I hate you, I love you

      Кенма не отвечал на сообщения Куроо уже второй день. Просто читал и не отвечал, прямо как в те времена, когда их отношения пошли под откос. И если тогда Куроо готов был волосы на себе рвать, не понимая, что же он в очередной раз сделал не так, то сейчас вполне мог объяснить такое поведение, ведь он правда был виноват.       — С кем ты там переписываешься? — спросила Юки, кладя голову альфе на плечо.       — Да так, по работе, — ответил Тецуро, сразу же блокируя телефон.       — Поговори ты мной. Ты вроде тут, но будто не здесь. Расскажи, о чем ты думаешь? Где твои мысли сейчас? — промурлыкала она, начиная гладить мужа по руке.       — Неважно, ничего особенного. Скажи, а ты нормально себя чувствуешь? — спросил Куроо, смотря Юки прямо в глаза.       — Ну да, а что такое?       — Да так… Помнится, Кенма иной раз из ванны не вылезал, мучаясь с токсикозом. А у тебя ни тошноты, ни чувствительности к запахам, ни изменений во вкусах.       При упоминании омеги Юкина сразу же ощетинилась, отстранившись.       — Не у всех беременность протекает одинаково. Разве это не прекрасно, что у меня все хорошо?       — Это прекрасно, — сказал Куроо, но тут же добавил. — А напомни, какой у тебя срок? Живота что-то до сих пор не видно. Ни намека. Вообще ничего.       — Ты к чему это клонишь? — повысила голос девушка. — Ты в чем-то подозреваешь меня? Хочешь, пойдёшь на следующий приём вместе со мной, и врач тебе с радостью расскажет, что у некоторых беременных живот очень долго остаётся незаметным!       — Хочу. Сходим, — кивнул Тецуро, при этом ни один мускул не дрогнул на его лице.       Юкина поднялась с кровати и с недовольным лицом вышла из комнаты. Куроо снова проверил телефон — ничего. Опять тишина. Он тяжело вздохнул и отправился вслед за женой. Он застал ее сидящей в кресле. Она что-то печатала в телефоне с очень серьезным выражением лица.       — С кем переписываешься? — лукаво спросил он, на что девушка вздрогнула и резко опустила телефон.       — Да так, по работе, — выдавила улыбку Юки, на что Куроо лишь усмехнулся.       Тецуро снова не мог уснуть всю ночь. Он снова и снова продумывал, что скажет Кенме, когда они вновь увидятся, чтобы тот хотя бы ему ответил. Последнее время Кенма просто бросал на него уничтожающий взгляд, когда тот приходил его навестить, а потом отворачивался к стене и молчал. Он проверил, спит ли его жена и снова взял телефон, отрывая чат с Козуме. Тот был в последний раз в сети около десяти вечера. Писать ему сейчас не было никакого смысла. Он откинулся обратно на подушку, отбрасывая телефон, и закрыл руками глаза. Очень хотелось сейчас оказаться с Кенмой в одной кровати, погладить его по голове, перебирая непослушные пряди. Тецуро любил его волосы, а Кенма всегда бесился, когда он так и норовил заплести ему косичку. Он бы хотел смотреть на то, как он спит. Сон — это единственное состояние Кенмы, когда он не ворчал. Тецуро даже ухмыльнулся этой мысли. Да он готов был слушать его ворчания часами напролёт. И как ему тогда хватило духа оставить его? А мог бы сейчас лежать рядышком, проводя пальцем по его щеке и смотреть, как он мило морщится во сне. Оставалось только предаваться мечтам вот так вот лежа в одной кровати с другой девушкой. И в какой то момент мечты окутали его настолько сильно, что альфе показалось, будто бы он чувствует сладкий запах Кенмы. Он продолжал окутывать все сильнее, сводя с ума, заставляя кровь приливать к голове, а тело плавиться от собственного жара.       В следующую секунду Куроо резко подскочил в кровати. Запах действительно разливался по всей комнате, только это был не запах карамели, нет. Это был запах мёда. Сначала альфа подумал, что он бредит, но запах становился все отчетливее. Но это был не просто ее запах, так Юки пахла только в одном случае — когда у неё начиналась течка.       Куроо не выдержал соблазна и, хватая телефон, побежал на балкон. Он открыл поисковик и начал читать особенности организма омег. В его понимании у них во время беременности априори не могло быть течки. А значит Кенма с самого начала был прав, что его жена просто все подстроила. В душе теплился огонёк надежды, что никакого ребёнка и правда нет. Однако он решил в этом точно убедиться.       Оставшуюся ночь он провёл на диване в гостиной. Он встал очень рано и с нетерпением ждал пробуждения любимой женушки. Он сидел в кресле, попивая кофе. Как он и ожидал, Юкина спустилась с лестницы и выглядела очень рассеянной, что-то ища глазами.       — Доброе утро. Ты не это ли ищешь? — спросил Куроо, кидая нам стол пачку таблеток-блокаторов, которые он предварительно забрал из комнаты.       Юкина резко выпрямилась, судорожно придумывая что сказать, и как все объяснить. Но рассказать правду означало признать полностью поражение.       — Нет, не это, — попыталась сказать она как можно увереннее.       — Не ври, я этот запах ни с чем не спутаю, — начинал злиться Куроо.       — Я знаю, как это выглядит, но все не так, как ты думаешь! Что-то не так с ребёнком, я уверена, мне нужно к врачу! — прокричала она.       — Собирайся, — безразлично ответил альфа, вышел из дома и сел в машину.       До больницы оба ехали молча. Запах полностью исчез, что говорило о том, что девушка все-таки приняла таблетки, что в очередной раз подтверждало догадки Куроо. Они шли в кабинет, проходя мимо того крыла, где лежал Козуме. Куроо очень хотелось увидеть его хотя бы одним глазком, но он пытался держать себя в руках.       — Говорите, что у вас были симптомы течки? — переспросила врач, изучая карту Юки. — Прошу на кушетку.       Врач прикоснулась датчиком к животу девушки. Вот он — момент истины, когда все наконец-то станет понятно. Врач долго смотрела на экран. Альфа пытался разглядеть на нем хоть что-нибудь, но ничего не мог понять в этих черно белых каракулях на мониторе. Женщина закончила осмотр и повернулась к супругам.       — Боюсь, у меня не очень приятные новости для вас. У вашей жены замершая беременность. И симптомы течки как раз это подтверждают.       Юки выдохнула с облегчением. Накануне вечером и утром, пока она одевалась, она успела договориться с врачом об их визите и проговорила все детали. Честно говоря она надеялась, что сможет по-настоящему забеременеть от Тецуро, ведь во время беременности предохранение не нужно, а значит шансы повышаются вдвое. А там уже никто и не заметит, что роды наступили чуточку позже, чем должны были. Но как бы она не хотела и не надеялась, заветная беременность не наступала. Поэтому такой исход был вполне подходящим, так как скрывать беременность, а точнее ее отсутствие становилось все сложнее. Но зато можно было привязать к себе супруга общей утратой. Она будет убита горем настолько, что он не сможет от неё отойти. Этакий посттравматический синдром. Она осторожно подняла глаза на Куроо. Кажется, он был подавлен. Это ей и нужно было.       На самом деле единственное, что в тот момент расстроило Куроо — это факт того, что он чуть было не оклеветал Юки зря. Ребёнок действительно был, но он его совершенно не любил, как бы тяжело не было в этом признаться. И в этот самый момент он чувствовал скорее облегчение, чем грусть. Он также поднял на неё глаза, боясь представить, что увидит там. Юки сидела в ступоре и не шевелилась, а потом разрыдалась. Она долго репетировала этот момент, думая, что когда-нибудь ей придётся к такому прибегнуть, и не прогадала. А Куроо совершенно растерялся. Киндаичи никогда не показывала слез при нем. Ему искренне стало ее жаль, поэтому он просто подсел к ней и обнял, а та вцепилась в его руки и продолжала плакать.       — И что дальше, доктор? — спросил он, не понимая, что теперь делать.       — Мы оставим ее в больнице на чистку, а потом понаблюдаем некоторое время. Думаю, что месяцев через шесть, а может даже раньше, вы сможете попробовать еще раз. Куроо проводил жену до палаты.       — Оставь меня, я хочу побыть одна, — проговорила она, утирая слезы. — Я позвоню тебе, когда меня можно будет забрать.       Тецуро вышел из палаты и направился прямиком в цветочный магазин. Он выбрал букет белых роз. Это были его любимые цветы. Да, он все это время только и думал, как увидит Кенму, а если вдруг его кто-то заметит с букетом и что-то спросит, он смело ответит, что это его жене, которая лежит тут.       Куроо робко постучал и медленно приоткрыл дверь в палату. Кенма лежал на кровати и смотрел какой-то сериал на своём смартфоне. Подняв на вошедшего глаза, он тут же вернул взгляд обратно к экрану. Он не заметил цветов за спиной Куроо, которые тот положил у кровати, чтобы омега их пока не видел.       — Привет, как ты себя чувствуешь? — спросил он, садясь рядом на стул.       Кенма как обычно тяжело вздохнул и ничего не ответил. Альфа так и не придумал с чего начать разговор. Он сейчас в проигрышной позиции, с какой стороны не посмотри. Но сам того не ожидая, он решил рассказать о том, что случилось. Он не ожидал увидеть поддержки в глазах Козуме, скорее просто хоть какую-то ответную реакцию. Ему нужно было, чтобы омега нарушил молчание.       — У Юкины замершая беременность, — сказал он. К его удивлению Кенма остановил видео и приподнялся на локте, ошарашено смотря на Куроо.       — Оу, сочувствую, — проговорил он, нахмурившись.       — Правда? — спросил Тецуро. Он думал, что Кенма съязвит что-нибудь или вовсе проигнорирует, но кажется, эта новость его расстроила.       — Да… Наверное ей тяжело сейчас. Я бы не пережил, — грустно сказал он.       — Ей сейчас занимаются врачи. Не будем о ней. Лучше скажи, как ты.       — Я? Не знаю. Я хочу домой, но врачи зачем-то держат меня тут, хотя вроде как все показатели в норме, — сказал Кенма, ложась обратно. По его лицу и правда было видно, что он устал находиться здесь.       — Я поговорю с твоим врачом, чтобы тебе позволили побыть до родов дома.       Кенма ничего не ответил, лишь изучая взглядом потолок, на котором он помнил наизусть уже каждую трещинку.       — Я не могу смотреть на эти лилии, можно я их выброшу? — вдруг сказал альфа, резко поднимаясь со стула.       — Мне они нравятся, — вздохнул Кенма.       — Но белые розы нравятся больше, не так ли?       Кенма снова приподнялся на локтях и увидел букет своих любимых цветов в вазе на тумбочке.       — Да, так пожалуй лучше, — улыбнулся он. Еще немного помолчав, он спросил, садясь полностью на кровать: — Зачем ты пришёл? Цветы подарить?       — Нет, не только… — проговорил Куроо. — Я пришёл извиниться. Я знаю, что это прозвучит глупо, но… Это все, все что случилось за последние месяцев восемь, это не то чего я бы хотел для тебя и нашего ребёнка. Я очень хочу, чтобы ты был счастлив, и я сделаю для этого все возможное.       — Ну вот как сделаешь, тогда и приходи за извинениями. А словами я сыт по горло, — грубо кинул Кенма.       — Да, но для этого мне нужна твоя помощь, — Куроо присел на кровать рядом с Кенмой, беря его за руку и смотря прямо в его карамельные глаза. — Ты пойдёшь за мной, что бы ни случилось?       Кенму будто током прошибло от его прикосновения. Он уже так давно не ощущал их и истосковался до глубины души. И дело тут было не в нехватке феромонов, которые ему выдавали порционно в больнице каждый день, а просто в нехватке Куроо в крови. Он почувствовал тепло по всему телу. Чертов Куроо, заставляет сердце сбоить раз за разом, даже когда творит такую херню. И что с ним делать? С этим ходячим недоразумением, который столько боли причинил, сколько сердце Кенмы уже и не вмещало, но в то же время с таким любимым недоразумением. Прямо таки парадокс имени Куроо Тецуро. И как бы больно и обидно не было, Кенма нуждался в нем как никогда. Ведь это было его единственным спасением во всей сложившейся ситуации, хотя он слабо представлял, как Куроо может ему помочь. Но он сейчас был слишком слаб, чтобы сражаться в одиночку. Он долго думал над словами Ячи, понимая, что скорее всего все и правда серьезнее, чем он себе представлял, и что у Тецуро есть реальные причины вести себя так, как он делал это последнее время. Но…       — То есть ты, бросив меня, женившись на другой, заставив меня подписать согласие на отказ от моего ребёнка, просишь пойти за тобой? Ты серьезно? — выдавил он, обретя способность говорить, все еще ошарашено смотря на альфу.       — Да, именно так.       — Ты безумец, — прошептал Кенма. — Ты псих…       — Да, — проговорил Тецуро, утирая слезу со щеки Кенмы, которая грозила сорваться на старую футболку Куроо, в которой Козуме сейчас сидел.       — Ты… ты просто сумасшедший, — продолжал Кенма.       — Именно. Но что поделать, если я люблю тебя? Люблю всем сердцем, — проговорил Куроо, поглаживая Кенму по щеке, и еще сильнее сжимая его руку. — Так ты пойдёшь за мной?       — А разве у меня есть выбор? — улыбнулся Кенма, сквозь слезы. Это были слезы безысходности.       — Выбор есть всегда.       — Нет, если это по любви, — прошептал блондин.       Куроо прижал Кенму к себе, ощущая такое родное тепло каждой клеточкой тела. Он его любит. Это были наверное самые светлые эмоции за последнее время. Они сидели молча просто в объятиях друг друга.       — Я пойду за тобой, но не думай, что я тебя простил, — добавил Кенма немного погодя.       Куроо рассмеялся, немного отстраняясь и касаясь лба омеги своим лбом.       — Хорошо, договорились. Но давай доиграем наш спектакль до конца.       — У меня есть одно условие, — сказал Кенма. — Я хочу, чтобы ты пошёл со мной на роды.       Куроо глубоко вздохнул, понятия не имея в душе, как это устроить. Так как по легенде они чужие люди, он не должен будет находиться в родовой. Но он посчитал, что это не такая большая плата за то, что пережил Кенма. И в такой ответственный и тяжелый для него момент, он не мог его не поддержать.       — Согласен, — ответил он, обвивая Кенму руками и поглаживая по спине.       Вдруг раздался телефонный звонок. Кенма чуть не разразился громким смехом. Это уже была традиция. Видимо судьба хотела поиздеваться над ними еще, каждый раз портя подобный момент чьим-то звонком. И он даже знал, чьим.       — Это мама… — сказал Куроо, смотря на экран, отвечая на вызов и ставя на громкую связь. — Да?       — Тецу, где ты? — спросила она, а Кенма даже удивился, убедившись, что это действительно его мама, хотя он ожидал услышать другого человека.       — Я… Домой еду.       — Юкина рассказала мне, что случилось. Приезжай в больницу, ты ей очень нужен. Бедная девочка и двух слов связать не может. Боже, какое горе, — причитала Тори.       — Скоро буду, — сквозь зубы проговорил Куроо, понимая, что снова заставит Кенму злиться, хотя еще несколько секунд назад ему удалось сделать маленький шаг ему навстречу. Он осторожно поднял глаза на омегу, пытаясь рассмотреть, его снова ненавидят или да.       — Кенма, я…       — Иди уже, — спокойно сказал Кенма.       — И ты не злишься?       — Злюсь, но это все равно ничего не изменит. Ой… — вдруг Кенма резко схватился за живот и поморщился.       — Что? Врача позвать? — Куроо не на шутку испугался.       — Нет, просто малыш пинается очень сильно, все никак не могу привыкнуть.       Глаза Куроо загорелись после этих слов.       — Ты позволишь? — спросил он, поднося руку к животу, но не решаясь прикоснуться. Кенма взял его ладонь и прислонил к тому месту, где по его ощущениям была ножка их сына. Альфа, почувствовав толчки изнутри, расплылся в глупой улыбке, радуясь как мальчишка. Он прильнул губами к животу, покрывая его поцелуями.       — Эй, а если кто-то зайдёт?       — Я что, не имею права пообщаться с сыном? — спросил альфа, подняв глаза, а потом снова прислонился щекой к животу Кенмы, поглаживая его, под его смягчившийся взгляд и улыбку.