Белоснежный дикарь

🌙

Ты хочешь защитить меня от сильного удара, от пули и боли, но не представляешь, как быстро я смогу оттолкнуть тебя, получив то, что предназначалось мне. Я не позволю тебе пострадать вместо меня.

      Утро встречает проснувшихся волков дождём и сыростью. Огонь в камине служит единственным подогревом дома.       Чонгук просыпается, когда его легонько тормошат за плечо. Первое, что он видит, стоит открыть глаза, так это пасмурная погода за окном и полумрак в комнате. Хмурясь и облизывая губы, омега недовольно мычит.       — Пора вставать, Чонгук, — слышится голос Тэхёна.       Глаза слипаются из-за нехватки сна, всё тело ломит, но Чонгук находит в себе силы сесть на матрасе. На его бёдрах лежит голова Юнсона. Волчонок тихо скулит и виляет хвостиком, из-за чего волной идёт всё тело, когда замечает, что омега больше не спит. Чонгук сонно оглядывается и понимает, что находится в комнате Тэхёна, на кровати, а не в гостиной на матрасе.       — Так вот почему мне было так жарко, привет, — маленькому омеге Чонгук дарит улыбку и чешет между ушей. — Почему ты меня не разбудил сразу, как встал? — задаёт он вопрос Тэхёну и поднимает к нему голову. — И почему я в комнате?       — Не было необходимости, — пожимает плечами альфа и тихо вздыхает. Чонгук видит на его лице Вселенскую усталость. Тэхён не спал ночью, это он понимает по красным глазам. — Твой папа и Чимин проснулись недавно, Кастро с ними сейчас на кухне. Хосок и Юнги пришли только что. Да и все понимают, что ты устаёшь и что тебе нужен отдых. А в комнату я тебя перенёс, ты очень крепко спал и не проснулся.       — А тебе он не нужен? Этот отдых, — с тихим рыком спрашивает Чонгук и встаёт на ноги. Юнсон вертится рядом, не желая никуда отходить. Сидит около взрослых и внимательно на них смотрит своими большими чёрными глазами.       — Я хотел, чтобы ты отдохнул хоть немного после ночи, — из кармана штанов Тэхён достаёт маленькую резинку и собирает волосы Чонгука назад.       — Не надо заботиться обо мне в убыток себе. Думаешь, мне легче, когда я вижу усталость и недосып в твоих глазах? — продолжает злиться Чонгук и отходит на шаг назад, из-за чего резинка слетает с волос и пальцев Тэхёна, улетая куда-то в угол комнаты. Он упирает руки в бока и притоптывает ногой в недовольстве.       — Я хочу позаботиться о тебе. Да, даже в такой ситуации, — вздыхает Тэхён и достаёт новую резинку из кармана. Он подходит к Чонгуку и вновь собирает его чёлку и волосы по бокам, завязывает их в маленький хвостик на макушке, оставив сзади пряди. — Так намного лучше, а то для глаз вредно.       — У тебя там полный карман резинок или что? — пыхтит Чонгук и лезет рукой в карман Тэхёна, нащупывает там большое количество маленьких резиночек, а его губы формируют «о».       — Буду завязывать тебе хвост, раз ты не заботишься о своём зрении, — коротко улыбается Тэхён.       — Не делай так больше, — тихо говорит Чонгук.       — Тебе неудобно?       — Я не про хвост, а про то, что ты не разбудил меня и унёс в комнату. Ты сам не спал всю ночь, но мне позволил мять подушку! — вновь начинает возмущаться Чонгук. — Это неправильно.       — Это забота.       — Мне не нравится забота, когда мне хорошо, а тебе плохо. Это неправильно, — повторяет и продолжает злиться Чонгук, даже когда на лице Тэхёна появляется улыбка.       — Как мне может быть плохо, когда тебе хорошо?       — Ну Тэхён!       — Не надо злиться на меня за это. Мы ничего не обсуждали без тебя, ты ничего не пропустил. Я пришёл тебя разбудить сразу, как только все собрались. Не оставил же я тебя спать дальше, пока решаю важные вопросы, — спокойно объясняет Тэхён.       У Чонгука взрывной характер, и Тэхён учится тушить омегу ещё до того, как взрыв произойдёт. Ровный тон голоса, тёплая улыбка и объяснение о причинах своих действий делают своё дело — Чонгук успокаивается.       — Я просто хочу, чтобы ты тоже отдыхал, — опускает голову Чонгук. — Почему ты должен спать меньше?       — Не бубни, Чонгук. Просто так получилось, что я проснулся первым.       Юнсон, молча слушающий взрослых всё это время, тихо скулит, привлекая к себе внимание. Без Чонгука он не хочет спускаться вниз, поэтому и ждёт, когда взрослые освободятся.       — Пойдём вниз, нужно многое обсудить перед тем, как ты пойдёшь на отработку, — Тэхён берёт Чонгука за руку и кивком головы предлагает Юнсону пойти первым.       — Более омежьей работы ты придумать не мог? — морщит лицо Чонгук и следует за альфой вниз. — Помогать с волчатами.       — Я назначил тебе работы с волчатами не потому, что это омежья работа. Для стаи волчата — самое ценное и важное. То, за что они готовы перегрызть глотки. И я хочу показать всем, что ты не опасен, что ты не враг, а защита, — объясняет свой мотив Тэхён и склоняет голову набок, когда смотрит на нахмурившегося Чонгука.       — Ладно. Но эти работы не значат, что я вдруг захочу родить волчонка и стану омегой, как все остальные, — ворчит Чонгук и чувствует, как Тэхён сжимает его ладонь.       — Что за ерунду ты говоришь? — голос Тэхёна становится твёрже. — Ты нравишься мне таким, какой есть, Чонгук. Тебя никто не заставляет любить волчат, становиться мягким и нежным омегой, носить красивые вещи, как другие. Мне нравится твой дикарский вид, — Тэхён тихо смеётся, когда Чонгук стреляет в него злым взглядом. — Я люблю свои вещи на тебе, они потом пахнут тобой, люблю в тебе дикость, огонь в глазах. Это горячо и заставляет моё сердце биться быстрее.       — Всё, хватит, я понял, — тихо говорит себе под нос Чонгук и чувствует, как к щекам приливает кровь. Волосы больше не прячут лицо из-за хвоста, поэтому Тэхён может лицезреть смущение Чонгука.       В гостиной на диване сидит Чимин, его голова лежит на плече Хансона, а Юнги обрабатывает рану и накладывает новую мазь с повязкой. Хосок сидит на матрасе на полу, рядом с ним лежит Юнджун. Кастро дома нет, Чонгук понимает это по запаху.       Чонгук молча целует папу в висок и садится на пол рядом с Хосоком. Юнджуна чешет в приветствии между ушами, волчонок, словно чувствуя напряжённую атмосферу в доме, лежит спокойно. Тэхён садится рядом с омегой и кладёт ладонь на его коленку, слегка сжимая. То, насколько Тэхён оказался тактильным, поражает Чонгука в который раз. Со вчерашнего дня не было и нескольких минут, во время которых Чонгук бы не чувствовал прикосновения альфы.       — Где Кастро? — первым нарушает тишину Чонгук.       — Он ушёл к Дусику, да и ему нечего рассказать нам, — говорит Хансон. Его руки крепко держат ладонь Чимина.       У Чонгука вновь начинает болеть сердце. Хосок сидит рядом, смотрит куда-то в сторону, точно потрясённый смертью друга. Чонгук уверен, что в груди брата смесь из адского пламени злости на отца и тягучей мучительной боли. Брата хочется обнять, как и отрешённо смотрящего в пол Чимина, но Чонгук не в силах сдвинуться с места.       Если увидит боль в глазах родных, то сорвётся с места и кинется в стаю Чон, чтобы разорвать отца в его же доме. Да и поддерживать он никого не умеет, не знает, что говорить.       — Ты и есть тот самый сын известных лекарей, которые умерли несколько лет назад? Об их даре творить чудеса с больными слышали все вокруг, — вдруг подаёт голос Чимин.       Чонгук вздрагивает, не ожидав услышать хотя бы одно слово от Чимина.       — Да, я… Я их сын, — запинается Юнги и наклеивает поверх мази пластыри.       — О том, что ты тоже сильный лекарь, знает Джихён, — глаза Чимина медленно поднимаются с пола и находят Хосока. Ему не потребовались объяснения, он без них почувствовал и понял, кто отец волчат. — Он считает, что ты станешь помехой при вторжении.       От услышанного Юнги напряжённо выпрямляет спину и бросает растерянный взгляд на Хосока, который в ответ смотрит слишком серьёзно. У Юнги в груди разгорается паника и страх, его руки начинают мелко дрожать, а по телу бегут мурашки.       Чонгук ничего не говорит, не хочет задавать лишние вопросы, ведь они могут помешать. По нескольким шприцам на диване он понимает, что сейчас Чимин под действием успокоительного. Чонгук видит, как папа что-то говорит Чимину, на что тот коротко кивает и поднимает голову с его плеча.       — Несколько дней назад мне удалось проследовать за вожаком и его приспешниками и подслушать разговор, — тихо вздыхает омега и заглядывает в глаза Чонгука. — Они планируют вторжение в ближайшие дни, но из-за случившегося, я полагаю, изменят свои планы. Я знаю слишком много, и они это понимают, и то, что молчать я не стану, тоже, думаю, догадываются.       Юнги закрывает аптечку и перебирается на пол к Хосоку и волчатам. Около них ему гораздо спокойнее.       — В нескольких километрах от поселения, почти что на окраине границы, расположены маленькие дома, в которых запирают всех тех, кто идёт против вожака. Все в страхе и в ужасе, альфы не знают, как защитить свою семью. Им приходится либо идти на поводу вожака, либо их запирают там без возможности общаться с семьями, — Чимин тихо вздыхает и опускает голову. Из-за успокоительного клонит в сон, всё тело болит и чувствуется жуткая слабость, но он стоически держится, желая рассказать всё, что знает. — Одного омегу они заперли, он был беременным, потому что его муж отказался подчиняться и вредить стае Ким. Недавно омега родил, волчонка у него забрали сразу же. Из-за того, что я сбежал, узнать о нём что-либо мне не удалось. Сам альфа был тем, кто помог мне добраться до границы, рискуя собой, перешёл дорогу вожаку. Я не знаю, что они с ним сделали.       Хансон взглядом просит Чонгука сесть рядом с Чимином, и, когда тот оказывается на диване, уходит в свою комнату на втором этаже. Чонгук кладёт ладонь на руку Чимина и мягко поглаживает.       — О союзниках мне ничего не известно, к сожалению. Намджун мог знать, — Чимин резко замолкает и кусает нижнюю губу. — Но мы уже не сможем узнать об этом.       — А о Чонсоне известно что-нибудь? — интересуется Чонгук, замерев в напряжении.       — Нет, но… После того, как ты, потом Хосок, а следом за вами и Хансон перешли сюда, стая начала сомневаться в том, что к смерти Чонсона причастна стая Ким. Я скажу больше, мало кто считает эту стаю жестокой и опасной, да, большой и сильной, но не угрозой. Никто не хочет войны, кроме преданных вожаку.       — Чимин, — Хансон возвращается на первый этаж с волчонком на руках. Он садится по другую сторону от омеги на диване и тихо вздыхает. — Пару дней назад мы нашли его в лесу в той стороне, где расположена стая Чон. Это может быть тот самый волчонок?       Большими глазами Чимин смотрит на маленького волчонка, которого Хансон держит на руках. Он поднимает одну руку и чуть дрожащими пальцами гладит того по голове, приподнимает её за подбородок и разглядывает белое пятно на шее, на задней лапе есть белый носок, всё как у его отца.       — Боже… — шепчет Чимин и аккуратно берёт волчонка на руки, тот тихо скулит и пытается неуклюже устроиться на маленьких ладонях омеги. — Но как он оказался здесь? Члены чужой стаи не могут пересечь границу, будут сразу замечены.       — Значит, здесь есть предатель, — задумчиво говорит Чонгук и бросает взгляд на хмурого Тэхёна. — Но найти мы его всё равно не сможем.       — Сможем, — вдруг твёрдо и уверенно говорит Тэхён. — Я разберусь.       Чонгук склоняет голову набок, прося объяснить, как альфа собирается найти предателя без улик и хотя бы намёка на след и запах. На требовательный и заинтересованный взгляд омеги Тэхён отвечает коротким кивком, тем самым давая понять, что расскажет потом.       — Мне нужно идти, — Чонгук встаёт с дивана и мягко гладит друга по плечу. — Я скоро приду.       Чимин только кивает и ловит взгляд Хосока.       — Мне нужно сказать тебе кое-что, — омега встаёт с дивана и качается от головокружения и слабости.       Хосок поднимается с матраса вместе с Тэхёном. Пока будущий вожак уходит провожать своего омегу, Хосок отходит с Чимином в сторону.       — Я не смог сказать при Юнги, но Джихён дал указание бить по лекарю через волчат. Они первостепенная цель. Тебя, Чонгука и Хансона он приказал убить, — шёпотом говорит Чимин и смотрит на Хосока большими глазами. — Я уверен, что его приказ выполнят беспрекословно. Они сделали это с Намджуном, хоть он и был частью их стаи, стоял на посту с ними, рос с ними всеми, — глаза Чимина наполняются слезами.       — Тише, — Хосок притягивает друга к себе за голову и смотрит на Юнги, который нежится с волчатами на полу. — Тэхён не позволит навредить семье Чонгука, а сам Чонгук за родных порвёт. Мы сильнее, чем думает отец. Будь сильным, Чимин.       — Я не смогу жить без него, Хосок. Задохнусь.       — Чимин, маленький мой, пойдем отдохнём, — на плечи омеги опускаются руки Хансона.       Прикусив щёку изнутри, Хосок смотрит, как папа уводит Чимина на второй этаж. Без родителя пережить всю эту боль было бы гораздо сложнее.       — Хосок, можно тебя на пару слов? — привлекает внимание Тэхён и открывает дверь на улицу.       — Я быстро, — бросает Хосок Юнги и выходит вслед за Тэхёном. — Что-то случилось?       На улице холодно и сыро, везде лужи, членов стаи не видно, кроме постовых, которые обязаны следить за поселением даже в непогоду. Единственное желание Хосока сейчас закрыться дома с Юнги и волчатами, разжечь огонь в камине и не выходить оттуда, пока не утихомирится дождь.       — Нам нужно что-то сделать со шкурой Чонсона в доме охотника. Если Чонгук туда забредёт, если увидит… — Тэхён нервно зачёсывает волосы пальцами назад. Стоя под крышей крыльца, капли дождя холодными точками брызгают по рукам и ногам. — Мы должны похоронить его прежде, чем Чонгук узнает.       — Я согласен, но как нам оказаться внутри. Сейчас осень, охотников меньше не стало, Ли точно там сидит.       — Он не всегда там, обсудим детали вечером.       — Хорошо, — кивает в согласии Хосок и набирает полные лёгкие воздуха, пытаясь успокоить собственное сердце. В последние дни оно не перестаёт болеть за родных.       Стоящий за углом дома Кастро, вернувшийся от вожака, шокировано закрывает рот ладонью и осторожными шагами уходит назад, пока никто не почувствовал его присутствие.       С его любви, с его Чонсона, безжалостно сняли шкуру и сделали ковёр.       Остановить пламя злости, порождённой болью, не способен никакой дождь.

🌙

      В доме, который используют как садик для волчат, довольно тепло и слышен запах каши и мяса. Чонгук заходит тихо и замирает у двери, рассматривая помещение заинтересованным взглядом. Стены окрашены в светлые цвета, на полу большой ковёр, есть множество игрушек и полка с книгами.       — Осторожно, вы меня снесёте с ног! — слышен звонкий голос того самого омеги-няни.       Чонгук снимает обувь и идёт на звук. Попадает он на кухню и замечает, как омега пытается пройти мимо волчат с четырьмя тарелками сразу. Волчата скулят и прыгают, просят скорее свой завтрак и не собираются слушаться. Чонгук подбегает в тот момент, когда омега теряет равновесие и пытается держаться на одной ноге. Он его хватает за талию и плечо, после чего забирает две глубокие тарелки и приподнимает уголок губ.       — Привет, — Чонгук отходит назад и по привычке мотает головой, совсем позабыв о хвостике. — Я немного опоздал, извини.       — Нет нужды извиняться, главное, что ты подоспел как раз вовремя, — омега улыбается ему широко и ярко.       Чонгук вновь засматривается на его красоту и очарование. Его светлые волосы аккуратно уложены, сам он одет в объёмный вязаный белый свитер и простые штаны. Омега выглядит очень нежно и мягко, чего не скажешь о Чонгуке, который пришёл в вещах Тэхёна: тёмных и объёмных.       — Давай, я помогу тебе, — предлагает Чонгук. — Куда мне ставить тарелки?       — Они едят все здесь. Ставь около стенки на резиновый коврик.       Чонгук оглядывается и следует указаниям. Он ставит две тарелки на пол, волчата с писками и визгами уже готовятся накинуться на еду, но останавливаются, когда слышат твёрдое «нет» со стороны Чонгука. Все резко тормозят, а один волчонок падает грудью на пол.       — Что это за такое поведение? — со сведёнными на переносице бровями спрашивает Чонгук. — Ждём, пока расставят все тарелки, а потом не спеша приступаем к завтраку.       Чонгук встаёт и помогает Ыну расставить все тарелки вдоль стены. Волчата сидят на месте и переминаются с лапы на лапу, облизываются и смотрят большими глазами.       — Теперь можно, — кивает Чонгук и смотрит, как волчата, не толкая друг друга, подбегают к тарелкам.       — Иногда они словно диковатые, но в основном не ведут себя так, — с улыбкой говорит Ыну и чешет шею под высоким горлом.       — Волчата всегда здесь? Каждый день?       — Нет, обычно их приводят сюда те семьи, которые чем-то заняты. Может, ты ещё не знаешь, но у нас есть несколько разных групп. Например, группа охотников. Они ходят раз в три дня на охоту. Среди них как омеги, так и альфы. Есть группа омег, которые вяжут тёплые вещи, как этот свитер, — Ыну показывает на себя. — Нитки для него сделаны из овечьей шерсти. Ещё есть оборотни, которые работают на нашей ферме, кто-то смотрит за животными, кто-то за урожаем. Все всегда чем-то заняты. Как можешь заметить, сегодня всего восемь волчат.       Чонгук только кивает и поджимает губы.       — Что нужно обычно делать? — интересуется он, переводя взгляд с омеги на волчат.       — Ничего особенного, просто помогать их обучать необходимым вещам, что ты и начал делать, когда пришёл сюда: воспитывал. Весной и летом, когда тепло, я их обучаю охоте, показываю лес и учу плавать.       После завтрака, в просторной комнате, Чонгук садится на пол и смотрит на волчат, которые с виляющими хвостиками бегут к игрушкам. Двое из них, уже знакомые Чонгуку двойняшки, сразу подходят ближе с опущенными головами.       — Привет, — Чонгук чешет их по очереди между ушей и улыбается, на что волчата тихо урчат. — Это альфы? — интересуется Чонгук, поднимая голову к Ыну, который тоже садится на пол с книгой в руках.       — Да. Как я уже говорил вчера, они ни с кем не идут на контакт, но довольно спокойные, в отличие от остальных. За всё время я их ни разу не ругал и не делал замечание.       Чонгук только поджимает губы и вновь смотрит на волчат, они смотрят в ответ заинтересованно. Один из них, осмелев, падает на бок рядом, прижимаясь спиной к бедру Чонгука. Брат его рычит тихо, требует встать, прекрасно зная, кто такой Чонгук в их стае. Хоть они и маленькие, но прекрасно знают о высоком статусе омеги перед ними, как и другие волчата в садике.       — Если честно, то я немного испугался, когда Тэхён сказал мне, что ты проведёшь здесь исправительные работы, — вдруг говорит Ыну.       — Почему?       — Почему? — в удивлении брови омеги поднимаются вверх. — Ты скоро станешь главным омегой в стае. Твоё слово уже сейчас имеет вес. Да и, признаюсь честно, я боялся тебя точно так же, как и другие омеги, когда ты сюда пришёл, — Ыну с неловкой улыбкой чешет затылок. — Ты мне казался строгим, жёстким и пугающим. Я думал, что ты будешь таким же с волчатами, чем и напугаешь их. Но ты совершенно другой. Когда я вчера увидел, как ты смотришь на волчат, то все мои переживания рассеялись. Ты очень храбрый, Чонгук. И за одну эту храбрость тебя можно уже уважать.       — Меня боятся, а это не есть хорошо. Страх не равен уважению, — серьёзно говорит Чонгук.       — Тэхён пустил тебя к волчатам, тем самым показывая стае, что ты не опасен. Если бы он видел угрозу от тебя или не доверял тебе, то не сделал бы этого, поверь, не каждого из стаи он готов пустить сюда: к самым слабым и беззащитным.       У Чонгука от слов омеги по спине бегут мурашки. Он молча опускает голову и обращает внимание на двойняшек.       После короткой тишины Ыну начинает читать волчатам книгу, а Чонгук смотрит в окно и думает. В этой стае он чувствует себя хорошо и спокойно, но он хочет, чтобы никто его здесь не боялся. Уважал и принимал верховенство омеги — да, но не испытывал страх.       Территория Тэхёна большая, здесь водится множество диких животных, стая развита, имеется даже своя собственная ферма. Чонгуку больно осознавать, что его родная стая такого не имеет. Отец, вместо того, чтобы приложить хотя бы малейшие усилия для поднятия собственной стаи, давится завистью, смотря на бывшего друга.       — Чонгук?       — Да? — омега поднимает голову и смотрит на Ыну. На его коленях спит волчонок, пока рука омеги гладит его между ушей.       — Ты можешь подумать, что тебя все боятся, но это не так, — с тихим вздохом он переводит взгляд на волчонка. — Все уже знают о твоём положении в стае и, даже если не хотят, то обязаны подчиняться. Но ещё до того, как ты громко заявил об истинности, омеги не боялись тебя. Поверь, каждый из нас втайне от своих альф восхвалял тебя и гордился тем, что среди омег есть такой сильный парень. Ты отстаиваешь наши права, вгрызаешься клыками и не отпускаешь, пока тебя не услышат.       — С недавних пор я понял, что не только омеги заложники старых устоев, но и альфы, — тихо говорит Чонгук, чем привлекает внимание омеги обратно на себя. Он снимает резинку с волос и расчёсывает пальцами упавшие на лицо пряди. — Альфы зациклены на том, что должны быть сильными, что имеют право командовать омегами. Они боятся осуждения, переживают, что если дадут слабину, то их посчитают слабаками и слишком мягкими для альф, для главы семьи. Омеги тоже могут быть сильными, они могут принимать решения и спорить, отстаивая свою позицию. В то время как альфа может быть неправ. Это работает в две стороны.       — Мне всегда было интересно, да и не только мне, каким омегой будет истинный Тэхёна. И вот он ты. Своей грозностью и бесстрашием заставил лес содрогнуться. Ты не испугался совета, не побоялся отомстить за друга, кинувшись на советника.       — Я боялся. Мне всегда было страшно, — твёрдым голосом говорит Чонгук. — Если бы я отступил перед страхами, то не смог бы отстоять не только свои права, но и права других членов стаи. Меня бы просто не услышали.       — Как думаешь, скоро всё закончится?       По надежде и усталости в глазах омеги Чонгук понимает, о чём тот спрашивает. О шестилетней вражде, о мелких и крупных атаках, о беспокойстве за волчат и свою жизнь.       — Скоро, — вновь окинув комнату взглядом, Чонгук хмурит брови. — Здесь есть, где спрятаться? Я только сейчас понял, что не знаю, готова ли стая к неожиданному нападению.       — Нас с детства всех обучали тому, как вести себя в случае неожиданного нападения. Или вторжения охотников. Если вторгается человек, всех волчат прячут здесь, а сам дом охраняется несколькими альфами. Здесь есть просторный погреб, в который проведён свет, на случай непредвиденной ситуации. Да и каждый из этих волчат понимает, когда следует сидеть тихо. Чувство опасности у нас всех обострено, ты об этом прекрасно знаешь, — объясняет Ыну и дёргает одного волчонка легонько за ухо, чтобы тот не уснул. — Все оборотни обращаются в человеческие обличия, поэтому мы будем выглядеть как обычная деревня. Такого ещё никогда не случалось, потому что сначала Дусик, а теперь и Тэхён охраняют нашу территорию от людей.       — А если нападение другой стаи?       — Мне бы хотелось верить, что альфы смогут защитить этот дом, потому что куда опаснее каждому омеге держать волчонка при себе. У некоторых их по двое, а то и трое. Поверь, если омега увидит, что альфы не справляются, и волчатам грозит опасность, он кинется в бой ценой собственной жизни, — серьёзным голосом говорит Ыну, смотря Чонгуку в глаза.       Это чувство Чонгуку прекрасно знакомо. Он помнит, какой страх и злость испытал, когда на Юнджуна и Юнсона напал член стаи. Готов был тогда биться до последнего.       В дверь дома коротко стучат. Волчата, лежащие около Чонгука, одновременно поднимают головы. На пороге дома появляется Тэхён, он тихо прокашливается и садится на корточки, когда к нему подбегают волчата поздороваться.       — Привет, как вы тут? Всё хорошо? — он чешет волчат за ушками и улыбается на их довольный писк и скулёж.       — Скоро спать будут, некоторые уже пытались уснуть, — с улыбкой говорит Ыну.       — Завтра волчат будет больше, омеги отправятся на охоту, а из альф я организовал группу на ферму, там необходимо утеплить некоторые сараи, да и заготовку мяса никто не отменял. Скоро зима, нужно готовиться, — Тэхён встаёт с корточек и разминает шею.       — Хорошо. Чонгук, — Ыну поворачивает голову к омеге, который продолжает сидеть на полу в компании двойняшек. Те опустили головы обратно и закрыли глаза. — Встретимся завтра.       — О, хорошо, — Чонгук аккуратно встаёт с пола и гладит волчат по очереди. — Скоро вернусь, — дарит улыбку и тёплый взгляд перед уходом.       — До скорого, — Тэхён берёт Чонгука за руку и выводит из дома.       — Ты сам пришёл за мной, — омега склоняет голову набок и улыбается с прищуром. — Соскучился?       — Ты открылся для меня, принял в своё сердце, конечно, после этих месяцев желания быть с тобой я буду скучать, — в голосе Тэхёна слышатся нотки грусти и боли.       У Чонгука сердце сжимается в груди. Он подходит к Тэхёну максимально близко, встаёт на носочки и клюёт в губы коротким поцелуем. Смотрит виновато в глаза и только и может, что тихо вздохнуть.       — Мы принесли друг другу столько боли, — шёпотом говорит Чонгук и смотрит в глаза Тэхёна неотрывно. — Как два диких зверя кидались и не понимали, что делать, чтобы ран не становилось больше. Не понимали, как остановиться. А когда ты сделал это первым, я испугался, что могу проиграть, поэтому продолжил бросаться на тебя, разрушая дальше.       — Я не должен был поступать с тобой жестоко с самого начала. Боюсь представить, что было бы с нами, если бы не Юнги и твой папа, — Тэхён утыкается лбом в лоб Чонгука и говорит почти неслышно, но с твёрдостью и сожалением: — Если бы я сейчас встретил себя из прошлого, того Тэхёна, каким я был в начале лета, то разорвал бы его на куски. Не пожалел бы.       — Всё уже хорошо. Я в порядке. А главное, что вот здесь, — ладонь Чонгука накрывает грудь Тэхёна, где учащённо бьётся сердце, — теперь не болит.       — А твоё болело? — Тэхён закрывает глаза и шумно втягивает носом запах ландышей.       — Да. Ещё с того дня, когда мы узнали об истинности, а ты ушёл, — пожимает плечами Чонгук.       — Какой же я идиот, Чонгук. Прости меня, знаю, что не заслуживаю этого, но мне так жаль, что я был упрямым и слепым, что не видел страха в твоих глазах, — горячее дыхание Тэхёна обжигает кожу лица. — Ты был серьёзно ранен, но я слепо верил, что жестокость поможет приструнить тебя. Если бы я тогда только сел около тебя, предложил помощь и выслушал, то всё сложилось бы иначе.       Чонгук закрывает глаза и обвивает руками шею Тэхёна, зарывается пальцами одной руки ему в волосы на затылке и мотает головой.       — Я делал тебе больно, ошибался, и ты из-за моих ошибок боялся открыть свои чувства, кусался и жалил.       — Прекрати винить во всём себя одного. Мы оба хороши! — громким шёпотом говорит Чонгук и возмущённо топает одной ногой. — Я тоже тот ещё упрямец, всё сам да сам, игнорировал твои попытки помочь. Ты делал шаг ко мне, а я пять назад.       — Теперь у нас всё будет хорошо.       — Обязательно.       Тэхён отстраняет омегу от себя и хмурит брови, когда замечает пряди волос, упавшие на лицо Чонгука. Он достаёт из кармана новую резинку и вновь завязывает маленький хвостик, пока Чонгук молча стоит и приподнимает уголок губ.       — А почему я не хожу на охоту или не езжу на ферму? У меня нет никаких обязанностей?       — Есть, — кивает Тэхён и, склонив голову набок, смотрит с улыбкой на Чонгука, — Омега будущего вожака и будущий главный омега в стае.       — А я смогу ходить на охоту, если захочу? — Чонгук чувствует, как к щекам приливает кровь.       — Да, Чонгук. Но после того, как пойдёшь со мной под венец, — смотря в круглые от удивления глаза Чонгука, Тэхён тихо смеётся и тянет его за собой дальше.       У Чонгука сердце готово вырваться из груди и взорваться красочным салютом.

Под венец с Тэхёном.

🌙

      Дома тепло и тихо. В камине горит огонь, а со стороны кухни слышны голоса, речь почти неразборчивая. На диване в гостиной Чонгук замечает волчат: они спят, прижавшись друг к другу, голова Юнсона по привычке лежит на спине брата.       Чонгук снимает куртку и сапоги, дожидается Тэхёна и вместе с ним идёт на кухню. На лице появляется смущённая улыбка, когда Тэхён берёт его за руку и переплетает с ним пальцы в желании чувствовать прикосновения. Чонгук не смеет сказать слово против. Его гордость не пошатнётся, если он позволит себе быть нежным с тем, кто эту нежность заслуживает, ради кого любовь в груди только растёт.       На кухне за столом рядом друг с другом сидят Хосок и Юнги. Они разговаривают тихо, почти что шёпотом. Их руки сцеплены вместе на столе, пока рядом стоят кружки с горячим чаем. Неожиданное появление Чонгука и Тэхёна их не пугает, руки друг от друга не отрывают, только головы поворачивают и коротко улыбаются.       — Где Чимин и папа? — интересуется Чонгук, садится на свободный стул и тянет за собой Тэхёна на соседний.       — Они наверху. Состояние Чимина слишком шаткое, поэтому Хансон решил быть с ним рядом, тем более Чимин отказался отдавать волчонка, — с тихим вздохом говорит Юнги. — У него есть связь с лесом? Он что-то говорил, что лес его своей тревогой предупреждал о страшном.       — У него иная связь, не такая, как у папы, — Хосок делает глоток чая. — Папа слышит лес. Голос в его голове шепчет о разном, а Чимин чувствует. Скорее, у него это как у лекаря. Он чувствует, что лес беспокойный, чувствует, где небезопасно, а где спокойно.       — У него это появилось недавно? Я за ним такого не замечал раньше, — задумчиво говорит Чонгук.       — До твоего ухода из стаи.       — Понятно, — кивает сам себе Чонгук и смотрит несколько секунд в окно, прежде чем вернуть взгляд на брата. — Кастро не возвращался?       — Нет.       — Он с вожаком. Его интересуют границы леса. Насколько мне известно, Кастро собирается сделать нашу территорию запретной для людей, — Тэхён откидывается на спинку стула и легонько сжимает руку Чонгука. Замок из их пальцев лежит на его бедре.       — Пока вас не было, мы с Юнги пытались восстановить хронологию событий, но поняли, что вдвоём это сделать не получится, — Хосок трёт переносицу двумя пальцами и коротко зевает. Они с Юнги почти не спали прошлой ночью. — Мне известно, что Чонсон поссорился с отцом накануне побега. Он не говорил ему о человеке, только о том, что нашёл своего истинного и отказывается венчаться с членом другой стаи.       Чонгук выпрямляет спину и хмурит брови в напряжении. О ссоре ему не было известно, никто не рассказывал. То, что его брат был обещан сыну вожака из другой стаи, ему рассказал недавно Тэсон.       — Никто не знал, что Чонсон решит сбежать. Когда он пропал, отец приказал немедленно его найти и вернуть обратно. Как ему стало известно, что Чонсон здесь, на этой территории, неизвестно, — качает головой Хосок.       — Наши постовые сказали об этом, потому что ещё не получили поручение скрыть нахождение Чонсона здесь, — вспоминает Тэхён разговор с постовыми. — Когда отец разрешил Чонсону через нашу территорию выйти из леса, члены стаи Чон были уже у него на хвосте. Чонгук знает, что есть территория, на которую мы не ходим. Она пустая и опасная для любого из оборотней. Там нет постовых, там нет диких животных, потому что рядом живёт охотник. Постовые, которые сопроводили Чонсона сначала в стаю, а после узнали о трагедии, рассказали, что слышали выстрел и вой чужаков. Когда кинулись на запретную территорию, то было уже поздно.       — Но почему Чонсон побежал в сторону охотника? Разве он не чувствовал его? — большими глазами Юнги смотрит на Тэхёна и поджимает губы. — Нас же всех с детства обучают распознавать человека за километры.       — Когда ты напуган и бежишь, куда глаза глядят, то не чувствуешь никого вокруг. Чонсон не хотел быть пойманным своей стаей, — взгляд Чонгука опущен вниз. Он смотрит на их с Тэхёном руки, на большой палец альфы, которым он гладит в поддержке кожу ладони. — Мне кажется, отец знал, что там есть охотник, — вдруг говорит Чонгук, заставляя всех обратить на него внимание. — Если предположить, что отец знал об охотнике, то он мог приказать гнать Чонсона не в родную стаю, а в логово врага. Чонсона убили. Постовые стаи Ким оказались на месте быстро, но тела не обнаружили. Там были только члены стаи Чон. Как отец мог оказаться на чужой территории так быстро?       — Только если он знал, что там охотник, и был всё время где-то поблизости, — коротко говорит Тэхён.       — Значит, отец спланировал всё так, чтобы Чонсона убили на чужой территории, а не он своими руками, — Хосок ёжится от осознавания всего ужаса.       — Или это стечение обстоятельств, — Чонгук склоняет голову набок и поднимает взгляд на брата. — Он мог узнать об этом не сразу, только когда стало известно, что Чонсон здесь, на этой территории. О сумасшедшем охотнике знают все вокруг, и о том, как он досаждает стае Ким. А смертью Чонсона Джихён решил воспользоваться, чтобы настроить стаи друг против друга, нарушая дружеские отношения, и чтобы завладеть чужой территорией.       — Если бы только удалось поговорить с одним из тех альф, которые гнали Чонсона прямо в руки смерти, — вздыхает Тэхён. — То, что случилось тогда, можно узнать только от того, кто видел всё своими глазами.       — Наша стая не получила тело Чонсона. Мы не знаем, где он. А если постовые стаи Ким пришли на место трагедии после нашей стаи, то встаёт вопрос о том, куда делось тело, — от размышлений Чонгука у Тэхёна по спине бегут мурашки.       Тэхён ловит взгляд Хосока и отрицательно мотает головой. Говорить правду Чонгуку нельзя.       Заметив короткие переглядывания альф, Юнги чувствует, как его руки и ноги леденеют от ужаса. Тэхён и Хосок знают то, что нельзя знать Чонгуку. Нельзя знать никому.       Юнги догадался, сложил один плюс один и от собственной догадки побледнел. В груди стало тяжело, к горлу подступил комок тошноты. Если Чонгук тоже догадается, если узнает о том, что стало с его братом после смерти, он не сможет это вынести.       — Прелесть моя, тебе плохо? — встревоженное лицо Хосока появляется перед глазами Юнги. Его руки трогают щёки и лоб. — Так вспотел и побледнел.       Юнги смотрит на него большими стеклянными глазами и не может произнести ни слова, только хлопает губами, как рыба на берегу и словно задыхается.       — Пойдём на улицу, — встревоженный не на шутку Хосок поспешно встаёт и поднимает Юнги на руки. Тот не сопротивляется, обмякает в его руках и позволяет нести себя. — Тебе нужен свежий воздух.       — Юнги… — Чонгук встаёт со стула и обеспокоенно смотрит на побледневшего друга, но не смеет сдвинуться с места. Его крепко за руку держит Тэхён.       — Не надо, Чонгук. Хосок о нём позаботится.       Тэхён с нахмуренными бровями смотрит, как семейство Чон покидает его дом, и встаёт со своего стула.       — А что мы будем делать? — тихо спрашивает Чонгук и опирается бедром о край стола. Вид у него слишком задумчивый. — Может… Мы бы сходили к дому охотника Ли?       — Зачем это? — слишком резко спрашивает Тэхён. В его взгляде Чонгук замечает излишнюю серьёзность, но он не знает, что альфа пытается скрыть свой испуг.       Чонгук не должен оказаться в доме охотника раньше, чем Тэхён и Хосок избавятся от шкуры Чонсона.       — Когда я встретился в лесу после ссоры с тобой с охотником, он сказал, что до меня был такой же волк, и он убил его. А твой отец сказал, что мой брат умер от руки охотника. Может, это был Ли? Если мы проберёмся в дом, вдруг найдём там что-то, — быстро говорит Чонгук, боясь, что Тэхён его перебьёт и заставит отбросить эту опасную идею. — Или мы могли бы притвориться охотниками и выудить из него инфор…       — Чонгук, нет, — отрицательно мотает головой Тэхён и слишком сильно сжимает ладонь Чонгука.       Боится, что в один миг эта ладонь пропадёт.       — Но почему? — чуть ли не скулит Чонгук и смотрит на Тэхёна с непониманием.       — Это слишком опасно.       — Да вся наша жизнь опасна, потому что вокруг полно охотников, потому что мой отец готовится к войне, потому что…       — Я сказал тебе нет, Чонгук. Тема закрыта, — ставит точку в разговоре Тэхён. Он замечает, что Чонгук не собирается смиряться с отказом и готов закипеть от возмущения. — Если ты думаешь, что можешь сбежать из поселения, то ничего не выйдет. Тебя никто не выпустит, потому что сейчас, из-за ситуации с соседней стаей, никому не разрешается уходить, — быстро пресекает попытку протеста Тэхён и сдерживает довольную улыбку, когда Чонгук делает слишком сложное лицо: он и удивлён, что его раскусили, и зол, и сбит с толку, и огорчён.       — Я всё равно найду способ пробраться в его дом. Понятно? Никто меня не остановит.       — Чонгук. Если ты не хочешь слушать меня, как своего альфу, который о тебе заботится и хочет помочь, то ты обязан слушаться меня, как будущего вожака. Не хочешь — покидай стаю, — голос Тэхёна становится жёстким, он бьёт больно, заставляя Чонгука до боли в зубах стиснуть челюсти.       — Ты жесток, — уже тихо произносит Чонгук и опускает взгляд на их сцепленные руки. — Держишь меня за руку, говоришь о своей заботе, но даже не даёшь возможности узнать правду. Или ты её уже знаешь, Тэхён? Был там, да? — он поднимает обиженные глаза на альфу и поджимает губы.       — Я не был там, Чонгук. Если хочешь, то после войны мы вместе с тобой проберёмся в дом охотника, — решает по-другому пути идти Тэхён. Ему необходимо убедить Чонгука в том, что сейчас туда идти не следует.       — Почему не сейчас?       — Потому что твой отец в любой момент может напасть на нас. И ты нужен мне здесь. Мы вдвоём должны быть здесь, Чонгук, — голос Тэхёна вновь становится мягким и бархатным. Он отпускает руку Чонгука, но только для того, чтобы снять с его волос резинку и размять кожу головы кончиками пальцев. — Ты же хотел сражаться бок о бок со мной.       — Тогда как в стаю подкинули волчонка, а? — упирает руки в бока Чонгук и вздёргивает нос. — Ты же сказал, что стаю покинуть невозможно. Значит, это был не кто иной, как постовой.       — Да, ты прав, Чонгук. Это был постовой.       — Что? — глаза Чонгука округляются. — Ещё скажи, что ты знаешь, кто это был, — фыркает Чонгук и заглядывает в глаза Тэхёна с вызовом.       — Знаю.       — И кто же?       — Один из постовых, как я уже сказал ранее. Он наказан, поэтому нет смысла мусолить эту тему. В поселении тихий час, нам не помешало бы отдохнуть, — Тэхён вновь берёт Чонгука за руку, но тот резко её вырывает и делает шаг назад со сведёнными на переносице бровями.       — Тэхён, я не хочу быть омегой вожака, я хочу быть омегой-вожаком, не иначе. Если ты думаешь, что делаешь лучше для меня, скрывая какую-либо информацию, то глубоко заблуждаешься, — со злостью рычит Чонгук. В его глазах сверкает раздражение, которое альфа не видел со дня их примирения.       — Чонгук, мы теперь пара. Хочешь ты этого или нет, но я буду защищать тебя любой ценой. Даже от информации, которая может тебе навредить, — вздыхает Тэхён, начиная злиться в ответ. Чонгук не понимает его и не хочет принимать заботу и защиту.       Чонгук вздрагивает от слов Тэхёна.       — Мне не нужна защита! — повышает голос омега на эмоциях.       — Не кричи, Чонгук.       — Я хочу стоять рядом с тобой, а не за твоей спиной. Ты же сам хотел, чтобы мы были командой. А разве командная работа, это не когда все решают всё вместе? — Чонгук делает ещё один шаг назад и мотает головой. Он не хочет ругаться, но как заставить Тэхёна говорить ему всё, Чонгук без понятия. — Своими действиями ты заставляешь меня извиваться и вынюхивать информацию самому, не полагаясь на твою помощь.       — Теперь ты понял, каково было мне, когда ты отказывался идти на контакт?       — Понял, но я думал, что ты будешь умнее меня и не поступишь так же глупо, как поступал я, — вздыхает Чонгук и уходит в комнату, оставляя Тэхёна одного.       Чонгук заворачивается в одеяло с головой и дышит со злостью, со всем возмущением, которое внутри него есть. Когда на плечо ложится рука, он раздражённо спихивает её и уходит от нового прикосновения.       — Это был Джин, Чонгук, — вдруг говорит Тэхён, заставляя омегу резко вылезти из своего кокона и обратить на него внимание заинтересованных глаз.       — Как ты узнал? И почему не хотел говорить? — злость Чонгука почти вся испаряется, оставляя после себя неприятный не выплеснутый осадок.       — Я уже говорил, что из поселения нельзя выходить, что каждый под присмотром. Джин же решил схитрить, обмануть и связаться с соседней стаей. Он знает эту территорию не хуже меня. Это его дом, место, где родился и вырос. Джин знает каждого постового, знает их слабости, поэтому ему не составило труда обойти посты. Он даже сейчас представляет опасность, потому что во время вторжения может сбежать и нанести вред тебе или Юнги, — руки Тэхёна сами тянутся к Чонгуку. Он берёт его за ладони и легонько сжимает. — Я не хотел говорить, что это Джин, потому что боялся, что ты усомнишься во мне. Джин навредил волчонку, тому, кто беззащитен в огромном и холодном лесу. Он был моей правой рукой, на него я оставлял стаю. Мне казалось, что если я скажу тебе о нём, то ты будешь настороженно относиться и ко мне.       Чонгук хлопает ресницами и смотрит на Тэхёна большими глазами. За долгое время он впервые видит Тэхёна настолько уязвлённым и требующим поддержки. Он знает, что Джин был не просто советником, но и другом Тэхёна. А получить от друга нож в спину мучительно больно и страшно. Тэхён доверял ему свою стаю, то, что любому из стаи доверить нельзя. Это высшая степень доверия. И за своё доверие Тэхён получил тяжёлый удар.       Чонгук подаётся вперёд и целует альфу в губы.       — Ты лучше, — шепчет Чонгук. — Ты гораздо лучше любого альфы, которого я видел.       Чонгук прислоняется лбом ко лбу Тэхёна и закрывает глаза. Всё, что делает сейчас Тэхён, продиктовано его истинными чувствами и инстинктами. Тэхён хочет его защитить. Хочет сберечь от боли и страданий. Чонгук не имеет права ему запрещать это, но его злит, когда эта защита зажимает и не даёт сделать так, как хочется.       — Да, ты был груб и жесток в самом начале, но и я не был паинькой. Мы учимся на своих ошибках. И сейчас, после того, как я узнал, какой ты на самом деле, лучшего вожака я не могу представить, — вздыхает Чонгук и чувствует, как на его щёки опускаются тёплые ладони, из-за чего по спине бегут приятные мурашки. — И я хочу, чтобы ты позволил и мне стать достойным. Не просто главным омегой в стае, но и тем, кто сможет стоять с тобой наравне. Вместе, как одно целое.       — Ты будешь стоять со мной рядом, Чонгук, обещаю, — сам себе кивает Тэхён и целует Чонгука. — Но, пожалуйста, позволь мне защищать тебя.       — Если ты позволишь делать то же самое.       Тэхён улыбается и тянет Чонгука на мягкие подушки.

Вместе. Бок о бок. Не иначе.

🌙

      Уснуть, когда на душе полнейший хаос, кажется невыполнимой задачей. Стоит закрыть глаза, как красочные и полные крови картинки всплывают в голове. Справляться с утратой не просто любимого, а родного и самого близкого, невыносимо тяжело.       Чимин стоит у окна, смотрит на ливень и полное хмурых туч небо. Погода напоминает его душевное состояние.       Небо плачет, сердце Чимина рыдает.       Метка на шее больше не греет, её словно нет. Чимин бесконечно винит себя за идею побега. Если бы он так сильно не рвался покинуть стаю, Намджун был бы жив. Он бы обязательно обнял со спины, поцеловал в свою метку и успокоил. Чимин знает, что он обязательно бы сказал:       — Всё будет хорошо. Война не заберёт нас друг у друга.       Но она забрала Намджуна. Забрала того, кто обещал быть рядом всегда.       Чимин накрывает дрожащие губы ладонью и жмурит глаза. По щекам быстро стекают крупные слёзы, они соединяются на руке и крупной каплей падают на пол. Чимин не может выносить ноющее чувство внутри. Стоит закрыть глаза, просто моргнуть, как он видит Намджуна, которого вожак приказал загрызть.       Он винит себя за то, что позволил волку спасти его. Ещё одна жертва ради стаи. Чимин считает себя предателем не стаи, а семьи. Бросил Намджуна одного, не попытался помочь и спасти.       Чимин плачет беззвучно, боясь разбудить Хансона с волчонком. Маленькую жизнь Чимин отдавать старшему омеге отказался, из-за чего Хансон решил, что они будут спать все вместе, в одной комнате. От омеги Чимин узнал, что Чонгук назвал волчонка Чонмин, гарантировав ему безопасность.       С Чимином Хансон разговаривал за прошедшие пару дней слишком много. Он ему говорил обо всём подряд. О законах здешней стаи, о том, как Чонгук и Тэхён сгорали от ненависти друг к другу, о судьбе Юнги с волчатами. О многом, только бы Чимин не думал о Намджуне хотя бы пару минут, дал отдохнуть сердцу и голове.       А у Чимина перед глазами беспрерывно картина, как Намджун падает в борьбе.       Омега жмурит глаза и мотает головой. Ещё немного и точно с ума сойдёт. Не вынесет, не переживёт, не сможет дышать нормально. Без Намджуна жизни не будет уже никогда. Одно долгое и мучительное существование.       Об одном Чимин жалеет очень сильно, что они так и не зачали ребёнка. Намджун твердил, что рано, не хотел забирать молодость Чимина ранней беременностью. Теперь омега остался один, без семьи. От Намджуна у него осталась только поблекшая метка на шее.       На дрожащие плечи опускаются тёплые ладони. Чимин позволяет себя развернуть и сжать в объятиях. Они ему не помогут, не облегчат боль, но теплота чужого тела говорит, что он не один. Чужие прикосновения напоминают, что он жив, Хансон не позволяет ему утонуть в чёрном море отчаяния.       — Милый мой, — шепчет Хансон и гладит Чимина по затылку. — Ты справишься. Обязательно справишься.       — Не смогу. Я не смогу, Хансон. Это что-то невозможное, боль сильнее меня, — сквозь слёзы и беспрерывный плач говорит Чимин. — Я вижу, как он погибает, и не могу перестать винить себя в его смерти. Это я должен был умереть, не он. Это мне в голову пришла идея сбежать, не ему. Это я потянул его за собой. Я.       — Прекрати говорить так. Намджун спас тебе жизнь, — за плечи Хансон отстраняет омегу от себя и заглядывает в его красные от слёз глаза. — Представь, как ему больно было бы слышать тебя сейчас. Намджун настолько сильно желал тебе лучшего будущего, счастья и безопасности, что жизнь отдал за это. Я полностью уверен, что когда он умирал, то только с пониманием того, что ты смог спастись. Тебе больно, страшно и одиноко. Я понимаю. Мои слова будут жестокими и грубыми, но ты должен сейчас крепко встать на ноги, собраться с мыслями и выстоять. В твоих руках жизнь маленького и слабого волчонка, которого ты пообещал спасти. В любой момент стаи сцепятся в битве. И тогда ты сможешь вцепиться своими зубами в глотку тому, кто посмел навредить твоему альфе. Заставишь его задыхаться в луже собственной крови. Легче тебе не станет, но это не всё, что ты сможешь сделать для Намджуна. Ради него ты должен взять всю волю в кулак и жить дальше. Жить, а не существовать. Не обесценивай его жертву.       Чимин согласно кивает и вытирает рукавом кофты влажные щёки. В его светлом и добром сердце зреет ядовитое желание мести. Он сделает всё, чтобы виновные в смерти его альфы были наказаны. Чимин не отступит.       — Тебе нужно отдохнуть, — ладони старшего омеги вновь мягко обхватывают плечи. — Твой организм должен набраться сил.       — Хансон, вы же не хуже меня знаете нашу стаю, наших альф. Они ведь боятся за свои семьи, поэтому и идут за ним, да? — взгляд у Чимина щенячий, с надеждой, что стая Чон не жестокая.       — Многие из них боятся, но есть и те, кто слепо верит вожаку, — вздыхает омега и переводит взгляд на хмурое небо в окне.       — Но их ведь меньше, чем тех, кто против вожака.       — К чему ты клонишь? — Хансон переводит подозрительный взгляд на Чимина. — Хочешь поднять там бунт?       — Нет. Я подумал, а что, если привести сюда всех омег и волчат? Стая Ким никого ведь из них не тронет, тем самым покажет, что здесь безопасно. Наши волки смогут смело спрятать клыки и когти и выступить против Джихёна и тех, кто его поддерживает, — в глазах Чимина словно загорается огонёк.       — Это слишком опасно. Ситуация может выйти из-под контроля. Тем более тебе никто не позволит вывести всех омег из стаи. Думаешь, там не останется альф? — голос Хансона звучит твёрдо и слишком серьёзно для него.       Чимину на минуту кажется, что его идея глупая, но он решает от неё не отказываться.       «Нужно поговорить с Чонгуком и Тэхёном. Они, как главные здесь, должны будут хотя бы выслушать. Если стая Ким гарантирует безопасность омегам с волчатами, то я буду действовать».       — Чимин, выбрось это из головы. Будет слишком много жертв. Омеги не…       — Омеги могут остановить и спасти собственных альф, — перебивает старшего омегу Чимин и хмурит брови. — Жертв может не быть вообще, если стая Чон почувствует безопасность. Я уверен, что Джихён соберёт всех омег и волчат в одном месте, потому что так проще будет угрожать нашим альфам идти в нападение.       — Это слишком опасно, — качает головой Хансон и опускает плечи. Он понимает по загоревшимся глазам омеги, что тот идеи из головы не выбросит.       — Я лишь хочу уменьшить количество жертв. Хочу спасти других омег от того, что пришлось пережить мне, когда… — голос Чимина надламывается. Одна мысль о Намджуне, и он больше не готов говорить чётко и уверенно.       Глаза наполняются новыми слезами.       — Ох, — тихо вздыхает Хансон и вновь обнимает омегу. — Пойдём, тебе нужно немного поспать.       Видя, как омегу подкашивают воспоминания, Хансон чувствует уверенность в том, что Чимин не сможет пересечь границу вновь. Боль не даст ему сделать шаг туда, где картинки о страшном будут только ярче в его голове.

🌙

      Уснуть у Чонгука так и не получилось. Он думает слишком о многом, голова готова взорваться от потока бесконечных мыслей и логических цепочек, которые он составляет без конца.       Из головы не выходят слова охотника о том, что был ещё один.       Чонгук не может забыть глаза Тэхёна, когда предложил наведаться к охотнику. Там был страх, тревога и отчаянное «нет», эмоции альфы Чонгук распознать сумел. Это ведь всё не просто так. Тэхён что-то знает и отказывается говорить. Чонгука такой расклад не устраивает.       Тихо сев на кровати, омега поворачивается к Тэхёну, убеждается, что тот спит, и встаёт. Не засмотреться на красоту Тэхёна не получается. Слишком красивый. Чонгук бы с радостью сейчас наклонился к лицу альфы и разглядывал бы его долго и старательно. Каждый мелкий шрам, каждую неровность и красивый загорелый цвет кожи.       Позволить себе этой слабости Чонгук не может, Тэхён проснётся от пристального взгляда. Удивительно, что не проснулся сейчас, когда потерял тепло рядом.       «Неужели он обрёл покой и крепкий сон, когда я… Когда мы стали парой? У него было столько переживаний из-за меня, а теперь он может спать спокойно, зная, что я рядом и не кусаюсь больше», — Чонгук тихо вздыхает и покидает комнату.       Он заглядывает в комнату Кастро, но там пусто, только аккуратно заправленная кровать и приоткрытое окно из которого дует свежий воздух.       «Он всё ещё с Дусиком?» — Чонгук ведёт носом и принюхивается. Здесь никого не было очень давно.       Чонгук выходит на улицу и оглядывается. Сквозь серые тучи пытаются пробраться к сырой земле лучики солнца. Они появляются местами на мокрой земле и быстро исчезают.       Резиновые сапоги чавкают по грязи в тишине поселения слишком громко. Вокруг никого, все в тихий час стараются выспаться перед продуктивным днём и вечером.       Вожака Чонгук находит на берегу реки. Он стоит со сцепленными за спиной руками и смотрит на гладь воды, которая блестит, когда лучам солнца удаётся пробиться сквозь тучи. Чонгук подходит ближе и тихо кашляет, чтобы привлечь внимание.       — Извините.       — Рад тебя видеть и слышать, Чонгук, — вожак оборачивается к Чонгуку и дарит ему короткую улыбку в приветствии. — Кастро нет со мной, если ты пришёл спросить о нём. Его сердце покрыто злобой из-за потери любимого, поэтому он сейчас далеко от поселения.       Чонгук только открывает рот, чтобы что-то сказать, но закрывает обратно. Уже успел позабыть, что у Дусика есть особая связь с лесом, и он знает многое наперёд.       — Куда он пошёл?       — Туда, куда рвёшься попасть и ты, — вздыхает вожак и вновь поворачивается к реке.       — Но ведь это опасно! — восклицает Чонгук и распахивает глаза. — И вы позволили ему одному пойти туда?       — Да, я не имею право запретить знать правду.       — Но ведь вы сказали, что наша стая должна его защитить, — у Чонгука сердце заходится в быстром ритме от волнения.       — Рад слышать, что ты наконец-то понял, где твой родной дом.       — Что? — в очередной раз не понимает слов вожака Чонгук. — Но я…       — Если ты родился в стае Чон, это не значит, что там твой родной дом, — продолжает говорить загадками Дусик, тем самым запутывая Чонгука окончательно. — Но об этом потом. Ты хотел найти Кастро. Если отправишься сейчас, то успеешь догнать его.       — А вы позволите мне покинуть поселение? Тэхён сказал, что из-за ситуации между стаями, покидать поселение строго запрещено всем, — на вожака Чонгук смотрит большими глазами.       Он бы и с запретом покинул поселение. Обратился бы в волка и с боем прорвался через постовых.       — Каждый имеет право знать правду, Чонгук. Она может принести сильнейшую боль, но скрывать её нельзя. Тэхён решил иначе, думая, что защитит тебя, но он не понимает, что делает хуже для тебя. Иди, Чонгук. Тебя выпустят из поселения, — взгляд Дусика перемещается с больших глаз Чонгука за его спину.       Омега оборачивается и замечает волка, который только опускает голову и садится в послушании. Ждать больше нельзя. Чонгук готов сделать шаг к двери, за которой скрыта правда.       По лесу он ступает быстро, хрустит ветками и не старается сохранить тишину. Всем постовым был отдан приказ пропустить его туда, куда Чонгуку надо. Около одной из ёлок Чонгук снимает куртку и сапоги, оставляет под пышной колючей юбкой и обращается в волка. Он не знает, что будет делать дальше, что его там ждёт, но показывать истинную сущность перед охотником боится. Ли не глупец, он сразу поймёт, кто перед ним. Почувствует запах ландышей, о котором говорил при их первой встрече, заглянет в глаза и не даст Чонгуку шанса на спасение.       Чонгук надеется, что Тэхён не сразу догадается, куда подевался омега. В том, что альфа уже не спит, Чонгук уверен на все сто процентов. Ему не нравится, что пришлось действовать за спиной Тэхёна, тот будет зол. Пока он мощными лапами разбрызгивает грязь и ломает отсыревшие ветки, в голове мощной битвой противостоят друг другу «я подкошу его доверие» и «он не оставил мне выбора».       С тихим рыком белый волк ускоряется. У Чонгука нет времени размышлять о правильности принятого решения. Единственное, чего он желает, это попасть в дом охотника и узнать, что от него скрывает Тэхён и, кажется, родной брат.       Он тормозит около елей, за пышными юбками которых виднеется дом. Чуткий нос не чувствует аромат Кастро, только запах огня в камине и собак.       Шерсть на спине встаёт дыбом от плохого предчувствия, ветер вокруг шумит слишком громко. Чонгук выходит из тени деревьев и тихим рыком заставляет овчарок спрятаться в будках и не гавкать. Одно из окон открыто, Чонгук подходит ближе и прислушивается. Внутри кромешная тишина. Уши улавливают треск дров в камине, значит, охотник где-то поблизости и может скоро вернуться домой.       На размышления Чонгук тратит не больше минуты. Он обращается в человека и решает зайти в дом. Первое, на что он обращает внимание, это большой камин из красного кирпича и голова оленя над ним с красивыми рогами, на которых висят клыки. У Чонгука поступает ком к горлу. Он ёжится, когда мурашки начинают покалывать всю кожу, а внутри него всё сворачивается в холодный узел.       В самом доме запах отдаёт чем-то неприятным, что только повышает уровень тошноты. Чонгук оглядывается и замечает на стенах ружья, ножи и непонятные ему вещи для охоты.       Дверь за спиной тихо скрипит, из-за чего Чонгук вздрагивает всем телом и готовится уже обратиться, но только сейчас замечает, что в доме есть вторая комната. Он чувствует, как леденеют руки и ноги, от нервного напряжения становится жарко внутри, но холодно снаружи.       Медленно ступая туда, куда глаза глядят не моргая, Чонгук чувствует сомнения внутри, вызванные его страхом. Дверь тихо скрипит, когда Чонгук заходит в комнату. На стенах множество шкур и голов животных. Зайцы, лисы, олени. Рога лося и фотографии самого охотника с трофеями в руках. Комок в горле давит слишком сильно. Теперь он понимает, что за странный запах раздирал его чуткий нос с самого захода в дом. Запах шкур. Чонгук порывается развернуться и выбежать из комнаты, но солнце выглядывает из-за облаков и ярким лучом освещает комнату. Ослепительно белая шкура на полу въедается в глаза. Они расширяются от ужаса, а горло раздирает от крика, который своим эхом заставляет ворон на улице вихрем взлететь в небо с веток. Их громкое карканье не способно перекрыть крик Чонгука.       На полу лежит белоснежная шкура его брата.       Чонгук опускается на колени и дрожащими пальцами касается холодных ушей. С его глаз на пол падают крупные капли слёз, он воет от боли и ужаса картины, которую видит перед собой.       — Нет, — шепчет тихо, отказываясь принять реальность, и мотает головой. — Нет, нет, нет. Чонсон…       С громким всхлипом Чонгук сгибается пополам и утыкается лбом в густую и холодную шерсть, которая ужасно пахнет пылью. Чонгук воет и кричит, лёгкие сводит от нехватки кислорода, но вдохнуть воздух полной грудью не получается. Внутренняя боль словно парализовала всё тело, не получается дышать и говорить, только выть и плакать.       Такого жестокого поступка Чонгук понять и принять не может. Охотник ведь догадался, что волк не простой, когда увидел серьги и браслеты, но всё равно освежевал и расстелил шкуру на полу. Одним сплошным куском безжалостно снял. Ходил по ней своими ногами и точно гордился своим поступком.       Чонгук цепляется пальцами за шкуру и тянет её на себя. Обнимает и продолжает плакать без остановки, не в силах прекратить поток слёз. Ему кажется, что он сейчас просто задохнётся, упадёт здесь рядом и умрёт от боли, которая его переполняет.       На шкуре нет родного запаха цветов, только до тошноты противный запах шкуры и собравшейся в шерсти пыли. Чонгук гладит шкуру ладонью и тихо шепчет о том, как ему жаль.       — Если бы я только знал, что ты хочешь сбежать. Почему ты мне ничего не рассказал? Всё могло быть иначе…       Чонгук вновь утыкается лицом в шкуру и воет до хрипа и боли в горле.       Рана, оставленная на сердце, не заживёт никогда.       — Ты кто?       Голос человека заставляет Чонгука испуганно оглянуться и сжать шкуру пальцами сильнее. Чонгук большими полными слёз глазами смотрит на охотника, который стоит на пороге комнаты.       После увиденного Чонгук забыл про осторожность и опасность.       Омега смотрит на человека молча, только внутри него страх перерастает в злость и ярость, в ненависть и желание отомстить за брата. За непростительную жестокость.       Пока омега молчит, охотник прищуривается, и его лицо скрашивает улыбка. Чонгук понимает, что тот догадался. По шраму между лопаток, по запаху ландышей и по глазам, полным ненависти.       — Вот ты и явил свою настоящую сущность мне.       Чонгук встаёт на ноги, оставляя шкуру брата на полу. Он всё ещё молчит, плотно сжимает челюсти и думает о том, как поступить. Единственный путь отступления: окно, но оно закрыто, а пробить его голым телом не самая удачная идея. Обратиться в волка означает нарушить запрет. Охотник не станет молчать об увиденном, и об оборотнях узнают многие, захотят исследовать, начнут вылавливать и ставить опыты.       Неожиданно для Чонгука охотник снимает с плеча ружьё и направляет его на него. В том, что он не выстрелит, Чонгук более чем уверен. Охотник уже убил одного, не получив должной информации, второй раз такой ошибки он не совершит.       Чонгук же стоит и не знает, как ему быть. В ногах лежит шкура его горячо любимого брата, перед ним стоит убийца, которого омега жаждет убить, загрызть насмерть и не оставить от человека ничего. Но может ли он быть настолько эгоистичен, чтобы так подставить стаю Тэхёна. Может ли он разрушить всё, убив человека? Их с Тэхёном отношения, своё будущее, их будущее. Ему придётся бежать, прятаться и скитаться в одиночестве. В любой другой стае жить он попросту не сможет.       Но разбитое сердце, рыдающее в его груди и ноющее до пелены слёз на глазах, тихо шепчет, что брат заслуживает мести ради него.       — Я узнал тебя по глазам. Убивать тебя не стану, если будешь повиноваться мне.       — Меня не страшит смерть, — пресным голосом заявляет Чонгук и сжимает пальцы в кулаки. — Я тебя не боюсь.       — Я запру тебя в клетке и заставлю стать волком перед людьми. Я буду первым человеком, который смог поймать оборотня. И я буду первым, кто сможет доказать, что вы существуете, — гордо заявляет мужчина, не убирая улыбки с лица. Густая борода её не прячет.       — У тебя ничего не получится, и тебе никто не поверит. Сочтут сумасшедшим и покрутят пальцем у виска, — стойко держится Чонгук, не выдавая страха глазами. — Волки никому не подчиняются.       — Я покажу людям эту шкуру.       — Ты больше не притронешься к ней, — с тихим рыком заявляет Чонгук. Он чувствует босыми ногами мягкость меха, и в его глазах сверкает искра. Держать себя в руках ему даётся слишком сложно. Острые клыки режут дёсны в желании наброситься на человека. — Даже если ты убьёшь меня сейчас, жизни спокойной тебе больше не будет. Тебя загрызут и разорвут на куски быстрее, чем ты успеешь сказать миру о нас хотя бы слово.       — Тот чёрный волк, закрывший тебя от моего ружья, — со смехом качает головой охотник. — Не стоит мне угрожать, ведь я пущу пулю ему в лоб быстрее, чем он успеет кинуться на меня, — твёрдым голосом заявляет мужчина, а после добавляет почти шёпотом: — За шкуру такого волка я смогу получить хорошие деньги. Отдашь в жертву себя за сохранность его жизни?       Чонгука накрывает новой волной страха. Из-за его самонадеянности может пострадать Тэхён. Когда охотник зашёл в комнату, Чонгук молил духов леса, чтобы Тэхён оказался рядом, но сейчас он просит их об обратном. Однажды Тэхён чуть не отдал жизнь за него. Такую жертву ради себя Чонгук получать не хочет.       В его горле застревает отчаянное «да».       Охотник вновь щурится и издаёт тихий смешок, когда бросает взгляд на шкуру белого волка.       — Этот волк попал ко мне в руки совершенно случайно. Я ранил его серьёзно, — вдруг говорит Ли и замечает, как омега выпрямляет спину и внимательно его слушает. — Он был не один, но остальные волки после выстрела из тени деревьев не выходили. Бродили вокруг и рычали. Поднять такого волка было мне не по силам, поэтому я привязал его за лапы к машине и доставил сюда, где и снял с него шкуру. И только потом, когда почти закончил начатое, я понял, что не убил его. Он был жив.       В груди Чонгука вспыхивает адское пламя. Радужки его глаз становятся красными, он утробно рычит и готовится обратиться, чтобы разорвать человека. Его не страшит ружьё. Он убьёт человека раньше, чем сделает последний вдох.       Неожиданно мелькнувшая за спиной охотника тень хватает того за горло и вытягивает из комнаты. Мужчина нажимает на курок и выстреливает. В стене дома остаётся след от патрона, а в ушах Чонгука остаётся звон и гул. Он шокированно оседает на колени и пытается вдохнуть воздух, но лёгкие, словно сведённые судорогой, отказываются насыщаться кислородом.       Чонгук смотрит на порог комнаты и слышит сдавленный стон.       — Ты будешь умирать так же мучительно, как и мой Чонсон. За все твои злодеяния с тебя самого нужно наживую снять кожу, но она мне без надобности. Во мне всё ещё есть человечность, и я позволю тебе просто медленно умирать от потери крови, а не под адскими пытками, когда с тебя снимают кожу.       В комнате вновь появляется Кастро. Он быстро находит глазами плед на кресле у окна и накидывает его на плечи Чонгука, скрывая его наготу.       — Они его не спасли. Бросили, предали и отдали в руки мучительной смерти.       Кастро смотрит в полные слёз глаза омеги точно такими же своими и притягивает за голову к себе, обнимая. От него пахнет человеческой кровью, из-за чего омегу мутит, но он не смеет оттолкнуть альфу от себя. Даёт волю слезам и начинает плакать по новой.       Чонгуку кажется, что его сердце достали из груди и разорвали на мелкие кусочки.       — Лучше бы я не знал правды.

Ему впервые настолько сильно хочется к Тэхёну.

🌙

      Хосок сидит за столом на кухне и смотрит в окно. Успокоить Юнги получилось с большим трудом. Его всего трясло, поднялась температура, а из глаз не переставали литься слёзы. Хосоку пришлось рассказать Юнги о том, как он попал в дом охотника, и что там увидел.       Юнги его долго обнимал, гладил по голове и жалел, ругался, что тот смолчал о таком и переживал всё в одиночку, а потом опять жалел и плакал на его плече.       Пока омега спит в комнате с волчатами, Хосок думает о Чонгуке. Он не знает, сколько времени ещё удастся скрывать правду от брата. Но если Юнги пришёл в ужас, то Хосок боится представить, что станет с Чонгуком.       Хосок успокаивает себя лишь тем, что сегодня ночью они с Тэхёном проберутся в дом охотника и заберут шкуру. Тревожное чувство внутри рушит всю уверенность и заставляет нервно постукивать пальцем по столу. Утром Чонгук выглядел слишком решительно. Один чёрт знает, что может быть в голове у его брата, который однажды сбежал из стаи, пережил зоопарк, охотника и враждебно настроенную стаю. Хосоку кажется, что Чонгук уже ничего не боится.       Резко встав со стула, Хосок идёт в комнату и опускается на корточки около кровати. Голова Юнги повёрнута к нему лицом, из-за чего Хосок может видеть приоткрытые губы, напряжённые брови и взъерошенные волосы. Сон у омеги беспокойный.       — Юнги, — шепчет тихо Хосок и прикладывает тыльную сторону ладони ко лбу омеги, проверяя температуру. — Проснись, Юнги.       Омега вздрагивает и резко открывает глаза. Он порывается сесть на кровати, но замирает, когда чувствует на своём животе голову Юнджуна. Маленький альфа охраняет даже во сне своего папу, пока на его боку лежит Юнсон. Приоткрыв глаза, альфа замечает отца рядом и закрывает их обратно после того, как убеждается, что никакой угрозы нет. Он облизывает свой нос и тихо урчит, удобнее устраивая голову.       Хосок знает, что он не уснёт сразу и будет внимательно слушать, потому что чувствует напряжение в теле папы.       — Что… Что случилось?       — Ничего. У меня просто плохое предчувствие. Я отлучусь ненадолго. Хорошо? — с нескрываемым беспокойством в голосе говорит Хосок. Его нижняя губа искусана до крови.       — Куда ты? — омега хватает Хосока за руку и сильно сжимает. Он не хочет, чтобы его альфа уходил куда-то в таком состоянии один, тем более сейчас, когда ситуация максимально накалена. Единственное желание омеги, чтобы Хосок был рядом каждую минуту, только в таком случае он будет чувствовать себя в безопасности.       — Схожу к Тэхёну и Чонгуку. Ты будь дома и никуда не выходи. Сиди здесь. Я скоро вернусь, — голос Хосока не требует возражений и пререканий. Он смотрит на Юнги слишком серьёзно и требовательно, из-за чего омега только кивает в послушании, но не прячет вдруг покрасневших глаз.       Юнги сильнее сжимает руку альфы и закрывает глаза, когда Хосок целует его в лоб и шумно вдыхает запах через нос.       — Не переживай и не плачь, пожалуйста. Всё будет хорошо, я никогда не оставлю тебя в опасности одного.       Стоит выйти из дома и завернуть за угол, как Хосок сталкивается с Тэхёном.       — Чонгук здесь?       — Где Чонгук?       Альфы резко замолкают и смотрят длительные секунды друг другу в глаза. Тэхён хмурит брови и сжимает челюсти. Проснувшись в одиночестве, он первым делом кинулся сюда, в надежде, что Чонгук пошёл к брату, но его здесь нет.       — Он может быть у Дусика? — пытается быть спокойным Хосок, но по его нервным покусываниям губ заметно, насколько сильно альфа нервничает.       — Пойдём, отец должен знать, куда Чонгук пошёл. И я очень надеюсь, что не к охотнику, — напряжённым голосом говорит Тэхён и разворачивается в сторону дома отца.       Они успевают дойти до центра поселения, как слышат поднявшихся в небо ворон. Тэхён оборачивается и смотрит на чёрное пятно на сером небе. Вороны сотнями поднимаются над елями и соснами, громко каркают и кричат с беспокойством о случившемся.       Один из альф, сидящий на посту, тихо скулит и прижимает уши к голове. Волчьи уши могли слышать что угодно за километры. И по опущенной голове постового понятно, что ничего хорошего он не услышал.       — Чонгук… — шепчет Хосок и порывается обратиться в волка, но его останавливает жестом руки Тэхён.       — На машине в объезд будет быстрее. Выедем на дорогу, а там недалеко съезд к дому охотника, — он кивает головой в сторону выхода из поселения и первым срывается на бег.       — Ты умеешь водить машину?       — Да.       Больше Хосок ничего не говорит. Всю дорогу молчит и лишь надеется, что с Чонгуком всё в порядке. Он подмечает, насколько сильно напряжён Тэхён, как он бегает взглядом по лесу и беззвучно что-то говорит себе под нос. Хосок его переживания кожей чувствует.       Когда машина тормозит около дома, Тэхён первым выпрыгивает из салона и замирает на месте. На ступеньках крыльца сидит Кастро. Его руки в крови, голова опущена. Он не двигается, глаза закрыты, словно не живой вовсе.       Запах крови режет нос и вынуждает сморщить лицо. Но ландыши, которые Тэхён почувствует где угодно, заставляют сердце сжаться до боли. Альфа бросает короткий взгляд на Хосока, после чего забегает в дом. На охотника, чьё тело лежит на полу, он не смотрит. Тэхён идёт за запахом Чонгука в комнату.       На полу, качаясь из стороны в сторону, к нему спиной сидит Чонгук. Его лицо спрятано в белоснежной шкуре, из-за чего всхлипы почти не слышны.       Не будь здесь омеги и увидь Тэхён шкуру, его бы самого начало трясти от ужаса и страха. Но он плотно сжимает челюсти и снимает с себя куртку. Ему необходимо быть сильным и помочь Чонгуку справиться.       — Чонгук, — Тэхён опускается на корточки рядом и накрывает холодные и покрытые мурашками плечи омеги тёплой одеждой.       — Ты знал?       — Знал, — кивает Тэхён и обнимает омегу за плечи, прижимая к себе. Чонгук не сопротивляется, поднимает голову и жмётся к груди альфы.       — Почему не сказал мне? Зачем скрывал?       — Я попросил об этом, — в комнату заходит Хосок. Альфа останавливается в паре шагов, смотрит на шкуру собственного брата и чувствует давящий на стенки горла комок. — Я не хотел, чтобы ты видел… это. Но я бы рассказал после того, как… Захоронил бы его.       Чонгук звонко шмыгает носом и чувствует лёгкую дрожь во всём теле. Он позволяет Тэхёну поднять свои руки и просунуть их в рукава куртки, после чего встаёт и подходит к брату, крепко его обнимая.       — Ты не должен был справляться со всем один. Мы ведь братья, ты же знаешь, что я бы справился и не позволил тебе переживать всё одному, — возмущается Чонгук куда-то в грудь брата и трётся красным носом об одежду.       — Я хотел уберечь тебя от этого. Не хотел, чтобы ты видел Чонсона таким.       Со стороны улицы слышится вой волков. Тэхён подходит к окну и замечает свою стаю, которая выходит из тени деревьев. Волки принюхиваются, но близко к дому не подходят, дожидаются, пока Тэхён выйдет к ним и даст указания.       Хосок гладит брата по отросшим волосам на затылке и коротко кивает Тэхёну. Когда будущий вожак подходит к Чонгуку, Хосок отпускает ничего не понимающего брата и передаёт его в руки Тэхёна.       — Что происходит?       — Тебе незачем больше находиться здесь. Стая разнесёт дом на части, чтобы от него ничего не осталось, — объясняет Тэхён и поднимает омегу на руки, крепко прижимая к себе, чтобы Чонгук даже не думал начать сопротивляться.       — Но Чонсон… А Кастро? — теряется Чонгук и вертит головой.       — Хосок обо всём позаботится.       Чонгук опускает взгляд на шкуру брата и чувствует, как по щеке стекает крупная слеза. Она большой каплей падает на пол, после чего Чонгук жмурит глаза и отворачивается, вжимаясь лицом в шею Тэхёна. У него нет сил спорить сейчас и возникать. Чонгук и сам понимает, что пользы от него в данный момент времени будет слишком мало. Он не сможет помочь, не сможет думать ни о чём, кроме как о брате и о словах охотника.       Чонсон был жив.       Уже в машине, когда Тэхён посадил его на переднее сиденье голыми ногами наружу, Чонгук рвано вдохнул воздух в лёгкие и бросил короткий взгляд на дом. На крыльце больше не сидел Кастро, окна были открыты нараспашку, а стая принялась разбирать дом.       — Почему Хосок остался? Почему он может помочь, а я чувствую свою беспомощность? — вздыхает Чонгук и обращает взгляд больших и полных слёз глаз на Тэхёна. Альфа натягивает на его ноги штаны и хмурит брови.       — Потому что он знал давно об этом, Чонгук. Он пришёл в нашу стаю после того, как побывал здесь. У Хосока было время подумать, смириться с тем, что он увидел. Для него сейчас это не было шоком, как для тебя, — Тэхён снимает с Чонгука куртку и надевает на него кофту с высоким горлом, после чего накидывает куртку на плечи.       — Что будет с Кастро? И с… — Чонгук поджимает губы и опускает взгляд на сапоги, которые Тэхён надевает на его ноги. Стоит подумать о брате, как горло сдавливает комок тошноты. Мозг сам рисует пугающие до дрожи картинки, из-за чего Чонгук ёжится и мотает головой.       — С Кастро всё будет в порядке. Стая будет думать, что он защитил тебя, — Тэхён кладёт ладони на колени Чонгука и шумно вздыхает. — Чонсона мы проведём в последний путь, как это делаем со всеми членами стаи. Ты же не видел, как проходит этот обряд, когда охотники убили юного омегу на охоте.       — Раз Кастро живёт с нами, то он член стаи. Разве нет?       — Ну, это не совсем так, — задумывается Тэхён и склоняет голову набок. — А что?       — Он убил человека. Его накажут?       Тэхён вновь шумно вздыхает и поджимает губы в глубоких раздумьях, пока Чонгук в ожидании смотрит на него своими всё ещё большими стеклянными глазами. Когда по порозовевшей щеке омеги стекает слеза, Тэхён её стирает большим пальцем и смотрит в глаза с сочувствием и сожалением.       — Стая защитит Кастро в любом случае. В мире людей его ждёт серьёзное наказание. Не исключено, что члены нашей стаи будут его опасаться и относиться с настороженностью. Но если построить ситуацию так, что ты зашёл в дом один? Если бы здесь не было Кастро, — голос альфы становится более серьёзным, но сохраняет нотки нежности перед ослабленным и нуждающимся в понимании и сострадании омеге. — Мы с Хосоком заходим в дом и видим, что ты плачешь над шкурой брата, а охотник понимает, кем ты являешься. Мне бы пришлось напасть на человека в любом случае, потому что нельзя раскрывать правду об оборотнях. Ты и сам об этом знаешь. По этой причине твой отец хотел смерти Кастро, потому что тот знал о том, кем являлся Чонсон.       — Но ведь это запрещено законом.       — Мне бы пришлось это сделать, чтобы защитить тебя.       — Я пришёл сюда раньше, — тихо говорит Чонгук. — Дом был пуст, но я знал, что охотник вернётся в любой момент. Когда я увидел… — Чонгук сглатывает слюну и опускает глаза обратно на сапоги. — Я перестал контролировать ситуацию, чувство самосохранения отключилось. Ли сразу понял, кто я. Он узнал меня. Всеми возможными силами я сдерживал себя, чтобы не обратиться и не наброситься на него. Тогда он начал провоцировать меня. Ли сказал, что убьёт тебя, если ты придёшь сюда за мной, сдерёт с тебя шкуру и продаст её.       Тэхён молча стоит перед Чонгуком и внимательно его слушает. Собственное сердце болезненно сжимается от понимания того, что пришлось пережить его омеге в одиночку.       Чонгук такой сильный.       — Уже тогда я готов был наброситься на него и взять этот грех на себя, только бы он не направил дуло ружья на тебя вновь, — язык омеги нервно проходится по губам. — Но он вдруг заговорил о Чонсоне. Он рассказал, что когда подстрелил его, то стая даже не попыталась прогнать человека. Они ничего не сделали, бросили его умирать в руках охотника.       — Разве он уже не был…       — Он не умер сразу. Ли сказал, что Чонсон был жив, — дрожащими руками Чонгук прячет лицо от глаз Тэхёна и содрогается в плаче. — Он сделал это практически наживую, а отец просто бросил его мучительно умирать!       Тэхён обнимает Чонгука за голову и сам жмурит глаза, боясь представить, какую боль испытывает сейчас Чонгук и что он чувствовал, когда находился наедине с охотником.       — В тот момент, когда я уже готов был обратиться, появился Кастро. Наверное, он всё слышал и выжидал момент.       — Всё уже позади, Чонгук. Сейчас ты должен собраться и быть сильным, чтобы быть готовым к нападению.       — Я в порядке, — Чонгук отстраняется от Тэхёна и смотрит ему в глаза. — Мне больно от такой жестокости. И я не про охотника сейчас, а о предательстве со стороны отца. Так поступить с родным сыном.       — Джихён ответит за то зло, что совершил. Духи леса не позволят ему жить дальше, покарают за преступление.       Чонгук только кивает и кусает нижнюю губу до ноющей боли. Кончиками пальцев он осторожно касается тыльной стороны ладони Тэхёна и тихо вздыхает, когда альфа позволяет взять себя за руку.       — Прости меня, — после минутной паузы говорит Чонгук. — Я поступил самонадеянно, не послушался тебя и ушёл один. Боюсь представить, насколько сильно ты испугался, когда понял, куда я пошёл.       — Главное, что ты в порядке и не пострадал. И я понимаю, почему Кастро это сделал, потому что сам поступил бы точно так же, — Тэхён наклоняется к Чонгуку и прислоняется лбом ко лбу омеги.       — Я правда эгоист, подумал только о себе, плевав на твои переживания. На тебя. Из-за меня твои руки могли оказаться в человеческой крови, окажись ты в доме раньше Кастро, — в голосе Чонгука столько вины и сожаления, Тэхён не может злиться на него. — Ты бы мог лишиться всего из-за меня.       Когда Тэхён ехал сюда, то злился, ругал Чонгука в своей голове и обещал, что заставит его пожалеть о собственных необдуманных действиях, за непослушание. Но видя разбитость и слыша сожаление, Тэхён желает только приласкать и успокоить. После того, что пережил Чонгук, Тэхён хочет его только пожалеть.       Он лишь надеется, что Чонгук усвоит урок и будет прислушиваться к нему в будущем.

🌙

      Когда машина сворачивает в другую сторону от поселения, Чонгук бросает растерянный взгляд на Тэхёна, но ничего не говорит. Он смотрит на альфу длительные секунды и чувствует прилив сильнейшей благодарности к нему. Тихо вздохнув, Чонгук кладёт ладонь на руку Тэхёна, которая расположена на коробке передач, и гладит кожу кончиками пальцев.       — Спасибо, — тихо говорит омега.       — За что ты благодаришь меня?       — За то, что тогда, жарким летним днём, спас меня от охотника и не передал моей семье. Я понял, что никогда не благодарил тебя за всё то, что ты делаешь для меня. За всю заботу, — вздыхает Чонгук. — Если бы тебя не было сейчас со мной, то пережить это потрясение было бы пыткой. Не будь тебя в моей жизни, я бы сейчас убежал в свою стаю и кинулся бы на отца.       Остановив машину около высокого забора фермы, Тэхён резко выходит из неё и тихо хлопает дверцей. Чонгук растерянно смотрит на альфу через окно и выходит следом.       — Тэхён… Я сказал что-то не так? — он осторожно подходит со спины и кусает нижнюю губу. — Я правда тебе благодарен, я…       Альфа поворачивается на пятках и смотрит Чонгуку в глаза несколько секунд.       — Ты выглядишь сейчас таким ослабленным и мягким, таким крошечным и заплаканным. Единственное моё желание обнимать и целовать тебя, гладить по голове. Но я помню, как тебе важно быть сильным даже в моих глазах, поэтому не могу ничего сделать, боясь, что ты будешь против и почувствуешь себя неуютно, — вздыхает Тэхён, смотря в большие глаза Чонгука. Альфа шумно выпускает воздух через нос и поднимает голову к небу, смотря на быстро скользящие тучи.       — А если я скажу, что хочу, чтобы ты обнимал и гладил меня по голове? — Чонгук переминается с ноги на ногу. Ему многого стоит признать, что быть разнеженным из-за Тэхёна нравится. Он млеет, когда альфа берёт его за руку, когда целует и обнимает. Чонгук любит свою силу и крепкий характер, но любовь делает его зависимым от нежности и ласки. У него скоро начнется предтечное состояние, о чём Тэхён, видимо, ещё не догадывается.       Тэхён резко переводит на него свой взгляд и хмурит брови, наблюдая, как Чонгук медленно подходит к нему ближе.       — Ты не представляешь, насколько сильно мне нравится, когда ты считаешься со мной, когда спрашиваешь мнение и рассказываешь что-то важное. Я хочу быть равным тебе, хочу быть в бою рядом, хочу, чтобы в стае меня слушались. Но ведь это не мешает мне любить нежность и ласку? — Чонгук мило склоняет голову набок, и у Тэхёна щемит в груди от желания сжать Чонгука в своих руках. Настолько он выглядит обаятельно. — И сейчас, пережив весь этот кошмар, я смотрю на тебя и чувствую, что живу. Чонсон не был бы рад, если бы я загнулся от боли и отверг твою заботу из-за собственного саморазрушения.       Мягкий ветер взъерошивает его волосы и щекочет кожу лица. Чонгук приподнимает уголки губ и глубоко вдыхает прохладный воздух, пока ветер продолжает играть с его волосами.       Тэхён словно чувствует толчок в спину и подходит к Чонгуку, берёт его за холодные ладони и целует в губы.       — Я люблю тебя, Чонгук.       Округлив глаза, омега чувствует, как по спине пробегают колючие мурашки, а язык становится слишком тяжёлым, чтобы сказать что-то в ответ. Чонгук медленно отвечает на поцелуй и закрывает глаза обратно.       Он знает, что в груди Тэхёна сердце горит из-за него одного. Пылает любовью. Такой же дикой, как и сам Чонгук.       — Зачем мы приехали сюда?       — Есть неотложные дела перед зимой. Необходимо проверить, как идёт заготовка продовольствий, сколько сделано пряжи. Решил взять тебя с собой, посмотришь на подросших ягнят.       Отстраняться от губ Чонгука не хочется. Они немного распухли и приобрели яркий оттенок, омега выглядит слишком сладко и вкусно. Тэхён собирает всю волю в кулак и берёт Чонгука за руку. На молчание со стороны Чонгука на своё признание Тэхён не обижается. Чувствует неприятный осадок, но знает, что омега давно отдал ему своё сердце.       На ферме ничего не изменилось за все эти месяцы. На пастбище полно овец, они прижимаются друг к другу и мило толкаются. Сейчас они выглядят более худыми и не такими пушистыми.       — В конце лета им состригли шерсть для пряжи, — объясняет Тэхён, заметив задумчивость на лице омеги.       Тэхён ведёт его дальше за руку. В большом ангаре тепло и пахнет сеном. Чонгук оглядывается с большим интересом, вертит головой и всё рассматривает. К ним подходит парнишка, которого Чонгук уже видел здесь однажды.       — Добрый день, — на лице альфы заметно беспокойство. — Я слышал шум ворон со стороны леса. Всё в порядке?       — Да, — кивает Тэхён и бросает взгляд на Чонгука. — Уже всё в порядке. Мы приехали узнать, как проходит подготовка к зиме. Сколько пряжи и других продовольствий заготовлено? Омеги интересуются, когда они смогут получить нитки.       — Всё идёт полным ходом, — парнишка расслабляется и жестом руки приглашает последовать за собой.       Чонгук идёт рядом с Тэхёном и крепко сжимает его руку. Их заводят в другое помещение и Чонгук открывает рот, когда замечает множество мотков ниток. Они разных цветов: синие, красные, белые, жёлтые и зелёные. Чонгук не удерживает себя и сжимает кончиками пальцев один клубок, который оказывается необычайно мягким.       — Из этого вяжут свитера? — интересуется он шёпотом.       — И не только свитера, — отвечает вместо Тэхёна парнишка. — Шарфы, шапки, варежки и многое другое. Одежда получается очень тёплой, благодаря ей мы можем не обращаться в волков, чтобы сохранить тепло. Это очень помогает в быту.       — Много удалось продать людям? Нам необходимо купить новые инструменты и некоторые материалы для строительства.       — Да. Сейчас поток покупателей довольно большой. Наша пряжа пользуется спросом, как и свежее мясо.       — Хорошо, — кивает в одобрении Тэхён. — Я бы хотел взглянуть на родившихся летом ягнят.       — Да, конечно. Мы их разместили в соседнем ангаре, — парнишка шустро выходит из помещения.       — Давно вы освоили такие связи с людьми? — интересуется Чонгук, пока следует за Тэхёном на улицу.       На улице вновь начал моросить дождь и поднялся сильный ветер. Чонгуку не нравится то, что он чувствует внутри, но старается не выдать своей тревоги.       Он суёт руку в карман штанов и замедляет шаг, когда чувствует то, к чему прикасаться боялся с самого появления в этой стае.       — Ты чего? — Тэхён останавливается следом и вопросительно смотрит на омегу.       Молча Чонгук достаёт из кармана браслет. Тот самый, который Тэхён снял с Юнги. У омеги спирает дыхание и между лопаток становится холодно.       — Тэхён…       Тэхён мотает головой в отрицании и пытается подобрать слова, но вслух ничего не говорит. По глазам Чонгука понимает, что тот сделал уже свои выводы. Видеть, как в глазах омеги вновь трескается доверие, и ничего не делать Тэхён не собирается.       — Я забыл его вернуть отцу. Эти штаны я не носил с того дня, как снял браслет с Юнги.       — Не надо, Тэхён, — осторожно высвободив свою руку из крепкой хватки Тэхёна, Чонгук прячет браслет обратно в карман и сглатывает слюну. — Я понимаю. В случае чего меня действительно проще оградить оковами, чем сдержать мой пыл. Тебя, как вожака, я понимаю. Но как альфу…       — Чонгук, это не так. Я бы никогда не…       — Никогда что? Не надел бы на меня браслет? — горько усмехается Чонгук. — Брось, тебе было бы спокойнее, если бы я ходил с ним. Я бы тогда не смог пойти к охотнику, не потревожил бы тебя своим побегом из поселения.       В голосе Чонгука столько пустоты и разочарования, но в его глазах понимание и принятие.       — Я понимаю тебя, Тэхён. Поэтому не надо придумывать оправдания. Если тебе так спокойно, то носи его с собой. Я пойму, правда пойму, — с тихим вздохом Чонгук разворачивается и уходит.       Первое, что слышит омега в ангаре, это шумное «бе». Он смотрит на тех самых ягнят, которых видел летом. Они заметно подросли и теперь у них короткие хвосты.       — Им обрезают хвосты? — замечает Чонгук и склоняет голову набок. На его лице нет и следа от разговора с Тэхёном. Он не хочет, чтобы член стаи что-то заметил.       — Да, после двух или трёх недель. Им они совершенно не нужны, так как служат источником скопления грязи, да и могут возникнуть инфекции, — Тэхён подходит к загону и наклоняется к ягнёнку, чешет его между ушей и улыбается уголком губ. — Они все здоровые?       — Да. На удивление ни один не умер, как было при прошлом помёте.       — Хорошо.       Чонгук протягивает руку к ягнёнку и тихо смеётся, когда тот щипает кожу губами. Его шерсть такая же мягкая, какой омега её помнит.       — Как их стригут? — интересуется он, поворачивая голову к парнишке.       Тот совсем юный, но по нему видно, что он достаточно умелый и умный для того, чтобы рассказывать полезную информацию и проводить здесь экскурсии. Чонгуку кажется, что тот не сильно старше его самого.       — У нас специальные ножницы для этого, недавно купили машинку для стрижки, но ещё не опробовали на деле. Вот, весной у этих ягнят будет первая стрижка. Если хотите, то можете принять участие, — спокойно предлагает тот, окончательно убеждая Чонгука в том, что парнишка здесь далеко не простой рабочий.       Омега поворачивает голову к Тэхёну и склоняет её набок в немом вопросе, полностью отбросив мысли о браслете в кармане, который стал в разы тяжелее. Он принял и понял, обижаться на сомнения альфы не станет.       — Если ты хочешь, то мы примем в стрижке участие.       Глаза Чонгука загораются счастьем и чуть ли не стреляют искорками, а сам он еле сдерживает себя на месте, только бы не подпрыгнуть, как волчонок. Он будущий вожак, ему нужно держать лицо.       — Раз вы здесь, то я могу показать, как из шерсти делается пряжа, — юный оборотень перекатывается с пяток на носки и сцепляет руки за спиной. — Конечно, если вы располагаете временем и никуда не торопитесь.       Чонгук согласно кивает.       — Перед этим я бы хотел ещё взглянуть на мясную продукцию.       — Я могу подождать здесь? — тихо спрашивает омега, смотря на альф.       — Да, конечно, мы ненадолго, — согласно кивает Тэхён и вместе с членом стаи выходит из ангара.       Чонгук осторожно перелезает через толстые брусья ограждения и плюхается на опилки среди ягнят. Те заинтересованно его обнюхивают, щипают кожу и прыгают вокруг. Они мягкие и слишком очаровательные, руки сами тянутся коснуться шерсти и милых мордочек.       Прижав колени к груди, Чонгук достаёт из кармана тонкий браслет и внимательно его разглядывает. Ему интересно, из чего он сделан и как его наделили магией, запрещающей оборотню обращаться в волка. Он вспоминает слова Тэхёна о нечисти, которая есть в лесу. Может, это их рук дело?       — Он серебряный? — хмурится Чонгук и тихо вздыхает. — Может, дело в этом?       Омега крутит браслет между пальцами, смотрит на блеск металла и не замечает, как по щеке стекает слеза. Ему обидно, что Тэхён всё ещё в нём сомневается, что допускает мысль о безрассудности Чонгука перед стаей. За несколько месяцев Чонгук успел привыкнуть к этой стае и ни за что не посмел бы навредить кому-то. Потому что она ему стала родной.       — Дело, видимо, не только в стае, — бормочет Чонгук и опять вздыхает.       Омега понимает, что причина в желании Тэхёна обезопасить в первую очередь самого Чонгука. Пусть альфа хоть сто раз говорит, что принимает силу и цели омеги, но он всё ещё альфа, который желает защищать своё. Тэхёну было бы в разы спокойнее, будь на Чонгуке браслет.       Потому что только браслет на ноге способен сдержать Чонгука на месте.       — Кажется, здесь на одного ягнёнка стало больше, — слышится тихий голос со смешинками со стороны.       Чонгук куксится, но встаёт с опилок и подходит к ограждению. В глаза альфы смотреть не решается, боится увидеть там всё, что Тэхён сейчас чувствует. Альфа протягивает ему руку, и омега за неё берётся, перелезая обратно.       — Прости меня, — тихо говорит Тэхён. — Я правда просто забыл его вернуть отцу. Я бы никогда не посмел поступить с тобой так жестоко, Чонгук. Никогда, потому что знаю, как для тебя важен твой волк. Я тебе уже говорил однажды, но повторю вновь: ради тебя я изменю закон. Делай, что хочешь, но главное, чтобы это не вредило стае.       — Я не сомневался в тебе, просто действительно понимаю, что отбери ты у меня волка, то тебе будет значительно легче, — ворчит Чонгук и сокращает расстояние, прижимаясь лбом к плечу Тэхёна. — Но если ты скажешь мне «стоп», то я остановлюсь, Тэхён.       — Что за бред? Разве я могу лишить себя столь сильного партнёра? А в бой ты со мной как пойдёшь? С вилами? — не сдерживает себя от смешка Тэхёна.       — Вместе в бой пойдём? — с довольной улыбкой поднимает голову Чонгук и чувствует руки Тэхёна на своей талии.       — Конечно. Мы — команда. Пойдём нальём тебе молока? — предлагает Тэхён и замечает, как глаза Чонгука загораются счастьем. Точно волчонок ещё, а в бой рвётся смело, готовый в любой момент разорвать врага.       — А как же посмотреть на то, как делают пряжу?       — Если не успеем, то в любой другой день можем приехать. У нас не так много времени, желательно вернуться до захода солнца.       Чонгук кивает и первым берёт Тэхёна за руку. Ему страшно её отпускать, боится, что потеряет тепло истинного так же, как это произошло с Чимином.       Он сделает всё возможное, но не позволит войне разлучить их.

🌙