Гнездо черного сокола: Золотая клетка

Экспресс отбыл из Хогсмида. Керриган бы бедоносного Поттера вовсе в транспортное средство повышенной опасности не пускала. Ясно было, что Лорд надежду нации в виде трех сотен юнцов с акведука в пропасть скидывать не будет. С удачливостью магического героя — убьются все чистокровки, а сам мальчик-которого-никак-не-прибьют опять отделается легким испугом. Но вот притормозить неохраняемый экспресс в чистом поле дементорами… и можно из вагона тело даже не выносить. Хотя, если припомнить, Поттер у нас может и стражей Азкабана распугать. Зато другие не могут. Так что условно боеспособное подрастающее поколение будет временно парализовано, а одного очень неудобного мальчика могут повязать и соратники Лорда. Тут не зазорно и толпой навалиться. Клэр схватила бы Поттера за шиворот и переместила в безопасное место на первом же шаге за границей антиаппарационного щита Хогвартса. Во избежание. Но Пинки отчиталась, что он сотоварищи благополучно погрузился в поезд. Внезапно ожила сигнализация. Два нарушителя с человеческим магическим ядром и магическое животное вторглись в границу охраняемой зоны. Керриган подхватила Пинки, и они аппарировали под прикрытием чар незаметности в заранее найденное неприметное, но удобное для наблюдения место в скверике. К двери дома подходили двое — Блэк, ведущий гиппогрифа, и сам светоносный Альбус Дамблдор. Сириус остановился на пороге, передал поводья директору, потом обреченно взялся за молоток — дверь распахнулась, и он скрылся в темном зеве дома. Через пару минут Блэк за руку ввел в дом Дамблдора и затем затащил животное, упирающееся и задевающее крыльями непредназначенный для подобных гостей дверной проем. Дверь закрылась. Еще через четверть часа в парке появился Кричер, среди инструкций которого было «в любой сомнительной ситуации искать Клэр», и с воплем «Хозяюшке срочно надо в дом!» вернул их обоих в ее комнату. Оказалось, что негодный хозяин с гостем дом уже обошли, убедились в полной разрухе, запустении и отсутствии кого-либо, и теперь гость хозяина самовольничает, устанавливая новые охранные заклинания. Взламывать плетения сильнейшего мага Британии, чтобы попасть в собственный дом, было еще той перспективой так что эльф среагировал вовремя, обеспечив им нахождение внутри выстраиваемого магией контура. Пейзаж пока пустовал, Кричер ходил по пятам за гостями. Время шло, Клэр успела наскоро пообедать. Дамблдор не мог не видеть, что на доме вполне рабочая защита. Накидывая на нее свои заклинания, он не только мог усилить и разнообразить ее, но и перекрыть родовые пропуски, тем самым запретив доступ в дом оставшимся в живых Блэкам. С учетом того, что Малфои были связаны с Лордом, а Белла еще вполне жива, это было разумным, хотя и насилием над родовым домом, сам Сириус мог закрыть вход гораздо аккуратнее. Вопрос состоял в том, для чего ставится защита? Чтобы было время на спокойное разграбление дома? Чтобы дом оттянул на себя внимание Лорда, и тот занялся вскрытием пустышки, а то и ловушки? Или домом все же собираются пользоваться по прямому назначению? Не исключено было, что с экспресса Поттера привезут именно сюда. Хотя, опять же, подготовить дом можно было заранее, не сажая того в поезд. Сигнальный контур еще раз дернулся и погас, Кричер тут же отчитался, что старый маг покинул дом. Керриган тут же отправила Пинки следить за оставшимся Сириусом, а блэковский домовик начал отчитываться по прошедшим событиям. Активизировалась переговорная, и Клэр с эльфом зашли в нее. Вальбурга меряла раму пейзажа шагами, чепец сбился, пряди волос разметались в сторону. Теперь она больше напоминала ведьму, чем королевскую особу. — Поттера привезут через месяц. Этот старый пройдоха перекроил всю защиту и поставил Фиделиус. — Кто хранитель? — Да уж не мой сын. Но Сириуса он в тайну посвятил. Записку ему написал, дал прочесть и спалил. Прах и тот удалил, восстанавливать нечего. Ты помнишь, где живешь, дитя? — Лондон, Ислингтон, площадь… — Керриган замялась. — Вот именно, площадь. — Кричер, наш адрес? — Кричер не знает, хозяюшка. — Кричер, ты же видишь слои защиты. Эльф может выйти за нее и войти обратно? — Если хозяюшка позовет, то эльф куда угодно и откуда угодно придет. — Сразу сможешь прийти или нужно будет время, чтобы пройти защиту? — Кричер не видит в новой защите ничего, что может помешать эльфу войти. — И Пинки? — Ничего, что может помешать эльфу. — То есть сюда может вломиться любой чужой эльф? — Нет. Чужой эльф сам не придет, сюда эльфа должен позвать его хозяин. — А свободный эльф? — Эльф не может быть свободным. У него есть дом и хозяева. — Ну, например, Пинки — мой личный эльф. Если со мной что-то случится, то что будет с ней? — Не надо плохо говорить, беду звать, хозяюшка. Пинки вернется в свой дом. Пинки — хогвартский эльф. — Но призрак Елены Когтевран отрекся от нее. — От Пинки отреклась старая хозяйка, не дом. Дом у эльфа остается, если его не поменять. У Пинки дом — Хогвартс. — Погоди… Если Малфой перестал быть хозяином Добби, то это еще не значит, что Добби потерял доступ к их поместью? — Если дом семьи Малфой — дом этого Добби. — То есть доступ у него есть до сих пор, если он не был личным эльфом Люциуса с привязкой к другому дому. Хорошо, а если крестник Сириуса позовет Добби сюда? — Гарри Поттер — хозяин Добби? — Официально вроде нет, но Добби отзывается на его зов. — Если Добби считает Гарри Поттера хозяином, то он его услышит и придет. — Кто-то еще может вызвать сюда эльфов? — Ни одна защита не может помешать прийти эльфу на зов хозяина. — А отправить сюда эльфа снаружи Нарцисса может? — Кричер — последний родовой эльф. Даже по приказу мисс Цисси эльфы дома Малфой не переместятся в дом. Только если мисс Цисси позовет изнутри дома. — Кричер, я верно понимаю? Фиделиус сам по себе эльфам не помеха, но войти в помещение они могут только по приглашению? — Хозяюшка должна знать, что не всякое место достойно называться Домом. В Дом чужие эльфы являются только по зову. — И чем Дом отличается от стен с крышей? — У Дома есть Сердце. — Ты имеешь в виду алтарь? — Да, хозяюшка. Кричер не знает заклинаний, которые могут помешать эльфу прийти. Но жизнь эльфа связана с Сердцем. И чужое Сердце для него враждебно. Эльф никогда не войдет в чужой Дом. — Даже по приказу? — Приказ хозяина превыше всего, но Сердце чужаков не пропустит. — А как же вы приходите на зов? — Зов делает эльфа частью хозяина. Зов защищает. — Пинки вредит нахождение здесь? — Дом не тронет эльфа хозяюшки. — Значит в дом без алтаря вы можете войти свободно. — Если можно открыть дверь или окно, через стены эльфы не ходят. — А ты мог бы проникнуть в Азкабан? Если бы Сириус позвал тебя после смерти Вальбурги? — Кричер не слышал негодного хозяина. — Не могу поверить, чтобы никто из них не звал своих эльфов. — Предки говорили Кричеру: Азкабан — гиблое место. Его сердце вбирает все в себя. — Дементоры глушат сигнал… интересно. Эльф может войти в Азкабан? — Хозяюшка велит Кричеру идти в Азкабан? Кричер готов умереть, но Кричер не сможет сделать то, что нужно сделать в Азкабане. — Хозяюшка велит Кричеру оставаться здесь. Кричер таки был отправлен на улицу с целью выяснить адрес. Но ни рассказ, ни легиллеменция не позволяли сложить «площадь Гриммо» с не требующим глубин логики предположением, что между 11 и 13 находится число 12. К счастью прячущихся под фиделиусом, но к несчастью запертой в собственном доме Клэр заклятье доверия не обходилось формулой «на площади Гриммо между одиннадцатым и тринадцатым домом». Керриган отлично понимала, что дом 12. Но ни произнести, ни написать полный адрес не могла. Это мог сделать только сам Хранитель. Даже вызнавать у Сириуса было бесполезно. Сколько бы раз Сириус не назвал бы вожделенный адрес вслух — у слушателей бы допуска не добавилось. Неведомым образом привязанное к магловской почтовой навигации заклинание, похоже, можно было вскрыть только двумя способами — разломав сам Фиделиус изнутри или убив его Хранителя. Клэр отправила Пинки в редакцию «Пророка» с письмом об отмене подписки, на домовушку же легло ежедневное обеспечение газетой с розничного лотка. Вальбурга от столь долгожданной встречи с сыном была в шоке. По сути она не успела и слова сказать, а при Дамблдоре вовсе прикинулась спящей. Сириус с порога обхамил Кричера и портрет, а потом отволок гадящую, где попало, животину на постой в спальню матери. Гиппогриф, пытающийся вписаться в повороты лестницы, снес перила и головы предков Кричера, и Клэр откровенно недоумевала, зачем его нужно было тащить наверх. Раз уж «пропадай дом», то и из столовой можно было выгородить приличное стойло. Кричер вернул лестнице безопасный вид, сушеные эльфийские запчасти пристроил обратно на их законные места. Теперь эльф вполне разборчиво бормотал «негодный хозяин разбил матушке сердце» и «чужачку помогать в благородный дом, будто Кричер сам справиться не может». Кричер несколько раз докладывал Клэр, что хозяин отдает приказы вида «уберись прочь», «пошел отсюда», «заткнись», сопровождаемые отнюдь нелестными эпитетами, потом затребовал ужин. Ни запросов свежего постельного белья, ни каких-либо других вещей, ни приказа привести дом в пристойный вид от блудного хозяина не поступало. Дамблдор пообещал прислать «добрую женщину Молли, которая не откажется помочь привести такой запущенный дом в жилой вид», и Сириуса, видимо, вполне устраивало полностью свалить разбор авгиевых конюшен на нее. Когда Кричер доложил, что все уснули, Клэр, предварительно попросив дополнительно приложить спящих сонной магией, переместилась в спальню Вальбурги. Гиппогриф снес стойки балдахина, сама кровать сложилась под весом зверя. Привычно прильнув к конскому боку спал черный пес. На полу была огромная зловонная лужа, в которую был скинут и шелковый пеньюар бывшей хозяйки, и оборванный балдахин. Приказав Кричеру незамедлительно убирать как подобные следы жизнедеятельности, так и небезопасные остатки обстановки, Клэр вернулась из зверинца к себе. Пришло время подвести итоги дня. Итак, Клэр оказалась в ловушке. Точнее, в доме ее никто не держал, но любой выход наружу означал абсолютную невозможность вернуться, если не сдаваться на милость директора. Но выходить на сцену Керриган не хотела, так что ее в ближайшее и неограниченное время ожидала роль призрака. К счастью, она была не совсем изолирована от внешнего мира, и могла гонять эльфов по поручениям. Остаться без еды, новостей или компонентов для зелий ей не грозило. Некоторые финансовые сбережения у нее тоже были, в крайнем случае можно было начать продавать малоценное из собранного в доме. Вот тут у Клэр внутри внезапно похолодело, и она рванула в подвал. Алтарную комнату и библиотеку к счастью не задело, а вот дополнительные помещения отрезало проявленными определителем разноцветными сплетающимися нитями директорской защиты. Доступа к тренажерному залу, лаборатории, а главное к дневникам Ликоруса — не было. Дамблдор походя лишил ее самого дорогого — знаний, просто потому что подземная часть выходила за границы магловского адреса. Сверху фиделиус лежал аккуратно по крыше. Погребок со стазис-камерой за кухонным окном тоже отрезало, а вот пятачок перед дверью в зону вошел. Похоже предполагалось, что входить будут с улицы. Фиделиус ставился на угловые маркеры и обтекал по ним конструкт здания замкнутым контуром, смыкаясь на крыше и под фундаментом, но выйти наружу за очерченную границу не мог, поэтому все помещения за обозначенным Дамблдором контуром дома оказались вне доступа. — Будет сложно, — вынесла вердикт Вальбурга, вставая со ствола. Они пару часов вот так молча сидели в переговорной. На столе рядом с остывшим кофе возвышалась пирамида из планомерно переломанных в труху печений. Тренажерного зала уже не хватало. Настроение Клэр требовало бомбард. И еще, что-то не срасталось с доступом Пинки в дом. Ведь из Хогвартса та возвращалась вовсе не на ее зов. Почему алтарь пропускал эльфа чужого дома? Хватало кровной привязки к ней или ей что-то не договаривали? Но задавать вопрос в лоб ни Кричеру, ни Вальбурге она не стала. Пока они движутся в одном направлении нет смысла дополнительно накалять обстановку.