Давай сыграем в любовь

— Ты не представляешь, как я ахуел! Мне, блять, в жизни так страшно не было! — очень громко щебетал Каору, активно жестикулируя руками. Его глаза блестели, на щеках был румянец, а сам он шел чуть ли не вприпрыжку. Он и Коджиро шли в школу на собрание учеников, которое проводилось за две недели до начала учебного года. Так получилось, что это собрание выпало на первый понедельник его и Айноске отношений. Вокруг суетились машины, шумели люди и бегали мелкие дети, а стрелки часов показывали 8:49, Нанджо, выдавливая из себя кривую улыбку, слушал своего друга и устало шел за ним. Он почти не спал этой ночью, — ровно, как и предыдущей, и ночью перед предыдущей, — от чего и был выжатым и невыспавшимся, а поведение Каору лишь добивало его. Понимать, что он встречается с Адамом, пускай и не так уж и долго, было очень больно и неприятно, словно все его нутро вытащили из него, перевернули и впихнули обратно, а сверху ещё и попинали и пырнули несколько раз ножом. — Ты меня вообще слушаешь, блять?! — Черри резко пнул Джо по колену, обращая его внимание на себя. Нанджо зойкнул и повернулся к нему — Каору недовольно уставился на него и чуть ли не шипел. Внутри Коджиро похолодело, а на душе стало неприятно. В том взгляде, которым он на него посмотрел, читалось искреннее недовольство, почти агрессия. — Соррян, я задумался. — пробормотал себе под нос Коджиро и отвел взгляд. — Я тебе душу открываю, а ты мне тут задумываешься. — фыркнул Каору и закатил глаза. Его взгляд потеплел и стал добрее, но перед глазами Нанджо все также стояло то искреннее и по-настоящему недовольное выражение этих янтарных глаз. Что-то было в этом взгляде злое, холодное и… чужое. — Так вот. Мы стоим вдвоем, Карла улетела куда-то нахуй, он держит меня за талию, а я красный как помидор. — парни возобновили движение, а Черри, словно ничего и не было, продолжил говорить. — Ну, скорее, пидор. — хмыкнул Нанджо и сам удивился своей наглости. — А ты прямо натуральный натурал, мой дорогой. — Каору цокнул языком и обернулся к нему, сжигая взглядом. — Думаешь, я не знаю, как ты на меня постоянно смотришь? — ухмыльнулся он, останавливаясь и шагая на друга. — А ещё залипаешь на меня и прячешь стояк? Особенно в тот день, когда к нам впервые пришел Адам. — Каору усмехнулся, приподняв брови вверх, а язык Нанджо будто бы онемел. — Я все видел, Коджиро, я все-е-е знаю. — лицо Каору, на котором расплылась самодовольная усмешка, критично близко приблизилось к лицу Коджиро, а он сам оказался прижатым к стене. Он чувствовал дыхание друга, ощущал теплоту его тела и понимал, как холодеет от страха его собственное. — К-Каору, я… — начал заикаться Нанджо, чьё сердце упало в пятки, а ноги чуть ли не подкосились. Неужели это было так очевидно и так заметно, неужели Каору… все понимал? И почему сейчас он усмехался и его глаза блестели, а Нанджо еле дышал и слышал, как громко и часто бьётся его сердце? — Да забей ты. — хмыкнул Черри. — Ты мне льстишь, — даже очень, — реагируя вот так на моё тело. — он отвёл взгляд и покачал головой, немного отступив от друга. — Но, Коджиро, мы друзья, — слова острым ножом врезались в сердце Джо, — так что утихомирь своего дружка. — Черри хмыкнул и игривым взглядом указал вниз, на промежность Нанджо. Тот в ответ лишь неловко хихикнул и, покраснев, почесал затылок. То есть в понимании Каору тем, что чувствовал к нему Коджиро было просто… плотским желанием? Просто ебанным стояком? — Уж постараюсь. — неуверенно хмыкнул Нанджо и криво усмехнулся. Черри в ответ лишь покачал головой, продолжая усмехаться, окончательно отошёл от Джо и продолжил идти к школе. Коджиро, чуть не споткнувшись, быстро его догнал и поравнялся. Тот продолжил рассказывать о том, как он и Айноске сошлись. Оказывается, Черри хотел сделать мэнуал, но от непривычки начал падать назад и Адам его впоймал, попутно спросив почему тот так смущается. Каору же, от близости с ним к хуям потеряв голову, признался и назвал настоящую причину, а там пошло-поехало: Адам ответил взаимностью, они все обговорили, а затем даже поцеловались. Нанджо шел рядом с ним и, слушая, думал о том, что поразило его больше — факт того, что Каору что-то заметил или того, что для него это «что-то» было просто плоским сексуальным желанием, а не сводящим с ума чувством. В скором времени они дошли к школе и стрелки часов к этому времени показывали лишь 9:07, в то время как собрание начиналось в 9:45. Обычно они все время опаздывали, приходили чуть ли не под самое начало лишь в саму школу, а тут уже были полностью готовы и собраны. Такая пунктуальность началась ещё с конца прошлого учебного года и связано это было с тем, что Адам, будучи дохуя пунктуальным, всегда приходил заранее, а Каору, не пропуская возможности показать себя в лучшем свете и лишний раз с ним полюбезничать, уговорил Коджиро приходить пораньше. Так что сейчас они, наспех поздоровавшись со всеми одноклассниками, стояли возле дверей и выглядывали Айноске. Точнее, выглядывал Черри и чуть ли не прыгал на месте в ожидании, а Джо молча стоял у стенки и думал о том, в какой пиздец он вляпался. Погрузившись в свои мысли он и не заметил, как на часах появились цифры 9:28 и Каору, внезапно зойкнув и хлопнув руками, подскочил на месте и побежал вперёд. Коджиро закатил глаза и тяжело выдохнул, слыша сбоку смешки одноклассников — в начале коридора появился Шиндо. Громко смеясь и чуть ли не визжа, Черри бросился на шею к своему парню и чуть не повалил на землю. Адам обнял его в ответ и усмехнулся, качая головой и умиляясь. Коджиро зажмурился, понимая, что ему неприятно это видеть и принял решение идти в класс. Напоследок глянув на парней, он увидел Черри, тянувшегося к губам Шиндо и самого Адама, который, недолго думая, поцеловал его в ответ. Чуть ли не скривившись от этого, Нанджо поспешил отвернуться, но прежде чем он это сделал, его взгляд пересекся с взглядом Адама. С наглым, самодовольным и гордым взглядом Адама, прижимающего к себе Черри. Почувствовав от этого взгляда холод и неприятную жжение внутри, Коджиро рывком отвернулся и ушел в класс, идя к одноклассникам. И пусть он разговорился со знакомыми об учебе и прошедшем лете, перед его глазами все также стоял тот наглый взгляд Айноске, тот самодовольный и гордый взгляд победителя.

∞ ∞ ∞

После того дня Джо с уверенностью мог сказать, что этот день стал последним, когда он видел Каору без Адама. Начиная с того дня и продолжая ещё семь месяцев, они будто бы стали одним целым. Ночёвки друг у друга, свидания почти каждый день, совместные поездки, общие проекты, знакомство с родителями, мысли о будущем и максимальная гиперфиксация друг на друге. Каждую годовщину, годовщину каждого месяца они отмечали, как последний день. Дорогие подарки, самые лучшие рестораны и длительные путешествия. Естественно, они часто звали с собой Коджиро, знакомили с новыми людьми, пытались найти девушку, в шутку приглашали на свою будущую свадьбу и предлагали быть дружкой. Они вместе пили, вместе курили, вместе веселились и вместе катали, но уже не были так близки, как раньше. Каору и Коджиро отдалились друг от друга, стали просто хорошими знакомыми, стали просто приятелями, а не теми бибой и бобой, какими были раньше. Их манера поведения, их совместные шутки, шуточные подъебки и лживые оскорбления — не осталось почти ничего от прошлых Каору и Коджиро, лишь скейт объединял их, оставаясь связывающим звеном. Но даже в скейте между ними стоял он — Адам. Превосходя что первого, что второго в мастерстве, он обучал их новым трюкам и ловкостям все это время и они смогли многого достичь. Черри освоил флипы и приступил к более сложным трюкам, а Джо обучился фронт- и бэксайдам. Сам же Айноске почти довел до идеала свой собственный трюк. Таким образом вместе с ним они достигли многого, но всегда были позади. Даже если Каору и был ближе к нему, чем Коджиро и вообще кто-либо, он все равно не превосходил его по навыкам, видя в нем не соперника, а учителя и наставника. Помимо скейта Шиндо обучил его еще многому, раскрыв плюсы и секреты богатой, хорошей жизни. Одним из таких «плюсов» стало курение. Каору пробовал курить и раньше, но Коджиро, зная вред от подобных увлечений, во время останавливал его и держал под контролем эту привычку, но стоило Черри вступить в такую близкую связь с Адамом, как Джо и его предосторожности пропали, просто испарились из его головы. Сначала пачка в неделю, потом в три дня, потом в два, а потом и в день. Вместе с ним курил и Адам, от чего они часто занимались всякими парными штучками с сигаретами, по типу одной сигареты на двоих или же общего дыма во время поцелуя. Коджиро, которого они чисто по традиции и привычке звали гулять, оставалось лишь наблюдать за этим. Наблюдать, и понимать, как далеки стали он и Каору. Иногда в его памяти мелькали моменты прошлого и казалось, это было так давно — времена, когда эти двое были всего лишь друзьями, а он, Джо, не был третьим лишним. Эти воспоминания, это прошлое делало лишь больнее и Коджиро пытался подавить всю эту боль отношениями. С девушками, реже с парнями он пытался забыться, отпустить прошлое и подавить чувства, но все выходило боком и кроме разбитых сердец несчастных дам и парней Джо не получал ничего. В какие-то моменты он действительно чувствовал себя хорошо и даже думал, что все не так уж и плохо, но стоило в его голове появиться хотя бы крохотной мысли о Каору и Адаме, как эти мысли стремительно убивали все счастье и эйфорию. Чтобы он не делал, с кем бы не встречался и с кем бы не дружил, ничто не могло затмить в нем тот химический дефект, то удушающее чувство безответной влюбленности, которым он пылал к другу, что отвернулся от него и променял дружбу на отношения.