Разум Мертвого Дракона

      Тимофей открыл глаза и шумно вздохнул. Он резко сел, но тут же зажмурился, ощутив, как все тело словно горит изнутри.       — Черт… — прошипел Тимофей, крепко обхватив себя руками.       Ладони нащупали бинты. Тимофей взглянул на себя и понял, что его торс туго перевязан белыми лоскутами.       Зверев нахмурился. Но разве он ломал себе ребра?       Сон вместе с Морт-Дэ-Нэву всегда действовал как лекарство. Возможно, произошло что-то после него?       Тимофей задумался. Его закружило в снежном вихре, а затем…       Затем снежный вихрь превратился в огненный. Тимофей почувствовал, как пламя хлынуло в него, переполнило. Он сам тогда стал огнём.       Когда вернулась опора под ногами, Тимофей чувствовал себя легко. Он мог вытянуть руку и коснуться деревьев, и весь лес из тихого и темного превратился бы в необъятный трескучий пожар. Он мог посмотреть на реки, и вода бы испарилась, взмывая в небо плотным паром и скрывая голубизну за белой завесой.       Тимофей осмотрелся. Из-за завесы огня показались контуры золотых силуэтов. Деревья, дороги, фонари и скамьи. Ярче всех сияли люди. Они смотрели на него и что-то говорили, но их голоса терялись в свисте ветра. И Тимофей не стал вслушиваться.       Зверев посмотрел вверх и захотел оказаться там, в небесном огненном пожаре с золотой россыпью звёзд. Он оттолкнулся от земли и взлетел в воздух, с трудом сдерживаясь, чтобы не крикнуть от неописуемого чувства свободы.       Но внезапно что-то сбило его. Тимофей взвыл и покачнулся, теряя равновесие, и камнем полетел вниз. Затем - падение и боль, которая тут же исчезла за чувством пламени.       Наверное, тогда ребра и переломались.       Тимофей в гневе поднялся. Кто посмел его ударить?       Он заметил золотую фигуру, с руки которой все ещё срывались искры, и прищурился. Наверняка он.       И внезапно прямо перед Тимофеем возникла другая. Тоже золотая, она в примирительном жесте поднимала вверх руки и что-то говорила. Тимофей улыбнулся. Наверное, извинялся.       Но извинения нужны не от него. Поэтому Зверев оттолкнулся от земли, пронёсся к золотой фигуре, которая на него напала, и придавил её к земле, схватив за горло. Силуэт начал брыкаться, но Тимофей держал крепко.       И вдруг свист ветра разрезал громкий хлопок со стороны. Тимофей повернул голову и увидел, как ещё один человек держит в руке пистолет.       Но направлял его не на Тимофея. Направлял в небо. Словно этот выстрел должен был только привлечь внимание.       Тимофей слез со своей жертвы, откинув её хвостом в сторону, и заинтересованно двинулся к третьему силуэту. Золотой человек опустил пистолет и замер.       Тимофей подошёл вплотную. Не боится, не стреляет в него. Фигура раскрыла руки в стороны, словно призывала подойти ещё ближе.       Тимофей довольно заурчал и сделал ещё шаг, утыкаясь носом в золотистое плечо. Он ждал, когда силуэт вскинет пистолет, ждал этого момента, чтобы увернуться и ответить одним точным ударом.       Но силуэт лишь обнял его, прижимая к себе. Тимофей растерялся.       А потом его резко склонило в сон.       — Вот и все… — пробормотал себе под нос Зверев.       Парень настороженно осмотрелся. Почему он проснулся не в номере или хотя бы не в медицинской палате?       Стены комнаты были сделаны из темного дерева. На них, прямо напротив кровати, висели три пары изогнутых рогов. Видимо, охотничьи трофеи. Рядом с кроватью стояли две тумбочки, у стены виднелся шкаф. Пол устлан зеленым ковром, у незанавешенного окна висели изумрудного цвета шторы. Тимофей поднялся с кровати, с трудом подавив шипение от внутреннего жара, и подошёл поближе, вглядываясь в пейзаж.       — Ого… — выдохнул он.       Снег. Повсюду был сплошной снег, а вдали виднелись высокие горные вершины. Голубое небо и яркое солнце, чьи несогревающие лучи падали прямо в окно. Поблизости начинался еловый лес с высокими деревьями. Тимофей пригляделся и с удивлением обнаружил, что там бегают его друзья в компании еще двух незнакомых ему парней. Только Стаса среди них не было.       Тимофей отошел от окна, не отводя от него взгляда.       — Куда меня занесло? — с недоверием произнёс он.       — Не ожидал проснуться в незнакомом месте?       Тимофей резко обернулся, но тут же пожалел об этом и с шипением схватился за ребра. Платон Евсеевич, заметив это, усмехнулся.       — Не дергайся, Тимофей. Себе же хуже сделаешь. Ты в прямом смысле воскрес из мёртвых, так что побереги силы на восстановление. Хваленый ведьмин огонь тебе не помощник.       Тимофей выпрямился и не скрывая своего изумления посмотрел на Долмацкого.       — И вы здесь? Я… Мне точно нужны объяснения.       — Я прилетел, как только узнал о проблеме Стаса Кащеева. К тому же, мне в какой-то степени здесь безопаснее находиться. Когда знаешь, кого опасаться, избежать смерти куда проще.       Тимофей похолодел.       «…Я прилетел, как только узнал о проблеме Стаса Кащеева…»       «…Когда знаешь, кого опасаться, избежать смерти куда проще…»       — Избежать смерти? О чем вы говорите?       Платон Евсеевич помрачнел.       — Этот человек подозревается в совершении десяти убийств.       Тимофей сначала не понял. Но потом почувствовал, что ещё немного, и он попросту упадёт. Поэтому Зверев медленно сел обратно на кровать.       — Змееносец? — ошарашенно прошептал он.       — Его марионетка, созданная, как я полагаю, Мастером Игрушек. Стас совершал все свои действия под гипнозом и не помнил ничего из сделанного.       Тимофей повесил голову. Так вот, что значила его татуировка, о которой он ничего не знал. И это его поведение…       — Поэтому он бился с Весами, — проговорил Тимофей, и тут он кое-что вспомнил. — Но ведь убил её не он!       Платон Евсеевич помрачнел.       — Весы оказалась предательницей. Она заняла сторону Огненного Дракона, как выяснилось из наблюдений и расследования шерифа Клыково. Я не знаю, зачем она вызвалась на поездку в Глазэру и устроила весь этот спектакль. Возможно, хотела выслужиться перед Огненным Змеем в надежде, что тот сохранит ей жизнь.       — Спектакль?       — Свежеватель был убит уже тогда, около психиатрической больницы. А Весы лишь сделала его своей куклой.       Тимофей опешил. Так вот, почему та стычка показалась ему такой странной и полной несостыковок. Но ведь неизвестный стрелок хотел убить и Стаса. Змееносца…       — Следуя из нашего разговора, Стас не убит, — протянул Тимофей.       Платон Евсеевич склонил голову набок.       — А ты желаешь ему смерти?       — Что вы, нет! — возразил Зверев. — Но… Если вы знаете, что он марионетка Змееносца, то почему пришли? Это же самоубийство!       — У нас есть подозрения, что он такой не один. Именно поэтому я прилетел сюда, чтобы избежать встречи со второй, до сих пор не разоблаченной.       Тимофей не сразу ответил.       «…А ты желаешь ему смерти?…»       Он желает. Желает смерти убийце его матери. Желает смерти Змееносцу, мечтает отомстить ему. За боль, которую тот причинил Тимофею, за боль, которую он причинил всем родственникам своих жертв.       А теперь оказывается, что этим человеком, этим монстром был его друг. Товарищ, который не раз оказывал поддержку.       Тимофей не знал, как теперь общаются со Стасом его друзья. Но лично ему точно придётся трудно.       — А что сам Стас об этом думает? — тихо поинтересовался Зверев, сцепив руки в замок.       Платон Евсеевич помолчал.       — Он человек, придерживающийся моральных принципов, и раскрытие его второго «я» сильно по нему ударило. Твои друзья стараются его поддержать, но Стас закрылся в себе.       Тимофей поджал губы и прикрыл глаза. Как бы он ни хотел, но вряд ли сможет оказать Стасу должную поддержку сам. Ведь его и друзей различает одно - Кащеев не причастен к гибели их родителей. В отличие от матери Тимофея, пусть та и оказалась… Жива.       Змееносец, Змееносец… Всюду этот убийца, куда ни ступи. Зверев помотал головой и взглянул на Платона Евсеевича.       — А где мы находимся? — невозмутимо осведомился парень. — Непохоже на Глазэру.       Платон оперся о косяк двери и скрестил руки на груди.       — Глазэра недалеко отсюда, но здешние дома не числятся ни на одной из карт, и найти его обычным людям не под силу. Можешь называть это местным Бермудским треугольником.       Тимофей удивленно моргнул.       — Как это?       — Северное племя заинтересовалось твоей персоной, Тимофей. И тебе повезло, что у тебя есть такие знакомые, как Гордей и… Мать, которая находится в тесных отношениях с главой племени.       Тимофей шумно втянул носом воздух и вскинул руку.       — Не надо о ней, — выпалил он и уже медленнее добавил. — Не надо. Пожалуйста.       Он был не готов говорить на эту тему. Не сейчас.       Ангелина, его мать, попалась по чистой неосторожности. Тимофей был уверен в том, что она бы еще долго не показывалась. Да одно то, что сейчас он говорил не с ней, уже сообщало о многом!       Платон Евсеевич понимающе кивнул и со вздохом продолжил.       — Как я сказал, Северное племя заинтересовалось твоей персоной. Именно поэтому тебя и твою компанию перевезли сюда, где собираются все его представители. Чтобы уберечь от нежелательных врагов и подготовить к испытаниям.       — Испытания Снегов? — уточнил Тимофей. — Вершины?       — Да. Всего таких три, и каждая несёт с собой изменения. Изменения в тебе.       Тимофей задумался, и тут в его голове всплыла фраза из сна.       «…Ты покорил одну вершину, оставил своё сердце льду…»       Зверев машинально коснулся груди. Сердце отозвалось ему привычным стуком, и парень опустил руку. Он поднял взгляд на Платона Евсеевича и заметил, что тот молча наблюдает.       — Я уже прошел одно испытание, — произнёс парень. — Оставил своё сердце льду. Что это значит?       Долмацкий свёл брови на переносице, словно подбирал слова.       — Ты больше не Огненный волк, Тимофей. Твои кости покрылись льдом и срослись. Теперь они не способны на превращение.       Тимофей вытаращил глаза и посмотрел на свои руки. Он больше не оборотень?       — Огонь остался при тебе, — дополнил Платон Евсеевич. — И, как сообщили Северные волки, лёд никак не повлиял на его использование за исключением регенерации ведьминым огнём. Это пламя больше нельзя использовать, потому что внутренний холод мигом его погасит. А так… По-прежнему завышенный уровень контроля и мощи. По-прежнему уровень Дракона.       Тимофей вопросительно взглянул на мужчину.       — Вы сказали Северные волки?       — Северное племя является не обычными людьми или магами. Они тоже… Огненные волки.       — Что?! — воскликнул Тимофей. — Что значит, тоже?!       — То и значит. Но их история слишком запутанна и сложна.       — Они не служат Огненному Змею? В смысле, они что, отказались его воскрешать?       Платон Долмацкий загадочно улыбнулся.       — Все абсолютно иначе. Ты мне поверишь, если я тебе скажу, что они ведут свой род не от твоего родного отца, а их Прародитель мёртв и приходит к тебе в видениях?