🌙
Не спеши взрываться: мне нравится чувствовать опасность рядом с тобой. Она горячая, как огонь, и любое прикосновение к ней обжигает меня изнутри.
Бабочка с ярко-жёлтыми крыльями садится на горлышко стеклянной банки и сводит крылья вместе. Она ходит по тонкому стеклу, не понимая, как ей достать до цветов на самом дне. Большие крылья перевешивают, и бабочка падает вниз. Сидящий на корточках Чимин не замечает попавшее в банку насекомое и кидает внутрь цветочки, полностью увлечённый собственными мыслями. Ещё несколько дней назад в поселение прибежал омега, который сообщил, что Чонгук ушёл в другую стаю. Не силой, не под угрозами, а сам. В голове Чимина не укладывается, чтобы Чонгук — омега, который всегда хотел найти брата, хотел пожить некоторое время без стаи — мог примкнуть к тем, кто причастен к смерти старшего сына вожака. Родного брата. Старший Чон не распространялся о смерти сына, не желая рассказывать правду Чонгуку. Но теперь, когда все три сына покинули родную стаю, все волки знают о трагичной судьбе Чонсона, о побеге Чонгука и о Хосоке, который отправился искать младшего брата. Если бы не обязательства лекаря, то Чимин бы пошёл на границу к стае Ким. Он бы рискнул и потребовал встречи с Чонгуком. Чимин знает, насколько умным и прекрасным стратегом был Чонгук, поэтому в глубине души он верит, что просто так друг бы не остался во вражеской стае. Только если за его решением не скрыт посыл найти Чонсона. Но это слишком рискованно и опасно, поэтому не переживать за друга кажется для него невозможной задачей. Чимин верит Чонгуку безоговорочно. И что бы ни говорили члены стаи о том, какой Чонгук предатель, Чимин верит, что поступки друга — часть плана по поиску Чонсона. Неизвестно только одно: сообщили ли Чонгуку, что Чонсон давно мёртв, и что если и искать кого-то, то только его убийцу. О смерти старшего сына вожака Чимин узнал совсем недавно, и, пока никто не видел, он тихо оплакивал его смерть. Это большая потеря для стаи, ведь Чонсон был тем омегой, который превосходил по уму и разуму всех здешних альф. Он мог одним словом заткнуть, мог своими аргументами заставить сто раз подумать. Он всегда знал, как найти оленей и поймать не одного, а несколько из них. Благодаря Чонсону у стаи появилась своя территория с выращиванием овощей. Вожак никогда не оценивал стараний сына по достоинству. А всё из-за стереотипа, что омегам не место у «штурвала». Будучи лекарем, Чимин никогда не вникал в ссоры отца и сына, но Чонсон был и его другом, который немалому его научил. Чимин знал, что ссоры были из-за того, что Чонсон не искал своего истинного и не спешил завести волчат. Из-за чего Чонсон резко сбежал — Чимин не знает. Омега пришёл к нему ночью, попросил некоторых трав и еды, а после скрылся в ночи. Чонгук поступил точно так же. Ночью, пока никто не видел, он проскользнул мимо постовых альф и убежал. — О чём думаешь, лисёнок? — длинными пальцами Намджун зарывается в волосы Чимина и облокачивается спиной о сосну. — О Чонгуке, о Чонсоне, о вожаке… — шумно вздохнув, Чимин встаёт с корточек и поднимает с земли банку. Он замечает застрявшую внутри бабочку и наклоняет банку так, чтобы цветы упали с её крыльев и позволили ей вылететь. В тишине леса Чимин смотрит на жёлтые крылья бабочки, которая быстро улетает к поляне с цветами. Ему тоже хочется иметь крылья, чтобы взлететь высоко в небо, где его не достанет ни один волк. Если бы Чимин мог летать, то облетел бы весь лес и все чужие территории, чтобы найти Чонгука. — Почему вожак не предпринял ничего? Неужели он поверил в то, что Чонгук остался там по собственной воле? Это, конечно, в стиле Чонгука, но всё же это же его сын, как-никак. Как он может бездействовать? — с нахмуренными бровями омега смотрит на собранные цветы и шумно вздыхает. Друга ему не хватает слишком сильно, отчего злость на вожака начинает зарождаться в груди неприятным сдавливающим комом. — Он ждал, пока приедет его муж. — Что? — Хансон приехал из города, когда узнал, что Чонгук угодил в капкан охотников. Жаль только, что сказали ему об этом только сейчас, а не раньше. — Почему он не приехал до этого всего? — звонко шмыгая замёрзшим носом, Чимин достаёт из своей сумки крышку и закручивает её на банке. — Он не видел в этом необходимости. Как мне стало известно, охотники наносят какое-то средство на зубцы капкана, из-за чего рана может не заживать длительное время. Хансон узнал об этом и вернулся в поселение. Ему также известно, что Чонгук находится в лапах соседней стаи. И ты должен понимать, что родителей, особенно омегу и особенно Хансона, ничего не остановит, — Намджун поднимает с земли сумку Чимина, закидывает руку ему на плечи и притягивает к себе, чтобы согреть. — Тогда зачем он оставил своих сыновей и сбежал в город? Если бы он остался, то Чонгук бы не попал в беду, — словно маленький ребёнок, Чимин надувает щёки. — Значит, ты плохо знаешь меня и Чонгука, — до боли знакомый голос вынуждает вздрогнуть. Чимин резко оборачивается и видит за своей спиной папу Чонгука и Хосока. За шесть лет его доставшийся сыновьям тёплый взгляд нисколько не изменился. Чимин не знает почему, но ему резко захотелось плакать. Чонгук ведь полная копия своего родителя. От ушей до пят. — Хансон… — почти неслышно шепчет Чимин имя главного омеги в стае. Уважительные формы среди волков не использует никто, за исключением волчат. — Даже если бы я был здесь, то Чонгук бы всё равно ушёл, и я бы не стал его останавливать. Я, как родитель, сам хочу знать, кто убил моего сына, но не обладаю такими же навыками, как Чонгук. Один в лесу я бы не выжил. И если Чонгук жаждет найти виновного и наказать, то я его в этом не осуждаю, — старший омега подходит ближе к Чимину и достаёт из его волос травинки. — Хосок тоже ушёл? — Он пошёл искать Чонгука, — напоминает о своём присутствии Намджун и легонько сжимает широкой ладонью острое плечо Чимина. — Насколько мне известно, то Хосок должен быть в городе. Но почему он так долго находится там, никто не знает. — Потому что Чонгука нет в городе. Я видел Хосока — он заходил в центр и узнавал о Чонгуке, но я был занят раненым, поэтому не смог даже выйти к нему, — Хансон шумно и разочарованно вздыхает. Чимин кожей чувствует, как в душе старшего омеги пусто и одиноко от долгого пребывания в городе среди тоски по дому и горю по одному из сыновей, которого он больше никогда не увидит. Раньше Чимин осуждал Хансона слишком сильно, не желал понимать, как можно бросить нуждающихся в нём сыновей. Но теперь, видя залёгшие синяки под глазами, пустоту и усталость от тяжкой ноши камня из боли, Чимин не смеет его осуждать. Старшему омеге нужно было пережить утрату одному. Он бы не вынес боли, если бы видел печаль и слёзы в глазах собственной семьи. Это бы его добило. Чонсон был его самым первым сыном. Некоторые родители к первенцу относятся с особой любовью и трепетом. — Может, вы тогда знаете, почему вожак ничего не предпринимает? Почему он не потребовал вернуть Чонгука, когда узнал, что он там? — в глазах Чимина столько отчаяния и мольбы об ответе. Он не в силах это контролировать из-за переживаний о друге. — Он вынашивает какой-то план. И если бы я не вернулся, то вожак развязал бы самую настоящую войну. Ему было бы всё равно: захотел Чонгук сам там остаться или его держат силой. Джихён и так наделал делов за эти шесть лет. Может, он и не показывает своих переживаний, но за сыновей он пойдёт до конца, — Хансон шумно вздыхает и кивает головой в сторону поселения. — Уже смеркается, пойдём в поселение. — Тогда… Когда же мы пойдём за Чонгуком? — прижимаясь к боку Намджуна, Чимин последовал за старшим омегой. — Когда они вернутся в поселение. — Что? Хансон замедляет шаг и поворачивает голову в сторону Чимина и Намджуна. Он поочерёдно смотрит каждому из них в глаза, после чего переводит взгляд на небо. — Хоть я и жил почти шесть лет вдали от леса, он принял меня обратно и не отвернулся, — кроны сосен и елей тихо шумят из-за порыва ветра. Хансон прикрывает глаза и наполняет лёгкие лесным воздухом. — Лес ведь всё знает. Тэхён и Чонгук уехали. — Лес знает? — уголок губ Намджуна приподнимается, формируя кривую улыбку. Альфа сдерживает смешок. — Тебе смешно, Намджун? — старший омега подходит к альфе и даёт ему лёгкий щелбан. — Я ещё не поехал головой. Оборотни, чья душа принадлежит лесу, могут разговаривать с ним. Вы ещё слишком юные для этого. — Я слышал о таком, но не думал, что это правда. А наш вожак? — с тихим писком интересуется Чимин. Его всегда интересовала эта часть связи оборотней с лесом, но он до конца не верил в её правдивость. Ему казалось, что это бредни и выдумки взрослых. — Он утратил эту связь. Лес отвернулся от него, считая поступки вожака непростительными и жестокими. — Значит, Чонгук не в лесу… Он в городе? — Вероятно, да. Насколько я знаю, то у него серьёзное ранение, которое без правильной обработки не заживёт. Если бы я узнал о том, что его повезут в город, то остался бы там. Но лес говорит мне, что сейчас нужно быть здесь. В городе уже есть тот, кто давно ждёт встречи с Чонгуком, — слова старшего омеги вызывают мурашки. Чимин мало знает о связи леса с волчьей душой, но это словно особенная способность, которая может подсказать и помочь в трудную минуту. — Значит, нам остаётся только ждать? — Разве мы не можем поехать в город и просто забрать Чонгука оттуда? Никто же нам не помешает это сделать, — ладонью Намджун чувствует мурашки на плече Чимина и растирает их, продолжая крепко прижимать омегу к себе, пока тот пытается придумать хоть что-то, только бы не ждать. — В городе запрещены разборки между стаями. Да и сами подумайте: если Чонгук не сообщил вам о своём плане, значит, он хочет сделать всё сам. Своим вмешательством вы ему только помешаете, — бросает через плечо слова Хансон и обращается в волка. Его серебристая шкура красиво блестит, а пара серёжек в проколотом волчьем ухе издают звон при соприкосновении. Маленькое чёрное, как смоль, перо ворона закреплено на одном из колечек и колышется на ветру. Ожидание — одна из самых ненавистных вещей на Земле. Волк, способный ждать, — сильный воин.🌙
Чёрный Джип едет быстро, как кажется прилипшему к окну Чонгуку. Он с быстро бьющимся сердцем в груди смотрит на лес, который всё ещё принадлежит стае Тэхёна. Под тихое урчание движка самое время восхититься огромными владениями, но все мысли Чонгука заняты городом, в котором он довольно давно не был. Ребёнком его возили к людям, приучали к большому количеству запахов, к шуму и вечному движению. Чонгук уже и не помнит, когда был в городе последний раз. Ещё до смерти Чонсона они вдвоём поехали с папой в реабилитационный центр. А всё потому, что как Чонгук, так и его старший брат были неугомонными, волевыми и самоуверенными и решили попробовать залезть на дерево. И пока один вскарабкивался, второй стоял внизу и подстраховывал. Оттуда взялись и вывихи, и ушибы, и ссадины. Чонгука, решившего залезть на ёлку, привезли с рваной раной на ноге. Чонгук тихо выпускает воздух из лёгких, когда машина мягко останавливается около высоких ворот. Они распахиваются, пропуская гостей, и тихо закрываются за заехавшим Джипом. Чонгук переживает больше не о загноившейся ране, а о предстоящей встрече с вожаком. Стоило Тэхёну только сказать об этом, как у омеги на несколько секунд замерло сердце. Что вожаку может быть от него нужно? Он выдвинет ему какие-то условия? Или он расскажет что-то важное о смерти Чонсона? Чонгук не знает, но эти вопросы единственное, что беспокоит его и без того загруженную голову. Даже пульсирующая от боли нога не кажется такой уж проблемой, как мысли о встрече с вожаком. — Не наступай на ногу, — слева от Чонгука появляется Тэхён. Альфа мягко берёт Чонгука за руку и перекидывает её через свою шею. — Держись за меня, — сам он рукой обнимает напрягшегося Чонгука за талию. Не этого омега ожидал, когда выходил из машины. Точно не крепких и тёплых рук Тэхёна, которые будут придерживать его одновременно так мягко и крепко. Чонгуку не нравится, как реагирует на прикосновения Тэхёна его тело, но он ничего не может с этим поделать. Остаётся надеяться, что альфа по запаху ничего не поймёт, а в глаза ему Чонгук смотреть не станет. Ему вдруг стало страшно узнать, как отреагирует его тело, если они встретятся взглядами. Чонгук не допустит, чтобы их истинность встала между ним и его планами. — Мог бы его уже и на руки взять, — ехидно подмечает Юнги, захлопывая дверцу заднего сиденья. — Не думаю, что это то, чего бы хотелось Чонгуку. Он же у нас сильный и весь такой независимый, — в голосе Тэхёна нет насмешки, но Чонгук прекрасно слышит и ощущает кожей тон, с которым альфа это говорит: с тонкой мягкостью и плохо скрываемым уважением. Чонгук ничего не отвечает, держит язык за зубами и прыгает на одной ноге до самого крыльца. Желания пререкаться, язвить и дерзить не просто нет — на это у него просто нет сил. Покинуть лес для оборотня, не привыкшего к такому, — тяжело и больно. Чонгук ощущает эту тяжесть и давление в груди, чувствует, как трудно ему здесь дышать, и как отсутствие леса забирает все его силы. Когда, войдя в помещение, лесной аромат вдруг ласкает его нос, Чонгук на долю секунды прикрывает глаза, чтобы вдохнуть как можно больше воздуха, но появившийся персонал воспринимает это настороженно. Пара омег отнимает его от Тэхёна и незамедлительно уводит в процедурный кабинет. Тэхён сжимает пальцы ладони, которой прижимал Чонгука к себе, в крепкий кулак. Перед тем, как закрылась дверь кабинета, альфа поймал на себе взгляд Чонгука. Омега повернул голову через плечо и посмотрел на Тэхёна. Большие глаза так и кричали о том, как Чонгуку здесь страшно и боязно. Омега не побоялся пошатнуть собственную гордость, чтобы показать эти эмоции Тэхёну. — Юнги, иди к нему, — слова срываются с его уст слишком быстро: они летят из сердца, которому не всё равно на Чонгука. — О нём прекрасно позаботятся и без меня. — Юнги, — резко развернувшись на пятках, Тэхён заглядывает в глаза друга. Он смотрит хмуро и серьёзно, взглядом показывая, что возражений он не потерпит. Сам Тэхён к Чонгуку не зайдёт, пока в этом не появится необходимости. Эта самая необходимость сейчас кричит в нём и бьётся о грудную клетку диким зверем, но Тэхён не посмеет. За несколько недель альфа понял, как Чонгуку важно, чтобы его силу и уверенность в себе заметили, чтобы уважали и не дёргали. Если альфа зайдёт в кабинет, то только подтвердит, как Чонгук слаб сейчас и готов просить побыть с ним рядом даже Тэхёна. — Ты знаешь всех здешних оборотней, не о чем… — Чонгук находится в незнакомом месте, а рядом нет никого, кого бы он знал. Просто побудь с ним рядом, и ему станет… — альфа осекается, замечая, как дёргается уголок губ Юнги. — Ты и без этого всего собирался пойти к нему? — со вздохом спрашивает Тэхён, которого вывели на хрупкое откровение. — Тебе на него не всё равно, — на лице друга появляется широкая улыбка. Юнги тычет кончиком пальца в грудь альфы, прямо в сердце, и быстро скрывается за дверью процедурного кабинета. Тэхён сам знает, что ему не всё равно на Чонгука: на нём висит ответственность за жизнь чужого омеги, ведь стая, в которой он оказался, настроена недоброжелательно. Чонгук нравится ему своей силой и непокорностью, нравится тем, что в нём нет приторности и излишней слабости, нравится, что он подружился с Юнги и заботится о волчатах. Но они оба совершили слишком много ошибок, чтобы сейчас думать о делах сердечных. В любой момент их стаи могут наброситься друг на друга, и тогда никакая истинность между сыновьями вожаков не исправит положение. Альфа качает головой и направляется на третий этаж, где в одной из комнат уже несколько недель проживает его отец. Тэхёну не приходится докладывать вожаку о том, что происходит в стае. Волк, связанный душой с лесом, узнаёт всё самым первым. Таким даром природы, как связь души и леса, Тэхён ещё не обладает, но, чтобы стать таким же величественным и сильным вожаком, как его отец, ему нужно приложить немало сил, чтобы лес счёл его достойным. Отец никогда его не осуждал за то или иное решение, приговаривал только, что от каждого решения и действия Тэхён либо приближается к месту великого вожака, либо отдаляется от него. Либо становится ближе к стае, либо отталкивает от себя по одному волку. И Тэхён старается. Он вырос бескорыстным, мудрым и внимательным, всегда старается помогать каждому, кто в этом нуждается, справедливо решает конфликты. Делает это не только ради того, чтобы лес его заметил, но и для самой стаи. Вожак, которого не будут уважать, только разрушит стаю. Все его действия всегда идут изнутри, и они всегда тщательно обдуманы. Единственный раз, когда Тэхён поддался эмоциям, — это встреча с Чонгуком. Ещё никогда на пути Тэхёна не встречались настолько дерзкие, сильные и волевые омеги. Чонгук оказался настолько пугающе идеальным для омеги будущего вожака, что Тэхён обозлился, поддался эмоциям и совершил ошибку. Единственный навык общения с омегами он оттачивал рядом с людьми, которыми были милые парни из города, с которыми можно было развлечься. Именно на них Тэхён и учился и именно таких омег изучал. Но Чонгук оказался совершенно неизвестной ему ранее категорией омег. Юнги сказал, что Чонгук был слишком сильно напуган, поэтому и кидался на него, пытаясь отстоять собственные границы. Но никто — ни Чонгук, ни Юнги, ни даже советник Джин не знали, что Тэхён боялся его не меньше. От одной мысли о Чонгуке альфу разрывало от страха и злости, которую этот страх в нём вызывал. Тэхён боялся, что Чонгук мог навредить его стае, что он несёт ей непосредственную угрозу. Страх в груди альфы усилился, когда Чонгук без оглядки бросился на него. Ни один омега прежде не смел даже рявкнуть в сторону Тэхёна. А Чонгук, пленник и чужак, готов был разорвать вожаку глотку. В тот день, когда Чонгук показал себя настоящим дикарём, Тэхён действительно готов был привязать его или запереть где-то. Не забавы ради. Страшно было за стаю, за омег и их волчат, за альф, которые никогда ни с кем не грызлись и были весьма посредственными по силе. Он боялся и за самого Чонгука, ведь если бы омега кинулся на стаю, то альфы, поддерживающие порядок и охраняющие поселение от любого вторжения, могли бы загрызть его насмерть. Тэхён был напуган, но это вызвало в нём столько злости и силы. Волна, которую создал альфа, чтобы вызвать ответный страх в глазах омеги, нанесла слишком сильный вред Чонгуку, который боялся его с самой первой минуты. Тэхён не знает, боится ли Чонгук его сейчас: запах омеги слишком насыщенный и сладкий, чтобы выявить хоть одну из эмоций. Драться им не приходилось уже давно. Возможно, Чонгук изменил свою тактику. Подняв руку, Тэхён коротко стучит в дверь костяшками, после чего заходит. Отец стоит около окна, с заведёнными и сцепленными за спиной руками в замок. Взгляд у вожака хмурый и напряжённый, он направлен в сторону леса, расположенного за чертой небольшого города. Тэхён не говорит ничего, прекрасно понимая, что отец сейчас в раздумьях. — Не стой на пороге, проходи, — вожак поворачивается к сыну и на несколько секунд заглядывает ему в глаза, прежде чем продолжить: — Я ожидал от тебя многого. От меня не скрылся ни один твой страх, ни одно переживание, но я не думал, что ты можешь так поступить с омегой. — Отец… — Не надо оправдываться, — альфа поднимает руку и ладонью просит замолчать. — Я и не собирался, — Тэхён выпрямляет спину и проходится по комнате, после чего опускается на подлокотник кресла. — Ты знаешь Юнги не хуже меня. У меня не было причин сомневаться в его умениях, но даже он не знал о том, что зубцы на капкане чем-то обрабатывают. — Чонгук не враг нам. Я тебе это говорил ещё при нашей прошлой встрече, но ты всё равно меня не послушал. Он похож на грязный комок дикаря, которого держали где-то за пределами приемлемых условий. Разве так поступают вожаки? — Если бы Чонгуку не нравился его внешний вид, то он бы уже давно его изменил, — расслабленно откинувшись на спинку кресла, Тэхён уставился на отца. — Он не пленник в нашем поселении. Просто этот зас… омега слишком любит куда-то встревать, — Тэхён спускает усталый вздох. — Я не успеваю бегать за ним: он то кого-то защищает, то с кем-то дерётся. — Когда Чонгук только родился, я уже знал, что этот омега пошатнёт весь лес, — вожак поворачивает голову к окну и прикрывает глаза. Тэхён прищуривает глаза и сжимает губы в тонкую полоску. Общаясь с отцом изо дня в день, он так и не научился понимать его всецело. Вожак что-то знал? Знает? Тэхён не спрашивает, потому что ответ будет куда более странным и наверняка заставит его мозг вскипеть. — Ты знаешь что-то о Чонсоне? — тихо спрашивает Тэхён, не сводя взгляда с отца и наблюдая за выражением его лица. — Скоро ты всё узнаешь. Приведи Чонгука ко мне, когда он оправится после процедур. Без лишних слов Тэхён понимает, что разговор окончен. Альфа сидит ещё пару секунд на удобном подлокотнике, после чего покидает комнату и спускается обратно вниз, где опускается на скамейку. В последние дни Тэхён думает слишком много, от чего голова готова закипеть, а после и взорваться. Альфа упирается затылком о стену и закрывает глаза. Как будущему вожаку и опоре стаи, ему необходимо разрешить конфликт. Но понять, как использовать находящийся в руках ключ к разгадке, — сложнее, чем заставить Чонгука прикусить язык. Потому что этот ключ и есть сам Чонгук. Если бы Тэхён с самого начала не отнёсся предвзято к омеге, если бы принял силу и упрямство Чонгука, если бы не поступил так, как поступил, то сейчас бы они уже вместе пытались привести стаи к миру. Сложность заключалась в том, что как только они оба пытаются выйти на диалог, то он точно ничем хорошим не заканчивается.🌙
Обработка раны заняла довольно много времени. Инфекция не дала серьёзных осложнений, но пришлось по итогу провести чистку по удалению гноя. В небольшой сумке у Юнги было несколько ампул со стерильными шприцами. Чонгуку придётся пережить еще не менее четырёх уколов, чтобы нога полностью пришла в норму. Юнги стоит около окна в комнате и смотрит на ночное небо. Ему бы самому лечь спать, желательно в этой же комнате с Чонгуком. У омеги высокая температура; после операции Чонгук уснул крепким сном. В дверь коротко стучат. Из небольшой щели в комнату льётся яркий свет. — Юнги, тебе постелить здесь? Я принесу одеяло и подушку из другой комнаты, — омега с завязанными на затылке русыми волосами и спущенными на переносице очками хлопает пышными ресницами. — Было бы неплохо. Он такой горячий, хочу быть рядом, если он вдруг проснётся, — Чонгук поворачивается на кровати и откидывает одеяло в сторону. — Может, ему нужно что-нибудь вколоть, чтобы сбить жар? — А ты разве не знаешь, что с ним? — омега вновь вскидывает свои брови вверх. — Ну, я думал, что это последствия нагноения и инфекции. Я не чувствую ничего другого, только если он банально не смог заболеть в лесу, — Юнги подходит к кровати друга и накрывает его одеялом обратно. Он прикладывает свою холодную ладонь на его лоб и прикусывает нижнюю губу, когда чувствует влажность на коже. — У него предтечное состояние. — Что? Пред… Блять, — кончики пальцев быстро касаются собственных губ. — Прошу прощения. — У него в поселении остался истинный? Обычно, если уже есть гнездо и омегу оттуда достают, то это приводит к такому состоянию. У Чонгука было гнездо?.. — Не знаю, — качает головой Юнги и трёт пальцами переносицу. Известие о предтечном состоянии Чонгука стало ударом под дых. Чонгук не до конца им доверяет, это понятно и ожидаемо, поэтому и не показал своей слабости. Но Юнги непонятно, как он не почувствовал ничего, когда приходил в домик к Чонгуку. Как он мог не обратить внимание на ставший насыщеннее запах? — Под одеялом… — шепчет Юнги и резко поднимает взгляд на друга. — Что? — Я знаю, как ему помочь, — Юнги открывает дверь шире и быстро выходит из комнаты. Омега стоит перед ним несколько секунд, после чего бормочет что-то про одеяло и подушку в соседней палате и уходит. В голове у Юнги зародилась, казалось бы, гениальная идея, но он прекрасно понимает её последствия. Если Чонгук проснётся рядом с Тэхёном, то может и в глотку голыми руками вцепиться. И как поведёт себя Тэхён, когда поймёт, что у Чонгука ослаблен организм, который к тому же находится в довольно уязвлённом положении? Юнги интересно, понял ли Тэхён, что у Чонгука предтечное состояние. Он либо искусно это скрывает, чтобы не породить новый конфликт, либо не обратил внимание на изменение запаха Чонгука. Тэхён зачастую не смотрит дальше собственного носа, уходя с головой в проблемы и их решение. Думает о стае, о вражде, о Чонгуке, но таких ярких изменений не заметил. У Чонгука огненный характер и нрав, он сам как огонь, в то время как Тэхён холоден и твёрд. Огонь Чонгука может согреть альфу изнутри, а Тэхён — остудить пылкого омегу. — Юнги? Ты чего здесь стоишь? Омега мелко вздрагивает и оборачивается, встречаясь взглядом с Тэхёном. У альфы уставший взгляд и лёгкая щетина. Тэхён стоит с засунутыми в карманы штанов руками, сверлит Юнги безучастным взглядом, по которому омега понимает, что альфа не прочь лечь спать. — А, я это… — С Чонгуком что-то не так? — Переживаешь? — омега мило склоняет голову набок, прищуривается и хитро и довольно улыбается. Когда Юнги так делает, Тэхён вспоминает его подростком до рождения волчат и до смерти родителей. Маленький, с пушистыми, как одуванчик, волосами, сияющими глазами и детской улыбкой. — Юнги, — устало произносит имя друга Тэхён и шумно выдыхает воздух. — Я устал и хочу спать. Меньше всего мне нужно, чтобы сейчас ещё что-то случилось с этим засранцем. — Он горит, Тэхён. Сильно горит, — омега опускается на скамейку около двери в комнату Чонгука и сжимает коленями собственные ладони. — Почему тогда здесь никто ничего не делает? — в голосе альфы чувствуется твёрдость и жёсткость. Юнги чувствует, как по коже бегут мурашки от тона голоса. Если Тэхён видит, что что-то идёт не так, как надо, то готов показать свой характер и сделать всё возможное, чтобы ошибка была исправлена. В данном случае альфе не нравится, что у Чонгука жар, а рядом нет никого из персонала. — То, что я скажу, может не понравиться тебе, но ему можешь помочь только ты. Просто зайди туда, если хочешь оказать ему эту самую помощь, — Юнги встаёт со скамейки и хлопает Тэхёна по плечу. — Я буду в соседней комнате. Альфа стоит с растерянным видом перед дверью, не оборачивается, чтобы проводить Юнги взглядом. Глаза опущены на дверную ручку, которую стоит только немного опустить, и дверь распахнётся и запустит Тэхёна в комнату, где находится ослабленный омега. Ответственность за своего истинного приходит к нему совсем неожиданно. Внутри всё твердит зайти, потому что так будет правильно. Борьбу можно продолжить завтра, когда взойдёт солнце, а сейчас нужно опустить мечи с щитами и поддаться тому, что чувствует сердце, а не мозг. Юнги был прав: Тэхёну это совсем не нравится — он не хочет видеть Чонгука слабым и беззащитным. Это не пробудит в нём желания навредить, но может вызвать то, от чего альфа старательно прячется — какие бы то ни были чувства к Чонгуку: жалость, сожаление, сочувствие. Тэхён не хочет, чтобы его мучило чувство вины, потому что он считает свои действия правильными. По законам. Но отпустить то, что наговорил тем самым вечером, он не может. Слишком громкими были его угрозы. Стоять под дверью в нерешительности Тэхён точно не собирался. Альфа опускает ладонь на ручку и заходит в комнату. Воздух немного спёртый и перенасыщен запахом Чонгука. Тэхён, глядя на сжавшийся клубок на кровати, подходит к окну и приоткрывает его, пуская в комнату немного прохлады и свежести. С улицы слышен чей-то смех, рёв проезжающих мимо машин и отдалённая музыка из центра города. Чонгук ворочается на кровати и закутывается в одеяло, пытаясь спрятаться от холода. Остаётся торчать только лицо. Находясь в раздумьях, Тэхён смотрит на омегу, но стоит в стороне и не подходит. Чонгук действительно выглядит жалобно и беззащитно. Омега похож на хрупкое стекло, которому будет достаточно лёгкого дуновения ветра, чтобы упасть и разбиться. — Что же мне делать с тобой, Чонгук? — тихо задаёт вопрос альфа и опускает голову. Рядом с Чонгуком Тэхён не имеет понятия, как себя вести и что делать. Он не такой, как все. Слишком сложный, слишком упрямый, слишком дерзкий и острый. Тэхён не любит проблемы и конфликты, ведь, как вожак, он должен решать всё чётко и быстро, чтобы проблема не затрагивала всю стаю. С Чонгуком же так не вышло. Тэхён не знает, как после всего построить с омегой хотя бы деловые отношения, чтобы стаи в один миг не перегрызли друг другу глотки из-за смерти сына вожака. — Тэхён… От собственного имени альфа вздрагивает и резко поднимает голову. Глаза у Чонгука закрыты, но сухие губы распахнуты. В том, что позвал его именно омега, Тэхён уверен. Альфа подходит ближе к кровати и только сейчас замечает, как омегу трясёт от холода. — Холодно… Тэхён кладёт ладонь на лоб Чонгука и замечает, как расслабляется его лицо. Становится понятно, что истинность залечивает раны и успокаивает организм омеги, поэтому Тэхён снимает ботинки, через голову стаскивает кофту и залезает к нему на кровать. Он не уверен в правильности своих действий, ведь на утро Чонгук может устроить ему трёпку за нарушение личного пространства. Но Тэхён помнит слова Юнги о том, что только он может помочь Чонгуку сейчас. Аккуратно размотав кокон из одеяла, Тэхён ужасается тому, как под ним жарко. Кожа Чонгука влажная от пота и горячая от жара. Тэхён обнимает Чонгука со спины, но омега неожиданно вновь ворочается, чем заставляет альфу замереть и задержать дыхание. Впервые альфа замер от страха, что Чонгук может открыть глаза. Ведь тогда омега не замешкается, чтобы заехать по альфе кулаком. Тэхёну становится смешно с самого себя: испугаться бормотания и ворчания Чонгука. Но меньшее, чего он сейчас хочет, так это того, чтобы омега проснулся и понял, в каком уязвлённом положении он находится. Альфа знает, как Чонгуку важно быть сильным, особенно перед Тэхёном. Чонгук жмётся к Тэхёну ближе, кончиком носа тычется куда-то в грудь и перестаёт дрожать, словно осиновый лист на ветру. Не отдавая себе отчёт, Тэхён обнимает Чонгука и кладёт ладонь ему на затылок, мягко поглаживая влажные волосы. Омега пахнет сладко и вкусно, его запах насыщеннее обычного и отключает мозг. Тяжёлая от мыслей и частых дум голова становится лёгкой и пустой, из-за чего альфа погружается в сон. Ни на секунду ночью Чонгук не отлипает от альфы, прижимаясь к тёплому боку и тихо вдыхая запах родственной души.🌙
В городском посёлке после захода солнца нет такой идеальной тишины, как в лесу. Высокие фонари тускло освещают дорогу и тротуар, в окнах домов горят огни, а по улице ходят местные жители. Запах диких животных чуткий нос оборотня чувствует на дальнем расстоянии даже среди множества различных запахов города. Хосок медленно ступает вдоль домов, бросает короткие взгляды на людей в окнах и чувствует неприятный осадок где-то в области сердца. Если бы не вражда стай, то он мог бы тоже обнимать и целовать Юнги вечерами, как это сделал только что альфа в окне. Хосок намерен найти Чонгука любой ценой, чтобы после прийти в стаю, где живёт Юнги, и сделать всё возможное, чтобы забрать своего омегу. Закон гласит, что омеги и альфы имеют право покидать родные территории, чтобы быть со своей парой. Хосок знает законы, как и Тэхён, который заменяет своего отца. Около высоких ворот зоопарка Хосок останавливается. На заборе висит афиша с датой, когда зоопарк закроют, а животных увезут в другие города. Рядом, на доске объявлений, висит список животных, которых можно увидеть в зоопарке. В самом конце списка от руки написано «огромный белоснежный волк» — три слова, ударившие Хосока прямо в сердце, что грубо зачеркнуты ручкой. Людей рядом нет, но в небольшом фургоне с рисунками животных около самого забора горит свет. Хосок подходит ближе и коротко стучит в дверь. Топот ног слышится спустя несколько секунд. Замок звонко щёлкает, а на пороге появляется среднего возраста альфа в рабочем костюме. — Чего надо? — Здравствуйте, вы работник зоопарка? — Хосок знает, как нужно вести себя с людьми, чтобы получить нужную информацию. В голове есть план, потому альфа решительно настроен даже тогда, когда чувствует запах алкоголя и дурную энергетику от человека. А рядом с пьяными лучше строить дурачка. — Ну, я, — альфа облокачивается плечом о косяк и окидывает незваного гостя взглядом. — Он на ночь закрыт, если ты не в курсе. — Знаю. Дело в том, что я интересуюсь волками и их природой вот уже на протяжении нескольких лет. И мне удалось узнать, что в вашем зоопарке находится редкий вид волка, — растянув губы в добродушной и невинной улыбке, Хосок перекатывается с пяток на носки. Вести себя вежливо с людьми — привитая ему ещё с самого рождения привычка. Люди — глупые создания, не понимающие природу, жестокие и жадные. Хосок не раз видел, какой урон наносило человечество природе. Олени с территории стаи, где живёт альфа, ушли далеко, потому что люди забрели глубоко в лес. Костры, запах бензина, мусор — всё это пугает диких животных. А стае питаться теперь нечем. — А, эта тварина… — мужчина задумчиво трёт пальцами подбородок, разглядывая гостя. — Ну заходи, поговорим. Хосок поднимается по ступенькам в фургон и поворачивает голову в сторону зоопарка. В вольере с волками белоснежной шкуры не видно. Чонгука здесь нет. В маленьком фургончике есть небольшая койка, стол со стулом, холодильник и мини-кухня. Хосок проходит вглубь и садится на стул, когда ему указывают на него рукой. — Был у нас здесь такой волк, — альфа открывает холодильник и достаёт оттуда стеклянный графин, на крышке которого звенит рюмка. — От него было много проблем, но зато в зоопарке было столько народа из-за него. Ты пьёшь? — Нет, спасибо. Мужчина ставит графин на стол и опускается на кушетку, которая издаёт тихий скрип. Пока он наливает себе в стакан прозрачную жидкость, по запаху которой Хосок распознаёт алкоголь, альфа замечает отсутствие двух пальцев на руке. — Видимо, работать с дикими животными очень опасно, — взглядом Хосок указывает на руку мужчины. — А, это, — тихо усмехнувшись, работник зоопарка залпом выпивает содержимое рюмки и с характерным стуком ставит её на стол. — Эта тварина белая откусила мне два пальца, когда его сюда только привезли. Была бы моя воля, я бы его собственными руками убил. — Это дикое животное, чего вы ожидали? Волк не хотел быть здесь, а вы… — Да срать нам на желания этих дикарей. Они деньги приносят, а это самое главное. Сейчас этот волк, наверное, стал хорошим ковром, а мог быть жив да здоров, если бы вёл себя нормально, — из горла мужчины вырывается мерзкий смех, от которого у Хосока стынет кровь. Быть не может, чтобы Чонгука посмели убить. Горло сдавливает, воздуха становится слишком мало, а стены фургона словно сужаются, грозясь раздавить. Хосок смотрит на мужчину перед собой, который выпивает ещё одну порцию алкоголя. От услышанного сложно произнести хотя бы звук. Хосок не может поверить в то, что Чонгук мог оказаться в такой опасности. После смерти Чонсона альфа не простит себе, если потеряет ещё и младшего брата. — Что-то ты побледнел, — мужчина наполняет рюмку до краёв и двигает её к Хосоку. — Тебе, как любителю этих шавок, должно быть, не нравится то, что я говорю. Но это жизнь. Если бы волк не кидался на сородичей, не оттяпал мне два пальца и вёл себя тихо, то его бы не продали охотнику. Выпей, полегчает. — Где этот охотник? Хосок берёт рюмку, за края которой на дрожащие пальцы проливается холодная жидкость, пахнущая отвратительно даже на расстоянии. — В паре километров отсюда, в глубине леса его дом стоит. Ты пей давай. Зовут его все Ли, но это тот самый мужик, который любую тварь может убить. Он всадил в дикаря не меньше трёх дротиков со снотворным. Что было дальше, понятия не имею, да и срать мне — свою награду в виде хрустящих купюр я уже получил. — Вы ужасны, — Хосок морщит лицо и поднимает рюмку выше, смотря на блестящую от света лампы жидкость. — Это жизнь, парень. Человек — самое главное создание на планете. И если мы хотим чего-то, то делаем это. Какое нам дело до животных, особенно таких? Этот волчара никого не боялся. Разрывал себе подобных и кидался на нас. Он должен бояться человека, потому что сильнее и опаснее нас нет никого, — хмельной взгляд мужчины становится стеклянным и озлобленным. Он бьёт ладонью по столу. — Ты ошибаешься, — резко холодным тоном говорит Хосок и залпом выпивает содержимое рюмки. Алкоголь обжигает горло изнутри, вызывает слёзы в уголках глаз и неприятное покалывание в носу. — Чё? — Говорю, что ты — никчёмный слабак, — Хосок суёт руку в карман куртки, достаёт оттуда складной нож и резким движением вонзает его в тыльную сторону ладони альфы. Лезвие пронзает насквозь и застревает в деревянном столе. Мужчина надрывно кричит, хватается за руку, но Хосок не убирает ладони с рукояти ножа. Альфа зажимает его рот пальцами с такой силой, что недалеко выломать зубы: ему необходимо заглушить крик, чтобы сюда никто не зашёл. — Если я узнаю, что он мёртв, то вернусь за тобой, — радужка глаз Хосока становится красной, а острые клыки неприятно саднят от желания загрызть никчёмного человека. — Молись, чтобы он был жив, иначе в следующий раз это будет не твоя рука, а язык. Хосок сжимает пальцами рукоятку ножа резким движением достаёт его, не разрывая зрительного контакта. У человека перед ним глаза в слезах от боли и ужаса. Хосок не жалеет о том, что сделал. За Чонгука, за свою семью, он готов пойти против принципа: насилие — не выход. — Запомни мои слова, жалкий людишка. Обидишь ещё хоть одно животное, и лес тебя покарает. Альфа выпрямляет спину, смотрит на человека красными от ярости глазами и покидает вагончик. Если Чонгук окажется мёртв, то Хосок совершит самое страшное кощунство — сотрёт причастных к этому людей с лица Земли.🌙
Крепкий сон отступает ближе к позднему утру. Чонгук просыпается из-за холодной ладони, которая трогает его лоб и виски, из-за чего тело местами покрывается мурашками. — Как ты себя чувствуешь? — на кровать опускается Юнги. Омега отнимает руку ото лба Чонгука и удовлетворённо кивает головой. Температуры нет. — Довольно неплохо, даже лучше, чем ожидал, — облизывая пересохшие губы, Чонгук садится на кровати и тянется руками вверх, из-за чего спина издаёт тихий хруст. — Сон странный приснился. — Когда болеешь, всегда что-то странное снится, — с пониманием кивает головой Юнги. — Но мне приснился Тэхён, который обнял меня. Насколько это странный сон? — Чонгук смотрит исподлобья и нервно губу кусает. Объятия Тэхёна — не то, в чём Чонгук сейчас нуждается. Он не хочет, чтобы альфа видел его слабым и измученным, чтобы видел уязвимым. Если Тэхён захочет стать ближе, то пусть поможет найти убийцу Чонсона. Найти того, кто лишил Чонгука брата, для омеги самое важное. И никакая истинность с альфой не сравнится с дорогим сердцу членом семьи. Но сердце, которое всегда идёт в разрез с разумом, жаждет тёплых и крепких объятий, оно плачет по альфе, который уготован ему судьбой. Чонгук искренне не понимает, как ему не сбиться с пути, когда мозг твердит одно: что Тэхён поступил ужасно несколько раз, унизив, сделав ему больно и не позаботившись должным образом о том, кто слабее. А сердце отчаянно шепчет, что вместе они смогут пройти через все проблемы и разногласия, что Тэхён не так плох, как кажется. — Но Чонгук… это был не сон. Тэхён действительно был здесь, потому что только он… — Что?! — вскрикивает Чонгук и резко закрывает ладонями рот. В дверь коротко стучат, после чего в комнату заходит не кто иной, как Тэхён. Омега смотрит на него большими глазами не больше двух секунд, после чего переводит взгляд на Юнги и быстро встаёт с кровати. Перебинтованная нога даёт вспомнить события вчерашнего дня, а следом и ночи. Он в бреду от жара шептал имя альфы, которого разум твердит ненавидеть за всё плохое. Чонгук думал, что это был сон. — Вижу, ты уже проснулся. Вожак ждёт твоего прихода, — коротко сообщает альфа, после чего закрывает за собой дверь, оставляя омег вновь одних. — Какого чёрта?! Это… Это ты ему сказал прийти сюда? — от распирающей изнутри злости Чонгук делает несколько больших шагов по комнате, напрочь забывая о наставлении врача: ногу желательно не нагружать. — Чонгук, если бы не он, то ты бы сгорел. Успокойся и прекрати ходить! — Юнги хватает Чонгука за руку и рывком тянет его на кровать. — Хочешь без ноги остаться? Щас вколю успокоительное, обратно уснёшь. — Да лучше бы я сгорел, чем он… Чем он… — глубоко вдохнув, Чонгук хватает с кровати подушку и со всей силы кидает её в стену. — Не смей сближать нас, понял? Я не прощу тебе этого, — Чонгук смотрит замершему на месте Юнги в глаза с угрозой. Не шутит, действительно будет сильно зол. — Он может быть причастен к смерти моего брата, я не могу видеть в нём альфу, который будет мне семьёй. — Чонгук, — вздыхает Юнги. Он понимает перепады настроения в период предтечного состояния, поэтому не злится. — Я не просил его лечь с тобой. Это было только его решение, Тэхён сам захотел обнять тебя. Было бы достаточно одного его запаха или кофты, но он решил, что нет. Как только мы вернёмся в поселение, то должны будем поговорить о твоём состоянии, чтобы избежать серьёзных последствий. Не надо бояться рассказывать мне. — Я… Прости, Юнги, — гнев быстро отступил, оставляя после себя неприятный осадок. Чонгук опускает плечи и нервно теребит пальцами подол своей майки. Ему не нравится ссориться и ругаться, особенно если это Юнги, который стал ему новым членом семьи. — Всё пучком, — с тёплой улыбкой Юнги приглаживает волосы омеги и не сдерживается, пальцами оттягивая его пухлую щёчку. Чонгук такой тискательный, как маленький волчонок. — Я в поселение поеду сейчас, за мной машина приедет. Юнги всё ещё не может поверить, что вот этот омега — с большими тёплыми глазами, с пухлыми щеками, с очаровательными передними зубами, с милыми выражениями лица — может обратиться в белоснежного дикаря, готового разорвать любого на его пути. — Ах, волчата! — Они с Джином. Он согласился присмотреть за ними лично, пока нет ни меня, ни Тэхёна, ни тебя. Но перед тем, как я уеду, хочу попросить тебя кое о чём. Будь спокойнее с Тэхёном, ладно? Раньше он желал тебе вреда, но не сейчас. Ночной поступок тому подтверждение. А за свои ошибки прошлого он ещё ответит, когда захочет заполучить твоё сердце, аукнется ему всё. — Хорошо, хён, — соглашается без пререканий Чонгук, не желая вступать в очередной спор. Его ждёт вожак, встреча с которым куда важнее, чем бессмысленные препирания. — Тогда пошли, я тебя провожу, — Юнги берёт Чонгука под руку, заменяя костыль, и открывает дверь. Стоит только им выйти за порог, как нос Чонгука ласкает запах, от которого всё внутри волнительно сжимается. В голове омеги резко всплывают кадры из ночи, когда Тэхён его обнимал. Альфа мог этого не делать, но лёг на одну с ним кровать и обнял его. У Чонгука от мысли об этом глупое сердце биться сильнее начинает. Омега надеется, что собственные мысли не отразятся на лице, а щёки не зальёт краской. — Юнги, за тобой уже приехала машина, Чонгука я доведу сам, — ровным и низким голосом Тэхён ставит омег перед фактом и протягивает ладонь Чонгуку, чтобы тот мог опереться о него. Бросив короткий взгляд на ладонь, Чонгук искривляет губы и облокачивается о стену, поворачивая голову к Юнги. Чонгук не возьмётся за эту руку, потому что не позволяет гордость и упрямый характер. Как бы сильно ему ни хотелось вновь ощутить его тёплое прикосновение, Чонгук будет стойко держаться за собственную цель и желание показать Тэхёну, как сильно тот ошибся. И на эту ошибку альфы Чонгук так просто глаза не закроет. — Хорошо, тогда жду вас в поселении, — с натянутой улыбкой Юнги машет ладонью и уходит, покидая реабилитационный центр. Дверь за ним закрывается быстро и тихо, и неприятное чувство тоски накрывает Чонгука с головой. Хочется догнать омегу и попросить его остаться, побыть рядом на встрече с вожаком. Чонгук привязался к Юнги слишком сильно, чтобы так легко его отпускать. Юнги становится ему старшим братом, которого сильно не хватает душе. Новый друг не может стать заменой Чонсону, но может помочь справиться с мучительной тоской. — Чонгук, — напоминает о себе Тэхён и трясёт рукой в воздухе. — Я дойду сам, — от руки альфы, которой Тэхён хотел схватить его за предплечье, Чонгук отскакивает в сторону на одной ноге и чуть было не летит лицом в стену напротив. От столкновения с ней его спасают крепкие ладони альфы, вовремя ухватившие Чонгука за плечи. — Хватит выёживаться! — рявкает Тэхён и подхватывает Чонгука на руки. — Ещё одно слово, и я за себя не ручаюсь. Я пытаюсь тебе помочь, так что будь благодарен и не веди себя, как гадюка. — Благодарен?! Отпусти меня! — вскрикивает Чонгук и пытается освободиться, чтобы встать на пол, но ладони Тэхёна сжимают его бедро и бок с такой силой, что Чонгук тихо пищит. — Если бы ты не повёл себя, как высокомерный и грубый альфа без чувства ответственности, то моя рана не оказалась в таком запущенном состоянии! От альфы вкусно пахнет, его грудь и руки настолько тёплые, что Чонгуку хочется заснуть и отдаться тишине и покою. Он и представить себе не мог, что оказаться на чьих-то руках, на руках Тэхёна, будет настолько приятно. Сдаваться Тэхёну он не собирается, поэтому и ёрзает, борясь с желанием укусить альфу за плечо. — Если бы я не хотел исправить свои ошибки, то ты сейчас бы сидел в поселении с раневой инфекцией, — цедит сквозь зубы Тэхён, сдерживая себя от порыва рявкнуть на Чонгука и хорошенько его встряхнуть. — Что? Чонгук большими глазами смотрит на Тэхёна, но не получает никакого ответа, потому что альфа толкает плечом дверь. Сердце в один миг перестаёт биться. Его занесли в комнату вожака. Чонгук даже убежать не может, потому что Тэхён держит его крепко и уверенно. Самооценка Чонгука бьёт его по голове, потому что омега показывает свою слабость перед сильным волком: развалился на руках Тэхёна без возможности самостоятельно долго стоять. Не будь войны между стаями, не будь множества конфликтов между Чонгуком и Тэхёном, омега бы с удовольствием положил бы голову на плечо Тэхёна и закрыл расслабленно глаза. Именно это требует омежье нутро, ослабленное из-за предтечного состояния. Чонгук не может позволить себе этого, потому что если он узнает, что Тэхён причастен к смерти Чонсона, то не простит — набросится и вгрызётся клыками в глотку. Тэхён проходится по комнате с Чонгуком на руках, после чего опускает его в мягкое кресло и на долю секунды заглядывает в глаза. У омеги от спокойствия в глазах напротив собственное сердце успокаивается. Тэхён желает помочь. — Я пойду, — тихо говорит альфа, выпрямляя спину и смотря на отца, который не проронил ни слова. — Ты можешь остаться, если Чонгук не возражает. То, что я расскажу, может направить вас на путь истинный, — вожак тихо вздыхает и опускается в кресло, которое стоит напротив. Чонгук хочет, чтобы Тэхён остался и был рядом с ним, потому что от вожака веет настолько сильной аурой, отчего омеге страшно поднять на него глаза. Делая свой характер крепким и сильным, Чонгук просто напросто не может показать свою слабость даже перед таким сильным вожаком, как отец Тэхёна. Он поднимает глаза на старшего альфу и замечает, как уголки губ того приподнимаются вверх. Вожак ждал, что Чонгук посмотрит на него, показывая свою силу и бесстрашие. Омега только ведёт плечом, ему всё равно на присутствие альфы. Он мысленно благодарит Тэхёна за то, что тот решил остаться. Понимает, что альфа сделал это из-за интереса, чтобы услышать то, что расскажет вожак, а не из желания поддержать Чонгука. Но омеге всё равно спокойнее, что он не остался один на один с вожаком. — У тебя такие же уверенные и упрямые глаза, как у твоего брата. Он прекрасный омега, — с теплотой в голосе говорит вожак, разглядывая лицо Чонгука и мысленно удивляясь его сходству. Чонсон всегда опускал одну бровь ниже, когда хмурился, у Чонгука брови опускаются идентично, что навевает тоску и грусть. Маленькая копия Чонсона ворвалась в этот мир, чтобы уничтожить его за смерть брата. — Был прекрасным омегой, — резко перебивает вожака Чонгук, спрятав свой страх перед величественным альфой. Тема Чонсона всегда остро воспринималась им, поэтому сейчас ему тяжело смолчать. — Его душа всё равно с нами. — Вы пригласили меня сюда, чтобы сделать больно? Тогда я не желаю слушать о том, каким был мой брат. Я прекрасно знаю об этом и без вас, — резко появившаяся злость разжигает огонь в груди точно так же, как было и с Юнги в комнате. Чонгук не припоминает, чтобы с ним происходило такое при прошлых предтечных состояниях. Во всех своих бедах он винит Тэхёна — истинного, свалившегося на его голову так не вовремя. Если бы не он, то предтечные состояния проходили бы незаметно. — Чонгук, успокойся, — ладонь Тэхёна ложится на плечо омеги и несильно его сжимает. — Убери от меня свои руки, — тихо рычит Чонгук и дёргает плечом. Он разрывает зрительный контакт с вожаком и поворачивает голову к Тэхёну. Чувствует себя загнанным в клетку диким зверьком. Ему больно и страшно. Воспоминания и разговоры о Чонсоне делают слишком больно даже спустя шесть лет, а предтечное состояние влияет на перепады настроения, отчего Чонгуку самому дурно. Ему стыдно перед вожаком, который, судя по добрым и мягким глазам, не желает ему зла. — Чонгук, никто не желает тебе зла, — подтверждает словесно мысли омеги вожак, говоря всё таким же добродушным и убаюкивающим голосом. — Тем не менее ваш сын бросил раненого и изголодавшегося омегу, меня, на улице в грозу и не удосужился побеспокоиться обо мне, пока сам спал в тёплой кровати, — резко рявкает Чонгук и чувствует, как пальцы Тэхёна сильнее сжимают его плечо, а после исчезают также быстро, как и появились. Неужели Тэхёна беспокоят эти обвинения? Чонгук не поверит, что альфа жалеет о сделанном, поэтому не понимает, зачем альфа сжал его плечо. Неприятно, когда осуждают? — Я знаю. Если ты хочешь пожаловаться на моего сына, то я выслушаю тебя. Но после того, как расскажу тебе всё, что мне известно о смерти Чонсона, — улыбка стирается с лица вожака, открывая вид Чонгуку на измученного думами альфу. Омега закрывает рот и откидывается на спинку кресла, безмолвно давая согласие на рассказ. Ему нет смысла спорить и злить вожака, ведь любая информация о Чонсоне может сыграть важную роль. — Ты волчонок, рождённый в полнолуние, как и Чонсон. Вы оба такие же белоснежные и сияющие, как мерцающие в небе звёзды. Я помню тебя волчонком, крепким и сильным, в тебе заложены все качества будущего вожака, как было и у Чонсона, — альфа проводит длинными пальцами по подлокотнику кресла, задумчиво глядя в сторону. — Чонсон действительно был на нашей территории. Постовые альфы привели его ко мне, но никто не посмел его тронуть. Я предложил ему остаться у нас, отдохнуть и поесть, чтобы позже продолжить свой путь. Но Чонсон сказал, что ему необходимо покинуть лес до того, как вы найдёте его. — Покинуть лес? Он никогда не говорил мне, что хочет сделать это. — Из лучших побуждений я хотел сообщить твоему отцу о том, что Чонсон у нас. Но твой брат прознал об этом, стал просить ничего не говорить ни тогда, ни после и хотел было бежать. Но я рассказал обо всём Джихёну и Хансону только после того, как они обвинили нас в убийстве. Они не поверили, потому что поверить в то, что их сын, кровный оборотень, влюбился в человека и решил сбежать к нему, не кажется правдоподобным, — вожак устало вздыхает и смотрит сначала в глаза Чонгука, а после в глаза Тэхёна. — Что? Влюбился в человека? Это бред. Чонсон не был бы так глуп, он не стал бы… Кто угодно может стать твоей семьёй, заменяя самых близких, мы неподвластны этому. Слова брата эхом проносятся в голове, и Чонгук замолкает. У него в голове не укладывается, что Чонсон, тот сильный и уверенный в себе омега, решил сбежать из поселения из-за чувств к человеку. Чонсон поступил, как слабак и глупец, ведомый сердцем, а не разумом. От собственных мыслей Чонгук ужасается. Он осудил своего брата, который всегда говорил о важности семьи и родной души, говорил, что одному быть плохо и тяжело. Чонгук не имеет никакого права осуждать Чонсона за чувства. Он так зациклился на силе, что и думать забыл о многих других важных составляющих его жизни. Брат стремился быть сильным, учил этому Чонгука, но сила — не всегда физическая. Быть сильным морально и душевно куда сложнее. И Чонсон был таковым, раз доверился человеку. — Нужно иметь много сил и воли, чтобы ради человека покинуть лес, в котором рождён. Я никому ничего не сказал, ночью проводив его в путь. Не мог нарушить данное ему слово, потому что видел, как решителен и уверен он был. На утро мне сообщили, что Чонсона нашли мёртвым на границе. Он услышал вой и то, как за ним погнались. Постовые на границе не услышали известие об омеге, которому было разрешено пересечь нашу территорию. Чонсон побежал от них и наткнулся на группу охотников. Они убили его, Чонгук. Чонсон умер от руки охотника. — Нет, я… Я не верю в это, — Чонгук мотает головой и чувствует, как по щекам растекаются собственные слёзы. — Чонсон не мог погибнуть так. Только не Чонсон, который сам же меня учил узнавать о людях с расстояния. Я не верю вам. Это бред! — Он был напуган, Чонгук. Бежал, куда глаза глядят. — Извините, — обрывает вожака Чонгук и встаёт. — Я оставлю вас. Омега аккуратно ступает на носочек раненой ноги и покидает комнату, отрешённо смотря на пол. У Чонгука в голове не укладывается, что Чонсон сбежал из поселения к человеку. Брат умолчал об этом и не доверил Чонгуку свой секрет. Больно не из-за того, что Чонсон врал о своих планах, а из-за того, как он погиб. От ружья человека. Теперь Чонгук в полной мере может ощутить на себе вой того оборотня, который нашёл застреленного брата. Чонгук не может себе представить, что чувствовал его брат, когда бежал от группы альф и наткнулся на охотников. Тэхён не останавливает его, не идёт следом, чему Чонгук безмолвно благодарен, потому что разговаривать и ругаться сейчас совершенно не хочется. Быстро ступая по ступенькам, Чонгук вытирает тыльной стороной ладони слёзы и покидает реабилитационный центр. Ему всё равно, как он сейчас выглядит. Босой, в тонких штанах и майке, Чонгук вышел на улицу и пошёл туда, куда побитые ноги ведут. Он не видит и не слышит людей вокруг, игнорирует взгляды и беззвучно плачет. Нет дела до того, куда Чонгук идёт, ему хочется найти укромное место и поплакать от души, выплеснуть всю боль, которая скопилась внутри. Между двумя домами узкий и тёмный проход кажется идеальным укрытием от глаз людских. Чонгук сворачивает туда и заходит в самую тень, где сползает по стене и обнимает себя руками, пуская слёзы на колени. — Чонсон… Мне так жаль. Чонгук старается плакать тихо, чтобы не привлечь к себе ненужного внимания, но это получается из рук вон плохо. Боль захлёстывает безжалостно, больно и грубо. Омега не может сдержать себя от тихого и отчаянного воя. Ему так больно, что он не знал о многом. Не знал о той тяжести, которую Чонсон вынашивал в себе в одиночку, страшась с кем-то поделиться. Чонгук бы понял, обязательно понял и поддержал. Для него брат был всем, и Чонгук не побоялся бы ничего, чтобы помочь брату. Крепко обнимая свои ноги под коленями, омега качается из стороны в сторону и проливает слёзы. Они не помогут делу, не исправят ничего, но станет легче. Чонгук слишком долго терпел, сдерживая порыв поплакать от тоски. Он был слишком увлечён своими заботами и целями. Собой. Не обращал должного внимания на состояние Чонсона. Глаза брата бы точно всё рассказали, если бы Чонгук хоть на минуту перестал думать о том, как стать сильнее и хитрее. Болезненно сжимающееся сердце чувствует злость на отца. Если бы он только рассказал всё о Чонсоне, рассказал о том, что ему поведали о смерти брата члены другой стаи, то Чонгук бы пришёл к Тэхёну не с обвинениями, не кидался бы на него, а попросил бы о встрече с вожаком, чтобы услышать всё из первых уст. — Понакидывают же мусора, паразиты сраные! В нескольких шагах от ног омеги пролетает стеклянная бутылка и звонко звенит от ударов о камни. Громкий голос человека пугает Чонгука, из-за чего омега резко вскакивает на ноги и обращается в волка. Он не хотел этого, вышло случайно от испуга. Белоснежный волк издаёт тихое рычание и делает шаг назад, задняя лапа наступает на ту самую бутылку, из-за чего Чонгук чуть не падает. Он смотрит на застывшего в стороне человека, уставившегося на него очень странными глазами, больше похожими на стекло. Чонгук боится людей, они алчны и коварны, гонятся за деньгами и славой, и оказаться вновь в клетке — не то, чего Чонгуку хотелось бы ощутить вновь на своей шкуре. Не зная, что делать, Чонгук пробегает мимо человека и тихо воет.Он зовёт Тэхёна.
🌙