Белоснежный дикарь

🌙

Моё сердце плачет по тебе, но глаза помнят, как ты причинил мне боль. Как мне забыть то, что я видел, чтобы не бояться твоей протянутой руки?

      Дорога до поселения длинная и долгая: около трёх часов пешком. В воздухе приятно пахнет хвоей после мелкого дождя, а под ногами местами чавкает грязь и мох.       Чонгук идёт в нескольких шагах от Тэхёна и Тэсона, позади, не желая идти рядом и подслушивать их диалог. Судя по их улыбкам, кивкам и жестам рук, болтают они без остановки. Чонгук не хочет мешать им, считая воссоединение сына и папы чем-то личным, а их диалоги — запретными для чужих ушей. И пусть Чонгук им ни разу не чужой — он истинный Тэхёна и почти член семьи, — слушать их диалог сейчас нет никакого желания.       Для Чонгука будущее с Тэхёном всё ещё было под вопросом. Ведь даже несмотря на то, что головой он понимает все те слова, что сказал ему Тэхён, его ноющее от боли в груди сердце понимать их смысл отказывается.       «Как найти правильное решение и не пожалеть потом о выборе?» — единственный крутящийся в голове Чонгука вопрос, смотрящего в спину идущего рядом с папой Тэхёна, сложность которого заставляет его нахмурить брови.       Он ведь почти начал доверять ему, почти готов был протянуть ему руку.       — Я ведь и правда мог подойти к нему и просто попросить вещи… Я что, всё ещё боюсь его? — рассуждает шёпотом Чонгук, высказывая вслух мысли, что должны были остаться только в его загруженной голове.       — Ты что-то сказал? — оглядывается через плечо Тэхён и замедляет шаг, чтобы Чонгук мог подойти ближе.       — Нет, — довольно резко отвечает Чонгук, чем и выдаёт свою маленькую ложь. — Мы скоро дойдём?       — Да, через несколько метров спуск к поселению, — кивает Тэхён и задумчиво смотрит на Чонгука, после чего переводит взгляд на папу. Один лишь его взгляд полон мольбы о помощи.       — Чонгук, — Тэсон останавливается и с тёплой улыбкой смотрит на также остановившегося омегу. — Ты можешь идти рядом с нами. Нет необходимости держать дистанцию.       — Не хочу мешать вам. Должно быть, за десять лет накопилось много того, чем вам хотелось бы поделиться друг с другом, — звонко шмыгая носом на последних словах, Чонгук переминается с ноги на ногу.       — Иди сюда, — с тихим смехом говорит Тэсон и поднимает руку ладонью вверх.       Чонгук понимает, что может отказаться и остаться на расстоянии трёх шагов, но он также понимает, что перед ним стоит старший омега в поселении. В голове невольно всплывают слова Тэхёна о том, что Чонгук должен подчиняться ему, как будущему вожаку. Значит, и слова Тэсона имеют вес.       «Если я откажусь, то проявлю неуважение к нему…»       Когда Чонгук переводит взгляд с ладони омеги на Тэхёна, губы его невольно напряжённо сжимаются. Он делает несколько нерешительных шагов вперёд, и пальцы Тэсона обхватывают его ладонь.       — Я знаю, что Чонсона убили. Хоть я и не жил в поселении тогда, но это не помешало мне узнавать новости, — вдруг говорит Тэсон, желая разрядить обстановку. — Не знаю, говорил ли вам кто-нибудь, но Чонсон был обещан сыну вожака одной из стай, которая граничит как с территорией Чон, так и с территорией Ким. Джихён дал это обещание, когда Чонгук ещё не был рождён.       — Откуда тебе это известно? — спрашивает Тэхён и задумчиво сводит брови на переносице. — У нас хоть и есть устоявшиеся взгляды касаемо положения омег в стае, хоть и можно быть в курсе политических тем, но о союзах детей вожаки умалчивают. Если бы мне был обещан омега из другой стаи, то ни его родитель-омега, ни ты об этом не узнали бы до нашего совершеннолетия. Но, как мне известно, отец не придерживается такой политики, а, напротив, осуждает её.       — Что за дикость? Папы не могут знать, что альфы обещают их детей кому-то? — в голосе Чонгука ощущается презрение и отвращение к услышанному.       У Тэхёна по спине бегут мурашки от тона голоса Чонгука.       — Какое право альфы имеют распоряжаться детьми? Они их не вынашивают и не рожают, они, чёрт возьми, не имеют никакого права распоряжаться теми, кто даётся этому миру с таким трудом, — ладонь Чонгука легонько сжимает пальцы Тэсона в поддержке. Или попытке успокоить. Чонгук не знает, но молчать не станет.       — Чонгук, если бы мне был обещан омега, а я ему, то мой папа был бы в курсе, потому что у нас о таком не молчат. От тебя я такое тоже скрывать не стану, — ровным голосом старается говорить Тэхён, чтобы не злить Чонгука ещё сильней.       — Что? — чуть не вскрикивает Чонгук и освобождается от ставшей крепче хватки Тэсона. Он преграждает дорогу Тэхёну и ударяет пальцем ему в грудь. — Во-первых, я никогда не допущу беременности. Во-вторых, если у нас и будут волчата, я не позволю им стать разменной монетой между стаями. Ты понял меня? Скрывать он не станет, — Чонгук нервно усмехается и ударяет пальцем сильнее, но Тэхён уверенно стоит на ногах. — Кажется, ты забываешь о том, на что готовы омеги ради своих детей. Если появится угроза для моих волчат, то я и глазом не моргну, когда кинусь на агрессора. Даже если им будешь ты. Мои чувства не станут помехой, уж поверь мне на слово.       Чонгук тяжело дышит, когда его за предплечья оттаскивает от альфы Тэсон: настолько разозлил его тот факт, что Тэхён допустил мысль о том, что их дети могут стать кому-то обещаны.       «Его чувства… У него есть чувства ко мне. Конечно, они есть. Если бы Чонгук был равнодушен, то не стал бы плакать из-за меня и моих действий», — спокойно смотрит на Чонгука Тэхён без капли злости, игнорируя бешено колотящееся сердце в груди.       — Чонгук, успокойся, — Тэсон вновь берёт его за руку.       — Когда ты встанешь рядом со мной как омега вожака, мы вместе изменим законы для нашей стаи, — спокойно говорит Тэхён и внутренне радуется, когда замечает растерянность на лице Чонгука. — Как тебе такое предложение? Наши волчата будут вправе сами выбирать себе пару. Тем более, как ты знаешь, истинность сейчас очень ценится.       — Я не встану рядом с тобой, — рычит Чонгук, чьи щеки невольно заливаются краской, что омега тут же пытается спрятать за своими отросшими белыми волосами.       — Хорошо-хорошо, — почти беззвучно смеётся Тэхён и двигается дальше к поселению. — Папа, ты так и не договорил, что хотел.       На Чонгука за его вспышку агрессии и злости Тэхён не злится. Он понимает, что омега и так ходит по острому лезвию, качаясь из стороны в сторону, боясь сделать неправильный выбор или принять неверное решение. Да и у него сейчас течка, Чонгук ей сопротивляется, что и даёт о себе знать перепадами настроения, как и у альф при гоне.       — Чонсон был обещан другому альфе. Он узнал об этом на своё совершеннолетие. Джихёна не волновало то, что у его сына есть истинный. Вы знаете, какой Чонсон был: волевой, сильный, упрямый и уверенный в себе и своих силах. От брака он отказался, потому что желал связывать жизнь только с истинным. Да и Чонсон хотел быть вожаком, с чем Джихён был не согласен, — держа крепко Чонгука за руку, Тэсон берёт сына под локоть и поднимает голову к кронам елей и сосен. — Джихён уже тогда решил избавиться от истинного Чонсона, желая тем самым сломать сына. Но не смог его найти.       — Значит, этот альфа всё ещё жив? — в надежде спрашивает Чонгук.       — Жив, — кивает старший омега. — Истинный Чонсона человек, к которому он хотел сбежать в город.       — Что? — в один голос спрашивают Тэхён и Чонгук, уставившись на Тэсона.       — Понимаю, это звучит абсурдно, ведь у людей нет истинности, как у нас. Но такая истинность произошла, — с тяжелым вздохом говорит омега и пинает ногой шишку.       — Откуда ты это всё знаешь? Ты же жил здесь, в этой развалюхе, — недоумевает Тэхён.       — Ты думаешь, что я все десять лет сидел в доме и не выходил никуда? Конечно, я виделся с другими оборотнями. Да и как только мы дойдём до поселения, вы поймёте, кто мой информатор.       — Твой информатор из города? — интересуется Тэхён и хмурит брови в догадках.       — Да, но я не ездил в реабилитационный центр, чтобы не столкнуться ни с кем из стаи, — со вздохом говорит Тэсон.       — Ты мог встретиться с отцом там…       — Я не знал, что Дусик проходит лечение. Да и об этом запрещено распространяться, — напоминает старший омега.       — Потому что тогда стая окажется в уязвлённом положении, — подытоживает Тэхён. — Стая без вожака беззащитна.       Тэсон в согласии кивает.       — Никто до побега Чонсона не знал, что его истинный — человек, — у Чонгука в голове не складывается пазл. Он не понимает и хочет знать ответы на все свои вопросы.       — Всё стало известно, когда нашли этого человека, — объясняет Тэсон. — Я видел его однажды около реабилитационного центра, когда приехал в город к другу после того, как подрался с оленем в попытке его поймать, — тихо смеётся Тэсон. — Вы же знаете, что его прячут там?       — Знаем. Но, папа, почему ты не остался в городе у друга?       — А зачем мне это? — искренне удивляется Тэсон. — У меня целые руки и ноги, я умею охотиться. В конце концов я дитя этого леса. Я ещё не так стар, чтобы не выжить в одиночку!       — Что мы имеем: Чонсон был обещан в мужья будущему вожаку, его истинный — человек, которого хотел убить Джихён. Возможно, если мы встретимся с этим альфой, то сможем узнать что-то ещё, — Тэхён поворачивает голову и встречается взглядом с Чонгуком. Он готов поклясться, что увидел там надежду и сотню «да».       — Вам нужно собраться вместе и всё обсудить: тебе, Чонгуку, Хосоку и тому альфе, — с кивком головы говорит Тэсон и прищуривается, когда замечает у подножия склона такое родное сердцу поселение.       — Было бы хорошо, если бы у нас был свой в стае Чон, — вздыхает Тэхён и осторожно спускается по склону по мокрому мху и корням. Ему хочется встать между омегами и придерживать как папу, так и Чонгука.       Но Тэхён сдерживает себя от этого, ведь Чонгук не возьмёт его за руку.       — Он есть, — вдруг говорит Чонгук. Он сводит брови на переносице и аккуратно переступает через корни. — Вопрос лишь в том, сможет ли он что-то узнать. Слишком велик риск, — Чонгук отрывает взгляд от земли и смотрит на Тэхёна. — Та пара на границе, помнишь? — это его первое обращение к Тэхёну спокойным голосом без страха и злости.       — Помню. Можешь дать их описание нашим постовым. В случае чего их без вопросов пропустят в поселение, — кивает Тэхён и замечает, как у Чонгука приоткрывается рот. — Смотри под ноги, а то упадёшь.       Чонгук закатывает глаза, но послушно переводит взгляд на землю. У него в голове всё переворачивается вновь. Тэхён готов позволить его друзьям пересечь границу, если те решат сбежать. Без лишних вопросов примет чужаков, которые дороги его омеге.       В очередной раз Тэхён доказывает Чонгуку, что ради него он готов на многое.       У Чонгука в голове слишком много противоречий и сомнений. Ему действительно интересно, что будет дальше.

🌙

      Высокие деревья остаются позади, они уже не прячут от прохладного ветра, который пробирает до мурашек. По поселению бегают волчата, грозно рыча друг на друга в игре, члены стаи занимаются своими делами: пара омег пьют чай на улице, один из альф заготавливает дрова, кто-то чистит крышу дома.       Юнги крепко держится за руку Хосока, когда они заходят в поселение. Несколько заинтересованных пар глаз обращаются к ним. Юнги готов поклясться, что видит там и удивление, и страх. Им прекрасно известно, кто такой Чон Хосок и чей он сын.       — Не переживай, прелесть, они больше не посмеют посмотреть на тебя косо, — приободряет Хосок омегу и ведёт его к дому Тэхёна. Это единственное место, где Хосок был здесь.       — Я не переживаю, — качает головой Юнги. — Просто чувствую странное облегчение, словно уделал всех.       — Ну, если подумать, то ты их и уделал, — тихо смеётся Хосок. — Твой альфа сын вожака, который стоит на вершине иерархии.       — Но не на территории Ким, — возражает Юнги и опускает взгляд на волчат. Юнсон идёт около него, в то время как Юнджун шагает впереди с гордо поднятой головой.       — Чонгук — истинный Тэхёна, я, как его брат, автоматически становлюсь на ступени выше остальных членов стаи. Даже на чужой территории, — спокойно объясняет Хосок, прекрасно понимая, что Юнги неоткуда знать все детали о иерархии в стае. — Я стою ниже Тэхёна и Чонгука, но выше остальных. Как и ты, прелесть моя.       Дверь в доме Тэхёна резко открывается и из него выбегает Хансон. Юнги вздрагивает от неожиданности, но широко улыбается, когда видит знакомое лицо.       — Наконец-то вы вернулись! — омега подбегает к сыну и Юнги, обнимает каждого по очереди и оглядывает на всякий случай на наличие травм.       — А где Чонгук? — поспешно спрашивает Юнги, когда из дома больше никто не выходит.       — Кое-что произошло, но я уверен, что Тэхён и Чонгук скоро вернутся, — тихий скулёж перебивает Хансона. Омега опускает голову и видит сидящих около ног волчат. Они смотрят на него большими глазами и виляют хвостиками, чувствуя родную кровь.       — Вы ведь всё знали, да? — почти неслышно шепчет Юнги и смотрит, как Хансон опускается на корточки к волчатам, своим внукам.       — Да. Но я не мог тебе признаться, что Хосок мой сын. Это было опасно в первую очередь для волчат, — мужчина смеётся, когда Юнсон опирается передними лапами о колени омеги и языком проходится по лицу.       — Что случилось у Чонгука и Тэхёна? — встревает в диалог Хосок, наблюдая за тем, как волчата пытаются облизать Хансона от ушей до пят.       — Да они точно опять поссорились, — цокает Юнги. Но внутри тревожное чувство появилось. Юнги помнит о том, что ему рассказал Хосок о состоянии альфы во время гона рядом с течным омегой. — Гнездо… — шепчет так тихо, но его прекрасно слышат как Хансон, так и Хосок.       — Думаю, они сами разберутся. Лишние советчики только будут мешать, — Хансон встаёт с корточек и не обращает внимания на перепачканную в грязи одежду от лап. Он о воссоединении семьи мечтал слишком долго, чтобы сейчас тратить время на грязные вещи.       Юнджун ведёт носом по воздуху и дёргает ушами, чем привлекает внимание взрослых. Волчонок весь напрягся, прислушиваясь к лесу. Стая за спиной тихо переговаривается, без стеснения разглядывая Хосока, но все замолкают, когда Юнджун срывается с места.       — Юнджун! — Юнги уже хочет побежать за сыном, но Хосок не отпускает его руку.       В отличие от омеги, Хосок не переживает за волчат так сильно, он позволяет им самостоятельно решать проблемы и набивать шишки.       Заминка длится недолго. Из-за дома выходит сначала Тэхён, следом за ним Чонгук и тот, кого Юнги увидеть не ожидал. Юнджун радостно прыгает вокруг, клацает челюстями и пытается привлечь к себе внимание Чонгука. Вот он, омега, по которому Юнджун скучал больше всего. Чонгук научил его охотиться, за что маленький альфа ему благодарен. Ведь если бы не Чонгук, Юнджун не смог бы так просто поймать зайца в лесу.       — Тэсон… — шепчет Юнги ошеломлённо и стоит с открытым ртом.       Члены стаи за спиной поднимают шум, но склоняют головы в приветствии старшего омеги в поселении. Вернулся тот, кого увидеть уже не ожидали.       — Глазам не верю, Тэсон! — первым нарушает повисшую тишину Хансон и подходит к омеге, заключает его в крепкие объятия. — Ты почему перестал приезжать в город? Я уже думал, что не встречу тебя больше!       — Так вы… знакомы? — теряется Чонгук, пока его брови поднимаются вверх.       — Он и есть мой источник информации, — коротко говорит Тэсон, пока прячется в объятиях старого друга.       Чонгук переводит взгляд на Тэхёна, который только пожимает плечами. Видимо, он догадывался о дружбе их родителей. Теперь неудивительно, почему Хансон так хорошо общается с Дусиком.       Растерянность Чонгука длится недолго. Его глаза натыкаются на Юнги, который вздрагивает, когда встречается взглядом с другом.       — Юнги… — шепчет Чонгук и в два шага доходит до друга, даёт щелбан, пока Юнги не успел ничего понять. — Чем ты думал вообще? Один, с двумя волчатами и в грозу! Ты сейчас же мне всё расскажешь, понял? Я хочу знать, что это был за ублюдок.       — Что за выражения, Чонгук? — строго спрашивает Хосок и легонько щипает брата за бок.       — Господи, Юнги, это твои волчата? — слышится удивлённый голос Тэсона. Омега большими глазами смотрит на двух волчат, которые бегают между взрослыми и виляют хвостами.       Юнсон и Юнджун ещё никогда не видели столько близких им оборотней вместе. Они только и могут, что скулить от радости и переполняющих их эмоций.       — Здравствуйте, Тэсон, — обращает на старшего омегу внимание Хосок и коротко склоняет голову. — Это наши с Юнги волчата.       Старшего омегу Хосок видел несколько раз, когда альфы соседних стай собирались вместе на переговоры. Дусик брал мужа с собой, не видя в этом ничего зазорного.       — Как же много я пропустил, — с болью в голосе говорит Тэсон и протягивает ладонь маленькому омеге, который проходится по ней мокрым носом и языком.       — Тэхён, — голос со стороны заставляет всех обернуться, кроме Юнги. Советник Джин подходит ближе и коротко склоняет голову. — Ох, господин Тэсон, с возвращением.       — Как отец? Здесь всё тихо было?       — Да, ничего не произошло. Дусик чувствует себя хорошо, он знает, что ты вернулся, но он не знает, что Тэсон тоже здесь, — быстро отчитывается Джин и избегает взгляда Чонгука, который обнимает за плечи Юнги.       Чонгук чувствует напряжение в теле друга, прекрасно видит, как Юнги поменялся на глазах. А ещё Юнджун сел около ног Юнги и смотрит на советника неотрывно. Чонгук не дурак, чтобы не сложить один плюс один.       Без подтверждающих слов Юнги Чонгук ничего не может сделать.       — Мы сейчас подойдём к нему, занимайся своими делами, — коротко говорит Тэхён.       — Хорошо, как скажешь, — советник коротко кланяется и уходит.       — Так, — вдруг громко говорит Тэхён. — Нас слишком много на один квадратный метр. Папа, ты пойдёшь со мной к отцу. Чонгук, ты иди с Юнги, — Тэхён заглядывает в глаза Чонгука и словно мысленно говорит «Узнай, кто его напугал».       Чонгук не огрызается на команду Тэхёна, держит язык за зубами, ведь понимает, что не имеет права возмущаться перед столькими членами стаи. Себя выставит в плохом свете в первую очередь.       — Господин Хансон, Хосок, чувствуйте себя, как дома, — Тэхён обнимает папу за плечи и подталкивает вперёд.       — Тэхён, — останавливает альфу Хосок и делает несколько шагов в его сторону. — Я требую снять с Юнги браслет. Не прошу, а требую. Мой омега был под угрозой несколько лет, у него не было необходимой защиты всё это время. Это плевок в мою сторону.       — Что же ты тогда не пришёл сюда за ним? — Тэхён не тот, кто будет терпеть дерзость в свою сторону. Он не желает вступать с Хосоком в спор, хотя бы по той причине, что это брат Чонгука, и им вместе жить бок о бок.       — Потому что я думал, что ему в его стае безопасно. Но члены твоей стаи показали себя отвратительно и низко, заставляя юного омегу, воспитывающего волчат в одиночку, жить в страхе и напряжении, — Хосок говорит ровным голосом, неотрывно смотря в глаза Тэхёна.       — Я уже сказал Юнги, что сниму с него браслет, — у Тэхёна нет желания разбираться с Хосоком сейчас, особенно на глазах всей стаи. Он предпочитает решать проблемы по очереди, а не одним большим наплывом.       Юнги стоит за спиной Хосока, пока его обнимает Чонгук. За него впервые заступается его альфа, поэтому встревать Юнги не собирается. Даже если Хосок нападает на его друга детства.       — Хосок, если у тебя есть претензии по поводу Юнги, то ты можешь высказать их моему отцу. Не мне. Юнги не доверял мне тайну имени отца, я понимаю. Но я ещё не вступил на пост вожака, чтобы менять правила и законы, — со вздохом говорит Тэхён. — Ты сам должен понимать, что принести в стаю волчат от чужака кощунственный поступок. Так у всех. Тебе ли, как сыну вожака, не знать об этом.       Хосок понимает, что тут Тэхён прав. Приносить в стаю волчат от чужаков не запрещается, но это ставит под удар статус семьи омеги и целой стаи. Отцом волчат может оказаться кто угодно, а это чревато серьёзными проблемами и опасностью.       — С Юнги снимут браслет сегодня, — ставит точку в диалоге Тэхён и уходит с папой в сторону домика вожака.       — Хосок… — тихо зовёт альфу Юнги.       — Иди с Чонгуком, вам есть о чём поговорить, — прерывает его альфа. — Я буду здесь, если понадоблюсь, — бросает на Юнги полный нежности и любви взгляд и улыбается уголками губ.       — Хорошо, — Юнги берёт за руку Чонгука и уводит к себе домой.       — Разве я был не прав, папа? — с шумным вздохом Хосок садится на корточки около волчат.       — Ты прав, как альфа Юнги. Тэхён понимает тебя, как такой же альфа, но он будущий вожак, для него правила и законы выше сочувствия. Он изменит законы, я уверен, — Хансон зарывается пальцами в волосы сына и взъерошивает их. — Ему придётся это сделать, потому что теперь он знает, что такое омега рядом. Он поймёт, всё поймёт.       — Я не мог смолчать.       — Понимаю. И Тэхён это понимает, поэтому и позволил тебе порычать на него, хотя за такое обычно по головке не погладят. Я пойду в дом, заварю чай с травами. Приходи минут через пять. Да и волчатам нужно поесть с дороги, — ладонь Хансона опускается на плечо Хосока и легонько сжимает.       — Хорошо, папа.

🌙

      В родительский дом Тэхён заходит первый. Он перестал здесь жить, когда отец заболел и стал часто уезжать в город на лечение. В доме ничего не изменилось после того, как папа был изгнан из стаи. Но заходить сюда все эти годы Тэхёну было невыносимо больно и тоскливо, поэтому он избегал этого места и построил свой дом.       В просторной гостиной довольно светло, огонь в камине греет помещение, а в воздухе чувствуется запах книг. Их здесь очень много: на столах, на полках, даже в углу стопка стоит. Отец всегда любил читать, а теперь, когда заболел и передал большинство обязанностей сыну, чтение — единственное занятие, которое не забирает силы.       Дусик стоит у окна со сцепленными в замок пальцами за спиной. Его взгляд направлен на спокойную реку, в которой отражаются серые тучи. Он поворачивается в тот момент, когда в комнату заходит Тэхён.       — Отец.       — Рад видеть тебя. Ты нашёл Чонгука? — интересуется он и указывает взглядом на кресло у камина.       — Да, он пошёл к Юнги. Со мной в поселение пришёл ещё кое-кто, — добавляет Тэхён и отходит в сторону, открывая проход.       В комнату осторожно заходит Тэсон. Омега поджимает губы и замирает на месте, когда встречается взглядом со своим мужем и истинным. Лицо становится влажное от слёз, Тэсон не замечает, как начинает плакать. А когда Дусик молча поднимает руки, приглашая подойти, то не сдерживается на месте и подбегает ближе.       — Десять лет прошло, — шепчет Тэсон и жмётся к вожаку ближе, пряча мокрое лицо в его груди.       — Я уже и не надеялся встретить тебя вновь. Должно быть, Тэхён сказал тебе, что мне недолго осталось. Единственным моим желанием было увидеть тебя в последний раз. Где ты был всё это время? Я приходил в ту стаю, где спрятал тебя, когда узнал, что болен. Но мне сказали, что ты ушёл после года жизни там, — Дусик кладёт широкую ладонь на лопатки мужа и прижимает его ближе к себе, чувствуя облегчение.       — Не смог жить там, поэтому ушёл, — бормочет Тэсон.       — Отец, почему ты мне не сказал о своём желании увидеть папу? Я бы начал искать его раньше. Я думал, что ты обозлишься на меня, но, как оказалось, ты хотел его найти, — Тэхён облокачивается плечом о дверной косяк и складывает руки на груди.       У него у самого сердце в груди щемит от сцены перед глазами. Кажется, что ещё немного и он позорно пустит слезу, как волчонок. В голове невольно появляются мысли о Чонгуке.       «Что если я потеряю его? Если он захочет уйти от меня? Смогу ли я сдержать его рядом и получить прощение?» — Тэхён тихо вздыхает и смотрит отцу в глаза.       Его родители потеряли десять долгих лет. Тэхён не хочет, чтобы у них с Чонгуком был такой разрыв. Он сделает всё возможное и невозможное, чтобы Чонгук остался здесь. Если не с ним, то в поселении.       — Я не хотел приводить его в поселение, считая это опасной затеей. Поэтому некоторые из моих приближённых искали Тэсона несколько лет, но так и не нашли, — отстранять от себя омегу не смеет, перед Тэхёном они спокойно могут показывать свою любовь и привязанность. Это перед стаей необходимо быть сдержанными, но не перед единственным сыном. — Как ты его нашёл?       — Его нашёл Чонгук, случайно. Папа жил в домике у границы в той части территории, куда мы обычно не ходим, — коротко объясняет Тэхён и опускает взгляд. Его родители так истосковались друг по другу, но при том прикасаются с нежностью и осторожностью.       Тэхён знает, как отцу тяжело долго стоять, но он стоит, потому что не хочет лишать себя объятий Тэсона и заставлять омегу переживать. В этот момент не хочется напоминать Тэсону о своём смертельном диагнозе и скорой смерти.       — Хитро, Тэсон, хитро, — Дусик даже позволяет себе тихо посмеяться. — Спрятаться там, где искать точно не будут — за моей спиной. Никто ведь и подумать не мог, что ты живёшь на краю нашей территории, а не в другой стае или в городе.       — Учился у лучшего, — опять бормочет Тэсон и позволяет себе оторвать голову от груди вожака.       — Отец, я привёл папу в поселение, чтобы он здесь остался. Он никуда не уйдёт, я не позволю, — твёрдым голосом заявляет Тэхён и замечает, как папа вздрагивает от его заявления.       — Я не могу запретить тебе это. Скоро ты займёшь моё место, и все твои решения будут на твой страх и риск. Я совершил немало ошибок, за что поплатился, — на последних словах Дусик коротко целует Тэсона в лоб.       Тэхён вновь отводит взгляд. В глазах отца впервые столько боли и сожаления. Он потерял десять лет с любимым мужем, а теперь, когда тот вновь рядом, Дусика ждёт скорая смерть.       — Я оставлю вас, пойду к Чонгуку, — от встречи родителей легче не стало, на душе словно камень появился.       Тэхён выходит из дома и набирает полные лёгкие воздуха, но горло сжимает невидимая рука страха и боли за своих родителей.       Ему остро необходим Чонгук сейчас. И если не прикосновение к нему, то хотя бы взгляд.

🌙

      Дома у Юнги прохладно из-за открытого окна. На полу нет осколков от разбитой тарелки и засохших кусочков оленины. Здесь чисто и свежо, кто-то точно приложил к этому руку.       Юнги не обращает на чистоту внимание, закрывает окно в гостиной и идёт на кухню, где закрывает второе окно. Он догадывается, кто здесь убрался и проветрил, но нет желания сейчас обсуждать это с Чонгуком. У них есть более важные темы для разговора.       — Итак, — Юнги достаёт кружку из шкафчика и набирает полный стакан воды. — Что между вами произошло? Я чувствую по запаху, что у тебя началась течка.       — Тэхён разрушил гнездо, — прямо говорит Чонгук и подрывается к Юнги, когда тот давится водой. — Аккуратнее, захлебнуться водой не самое удачное решение.       — Я прибью его, — выдавливает из себя Юнги и принимает из рук Чонгука полотенце. Вытирает лицо и руки и смотрит на Чонгука серьёзно. — Как он посмел вообще?       — Мне не хочется искать ему оправдания, поступок Тэхёна сделал мне очень больно. Но откуда ему было знать, что такое гнездо? — с грустью спрашивает Чонгук и опускается на кухонный стул. — Я так испугался, — шепчет он. — От страха и боли я сорвался в лес, убежал и от высокой температуры чуть не потерял сознание. Меня нашёл Тэсон.       — В такую судьбу даже поверить сложно, — вставляет Юнги с удивлением.       — Тэхён нашёл меня по запаху. Когда я его увидел, то у меня чуть внутри всё не разорвалось от спектра эмоций, — пальцы Чонгука сцепляются друг с другом и нервно перебирают друг друга.       Юнги ещё никогда не видел Чонгука таким ослабленным и беззащитным. Ему прекрасно известно, как омеги меняются во время течки, становятся слабыми и уязвимыми, нуждаются в защите и внимании своего альфы. Но Юнги никогда бы не подумал, что сильный и жёсткий Чонгук, который без страха кидается на альф, может быть настолько ослабленным.       По глазам друга видно, насколько Чонгуку страшно.       И помочь ему Юнги с этим страхом не может.       — Когда Тэхён встретился с папой, — продолжает Чонгук, — я вышел из дома. В моей голове сразу появилось много мыслей, я не заметил, как ушёл далеко. Это вышло случайно, я не хотел уходить далеко от дома, — зачем-то оправдывается Чонгук, что ещё раз показывает, насколько он чувствует себя беззащитным. — Я наткнулся на охотника, того самого, который держал меня на цепи. Перед этим я обратился, чтобы убежать. Меня опять нашёл Тэхён, — голос Чонгука становится тише, а на щеке появляется первая слеза, щекотно стекающая к подбородку. Омега опускает голову и смотрит на свои сцепленные пальцы рук.       Юнги стоит молча, не желает перебивать Чонгука и смущать его. Чонгук ещё никогда не был так открыт ему, как сейчас.       — Тэхён сбил охотника с ног, и мы побежали в лес. Но я ведь белоснежный, а лес тёмный. Ли выстрелил и попал по мне, — рукой Чонгук показывает себе через плечо на спину. — Его целью не было убить меня, только ранить и остановить. Когда я упал от неожиданности, Тэхён перепрыгнул меня и закрыл собой от дула ружья, — Чонгук звонко шмыгает забитым соплями красным носом. — Тэхён готов был жизнь за меня отдать, — добавляет шёпотом.       — Но почему ты плачешь? — недоумевает Юнги. Ведь всё закончилось хорошо, нет причин для слёз. Но стоит другу поднять голову и показать свои глаза, как у Юнги сердце сжимается. — Чонгук…       Омега подходит к другу и обнимает его за голову, жалеет и хочет разделить эту боль, чтобы Чонгуку легче стало.       — Мне страшно, Юнги. Я боюсь того, что чувствую к нему. Тэхён продолжает делать ошибки, его мнение касаемо некоторых вещей абсурдное и за гранью моего понимания. Ещё эта течка. Из-за неё я слабый и жалкий, не могу даже за себя постоять и чувствую, как нуждаюсь в нём, — слёз Чонгук не скрывает. Позволяет им вырваться наружу и стекать по лицу. Крупные капли падают с подбородка на руки.       Перед Юнги плакать не страшно. Он ведь тоже омега, тоже сильный, пусть не физически, но душевно. Юнги обязательно поймёт, что это слёзы боли, а не слабости.       — Я не могу понять тебя в полной мере. Хосок никогда не делал мне больно, да и я отличаюсь от тебя, — Юнги старательно подбирает слова и говорит медленно. — Но одно я знаю точно, Чонгук. Когда альфа делает больно своему омеге, а в особенности истинному, то сам тяжело это переносит. Я думаю, что Тэхён уже весь извёлся внутри. Не подумай, что я его защищаю, нет. Просто хочу, чтобы ты понял одну вещь: Тэхён тебе не враг. Я уверен, что после совершённой ошибки он будет осторожен.       — Но что мне делать сейчас? У меня течка, а у него гон. Мы ведь нужны друг другу сейчас. Я прав? — Чонгук поднимает голову и заглядывает в глаза друга.       Юнги видит в Чонгуке маленького ребёнка. Друг нравится ему таким милым и в меру сладким, но и когда Чонгук дерзкий и уверенный в себе, Юнги тоже в восторге.       — Если тебе интересно моё мнение, то я за то, чтобы вы переспали. В этом нет ничего ужасного, Чонгук. В конце концов это твоё здоровье, о котором ты должен думать, — Юнги отстраняется от Чонгука и уходит из кухни.       Возвращается омега через пару минут с двумя пластинками в руках. В одной знакомые круглые белые таблетки, а во второй — голубые.       — Смотри, вот эти, — он показывает Чонгуку белые таблетки, — блокаторы. Ты их уже принимаешь. Но они чертовски вредные для организма омеги. Их обычно принимают, если нужно куда-то срочно выйти. Сколько у тебя уже длится течка?       — Где-то два или три дня, — тихо говорит Чонгук.       — И ты всё это время принимал их?       — Да.       — Это очень вредно, Чонгук. Ты можешь стать бесплодным, если будешь пренебрегать сексом в пользу этих таблеток, — Юнги отодвигает пластинку в сторону.       — Я не хочу детей, — серьёзным голосом говорит Чонгук.       — Твоё право, — пожимает плечами Юнги. Он не собирается давать наставления и переубеждать. Кому как не Юнги известно, что Чонгук сейчас не создан для волчат. — Но частое употребление этих таблеток может сбить твой цикл, может вызвать гормональный сбой и проблемы со здоровьем, твой запах может пропасть.       Чонгук смотрит на друга большими испуганными глазами и сглатывает слюну.       — Вот эти таблетки, — на стол перед Чонгуком Юнги кладёт вторую пластинку с голубыми таблетками. — Это противозачаточные. Даже если у тебя течка, а у Тэхёна гон, то ты не забеременеешь. Узел будет, но он не даст ничего, кроме удовольствия.       — Узел? — переспрашивает Чонгук.       — Как бы тебе объяснить проще?.. — кончиками пальцев Юнги трёт переносицу. — Под головкой члена альфы, если проще говорить, появляется дополнительный нарост, который не позволяет ему выйти из омеги. Происходит сцепка.       Чонгук краснеет от кончиков ушей. Раньше он не задумывался о сексе так сильно, чтобы знать подробности. А Юнги рассказывает всё в деталях.       — Не переживай ты так, тебе понравится, — и смеётся тихо, вкладывая в руку друга голубые таблетки. — Главное, про противозачаточные не забывай.       — Что мне ещё нужно знать? — решает идти дальше Чонгук. Ему не хочется столкнуться с неожиданностью и оплошать.       — Нужно сделать тебе депиляцию, — бросает Юнги и покидает кухню, зовя Чонгука с собой махом руки.       — Сделать что? — очередной раз не понимает Чонгук, но послушно идёт за другом, как оказалось, в ванную комнату.       — Депиляцию, — повторяет Юнги и открывает шкафчик, что-то упорно ища среди кучи баночек.       Юнги хочет тихо посмеяться и подколоть друга, ведь десять минут назад Чонгук плакал в его объятиях, а сейчас внимательно слушает о важных штучках в сексе.       — Нужно удалить волосы с твоей паховой зоны, — объясняет Юнги и достаёт из шкафчика нужную баночку.       — Что?! — вскрикивает Чонгук с большими глазами и накрывает ладошками свой пах.       — В отличие от людей, у нас, оборотней, мало волос на теле. Что даже удивительно. У альф на груди не растут волосы, а у омег их нет на руках и ногах. Но в паховой зоне они есть как у альф, так и у омег. В меньшем количестве, но есть, — продолжает говорить Юнги. — Прими пока душ, а я подготовлю всё.       — Юнги!       — Чонгук, в этом нет ничего страшного и смущающего, — вздыхает Юнги. — Ты сам будешь чувствовать себя увереннее без единого волоска.       — Почему? Как альфе могут мешать мои волосы на лобке? — в протесте Чонгук складывает руки на груди.       — Альфы очень любят вылизывать своих омег.       — Тэхён никогда не будет делать такое, — морщит лицо Чонгук, а у самого уши краснеют и внизу живота приятно скручивает от одних мыслей.       — Ты не можешь знать, что у него в голове. Всё, шагай мыться, — отмахивается рукой Юнги и уходит.       Пока вода шумным потоком смывает с кожи грязь и пот, Чонгук не перестаёт думать о словах Юнги и о Тэхёне. О Тэхёне, который сначала разрушил безопасность Чонгука, созданную из вещей альфы, а после закрыл собой от опасности. Он готов был жизнь отдать.       Безопасность Чонгука не в гнезде и вещах, а в самом Тэхёне.       Альфа совершил немало ошибок, но старается их исправить. Даже с этим гнездом. В глазах Тэхёна было столько отчаяния и боли, когда он пытался объясниться. Чонгук не знает, как ему быть.       — Дождусь, когда течка закончится, тогда, на свежую и здравую голову, я смогу подумать обо всём.       Чонгук выходит из ванной в своих же вещах и находит Юнги в гостиной. В груди волнительно всё сжимается, хочется выбежать из дома и спрятаться в тёмной комнате, где его никто не найдёт.       — Ну и чего ты замер? — приводит его в чувство Юнги. — Снимай штаны и ложись на диван. Я уже всё подготовил.       — Эм…       — Ты стесняешься меня? Брось, мы же омеги, у нас там всё одинаковое. Хочешь, свои штаны сниму?       — Не надо!..       Со вздохом Юнги стягивает штаны и нижнее бельё и упирает руки в бока, без смущения уставившись на Чонгука.       — Юнги! — вскрикивает Чонгук и накрывает ладонью глаза. — Надень штаны!       — Ну что, письками померились, может, теперь делом займёмся? Или ты у нас неженка? Не ожидал такого от Чон Чонгука, которого я знал раньше, — берёт на слабо Юнги. — Я думал, что ты уверенный в себе, а на деле типичный омежка. Да?       — Ты же знаешь, что это не так, — возражает с красным лицом Чонгук.       — Тогда снимай штаны и ложись. Я уже видел омежьи членики, ты меня ничем не удивишь, вот честно.       Чонгук закрывает глаза и набирает полные лёгкие воздуха, успокаивает себя и раздевается. Без лишних слов он ложится на диван и отводит взгляд в сторону от смущения.       С ровным лицом Юнги наносит воск на лобок, удивляясь тому, насколько у Чонгука светлый и тонкий волос в сравнении с тем, что растёт на голове.       — Будет немного больно.       — Немного боль… Сука! — только и может, что вскрикнуть Чонгук, когда Юнги резким движение руки вырывает часть волос с чувствительной зоны. — Всё, я не хочу больше. Если Тэхёну не понравятся мои волосы, то пусть обходится своими руками.       — Первый раз всегда больно, — кончиками пальцев Юнги аккуратно накрывает покрасневшую кожу и успокаивает жжение. — Если бы мы поехали в город, то там, в салоне у людей, тебе сделали бы это менее болезненно. Но мы, оборотни, обходимся тем, что имеем.       — И это делают все омеги, что ли? Мы же оборотни, что за бред, — шипит Чонгук и закрывает глаза, когда вновь чувствует воск на коже.       — Не только омеги, даже альфы, — удивляет Юнги Чонгука и делает рывок рукой под громкое шипение. — Раньше омеги делали воск сами. И он делал всё гораздо больнее, чем этот. Я тоже его опробовал на себе, — рассказывает Юнги, продолжая наносить воск на кожу. — Но потом в городе я приобрёл воск, которым делают депиляцию люди. И научился делать похожий. У них есть много способов для удаления волос, но у нас это пока так не развито.       — Нет слов, Юнги.       — Было бы неплохо, если бы у нас появился свой салон для ухода за собой, как у омег из большого города, — задумчиво говорит Юнги. — Ты, как будущий вожак, может, поспособствуешь этому? Около фермы есть отличное местечко.       — Моя цель не встать рядом с Тэхёном, а забрать мою стаю у отца, — напоминает Чонгук.       — Ничего и никто не мешает вам с Тэхёном объединить стаи и территории, — спокойно говорит Юнги. — Переворачивайся на живот и согни одну ногу в коленке.       — На что я подписался, — бормочет Чонгук, пока переворачивается с кряхтением на живот.       — У тебя очаровательная задница, успокойся уже.       — Меньше слов — больше дела, Юнги, — смущённо возмущается Чонгук и утыкается лицом в мягкую обивку дивана.       — Не терпится уже скорее узнать, что такое первый секс? — ехидничает Юнги.       — Не терпится надеть штаны обратно.       И если разум твердит, что Тэхён не заслужил прикасаться к Чонгуку, то тело молит об этом который день.       — Знаешь, альфы во время гона очень меняются, особенно рядом с течным омегой, — Юнги выпячивает нижнюю губу и вспоминает их с Хосоком первый раз.       — В каком смысле? Если ты про агрессию, то я уже знаю, — напоминает Чонгук и поворачивает голову набок, чтобы посмотреть на друга.       — Агрессия появляется, когда альфа себя сдерживает, — Юнги легонько сжимает ягодицу Чонгука. — Вот задницу себе накачал, — а после легонько шлёпает.       — Юнги! — смущённо вскрикивает Чонгук.       — Ладно-ладно. Так вот, во время близости с омегой альфа становится очень ласковым. Он может быть грубым и жестким в сексе, доводить тебя до крика, но в перерывах шептать всевозможные ласковые слова, признаваться в своих чувствах без конца. Может сделать массаж, приготовить что-то и просто быть ласковее омеги. Во время гона у них обостряются чувства, и альфам хочется проявить всего себя перед омегой, — объясняет Юнги, продолжая делать депиляцию. — Альфа будет агрессировать на любого, кто посмеет подойти к тебе, но на тебя не посмеет.       — Откуда ты столько знаешь об этом?       — Омеги очень болтливые, на самом деле. Часто бывает, когда они приходят за травами, то могут начать рассказывать всякое, — пожимает плечами Юнги. — Я закончил, можешь надевать штанишки.       — Но ты же не знаешь, какой Тэхён, — Чонгук встаёт с дивана и надевает штаны, он плюхается обратно и откидывается на спинку. Глаза закрываются от усталости и желания поспать немного. — Может, у него даже опыта нет.       — Ой, у него этого опыта… О, чёрт, — осекается Юнги и накрывает рот ладонью.       — Он спал с кем-то уже, — не вопрос, а утверждение. — Я не особо удивлён, если честно.       — Прости, я не должен был говорить тебе, — Юнги виновато кусает нижнюю губу и садится рядом с Чонгуком на диван.       — Всё в порядке. Тэхён ведь не обязан был хранить мне верность, мы могли вообще не встретиться. Истинность не обязует его держать себя в штанах, — спокойно говорит Чонгук и приподнимает уголок губ.       — Ты точно в порядке?       — Конечно. Не бери в голову, — а у самого внутри неприятно тянет. Его не ждали и не искали. Узнай об этом Чонгук несколькими неделями ранее, когда их отношения с Тэхёном были напряжёнными, он бы только посмеялся. Но сейчас, когда в груди зреют чувства к Тэхёну, Чонгуку хочется кричать.       — Надеюсь, что ты и правда в порядке, потому что иногда ты умеешь очень хорошо притворяться, — Юнги сжимает коленку Чонгука и встаёт с дивана. — Сделать тебе чай?       — Нет, — мотает головой Чонгук и закрывает глаза.       Сон накрывает его быстро, Чонгук слишком устал за последние дни, чтобы бороться с сонливостью. Он успевает уловить, как Юнги укладывает его за плечи на диван и отключается.

🌙

      Около дома Юнги Тэхён зависает в нерешительности. Он стоит под дверью и сверлит взглядом ручку. Что ему делать с Чонгуком сейчас? Тэхён не может к нему прикоснуться, омега попросил держаться подальше. Но забрать Чонгука необходимо, чтобы домой к Юнги мог зайти Хосок с волчатами.       Тэхён коротко стучит в дверь, после чего легонько её толкает и заходит в дом. Внутри стоит идеальная тишина, не слышно голосов.       — Он уснул, — доносится голос Юнги со стороны.       Тэхён поворачивается на голос и замечает голову Юнги, которая выглядывает из кухни.       — Скажешь, почему убежал? — вопрос не требует ответа, Тэхён не хочет заставлять говорить о страхах. Альфа идёт в сторону кухни и останавливается в шаге от друга.       — Давай потом поговорим об этом? — устало вздыхает Юнги. — Тебе сейчас нужно позаботиться о Чонгуке. Я не разрешил ему принять подавители перед сном, так что он может проснуться в любой момент.       — Как знаешь, — Тэхён опускается на корточки и обхватывает пальцами тонкую щиколотку омеги. — Я сниму браслет тебе.       Юнги большими глазами смотрит на копну волнистых волос Тэхёна, пока он крепко держит его за ногу одной рукой, а второй расстёгивает браслет. Первое, что чувствует Юнги, когда с него снимают «оковы», это мощную волну энергии, которая захлёстывает его с головой, и лёгкое головокружение.       — Боже… Это было так просто? Ты взял и без лишних трудностей его снял.       — Снять браслет может только тот, кто его надел, либо его наследник, — пожимает плечами Тэхён. — Как чувствуешь себя? — Тэхён встаёт с корточек и прячет браслет в карман штанов. Внимательно смотрит на друга, ища перемены в его лице. — Голова не кружится?       — Нет. Чувствую себя хорошо. Я пойду найду Хосока, а ты пока забери Чонгука. Хорошо? — скомканно бросает Юнги и босиком выбегает из дома. Слишком быстро, чтобы Тэхён успел что-то сказать.       Тэхён провожает друга взглядом и хмурит брови. Он только надеется, что Юнги действительно в порядке, и что он сможет обратиться в волка спустя столько лет. Проблема с обращением может быть первое время, но никто не знает, как долго может продлиться отсутствие волка.       Чонгука Тэхён находит свернувшегося на диване. Светлые волосы упали на лицо, а сложенные вместе ладошки подпирают щёку. Тэхён наклоняется к омеге и кончиком указательного пальца убирает прядки волос с лица Чонгука. Невозможно отрицать тот факт, что Чонгук очень красивый. Он дикий, своенравный и уверенный в себе, но сейчас, пока спит, Чонгук выглядит маленьким, милым и беззащитным.       — Сможешь ли ты когда-нибудь полюбить меня? — почти неслышно шепчет Тэхён и заостряет внимание на распахнутых губах. — Или уйдёшь, как только наши стаи придут к миру?       Сладкий запах Чонгука ласкает нос. Он словно пытка, которую Тэхёну нужно пережить, чтобы доказать не только Чонгуку, но и самому себе, что Тэхён умеет держать себя в руках. Запах ландышей поджигает лёгкие синим пламенем, из-за которого каждый вдох пускает по всему телу раскалённую лаву. Гон даёт о себе знать.       Тэхён жмурит глаза и считает до трёх, после чего аккуратно берёт Чонгука на руки и выходит вместе с ним из дома. Члены стаи на них не смотрят, опускают взгляды и отходят в сторону, когда Тэхён, с Чонгуком на руках, идёт в сторону леса через поселение.       В домике, который Чонгук покинул с болью на сердце, их никто не побеспокоит. Тэхён опускает омегу на кровать и накрывает пледом, желая не нарушать сон. Ему не столь важно, переспят они или нет, как желание вернуть доверие Чонгука обратно. Тэхён готов стерпеть переломанные кости и горящее огнём тело, но и пальцем не прикоснётся к Чонгуку, пока тот сам не даст чёткое согласие.       Тэхён смотрит на Чонгука длительных пару минут, на его чуть дрожащие ресницы, на родинку под губой и уходит на кухню, где ставит чайник. Он достаёт две кружки и кидает в них сделанный Юнги чай с травами, они подействуют, как успокоительное.       В доме довольно сыро и прохладно, и, чтобы Чонгук не замёрз, Тэхён решает разжечь костёр в камине. Он бросает несколько дров и поджигает щепку, которая сразу разгорается.       Чайник закипает быстро, Тэхён выключает плиту и разливает кипяток по кружкам. Ароматный запах мяты поднимается вверх с клубками пара.       Тэхён с кружками возвращается в главную и единственную комнату. Чонгук уже не спит, он сидит на кровати и сонно оглядывается, пытаясь понять, где находится.       — Ты уже проснулся, — тихо говорит Тэхён и ставит кружки на подоконник, он приоткрывает окно, чтобы чай немного остыл.       — Что это? — растерянно спрашивает Чонгук и встаёт с кровати. Плед падает на пол к его ногам.       — Чай.       — Нет, — качает головой Чонгук. — Что это? — указательным пальцем Чонгук показывает на собственное гнездо на кровати. Починенное гнездо, словно ничего и не было. Даже вещи лежат там же, куда Чонгук их изначально положил.       — Твоё гнездо, — напряжённо говорит Тэхён и внимательно следит за Чонгуком и его реакцией. Она может быть любой, Тэхён должен быть готов к ней.       — Кто дал тебе на это право?! — Чонгук смотрит на Тэхёна со злостью, с нахмуренными бровями, но в его глазах альфа видит боль. — Я просил не трогать гнездо! Зачем ты… — голос Чонгука резко с крика переходит на шёпот. — Почему ты даже после того, как разрушил его, продолжил наносить вред?       Чонгук опускается на пол около кровати и облокачивается о неё спиной. Руками он обнимает поджатые к груди ноги.       — Ты мне мстишь так? За моё поведение, за мои слова, за всё, что я сделал. Я не понимаю, разве тебе недостаточно того, что я выгляжу жалким и уязвлённым? Ты хочешь меня унизить окончательно? — бормочет Чонгук и прячет лицо в коленях.       Он хочет злиться на Тэхёна, но почему-то внутри зреет то чувство, от которого Чонгуку дурно. Тэхён починил гнездо, стараясь исправить собственную ошибку. Альфа не знал, как строится гнездо, но приложил силы, чтобы всё выглядело так, как было в изначальном варианте, сделанным самим Чонгуком.       «Он хотел так извиниться? Чего он хотел добиться этим? Я чувствую себя жалким рядом с ним…»       — Нет, Чонгук, — Тэхён берёт кружки с чаем и подходит к Чонгуку. Он садится рядом на пол и ставит кружки между собой и омегой. — Ты не жалкий, я всегда видел и буду видеть тебя очень сильным. Ещё никогда мне не встречался такой омега. Знаешь, ты похож на одуванчик.       — Одуванчик? — хмурит брови Чонгук, но голову с колен не поднимает.       — Да. Для меня это сильный цветок, ведь он способен выживать в любых условиях. Одуванчики цветут в полях, а могут и около дороги, могут там, где нет солнца, где сыро и грязно. Ты тоже сильный, ты пустил корни здесь, в моей стае, справился с трудностями и смог расцвести. Ты когда на солнце стоишь, то твои волосы светятся, как у одуванчика, — заканчивает Тэхён своим сравнением. Он действительно восхищается силой Чонгука.       — Что это? — бурчит смущённо Чонгук и косится на кружки. Комментировать сказанное Тэхёном нет желания, Чонгуку сначала нужно это обдумать в голове. Но он слишком растерян и сбит с толку.       — Это чай с травами. Его Юнги делал сам, попробуй, поможет успокоиться, — с кивком головы Тэхён берёт свой чай и делает пару глотков. — Я хотел хоть как-то загладить свою вину, поэтому вернул все вещи, которые взял, на место. Я думал, что делал всё правильно, но на деле я понятия не имею, мог ли вообще чинить его.       Чонгук звонко шмыгает носом и берёт свой чай, ему хочется отвернуться от Тэхёна, чтобы спрятать свои красные глаза и боль, которая в них сидит. Но он не отворачивается. Тэхён уже видел достаточно, когда разрушил гнездо.       — Ты не задумывался, почему волчат Юнги зовут Юнсон и Юнджун, а меня Тэхён? — альфа вытягивает ноги и смотрит в окно, не желая смущать Чонгука своим взглядом.       — Нет.       — В нашей стае принято называть волчат именами, которые начинаются на первый слог имени омеги, — объясняет Тэхён.       — Почему? — искренне интересуется Чонгук и отпивает чай, он поворачивает голову к Тэхёну и разглядывает его профиль. Живот внизу тянет, из-за чего Чонгук поджимает пальцы на ногах. Он прекрасно чувствует яркий запах Тэхёна, чувствует его гон. У Чонгука желание зреет внутри, но он стоически держится, только бы не заскулить.       Они оба сдерживают себя, борясь с болью и желанием.       — Когда пара оборотней становится семьёй, то омега берёт фамилию мужа. Это означает, что все в семье под защитой альфы. Волчат называют именами с первым слогом имени омеги, что означает их принадлежность к родителю. Омега вынашивает волчат, кормит их, проявляет любовь и ласку, он делает это гораздо больше, чем альфа. Это придумал мой отец, когда папа носил меня под сердцем. Он хотел таким образом подчеркнуть значимость омег и то, кому волчата действительно принадлежат, — на последних словах Тэхён поворачивает голову к Чонгуку и улыбается уголком губ, когда замечает там блеск восхищения.       — Это вау, правда, — Чонгук опускает взгляд и ставит кружку на пол.       — Хочешь ещё поспать? — рука дёргается в порыве прикоснуться к Чонгуку, но Тэхён только сжимает пальцы в кулаки и сдерживается.       — Нет, я… — в смущении и нерешительности Чонгук запинается. — Ты же тоже это чувствуешь. Так почему ничего не делаешь?       — Ты просил не прикасаться к тебе.       — А если я скажу, что сегодня можно? Ты можешь прикоснуться ко мне, Тэхён, — Чонгук поднимает взгляд и заглядывает в глаза Тэхёна, в которых появляется блеск.       — Не пожалеешь? — на всякий случай уточняет Тэхён.       — Нет, — качает головой Чонгук. Он встаёт с пола и берёт свою кружку.       На кухне достаёт из кармана пластинку с таблетками и запивает одну остатками чая. Тэхён подходит к нему сзади и целует в плечо, которое спрятано под тонкой кофтой. Чонгук позволяет ему это. Позволяет положить руки на талию, позволяет окутать себя запахом.       — Если захочешь остановиться, то сразу скажи, — предупреждает Тэхён и тянет Чонгука за собой обратно в комнату.       — Ты остановишься?       — Да.       — Обещаешь? — остановиться не попросит, но Чонгуку интересно знать, действительно ли Тэхён сможет остановиться. Когда он рушил гнездо, то никакие слова не привели альфу в чувство.       — Обещаю, Чонгук. Я больше не причиню тебе вред, — около кровати Тэхён останавливается. Он помнит слова Хансона о том, что гнездо омеги неприкосновенно. Может ли он опуститься на кровать? — Могу я?..       Чонгук утягивает его на кровать сам, без лишних слов падает вместе с альфой на множество вещей. Пускает в своё гнездо без раздумий. Он лежит спиной на вещах Тэхёна, пока альфа нависает над ним и явно сдерживает себя. Кончиком языка Чонгук проводит по нижней губе, и Тэхён наклоняется, целуя.       Первый их поцелуй, от которого у Чонгука сводит кончики пальцев на руках и ногах. Губы у Тэхёна на удивление мягкие и приятные, они уверенно обхватывают губы Чонгука, сминая их по очереди.       Одной рукой Тэхён опирается о кровать, а пальцами второй обхватывает подбородок Чонгука, удерживая его голову на месте. Омега отвечает на поцелуй медленно, позволяет вести и не пытается перенять ведущую роль. Сейчас он хочет подчиниться Тэхёну.       Ладонью Чонгук скользит по напряжённой руке Тэхёна, достигает предплечья и легонько сжимает мышцы пальцами, кончики которых вновь сводит от ощущений. Он так давно хотел прикоснуться к Тэхёну, изучить его тело и узнать: каково это быть с ним настолько близко.       Запахи усиливаются, кружат голову и выбивают воздух из лёгких. У Тэхёна вылезают клыки, которыми он задевает нежную кожу на губах Чонгука, слегка царапая до крови. Никто не обращает на это внимания, поцелуй только углубляется: Тэхён добавляет язык и проводит им по губам Чонгука, но не спешит толкнуться им в рот. Ему не хочется, чтобы Чонгук испугался или почувствовал себя некомфортно. Кончик языка задевает верхний ряд зубов омеги и режется об острый клык. У Чонгука они тоже вылезли на фоне течки.       Лёгкие горят огнём, дыхание учащённое и жаркое, Чонгук продолжает отвечать на поцелуй с каждой секундой смелее и увереннее. Он не боится того, что может произойти, в голове нет лишних мыслей и сомнений. Разговор с Юнги помог понять, что желать секса во время течки нормально, и в этом нет ничего постыдного. Нормально быть слабым и желать защиты, нормально давать себе возможность отдохнуть от своей силы.       Тэхён кладёт ладонь на живот Чонгука, который омега напрягает. Сквозь кофту пальцы чувствуют кубики пресса, не такие рельефные, как у самого альфы, но чётко ощущающиеся. Кончиками пальцев Тэхён ведёт вниз, достигает кромки штанов, но не проникает под них, а заставляет Чонгука томиться в ожидании.       Дикое желание хочет вырваться наружу, сорваться с цепи и накинуться на Чонгука. Такого вкусного, сладкого и покорного, который тихо скулит в поцелуе и сжимает пальцами крепкое предплечье альфы. Тэхён сдерживает собственный гон, боится сорваться и сделать больно, но понимает, что страсть и желание накроют их двоих одной волной.       Тэхён разрывает поцелуй и смотрит на Чонгука. Зрачки в глазах омеги расширены, губы алого цвета и блестят от большого количества слюны, волосы разбросаны в разные стороны. В немой поддержке Чонгук гладит кожу предплечья Тэхёна большим пальцем. В груди Тэхёна сердце бьётся как дикий зверь в клетке о стенки: отчаянно и сильно, получая болезненные удары. Чонгук такой милый и красивый сейчас, смотрит своими большими глазами, в которых желание открыто плещется в чёрном море. Его хочется всего попробовать, вкусить и приласкать.       — Ничего не бойся, — шепчет Тэхён и наклоняется, целуя Чонгука в шею. По коже омеги от поцелуя бегут мурашки. Ему понравилось. — Прекрасен. Как же ты прекрасен, Чонгук, — целует вновь и улыбается, когда омега откидывает голову назад, прося больше поцелуев.       Чонгук ничего не отвечает, тихо выпускает воздух из лёгких после очередного поцелуя. В голове нет опасений, что Тэхён сделает ему больно, он понимает, что альфа сейчас хочет позаботиться о нем, и навредить не посмеет. Чонгук дал ему своё согласие, значит, сдерживать гон Тэхён не станет. Он чувствует, как Тэхён стягивает с него штаны, и приподнимает бёдра, чтобы помочь. Под ними нижнего белья нет, Чонгук знал, на что шёл.       Кожу слегка холодит, но тепло окутывает тело обратно, от Тэхёна исходит жар, который греет. Чонгук слегка краснеет, смущаясь собственной наготы, но ничего не говорит, позволяет Тэхёну прикасаться к своей оголённой коже, водить ладонью по бедру и слегка сжимать кожу.       — Можешь оставить на мне кофту? — неожиданно говорит Чонгук, когда чувствует, как рука Тэхёна скользнула под верхнюю одежду и накрыла живот.       — Почему? Тебе же будет жарко, — Тэхён отрывается от шеи Чонгука и заглядывает ему в глаза.       — Моё тело отличается от тех омег, которых ты видел, — шепчет Чонгук и отводит взгляд в сторону. Ему не хочется выглядеть глупцом в глазах Тэхёна, но именно так Чонгук себя ощущает. Он переживает о собственном теле, в то время как Тэхён шепчет о его красоте.       — Юнги, маленький засранец, — недовольно рыкает Тэхён и невольно сжимает пальцы на бедре Чонгука.       — Не злись на него, он хотел поддержать меня, но…       — Чонгук, — вздыхает Тэхён, — я…       — Не надо ничего говорить, я понимаю. Ты не обязан был меня ждать, искать и верить в нашу встречу, — с понимающей улыбкой говорит омега и невольно поджимает холодные пальцы на ногах, всё ещё чувствуя смущение.       Тэхён смотрит на Чонгука несколько длительных секунд, пытается найти в его глазах правду, но они спокойны, так же, как и голос Чонгука. Он не врёт, Чонгук отнёсся с пониманием и успокоил.       — Чонгук, — вздыхает Тэхён и кончиком пальца приподнимает подол кофты, — для меня ты красивый. Я уже видел тебя без верха, — брови Чонгука поднимаются вверх. — Когда мы узнали об истинности. Ты стоял в реке. Мне нравится твоё тело, твой пресс.       Тэхён кладёт ладони на талию Чонгука и легонько её сжимает через ткань кофты.       — Смотри, какая у тебя красивая и тонкая талия, она подходит моим рукам. Я никогда бы не посмел сравнить тебя с другими омегами, потому что такой, как ты, единственный для меня. Неповторимый, не побоюсь этого слова, пусть это и банально звучит, — пожимает плечами Тэхён. — Я могу снять кофту?       Замерший от слов Тэхёна Чонгук заторможенно кивает и позволяет избавить себя от последнего элемента одежды. Теперь он лежит нагой на вещах альфы, смотрит большими глазами на лицо Тэхёна, который без смущения его разглядывает.       Чонгук чувствует, как капелька предэякулята стекает по его талии с живота. Внизу живота горит всё огнём, хочется поддаться внутренним желаниям: развести колени и попросить Тэхёна помочь ему. Помочь узнать все эмоции и чувства во время секса.       Чонгук всё ещё горд, чтобы даже сейчас просить о чём-то.       Но вместо этого, Чонгук поднимает спину с кровати и, не отрывая взгляда от глаз Тэхёна, снимает с альфы его майку. Волнистые волосы Тэхёна красиво взъерошиваются и блестят от света огня в камине. Он задерживает взгляд на щеке Тэхёна, на которой корочкой покрылись царапины после удара. Облизав губы, Чонгук оставляет влажный поцелуй на ссадине, словно она всё ещё приносит альфе боль.       За окном солнце уже почти скрылось за горизонтом, погружая комнату в темноту, это добавляет особой атмосферы, помогая Чонгуку быть чуточку увереннее.       Чонгук кидает кофту куда-то в угол кровати и кладёт ладони на плечи Тэхёна, слегка сжимает горячую кожу, покрытую татуировками, под некоторыми из них скрыты шрамы, которые Чонгук чувствует пальцами. Отсутствие яркого света мешает разглядеть чернильные рисунки, но Чонгук уверен, что ещё успеет это сделать, когда у них будет время.       Свет от огня в камине играет тенями на теле Тэхёна, показывая рельефность мышц. Чонгук готов растечься лужей от того, насколько его ведёт от вида красивого и мощного тела.       Без лишних слов Тэхён позволяет Чонгуку разглядывать и изучать себя, он до боли стискивает челюсти, не позволяя себе накидываться на омегу. Ему необходимо сдержать себя сейчас. Тэхён обвивает тонкое запястье Чонгука своими пальцами и накрывает его ладонью свою грудь, где бьётся сердце.       — Ты заставляешь его сходить с ума. Моё сердце бьётся так сильно из-за тебя, Чонгук.       Омега смотрит на свою руку и чувствует сильные удары сердца в груди Тэхёна. Собственное сердце бьётся точно так же. Оно словно сгорает живьём от всех чувств, которые Чонгук переживает сейчас рядом со своим истинным. Это всё ещё далеко от «люблю», но уже сильнее, чем «нравится».       Поддавшись порыву, Чонгук поднимает взгляд на глаза Тэхёна и сам его целует. Обвивает руками шею альфы и тянет его за собой, когда падает спиной обратно на кровать. Тэхён успевает подставить руки, чтобы не упасть на омегу всем телом.       Второй поцелуй уже не нежный и невинный, а более уверенный, страстный и дикий. Чонгук позволяет это себе, тем самым показывая Тэхёну, что он готов к следующему этапу.       Тэхён разводит ноги Чонгука и прижимает его ладонями за плечи к кровати, пахом трётся о влажный член Чонгука, тем самым пачкая собственные штаны. Трение грубой ткани штанов о чувствительный и налившийся кровью член вызывает тихий стон из уст Чонгука, который тонет в поцелуе. Чонгук бьёт коленками его бока, но не может сдвинуться с места, пока Тэхён прижимает его к кровати и продолжает тереться пахом о пах.       К лицу приливает кровь, в ушах гудит, а тело накрывает приятный жар от возбуждения, с которым Чонгук не сталкивался ранее. У него были течки, но они всегда проходили почти незаметно, не доставляли дискомфорта и не вызывали то желание, которое Чонгук испытывает сейчас. Ещё никогда ему не хотелось, чтобы альфа его вылизал, приласкал и вставил в него свой член. Чонгук никогда не думал, что будет хотеть так сильно.       В особенности хотеть Тэхёна, которому Чонгук хотел вцепиться в глотку несколько раз.       Тэхён красивый и сильный, у него вены вздулись на руках, он смотрит с желанием и силой, от которой у Чонгука дрожат коленки. Запах альфы кружит голову и придаёт чувство защищённости, в котором Чонгук так нуждался.       Неожиданно Чонгук тихо вскрикивает и зажимает рот влажной от пота ладошкой, когда всё его тело простреливает от первого оргазма. Он мелко дрожит, пока член дергается несколько раз, пачкая напряжённый живот и штаны Тэхёна белёсой жидкостью.       — Ты очень чувствительный. Осмелюсь предположить, что это из-за твоего первого раза, — с лёгкой улыбкой говорит Тэхён и наблюдает за реакцией Чонгука. Милый, такой милый. Он точно никогда не прикасался к себе раньше, полностью избегая собственного удовлетворения.       Тэхён снимает с себя штаны, пока Чонгук всё ещё отходит от первого оргазма, пусть не красочного. У них ещё есть время, чтобы Тэхён мог показать Чонгуку, что такое настоящий оргазм, и насколько он может быть приятным.       Пользуясь замешательством Чонгука, Тэхён опускается между его ног и закидывает одну себе на плечо, а вторую прижимает за бедро к кровати, чтобы Чонгук не сжал ноги вместе.       — Тэхён, не надо!..       Попытку протеста альфа быстро приструняет: одну ногу прижимает к кровати, а вторую сжимает за бедро, не давая убрать со своего плеча. Тэхён хочет показать Чонгуку, что быть омегой прекрасно, что удовольствие, которое альфа доставляет своей паре, не показывает зависимость омеги.       Тэхён широко мажет языком по влажному входу, на что Чонгук сжимается и напрягается, но больше не пытается оттолкнуть от себя альфу.       Юнги был прав, он был абсолютно прав. Мало того, что Тэхён действительно собрался вылизать его, так ещё Чонгук ощущает себя спокойно из-за отсутствия лишних волос.       — Я покажу тебе второй вид оргазма, расслабься, Чонгук, — в поддержке Тэхён гладит напряжённые бёдра омеги, успокаивая его. — Если ты хочешь что-то сказать, то говори, не бойся. Я хочу слышать тебя.       Язык Тэхёна проходится по кругу, слизывает новую порцию смазки и легонько толкается внутрь, всего на жалкий сантиметр, но достаточно, чтобы тело Чонгука задрожало.       — Твой язык… — шепчет Чонгук и сжимает пальцами вещи Тэхёна. — Он такой горячий, Тэхён. Такой горячий.       Сдержать самодовольную улыбку Тэхён не может, она украшает его лицо, и он целует Чонгука в шовчик, который тянется от яичек до входа. Член Чонгука даже после первого оргазма всё ещё крепкий и истекает смазкой, его Тэхён намеренно обделяет вниманием, чтобы Чонгук смог почувствовать красочный оргазм.       Тэхён отпускает бедро Чонгука, которое прижимал к кровати, но второе, перекинутое через плечо, продолжает поглаживать. Свободной рукой он скользит по внутренней стороне бедра Чонгука, достигает входа и надавливает пальцами. Не спешит приступать к растяжке, хочет заставить Чонгука подождать, чтобы получить большее.       Горячим языком продолжает кружить вокруг входа и толкается уже чуть глубже, когда Чонгук расслабляется, поняв, что может получить больше.       Чонгук тихо стонет, но больше не пугается собственных ощущений. Глаза жмурит и губы облизывает без остановки, увлажняя их слюной. Он и подумать не мог, что это настолько приятно. Чонгук не думал, что Тэхён может быть настолько нежным, внимательным и сдержанным. Ему уделяют всё внимание и не требуют делать ничего взамен.       В том, что Тэхён себя сдерживает, Чонгук уверен. Но он не может пока попросить Тэхёна отдаться ощущениям полностью, где-то в подсознании боится, что альфа сделает больно и сорвётся. У них будет ещё возможность с головой отдаться страсти. Ночь длинная, а течка не спешит заканчиваться.       Глазам Тэхёна верить хочется. В них столько уверенности и желания, столько спокойствия и нежности, что удивляет Чонгука. Он удивляется тому, какой Тэхён сейчас с ним. Совершенно другой оборотень, от которого в груди всё полыхает.       Чонгук не хочет влюбляться ещё сильнее, это кажется ему опасной игрой, в которой он проиграет. А проигрывать Чонгук не любит. Но он проиграл уже в тот момент, когда впервые посмотрел на Тэхёна без злости и раздражения.       Мысли рассеиваются мощным потоком ветра, когда Чонгук чувствует, как Тэхён вставляет в него первый палец. Ощущения новые и интересные. Указательный палец входит по самые костяшки, а большой надавливает на шовчик.       Чонгук захлёбывается в собственном стоне, когда палец Тэхёна касается внутри того, отчего у омеги простреливает в спину. Он поджимает пальцы на ногах, когда палец внутри него двигается, а язык Тэхёна продолжает ласкать вход.       Возбуждение начинает стремительно расти, что Чонгук ощущает своим членом. Он бросает на него короткий взгляд, но глаза натыкаются на копну волос Тэхёна, голова которого расположена между его ног.       «С ума сойти, он действительно это делает», — пролетает в голове Чонгука, и он издаёт новый звонкий стон.       Тэхён достаёт палец и вводит уже два. Они входят туже, растягивая нежные стенки. Чтобы избавить Чонгука от неприятного жжения, Тэхён проводит языком по колечку мышц его входа и присасывается губами к напряжённым яичкам. Слышит, как Чонгук вскрикивает, но не отстраняется.       Омега в его руках такой чувствительный. Если Чонгук начнёт плакать от ощущений, Тэхён даже не удивится этому.       Два пальца входят до упора, массируя нервный комок и заставляя Чонгука дрожать и тихо скулить. Тэхён поднимает голову всего на пару секунд, чтобы посмотреть на Чонгука. У омеги зажмурены глаза, губы распахнуты, по ним проходится язык, а дрожащий живот весь влажный от предэякулята. Головка члена Чонгука блестит, она красная и вся влажная.       Собственный член дёргается несколько раз от такого вида, он стоит, и с него на вещи падают большие капли собственного предэякулята. Кажется, ещё немного, и он кончит только от того, что вылизывает Чонгука. От его стонов, его запахов и нежности идёт кругом голова, а зверь внутри разъярённо рычит.       Тэхён двигает пальцами, слегка разводит их и приподнимается наверх. Влажными губами, которые сохранили вкус смазки, он целует живот Чонгука, мажет языком по кубикам пресса, которые испачканы в омежьем соку. Тэхён причмокивает губами и чувствует, как Чонгук сжимает его пальцы, мешая двигать ими. В голове от представлений, как он сожмёт его член в жаркой тесноте, всё идёт кругом. Тэхён сдерживает свой оргазм, не позволит себе кончить раньше времени.       Решив добавить третий палец, Тэхён возвращается обратно между ног Чонгука. Под тихий писк омеги Тэхён вводит три пальца, языком вновь ласкает вход вокруг. Благодаря течке первая растяжка проходит почти без дискомфорта и боли, смазка притупляет всю боль. Чонгук получает только удовольствие от заполненности.       Тэхён вводит пальцы до упора, достаёт их, после чего вводит опять и так несколько раз, пока с удовольствием наблюдает, как растянутый вход Чонгука сжимается вокруг воздуха. Омега стонет звонко и сладко, его тело дрожит, а пальцы рук сжимают вещи до побеления костяшек. Несколько длительных минут Тэхён продолжает быстро входить в Чонгука пальцами, после чего резко достаёт их и заменяет языком. Благодаря растяжке он входит гораздо глубже.       Будучи на пике, Чонгук прогибается в спине и поджимает пальцы на ногах. Он вскрикивает гораздо громче, чем в первый раз, когда кончает от горячего языка, толкающегося в него. Ощущения во время второго оргазма острее и ярче, Чонгук сглатывает слюну и открывает глаза. Взгляд падает на свой член, который дёргается ещё несколько раз после оргазма. Чонгук тихо скулит и до боли кусает нижнюю губу.       Но ему всё ещё мало. Он хочет поцелуя, хочет Тэхёна в себе, хоть никогда не ощущал члена в заднице. Омежья природа кричит в нём и зовёт альфу, чтобы растерзал своим диким желанием.       Глаза омеги просят о большем, что Тэхён отчётливо понимает.       Тэхён облизывает губы и размещается между ног Чонгука, ведёт ладонями по бёдрам и талии, достигает груди и задевает соски, из-за чего Чонгук вздрагивает и смотрит на него большими глазами.       Невинный маленький мальчик, но смелый и бесстрашный воин.       Губы вновь соединяются в поцелуе, руки Чонгука обвивают шею Тэхёна и прижимают к себе сильнее, чтобы тело могло в полной мере ощутить весь жар альфы.       Чонгук мычит тихо, когда Тэхён входит в него. Руки альфы прижимают за плечи к кровати, пока губы безостановочно мнут губы Чонгука.       Полностью в омегу Тэхён сразу не входит, на пробу качает бёдрами и отстраняется от губ, которые отпускать не хотят. Руки Чонгука соскальзывают с плеч на грудь и пресс, кончиками пальцев приятно щекочут кожу.       Взгляд Чонгука поплывший, губы распахнуты и запах, от которого лёгкие сводит судорогой. Всё это застилает глаза тонкой пеленой дикого возбуждения и желания. Тэхён бы мог поддаться природе и взять Чонгука жёстко и быстро, растерзать его кожу зубами, оставляя красные и саднящие метки, но он не может этого сделать. Пока что. Он ещё не знает, как Чонгуку нравится, поэтому его первый раз хочет сделать приятным и спокойным настолько, насколько это возможно.       Впервые за всё это время Тэхён касается пальцами члена Чонгука. Сначала поглаживает кончиками влажную и чувствительную головку, потом ведёт пальцами по всей длине до основания и легонько сжимает яички. Чонгук мотает головой из стороны в сторону и опускает ладони на вещи, вновь их сжимает и стонет без смущения. Тэхён делает первые толчки, входя членом с каждым разом глубже и глубже.       — Тэхён, — выдыхает Чонгук вместе с тихим стоном.       — Что, мой маленький? — шепчет вопрос в шею омеги Тэхён и целует, слегка задевая кожу зубами.       — Тэхён…       Чонгук не знает, когда член альфы вошёл полностью, но ощущения настолько новые и необычные, что у Чонгука нет в голове слов, которыми это можно описать. Только и может, что шептать имя альфы без конца. Он слышит звук собственной смазки, когда член гладко скользит в нём. И это не смущает. Звук смазки становится громче, когда Тэхён выходит из него и входит обратно. Чонгук течёт так сильно, что чувствует свою смазку везде. Особенно мокро под задницей.       Ладонь Тэхёна обхватывает член Чонгука в плотное жаркое кольцо, большой палец массирует уретру, заставляя омегу дрожать и метаться на кровати. Тэхён наклоняется к омеге и обвивает свободной рукой его шею, а лбом прислоняется ко лбу Чонгука, выдыхая горячий воздух в его губы.       Движения с каждым толчком становятся резче, появляются звуки шлепков тел друг о друга. Чонгук открывает зажмуренные глаза и кусает нижнюю губу до боли.       — Поцелуй меня.       Омега близко, как и Тэхён. Альфа в поцелуе не отказывает, но теперь он нежный, ласковый и мягкий. Клыки саднят от желания укусить и пометить своего истинного, но Тэхён не смеет, рычит от боли, но терпит. Он уверен, Чонгук чувствует то же самое. Его клыки не менее острые, а чувства такие же обострённые.       Они вдвоём видят грань, которую переступить себе запрещают. Метки свяжут их на всю жизнь. Ни Тэхён, ни Чонгук к такому большому шагу не готовы.       Чонгук чувствует, как Тэхён замедляется, и не понимает почему, омега ведь уже близко. Узел, о котором говорил Юнги, распирает внутри до приятной боли. Тэхён прекращает движения, входит в Чонгука по самое основание и разрывает поцелуй. От ощущений, которые простреливают током всё тело, Чонгук получает третий оргазм и пачкает руку Тэхёна. Свои пальцы альфа не убирает, мягко водит ими по всей длине и головке, размазывает сперму и вызывает всхлипы из Чонгука.       У омеги на глазах от чувствительности появляются первые слёзы, он дёргается, чтобы увернуться от руки Тэхёна, но альфа за плечо прижимает его обратно к кровати, сдерживает на месте и смотрит в глаза. Тэхён устроил ему сладкую пытку.       Узел не спадает, он ощущается внутри, как и сперма Тэхёна, которая выстреливает внутрь. Горячо и мокро. Чонгук кусает нижнюю губу и мычит тихо. Он чувствует себя грязным, но удовлетворённым. Когда Тэхён без брезгливости кладёт ладонь на живот Чонгука, где давно смешался предэякулят со спермой, омега втягивает живот и накрывает рот ладонью. Тэхён стонет тихо своим глубоким голосом, из-за чего у Чонгука на загривке волосы встают дыбом.       — Я его чувствую, — шепчет удивлённо Чонгук и смотрит на альфу большими глазами.       — Я тоже.       Узел спадает спустя несколько минут. Тэхён выходит осторожно и не может не посмотреть, как Чонгук сжимается, не позволяя сперме вытечь наружу. Альфа оставляет поцелуй на влажном лбу Чонгука и ложится рядом, заботливо убирая с лица прядки светлых волос.       — Поспи немного, тебе нужен отдых, — шепчет убаюкивающе на ушко Чонгука Тэхён.       — Нужно помыться, — устало бормочет Чонгук.       — Я оботру тебя полотенцем.       Чонгук слабо кивает и закрывает глаза, расслабляясь рядом со своим альфой, запах которого его защищает.       «Я смог увидеть тебя таким спокойным и ласковым, нежным и мягким. Как только течка закончится, что ты сделаешь? Прогонишь или же сможешь простить?» — думает Тэхён и тихо вздыхает, пока разглядывает засыпающего Чонгука.       Как только омега уснёт крепким сном, Тэхён оботрёт его влажным полотенцем и накроет одеялом. Сам ляжет рядом и не сомкнёт глаз, не в силах оторвать их от спокойного и красивого лица его омеги, которого он жестоко обидел.       Простить самого себя не может, о каком прощении от Чонгука он может просить.

🌙

      Лёгкие горят огнём, под босыми ногами хлюпает грязь. Юнги бежит через всё поселение и ищет Хосока. Члены стаи оборачиваются на него, но не спрашивают, что так взволновало омегу. Боятся подойти и спросить после того, как стало известно имя альфы Юнги.       — Хей, Юнги! — звонкий голос заставляет резко остановиться. Юнги подскальзывается на мокрой траве, но удерживает равновесие. — Боже, ты чего босиком?       — Сону, — вздыхает Юнги и бросает взгляд на босые ноги. Он совсем забыл об обуви, как только с него сняли браслет.       Единственный омега в поселении, который всегда относился к Юнги с пониманием и без издёвок, так это Сону. От него Юнги получал молоко для волчат несколько раз на день, именно Сону затыкал всех омег, смеющих насмехаться над Юнги.       — Ты же омега. Знаешь, как вредно держать ноги в холоде? На дворе осень, скоро морозы ударят, а ты босиком бегаешь! — возмущённо указывая пальцем на босые ноги, Сону отчитывает Юнги как волчонка. — Застудишь себе одно место, будешь скулить ходить.       Юнги закатывает глаза, за что получает щелбан в лоб.       — Эй!       — Ты выглядишь встревоженно. Кого-то ищешь? — быстро переводит тему Сону.       — Я ищу Хосока с волчатами. Не видел их?       — Последний раз они были в лесу за домом Тэхёна. Посмотри там, вероятно, они ещё гуляют, — указывает рукой в сторону леса Сону. — И обуйся, пожалуйста, — напоследок говорит омега и уходит.       Юнги идёт быстро в сторону дома Тэхёна и заходит за угол, когда слышит грозное рычание Юнджуна. Носом врезается в грудь Хосока и шипит от удара.       — Ох, прелесть, куда ты так летишь? — кончиками пальцев Хосок поднимает лицо Юнги за подбородок и разглядывает нос, после чего целует в самый кончик. — Целый. Так что случилось?       Волчата звонко клацают челюстями и прыгают вокруг папы, привлекают к себе внимание. Успели соскучиться, хотя они не виделись всего пару часов. Юнджун легонько кусает Юнги за ногу, где раньше был браслет, чем привлекает внимание Хосока.       — Что там? — спрашивает у сына, нежели у Юнги, и опускается на корточки.       Хосок закатывает штанину вверх и замечает след от браслета, которого не касалось солнце все эти годы.       — Тэхён снял его… Юнги! — резко поднявшись на ноги, Хосок кладёт ладони на плечи омеги и улыбается широко и счастливо, а у омеги внутри всё сжимается.       Вместо ответной улыбки губы Юнги кривятся, а из глаз брызгают слёзы.       — Что случилось? Почему ты плачешь? — Хосок ничего не понимает, он кладёт ладони на щёки Юнги и чувствует горячие слёзы, которые стекают к его рукам.       Смотреть, как плачет его омега, для Хосока всегда было невыносимо.       — Я не чувствую его, — сквозь плач выдавливает из себя Юнги и жмурит глаза. — Я не чувствую своего волка.       — Ты пробовал обратиться? — на выдохе спрашивает Хосок и притягивает омегу к себе, крепко обнимая в попытке успокоить.       Нет ничего страшнее для оборотня потерять своего волка и застрять в теле человека. Так происходит с теми, кто покидает лес и остаётся жить в городе после серьёзной травмы. Связь с лесом обрывается, как и связь с волком. Такие оборотни становятся слабее, они не могут чувствовать запахи, и у них пропадает шестое чувство.       Юнги всё ещё не может защитить собственных волчат. И от этого чувствует себя отвратительно.       — Пробовал. Как только выбежал из дома, так сразу попробовал обратиться. Но моё тело пронзила такая боль, которая сбила с ног, — сбивчиво говорит Юнги, продолжая плакать и рвано вдыхать воздух.       И только после слов Юнги Хосок замечает грязь на вещах омеги, царапины на ладонях и грязные коленки.       — Мой маленький. Мы обязательно справимся с этим. Слышишь? Должен быть способ вернуть волка. Просто это чувство спит в тебе, — пытается успокоить Юнги Хосок, но сам понимает, как глупо звучат его слова. Он впервые с таким столкнулся, и как помочь Юнги, понятия не имеет.       Волчата тихо скулят, сидя около ног родителей, и ничего не понимают. Они видят, что папа плачет, чувствуют его боль и тревогу, но не знают причину этого состояния. Юнсон трётся головой о ногу папы и скулит громче.       — Что случилось? Я услышал плач, — из-за угла дома выходит Хансон. Старший омега окидывает взглядом сына и Юнги, а после смотрит на волчат.       — Юнги не чувствует своего волка, — коротко объясняет Хосок и отпускает Юнги из объятий, когда омега отталкивает его ладонями.       — Я слышал о таком, — задумчиво говорит Хансон и чешет подбородок. Омега подходит к Юнги и кладёт ладонь ему на лоб, сам закрывает глаза и что-то неразборчиво шепчет себе под нос.       — Что ты делаешь? — брови Хосока поднимаются вверх. Он знает, что у папы есть связь с лесом, но он ещё никогда не видел, чтобы папа делал что-то подобное.       Хансон не отвечает, продолжает что-то шептать, пока от его ладони по телу Юнги бегут мурашки. Лёгкий ветер взъерошивает волосы и проникает под одежду, щекочет кожу и исчезает так же быстро, как и появился. Юнги стоит с большими глазами и слышит, как гулко бьётся его сердце в груди.       — Твой волк спит, Юнги, — ладонь Хансона со лба перемещается на грудь омеги. — Он в тебе, вот здесь. Ваши сердца бьются вместе. Но нужно время, чтобы разбудить его. К сожалению, я не знаю, сколько его понадобится.       — Я его не потерял? — Юнги большими глазами, полных слёз и надежды смотрит на Хансона.       — Нет, — качает головой Хансон. — Но не пытайся силой разбудить его, Юнги. Ты только навредишь себе.       Юнги опускает взгляд и хмурит брови, пальцы сжимает в кулаки. Это замечает Хосок, но молчит.       — Я отведу волчат домой, им нужно отогреться у камина, вся шерсть мокрая, — взъерошив волосы Юнги, Хансон подзывает волчат к себе. — Пойдём домой, Юнсон, Юнджун.       Стоит волчатам скрыться за углом дома, как Юнги разворачивается и большими шагами идёт в лес. Ему всё равно на шишки и иголки, которые больно впиваются в нежную кожу на ступнях. Сейчас он хочет скрыться ото всех глаз.       «Я разбужу его, чего бы мне это ни стоило. Мои волчата нуждаются во мне».       — Юнги, куда ты? — омегу Хосок не останавливает, но идёт следом. — Юнги, ты же не собираешься пробовать обратиться?       Юнги ничего не отвечает, он останавливается на маленькой опушке и шумно вздыхает. Глаза жмурит и пробует обратиться, но тело пронзает боль, из-за которой подкашиваются ноги. Омега стоически держится на ногах и пробует вновь.       Боль настолько сильная, словно рёбра ломают одно за другим. Лицо становится влажным от слёз, Юнги никогда не был сильным физически, любая боль для него наказание.       — Юнги! — вскрикивает Хосок, но стоит на месте. — Прекрати! Ты вредишь сам себе.       — Я должен попробовать. Ради волчат, ради Юнсона и Юнджуна, — выдавливает из себя Юнги и пробует вновь.       Кожа на руках покрывается красными жгучими пятнами, которые похожи на ожоги. На шее Юнги вздуваются вены, лицо краснеет. У Хосока в глазах ужас застывает, когда он смотрит, как его омега причиняет себе боль. Не ради себя, а ради волчат.       Ноги не выдерживают, и Юнги падает на опушку из мха. Он с хрипом вдыхает воздух в лёгкие и плачет в голос, когда чувствует тёплые руки Хосока, которые его обнимают за плечи и голову.       — Тише, мой маленький, тише. Ты вернёшь его, обязательно вернёшь. Ты теперь не один, у тебя есть я, — качаясь из стороны в сторону, Хосок гладит Юнги по голове. Он замечает на оголённых руках пятна и боится к ним прикоснуться. Ему кажется, что любое прикосновение причинит боль Юнги. — Не делай ничего, что вредит тебе, пожалуйста. Твоя боль — и моя тоже. Для меня это мука — смотреть на твои слёзы.       Хосок садится на опушку и размещает Юнги на своих коленях. Ткань штанов быстро намокает из-за воды, скопившейся во мхе, и неприятно холодит кожу. Юнги дрожит в его руках и дышит тяжело после боли, которую сам себе причинил.       — Так больно, — шепчет Юнги и позволяет облокотить себя о грудь Хосока. Он закрывает глаза и дышит часто. — Что это за пятна? Они похожи на ожоги.       Юнги с шипением поднимает кофту и смотрит на свой живот. Жгучие следы остались даже там: на рёбрах, на груди и ниже пупка.       — Я не знаю, прелесть. Кожа словно плавиться начала. Не делай так больше, не смей! — в страхе за своего омегу повышает голос Хосок. — Мы обязательно найдём способ вернуть его, но не ценой твоего здоровья, — Хосок берёт Юнги за руку и подносит тыльную сторону ладони к своим губам. Целует нежно и продолжительно, носом глубоко вдыхает запах омеги и прикрывает глаза. На костяшках кожа тоже повреждена, но Хосок старается не задеть след губами.       — Я плохой папа, — с ощутимой болью в голосе говорит Юнги.       — Нет, ты что? Посмотри на наших волчат. Посмотри на Юнджуна, каким он растёт! Благородным альфой, он ещё маленький, но какой отважный и умный. А альфы ведь очень сложные в воспитании. Он переживает о тебе так, словно уже взрослый альфа. Ты вырастил волчат вежливыми и послушными, Юнги, — Хосок встаёт с мха и поднимает Юнги на руки. Омега тихо шипит и укладывает голову на плечо Хосока. — Что-то болит кроме этих ожогов?       — Всё тело жжёт неприятно, — вздыхает омега и закрывает глаза. — Я плохой папа, потому что не могу защитить волчат, не могу научить их охотиться и различать запахи. Как оборотень я ничего не могу.       — Но ведь они живы и здоровы, Юнги. Значит, ты прекрасно справился с их защитой. Ты очень сильный, милый, очень. Не имея возможности обратиться, ты не допустил, чтобы волчатам нанесли вред. Я восхищаюсь и всегда буду восхищаться тобой. Я знаю, как важно для тебя вернуть волка, но ты для меня самый сильный даже без него. Для волчат ты лучший папа, которого они любят и уважают, — продолжает поддерживать Юнги Хосок и направляется в сторону дома омеги, где их ждут волчата. — Я уверен, они всё понимают и никогда не посмеют осудить тебя за то, что ты не обращался в волка. С волком или без, ты всё равно мой истинный и папа наших детей, Юнги. Ты — дитя леса, ты оборотень, рождённый здесь.       — Я всегда был белой вороной в стае, меня никогда не уважали, считали, что я нагулял волчат. В мой талант целительства не верили и сомневались. Теперь я неполноценный оборотень, — опустошённо шепчет Юнги.       — Теперь им придётся начать тебя уважать, — с тихим рыком говорит Хосок. Его всё ещё злит то, как к Юнги относились в его же стае. Он долго не сможет стае Ким этого простить. — Ты со мной, ты — мой. Им придётся опустить глаза в землю.       Юнги коротко кивает и жмётся ближе к Хосоку, медленно впадая в дремоту. Ему необходим отдых и покой, организм устал и пережил сильный стресс.       Хосок о нём обязательно позаботится.       Дома Хосок укладывает Юнги на кровать и осторожно снимает с него одежду. Волчата лезут к папе на кровать, и Хосок аккуратно укладывает их рядом. Они осторожно обнюхивают ожоги на теле папы и тихо скулят.       — Он пытался обратиться? — тихо спрашивает Хансон. Вопрос не требует ответа, ведь он видит последствия. — Если он будет продолжать пробовать, то есть риск перелома костей и повреждения органов.       — Мне удалось его успокоить, но надолго ли, — с тихим вздохом Хосок берёт одеяло, чтобы накрыть Юнги, но замирает, когда волчата начинают осторожно водить своими язычками по красным следам.       — Волчья слюна способствует скорому заживлению, — кивает головой Хансон. — Видимо, Юнги им об этом говорил. Они чувствуют его боль, и поэтому пытаются залечить его раны.       — Он считает себя плохим папой, мой маленький дурачок, — ладонь Хосока опускается на голову Юнги, медленно поглаживая. — Волчата вон какие умные растут. И чья это заслуга? Не природы ведь.       — Юнги сложно сейчас. Пусть он и обрёл тебя вновь, теперь он не может вернуть волка. Возможно, он боится, что станет для тебя обузой. Тебе ли не знать, как важно обращаться, когда живёшь в стае. Юнги это тоже знает, — Хансон хлопает сына по плечу несколько раз. — Ложись тоже отдыхать. День был тяжёлый.       — Останешься здесь?       — Нет, — качает головой омега. — Тэхён выделил мне комнату в своём доме, так что я пока поживу там.       — Хорошо.       Хосок с болью смотрит на ожоги на теле Юнги, после чего накрывает его одеялом и залезает на кровать. Волчата устраиваются между родителями. Голова Юнсона аккуратно укладывается на живот Юнги, он тихо скулит.       — Всё будет хорошо, малыш. Папа быстро поправится, — Хосок гладит сына между ушей, успокаивая.       Даже если Юнги не вернёт своего волка, Хосок будет рядом, как и их волчата. Они одна семья, одно целое.       Ничто не сможет их больше разлучить.

🌙

      Вода в реке спокойная, она мирным потоком течёт вдоль берега и тихо шумит, ударяясь о камыши. Ветер не холодит кожу, он затаился среди деревьев.       Светлая кожа словно сияет при свете Луны, маленькие капли воды блестят, а взъерошенные волосы похожи на шапочку одуванчика. Тэхён наблюдает за Чонгуком с берега. Вода достаёт омеге до талии. Между лопаток есть несколько красных следов от укусов, которые Тэхён оставил в порыве страсти и желания. Там же след от ружья, который Тэхён зализывал, пока Чонгук лежал грудью на кровати и скулил в удовольствии. От Чонгука пахнет Тэхёном.       Омега ведёт ладонью по поверхности воды, после чего проводит ей по плечу, охлаждая горячую кожу. Течка ещё не закончилась, как и гон. Холодная вода помогает немного остудить кипящую кровь в венах.       До Чонгука Тэхён доходит молча. Он обвивает руками талию омеги и целует в плечо, чувствуя жар кожи и привкус речной воды. Чонгук льнёт к альфе и прижимается лопатками к широкой груди, словно греясь. Но они оба знают, что никому из них не холодно. Чонгук хочет ласки и объятий.       — Ты очень красивый при свете луны, — шепчет Тэхён и дорожкой поцелуев от плеча достигает шеи омеги. Одну ладонь оставляет на животе, а второй скользит к груди и накрывает там, где бьётся омежье сердце.       Чонгук откидывает голову на плечо Тэхёна и закрывает глаза, наслаждается поцелуями, которыми альфа его одаривает. Он нисколько не жалеет, что позволил Тэхёну прикоснуться к себе. Это обычная нужда, способ расслабления.       Прикосновения Тэхёна прекрасны, они заставляют сердце биться быстрее, а поцелуи вызывают жар внизу живота. Но Чонгук помнит, как этими же руками Тэхён разрушил безопасность.       — Когда я привёл тебя в поселение, то не знал, как мне поступить. Совет альф требовал, чтобы я отвёл тебя в твою стаю, ведь ты выглядел опасно, — тихо говорит Тэхён, боясь потревожить тишину леса своим голосом. — Я понимал, что ты преследуешь какую-то цель, иначе не оказался бы так далеко от дома. От совета альф я и узнал, кто ты такой. Я подумал, что могу использовать тебя для давления на твоего отца. Но пока раздумывал над действиями, ты отстаивал свои границы. Я боялся тебя, Чонгук.       У омеги спирает дыхание от признания Тэхёна. Чонгук молча смотрит на другой берег реки и слушает. Не смеет перебить, ведь Тэхён впервые говорит о таком. О своих страхах.       — Я боялся оставлять тебя в поселении без присмотра, ведь у нас по весне родилось довольно много волчат. Ты сильнее обычных альф. Твоя позиция была несокрушима, и ты её придерживался. Я не знаю, что могло бы произойти, если бы не Юнги с волчатами. Благодаря ему я понял, что ты тоже боишься, что ты не дикий омега, который может любого порвать. Ты боялся меня, а я — тебя, — с тихим вздохом Тэхён ведёт лбом по плечу Чонгука, продолжая прижимать его к себе. — Когда всплыла вся история с Чонсоном, ты открылся мне с другой стороны. Я смог увидеть твои чувства и переживания. Каждый день виню себя за то, что поступал с тобой жестоко.       — Я уже говорил, что простил тебе это, — перебивает альфу Чонгук и поднимает голову с его плеча.       Чонгук ощутил на себе силу течки рядом с истинным: стал мягким, слабым и беззащитным, но он не думал, что гон тоже может изменить альфу. Тэхён рядом с ним сейчас нежный и непозволительно открытый. Губы альфы много целуют, шепчут о том, какой Чонгук прекрасный. Тэхён открывает свою душу и переживания Чонгуку, не строит из себя сильного альфу, который не умеет переживать и плакать.       В груди Чонгука сердце сжимается до боли.       — Не уходи от меня, Чонгук, — шепчет Тэхён на грани слышимости, а у омеги глаза резко щипать начинает из-за подступивших слёз.       В голосе Тэхёна столько боли и отчаяния, столько мольбы и сожаления. Чонгук вспоминает слова Юнги о том, что альфы, обидевшие своих омег, винят себя за сделанное. Чувство, съедающее Тэхёна изнутри, Чонгук словно кожей чувствует.       За разрушенное гнездо Тэхён простить себя не может. Чонгук тоже. Себя за то, что позволил слабости и эмоциям взять верх, а не защитил гнездо силой, и Тэхёна за то, что тот не остановился.       — Помнишь, когда меня ранили, я пришёл жить с тобой в домике? — Чонгук коротко кивает. — Я пришёл не для того, чтобы рану залечивать. Это ведь даже звучало глупо, — с грустью усмехается Тэхён. — Мне хотелось узнать тебя получше, сблизиться. Понимаешь? Я уже тогда хотел не просто держать тебя под контролем, а узнать тебя получше. Альфа внутри меня хотел быть рядом с тобой, хотя я ещё этого не осознавал.       Чонгук молчит, не зная, что ему ответить. Он удивлён, ведь совсем не ожидал, что Тэхён остался в домике именно по этой причине. Не чтобы контролировать, а чтобы узнать получше и сблизиться. От этого по спине бегут мурашки.       — Ты мне нужен, потому что я…       Чонгук резко оборачивается, прерывая то, что Тэхён хотел сказать. Услышать о чувствах альфы он не готов. Не сейчас, когда сердце разрывается между болью и собственными чувствами. Чонгук не готов принять любовь Тэхёна. И отвечать на неё тоже.       Чувствовать вину за чужие чувства Чонгук не хочет.       Взгляд Чонгука падает на множество татуировок Тэхёна, рассыпанных на груди и руках. Ему всегда хотелось их рассмотреть вблизи и узнать их смысл.       Тэхён замолкает, молча смотрит на Чонгука, заинтересованно уставившегося на его грудь и руки. Неприятное чувство оседает под сердцем от невысказанных слов. Хочется поднять голову Чонгука за подбородок и закончить предложение, но Тэхён плотно сжимает губы.       Своим поведением Чонгук чётко дал понять, что чувства Тэхёна принимать не намерен.       Папа Чонгука не любил своего истинного и был с ним несчастлив. Кончики пальцев неприятно покалывает, а спину холодит. Чонгук может никогда его не полюбить. Истинность не обязует их быть вместе долго и счастливо. Вселенная умеет ошибаться.       «Но ведь вчера он сам сказал, что никакие чувства не остановят его, если он захочет что-то защитить от меня. Значит, чувства есть. Чонгук не готов открыть мне их. Надеюсь, что это так, и я не ошибаюсь».       — Откуда этот шрам? — пальцы Чонгука смыкаются на запястье Тэхёна и поднимают его руку.       Тэхён смотрит на длинный шрам от локтя и до запястья и сглатывает слюну. Воспоминания сразу появляются перед глазами.       — Это случилось, когда я был подростком. По собственной неосторожности я наступил на капкан, и он сломал мне лапу. Был открытый перелом и разрыв тканей, — взгляд Тэхёна задерживается на длинной линии шрама, вокруг которого набита татуировка розы с шипами. Полностью её он не перекрывал, оставил как напоминание о собственной ошибке, которая разрушила его семью. — Самостоятельно высвободиться я не мог. Да и забрёл я далеко от стаи, туда, куда отец одному уходить запретил.       Большим пальцем Чонгук мягко гладит кожу на запястье, безмолвно поддерживая и успокаивая Тэхёна. Что произошло дальше, он уже начал догадываться.       — Меня нашёл охотник и готов был уже застрелить. Я услышал щелчок и зажмурил глаза, тогда я впервые испугался настолько сильно, — вздыхает Тэхён и переводит взгляд со шрама на горизонт. Смотрит мимо Чонгука. — Выстрела не произошло, но я услышал рычание. Когда открыл глаза, то увидел, как папа разрывал охотника. Он защищал меня, потому что больше никто не пришёл, папа был один против человека с ружьём, пока его сын был сильно ранен. Отец не защитил папу перед стаей, а спрятал его там, где я бы его не нашёл.       У Чонгука язык словно тяжелее стал, произнести хотя бы одно слово стало невозможно. Он ведёт ладонью по всей длине шрама и тихо вздыхает.       — После случившегося в моей голове было только одно: омег нужно защищать любой ценой. Когда я встретил тебя, то не понимал, зачем тебе быть сильным и сражаться со всеми вокруг, ведь есть я. И я готов стоять за тебя горой. Мне не хотелось признавать твою силу из-за своих собственных страхов и прошлого. Пока я злился на тебя, мой альфа внутри молил прекратить борьбу, — Тэхён поднимает голову Чонгука за подбородок и смотрит ему в глаза. — Твоей силе и бесстрашию может позавидовать любой из моих альф, Чонгук.       «Он не смог защитить своего папу, поэтому теперь хочет защитить меня», — прикрыв глаза, Чонгук коротко кивает в понимании. — «В скором времени мой отец может вторгнуться сюда, поэтому чувства Тэхёна обострены».       «Даже если ты не примешь меня, даже если будешь ненавидеть, я всё равно буду готов порвать любого за тебя», — отпустив подбородок Чонгука, Тэхён приглаживает взъерошенные волосы омеги.       — А что это за татуировка? — кончиком пальца Чонгук тычет в предплечье альфы, нарушая молчание.       На коже Тэхёна набиты волк с оленем, сражающиеся друг с другом.       — Это моя первая охота. Тогда у нас тоже по весне было много волчат, и альфы выходили на охоту. Я не послушался, как всегда, и отбился от группы. Олень стоял один, он был большим и очень красивым. Его рога были мощными, показывали статусность. Я подумал, что если смогу завалить такого, то покажу свою силу и то, что я сын вожака. Что я сильный и способен защитить стаю, — Тэхён тихо смеётся. — Борьба была опасной, ведь я тогда ещё был подростком. Он меня чуть не раздавил, но я одержал победу. Отец сначала похвалил меня, а потом дома, когда никто не видел, надавал лещей.       Чонгук прикрывает рот ладошкой и смеётся. Он представил картину, где Тэхён хвалится перед стаей своей добычей, а после, уже дома, получает наказание от отца.       Кончиком пальца Чонгук ведёт по татуировкам, ищет ту, о которой хотел бы спросить. Палец останавливается на груди, где сильно бьётся сердце.       На коже Тэхёна набита веточка ландыша.       У Чонгука по всему телу бегут мурашки. Это его запах, он пахнет ландышами. Тэхён набил татуировку, которая связана с его истинным. С Чонгуком.       — Это…       — Я набил её после поездки в город, когда осознал свои истинные чувства к тебе, — в глазах Тэхёна столько нежности и блеска, Чонгуку дышать из-за этого тяжело.       Омега ведёт ладонями по груди Тэхёна, смыкает их за шеей альфы и целует. Прижимается всем телом к Тэхёну, тихо скулит, когда чувствует, как сильно руки альфы обвивают его талию.       Чувство, о котором Чонгук говорить не хочет, разобьёт их сильнее, чем бомба, упавшая на чистое поле с цветами. Он не готов принимать чувства Тэхёна и открывать свои, но целует с нежностью и желанием, которые внутри сидят. Чувства распирают внутри, а веточка ландыша, набитая на груди альфы, стала точкой невозврата.       Чонгук не может держать себя под контролем, чувства вырываются наружу.       — Мой маленький одуванчик, — шепчет в губы Чонгука альфа и прижимает его сильнее к себе.       — Если я захочу уйти, — вдруг говорит Чонгук, разорвав поцелуй на несколько секунд. — Если решу сбежать, не отпускай меня. Слышишь?       Тэхён не знает, вызваны слова Чонгука течным состоянием или его истинными чувствами, но он не отступит.       — Слышу, Чонгук, — кивает Тэхён и целует омегу.       Он сделает всё возможное и невозможное, чтобы Чонгук остался с ним.       В этот момент, когда Чонгук настолько открыт ему, когда прижимается близко, когда целует сам и просит не отпускать, Тэхён чувствует то, что таится в сердце Чонгука. Чувства, которых сам Чонгук боится, и которые он не готов никому доверить. О которых боится говорить.       Рана от разрушенного гнезда всё ещё свежа, но Тэхён готов зализывать её каждый день, только бы Чонгук посмотрел на него без страха.       Исправлять собственные ошибки всегда тяжело, но Тэхён не тот, кто сдаётся перед трудностями.       Чонгук тот омега, ради которого можно пошатнуть собственную гордость.