Белоснежный дикарь

🌙

Будь в порядке, потому что без тебя мне нет жизни. Только одинокое скитание по лесу в поисках своей души.

      Ступая массивными лапами по сырой лесной земле, Чонгук то и дело бросает взгляд на Тэхёна, идущего с ним бок о бок. Они иногда сталкиваются друг с другом, скорее случайно, но Чонгук подумывает, что так Тэхён желает касаться его.       После фермы Тэхён предложил отправиться домой пешком, просто чтобы проветрить голову и подумать. Чонгуку же кажется, что в этой прогулке есть скрытый посыл, который он пока не понял.       У него на сердце тяжело, и единственное, о чём думает Чонгук, так это о своей семье. О брате, которого жестоко убили, об отце, который словно сошёл с ума, о папе, который почти всю свою жизнь живёт с разбитым сердцем, о Юнги и Хосоке, о Чимине и погибшем Намджуне, о Тэхёне.       Глаза, словно два магнита, поднимаются на альфу и смотрят.       Небо над кронами деревьев без туч, свет луны пробивается к земле и отражается на чёрной шкуре. Она словно шёлк блестит и притягивает к себе взгляд. Чонгук сдерживает в себе порыв уткнуться лбом в мягкий бок и потереться о своего альфу. Он чувствует, что скоро его организм вновь столкнётся с предтечным состоянием, но старается не думать об этом. Не сейчас, когда нужно думать о безопасности своей семьи, о мести и кровопролитии.       — Ты не сводишь с меня глаз, — доносится до ушей голос Тэхёна.       Чонгук не пугается, дёргает ухом и заглядывает в золотистые глаза чёрного волка.       — О чём думаешь? — с тихим урчанием Тэхён подходит ближе и касается лбом шеи Чонгука, вдыхает его запах и в удовольствии закрывает глаза.       Лёгкая вибрация трогает уши, когда Чонгук урчит в ответ и легонько кусает Тэхёна за чёрное ухо. Это первая их нежность в обличье волков, которую они проявляют друг к другу. Она ощущается по-другому, не как в обличье человека. Более чувственно и желанно. Они вдвоём пробуют эту новую для них нежность на вкус и получают безграничное удовольствие.       Их волчьи сущности, наконец, могут касаться друг друга с нежностью и лаской, а не вгрызаться в шкуры до крови.       — Все мои мысли заняты семьёй, — вздыхает Чонгук и урчит громче, когда Тэхён проводит широким языком по его морде. — И тобой, — уже тише добавляет он.       — Ты переживаешь о семье? — попадает в цель Тэхён и склоняет голову набок. — Об их безопасности в случае нападения, потому что ни Хосок, ни Юнги не умеют драться.       — Я боюсь, что в случае угрозы тебе или семье, я буду стоять перед сложным выбором.       — Тебе не стоит переживать обо мне так сильно, Чонгук. Я способен постоять и за себя, и за нашу стаю, — Тэхён чувствует укол боли в груди: Чонгук не считает свою семью их общей. Он разделяет их, в то время как Тэхён давно считает иначе. Но против слов омеги он ничего не говорит, считая, что Чонгук сам должен принять как данность: они отныне одна большая семья.       — Ты не знаешь моего отца. Он силён, Тэхён, очень силён в бою. И я уверен, что он не побоится играть по-грязному, потому что всё, что он делает сейчас, подобно яду растекается по стае и травит всех вокруг. Я не могу не переживать, — Чонгук опускает голову и трётся ей о шею чёрного волка, слыша в ответ тихий успокаивающий рокот. — Я готов к сражению, готов к бою, но я никогда не буду готов к жертвам. Мне кажется, я просто не вынесу новых потерь.       — Нельзя избежать потерь на войне, Чонгук. Джихён хочет кровопролития, хочет отвоевать наши земли, и кто знает, сколько у него союзников, — легонько укусив Чонгука за ухо, Тэхён встаёт на четыре лапы и идёт дальше.       — Где сейчас Дусик и Тэсон?       — Они там, где в случае чего их не коснётся война. Отец совсем плох, незачем ему видеть, как его стая сражается, — вздыхает Тэхён, бросая короткий взгляд на Чонгука. — Я хотел и Хансона спрятать там же, но он отказался. Сказал, что не бросит семью и что не хочет мешать моим родителям.       — Дусик совсем плох?       Тэхён только молча смотрит на кроны высоких сосен, пока ветер взъерошивает его шерсть. За столько лет он смог принять неизбежное. Отца скоро не станет, и он готов к этой потере, но неприятная боль в груди саднит каждый день.       — Пойдём, потренируемся немного, — вдруг говорит Тэхён и бежит вперёд.       — Потренируемся? — Чонгук склоняет голову набок и догоняет Тэхёна.       — Да. Когда ты подрался с Джином, я заметил несколько ошибок у тебя. Если хочешь, то я могу показать, что на мой взгляд было не так, — не давит и не гнёт свою точку зрения, но подталкивает к тренировке, от которой Чонгук не откажется, желая усовершенствовать свои боевые навыки.       — Разве я плохо дерусь?       — Я не говорил, что ты плох, нет. Просто ты упускаешь некоторые моменты из виду и открываешь уязвимые зоны, — Тэхён останавливается на маленькой лесной опушке, которая окружена ёлками и стройными берёзами с опавшими листьями.       — Хорошо, — уверенно говорит Чонгук и отходит на расстояние от Тэхёна. Он встряхивает шкуру и опускает голову ниже, готовясь к тренировочной схватке. — Ты будешь драться со мной в полную силу?       — Ты хочешь, чтобы я тебя ранил? — чёрный волк идёт по кругу с опущенной головой и не сводит взгляда золотых глаз с Чонгука.       — Отец не будет мил со мной, Тэхён, а я хочу проверить свои силы.       Молча ступая вокруг Чонгука, чёрный волк опускает голову ниже и выискивает зону, куда атаковать. Он рыхлит когтями землю, когда срывается с места и кидается на белого волка.       Волки сплетаются в битве, их шерсть клочками разлетается в разные стороны, мощные лапы поднимают пыль с земли, а рычание эхом разносится по лесу. Тэхён Чонгука не щадит. Как тот и просил, дерётся с ним в полную силу, кусает больно, бьёт лапами сильно и идёт с напором.       — Твои удары слишком слабые, Чонгук! — кричит на омегу Тэхён и кусает того за бок, из-за чего Чонгук громко скулит и впивается зубами в бок альфы. — Сильнее!       Белый волк тяжело дышит, издаёт громкий рёв и резким ударом головы сбивает Тэхёна с ног. Он готовится уже впиться в глотку Тэхёна, но его грубо бьют лапами по морде и отталкивают назад.       — Уворачивайся от ударов! — рявкает на него чёрный волк и без замедления вскакивает на лапы, готовясь к тому, что теперь его атакует омега.       — Я стараюсь! — Чонгук раздражённо проводит языком по носу и рычит от замечаний в свой адрес.       — Тогда атакуй.       Белый волк прижимает уши к голове и высматривает место для атаки. Он вспоминает, что у Тэхёна была рана лапы, и если укусить её, то можно нанести вред противнику. С утробным рычанием Чонгук кидается на чёрного волка, уворачивается от защитного удара лапами и кусает альфу за лапу, из-за чего открывает свою холку. Тэхён вгрызается в неё зубами и с лёгкостью оттягивает от себя омегу за шкуру. Чонгук изворачивается, рычит и пытается высвободиться из крепкой хватки, но получается только брыкаться, он не может даже укусить Тэхёна.       С раздражённым рычанием чёрный волк отпускает Чонгука. Пока тот встряхивает шкуру, Тэхён опускает голову и надвигается на омегу, продолжая рычать.       — Ты допускаешь такие ошибки, какие я вижу у волчат, — строго говорит альфа, смотря в глаза попятившегося назад Чонгука. — Кусаешься слабо, атакуешь необдуманно и открываешь слабые зоны. Где твоя сила, где умения? Ты проиграешь, если будешь так драться с отцом, — бьёт словами Тэхён и замечает, как у Чонгука сверкнуло в глазах от злости. — А если Джихён сделает вот так, — воспользовавшись ситуацией, чёрный волк ловко делает выпад и кусает Чонгука за заднюю лапу.       Омега громко скулит от боли и падает на землю, дёргая лапу на себя. Сам просил, чтобы Тэхён дрался с ним в полную силу, но на деле оказался не готов к битве с умелым противником.       — Ты проиграл, Чонгук.       Несколько секунд Чонгук смотрит в глаза альфы, тяжело дышит не от усталости, а от охватившего всё тело адского пламени злости. Он вскакивает на лапы и атакует Тэхёна с грозным рычанием. Лапы оставляют глубокие следы на земле, а рёв эхом проносится по лесу вновь. Чонгук кусает больно, атакует без остановки и оставляет когтями и клыками кровавые следы на тёмной шкуре, получая в ответ не менее сильные удары.       — Я не слабый, — рявкает омега. — И я не проиграю, потому что на кону стоит моя семья!       Словно ослеплённый злостью, белый волк не перестаёт бросать все свои силы на удары и укусы, на его шерсти заметны первые следы кровавых ран, лапы и живот в грязи. Тэхён грубо бьёт его лапами и отталкивает, но Чонгук ловко уворачивается от укуса острых зубов и вгрызается зубами в загривок. Прокусывает толстую шкуру до крови и тянет на себя до грозного рёва из пасти чёрного волка.       Кровь действует отрезвляюще. Чонгук отпускает шкуру и с виноватым скулежом отпрыгивает назад. Его уши прижаты к опущенной голове.       — Прости.       — Ты молодец. Вот сейчас ты показал свою мощь, Чонгук.       Чёрный волк встряхивает шкуру и тихо рычит от боли, но он замирает на месте, когда омега с всё ещё прижатыми к голове ушами и опущенным хвостом подбегает к альфе и трётся лбом о широкую шею. Он извиняется тихим урчанием и горячим языком проходится по морде, лижет нос и подбородок.       — Всё в порядке, Чонгук, — растерянно говорит Тэхён и тихо скулит от удовольствия из-за заботы со стороны омеги. Она приятна до мурашек и теплоты в груди.       — Видел бы нас сейчас Юнги, его бы точно хватил удар, — игриво укусив волка за шею, Чонгук встряхивает свою шкуру и замирает, когда Тэхён в ответ проводит языком по его морде. — Мы как коты.       — Это забота.       — Нам нужно смыть грязь и песок, иначе стая, а в особенности Юнги, надумают всякое. Думаю, что это может привести к волнению, — задумчиво говорит Чонгук.       — Почему ты так думаешь?       — Стаи на грани войны, а если наши волки увидят, что мы дрались, то это может навести их на различные мысли. Они могут подумать, что мы с тобой снова в ссоре и в случае войны это может нам помешать. Лучше не подвергать стаю дополнительному стрессу.       Тихо урча в согласии, чёрный волк трётся головой о бок Чонгука, после чего ступает в сторону реки, шумно бурлящей через несколько километров.       — Твоё главное оружие в битве — эмоции. Ты силён, но истинная сила, способная разорвать противника, проявляется у тебя под действием эмоций. Я надавил на них, и ты смог атаковать, а не отбиваться, как волчонок, — поддевает омегу Тэхён.       Чонгук на мелкий укол тихо рычит, но не отвечает. Он подходит ближе к альфе, так, что их бока соприкасаются, и молча идёт дальше.       Тэхён любит прикосновения, это Чонгук запомнил сразу, поэтому и касается его сам, желая сделать приятно.       — Когда я сказал, что должен победить ради семьи, я имел в виду не только Хосока, Юнги, папу и Чимина. Но и тебя, как и наши стаи.       Чонгук не знает, но сердце в груди Тэхёна словно пропускает удар и вспыхивает от услышанного.       — Чонгук…       — Я разделял тебя и свою семью, но ведь ты мой альфа, ты тоже моя семья.       — Мы защитим нашу семью любой ценой.

Я сделаю всё возможное, чтобы ты не потерпел новых жертв.

🌙

      С наступлением темноты на улице становится значительно холоднее, из-за сырости тело бьёт лёгкой дрожью.       Семья Чон отправилась в лес на короткую прогулку перед сном, но Юнги пришлось отстать, когда к нему подошёл беременный омега, который пропустил плановый приём. У этого омеги проблемы с сердцем, из-за чего Юнги переживает и беспокоится о состоянии парня каждый день.       — Тебе лучше обратиться раньше, чем это делают остальные, и ходить в обличие волка. Твоё сердце слабо для таких нагрузок, а волчонок с каждым днём забирает у тебя всё больше и больше сил, — старается твёрдо говорить Юнги, но беспокойство так и слышно в его голосе.       — Я почти не сплю, мне страшно из-за ситуации…       — Тебе не стоит беспокоиться об этом, потому что никто не даст омег в обиду. Ни Тэхён, ни Чонгук этого не позволят. А раз ты нервничаешь, то тебе тем более следует обратиться и не подвергать себя и волчонка опасности, — с большим напором говорит Юнги.       — Хорошо я… Да, хорошо, — согласно кивает омега и шумно вздыхает.       — Иди домой и обратись, но запомни, что в случае опасности ты не должен выходить на улицу, пока не услышишь вой вожака.       Омега только кивает и кладёт ладонь на чуть заметный живот. Юнги провожает его взглядом и разворачивается на пятках, отправляясь в лес, куда ушла его семья. По протоптанной тропинке идёт медленно, нахмурившись и опустив взгляд на чавкающую грязь под ногами.       В голове одни мысли о грядущей войне. Юнги боязно, что может случиться что-то плохое, ведь он чувствует не утихающую в груди тревогу, которая с каждым днём растёт сильнее. Тревожные мысли не покидают даже во сне, из-за чего омега встаёт по несколько раз за ночь, чтобы выпить успокаивающего чая и нырнуть обратно в крепкие и горячие объятия Хосока.       Ему кажется, что в случае нападения он не справится. Юнги единственный в стае, кто не может обратиться, он слабое подобие оборотня. Кого он сможет защитить? Спасти? Никого, потому что сам беззащитен. Хосок не сможет защищать и волчат, и уязвимого Юнги.       Перед сильной пастью волка хрупкое тело Юнги самая лёгкая добыча.       Юнги лишь шепчет своему волку, что тот ему нужен, что без него им двоим не жить дальше.       Из потока беспокойных мыслей, скручивающих живот, Юнги выводит рёв из глубины тёмного леса. Кожа покрывается мурашками от ушей до пят. Юнги шепчет тихое «нет», когда срывается на бег.       Рычание Хосока он не спутает ни с чьим другим.       Он чувствовал, он подготавливал себя к тому, что это произойдёт, но столкнувшись с этим лицом к лицу, Юнги понял, что не готов.       Среди деревьев, грозно рычащий и отчаянно защищающий волчат, Хосок дрался с чужаком. Альфа отбивает удар за ударом, но не позволяет чужаку приблизиться к волчатам. У Юнги сердце ухает в пятки от страха, ведь Хосок готов за волчат отдать свою жизнь.       Его шкура в крови: шея, спина, лапы. Везде следы крови, пока на нападающем волке нет даже намёка на кровоточащую рану.       Хосок не боец. Он не умеет драться, никогда не тренировался, но это не мешает ему отбиваться, проливая собственную кровь на грязную землю. Юнги видит, как тот тяжело дышит, как слабеет на глазах и готов рухнуть без сил. Только продолжает защищать самое ценное, что Юнги смог ему дать.       Волчат Юнги находит не сразу, его рассеянный и полный паники взгляд бегает по деревьям и кустарникам. Он замечает их под густой юбкой ели. Юнджун стоит перед Юнсоном с опущенной к земле головой и не отводит взгляда от своего отца.       Когда яростное рычание чужака поднимает ворон с веток сосен, Юнги чувствует, как в груди становится горячо. Он видит, как у Хосока подкашиваются лапы, как он слабеет на глазах, не в силах отбиваться от того, кто значительно сильнее. Юнги вспоминает Чимина, чей альфа погиб в бою за свою семью. Боль в глазах и пустота в голосе этого омеги пробивает Юнги словно током. Это заставляет его зажмурить глаза и тихо прошептать «пожалуйста».       Словно услышав отчаяние в голосе омеги, лес зашумел, поднял ветром листву с земли и обрушил на неё несколько шишек с веток. Юнги не скулит от отчаяния, он грозно рычит, рыхлит светло-серыми лапами землю и срывается с места. Словно озверевший, потерявший контроль над собой, он кидается на чужака и сбивает того с ног. Острыми клыками впивается тому в глотку и прокусывает толстую шкуру до крови.       Не ожидавший нападения со стороны, чужак запоздало осознаёт, что произошло. Юнги слышит хрип из горла волка и позволяет тому вырваться из крепкой хватки, но рычать с угрозой не перестаёт.       — Пошёл вон отсюда, пока я не отправил тебя к Дьяволу захлёбываться собственной кровью, — выплёвывает омега, пока из его пасти на землю капает слюна с кровью. Он рычит, поднимает дёсны и показывает окровавленные клыки, делает шаг вперёд и поднимает шерсть на спине дыбом.       — Вы всё равно проиграете, — хрипит альфа и пытается подняться с земли, но его лапы скользят из-за грязи.       — Лучше подлатай свою глотку, иначе в ближайшие часы будешь умирать мучительно и долго, — желчно выплёвывает омега, продолжая наступать на чужака. — Ах, точно, в вашей стае же нет лекаря, вы последнего потеряли в борьбе за власть и земли, преклоняясь перед тираном, причастным к смерти собственного сына.       — Что ты несёшь?       — Проваливай, пока я не закончил начатое, — рявкает Юнги и делает прыжок в сторону альфы, из-за чего тот, наконец, поднимается на лапы и отступает.       Юнги смотрит ему вслед, словно накалённый током стоит на месте с поднятой шерстью и оголёнными клыками. Кажется, что если до него дотронуться, то он ударит током так сильно, что собьёт с ног.       — Юнги.       Тихий голос, такой родной и необходимый, заставляет разум проясниться и прийти в себя.       Омега облизывает нос и чувствует, как начинают слабеть лапы, как пересыхает во рту и как опускается на спину тяжёлая густая шерсть. Он оборачивается и видит перед собой своего альфу: израненного, покалеченного, но такого необходимого сейчас.       — Хосок, я… Ты, о боже…       Юнги уже хочет заскулить, но его останавливают волчата, выбежавшие из своего укрытия. Их не пугает перепачканная в крови пасть, красные радужки глаз папы.       — Папа, — скулит Юнсон первым и встаёт на задние лапы, чтобы дотянуться язычком до морды родителя.       Юнджун подходит следом и со звонким скулением повторяет за братом.       В груди Юнги сердце, кажется, пропускает несколько ударов от спектра эмоций. Он слышит своих волчат, понимает их и может защитить. Волчьи лапы дрожат и в любой момент готовы подкоситься, но омега не позволяет себе даже пошатнуться под напором волчат.       — Родные мои, — рокочет Юнги и опускает голову, проводя языком по каждому волчонку. — Никому не позволю причинять вам вред.       Хосок подходит последним. Он прихрамывает на переднюю лапу, но идёт уверенно. И когда Юнги поднимает голову, Хосок утыкается своим лбом в лоб омеги и закрывает глаза.       — Ты смог, — говорит тихо.       Юнги тихо рычит и трётся лбом об альфу, после чего отстраняется и встревоженно окидывает взглядом Хосока на наличие ранений.       — Ты серьёзно ранен, — говорит омега, смотря на кровоточащую рану на шее, которая переходит к плечу. — И теряешь кровь. Нам необходимо срочно вернуться домой, чтобы я мог…       По лесу проносится волчий вой.       Юнги чувствует, как по всему телу шерсть встаёт дыбом, а в венах стынет кровь. Волчата прижимаются к его передним лапам и тихо скулят, пока слышат тревожное сообщение из поселения.       — Вторжение… — говорит Хосок и встречается с полными ужаса и страха глазами Юнги. — Нам необходимо как можно скорее вернуться домой.       — Твои раны, ты не можешь…       — Я справлюсь, побежали, — резко отрезает Хосок и первым срывается на бег, грозным рыком зовя за собой волчат и Юнги.

🌙

      Поселение погружено в хаос. Волки вгрызаются в шкуры друг друга, грозно рычат на всю округу и проливают под лапами кровь на некогда спокойную и мирную землю.       В домах не горит свет, ветер беспокойно кружит в воздухе и обрушивает с сосен шишки. Рычание волков пугает притихших ворон, они чёрной кучей взлетают в небо и громко каркают, говоря всем вокруг о случившемся в поселении стаи Ким.       Чонгук замирает на месте, когда с холма видит, что происходит на их земле. Он опускает голову ниже, тихо рычит и готовится сорваться с места, как замечает Юнги с Хосоком и волчатами. Острое зрение позволяет увидеть раны на теле брата и то, как Юнги тяжело стоять в волчьем обличие после стольких лет отсутствия своего волка.       Внутри Чонгука всё в ужасе замирает, когда он видит, как волки сражаются друг с другом, как безжалостно защищают свои земли и семьи. Только больно становится, когда он осознаёт, что это его родная стая сейчас нападает на тех, кто не желал войны никогда и не сделал ничего плохого.       Чонгук заглядывает в глаза Тэхёна и получает только короткий кивок перед тем, как чёрный волк с рычанием, похожим на грозу среди ясного неба: такую же громкую и пугающую, срывается вниз по холму к поселению.       Не отставая ни на шаг, Чонгук бежит за своим альфой и вместе с ним набрасывается на чужаков. Он вгрызается в шкуру волка на холке и что есть силы отрывает от члена своей стаи, отбрасывает в сторону и рычит в угрозе.       — Защищайте омег и волчат! — выкрикивает Тэхён.       Оглянувшись на Тэхёна, Чонгук убегает в сторону домов, где видел семейство Чон в последний раз. Он слышит, как за спиной раздаётся рычание, резко оглядывается и видит, как на него прыгает альфа, оголяя свои острые клыки.       Трёпки было не избежать, Чонгук не успел бы развернуться.       Чужака успевает сбить Тэхён. Он припечатывает того к грязной земле и давит лапой на горло.       Чонгук только с благодарностью смотрит на своего альфу, после чего убегает.       — Хосок, Юнги, — встревоженно зовёт их Чонгук и подбегает ближе. — Я проведу вас домой, скорее, пока никто не заметил.       — Чонгук, что нам делать? — не скрывая своего страха, спрашивает Юнги.       — Защищайте друг друга, — коротко отвечает Чонгук и ступает за домами, с болью в сердце слушая, как волки рычат и скулят в битве.       Он надеялся, что они сумеют остановить это, что не позволят зайти в поселение, но вторжение произошло слишком незаметно. Никто не успел среагировать должным образом.       «Стая надеялась, что мы с Тэхёном не допустим вторжения», — осознаёт простую истину Чонгук и рычит себе под нос в недовольстве.       Он останавливается около дома Тэхёна и выглядывает из-за угла. Убедившись, что вход открыт, он мотком головы даёт знак, что можно выйти из укрытия.       — Сидите дома и никуда не выходите. Позаботьтесь о волчатах и папе, а в особенности друг о друге. Затаитесь в погребе, — отдаёт команду Чонгук, смотря на окружающие их деревья и кустарники, которые могут таить опасность.       Стоит семейству Чон подойти к крыльцу дома, как из тени выпрыгивает волк и с открытой пастью кидается в сторону волчат. Юнги успевает закрыть детей собой и зарычать, но опасную атаку перехватывает Чонгук. Он обрушивает волка на землю и до крови кусает, вырывая клочки шерсти и заставляя горячую кровь бежать по телу.       Чонгук готов принять любой удар, самый сильный укус, но к дому подойти не позволит.       Семейство Чон скрывается за дверями. На какое-то время они в безопасности, но это до тех пор, пока Чонгук может сдерживать в бою врага.       Когда ему кажется, что он почти одолел врага, из-за угла дома выходит ещё один волк и с опасным оскалом двигается в сторону двери дома. Они крупнее его, выше и сильнее. Альфы-воины тренируются почти каждый день, со своей силой они могут пойти против медведя и повалить его в одиночку.       — Ты не зайдёшь внутрь! — рявкает Чонгук и, резко оттолкнув от себя альфу, кидается на второго чужака, но его ловят за хвост и тянут обратно.       Лапы скользят из-за склизкой грязи, Чонгук падет грудью и мордой на землю. Он пытается вырваться и подняться обратно на лапы, но они скользят по грязи, которая попала даже в пасть.       — Будешь смотреть, как каждый из них умрёт на твоих глазах, — ядовито рычит чужак и подходит слишком близко к двери.       Чонгук сопротивляется, пытается вырваться из крепкой хватки острых зубов, прокусивших его шкуру на холке. Он рычит грозно, но из-за страха его тело стало в разы слабее, не давая возможности сбросить с себя крупного волка.       Волк, посмевший атаковать омегу, унижает сам себя, своё достоинство. Этим альфам всё равно, кого атаковать. Чонгук знает, что они натренированы только на сражения, никак не на благородства и защиту. Они слепо верят вожаку, каждому его слову и следуют за ним преданными щенками.       И сейчас, один из них, тот, кто должен защищать и помогать, придавливает грубой хваткой Чонгука к земле.       Словно живая тень, Тэхён сбивает с ног чужака, не давая тому зайти в дом. Он безжалостно смыкает челюсти у него на горле и рычит так громко, что Чонгук чувствует липкий страх на спине. Омега видит, как альфа сопротивляется, но через минуту тот повисает безжизненно.       Чонгук резко подрывается на лапы и атакует волка, удерживающего его на месте, когда тот отвлекается на атаку Тэхёна. Словно ослеплённый, он рвёт на нём шкуру и умывается в крови врага. Внутри нет сожаления и жалости, только ярость и страх за свою семью. Хотел убить, но умер сам.       — Ты видел Джихёна? — прежде чем Тэхён успевает открыть рот, чтобы отчитать Чонгука за промах, который мог стоить нескольких жизней, омега задаёт вопрос первым. Он знает, что ошибся, что поддался страху и панике, но меньше всего ему хочется слушать об ошибках в данный момент времени. Не сейчас, когда волки сражаются за свои семьи и жизни.       — Нет, но я уверен, что он где-то здесь. У него есть какой-то замысел, так что будем начеку. Пойдём, мы нужны стае прямо сейчас.       Чонгук встряхивает шкуру и идёт следом за Тэхёном защищать их стаю. Заметив новую рану на боку Тэхёна, омега проводит по ней языком, позволяя себе эту ласку даже во время войны, когда они вдвоём перепачканы в чужой крови.       С тихим урчанием Тэхён проводит языком по морде Чонгука, даря ответную ласку, прежде чем они врываются в новый бой.

🌙

      Окна в доме плотно закрыты, но даже сквозь них слышны рычания членов стаи и завывающий сквозняком ветер. Юнги увёл Хосока в комнату на втором этаже, оставив волчат с Хансоном и Чимином. Он знает и чувствует, что может доверить им их жизнь и безопасность.       Раны на теле Хосока глубокие и сильно кровоточат. Одеяло под ним пропитано кровью. Юнги садится рядом на кровать с миской воды и полотенцами. Промывает рану за раной и проводит по ним своим языком. Он не позволяет себе плакать, когда смотрит на то, какой Хосок бледный, на испарину на его лбу и словно потерявшие жизнь губы.       — Прекрати, Юнги. Тебя скоро тошнить начнёт от вкуса крови на языке, — еле ворочая языком, пытается возмутиться Хосок.       — Ты прекрасно знаешь, что наша слюна поможет быстрее и лучше любых лекарств. И я готов чувствовать привкус крови на языке столько, сколько потребуется. Лишь бы тебе стало лучше, — вздыхает Юнги и со сведёнными бровями наматывает на плечо Хосока бинт. Его руки мелко дрожат, потому что бинт мгновенно пропитывается кровью, которая никак не остановится, что бы омега ни делал.       Хосок только тихо вздыхает.       — Ты потерял слишком много крови, свет мой. Твоему организму необходим отдых, — тёплой ладонью Юнги прикасается к щеке Хосока и приподнимает уголок губ в поддержке. Он чувствует влагу пальцами и поднявшийся жар. Юнги старается не думать о том, какую боль сейчас испытывает альфа, скольких сил ему стоит держать себя в сознании. — Постарайся перевести дух хоть немного. Я защищу тебя, мне хватит сил.       — Юнги…       — Просто немного отдохни, — Юнги встаёт с кровати. — Я буду внизу, но скоро вернусь к тебе проверить раны.       Боясь показать Хосоку свои слёзы, Юнги поспешно отворачивается и выходит из комнаты. Он должен быть сильным. Ради семьи.       На первом этаже Юнги замечает Хансона, ходящего из стороны в сторону и нервно кусающего ноготь на большом пальце. Волчата лежат на полу и прижимаются друг к другу. На кухне Юнги находит Чимина, который что-то перемалывает в ступке с грозным пыхтением.       — Что ты делаешь? — интересуется Юнги у Чимина. — Нам лучше всем спрятаться в погребе. А где Чонмин? — оглядывается по сторонам омега, не замечая нигде волчонка.       — Я отдал его Ыну, у нас закончилось молоко. И безопаснее, если он будет не с нами, раз при вторжении мы первостепенная цель, — нервно говорит Хансон.       — Я не могу прятаться, потому что собираюсь помочь моей стае остановиться. И я знаю способ, который действительно может помочь, — Чимин шумно вздыхает и подносит к носу ступку. Его лицо кривится, и он чихает несколько раз. — Я перемолол перец, из-за которого мы, оборотни, чихаем сильнее, чем люди.       — Что ты собираешься сделать? — настороженно спрашивает Юнги и кладёт ладонь на плечо омеги.       До этого дня Чимин был молчалив, ничего не делал и практически не ел. Его активные действия и решительный настрой заставляют волноваться. Омегу словно подменили.       — Я собираюсь вернуться в своё поселение и привести сюда всех омег, — уверенным голосом говорит Чимин и пересыпает порошок из перца в уже полный тканевый мешочек, который привязан к поясу.       — Он сошёл с ума, — подаёт свой голос Хансон, резко остановившийся за спинами омег. — Это безумие! Ты собираешься двинуться туда, где потерял Намджуна. Неужели ты думаешь, что твоё разбитое и залитое кровью сердце позволит тебе переступить границу, помня о боли и потере? — резким и грубым голосом говорит Хансон. Он всеми силами пытался отговорить омегу идти в стаю Чон, боясь за сохранность его жизни. — Ты думаешь, что омегам будет здесь безопасно?       — Когда я приведу омег, их альфы заметят, что члены этой стаи их не трогают и не причиняют вреда. Наша стая почувствует себя в безопасности, и это поможет им спрятать клыки и когти. Если не принять друг друга, то хотя бы не драться. Хансон, я уверен, что это сработает. К тому же, пока Чонгук и Тэхён найдут Джихёна, который точно прячется в тени и выжидает время для нападения, многие могут умереть. И каждый за свою семью, — не менее жёстким и решительным голосом говорит Чимин, заглядывая в глаза старшего омеги.       Юнги молча стоит в стороне, смотря то на одного, то на второго большими глазами. Он не знает, насколько план Чимина хорош, но и тревогу Хансона понимает. Привести сюда омег с волчатами — безумие и риск. Но это единственное, что у них есть сейчас.       — Я прихвачу с собой два ножа, надеюсь, Тэхён меня не покусает, если я их потеряю в бою.       — Намджун не для этого отдал свою жизнь, чтобы ты шёл на такой риск, — пытается в последний раз вразумить омегу Хансон.       — Да. Но Намджун знал, что я тот ещё безумец, который слушает зовы сердца и природы. И я чувствую, что поступаю правильно, — коротко склонив голову перед старшим омегой, Чимин покидает дом.       — Святые духи леса, — вздыхает Хансон и опускается на стул. Он накрывает ладонью свои глаза.       — Что лес говорит? Не может же он молчать сейчас… — у Юнги всё ещё огромные глаза, полные страха и тревоги. Он переживает за всех, за каждого члена стаи, даже за Чимина, которого толком не знал.       — Молчит. Мы должны справиться сами, разрешить конфликт, который произошёл из-за смерти Чонсона. Когда правда всплывёт, мы получим благословение на счастливую и спокойную жизнь, — старается уверенно говорить Хансон, но в груди у него эмоции создали настоящую бурю и посеяли хаос.       — Нам всё это время сидеть дома? — вдруг спрашивает Юнги и бросает взгляд на зашторенное окно. Кончиками пальцев отодвигает край шторы, ему хватает пары секунд, чтобы отвернуться и вздрогнуть. — Это нужно как-то остановить.       — Остановить стаю Чон может только бой Чонгука и Джихёна. Стая будет кидаться, пока не узнает правду. И как только им станет известно, что Джихён собственноручно гнал старшего сына в сторону охотника, они остановятся, — вздыхает Хансон и откидывается на спинку стула, прикрывая глаза. — В данный момент нам нужно спуститься в погреб. Я уверен, Джихён не позволит Чонгуку увидеть себя, пока не проберётся в этот дом.       — Хорошо. Я схожу за Хосоком. Его раны слишком сильные.       — Поверь, будь ты и волчата в опасности, эти раны не остановят его. В каждом из нас сидит дикий, готовый порвать любого за семью, волк, — Хансон открывает глаза и встаёт со стула.       Юнги замечает, что глаза старшего омеги покраснели, словно он пытался сдержать слёзы.       «Возможно, лес ему что-то всё-таки сказал, но он решил этим не делиться со мной», — думает Юнги и молча уходит на второй этаж.       Хансон опускает взгляд на подбежавших к нему волчат и чешет Юнсона между ушами.       — Не отходи от брата, хорошо? — просит он маленького омегу и переводит взгляд на Юнджуна. — Держись рядом.       Волчата только тихо скулят и послушно следуют за Хансоном в погреб.

🌙

      Белоснежная шкура на груди, шее и пасти перепачкана в крови. Чонгук уже не понимает, чья на нём кровь: своя или членов стаи. Он старается не ранить их серьёзно, надеется, что в их сердцах таится страх, из-за которого они все здесь.       Чонгук ищет, ищет, ищет. И он находит. Один из верных псов отца, тот, кто входит в совет, и тот, кто должен знать всю правду. Чонгук тихим рыком зовёт Тэхёна и указывает головой на тёмно-серого волка. Когда тот кидается со спины на члена стаи Ким, Чонгук срывается с места.       Ярость в его груди пылает адским пламенем, туда словно с каждой минутой подливают всё больше и больше керосина. Чонгук чувствует привкус крови на языке, когда вгрызается в шкуру волка на загривке и что есть силы тянет на себя. Около него оказывается Тэхён и двое крепких альф. Они становятся вокруг и опускают головы ниже, давая чужаку понять, что ему лучше спрятать клыки и когти.       — Чонгук, — рычит волк и пытается встать, но тушуется под грозным рыком чёрного волка.       — Ты сейчас же ответишь на все мои вопросы, — рявкает омега и клацает звонко челюстями, чем привлекает внимание сражающихся друг с другом стай.       — Джихён всё равно победит. Вам не одолеть того, в груди которого вместо сердца чёрная бездонная пропасть, — волк вновь пытается подняться на лапы.       Разозлившись на непослушание, Чонгук кусает только за заднюю лапу до звонкого скулежа.       — Лучше лежи смирно, иначе я собственными руками буду сдирать с тебя шкуру, как это сделал охотник с Чонсоном, — полным злости и холода говорит Чонгук. — Что произошло в ту ночь? Отвечай сейчас же! Всю правду.       — Чонгук, правда не изменит ничего. Только Джихён, узнав о предательстве с моей стороны, перебьёт мою семью, — отчаянно в ответ рычит волк.       — Разве тебе нравится жить в страхе, прислуживая тому, кто причастен к мучительной смерти собственного сына? Думаешь, он не способен сделать так и с любым другим членом стаи? — вмешивается в диалог Тэхён и могучей скалой возвышается над волком.       Чонгук прикрывает глаза, дышит глубоко и прижимает уши к голове. Ему больно слышать, как рычат волки вокруг, как они бьются друг с другом и проливают под ногами кровь. Если он хочет узнать правду, то нужно не угрожать расправой, а дать почувствовать безопасность.       — Я… мы не позволим Джихёну совершить задуманное. Все узнают, что он сотворил. Он убил своего сына, он убил Намджуна на глазах его истинного, он запирает всех, кто высказывается против его правления. Джихён — тиран. Мы остановим его любой ценой, и тогда наши стаи объединятся, — старается ровным голосом, без рыка, говорить Чонгук.       — Это идеальный финал, — горько усмехается волк и качает головой.       — Полученный кровью и болью. Посмотри вокруг, — не просит, а требует Чонгук. — Ты считаешь верным, что одни защищают свои семьи от угрозы, а вторые в страхе за свои же семьи идут за Джихёном? И какова цель? Месть за смерть Чонсона? Так виновник этой трагедии Джихён, и ты это прекрасно знаешь. Ему нужны земли. Эти земли, которые здешний вожак и его сын развивали долгие годы.       — Джихён не хотел смерти Чонсона. Изначально этого не было в его плане. Он хотел его выловить и насильно снюхать с вожаком из другой стаи, — волк садится под пристальным взглядом золотых глаз Тэхёна. — Когда в ту ночь мы гнали Чонсона через лес, Джихён хотел выгнать его на нейтральную территорию и там поймать, но в той стороне был охотник. Когда произошёл выстрел, Джихён приказал всем стоять в тени. Он знал, что одним выстрелом убить оборотня сложно, если это не выстрел в сердце или голову. Джихён знал, что Чонсон ещё жив, но приказал стоять на месте. Даже когда охотник увозил ещё живого Чонсона, он не позволил нам кинуться за машиной. А человека, которым является истинный Чонсона, он приказал убить сразу, после того, как… Это произошло.       Чонгук опускает голову, дышит глубоко и тяжело, тихо рычит и рыхлит когтями холодную землю под лапами. Ему хочется заставить отца испытать всю ту боль, которую пережил Чонсон, но Чонгук не способен на такую жестокость.       — И вы, видя, как члена вашей стаи увозит человек, точно на верную смерть, ничего не сделали? — рычит Тэхён, заставляя Чонгука посмотреть на себя золотистыми глазами, которые ещё немного и станут цвета крови.       — А что мы могли сделать против вожака? — тихо скулит волк и опускает голову ниже, не в силах выдержать величие чёрного волка перед собой.       — Что могли сделать? — вырывается слишком резко из пасти Тэхёна. — Да хотя бы свергнуть того, кто поступил так со своим чадом! Джихён причастен к смерти собственного ребёнка. Ты вдумайся в это. Убить своего ребёнка!       Чонгук отходит в сторону, когда Тэхён большой скалой надвигается на опустившего ниже голову чужака. По спине омеги пробегает холодок, когда он видит, с какой яростью рычит Тэхён, как с его пасти капает слюна, как тот оголяет острые клыки. Ещё немного и точно вонзит их в шею альфы.       В груди Чонгука, словно пытаясь его успокоить, зреет тёплое чувство по отношению к Тэхёну. То, как он яростно прорычал убить своего ребёнка, вызвало внутри Чонгука чувство безопасности и уверенности в своём истинном. Тэхён за свою семью порвёт.       — Он наш вожак, мы не могли ничего сделать против…       Тэхён рявкает так громко, что вздрагивает не только Чонгук, но и альфы вокруг. Словно сорвавшись с цепи, чёрный волк вгрызается клыками в шкуру чужака на горле и валит на землю, придавливает и с рёвом удерживает на месте, пока тот пытается сопротивляться из-за нехватки кислорода.       — Не убивай его, Тэхён! — выкрикивает Чонгук, но не двигается с места. — Это слишком простая участь для него. И он тоже боится.       Чонгук смотрит в глаза члена своей стаи, но его уши улавливают движение сбоку. Облизав свой нос, омега резко поворачивает голову и замечает Чимина. Омегу зажимает в ловушку один из волков. Чонгук не успевает сдвинуться с места, как друг суёт руку в маленький мешочек, после чего кидает какой-то порошок в морду волка, из-за чего тот отступает и начинает сильно чихать.       Воспользовавшись моментом, Чимин оглядывается и находит глазами Чонгука, к которому сразу же срывается бегом.       Чонгук рычит на него, возмущаясь тому, что друг вышел из дома, да ещё и в человечьем обличие.       — Не рычи на меня. Я знаю, что у тебя куча вопросов, но времени катастрофически мало. Я не хочу, чтобы эта земля пропиталась кровью двух стай. У меня есть идея, которая, возможно, вам не понравится, — Чимин смотрит поочерёдно в глаза Чонгуку, а потом Тэхёна. — Но я хочу вернуться в нашу стаю и привести сюда всех омег и волчат.       — С ума сошёл! — рычит Чонгук.       — Не рычи на меня, — повторяет Чимин. — Наши альфы пришли сюда не по собственной воле. Они боятся, что их семьям навредят. Но что, если я приведу омег сюда, и альфы смогут увидеть, что здесь безопасно, что никто не посмеет даже зарычать на омег и волчат? Это ведь может сработать. Мы уменьшим жертвы.       — Или их станет ещё больше… — продолжает рычать Чонгук.       — Не станет, — говорит за его спиной Тэхён, отпустив из пасти окровавленную шкуру волка. — Наши волки не посмеют прикоснуться к омегам.       Чонгук думает несколько секунд, после чего подходит к члену своей стаи, тихо лежащему на земле и молча смотрящему на них.       — Где все омеги и волчата?       — Джихён спрятал их в доме на окраине поселения, где остальные запертые. Чимин должен знать это место. Но он охраняется альфами, они не позволят омегам выйти на улицу.       Чонгук переводит взгляд на одного из крепких альф за спиной Тэхёна.       — Отвези Чимина на границу и передай ему информацию об омегах, — отдаёт он чёткий приказ, но волк только приподнимает голову, молча отказываясь подчиняться омеге.       — Чего стоим? — поворачивает к альфе голову Тэхён. — Исполняй приказ своего будущего вожака.       Чонгук чувствует, как внутри него всё вновь переворачивается и отдаёт жаром в груди. Тэхён назвал его будущим вожаком.       Волк прижимает уши к голове и подчиняется.       Некоторое время Чонгук смотрит на спину Чимина, после чего возвращает взгляд на Тэхёна.       — Нужно найти Джихёна.       — Он, скорее всего, ищет момент напасть на тебя, Чонгук, либо на кого-то из остальных Чонов, — тихо говорит чужак, приподнимаясь с грязной земли.       — Слишком труслив, чтобы напасть на меня, — ворчит себе под нос Чонгук и встряхивает шкуру. — Только если он нападёт на…       — Волчат, — заканчивает за Чонгука Тэхён и ловит его взгляд.       — Нам нужно вернуться домой.       — Отведи его в дом к остальным пойманным, — отдаёт приказ Тэхён волку, что тихо стоял за его спиной. — Если будет сопротивляться, я разрешаю перегрызть ему глотку.       Боднув головой замершего Чонгука в бок, Тэхён первым срывается на бег.

🌙

      В подвале не пахнет сыростью, есть свет и мягкий матрас, на котором разместились волчата. Вокруг вдоль стен стоят стеллажи, полные запасов на зиму. Хансон знает, что в каждом доме стаи Ким есть подвал, который оборудован необходимыми вещами на случай опасности. В них сохранена низкая температура для хранения продовольствия, но в волчьем обличье не холодно.       Хансон садится на корточки около волчат и поочерёдно чешет их между ушами. О слабой нервной системе Юнсона ему известно ещё с его рождения. Он предполагал, что волчата могут быть слабыми из-за отсутствия родительского молока, из-за беспрерывного стресса Юнги и чувства опасности. Хансон думал, что двое из волчат будут слабыми, но ещё в утробе папы Юнджун, как альфа, забирал всё от родителя, обделяя брата.       «Это чудо, что Юнсон вообще родился живым», — тихо вздыхает Хансон, ведя большим пальцем от носа до лба маленького омеги, который жмётся к боку брата. — «Без поддержки брата ему было бы сейчас очень сложно не то, что расти, а выживать».       Юнсон открывает глаза и тихо скулит, когда смотрит на Хансона. Волчонок чувствует тревожное состояние омеги перед собой и лижет его ладонь горячим языком, после чего ластится к ней головой, продолжая скулить.       — Всё хорошо, милый. Главное будь рядом с братом, — кончиками пальцев Хансон приподнимает голову волчонка за подбородок и целует его в холодный нос. — Сидите здесь, я схожу за вашими родителями.       Дверца погреба тихо скрипит, когда Хансон её поднимает.       Лишний шаг наверх и время вспять не повернуть.       Слышен голос в голове. Лес предупреждает об опасности, поджидающей за углом и точащей клинок для удара.       Хансон мотает головой и сначала выглядывает наружу, делает глоток тёплого домашнего воздуха, после чего выходит полностью. Дома стало намного темнее, слышен сквозняк и стук веток о крышу дома из-за сильного ветра. У омеги бегут мурашки по спине.       — Хансон! — слышится вскрик за спиной.       Старший омега резко оборачивается и прищуривается. В углу комнаты он замечает несколько фигур и ярким пятном босые ноги Юнги. Двое альф, крепко удерживающие омегу на месте, стоят за его спиной. Доли секунды хватает, чтобы найти израненного Хосока сидящего на полу у стены. Бинты вновь пропитались кровью.       Чёрный как ночь волк выходит из тени дальнего угла. Он скребёт когтями по полу, утробно рычит и проводит языком по острым клыкам.       — Джихён.       Хансон делает шаг назад и обращается в волка. В темноте дома его шкура выделяется своим цветом. Он опускает голову и рычит в предупреждении.       — Вот мы и встретились вновь, Хансон, — рычит вожак и делает несколько шагов в сторону, ища подход к подвалу, где спрятаны волчата.       — Не подходи ближе, — словно зеркало, Хансон делает шаги в сторону, повторяя за альфой. — Остановись. Неужели ты не понимаешь, что этот путь самый неправильный из всех, который ты мог выбрать?       — Я знаю, что делаю, — рявкает Джихён и делает шаг вперёд, ожидая, что Хансон отступит, но омега не двигается с места. Уверенно стоит на лапах и рычит громче в предупреждении. — Ты не противник мне.       — Ты не тронешь волчат.       — Я уничтожу всё, что объединяет нас со стаей Ким, — продолжает наступать Джихён, прекрасно видя блеск страха в глазах своего истинного.       — Тогда тебе придётся убить меня. Убить Чонгука. Неужели тебе мало смерти одного нашего сына?       — Я не убивал его.       — Хватит, уже многим известно, что ты был там в тот день. Если бы не ты, то Чонсон не погиб бы! — повышает голос Хансон и наступает на вожака, рыча ему в самую морду без тени былого страха. — Ты убийца, твои руки по локти в крови. И то, что ты делаешь сейчас, подтверждает твою жестокость, алчность и бессердечность. Если бы я знал, что ты посмеешь приложить руку к убийству нашего ребенка, я бы никогда не перешёл к тебе, Джихён. Я бы никогда не принял нашу истинность, потому что она одна чёртова ошибка.       С громким рёвом Джихён впивается клыками в горло омеги и отшвыривает его в сторону. Белый волк бьётся спиной о ножку стола со звонким скулежом, ломая её с громким треском дерева.       — Хансон! — в панике кричит Юнги и пытается вырваться из крепкой хватки двух альф.       — Угомонись, — рявкает один из них и сжимает пальцами волосы омеги на затылке. Он силой поворачивает его голову в сторону Хосока. — Если посмеешь обратиться, то сегодня будет последний раз, когда он видел этот лес.       Юнги чувствует, как по щеке стекает слеза, и жмурит глаза, пока зубы до крови сжимают нижнюю губу. Хосок бледен, у него вновь кровоточат раны, и он точно в панике и ужасе от того, что не имеет сил даже обратиться, чтобы спасти свою семью. Юнги знает и чувствует всё то, что сейчас происходит с Хосоком.       Открыв слипшиеся от слёз глаза, Юнги смотрит на своего альфу, ловит его взгляд и безмолвно просит не тревожиться. Юнги лишь молит его продержаться ещё немного.       Чонгук. Тэхён. Пожалуйста.       — Тебе всегда следовало думать о том, что ты говоришь, — холодно говорит Джихён и оголяет клыки, когда склоняется над своим истинным.       — Ты плохой! — раздаётся по комнате звонкий волчий рык. — Альфа, обижающий омег, очень плохой!       Маленький Юнсон, звонко рычащий и поднявший дыбом свой ещё детский пушок, бесстрашно стоит в нескольких шагах от огромного чёрного волка, который одним своим укусом может переломать его пополам.       — Юнсон, нет! — кричит Юнги и пытается вырваться из хватки. Его сердце словно замирает и перестаёт биться, когда омега смотрит на своего крошечного волчонка и огромного чёрного волка. — Беги!       Удар между лопаток заставляет закашляться и упасть на колени. Перед глазами темнеет и сложно сделать глубокий вдох, но Юнги знает, что Юнсон никуда не ушёл.       Чонгук.       Тэхён.       Помогите.       Джихён скалится и подходит к волчонку, такому маленькому и глупому. Запах от волчонка шепчет о кровной связи, подливая масла в огонь, который кипит в крови вожака.       — Как ты мог сделать волчат с нашим врагом, Хосок? — скалится вожак и поворачивает голову к сыну.       — Прекрати, отец, — тихо говорит Хосок, через силу открывая глаза, чтобы посмотреть на отца.       С рыком на лапы подрывается Хансон и отталкивает волка в сторону. Завязывается короткая борьба, которая длится не больше минуты. Джихёну не составляет труда рвать шкуру на теле омеги, пока в конечном счёте тот не падает ослаблено на пол.       Юнсон подбегает к старшему омеге и тихо скулит, успевает лизнуть рану на шее, прежде чем слышит рык своего брата за спиной. Юнджун, словно маленькая пуля, атакует вожака. Он вгрызается клыками в заднюю лапу намертво, рычит грозно и умудряется разодрать толстый слой шкуры до крови.       Не выдержав картины перед глазами, Юнги обращается в волка, но его, словно обычную шавку, двое крепких альф валят на пол и прижимают голову к полу. Рассчитывать на своего волка, прожившего долгие годы в заточении, было глупо. Юнги в волчьем обличье слишком слаб перед двумя крепкими альфами.       — Ты обычный слабак, — небрежно выплёвывает слова альфа, до боли сжимая руками волчью пасть.       Омега рычит, пытается вырваться и оказать сопротивление, пока его волчата пытаются спасти старшего омегу и свою семью.       — Глупый мальчишка, — рявкает Джихён и дёргает задней лапой, пытаясь скинуть с себя волчонка, но тот только сильнее впивается острыми клыками в лапу.       Громко прорычав, вожак хватает зубами Юнджуна за загривок, отрывает от своей лапы и швыряет в угол комнаты. Слышится глухой удар о стену и тихий скулёж.       — Всё равно по-моему будет, — коротко говорит Джихён, после чего хватает за шкирку Юнсона и выбегает из дома.       — Юнсон! — отчаянно кричит Юнги и приподнимается на лапах, заставляя альф навалиться на него сильнее. Глаза Юнги наполняются слезами паники и страха. Ему кажется, что сердце в груди биться вовсе перестало.       Израненный и потерпевший поражение в борьбе с вожаком, Хансон встаёт медленно на лапы. Он шатается и теряет равновесие, но не позволяет себе упасть обратно на пропитанный собственной кровью пол.       — Я верну его, — всё, что он говорит перед тем, как покинуть дом.       — Нужно поймать второго волчонка, — говорит один из альф.       — А Хансон? — спрашивает второй альфа, немного ослабив хватку, но недостаточно для того, чтобы Юнги смог сбросить его с себя.       — Ему долго не жить.       Юнги замечает движение маленькой тени около стены. В горле застревает крик, когда он видит Юнджуна, выбегающего на улицу. Он не переживёт, сойдёт с ума, если с волчатами что-то случится. Ему кажется, что вся его шерсть пропитана слезами, а на полу целая лужа из них. От страха и паники лапы словно слабее стали, на них не получается даже приподняться.       За спиной раздаётся тихое рычание.       Юнги успевает только оглянуться, как замечает блеск клыков. Словно озверевший и потерявший контроль, Хосок кидается на альф. Он вгрызается в глотку того, что сидел ближе и отбрасывает в сторону. Второй альфа успевает обратиться, но Хосок оказывается быстрее. Он безжалостно и с пугающим рёвом вгрызается ему в глотку до крови и ждёт, пока тот прекратит дёргаться в сопротивлении.       Глаза альфы красные как кровь, его рычание пугает Юнги и заставляет всего сжаться. Хосок, почти теряющий пару минут назад сознание от глубоких ран, сейчас набросился на альф и перегрыз им глотки.       — Давай, Юнги, — вдруг тихо говорит тот и подходит к своему омеге. — Давай, прелесть.       Юнги подрывается на лапы и выбегает из дома, твердя себе, что нельзя оборачиваться. Он не вынесет, если увидит, как Хосок вновь теряет силы и оседает на пол.

🌙

      В лесу темно и холодно. Тишину мрачного леса нарушает только ветер и громкое биение сердца в груди. Пальцы на босых ногах почти потеряли чувствительность после пересечения холодного ручья между границами двух стай.       Чимин идёт тихо, каждой клеточкой своего тела чувствует ветки и иголки под ногами, наступает осторожно, только бы не издать лишний шум, который может привлечь внимание собственной стаи. В его голове только мысли об омегах. Он старается не думать ни о чём другом. Не вспоминать о случившемся.       Боль в груди, там, где сердце словно мёртвое уже, болеть начинает как в тот самый день. Оно словно ожило, вновь начало биться ради того, чтобы напомнить о боли, о страданиях, о потере.       Чимин замедляет шаг, почти останавливаясь.       Ветер мягким потоком трогает лицо и убирает со лба пряди волос.       Ему страшно вновь оказаться в поселении, не сможет ничего сделать, если увидит их дом. Зайти туда даже после войны не сможет, не осилит тяжесть утраты, обрушенную на его плечи.       «Я же всё равно пойду в обход, минуя поселение», — успокаивает себя омега, глубоко вдыхая холодный воздух, и кладёт ладонь на грудь, чувствуя удары сердца. — «Я не увижу наш дом, не увижу то самое место, где мы…»       Горло стискивает невидимая рука. Чимин чувствует, как начинает задыхаться от боли. Замёрзшие щёки словно обжигает, когда из глаз текут слёзы. Руки начинают дрожать, ноги слабеют и тянут в коленях. Ещё немного, и Чимин рухнет на эту холодную землю и больше никогда не встанет. Не найдёт в себе сил подняться и жить дальше. Одному. Без Намджуна.       Для него это бесконечная пытка, а не жизнь.       Чимин оседает на землю и обнимает себя руками за плечи, стискивает зубами нижнюю губу и сдерживает вой, рвущийся из горла. Ему кажется, что он готов умереть здесь, на этой твёрдой и холодной земле, задыхаясь собственными слезами.       Перед глазами появляется лицо Намджуна, его улыбка и ямочки на щеках. Его нежный взгляд и любовь, с которой он смотрел всегда на омегу.       Сгибаясь пополам, Чимин позволяет себе тихо всхлипнуть и прошептать имя, навсегда засевшее в его сердце.       Ветер толкает его в спину.       «Они все сражаются за свои семьи. Если Джихён победит… Нет. Он не должен победить, его ждёт смерть», — резко открыв глаза, Чимин медленно садится на землю и смотрит на свои грязные колени. — «Я должен привести омег, и тогда Джихён останется один. В одиночку он проиграет».       Почувствовав новый поток ветра на влажных щеках, Чимин встаёт на ноги и чувствует, как они дрожат от слабости.       «Я справлюсь. Я сделаю это. Я иду», — мысленно отвечает он лесу, который не дал ему захлебнуться в слезах.       Дорога до территории со всеми запертыми не занимает много времени. Чимин старается идти быстро, помня о том, что каждая минута на счету и прямо сейчас, пока он идёт, волки сражаются друг с другом.       Подходить совсем близко он не решается, поэтому тихо и осторожно забирается на высокую ёлку с которой открывается прекрасный вид на маленькие дома и охраняющих их альф. Намджун никогда не одобрял умение омеги карабкаться по деревьям. Новый комок в горле заставляет сделать глубокий вдох и мотнуть головой, отгоняя все мысли. С высоты Чимин внимательно изучает всех, кого может увидеть, никого из сторонников вожака не замечает.       «Где же советник? Он точно должен быть здесь…» — сощурив глаза, Чимин продолжает изучать территорию.       Тело напрягается, а по спине бежит холодок, когда советник выходит из самого большого, как кажется Чимину с высоты, дома. Альфы, стоящие рядом, опускают головы и прижимают к ним уши. Чимин замечает поджатые в страхе хвосты и кривит губы.       «Вас же много. Сверните же ему шею! За свои семьи боитесь бороться», — мысленно возмущается Чимин и кусает нижнюю губу. — «Мне нужно зайти с задней стороны дома, чтобы советник меня не заметил. Если мне повезёт, то омеги с волчатами будут внутри. А если нет… Отправлюсь к звёздам».       Чимин осторожно спускается по скользким после частых дождей веткам. Босая нога соскальзывает, омега теряет равновесие и сильно царапает ладонь в попытке удержаться за другую ветку. Он с тихим шипением падает на твёрдую землю и замирает. Его точно услышали.       «Это конец. Сейчас альфы придут на шум, увидят меня, поймают и отведут к советнику, а тот…» — быстрый поток мыслей в голове не даёт сосредоточиться на звуках.       Стиснув зубы, Чимин садится на корточки и зажимает собственный рот ладонью так сильно, что останется красный след от пальцев. Его правую ногу пронзает боль, крик от неё застревает в горле.       Когда за елями слышатся шаги, Чимин жмурит глаза и готовится к худшему. После побега его ждёт не самая лучшая участь. Советник точно на нём отыграется, выместит зло и будет издеваться, припоминая все выходки омеги.       Холодными и дрожащими пальцами Чимин нащупывает на земле камень, который размером со всю его ладонь, и открывает глаза, уверенно смотря вперёд и готовясь нанести удар по противнику. Он будет бороться до последнего.       «За Намджуна», — заносит руку для броска, когда шаги становятся ближе.       Неожиданно сзади его обхватывают рукой за талию, а широкой ладонью накрывают ладошку Чимина, которой он зажимал свой собственный рот. Его словно маленького волчонка поднимают с земли и быстро уносят в сторону. Чимин не успевает вскрикнуть и оказать сопротивление, как кто-то вместе с ним прыгает в овраг с поваленной елью.       — Тихо.       В самое ухо шёпотом.       У Чимина бегут мурашки по спине, но он сидит неподвижно, смотрит на землю перед собой и прислушивается к шагам. Кажется, что сердце в груди стучит громче, чем волк осматривает территорию, и сейчас он по звуку биения сердца найдёт мятежника.       Стоит волку уйти, как большая ладонь исчезает с руки омеги, давая тому разрешение повернуться и взглянуть на своего спасителя.       Чимин медленно поворачивается и замирает с широко раскрытыми глазами. Они не верят в то, кого видят перед собой. Чимину кажется, что он второй раз за сегодня задыхается, ведь не дышит, а только смотрит и хлопает ресницами.       — Дыши, Лисёнок.       И улыбка. С ямочками.       Чимин делает короткий вдох, чувствует родной запах и падает на бедро. Видит живого, может потрогать, вдохнуть запах, но не может поверить.       — Неужели я настолько сильно ударился головой, когда упал с дерева? — бормочет, не веря.       Ему кажется, что это дурной сон.       — А я говорил тебе, что мы волки, не наше это дело, по деревьям лазить, — и опять улыбка. — Зачем полез, а? — тёплой рукой альфа отряхивает одежду Чимина от грязи и достаёт из волос иголки.       Чимин поднимает дрожащую руку, кончиками пальцев касается щеки Намджуна и распахивает губы. Когда его холодную и продолжающую дрожать ладонь накрывают тёплые пальцы, Чимин резко дёргает руку на себя и прижимает её к груди.       — Быть не может.       — Покажи мне свою ногу, Лисёнок.       Лисёнок.       От шока и потрясения Чимин забыл о боли, от которой хотелось кричать. Продолжая смотреть на Намджуна большими глазами, Чимин так и сидит, не шевелится, боится, что это галлюцинации, которые исчезнут, стоит ему прийти в себя.       Прикосновение к ноге заставляет вздрогнуть всем телом.       — У тебя сломана лодыжка, — говорит со вздохом Намджун. — Чем ты думал, когда лез на дерево, Чимин?       Собственное имя заставляет вздрогнуть второй раз и поморгать глазами, пуская по щекам слёзы. Это не галлюцинации. Намджун настоящий. Живой. С ранами по телу, но они кажутся совсем слабыми, почти что несерьёзными. У него запёкшаяся кровь на рассекающей бровь ране и на щеке.       — Как?       Единственный вопрос, который может выдавить из себя Чимин почти беззвучно. По его щекам скатываются новые слёзы. Их он не убирает, только моргает, чтобы пелена не мешала видеть чёткую картинку перед собой.       — Они бы не убили меня.       — Я видел, как они вгрызались в твою шкуру. Как повалили на землю. Как…       Дрожь в голосе заставляет закрыть глаза и сделать глубокий вдох.       — Тише, — указательным пальцем Намджун накрывает искусанные до крови губы Чимина. — Я всё расскажу. Мы сделали вид, словно они хотят убить меня, но никто из них не наносил серьёзных укусов, только для вида перед Джихёном. Из сторонников вожака остались только советник и те, кого он взял с собой на территорию Кимов.       — Я думал, что ты погиб. Я ведь… Я сам жить не хотел. Думал, что без тебя…       Намджун садится ближе и прижимает к себе содрогающегося в плаче Чимина. Омега обнимает альфу, кончиками пальцев вжимается в его лопатки и плачет, шумно втягивая через нос запах.       — Я бы хотел остаться с тобой здесь, но на это нет времени. Из-за перелома тебе придётся затаиться в овраге, ты не сможешь идти, — отстранив от себя Чимина, Намджун касается его лба своими губами.       — Что ты собираешься делать?       — Это я должен спросить, что ты здесь делаешь, да и к тому же совсем один.       Чимин склоняет голову набок и молчит, глазами прося ответить на его вопрос первым.       — Альфы вступили со мной в сговор. Они готовы на всё, лишь бы остановить это. Им прекрасно известно о том, что произошло с нами, их друзья, омеги и близкие заперты в этих чёртовых домах, потому что так захотел Джихён, а другие от безысходности пошли на войну. Никто из них не хочет воевать. А когда они узнали, что Джихён приказал убить собственного мужа и детей, то встали рядом со мной, — тихо вздохнув после короткого объяснения, Намджун убирает упавшую на глаза Чимина чёлку. — Поэтому сейчас мы готовимся к освобождению всех запертых.       — А советник?       Намджун сжимает губы в тонкую полоску и отводит взгляд в сторону, шумно выпуская воздух из носа. Он помнит ту ночь, когда увидел лицо своего омеги после удара, помнит кровь под носом и огромное красное пятно на щеке. Намджун ему этого не простит.       — Так почему ты здесь?       — Я хочу привести всех омег и волчат в стаю Ким. Это может помочь остановить наших волков. Никто из стаи Ким их не тронет, не посмеет, потому что они не хотят воевать, — рассказывает свою идею Чимин и с надеждой, что Намджун его поймёт, смотрит ему в глаза. — Чонгук и Тэхён знают об этом, и они согласны.       Намджун думает несколько секунд, после чего кивает и встаёт на ноги.       — Сиди здесь, я приду за тобой, когда мы закончим.       — Но я… Омеги могут побояться идти.       — В любом случае пока будь здесь, я вернусь за тобой, и ты поговоришь с омегами.       Чимин резко хватает Намджуна за руку двумя холодными ладонями и смотрит большими глазами. Отпускать никуда не хочет. Ему страшно, что он не увидит Намджуна больше, что это может оказаться слишком реалистичным сном. Столь жестоким, как реальный мир.       — Я никуда не пропаду. И буду осторожен. Обещаю.       Губы вновь касаются лба омеги, после чего Намджун вылезает из оврага и исчезает в темноте ночи.

🌙

      Пересекая поселение, Чонгук быстро проверяет обстановку, замечает нескольких раненых и тихо рычит. Ему больно видеть это, но вразумить волков сейчас сможет только победа над Джихёном, который скрывается в лесу.       Лишь победный вой может остановить кровавую битву.       В нескольких метрах от дома Чонгук замечает бегущего в их с Тэхёном сторону Юнджуна и резко останавливается.       — Что…       След от укуса на спине волчонка заставляет Чонгука замолчать. Он замечает кровь на его мордочке, слюну с кровью на спине и бросает встревоженный взгляд на Тэхёна, который опускает голову к Юнджуну и тихо рычит.       — Джихён, — одним словом объясняет всё волчонок.       Чонгук резко поднимает голову на дом Тэхёна и срывается вперёд. Вбегает в дом с глухим ударом двери о стену. Он видит Хосока, лежащего на полу, видит двух альф в луже собственной крови и подбегает к брату.       — Хосок, — скулит белый волк и тычется носом в морду брата.       Тэхён заходит в дом следом за ним вместе с Юнджуном. Волчонок подбегает к отцу и скулит громко, поджимает хвост и прижимает к голове уши в тревоге и волнении.       — Они мертвы, — говорит Тэхён, обнюхивая альф. — Им перегрызли глотки с такой силой, словно пытались разорвать на куски. — Только волк в ярости способен на такое.       Взгляд Тэхёна перемещается на Хосока. Он прекрасно понимает, кто сделал это, и поражается силе брата Чонгука, который никогда не сражался ни с кем, был слаб физически, но убил двух альф с такой жестокостью и силой, пытаясь спасти семью.       Тэхён не поощряет убийства, но ради семьи тоже готов перегрызть глотки.       — Хосок, — вновь бьёт головой брата Чонгук.       Альфа медленно открывает глаза, что первым замечает Юнджун. Волчонок тихо скулит и виляет кончиком хвостика.       — Джихён украл Юнсона, — тихо говорит Хосок и проводит языком по носу, тяжело дыша. — Хансон и Юнги побежали за ним.       — Тебе нужна помощь, Хосок. Ты потерял много крови и…       — Нет. Идите, нельзя терять времени. Хансон ранен после драки с отцом, Юнги в панике, а жизнь Юнсона в опасности, — твёрдым голосом говорит Хосок. Он готов стерпеть боль, лишь бы с его семьёй всё было в порядке. — Я дождусь вас, Чонгук. Идите.       — Но ты…       — Я помогу ему, — голос Кастро раздаётся за спиной Чонгука.       Омега резко оборачивается и прижимает уши к голове. Он одними глазами спрашивает, где альфа был всё это время и почему оказался на улице в такую опасность.       — Я ездил в город после того, как был в доме охотника. Вернулся и застал здесь битву.       Юнджун подбегает к альфе и обнюхивает его, ищет раны, но ничего не находит.       — Со мной всё хорошо. Никто не подходил ко мне, когда видел ружьё на плече. Так что идите, спасайте стаю, а я помогу ему, — альфа чешет Юнджуна между ушами и подходит к Хосоку.       Чонгук закрывает глаза и утыкается лбом в шею брата, глубоко вдыхает его запах и выбегает на улицу. Он знает, что Тэхён бежит за ним.       Увидеть рядом с собой Юнджуна Чонгук не ожидал.       — Тебе нельзя с нами, Юнджун! — рычит на волчонка омега и клацает зубами над его холкой. — Это опасно.       — Мне не страшно, — уверенно говорит волчонок, продолжая бежать рядом, ловко перепрыгивая все высокие и скользкие корни.       — Юнджун, — уже требовательнее рычит Чонгук. — Иди домой.       — Чонгук, — зовёт омегу Тэхён. — Не запрещай ему. Под угрозой его семья, а до появления Хосока волчонок был единственным альфой в семье, которую сам защищал.              — Но он маленький! — возмущается Чонгук.       — Маленький внешне, но уже взрослый внутри, — твёрже говорит Тэхён. — К тому же, он нам нужен. Для Юнсона он важен и может помочь волчонку в случае опасности.       — Может произойти всё, что угодно, — возражает Чонгук и смотрит на волчонка, который старается не отставать от взрослых.       — Чонгук, — схватив омегу за шкуру на холке, Тэхён останавливается и тихо рычит. — Соберись, чёрт возьми! Наша семья в опасности.       — Да, в опасности, а ты позволяешь ещё совсем маленькому волчонку идти в лапы этой опасности! — рявкает в ответ Чонгук, слыша, как Юнджун тихо скулит около него. — Джихён похитил Юнсона. И если он хочет убить его, то ничто не помешает ему убить и Юнджуна!              — Ты понимаешь, что Юнджуну опаснее оставаться в поселении, нежели идти с нами? — старается спокойнее говорить Тэхён. — Хосок не сможет защитить его в таком состоянии, нас там нет. Кастро вообще человек, у которого нет ни клыков, ни когтей. И ему безопаснее под боком у тебя и меня, никто не посмеет кинуться на него, видя, кто стоит за его спиной. Подумай о Юнсоне, которому он будет нужен. Подумай о Юнги, который увидит нас и поймёт, что его второй волчонок остался один среди опасностей.       С тихим рычанием Чонгук прижимает уши к голове и опускает голову к Юнджуну, разрешая тому лизнуть свою морду маленьким языком.       — Он бы не пошёл с нами, если бы не был уверен в собственных силах. Доверяй ему. Доверяй мне.       — Хорошо, — соглашается Чонгук и поднимает голову, принюхиваясь.       — Скоро начнётся дождь. Нам лучше поторопиться, пока в воздухе чувствуется запах Джихёна, — встряхнув шкуру, Тэхён опускает взгляд на Юнджуна и кивает ему, давая разрешение двигаться первым по запаху своего врага.       Маленький альфа хочет спасти своего брата, и Тэхён не может ему запретить это.       Внутри волчонка сильный воин, которого будущий вожак в нём увидел.

🌙

      Боль от ран на теле не мешает бежать быстро, ломать своим телом ветки елей и кустарников. Взгляд сконцентрирован только на чёрной тени впереди, бегущей вверх по склону.       Хансон знает, куда ведёт эта дорога, и страх в теле за волчонка заставляет приложить все оставшиеся силы для того, чтобы бежать быстрее. Он чувствует ветер, который толкает его в спину, слышит голос леса, шепчущий об опасности, и тихо рычит. Сделает всё возможное, но Юнсона спасёт. Маленького, но такого отважного волчонка, который вступился за него. Всегда прятался за брата, но впервые решил выйти из-за спины Юнджуна.       Чуткие волчьи уши слышат, как волчонок рычит и точно сопротивляется, пытаясь освободиться из крепких волчьих зубов.       Редеющие деревья говорят о вершине холма. Почувствовав новые силы, Хансон ускоряется и нагоняет Джихёна. Словно дикое животное, он вгрызается ему клыками в спину и сбивает с ног.       Юнсон отлетает в сторону и тихо скулит от боли после удара о замёрзшую землю. Помня об опасности, он быстро поднимается на лапы и прячется в тени густой ёлки.       — Как ты можешь! — рычит на всю округу Хансон. — Столь грязными способами вести войну!       Что есть силы Джихён отталкивает от себя омегу и встаёт на лапы. Его шерсть поднята на спине, из-за чего чёрный волк кажется больше, сильнее и опаснее. Он скалит зубы и рычит, вибрация от его рыка словно по земле идёт.       — Я не позволю смешивать нашу кровь с этой стаей!       — Ты мог объединить наши стаи, но предпочёл самый глупый и жестокий путь, — старается спокойнее говорить Хансон, боясь спровоцировать вожака. Он не сможет с ним сражаться сейчас, проиграет, и волчонок окажется в опасности.       Гордо держа голову высоко, Хансон идёт по кругу, не давая Джихёну подойти к себе близко. Он чувствует ветер, взъерошивающий шерсть на его спине, и позволяет себе бросить взгляд на крутой обрыв в паре метров от них. Ему страшно и больно осознавать, что альфа, его истинный, тот, кого лес выбрал для него, готов был сбросить волчонка вниз. С высоты нескольких метров. Туда, где полно камней, где торчат корни старых деревьев и не видно конца обрыва из-за густого тумана. Хотел заставить мучительно умирать.       Хансон вдруг осознаёт, что скоро рассвет.       — Объединить? — рявкает Джихён. — Я хочу, чтобы эти земли были нашими, а не общими. Ты не хотел уходить ко мне, потому что знал, что моя территория не столь богата, как здешняя. Если бы не Дусик, то ты бы не принял ни меня, ни мою стаю. Жаль, что за все годы ты так и не увидел, как я нуждаюсь в тебе. Ты предал меня, нашу стаю.       — После всего, что ты сделал, у тебя поворачивается язык обвинять меня? — лапы словно в разы становятся тяжелее. Хансон останавливается и смотрит в глаза своего истинного. Там бездонная холодная чернота. От этих глаз всегда хотелось спрятаться, сбежать и сделать всё возможное, чтобы не видеть их больше.       — Я делал всё для тебя, — Джихён тоже останавливается.       — Ты убил нашего сына! — рычит так громко, что содрогается лес. Ветер перестаёт дуть, кроны деревьев больше не шумят. Лес накрывает пугающая тишина.       — Я не убивал его.       — Если бы не ты, то ничего бы не случилось. Если бы не твои страхи, твоя слабость, то ты бы не пытался остановить Чонсона, — белый волк скалит зубы и прижимает уши к голове. В тишине леса звон от соприкосновения серёжек слишком громкий.       — Я слаб? — скалит зубы чёрный волк и опускает голову ниже. С его пасти на землю капает слюна.       — Ты слаб перед богатством и процветанием других, — холодно говорит Хансон. — И ты никогда не был понимающим. В тебе нет тех качеств, которые должны быть у вожака.       — Как мой истинный, ты должен был быть на моей стороне, но всё, что ты делал, это шёл наперекор. О каком понимании ты просишь, когда сам пошёл против меня?!       — Ты знал, что я люблю другого, — вдруг говорит Хансон и отворачивает голову, разрывая зрительный контакт. — Но это не мешало тебе силой заставлять спать с тобой. Я родил тебе трёх волчат.       — Которых ты сам никогда не хотел, — резко перебивает Джихён.       — Хотел, но не путём принуждения и насилия, — отражает атаку Хансон и закрывает глаза, когда чувствует ветер, ласкающий его морду. — Я никогда не любил тебя, но старался быть поддержкой и помощью. Ты же превращался в тирана, полностью растоптав нашу истинность и уважение своих детей. Ты никогда не замечал стараний Чонгука, его целей. Своими действиями, своей слабостью, ты привёл стаю к краху. Будь ты сильным, как Дусик, стая бы процветала.       Грозное рычание разносится по лесу эхом. Джихён срывается с места и вгрызается зубами в шкуру омеги, валит того на землю и кусает со всей силой, со злостью и желанием причинить боль.       — Я вырву сердце из груди Дусика и съем его, — рычит вожак, до крови разрывая белоснежную шкуру своего истинного. — Вы никогда не встретитесь на звёздном небе, потому что его душа будет уничтожена мною.       — Прекрати, Джихён! — оказывать сопротивления сильному альфе, превосходящему в размере и силе, слишком сложно. Хансон кусается слабо, чувствует запах крови, который словно режет нос.       Будучи главным омегой в стае, он решал конфликты словом, а не силой. Ему не было нужды тренироваться, убивать и защищать стаю. За него это всегда делали альфы.       Волки рычат громко, одним клубком катаются по земле и собирают грязь, оставляя после себя следы крови.       — Я убью всех Кимов, убью всех, кто встанет на моём пути. И я получу эту территорию, — острые клыки кусают за ухо и вырывают одну из серёжек, заставляя Хансона прорычать от боли.       — Ты труслив, чтобы сразиться с Чонгуком, и своими действиями это подтверждаешь. Если бы ты хотел честной борьбы, то бросил вызов. Но ты предпочёл грязные приёмы, избегая сражения. Ты бесчестный воин! — рычит Хансон, кусая вожака за лапы и плечи. Он отталкивает того от себя и успевает подняться и отскочить в сторону до того, как его вновь прижмут к земле. — Твоя душа никогда не попадёт к звёздам, погрузится во мрак холодной земли.       Хансон слышит тихий скулёж Юнсона, спрятавшегося под юбкой ели, и облизывает свою перепачканную в крови истинного пасть. Волчонок переживает за него, боится и не знает, что ему делать. Увиденная картина перед ним оставит на всю жизнь непоправимый след.       — Какая разница, что случится с нами после смерти? — презренно говорит Джихён. — Глупцы те, кто живут по заповедям леса. Важно лишь то, как ты живёшь сейчас, а не куда попадёт душа после смерти.       Джихён не наступает, не атакует и не рычит. С тихим рыком он идёт назад, после чего разворачивается и направляется к дереву. К Юнсону.       — Не смей трогать его! — кричит Хансон и кидается на вожака.       Резко обернувшись, чёрный волк пользуется тем, что Хансон не умеет защищать слабые места. Он вгрызается клыками ему в горло и вновь сцепляется в борьбе. Кровь истинного на языке распаляет сильнее, радужки глаз краснеют, и желание победить полностью оттесняет ясность разума.       На очередной укус Джихён всеми четырьмя лапами отталкивает от себя Хансона. Омега отлетает назад и с несколькими кувырками падает около края обрыва. Покрытое кровью тело дрожит, лапы отказываются слушаться и не могут поднять измученного ранами и битвой волка. Когда это удаётся, Хансон, шатаясь встаёт на все четыре лапы и встряхивает шкуру. Он не успевает сделать шага, как земля под ним проваливается.       Размякшая земля после долгих дождей не выдерживает тяжёлого веса.       — Хансон! — кричит Джихён, но с распахнутыми глазами стоит на месте, чувствуя, как по спине бежит холодок. На земле остаются только полосы от когтей, оставленные Хансоном в попытке удержаться.       Слышится глухой удар о камни, доносящийся эхом скулёж и карканье поднявшихся в небо ворон. Чёрные птицы, словно предвестники беды и смерти, кружат в небе и на весь лес сообщают о случившемся.       Джихён подходит к краю обрыва, из-за тяжести несколько кусков земли падают вниз, разбиваясь на песчинки после удара о старые корни. Сквозь густой туман и темноту он видит того, кого сам столкнул с обрыва.       Вожак поворачивает голову и замечает скулящего волчонка, тоже смотрящего вниз. Ему бы закончить начатое, но лапы словно прибили к земле. Он убил того, кого ему лес даровал, кого он должен был защищать до последнего вдоха.       Словно ожив, лес зашумел. Поднялся сильный ветер, деревья начали трещать над головой и обрушили вниз несколько шишек с сосен. Чёрные тучи, замершие над головой, издали первый гром, сверкнув молнией в темноте.       Со стороны леса слышатся первые приближающиеся шаги. Бросив взгляд сначала на волчонка, а после и на своего истинного, упавшего вниз, Джихён скрывается в темноте.       — Юнсон! — голос Юнги оказывается слишком громким.       Омега подбегает к своему волчонку, быстро обнюхивает его и проводит языком по прокусанной на спине шкуре. Тело омеги, словно окаменевшее, не двигается. Юнсон даже ухом не ведёт, смотря вниз, не моргая.       — Малыш… — тихо скулит Юнги и прослеживает за взглядом сына. Он делает шаг и смотрит вниз с резкого склона. — Хансон! — кричит омега, но его рык только эхом уносится вперёд.       — Это я виноват.       Осторожно, боясь спугнуть, Юнги отталкивает Юнсона от края и слегка толкает, приводя в чувство. Волчонок смотрит на него большими глазами, но ничего больше не говорит. В глазах омеги замерла пустота.       Юнги садится на задние лапы, поднимает голову к небу и воет. Разносит известие о смерти омеги, который ценой собственной жизни защищал волчонка от вожака.       Лес замолкает, тихо и безмолвно слушая волчий вой.

🌙

      Единственный звук в тишине леса — тяжёлое дыхание бегущего под горку Чонгука. Тэхён поглядывает на него и тихо рычит, кусает за хвост, но это не помогает. То, насколько Чонгук поддаётся собственным эмоциям, настораживает.       Маленький Юнджун на фоне Чонгука выглядит увереннее и спокойнее.       — Чонгук, — зовёт его Тэхён, но замолкает, когда слышит вой Юнги со стороны вершины холма.       — Папа…       Единственное, что говорит Чонгук, прежде чем быстрее былого рвануть вперёд. Он не слышит ни Тэхёна, ни Юнджуна за своей спиной. Что есть силы бежит вперёд по скользким корням деревьев.       На вершине холма Чонгук останавливается, замечает Юнги и Юнсона, а после его тело сковывает тяжёлыми цепями страха. Он видит крутой обрыв, к которому и вела дорога.       — Чонгук, не надо, — тихо говорит Юнги.       Делая короткие и медленные шаги, Чонгук смотрит на густой туман, на следы борьбы на земле. Он видит оставленные когтями полосы, клочки серебристой и чёрной шерсти и много крови. К горлу подступает комок. Ещё не дойдя до края, Чонгук знает, что увидит внизу.       Делать каждый новый шаг тяжелее, следы борьбы впервые вызывают не злость, а слёзы на глазах. Около самого края Чонгук чувствует сильный ветер, который гонит его в обратную сторону и бросает пыль в глаза.       У подножия обрыва, весь израненный после борьбы, лежит Хансон.       — Папа! — что есть силы кричит Чонгук.       За спиной появляется Юнджун и Тэхён. Маленький альфа подбегает к своему брату и бодает его головой, но Юнсон не шевелится. Неподвижно смотрит в одну точку и дышит тихо, почти неслышно.       Тэхён подходит к Чонгуку, смотрит вниз и закрывает глаза. Обещал себе, что Чонгук больше никого не потеряет, но не уберёг омегу, который был дорог им всем.       Смерть Хансона оказалась слишком тяжёлой. Он был не просто старшим омегой. За эти месяцы Хансон стал родным, близким и неотъемлемой частью стаи, семьи. Если бы не он, то неизвестно, сколько бы ещё боролись друг с другом Тэхён и Чонгук.       Толкнув Чонгука большой чёрной головой в бок, Тэхён молча просит его прекратить смотреть вниз.       — Папа… Нужно спуститься. Я должен, я… — Чонгуку кажется, что он сходит с ума. Он не смог уберечь и спасти, не был рядом в такую трудную минуту.       Тихо прорычав, Тэхён делает несколько шагов назад, смотрит Юнги в глаза, а после убегает по следам Джихёна. Он не может позволить вожаку сбежать после всего, что тот сотворил. Тэхён, как будущий хозяин этой территории, убьёт любого, кто посмеет нанести вред его стае.       А если кто-то посмел нанести удар по семье, то лучше ему не знать, на что способен вожак ради защиты самого ценного.       Тэхён знает, что Чонгук хотел сам свергнуть отца, хотел сразиться с ним и отвоевать стаю. Но то состояние, в котором он сейчас, не даст ему победить даже волчонка. Тэхён не злится на него, что тот поддался эмоциям, которые разбили вдребезги весь боевой настрой. Он станет клыками и когтями Чонгука. Разорвёт всех.       — Джихён, ты настолько труслив, что не можешь сразиться в честной борьбе? — рычит Тэхён и останавливается, прекрасно зная, что вожак где-то рядом.       Из темноты леса, словно живые тени, выходят волки. Вожак, а за ним четыре крепких оборотня.       — Не тебе говорить о моей трусости.       — Твои поступки говорят сами за себя, — презрительно рявкает Тэхён и высоко поднимает голову. Он стоит на месте, пока волки окружают его со всех сторон и ходят кругами, выискивая место, куда напасть. — Вместо борьбы за территорию, ты предпочёл использовать грязные методы, марая руки в крови.       — Ты ещё слишком мал, чтобы судить меня и мои методы.       — Уверяю, что даже через десять и двадцать лет я не буду таким слабым воином, как ты, — ровным голосом говорит Тэхён, пока вожак скалит зубы. — Ты даже не можешь сразиться со мной один на один, прячешься за своей стаей, как трусливый волк. И после этого смеешь называть себя вожаком? — Тэхён провёл языком по носу и клыкам. — Ты не великий воин и никогда им не станешь. А о твоих методах правления знают все вокруг. Никто не будет тебя уважать. У тебя нет союзников, потому что все стаи вокруг верят моему слову.       — Хватит разговоров. Хочешь умереть как герой, защищающий свою территорию? Я исполню твоё желание.       С тихим рыком вожака волки кидаются на Тэхёна со всех сторон.

🌙

      Лапы ступают тихо, осторожно переступают каждую ветку. Намджун выходит из тени деревьев и встряхивает шкуру. Его шаги уверенные, рык тихий, но грозный. Он ловит взгляд нескольких волков и моргает им, прежде чем найти взглядом Сыхуна. Вожак оставил своего советника смотреть за омегами.       «Он думал, что раз омеги боятся Сыхуна, то не посмеют пойти против него, чтобы сбежать отсюда».       Намджун скалится и останавливается в нескольких шагах от советника, который в рычании поднимает шерсть на спине.       — Намджун, — рычит Сыхун. — Удивительно видеть тебя живым, — и бросает взгляд на волков, стоявших вокруг.       Волки больше не скулят, не прижимают уши и хвосты, а смотрят в ответ молча, без лишних движений.       — Надеялся, что я позволю убить себя? Я всё ещё жажду отгрызть тебе руки за то, что ты посмел ударить моего мужа.       — Ты довольно смел, заявляясь сюда в одиночку. Не убили в первый раз, убьют во второй, — советник поднимает голову высоко, смотря спокойными глазами на альфу. Намджун видит в них превосходство. — Убейте его.       Никто из волков не двигается с места, все стоят и смотрят на Намджуна. Волки ждут, пока альфа кивнёт головой, после чего, следуя команде, надвигаются на советника. Они рычат, рыхлят когтями землю и оголяют острые клыки.       — Что происходит? — советник пятится назад и рычит в угрозе и предупреждении. — Вы обязаны повиноваться мне!       — Никто больше не будет тебя слушать. Ты один, а нас много. Джихёна ждёт конец, а ты, как его преданная шавка, пойдёшь в могилу следом за всё, что посмел сотворить с нашей стаей. За все страхи омег и альф, за все приказы и команды, за весь яд, которым вы травили нас, — рыча, Намджун стоит с гордо поднятой головой. Он упивается наслаждением, когда видит страх в глазах советника и то, как тот опускает голову на каждый рык. — Лес грешников не прощает.       С рычанием, волки бросаются на советника и вгрызаются клыками в его шкуру.       — Освободите всех, я отлучусь на пару минут, — отдаёт команду Намджун оставшимся волкам и уходит в лес.       Волки оттаскивают советника в один из домов. Те, что в обличье людей, открывают все замки и выпускают на улицу членов стаи. Группа из омег выходить не спешит. Они остаются внутри, боясь столкнуться с опасностью.       — Вам нечего бояться, теперь вы свободны, — говорит один из альф. — Мы все свободны.       Но из дома никто даже не выглядывает. Омеги сидят тихо, страшась за жизни своих волчат.       — Он прав, вы свободны.       Голос Чимина заставляет всех альф резко обернуться.       Намджун подходит ближе с омегой на спине. Сломанную ногу Чимин обмотал тряпкой с прочными ветками, чтобы она не травмировалась при движении сильнее. Омега гладит альфу по спине, чувствуя лёгкую вибрацию всем телом. Не может даже в такой ситуации не насладиться близостью с мужем.       — Вы все должны последовать с нами в стаю Ким.       — Ты с ума сошёл? Они нас убьют!       — Нет.       — Там опасно.       Омеги шумят в волнении и отказываются один за одним. Чимин понимает их страхи, но он обязан привести их всех туда, чтобы остановить войну.       — Я пришёл оттуда за вами всеми: омегами, альфами и волчатами. Стая Ким никому не причинит вреда. Они больше нашего не хотят войны и просто защищают свои семьи. Если вы, омеги, придёте туда, вас никто не тронет, а ваши альфы увидят, что вы в безопасности. Чонгук сейчас сражается за нас всех, — уверенным голосом говорит Чимин, прекрасно понимая, что если его голос дрогнет хоть раз, то омеги запрутся в этом доме и никуда не выйдут. — И он нуждается в нашей помощи, потому что Джихён слишком хитёр и опасен.       — Где гарантии, что нас не убьют?       — Я ведь жив, Чонгук жив, Хансон, Хосок. Все живы, потому что стая Ким никогда не причинит вреда.       — А как же Чонсон?       — Его убил Джихён, — без заминки говорит Чимин. — Вы можете не верить мне, но семья вожака ушла в другую стаю, чтобы найти эту жестокую правду.       Стая шумит в неверии и возмущении.       — Он убил своего сына, запер здесь почти половину стаи. Вы ведь можете спасти своих альф и остановить войну, — Чимин хмурит брови и чувствует мягкую вибрацию от рычания Намджуна. — Вы можете обратиться в волков для уверенности и спокойствия.       Первым из дома выходит Мингу, смотрит в глаза Чимина и коротко кивает. Он слышит рык со стороны и оборачивается. В стороне стоит его альфа. Израненный, но живой. Чимин думал, что тот будет убит после того, как помог омеге пересечь границу, но ему сохранили жизнь, как и Намджуну.       Чимин хлопает Намджуна по спине, тот с тихим рычанием разворачивается и двигается в сторону леса. Чимин знает, что все пойдут за ними. Омеги один за одним обращаются и идут за Чимином. Их волчата бегут рядом, путаются под лапами, боясь сделать лишний шаг в сторону.       С громким воем Намджун срывается на бег. Шагом они могут добираться несколько часов, а бегом оказываются на границе спустя полчаса. Тихий ручей пересекают без сомнений и заминок. Омеги тихо рычат между собой, готовясь в любой момент дать отпор и сбежать обратно на свою территорию.       Лес после пересечения границы не меняется, но все с интересом оглядываются, рассматривают чужие владения и принюхиваются. Все они чувствуют перемены в запахах. Здесь намного больше живности и природных богатств. Здесь чувствуется, насколько владения Ким огромные.       Когда деревья редеют, открывая вид на красочный рассвет, члены стаи за спиной замедляются в сомнении. Поселение находится под открытым небом у самого берега реки. Никто из них не был готов к такому, они все привыкли прятаться среди деревьев.       Все сомнения отступают, когда они видят дерущихся друг с другом волков. Омеги начинают выть один за одним и бросаются по холму вниз к своим альфам. Борьба останавливается, волки замирают и перестают рвать шкуры друг на друге.       Омеги с волчатами, как маленькое спасение, остановили кровавую битву.       Члены стаи Ким отходят в сторону и молча наблюдают за тем, как омеги подбегают к своим альфам, облизывают их и не дают сделать больше лишнего шага. Каждый из них готов собой закрыть свою пару, зная, что ни один уважающий себя альфа не посмеет напасть на омегу.       Словно по команде из домов выходят омеги стаи Ким. Они тихо воют и скулят, но следуют примеру других омег — идут к альфам и предотвращают битву.       — Сработало, — шепчет Чимин, не веря в случившееся. По его щеке стекает одинокая слеза облегчения и счастья. — Они правда перестали драться друг с другом, потому что их семьи рядом, в безопасности.       Вой Юнги из глубины леса заставляет всех замереть.       — Хансон…       Для каждого, кто находится здесь, Хансон был не просто знаком, но и важен. Членов стаи Ким он знал ещё волчатами, а для стаи Чон он был старшим омегой. Каждый из них помнит о его доброте, о внимании и готовности помочь.       Все по очереди садятся и воют, соединяя голоса в единое целое.       Для них война окончена, но она продолжится, пока Джихён жив.

🌙

      Тихо урча, Юнги трётся лбом о шею белого волка и отталкивает от края обрыва. Сам вниз не смотрит, одного раза хватило, чтобы картина погибшего Хансона навсегда отпечаталась в памяти.       — Чонгук, — напирает Юнги, и с лёгким укусом за шею ему удаётся оттолкнуть словно превратившегося в камень волка в сторону.       — Как он мог, — говорит почти неслышно, отрешённо смотря вперёд, сквозь Юнги.       — Что?       — Я заставлю его пожалеть о том, что он сделал. За всех, кого сгубила его жадность и жестокость, заставлю пожалеть, — утробно рыча, чётко говорит Чонгук и поворачивает голову к волчатам.       Юнсон сидит неподвижно с опущенной головой, его шкура на спине покрыта кровью, рядом сидящий Юнджун слизывает с него кровь и пытается привести в чувство. Волчонок не может выйти из шокового состояния.       Ярость внутри растёт быстро, она словно волна, накрывает с головой. Чонгук чувствует, как сила возвращается в лапы, тело и сердце. Последнее она поражает мощным ударом, словно горячая пуля простреливает плоть и доставляет мучительную боль.       — В поселение не возвращайся, пока не услышишь мой или Тэхёна вой, — говорит Чонгук, прежде чем сорваться с места в глубину леса по следам отца и Тэхёна.       Юнги успевает заметить мелькнувшие красным цветом глаза омеги.       Это значит только одно: победитель будет один.       Чонгук бежит быстро, но тихо, словно маленькая птица, ловко управляющая своими крыльями. Никогда не простит того, что совершил отец. Не позволит ему жить дальше. Не позволит победить.       Уши слышат звуки борьбы, нос чувствует запах крови. Среди деревьев он видит Тэхёна, сражающегося с волками, и отца, молча наблюдающего за происходящим.       Тихо ступая по земле, Чонгук опускает голову и поднимает дыбом шерсть. Один из волков собирается напасть на Тэхёна со спины, укусив в уязвимую зону. Чонгук выпрыгивает из тени и вгрызается тому в глотку, сбивает с ног и прижимает к земле с громким рычанием. Чонгук не дал ему шанса заметить себя и успеть защититься.       С угрожающим рычанием Чонгук поднимает голову, поворачивает её к отцу и проводит языком по окровавленной пасти.       — Как низко с твоей стороны стоять в стороне, пока твои волки дерутся за тебя. За твои желания, — Чонгук смотрит отцу в глаза и замечает промелькнувший там страх. — Сразись со мной в честной борьбе за нашу территорию и стаю. Не на жизнь, а на смерть.       — Я не стану тягаться с омегой, — рычит Джихён и скалится.       Волки, вгрызающиеся в чёрную шкуру Тэхёна, не дают альфе сделать шаг в сторону Чонгука.       — Убейте его, — говорит Джихён и убегает.                    Чонгук бросает взгляд на Тэхёна, смотрит ему в глаза, которые говорят: «Вперёд, я справлюсь».       Будь в порядке, говорят глаза Чонгука. Красные от жажды крови и мести, но полные тревоги и волнения. Он знает, что Тэхён сильный и прекрасно владеет зубами и клыками в борьбе. Но он один против уже трёх крупных и натренированных волков, способных разорвать его на куски.       Чонгук бежит за отцом с рёвом, он тяжело дышит от накрывших его эмоций. Словно переполненный сосуд готов взорваться и снести всё вокруг. Он не позволит сбежать тому, кто виновен в бедах стаи, у кого руки в крови близких. Джихён убил Чонсона, своего сына, он убил своего истинного, которого обязан был оберегать и защищать при любых обстоятельствах. Он длительные годы травил стаю, желая полностью её контролировать и держать на коротком поводке.       В двух километрах граница с другой стаей, и Чонгук знает, что отец пытается сбежать. Как трус поджимает хвост, понимая, что проиграет в борьбе. Чонгук ускоряется, когда видит чёрную спину петляющего между деревьями отца. Преследует вожака, словно тень, не отстаёт ни на шаг, а только приближается.       Оказавшись совсем близко, Чонгук прыгает и сбивает отца с лап в нескольких метрах от границы.       — Я не позволю тебе сбежать! — рявкает Чонгук и вгрызается в шкуру отца, получая в ответ сильные удары мощными лапами, раздирающими шкуру. — Сразись со мной в честной борьбе, а не позорно и трусливо сбегай!       — Ты проиграешь, — рычит в ответ Джихён, отталкивая от себя омегу.       Альфа стоит на четырёх лапах, его грудь вздымается из-за тяжёлого дыхания, с пасти капает слюна, а в глазах заметен блеск. В отличие от Чонгука, на Джихёне почти нет ран. Хансон не нанёс ему существенный вред, сражаясь за свою и Юнсона жизни.       — Я не проиграю, потому что на кону стоит моя стая, которая после твоей смерти сможет вдохнуть с лёгкостью, без страха, что ты вновь причинишь им вред, — тяжёлыми шагами Чонгук идёт по кругу, он опускает голову низко и поднимает шерсть дыбом. Даже так он выглядит меньше собственного отца, но в его глазах нет страха.       Чонгук сделает всё возможное, но не позволит убить себя, спасёт стаю и принесёт победу в войне.       Голос внутри так и шепчет убей его, разорви на куски.       Месть, молчавшая несколько недель и затаившаяся внутри, вновь подаёт свой голос в голове. Напоминает обо всём, что Джихён сделал. О многолетней лжи, о смерти брата, об убийстве папы.       С грозным рёвом Чонгук срывается с места и бросается на отца.       Волки сцепляются в битве, под их мощными лапами дрожит земля, шерсть летит в разные стороны, а запах крови растекается по округе. Чонгук кусает больно и сильно, но ему не хватает мощности против отца, который всегда был натренирован лучше любого сильного омеги, лучше любого другого волка.       Твоя сила — твои эмоции. Дай им волю, и ты победишь.       Голос Тэхёна прозвучал в голове так ясно, что на какой-то момент Чонгуку показалось, что альфа находится за его спиной.       Чонгук кусает отца за шею и тянет шкуру с желанием сорвать её живьём, чтобы отец почувствовал то же самое, что и Чонсон. Сильным ударом лап Джихён отталкивает от себя омегу. Чонгук отлетает в сторону и ударяется спиной о дерево с тихим скулежом. От удара темнеет в глазах и звенит в ушах.       — Тебе никогда меня не победить. Ты слабак, Чонгук. Обычный омега, который возомнил, что может править, что может стоять на уровне альфы. Твоё предназначение продолжать род, а не править, — медленно ступая к омеге, Джихён возвышает голову и скалится. — Чонсон был глупым идиотом, посмевшим мне перечить. Весь в Хансона. Вы все глупцы, слепо идущие за любовью, которая вас и погубила.       — Ты виновен в смерти Чонсона и папы! — яростно кричит Чонгук и мотает головой, пытаясь прийти в чувство после удара. Картинка перед глазами расплывается.       — Они должны были быть верны стае и мне!       — Ты любил папу. И то, что он не ответил на твои чувства, погубило тебя. Ты потерял веру в истинность, поэтому убил Чонсона.       — Заткнись! Ты ничего не знаешь. И ты такой же идиот, слепо идущий за Тэхёном. Даже если я уйду, вы проиграете. Мои воины сейчас разрывают Тэхёна на куски, пока ты отлёживаешься под деревом, — вожак подходит совсем близко, рычит в самую морду белого волка, но страха в глазах напротив не видит.       — Ты прав, хватит отлёживаться.       Чонгук резко подрывается на лапы и впивается клыками в горло отца, прокусывает толстую шкуру и жмурит глаза, когда острые когти полосуют его тело в попытках оттолкнуть. Пасть Чонгук не разомкнёт, даже если не сможет стоять от боли.       — Чонгук… — хрипит вожак, не ожидавший, что Чонгук найдёт в себе силы не просто встать, но и напасть. Его сопротивление слабеет с каждой секундой.       Чонгук чувствует кровь на языке, её запах щекочет нос. Всё тело горит огнём от множества глубоких ран и ударов.       Ты справился. Ты убил его. Твоя стая свободна.       Вновь шепчет голос в голове. И ярость, застелившая глаза и ясный разум, отступает. Радужки глаз вновь становятся из кровавого золотыми, шерсть на спине опускается.       Чонгук размыкает пасть и слышит глухой удар, когда тело вожака падает на землю без дыхания. Языком волк проводит по своему носу и зубам, слизывает кровь, после чего поднимает голову и воет.       Война окончена. Чонгук победитель.       Весь лес теперь знает, что многолетняя вражда двух стай окончена.       Чонгук воет долго, разносит весть не только по всему лесу, но и всем стаям. Он слышит, как их стаи воют вместе, и чувствует облегчение внутри: Чимин привёл стаю Чон.       Вдруг осознав, что где-то в лесу может быть раненый Тэхён, Чонгук принюхивается и бежит к своему альфе, ломая большой головой и крепким телом все ветки и кустарники на пути. Ему больше нет нужды быть тихим и осторожным.       Там, где он видел Тэхёна в последний раз, больше не идёт борьба. Альфы лежат на земле без дыхания. Чонгук скалит зубы, не жалея их. Если бы они хотели жить в их стае, без вражды и тирании, то ополчились бы против вожака, когда Чонгук и Тэхён бросили ему вызов. Но они были верны Джихёну до самого конца.       Тэхёна Чонгук находит в стороне. Альфа лежит на боку с закрытыми глазами, его шкура блестит от крови и слюны.       С тревожным скулежом Чонгук подбегает ближе, обнюхивает альфу и бьёт того головой в бок, после чего поднимается к морде и проходится по ней языком. Тэхён открывает глаза сразу и тихо рычит с облегчением, что это Чонгук.       — Тэхён…       — Я в порядке.       — У тебя слишком много ран.       — Как и у тебя, — Тэхён позволяет себе поднять немного голову, чтобы оглядеть омегу на наличие серьёзных ран. — Ты победил.       — Мы победили, — исправляет его Чонгук и проходится горячим языком по носу и всей морде Тэхёна, слизывая кровь. — Без тебя я бы не справился. Ты как мой щит, моя поддержка. Ты оставил Джихёна без его защиты один на один со мной. Твой голос звучал в моей голове. Ты был со мной одним целым, Тэхён. Наши волчьи души принадлежат друг другу.       — Я горжусь тобой. Так горжусь тобой, Чонгук.       — А я тобой.       — Прости меня.       — За что ты извиняешься?       — Я так хотел уберечь тебя от боли, хотел, чтобы ты больше никого не потерял, но не смог, — в голосе Тэхёна столько вины и сожаления.       — Ты не виноват. Настоящие виновники уже наказаны.       — Одуванчик мой. Такой сильный.       Тихо скуля, белый волк ложится рядом и вновь проходится языком по морде Тэхёна. Отдаёт всю свою любовь, желая хоть немного облегчить боль своего альфы.       Грозовые тучи уходят за горизонт, так и не пролив дождь, ветер полностью стихает, а небо медленно окрашивается в красный цвет.       — Ты не можешь встать?       — Могу. Просто… Давай немного полежим, несколько минут.       — Хорошо, — соглашается омега и жмётся ближе.       Они победили, их будущему, будущему их стаи больше ничего не угрожает.       Лес грешников не прощает. Они вдвоём были лесу оружием, которым тот наказал бездушных волков за все злодеяния.

🌙