***
— Минерва, а есть такие дети из маглорожденных, которые не хотят ехать в Хогвартс? — Встречаются. — И что с ними? — Закон един для всех. И чье-то нежелание учиться — не повод для исключений. — И как убеждаете? — Уговорами, порой магическими уговорами. А тебя на стажировке в аврорате не ставили на доставку детей? — Что? Аврорат? — Ну, а ты как думал. Но чаще ДМП. В основном, проблемы с родителями. Хорошо, что к маглам разрешен обширный спектр чар убеждения. Никогда не начинаю разговор с ребенка. К тому моменту как знакомится с ним — взрослых надо привести в умиротворенно доброжелательное состояние. Магические выбросы от испуга — вещь пренеприятнейшая. Если нейтрализовать панику у родителей, дети обычно радуются. — А не обычно? — Всякое бывает. — И часто приходится нейтрализовать? — С порога. — То есть, если бы ты пошла к Гарри… Кстати, а почему ты не пошла за ним? — Сириус, но ведь Гарри — не маглорожденный! Есть же протокол. Лично доставляются письма только тем, кто понятия о мире магии не имеет. Сестра Лили, ее родители были ознакомлены с нашим миром в свое время. Зачем же им мой визит? — Но ты знала, где и с кем живет Гарри? — Конечно. — И не навещала его? — Альбус просил не привлекать внимания. Наблюдатель у него по соседству есть, и она без магического фона. У Альбуса всегда все под контролем. Блэк таки поинтересовался у Макгонагалл, как приглашаются в школы дети маглов, и та ответила к ее чести как есть, правда, без леденящих душу подробностей. Умиротворение и убеждение, как же. Конфундус и принудительная аппарация. Хотя с Минервой по Косому гулять наверняка приятней, чем с Хагридом.***
— Представь себе, эта лохматая раздала всем фальшивые галлеоны и выставляет по ним дату сборов. Вот дает девчонка! — Девчонка-то дает, а ты до сих пор кроме камина и совы ничего не придумал. Сириус хлопнул себя по лбу. — От я старый дурак! Я же принес вещи. Мы с Джеймсом связными зеркалами в школе пользовались, надо передать Гарри отцовское. — Ну вот видишь, в голову можно не только алкоголь заливать. — Ай, брось. Я тут с Маккошкой поговорил, тебя тоже с авроратом забирали? — Ну не совсем забирали, но на поезд стажер доставлял. А так, к нам отдел быстрого реагирования нагрянул, когда я гостиную разнесла. Последствия убирать. — А с гостиной ты за что так? — Очень не хотелось со странной теткой никуда идти. — Ты что, Макгонагалл не узнала? — Блэк, ко мне пришли как к маглорожденной. Какое «узнала»?! Да я впервые о Хогвартсе услышала. — Быть не может, одиннадцать лет — и впервые. Ты же в такой семье родилась. — А я потеряшка, Блэк, и меня растила стая диких собак. — Собак? — Ну не собак, волков. — Оборотни что ли?! — Акела. — Я у Сивого волков на перечет не знаю. — Да при чем тут Фенрир и его выкормыши. «Книга джунглей» Киплинга, слыхал такую? — Это что, справочник экзотических животных? — Нет, сказка о мальчике, который выжил… — О Гарри? — Не тупи, Сириус. И не перебивай. Выжил в джунглях. У тигра отбили и воспитали волки. Маугли его звали. Лягушонок. Но это не важно, Блэк. Считай, неудачная шутка. Вот как попроще сказать? У меня отбило память и меня воспитали чужие маглы. Они ни о Хогвартсе, ни о магии и не слышали никогда, так что в уши мне никто не жужжал. А потом пришла наша незабвенная профессор. — И ты не обрадовалась. — И я испугалась, Блэк. Очень испугалась. Я же трусиха. — Как тебя потерять умудрились? — Представляешь? Не помню! — Да ты что! В твои-то годы и такие проблемы с памятью. — И не говори. — Я буду тебя звать лягушкой. — Жаба у нас уже есть. — Тогда по имени. Как там, ты сказала, тебя зовут? — Не сказала и не скажу. — Не подловил, старею. — То-то я думаю, что под ногами скрипит, а это песок из тебя сыпется. — А кто-то говорил про расцвет лет. — Смотрите-ка, а память у деда хорошая. Ладно, живи еще. Мина замедленного действия — тайна ее происхождения, продолжала обратный отсчет. Клэр прощупывала почву, но Сириус так реагировал на упоминание своей семьи, что ей ничего более не оставалось, как завещал Квири «крякать дальше и не расстраивать публику», позволяя считать себя Прюэтт. Блэк напоминал Клэр маятник. Вот вроде бы нормальный адекватный Сириус, вжик — и это неуправляемое нечто, вжик — и опять способен воспринимать человеческую речь. Особенно это ярко проявлялось в присутствии зельевара: Блэк искрил, Снейп не оставался в долгу. Вероятно, между ними можно было ставить накопители для зарядки. Вальбурга в этом плане была ровнее, хотя… может быть, как раз за счет того, что смогла отделить свою неадекватность, вынеся ее в портрет в прихожей? Керриган неоднократно ловила себя на том, что думает, говорит о миссис Блэк, воспринимает ее как живого человека, а не эрзац, привязанный к полотну и краскам. С портретом что-то было не чисто. За семь лет в Хогвартсе Клэр застала только один вид воздействия портретов на внешний мир: гриффиндорские и слизеринские гостиные охраняли портреты-привратники. Но судя по всему, способность открывать проход по паролю была не проявлением магии самих картин, а взаимодействием Хогвартса с ними — именно Замок открывал проходы. Портрет Вальбурги управлял собственным занавесом, причем так, что порой с ним с трудом справлялись и два взрослых мага. Портрет Вальбурги по сути направлял деятельность Нарциссы, и это вместо того, чтобы ходить в гости по другим картинам и временно опустошать натюрморты. Миссис Блэк строила стратегические планы так же, как это делал бы живой человек, и совсем не напоминала рыбку, которая забыла, что делала пять минут назад. Опасности Клэр не чувствовала. И, похоже, сама Вальбурга прекрасно понимала, что внучка выводы делать умеет. Но эту тему не поднимала в обсуждениях ни Клэр, ни миссис Блэк. Первая по причине того, что была уверена, раз Вальбурга молчит, то тому есть причина вплоть до физической невозможности говорить на эту тему. И мало ли, вдруг заданный напрямую вопрос разрушит эту необъяснимую магию? Но если и нет, то Керриган была готова ждать, когда ей сами скажут правду, чем довольствоваться отговорками, если правду говорить еще не готовы. Впрочем, один вопрос у нее к Вальбурге уже был, особенно он назрел в свете поведения Блэка. Про родовое блэковское безумие она, разумеется, была наслышана, но подтверждений именно сумасшествия не было. Скорее речь шла об избыточной порывистости у некоторых представителей, когда палочка, острый язык или кулак опережали самоконтроль. Такие срывы она воочию наблюдала и у циссиного сынка, но в Сириусе было какое-то глубинное помешательство. Азкабан, бытность белой вороной, нынешний запрет на действия — все это уже было бы достаточной причиной проблем, но Клэр не зря изучала историю рода. — Миссис Блэк, давно хотела спросить. Род проклят или у вас есть очень последовательный в своих устремлениях Враг? — Клэр, я бы хотела услышать твои умозаключения, прежде чем отвечать на вопрос. — Хорошо, миссис Блэк. Я не уверена, что все события будут звеньями одной цепи, но смотрите. Роду семь веков, и, по-видимому, первую половину это срока он был довольно-таки благополучен и процветал. Потом происходит нечто, что отрывает род от корней. Вы же не побочная ветвь Блэк, как я понимаю, Орион как раз из центрального ствола. Но даже Кричер мне не в состоянии ответить, где находится менор. Не снесли же маглы дом благороднейшего и древнейшего рода, чтобы сверху настроить линейных домов. Я думаю, что Род осиротел, лишился поддержки. Кто-то поспособствовал? Дамблдор вторую сотню давно разменял, я понимаю, что он как дракон сидит на «золотой куче» Хогвартса, но для Блэков и шестьдесят лет непреодолимый предел, хотя даже маглы в этом возрасте только завершают трудовую деятельность и начинают активно ездить по миру. Каждое новое поколение Блэков живет все меньше и рождается их при этом тоже меньше. Трое-пятеро детей в семьях предыдущих поколений было нормой. У вас было двое, у Сигнуса — трое. Конечно, и раньше были те, кто семьи не заводил вовсе, так что Мерлин с ним, с Альфардом. У Лукреции детей нет. Внуков у вас только трое на пятеро детей. Получается, последняя война не выкосила, хоть один погибший и двое в Азкабане — это, конечно, серьезная потеря, а только ускорила естественный процесс загибания Рода. Я серьезно опасаюсь, что мое поколение обречено быть последним. Даже если Сириус наплодит выводок милых щеночков — они просто не доживут до репродуктивного возраста. Мужчины вашего поколения едва дотянули до пятидесяти лет, хотя их родители в среднем доживали до семидесяти. Я не уверена, что Сириус переживет сорок. Клэр закончила говорить, и в воздухе повисло молчание. Наконец Вальбурга отмерла. — Дорогу мы вроде бы до такой степени, чтобы объявлять Право Уничтожения не переходили. Врагов, как можешь догадаться, было достаточно — сферы влияния, деньги, личные конфликты. Смерти ненасильственные. Просто в какой-то момент, вдруг четко осознаешь, что срок вышел и времени осталось только на последние дела. Так было и с Орионом. Кто-то, конечно, устраивал последние гастроли. Альфард тот же нашего сына перехватил. А потом, банальные несчастные случаи, не пережитые мелкие болезни… Упасть с лестницы и свернуть себе шею или просто не проснуться утром — не важно, просто резерв у организма вышел. Иногда, но не всегда выходило, что удачный выход замуж мог продлить жизнь. Мне кажется с моими сверстницами это уже особо не работало — Чари, Калли, Лу, Дори — все они прожили пятьдесят-шестьдесят лет, в лучшем случае немного за шестьдесят даже будучи под защитой сильных родов, в том числе из признанных остальных двадцати семи. Но была надежда, что их дети, которые уже не Блэк, будут жить дольше. Но где те Краучи, Прюэтты, Поттеры, Лонгботтомы? Ни сами, ни в Мунго, не знаю к кому еще там обращались — никаких проклятий не нашли, снимать нечего. Так что, кроме родового проклятья, спаянного с Блэками так, что его не опознать и не отделить — быть, наверное, нечему. — Это потому Цисси так трясется над Драко и готова была меня из-под земли достать, лишь бы отвертеться от принятия рода? — Прости меня, девочка. Но другого выхода не было. За тобой ни Малфои, ни Лестрейнджи не стоят, так что шансов у тебя и вовсе не было. — А дети зачем? — Когда я умирала, у меня была надежда, что вот тут я и пойму, в чем причина и смогу отвести беду. Пока я искала тебя, у меня была надежда, что род не прервется, пятьдесят лет — не малый срок, чтобы что-то изменить. Когда ты нашлась, я поверила, что изменить сможешь только ты. Твой ум, твоя способность воспринимать мир. Я в тебя верю. Чувствовала ли себя Клэр преданной или использованной? Нет. Просто оказалось, что бежать некуда и никогда не было куда. Но разве она собиралась сбегать? Просто оказалось, что кроме задачи «сделай из кобеля человека и почтенного отца семейства», на нее внезапно свалилась ответственность и за неуклюжую Тонкс, и за манерного заносчивого сынка Люциуса, и за теток, которым, к слову, тоже не долго осталось. Просто оказалось, что не так просто принять то, что как не прячься, а лет через десять к ней самой может прийти старуха с косой и объявить год на неторопливые сборы. Жить пока хотелось. И очень хотелось добраться до дневников Ликоруса, а еще — прошерстить сейфы Гринготтса.