🌙
Белый снег хрустит под ногами, пока солнце слепит глаза. С тихим вздохом Чонгук опирается рукой о дерево и опускает веки. Его руки и ноги немного дрожат после длительной пробежки. — Уже устал? Что-то ты даёшь слабину, — подмечает Тэхён, останавливаясь рядом с Чонгуком. Он поднимает сверкающий на солнце снег и мажет им открытые руки и шею. Холодными руками проводит по горячим плечам Чонгука, остужая его тело. — Перегреваешься, Чонгук. У тебя скоро течка? — Да, — кивает омега и блаженно мычит, когда тело остывает. Они тренируются каждый день. Встают на рассвете и отправляются на обход территории пробежкой. Специально для Чонгука Тэхён организовал постройку тренировочной поляны. На ней можно подтягиваться, отжиматься и сражаться волками, что они делают почти каждый день. Чонгук считает, что им необходимо поддерживать физическую форму, с чем Тэхён полностью согласен. — Не холодно? Омегам ведь холоднее зимой, чем альфам. А ты в одной майке зимой. — Пока нет, после пробежки ещё жарко, скоро остыну, — вздыхает Чонгук и трёт влажный лоб тыльной стороной ладони, пока глаза внимательно смотрят на Тэхёна. Они уже два года вместе, а налюбоваться Чонгук не может. Каждый день изучает как в первый раз, любуется и мысленно облизывает каждый сантиметр не только красивого лица, но и крепкого тела. — О чём задумался? — лицо Тэхёна оказывается слишком близко. — Глазами меня съесть пытаешься. Чонгук открывает рот, желая сказать хоть что-нибудь, но смыкает губы обратно, плавясь внутри от того, каким взглядом на него смотрит Тэхён. За столько времени вместе, Чонгук уже привык, что альфа его легко читает. — Ты красивый, — выдыхает Чонгук и облизывает губы. — Очаровательный, — мягко смеётся Тэхён и гладит Чонгука ладонью по голове. — Каждый день мне об этом говоришь. — Неправда! — Если не словами, то глазами. Чонгук закатывает глаза, но тянет губы в улыбке. За столько времени рядом с Тэхёном Чонгук изучил до мелочей каждую клеточку на его теле и стал зависим от него душой и телом. Они делают всё вместе: обустраивают поселение, ходят на обход территории и решают вопросы на совете. Ссорятся редко, Тэхён научился тушить пламя Чонгука ещё до того, как оно разгорится и сожжёт всё вокруг. Даже сейчас Чонгук может остро воспринимать темы, которые касаются прав не только омег, но и альф. Несколько дней назад они поссорились из-за юного альфы, он хотел присоединиться к омегам, которые шьют и вяжут одежду. Тэхён сказал, что для альфы эта работа слишком омежья, на что Чонгук обиделся и не разговаривал с ним целый день. Вечером того же дня Тэхён пришёл домой и обнял Чонгука со спины, положил голову ему на плечо и сжал сильнее, не давая освободиться. — Колючка моя. — Ты не прав! — возмутился Чонгук, хмуря брови. — Разве не ты говорил, что каждый в стае может найти своё место? И что с того, что этот альфа хочет заниматься вещами? Своими словами об омежьей работе ты показал мне, что всё ещё считаешь омег ниже альф. Омеги должны заниматься своими обязанностями, которые заложены в них по природе, а альфы своими, да? Чонгук тогда не был зол, скорее расстроен, ведь ему хотелось, чтобы каждый в стае занимался тем, чем сам хочет. — Между прочим, у этого альфы очень даже хорошо получается вязать! — Чонгук, — пытался остановить его Тэхён. — Разве будет лучше, если мы заставим его, например, строить дом или стоять на посту, а он будет с этим плохо справляться? — Ты прав, одуванчик. — Другие альфы будут его ругать, а это только ухудшит… — Ты прав, — повторил Тэхён. — Что? — С сегодняшнего дня он будет заниматься одеждой с омегами. — И ты целый день молчал, зная, что я избегал тебя из-за этой ситуации? — Хотел посмотреть, насколько тебя хватит, — тихо посмеялся Тэхён и поцеловал Чонгука в шею. — Знаешь что? — с пыхтением Чонгук выпутался из кольца рук Тэхёна. — Что? — Спишь сегодня на диване! — Но он же такой маленький и тесный для меня, — припомнил Тэхён давнишние слова омеги. — Тогда я буду спать здесь. — Сам себя накажешь? Шикнув на Тэхёна, Чонгук ушёл в их комнату и громко хлопнул дверью. Он бы не смог спать без Тэхёна рядом. После войны и потерь, Чонгук не мог заснуть, если Тэхёна нет рядом. Сначала они ходили на ночной обход по очереди, но потом поняли, что им это не подходит. Чонгук не мог заснуть без Тэхёна рядом, а Тэхён слишком переживал о Чонгуке, когда того не было ночью дома. Так и решили ходить на обходы вместе. — Одуванчик мой, о чём ты думаешь? Чонгук мелко вздрагивает и понимает, что ушёл в свои мысли и воспоминания. — У нас ведь есть ещё немного времени? — интересуется омега и поднимает голову к небу. Солнце восходит слишком быстро. — Я договорился о поездке в город с Намджуном на позднее утро. Так что у нас есть ещё немного времени побыть вдвоём. А что такое? — с прищуром спрашивает Тэхён, замечая чуть порозовевшие щёки Чонгука. Не то от холода, не то от того, что он задумал. — Могу я? Или мы… — Хочешь опуститься передо мной на колени? — нежнейшим голосом озвучивает вопрос Тэхён, который вертится на языке Чонгука, и убирает пряди волос с его лица за ушко. — Да, — выдыхает Чонгук. — Маленький бесстыдник. Не слишком ли ты часто это делаешь? — Не так уж и часто! — краснеет сильнее Чонгук. — Конечно, — кивает Тэхён. — Вчера, например, позавчера и… — Ну хватит! — рычит на него Чонгук. — Мне напомнить, сколько раз ты зажимал меня за углами или утягивал в укромное местечко? — Нет, я прекрасно знаю, как часто мой язык, — играя бровями, Тэхён проводит им по своим губам, — доставляет тебе удовольствие. И я не стесняюсь своих желаний. Ты ведь знаешь, как я люблю вылизывать тебя. Когда-нибудь я выделю на это целый день или ночь. Испустив шумный вздох, Чонгук опускается на колени, чувствуя лёгкое возбуждение. В последние месяцы даже предтечное состояние стало для него маленькой пыткой. Чонгук каждый раз около Тэхёна чувствует желание, но не дикое. Ему хочется потереться об альфу, подышать им и побыть рядом, получая ласку. Что он и делает, пока никто не видит, а если рядом кто-то есть, то Чонгук осторожно прижимается к альфе. Уже не удивляясь тому, что Тэхён всегда готов к близости с Чонгуком, омега обхватывает всё ещё горячими после тренировки пальцами член альфы и ведёт по головке языком. — Маленький дикарь, даже до дома не дотерпел, — беззлобно издевается Тэхён, наблюдая за тем, как Чонгук медленно насаживается ртом на его член. В глаза смотрит неотрывно. Чонгук зажимает альфу по углам не так часто, как это делает сам Тэхён. Во время предтечного состояния может хоть каждый день, а в обычном состоянии Чонгук слишком серьёзен, чтобы совершать такие дикие нападения на альфу. Это Тэхён может в любом состоянии утащить Чонгука, желая доставить ему удовольствие. Особенно, если омега зол после ссоры с кем-то или чьего-то поступка. Тэхён так расслабляет и успокаивает маленького дикаря, чтобы он не натворил дел. Плотно сжав губами член, Чонгук упирается руками в бёдра альфы и насаживается глубже, слегка давясь и жмуря глаза. — Не надо, если не можешь, — пытается остановить его Тэхён и вплетает пальцы в светлые волосы омеги, желая насадить его глубже. Никогда Тэхён не позволял себе грубость и резкость во время их близости и ласк. Для него это всегда проявление любви и нежности, никакой боли и жестокости. Пусть Чонгук хоть в сто раз сильнее других омег, для Тэхёна он хрупкий и мягкий. Тэхён не может позволить себе причинить ему физическую боль во время близости. Для него это под запретом. Если Чонгук просит схватить его за волосы или горло, Тэхён делает это осторожно, на что омега только недовольно пыхтит. — Ты можешь, чёрт возьми, нормально взять меня за волосы и помочь? Я ещё никогда не брал его полностью, потому что не получается, и твоя помощь была бы кстати, — возмущается Чонгук, облизывая распухшие губы и сжимая член Тэхёна ладонью у основания. — Я могу сделать тебе больно, а ты знаешь, как я… — Я сам прошу тебя сделать это, Тэхён. Просто помоги мне. Или я сейчас тебя за него укушу, — угрожает Чонгук и показательно проводит языком по зубам. Тэхён сжимает сильнее обычного волосы на затылке Чонгука и касается головкой его губ, когда омега открывает рот, альфа толкается внутрь и тихо шипит от того, как внутри горячо. Ноги слегка дрожат от возбуждения, во рту становится слишком много слюны. Низкий стон сокрушает тишину леса, когда головка члена толкается в самую глотку. Тэхён опирается спиной о холодное дерево, которое нисколько не помогает остудить разгорячённое тело. Тихо хрипя и давясь, Чонгук впивается ноготками в бёдра Тэхёна и жмурит глаза, в уголках которых собрались слезинки. — Чонгук, — шипит Тэхён и тянет того за волосы назад, видя слёзы на его щеках. Игнорируя боль в горле, Чонгук двигает головой, не давая Тэхёну отстранить его от себя. С тихими хрипами омега доводит Тэхёна до пика. Когда он чувствует, как тело альфы накрывает дрожь, то отстраняется и падает на бедро, пока Тэхён изливается на лесную землю и снег. — Больше никогда, — тяжело дышит Тэхён и сглатывает слюну. — Никогда так не делай. — Почему? — чуть охрипшим голосом спрашивает Чонгук, продолжая сидеть на снегу, пока тот покалывает голые ладони и бедро через штаны, и наблюдает за тем, как Тэхён одевается. — Ты заплакал. Тебе было больно, — с тяжёлым вздохом Тэхён поднимает Чонгука со снега и хмурит брови, когда чувствует насколько похолодела кожа на его плечах. — Замерзаешь уже. — Мне не холодно, — ворчит Чонгук. — Но ведь это нормально, что у меня появились слёзы на глазах, Тэхён. Мы такое делали впервые. — Ты знаешь, как для меня важно не делать тебе больно, — ладонью Тэхён проводит по румяной щеке Чонгука. — Да, знаю. Но это ведь приятная боль. Я знаю, что доставляю тебе удовольствие и мне самому становится хорошо, — улыбается омега, ластясь к тёплой руке. — Война была два года назад, сейчас ведь всё хорошо, не надо меня так оберегать. Не из хрусталя сделан. — Да, не из хрусталя, но… — Тэхён, всё хорошо. К тому же, если бы мне было больно, то там, — взглядом Чонгук указывает на свой пах, — не было бы так влажно. Подняв голову к небу и шумно вздохнув, Тэхён резко прижимает Чонгука к стволу сосны грудью, а сам прижимается к его спине и наклоняется к уху. — Ты маленький негодник, Чонгук. Знаешь, что у нас очень мало времени, но делаешь маленькое нападение на меня, зная, что я тебе никогда не откажу, — шепчет в самое ухо и целует под ним. Тэхён опускается на корточки и спускает вниз штаны Чонгука, он несдержанно кусает его за ягодицу и надавливает ладонью на поясницу. — Прогнись немного, — командует Тэхён, на что Чонгук сразу повинуется, он делает шаг назад и прогибается в спине. Руками Чонгук опирается о холодный ствол сосны и чувствует, как приятное тепло от возбуждения растекается по всему телу. Раньше он стеснялся и отталкивал Тэхёна, когда тот открыто говорит о непристойностях, которые хотел сделать с телом Чонгука, но сейчас омега уже привык и понял, что нет смысла сопротивляться собственным желаниям. Даже если Тэхён это делает в лесу. Чонгук и сам понял, что ему нравится дикое чувство внутри, когда он утаскивает Тэхёна в укромный уголок и много целует. Однажды Тэхён сказал слова, которые засели в голове Чонгука слишком сильно. Я благодарен твоему сильному духу, ведь если бы не его сила, ты бы не открылся мне таким: нежным, ласковым и любвеобильным. С тихим стоном Чонгук впивается кончиками пальцев в кору дерева и закатывает в блаженстве глаза. У него всегда дрожат ноги, когда Тэхён его вылизывает. Даже сейчас. Чонгук сглатывает вязкую слюну и расставляет ноги шире настолько, насколько позволяют спущенные к ступням штаны. Тэхён не просто доставляет удовольствие, он возносит Чонгука над землёй. Водит руками по бёдрам и талии, на которой сжимает пальцы и рывком тянет на себя, желая посадить Чонгука на своё лицо и просто захлебнуться им. Много Чонгуку не надо. Стоит Тэхёну коснуться пальцами его члена, как омега со стоном изливается на снег и шумно выдыхает. У него нет никакой выдержки. Тэхён о ней никогда не просил, напротив, ему в удовольствие доводить Чонгука до нескольких оргазмов. — Вот и позавтракал, — надевая на Чонгука штаны, чьи бёдра мелко дрожат, довольно говорит Тэхён. — Хватит так говорить каждый раз, после того, как твой язык побывал там, — ворчит на него Чонгук и поправляет на себе одежду. Теперь он готов к новому дню. С бархатным смехом Тэхён притягивает Чонгука к себе и обнимает. Он кладёт одну ладонь на затылок омеги и закрывает глаза, наслаждаясь близостью. — Мой одуванчик. Чонгук обвивает руками талию Тэхёна и кладёт голову на его плечо. У них часто происходят неожиданные объятия, Чонгук их очень любит. Каждый раз, когда Тэхён его обнимает, он чувствует себя дома. Мир, который они получили болью и кровью, они ценят слишком сильно, каждый день даруют друг другу множество любви и прикосновений. — Ко мне вчера подошёл Сыхун, — вдруг говорит Тэхён, продолжая прижимать к себе омегу. — Ты ведь помнишь, кто это? — Да, я вынес ему наказание: два года не приближаться к истинному и волчонку, — кивает Чонгук, полностью расслабляясь и тихо урча от теплоты рук Тэхёна. — Что он хотел? Насколько я помню, два года его наказания ещё не прошли. Осталось меньше месяца. — Наблюдаешь за ним? — Не совсем за ним, скорее, за его омегой и волчонком. Они в нём нуждаются, я не могу компенсировать им всё то, что может дать альфа. Но то, что Сыхун сделал, — голос Чонгука становится резче и жёстче. — Хотя… Я не уверен, что он много им давал, кроме страха и унижения. — Он изменился и, как мне кажется, осознал, что натворил. Но мы должны поговорить с Сону, чтобы быть уверенными в том, что можно снять запрет на приближение к семье. — Наверное, я не так сильно верю в то, что альфа может измениться в лучшую сторону, если уже показал себя плохого, — задумчиво говорит Чонгук. — Но я? — Ты и не был плохим, Тэхён, — вздыхает Чонгук и трётся щекой о плечо альфы.— Мы не понимали друг друга, враждовали. Ты не знал многое об омегах, но именно ты упрямо выстраивал мост к моему доверию. Я, знаешь, больше вижу изменений в Джине. — А ведь ты был против его возвращения в стаю, — напоминает Тэхён. — Он достаточно пробыл на ферме, к тому же, я лично показал ему, да и другим альфам, как не стоит обращаться с омегами. Даже если это одинокий омега. А ещё Джин, как только ступил в поселение, принёс извинения Юнги и Хосоку. Он раскаялся за свои действия, — Чонгук поднимает голову с плеча Тэхёна и заглядывает ему в глаза. — Он перед ними опустился на колени. Глаза альфы спокойные и смотрят с теплотой. И даже не скажешь, что пару минут назад в них искрило пламя страсти и желания. Тэхён любит слушать Чонгука, всё то, что он говорит, как высказывает свое мнение и рассуждает. — Я по его глазам видел, что ему действительно жаль. — Но почему ты не предложил на совете запретить Джину приближаться к истинному? Тот ведь после того, что узнал, отказался видеться с ним. — Для своего истинного Джин не сделал ничего плохого. Да, он нарушил понятие истинности, когда решил залезть в штаны к другому омеге. Насколько я знаю, у них не было сильных чувств друг к другу. Они узнали об истинности, после чего началась война. И ведь за эти два года Джин добился его доверия, значит, всё хорошо, — продолжает говорить Чонгук, млея от того, как Тэхён его внимательно слушает. — Ты ведь тоже до меня был с другими омегами. Я не могу сказать, что это нормально, но и не осуждаю, как другие. Мы ведь могли с тобой не сойтись по итогу. — Не говори так, — мотает головой Тэхён в протесте и утыкается лбом в лоб Чонгука. — Одна мысль о том, что вражда могла закончиться иначе, сводит меня с ума и бросает в холодный пот. В лесу дом для моей волчьей души, но дом моего сердца — ты. Чонгук широко улыбается и целует альфу в кончик холодного носа. — Мой папа не любил отца, поэтому тоже мог быть с другим, но отец… Я знаю, что он любил, его сердце омрачилось болью. — Ты знаешь, кем было занято сердце твоего папы? Должно быть, эти чувства были слишком сильными, раз он любил до самой смерти, — вдруг спрашивает Тэхён и чувствует ветер, который мягким потоком проскальзывает между их лицами. — Я не могу быть уверен на все сто процентов, папа мне так и не рассказал свою главную тайну, держал эту боль в себе. Но я думаю, что его первой и единственной любовью был Дусик, — тихо говорит Чонгук, на что лес шумит, сбрасывая с веток снег. — Хансон не мог быть со своим возлюбленным, поэтому лес даровал ему дитя, которое стало парой для сына его любви, — с нотками грусти говорит Тэхён. — Пойдём в поселение? Намджун опять ворчать будет, что я тебя задерживаю. Он то тебя ругает, то меня, то нас двоих за опоздания. Советник, а отчитывает нас, как нашкодивших волчат, — смеётся Чонгук и берёт Тэхёна за руку, отправляясь домой. — А вожаки, вообще-то, мы здесь. — Он ответственный парень, что не может не радовать, а мы с тобой забываем о времени, когда остаёмся наедине, — чуть ли не мурлычет Тэхён и целует Чонгука в щёку. — Дома обязательно выпей горячего чая, а лучше сходи к Юнги, пусть заварит тебе отвар. — Хорошо, — соглашается омега, не желая спорить. Для него забота Тэхёна слишком ценна. Он любит его так сильно, что готов плавиться от этого чувства. Ему всё равно, что в такие моменты, как сейчас, он выглядит разнеженным и мягким. Такой он только для одного Тэхёна. Но как только Чонгук войдёт в поселение, он предстанет перед стаей серьёзным омегой. Чонгук не злой и не строгий, улыбается часто, чему научил Тэхёна. Или этому научил его сам Тэхён. Они вдвоём для стаи добрая пара, но в случае необходимости готовы напомнить и про закон, и про ответственность за поступки. Они дополняют друг друга, из-за чего управление стаей не допускает перегибов и поблажек.🌙
— Я слышал, что ты отличился по чтению среди всех волчат, — с улыбкой говорит Хосок, смотря на своего сына, который идёт рядом с ним. Юнджун высокий и будучи ещё ребёнком уже имеет крепкое тело. Он сделал первый оборот год назад, после чего начал посещать маленькую школу для только обратившихся волчат. Там их учат писать, читать и считать, рассказывают о духах леса, о людях и об опасностях леса. — Да, я очень быстро и хорошо читаю! — гордо заявляет Юнджун и выпрямляет спину, расправляя плечи. Хосок смеётся и взъерошивает волосы на голове сына. Маленький альфа внешне полная копия Хосока. — Мне сказали, что я хорошо произношу все звуки и не путаю буквы, что моё чтение очень чёткое. — Ты ведь не любишь читать, — напоминает Хосок. — Я помню, как в первые дни учёбы мы с Юнги чуть ли не заставляли тебя учиться читать. — Юнсон не ходит в школу, — тихо говорит Юнджун и опускает голову, пиная ногой комок снега. Хосок прищуривается, внимательно смотря на сына. — Я читаю для него, когда мы ложимся спать. Только не говори папе! — резко вскидывает голову маленький альфа, с мольбой смотря в глаза отца. — Он будет ругаться, что из-за этого мы поздно засыпаем. Я ради Юнсона научился так хорошо читать, потому что сам он этого сделать не может. — Ты читаешь для него?.. У Хосока сердце сжимается слишком сильно. Он без лишних слов знает, как Юнджун любит своего брата. Отдаёт ему всё последнее, вертится рядом и беспокоится о его комфорте. Но то, что Юнджун читает для Юнсона, вызывает в Хосоке столько гордости. — Да. — Но тебе ведь не нравится читать. — Мне не нравится просто читать, мне нравится читать для Юнсона, — серьёзным голосом говорит Юнджун. — Ты же помнишь, что раньше его часто мучили кошмары. Я начал ему читать сказки, из-за чего он стал спать спокойно. Когда у меня есть время, я читаю ему записи, которые сделали наши дедушки. Они ведь тоже были лекарями, в их дневниках множество рецептов и исследований. Юнсону интересно, потому что он тоже будет лекарем. — Я очень сильно горжусь тобой, Юнджун, — Хосок останавливается в нескольких шагах от их дома и садится на корточки перед сыном. — То, как ты заботишься о своем брате, очень ценно для меня, как твоего отца. — Я люблю его. Пусть он пока говорит мало, но его глаза говорят о многом. Хосок улыбается, но неожиданно для Юнджуна, кидает снег ему за шиворот. Маленький альфа начинает прыгать на месте и рычать на отца за проделку. Он набирает в ладошки снег и кидает снежок в отца, промахиваясь. Звонко смеясь, Хосок делает большой снежок и кидает в сына, попадая в грудь. Смеясь, Юнджун наклоняется и тоже лепит большой снежок, он не успевает его поднять, как Хосок вновь его атакует. От нового снежка Юнджуна спасает брат. Юнсон появляется неожиданно и прячет брата за своим боком. Он тихо рычит и виляет хвостом. — Ха! Вас теперь двое? — игриво улыбается Хосок. — Ну, давайте. Юнджун кидает снежок в отца, пока Юнсон поворачивается задом к Хосоку и начинает рыхлить сугроб передними лапами, обрушивая на него поднятый снег. Брат пользуется моментом, когда отец отворачивается, и кидает в него много маленьких снежков, после чего Юнсон резко прыгает на Хосока и валит его в сугроб. — Всё! Я сдаюсь! — кричит Хосок, продолжая звонко смеяться, пока Юнсон вылизывает его мокрое из-за снега лицо. — Вдвоём против меня одного. — Потому что мы — команда, — заявляет Юнджун и гладит серого волка между ушей. С тихим урчанием Юнсон отходит от отца, обходит Юнджуна по кругу и ластится головой к его тёплой руке. Брат обнимает его голову руками и целует чуть выше носа. Хосок улыбается, у него внутри всё теплеет от того, насколько волчата близки. Без поддержки и заботы Юнджуна маленькому омеге было бы слишком тяжело пережить увиденное. А так он начинает немного с ними разговаривать, идёт на контакт и больше не видит кошмаров. — Что вы тут делаете? — на крыльце дома стоит Юнги с упёртыми в бока руками. — Время обеда, а вы ещё не помыли руки. — Папа ворчит, — тепло говорит Хосок и встаёт со снега. Он чешет между ушей Юнсона и идёт домой. На пороге целует Юнги в румяную щёку. — Ворчун мой любимый. Дома к нему выбегают два серых волчонка. Они виляют хвостиками и звонко скулят. Хосока не было дома всего час, если не меньше, а они уже соскучились. — А кто это у нас такой чистенький, кому это папа всю шёрстку вычесал? — нежнейшим голосом спрашивает Хосок, поочерёдно водя ладонями по их пушистым спинкам. — Мои вы хорошенькие. Юнги проводит ладонью по спине Юнсона, который проходит мимо него и улыбается, когда Юнджун быстро целует его в плечо. С тихим урчанием Юнсон ложится около камина и вытягивает лапы, к нему подбегают Юнмин и Юнбин, быстро укладываясь около ещё холодного бока. Близнецы всегда, когда есть возможность, жмутся к своему брату. — Вы уже поели? — Да, — кивает Юнги и уходит на кухню, где накладывает по тарелкам обед для Хосока и Юнджуна. Хосок подходит к Юнги со спины и обнимает за талию, целует в шею и кладёт голову ему на острое плечо. — Юнги, — зовёт он омегу и вздыхает тихо. — М? У омеги по спине бегут мурашки, Хосок редко обращается к нему по имени, только если у него серьёзный разговор. — Почему ты не позволяешь нам зайти дальше? — В каком смысле? — не понимает омега. — Пока ты был беременным, я не трогал тебя, только если ты сам хотел, когда родились близнецы, я не настаивал, всё ждал, но мы довольствовались ласками друг друга. Почему ты… — Ты действительно хочешь обсудить это сейчас? — ворчит Юнги, чувствуя, как краснеет лицо и уши от откровенности разговора. — У тебя скоро начнётся предтечное состояние, поэтому я хочу знать, почему ты не позволяешь нам зайти дальше. — Хосок, пожалуйста, давай не сейчас, — Юнги мягко отталкивает от себя альфу и ставит тарелки на стол. — Юнджун, садись обедать. Потом можешь, если хочешь, пойти гулять. — А когда придет Чонгук? — интересуется Юнджун, садясь за стол. Юнсон заинтересованно поднимает голову. — Должен скоро уже быть здесь, — отвечает Хосок, хмуро смотря на Юнги. Омега не избегает его прикосновений, напротив, часто ластится сам, но не позволяет зайти дальше обычных ласк. Хосок не понимает, почему Юнги поступает так с ними. Даже во время течек и гонов он предпочитает страдать. В такие дни и ночи они вместе лежат в гнезде Юнги. — Юнджун, присмотри за братьями, мне нужно поговорить с Юнги, — схватив омегу за руку, Хосок утягивает его в спальню и закрывает дверь. — Хосок! — Я не отстану, пока ты не скажешь мне, в чём дело, — взгляд у альфы темнеет. — Чего ты так злишься? Я просил тебя подождать немного. — Ты не даёшь нам волю. Сколько мы ещё должны мучиться? Чего ты боишься? — Я ничего не боюсь. — Юнги, — стоит на своём Хосок. Омега шумно вздыхает и сводит брови на переносице. — Мы с тобой занимались сексом всего два раза, Хосок, — смотря в глаза альфы, без смущения начинает говорить Юнги. — Первый раз во время течки и гона, а второй раз без. И что по итогу? У нас уже четыре волчонка. Я не виноват, что духи леса благословили нас на большое потомство. Зная нашу удачу и то, какой ты меткий снайпер, нам даже противозачаточные не помогут. Но я не хочу делать собственную стаю, знаешь ли! У Хосока лицо вытягивается в удивлении. Он хлопает ресницами и кладёт ладони на плечи омеги, притягивает к себе и обнимает. — Маленький дурачок, — ласково говорит Хосок и целует Юнги в висок. — Чего же ты раньше не сказал? Заставил нас столько времени мучиться. — И что бы изменилось, скажи я об этом раньше? — ворчит Юнги. — Ты же сам мне говорил, что только духи решают, когда даровать волчонка паре. — Это не всегда работает, но да, так и есть. — Тогда в чём проблема? Ты сейчас не хочешь волчат, я прекрасно счастлив с четырьмя. Пусть они лучше будут благосклонны к тем, у кого волчат ещё нет, — отстранив от себя омегу, Хосок смотрит ему в глаза. — Но ведь это не отменяет того факта, что… — Да, но до появления Юнджуна и Юнсона, до появления близнецов мы были полны желания на большую семью, — с мягкой улыбкой на губах говорит Хосок. — А близнецы, я считаю, были нашим вознаграждением за годы разлуки. — Прости меня, — опускает голову Юнги, чувствуя стыд перед своим альфой за собственные переживания. — Я всегда рад волчатам, я люблю их, но боюсь, что если их станет больше, то я не смогу дать им всем любовь и внимание. К тому же, я лекарь, у меня много работы. Особенно сейчас, когда Чимин стал беременный. Ты состоишь в совете, волчата часто остаются одни. — Вот вроде растёшь, но всё равно такой глупенький иногда, — смеется Хосок и берёт Юнги за руку, крепко сжимая его ладонь. — Я уверен, что они окружены любовью друг друга. Юнги вновь хмурит брови. С понимающей улыбкой Хосок приоткрывает дверь и указывает Юнги взглядом на небольшую щель. Омега послушно подходит ближе и выглядывает наружу. Сидя на полу, Юнджун держит в руках книгу и тихо читает её, пока на его коленях покоится голова Юнсона, а по другую сторону альфы лежат близнецы, прижимаясь к своему старшему брату. — Они бы не были такими счастливыми, если бы не чувствовали нашей любви. — Но Юнсон всё ещё мало разговаривает, он до сих пор не обратился. Значит, ему мало любви и заботы, я… — Даже не смей говорить, что ты плохой папа, — тихо рычит на омегу Хосок. Он злится каждый раз, когда омега заикается на эту тему. — У Юнсона психологическая травма, это никак не связано с тем, сколько заботы мы проявляем. Ему постепенно становится лучше, прояви немного терпения. — Да, хорошо. — Значит, мы всё решили? — наклоняется к лицу омеги Хосок. — Да? — Не слышу уверенности в голосе, — кончиками пальцев Хосок скользит по груди Юнги. — Дождусь твоего предтечного состояния, — тёплая ладонь скользит под штаны омеги, — и не выпущу из кровати. Юнги рвано вдыхает и прижимается лопатками к стене. Он готов уже закатить глаза от приятного чувства, как слышит скрип входной двери. Звонко шикнув на Хосока, Юнги достаёт его руку из своих штанов. — Нашёл время. — Привет, мой самый красивый племянник, — слышит Юнги голос Чонгука и шумно вдыхает. — Юнджун, ещё немного, и мы с тобой сразимся в бою! Юнги слышит глухой грохот и открывает дверь, выходя из комнаты. Развалившись на полу, Чонгук тихо смеётся, пока близнецы бегают по нему и звонко скулят. Юнсон трётся головой о лоб и висок Чонгука, громко урча. Юнджун же пытается поймать близнецов, чтобы Чонгук мог встать с пола. — А что это мы тут делаем? — привлекает внимание Юнги. Близнецы оставляют Чонгука в покое и бегут к папе, заметив позади него ещё и отца, они начинают бегать между родителями, виляя короткими хвостиками. Юнсон дожидается, когда Чонгук встанет с пола и трётся головой о его бедро до тех пор, пока омега не начинает чесать его между ушей. — Наконец-то нашёл время заглянуть к вам и узнать о ваших делах, — улыбаясь, говорит Чонгук и целует Юнсона в мокрый нос. — Как ты, малыш? Всё хорошо? — шепчет он ему. Волчонок тихо рокочет и мажет языком по румяной от мороза щеке Чонгука. — Хорошо. — Чонгук, — зовёт омегу Юнджун, и когда к нему поворачиваются, он нервно сцепляет руки за спиной. — А когда я смогу пойти на свою первую охоту? Брови Чонгука медленно вздымаются вверх. — Ты ещё мал для охоты, Юнджун. И насколько мне известно, у тебя уже была первая охота, когда тебе было четыре, — напоминает он о побеге Юнги. — Но я хочу на серьёзную охоту, — хмурится маленький альфа. — Юнджун, — предупреждающе зовёт сына Юнги. — Если ты хочешь пойти на серьёзную охоту, я не могу тебе запретить, — мягко говорит Чонгук, кивая. Он был тем, кто научил Юнджуна охотиться в далёком прошлом. И маленький альфа точно гордится этим. — Чонгук! — вскрикивает Юнги и упирает руки в бока. — Подожди, Юнги, — успокаивает омегу Хосок. — Чонгук знает, что делает. — Я возьму тебя на охоту. Только ты и я. Но с условием, что в первый раз ты будешь только смотреть. Я покажу тебе, как мы охотимся на оленей. — Чонгук, он ещё слишком мал для охоты, — возмущается Юнги, а на деле его протест основан только на переживаниях за волчонка. — Неужели ты сомневаешься в Юнджуне? — склоняет голову набок Чонгук и смотрит Юнги в глаза. — Во-первых, мы не должны препятствовать желаниям волчонка чему-либо научиться. Это всё опыт, который ему понадобится в будущем. Во-вторых, Юнджун первый волчонок на моём пути, который после теории сначала поймал мышь, а потом зайца, будучи четырёхлетним дитём. В-третьих, у него большой потенциал, его ум и умения на несколько шагов впереди других волчат, даже тех, кто его старше. Если бы я не был уверен в том, что он справится, то не стал бы его брать с собой. Я хочу, чтобы он был приближённым к будущему вожаку. — Но ты ведь не хочешь… Юнги замолкает, когда Хосок дёргает его за руку. — Это не изменяет того факта, что в будущем у стаи появится наследник. И я хочу, чтобы Юнджун был к нему приближён, — твёрдым голосом говорит Чонгук, показывая всю свою уверенность. — Он развивается быстрее других волчат, что выделяет его, поэтому я считаю, что быть приближённым к вожаку его призвание. С шумным вздохом Юнги поджимает губы и смотрит на своего сына, который большими сияющими глазами, в которых читается восхищение и любовь, смотрит на Чонгука. Омега уверен, что для Юнджуна Чонгук пример для подражания. — Юнджун, — обращается Чонгук к маленькому альфе, который и без того смотрит на него. — Сходишь посмотреть, как обстоят дела у остальных волчат? Я видел, что они играют на улице. — Хорошо, — быстро кивает Юнджун и убегает в коридор, где поспешно одевается и покидает дом. — Ему нравится то, что ты уделяешь ему столько внимания и даже даёшь маленькие задания, — улыбается Хосок и целует брата в лоб. — Хочешь есть или чай? — Нет, спасибо. Я пришёл просто узнать, как у вас дела и навестить своих племянников, — гладя Юнсона между ушей, Чонгук садится на пол, ждёт, когда волчонок устроится рядом и вновь чешет его между ушей. Близнецы виляют хвостиками и игриво кусают ступни Чонгука, не забывая порыкивать. — Где Тэхён? Вы же обычно не отлипаете друг от друга, — Юнги всё равно решает поставить чайник. — Поехал в город с Намджуном. — А ты почему не поехал? — не унимается Юнги. Ему после разговора с Хосоком необходимо отвлечься, тем более альфа смотрит на него слишком тёмными глазами. — Не хочу ездить в город. Тэхён об этом знает, поэтому даже не предлагает, — Чонгук тихо смеётся и дёргает ногой, когда укус волчонка получается слишком щекотным. — Я заметил, что вы уединялись в комнате, пока я не пришёл. Если хотите, то я могу забрать волчат на пару дней, — «А то боюсь, что Хосок скоро плакать начнёт», — решает не произносить он последние слова в слух. Чонгук тискает мордочку Юнсона, на сладкую парочку даже не смотрит, не замечая, как Юнги краснеет ушами и отводит взгляд. — Кто у меня такой красивый? — ласково спрашивает Чонгук, целуя Юнсона в его мордочку. К этому волчонку он чувствует слишком сильную любовь и обожание. Чонгук знает, что Юнсон не может обратиться, его тело сковано страшными воспоминаниями. Желая хоть немного помочь, Чонгук даёт Юнсону столько любви, сколько может. — Чонгук! Резкий крик Юнджуна ставит на ноги весь дом. Чонгук подрывается с пола в тот момент, когда дверь дома открывается. — Один волчонок в обличии человека вышел на лёд, — быстро сообщает Юнджун и указывает рукой назад. — Я сказал ему замереть и не двигаться, а сам побежал за тобой. Не говоря ни слова, Чонгук выбегает на улицу. Ему всё равно на босые ноги, которые начинает покалывать от снега. Лёд ещё слишком тонкий, чтобы можно было ходить по нему, морозы ночами слабые. На льду действительно стоит маленький волчонок, между ним и берегом больше пяти метров. Если провалится, то до дна ногами не достанет. Малыш смотрит на Чонгука большими глазами, в которых полно страха, и крепко обнимает руками свою игрушку. — Один из альф кинул на лёд его любимую игрушку, вот Сонмин и побежал за ней, — рассказывает Юнджун. — Сонмин, всё хорошо, — старается успокоить маленького омегу Чонгук. — Я тебя вытащу оттуда. Ты главное не двигайся, чтобы лёд не треснул. Маленький омега только моргает красными глазами, боясь даже кивнуть головой. Чонгук оглядывается, замечая за спиной встревоженную стаю. — Мне нужна длинная прочная верёвка, либо длинная скрученная простыня, — требует омега громким голосом. Несколько омег и альф быстро убегают за необходимым. — Чонгук, ты не выйдешь на лёд, — за руку омегу хватает Хосок. — Это не обсуждается, — твёрдо говорит Чонгук и замечает рядом с братом Юнги и волчат. — Лучше принесите сменную одежду, либо большое полотенце. Что угодно может пойти не так, волчонка необходимо будет сразу отогреть. — Чонгук, — к омеге подбегает альфа. — Вот есть толстая верёвка, она достаточно длинная. — Юнги, Хосок, быстро за сменной одеждой, — рявкает омега для убедительности и осторожно ступает на лёд. — Сонмин, не двигайся, малыш. И ни в коем случае не обращайся в волка, иначе лёд треснет, — предупреждает он волчонка, щёки которого все намокли от слёз. Чонгук завязывает один конец веревки на своей талии, а второй отдает в руки альфы. — Потянете, когда я скажу. Получив в ответ кивок, Чонгук медленно ложится на лёд и начинает ползти к волчонку. — Сонмин, ты должен лечь, чтобы распределить свой вес, — даёт указания омега. — А если я провалюсь? — сквозь плач спрашивает омега и сильнее сжимает в руках игрушку. — Если будешь делать всё медленно, то не провалишься. Я в любом случае рядом и спасу тебя, — ползя к омеге по льду, покрытому слоем снега, Чонгук не сводит с него глаз. Если волчонок провалится, у Чонгука будет несколько секунд, чтобы обратиться, проломить лёд мощными лапами и вытащить омегу на берег. Ледяная вода слишком опасное испытание для ребёнка. — Давай, Сонмин, медленно ложись, — требует Чонгук. — Вот так, осторожно. Умничка, да. Ложись, не бойся. Громкий, казалось бы оглушающий треск льда сокрушает тишину вокруг. Стая на берегу начинает шуметь, но Чонгук спокоен. Если он покажет свой испуг волчонку, то тот перестанет быть осторожным, поддастся панике и допустит ошибку. Тогда они вдвоем провалятся под лёд. — Вот видишь, ты очень смелый, Сонмин, — шепчет Чонгук, оказавшись рядом с волчонком, который лежит на спине и неотрывно смотрит ему в глаза своими большими. Чонгук берёт его за руку и крепко сжимает. — Тяните, но медленно! Здесь треснул лёд. Несколько альф тянут верёвку, которая больно врезается в кожу на талии даже через одежду. Чонгук крепко держит маленького омегу, который, в свою очередь, прижимает к себе игрушку. Чонгуку удается разглядеть вязаного зайца. Стоит оказаться на берегу, как маленького омегу забирает Юнги. Он закутывает его в большое полотенце, а Хосок поднимает на руки, позволяя маленькому омеге обнимать Юнги за шею. — Где его родители? — интересуется Чонгук, развязывая верёвку и тихо шипя от неприятного жжения. — У него нет родителей, — почти неслышно говорит Юнджун, стоя рядом с Чонгуком. Юнги смотрит сначала на Чонгука большими глазами, а после переводит их на Хосока. Без лишних слов понятно, что те сейчас унесут волчонка к себе домой. — Юнджун, — опускается на корточки перед альфой Чонгук. — Что здесь произошло? — Из-за того, что у Сонмина нет родителей, некоторые волчата издеваются над ним, обижают, — честно отвечает Юнджун. — Я пытался ему помочь, но не всегда получалось. — Почему не сказал мне и Тэхёну? — Я хотел помочь ему сам, — вздыхает волчонок. — Но в итоге один альфа выкинул любимую игрушку Сонмина на лёд. Она для него слишком дорога, вот он и побежал за ней. — Значит так, — встаёт с корточек Чонгук и обращает внимание на стаю. — Такое поведение в стае недопустимо! Я узнаю, чей сын сделал такую подлость, с ним и его родителями будет проведена беседа. Волчонок один, без родителей, без любви и ласки, а вместо поддержки от стаи он получает издевательства? Члены стаи опускают головы и молча стоят. Шалость чьего-то волчонка могла стоить жизни маленькому омеге. — Если бы Сонмин провалился под лёд, если бы он погиб, то это привело бы к изгнанию семьи, чей волчонок стал этому виной, — твёрдо говорит Чонгук, скользя по стае хмурым взглядом. — И лучше бы волчонок сам признался в содеянном, нежели я узнаю от самого Сонмина. Чонгук берёт Юнджуна за руку и уходит с ним домой.🌙
С тихим хрустом снега машина останавливается около поселения. Намджун и Тэхён выходят на улицу и шумно вдыхают лесной воздух. В руках Намджун держит бумажный пакет с булочками, аромат которых приятно щекочет нос. Ночью Чимин во сне прижался к нему и пробормотал, что хочет свежих булочек. В поселении они и сами могут их сделать, но в городе выбор выпечки слишком велик. Намджун привёз несколько разных: с апельсином, с яблоками и с ягодами. Он знает о любви Чимина к фруктам, а сейчас, когда на улице мороз и снег лежит сугробами, в поселении нет ни фруктов, ни ягод. — Спасибо, а то ты знаешь Чимина. Он сейчас в том положении, когда тянет в рот всё подряд, — качает головой Намджун. — Я всё понимаю, — улыбается Тэхён. — У него же один волчонок будет? — Да, альфа, — глаза Намджуна сияют от счастья. — Тогда ему надо больше есть, насколько я знаю, волчата-альфы забирают из организма родителя куда больше энергии, нежели волчата-омеги, — говорит Тэхён и хмурит брови. — Не думал над тем, что ваш волчонок может быть истинным для Юнсона? — Что? — Я к тому, что Чимин и Юнги лекари. Юнсон тоже будет лекарем, он сейчас уже изучает травы, помогает Юнги, хоть и не может пока обратиться в человека, — объясняет Тэхён. — Родители Юнги были лекарями вместе. Поэтому я просто предположил. — Но ведь ни Хосок, ни я не лекари, — жмёт плечами Намджун. — Да и… Пока Юнсон не обратится в человека, мы и не сможем узнать этого даже после рождения моего сына. — Это так, мысли вслух, — отмахивается Тэхён. — Чимину привет, а я за Чонгуком. Намджун кивает и уходит в сторону своего дома. Теплота внутри от огня в камине приятно щекочет замёрзшее лицо и пальцы руки, в которой альфа держит бумажный пакет с булочками. Он оставляет их на столе на кухне и хмурит брови, оглядываясь. Чимина дома нет. — Ну и где он? — вздыхает Намджун и выходит обратно на улицу. Омегу он находит за углом дома. Сидя на бревне, Чимин держит в руках, спрятанных под варежками, горстку снега и ест его. — Чимин! Ты что делаешь? — в ужасе повышает голос Намджун и быстро подходит ближе. Он берёт омегу за руку и стряхивает с ладони снег. — Зачем ты ешь снег? — Он вкусный, — вздыхает Чимин и с кряхтением поднимается с бревна. — И холодный, — ворчит Намджун. — Не надо есть снег, ты же можешь заболеть, лисёнок. — Я не могу спокойно уже побыть беременным! По деревьям не лазай, снег не ешь, то не делай, это не делай, — возмущается Чимин. — Я же волчонка вынашиваю, а не бомбу. — Да, нашу маленькую бомбу, — улыбается Намджун и берёт Чимина за руку, утягивая за собой домой. — Намджун! Я хочу поесть снег, — стоит на своём Чимин и грозно топает ногой, пытаясь освободить свою руку из крепкой хватки. — Смотри, что я тебе из города привёз, — игнорируя все возмущения и сопротивления, Намджун подводит Чимина к столу и показывает на пакет. — Что это? — с надутыми губами спрашивает омега и сам открывает пакет, заглядывая внутрь. Нос щекочет от сладкого запаха булочек, а во рту скапливается слюна. Чимин открывает рот и чуть не пищит от радости, достаёт сразу две булочки и нюхает, закатывая глаза от аромата. — Намджун, ты лучший, — довольно тянет омега и кусает сначала одну булочку, жуёт, а следом кусает вторую, удовлетворённо мыча от вкуса. — Конечно, — улыбается альфа. — Я сделаю тебе чай, не надо есть в сухомятку. Чимин кивает и садится на стул, за обе щёки уплетая свежую и вкусную выпечку. — Лучше снега, ведь так? — Намного, но! — указывает он указательным пальцем на улыбающегося Намджуна. — Я всё запомнил. Всё нашему Чихону расскажу. — Ворчит и ворчит, — под нос себе смеётся Намджун и ставит кружку с чаем на стол перед Чимином. — Жуй хоть, — большим пальцем убирает крошки с щеки омеги. — Тэхён тут сказал мне кое-что, не могу выбросить это из головы. — И что же? — не отрываясь от булочек, спрашивает Чимин. — Что наш волчонок может быть истинным для Юнсона. У лекаря ведь один из волчат всегда перенимает деятельность родителя, а родители Юнги были лекарями, — быстро говорит Намджун и вздыхает. — Наш Чихон тоже будет лекарем. — И почему ты хочешь выкинуть эту мысль из головы? — неожиданно для альфы Чимин переводит на него взгляд спокойных глаз. — Такое может произойти. Намджун шумно вздыхает и опирается ладонями о стол, он опускает голову и закрывает глаза. — Джуни, что тебя беспокоит? — тёплые пальцы Чимина обхватывают подбородок альфы и приподнимают голову. — Посмотри на меня, пожалуйста. — Юнсон не может обращаться, этот волчонок застрял в теле своего волка. Если он окажется истинным для нашего сына, то как… — альфа вновь вздыхает, смотря в глаза своего омеги. — Намджун, я думал об этом, много думал, на самом деле. Юнсон ведь не обречён, — с теплотой говорит Чимин, нежно поглаживая подбородок альфы. — Да и зачем думать о том, что ещё не произошло? К тому же, об истинности можно узнать только после десяти лет. Пока нашему волчонку исполнится десять лет, столько всего может произойти. — Они могут почувствовать связь и до этого, но не поймут, что она значит. Просто дружба будет теснее. Я знаю пары, которые знакомы с самого рождения. И пока они, будучи волчатами, не понимали своей связи, их родители всё видели. — Вот и давай подождём, когда наш Чихон родится. Джуни, — Чимин встаёт со стула и кладёт руки на плечи альфы, большим животом упираясь в его живот. — Юнсону нужна наша поддержка, а не сомнения и страхи. Если тебе страшно, что истинный нашего волчонка не сможет обращаться в человека, то каково Юнсону? Такому маленькому, но смелому омеге. Может, он ещё и не понимает, что такое истинность в силу своего возраста, но скоро поймёт, и ему от этого легче не станет. Он даже сейчас слишком часто трётся около моего живота, точно что-то чувствует. — Я всё это понимаю, но не могу не переживать за будущее нашего волчонка, — говорит Намджун, медленно отпуская накрывшие его переживания и тревогу. — Но ведь Чихон ещё даже не родился. Давай решать проблемы по мере их поступления? — Хорошо, — кивает Намджун и обнимает омегу, целуя его в лоб. — Хочешь чего-нибудь ещё? — Снег хочу. — Лисёнок, он холодный. Чем тебя вода не устраивает? — Но она другого вкуса! К тому же снег в лесу чистый. Пожалуйста, Джуни, чуть-чуть, — поднимает на альфу большие щенячьи глаза Чимин и выпячивает нижнюю губу. — Только если ты обещаешь его не глотать большими… — Спасибо! — перебивает его омега и выбегает на улицу, попутно схватив свою куртку. — С ума сводит, не иначе, — по-доброму смеётся Намджун и выходит за омегой следом. — В поселении тихо было? Наблюдая за своим омегой, который с особым аппетитом ест снег, Намджун садится с ним рядом на сосновое бревно и склоняет голову набок. — Волчонок один на лёд вышел. Чонгук его спас, сейчас они должны быть в доме семьи Чон, — коротко рассказывает Чимин, смакуя на языке снег. — Я не знаю подробностей, не подходил ближе, отсюда наблюдал. Ты же знаешь, я скоро уже обращусь в волка, волчонок слишком быстро растёт, тяжело ходить. — А снег есть вон как побежал, пятки сверкали на повороте, — с прищуром подмечает Намджун. — Это чтобы ты не передумал! — Ладно-ладно, — смеётся альфа. — Значит, Тэхён сейчас всё узнает, а потом, соответственно расскажет мне. Родителей волчонка ждёт воспитательная беседа. — Неа, — качает головой Чимин. — Это Сонмин, сиротка. — Но за сиротками у нас тоже приглядывают, и насколько я знаю, Сонмин последний волчонок, который ещё не нашёл себе семью. — Это верно, — кивает Чимин. — Его не хотят брать, потому что ему уже почти пять, такие волчата считаются взрослыми. — Думаю, Тэхён и Чонгук решат что-нибудь на этот счёт без лишних ушей. — Или Юнги и Хосок, — говорит Чимин, кидая в рот горстку снега. — Не ешь так много! — возмущается альфа. — И почему Юнги и Хосок? — Они унесли его к себе домой. — У них слишком маленький дом для пятерых волчат, — задумчиво говорит Намджун и трёт подбородок. — Для них это не проблема. Надо будет — дом перестроят, а зная Юнги… — вздыхает Чимин и встаёт с бревна. — Всё, я наелся. Пойдём домой, хочу немного полежать. Намджун только согласно кивает и уходит за Чимином домой. Помогает тому снять лишнюю одежду и лечь на кровать в удобное положение. Сам садится на край и кладёт его ноги на свои колени, ладонями начиная массировать его ступни. — Намджун… — Обращайся в волка, если тебе тяжело ходить. Ноги вон как отекают, — шумно вздыхает Намджун и мягко мнёт пальцы ног под тихий стон Чимина. — Я просто так не хочу разлучаться с тобой. — Разве мы разлучимся? — склоняет голову набок Намджун. — Ты здесь, я тоже. — В человеческом обличии прикосновения и ласка совсем другие. Мой срок подойдёт только через два месяца, я буду лишён поцелуев и объятий, — ворчит в недовольстве Чимин и вновь тихо стонет от того, как приятно и умело руки Намджуна делают массаж ног. — Я знаю, но это всего на пару месяцев, лисёнок. Пожалуйста, не мучай себя, — влажными губами Намджун целует босые пальцы на ногах омеги под тихий смех. — Тогда… Завтра? Хочу доесть сегодня булочки и поспать ночь в твоих тёплых руках. — Как тебе угодно, лисёнок. Намджун залезает на кровать и ложится рядом с омегой, улыбается, пока тот жмётся к нему ближе, устраиваясь удобнее на обеденный сон.🌙
Чонгук подкидывает дрова в камин и чешет между ушей Юнсона, который ходит за ним хвостиком даже по дому. Через плечо он поглядывает на суетливого Юнги, который быстро помогает переодеть Сонмина в чистую и тёплую одежду, пока Юнджун стоит рядом и не отходит ни на шаг. Чонгук прищуривается, наблюдая за маленьким альфой, он выглядит слишком серьёзным для своего возраста. — Хосок, сделай, пожалуйста, чай и добавь туда трав, которые в баночке около чая, — просит Юнги, садясь около Сонмина на диван и беря его за холодные руки, согревая их своим дыханием. Юнджун приносит плед и протягивает папе, молча прося укрыть маленького омегу. Близнецы вертятся под ногами, с интересом разглядывают нового гостя и тихо скулят, желая познакомиться ближе. Хосок приносит чай и отдаёт его Юнги, чтобы волчонок не обжёг замёрзшие руки об горячую кружку. — Юнджун, — нарушает тишину Чонгук и подходит ближе, улыбаясь напряжённому Сонмину, — Расскажи нам, что произошло. — Как я говорил на улице, из-за того, что у Сонмина нет родителей, некоторые волчата обижают его, — честно рассказывает волчонок, смотря в глаза Чонгука. — Когда я могу, то помогаю, но бывает и так, как сегодня, что меня просто нет рядом. — Юнджун, — тихо зовёт альфу Сонмин. — Я не буду молчать об этом, — хмуро говорит Юнджун. — Один из альф кинул игрушку Сонмина на лёд, из-за чего она проскользила слишком далеко. — Скажешь мне его имя потом, если его родители сами не явятся с признанием, что это их волчонок совершил настолько ужасный и опасный для чужой жизни поступок, — твёрдым голосом говорит Чонгук и садится на корточки около Сонмина. — Сильно испугался? — Сначала да, но когда вы пришли мне на помощь, то весь страх ушёл, — тихо говорит Сонмин и опускает взгляд. В дверь дома коротко стучат, после чего на пороге дома появляется Тэхён. Он встряхивает волосы и широко улыбается, когда смотрит на Чонгука. Омега быстро подбегает к нему и целует в холодную щёку. Близнецы бегут следом и кусают Тэхёна за ноги в приветствии. Они виляют хвостиками и громко скулят. — Почему Сонмин здесь? — шёпотом спрашивает Тэхён, сразу заметив волчонка. — По вине одного маленького альфы, Сонмин вышел на лёд, я его спас, так что он отделался лёгким испугом, — коротко рассказывает Чонгук. — Нужно будет узнать, чей волчонок так поступил и провести воспитательную беседу с его родителями. — Святые духи, Чонгук, — широко распахивает глаза Тэхён. — Ты сам в порядке? Лёд не треснул? А если бы вы провалились? — Всё ведь хорошо закончилось. Я знал, что делаю. Но Сонмин сирота, я не знаю, что с ним делать, Юнги в него так вцепился, — вздыхает Чонгук. — Тэхён, Чонгук, — голос Хосока со спины заставляет их обернуться. — Мы с Юнги хотим стать новой семьёй для Сонмина. Чонгук смотрит большими глазами сначала на одного, потом на второго, а после заглядывает за их спины, смотря на волчат. Юнджун сидит на краешке дивана, пока Юнсон облизывает языком лицо Сонмина, а близнецы, которые только что стояли рядом с Тэхёном, уже прыгают по ногам волчонка. Юнги обвивает руками плечо Хосока и кладёт на него голову, смущённо улыбаясь. Смотря в глаза своего друга, Чонгук понимает, что на другой исход тут рассчитывать было нельзя. Зная о том, какие Хосок и Юнги, они бы не бросили Сонмина, зная о его судьбе. — Насколько я знаю, его папа умер при родах, а отец погиб на войне два года назад, — вздыхает Хосок. — К тому же, смотря на Юнджуна, мы заметили, что что-то у волчат не так. — Контакт явно налажен, — улыбается Тэхён и кладёт ладонь на талию Чонгука. — Да, — улыбается Юнги. — Ну так что, можно? — Мы не можем вам запретить. Спросите у Сонмина, хотя, я думаю, у него будет один ответ, — Тэхён смотрит на волчат, которые уже одной большой кучей балуются на диване до тихого скрипа мебели. — Вам не будет тесно? Может, по окончанию зимы перестроим дом? — предлагает Чонгук. — Добавим хотя бы ещё одну комнату. — Наступит весна, тогда и поднимем этот вопрос, — отмахивается рукой Хосок. — Волчата всё равно сейчас спят одной большой кучей. Даже Юнмин и Юнбин уходят в комнату Юнджуна и Юнсона. — Хорошо, — кивает Чонгук. — Мы тогда пойдём. — Заходи чаще, Чонгук, — хмурит брови Юнги. — И ты, Тэхён. Совсем забываете о нас. — Мы постараемся, — смеётся Чонгук. К ногам омеги подбегает Юнсон и бодает его головой в бедро, услышал, что омега собирается уйти, и оторвался от игры. — Я скоро приду, малыш, — целует волчонка в лоб Чонгук и чешет его подбородок. — Люблю тебя. Тэхён не торопит Чонгука, молча стоит в стороне и с короткой улыбкой наблюдает, как Чонгук нежничает с волчонком. — Я пойду пройдусь, чтобы не стоять у тебя над душой, — коротко говорит альфа и выходит из дома быстрее, чем Чонгук успевает сказать слово против. — Насколько я знаю, то у Сонмина есть дядя, — припоминает Чонгук, садясь на корточки около Юнсона. — Но он не особо был рад, когда в его одинокую жизнь ворвался волчонок. С ним не будет проблем. — Хорошо, если так, — вздыхает Юнги. — Я, если честно, даже не удивлён, что вы решили оставить волчонка у себя. Зная, как сильно вы любите детей, это решение было ожидаемо, — с улыбкой говорит Чонгук. — Вы ведь каждого волчонка в стае готовы любить. Юнги смущённо улыбается и опускает взгляд, когда Хосок притягивает его к себе за талию, обнимая, и целует в лоб. — Если вам что-то будет нужно, то обязательно обращайтесь к нам с Тэхёном, — Чонгук целует Юнсона в мокрый нос. — Пока, малыш. На улице Чонгук ёжится от вечерней прохлады и глубоко вдыхает запах леса. Он оглядывается в поисках Тэхёна и решает пойти в сторону дома. Почти около дома его окликает член совета. Чонгук оборачивается, смотрит, как тот склоняет голову и поднимает на него брови в немом вопросе. — Вы с Тэхёном уже два года как пара. — Я знаю. — Совет интересуется, когда на свет появится наследник. — Как лицемерно, ты склоняешь голову в уважении, но задаёшь столь неуважительные вопросы, — фыркает Чонгук. — Какое вам дело до этого? Наследник появится тогда, когда мы с Тэхёном решим, что готовы к этому. — Стая нуждается в наследнике, Чонгук, — стоит на своём альфа. — Мы что, умрём завтра? — чуть не смеясь с наглости и бестактности альфы, задаёт вопрос Чонгук. — Нет, но… Рождение наследника всегда происходит в ближайшее время после венчания, — теряет былой настрой альфа, видя непробиваемую стену в лице Чонгука. — Если ты не заметил, то мы с Тэхёном не придерживаемся всех традиций. Тем более волчонок может помешать мне править, — жмёт плечами Чонгук, осматривая альфу безучастным взглядом. — Есть Тэхён, который прекрасно справится с постом вожака, поэтому тебе нет необходимости откладывать рождение наследника, — давит пуще прежнего альфа. — Если ты забыл, то я тоже вожак, — делает шаг к альфе Чонгук, смотря ему в глаза с угрозой. — Я стою не за спиной Тэхёна, не ниже него, а рядом, мы вместе правим, потому что Тэхён, как и стая, принял меня как вожака. И если я не захочу рожать волчонка, то его никогда не будет. — Но это твой долг… Твоя обязанность, как омеги, — мямлит альфа, пятясь назад на каждый шаг Чонгука. В его глазах легко читается страх и растерянность. — Долг? А кому я должен? — рычит Чонгук. — Обязанность? Свои обязанности я буду обсуждать непосредственно со своим мужем, моим напарником. И рожать волчонка — не обязанность, а желание. И передай совету, что если я ещё раз услышу эту глупость, то там на несколько голов станет меньше. Я быстро найду им замену на более умных и понятливых. Всё понятно? Альфа кивает и быстро уходит, не желая сильнее злить вожака. С шумным вздохом Чонгук разворачивается в сторону дома, и его мрачное лицо начинает сиять, когда он видит Тэхёна на крыльце. Широко улыбаясь, Чонгук бежит к альфе, чуть не падает на скользком льду и звонко смеётся. Оказавшись в любимых руках, Чонгук целует Тэхёна в губы и заталкивает его в тёплый дом. — Я разожгу камин, а ты иди пока в комнату, — тяжело дыша после неожиданного поцелуя, Тэхён с тяжестью отрывается от омеги и выходит на улицу за дровами. Чонгук, словно витая в облаках от любви к своему альфе, уходит в комнату и сбрасывает с себя тёплую одежду. Он плюхается на кровать и раскидывает руки и ноги в разные стороны, блаженно закрывая глаза. Когда Тэхён появляется в комнате, омега не открывает глаза, только тянет уголки губ в улыбке. — Что это? Кровать сбоку прогибается, а кончики пальцев Тэхёна касаются голого живота омеги. Он ведёт по красной полоске с немного стёртой местами кожей. Чонгук открывает глаза и привстаёт на локтях, уставившись на свой живот. Он и не заметил, что верёвка оставила след через слой одежды. — Когда я волчонка доставал, то обмотал себя верёвкой, чтобы альфы нас потянули на берег, когда я доберусь до Сонмина. Вот верёвка и оставила след, она была слишком тонкая для того, чтобы не врезаться в кожу даже через одежду. Если бы я был в куртке, то, конечно, ничего такого бы не случилось, но у меня не было времени одеваться, — вздыхает Чонгук и падает обратно на кровать. Он хлопает ладонью рядом, приглашая Тэхёна. — Если бы вы провалились, Чонгук, — лбом Тэхён прислоняется к виску Чонгука и закрывает глаза. — Ты же понимаешь, как это было опасно? — Да, понимаю. Но всё ведь хорошо. К тому же, тресни под нами лёд, я бы обратился в волка. Мне бы хватило времени выбраться на берег до того, как холодная вода отморозила волчьи лапы, — прижимаясь к Тэхёну, успокаивает его Чонгук. — Главное, что ты и Сонмин в порядке. — Мг, — кивает Чонгук и закрывает глаза. — Я думал над тем, что волчонок Намджуна и Чимина может быть истинным для Юнсона, — тихо говорит Тэхён, зарываясь пальцами в волосы омеги. — Почему ты задумался об этом? — Увидел как-то, что Юнсон, когда Чимин рядом, ходит около него, носом по воздуху водит. Он ведь не просто волчонка чувствует. Не знаю, как ему помочь. — Если волчонок Чимина окажется истинным для Юнсона, то наш маленький омега будет сильно переживать, что только ухудшит его ситуацию, — хмурится Чонгук. — Он ведь и так из-за отсутствия человеческого обличия чувствует давление. Может, он и будет чувствовать связь, но не такую, как после того, как волчонку Чимина и Намджуна исполнится десять лет. За такой срок Юнсон точно сможет обратиться в человека. У него уже заметен прогресс по восстановлению. Медленный, но есть. Тэхён только кивает и прижимает Чонгука к себе теснее, наслаждаясь наступившей тишиной. Они часто так лежат в конце дня перед ужином или сном. Питаются энергией друг друга через телесный контакт. — Тэхён? — Да, Чонгук. — Давай сделаем волчонка? — вдруг говорит Чонгук, укладывая голову удобнее на груди Тэхёна и прикрывая глаза от теплоты его кожи. — Нет, Чонгук, — басистый голос отдаёт вибрацией в ухо Чонгука. — Но почему? Стае нужен наследник! — возмущённо повышает голос Чонгук и резко поднимает голову с груди Тэхёна, уставившись на него большими, но серьёзными глазами. — Если ты сам захочешь волчонка, тогда и сделаем. А то, что ты сейчас чувствуешь, называется репродуктивным давлением, — спокойно отвечает Тэхён и поднимает руку на щеку омеги, нежно поглаживая кожу пальцами. — Чем-чем? — хмурится Чонгук. — Репродуктивным давлением. Давно вычитал в книге про омег. — И что это такое? — Это давление, оказываемое на омегу, с целью заставить того забеременеть. Ты его чувствуешь, потому что совет альф требует наследника, а члены стаи задаются вопросом о нашем волчонке. Не нужно обращать на них всех внимание. Я уважаю тебя и твои желания, не смей чувствовать вину за то, что не хочешь волчонка. А делать это из-за того, что ты омега и так «велела мать природа» не надо, — объясняет альфа, не отнимая от Чонгука своей ладони. — Но ты вожак, я должен… — бормочет Чонгук. — Ты тоже вожак, Чонгук. Ты стоишь рядом со мной, сражаешься с врагами плечом к плечу, ходишь со мной на обходы, решаешь серьёзные вопросы. Если ты не хочешь проходить через беременность и роды, то я пойму. Если чувствуешь, что не будешь всем сердцем любить волчонка, то я и это пойму. Никогда не позволю тебе делать что-то против твоей же воли, — вдруг ставшим серьёзным, говорит Тэхён. — Но наследник… — Одуванчик мой, мы ещё молоды. Всему свое время, — с тёплой улыбкой Тэхён перемещает руку с щеки на затылок Чонгука и тянет того на себя. Целует в распахнутые губы и прижимает к себе ближе под тихое мычание. — Я думал, что ты наоборот согласишься, — ворчит Чонгук и легонько кусает Тэхёна за шею. — Соглашусь на что? Сломать тебя под давлением кучки альф, которые смеют столь неуважительно относиться к своему вожаку? — тихо рычит Тэхён. — Я ведь видел, что ты разговаривал с членом совета. Что он тебе уже наговорил? — Ничего особенного, очередной раз напомнил, что с венчания прошло столько времени, а наследника всё ещё не видно, — без утайки рассказывает Чонгук. — Потом поговорю с ними, чтобы больше не смели относиться к тебе так неуважительно. Я знаю, что ты пока не готов. Даже если никогда не захочешь, я всё равно буду любить тебя и принимать таким, какой ты есть. — Тэхён? — Что, одуванчик? — Я люблю тебя.И ничего не может быть важнее для Тэхёна этой маленькой, но такой сладкой колючки. Чонгук для него всё.
🌙