***
– Идиоты, – вынес вердикт Кейджи после быстрого пересказа Хинаты. Сейчас они втроем сидели на просторном балконе номера, наслаждаясь принесенным официантом завтраком. – Это же никак не помешает выступлениям? – скорее из приличия уточнил Кенма. – Не думаю, – Шоё сделал глоток кофе, – У Мии, на сколько я понял, что-то вроде тоника на волосах, быстро смоется. А вот Кагеяму придется немного подстричь. Возможно подкрасить. – А тебе не пора обновить цвет? – Кейджи обратился к клавишнику. – В следующий вторник, – Кенма на автомате зачесал волосы назад и перевел глаза на внимательно читающего что-то в телефоне Хинату. – Шоё-кун, а ты не думаешь отрастить длину? Тебе было весьма неплохо. Менеджер со вздохом убрал гаджет. – Это неудобно, – коротко ответил он и поднял на парней серьезный взгляд. Музыканты напряглись, – Сегодня приедет Укай-сан. Нам с ним кое-что обсудить надо. И он хочет вас увидеть. Хотя, прямо мне об этом не говорит. Парни настороженно переглянулись. Выражения у них были сложные: тоска перемешалась с старой болью и детской радостью. Кейджи закусил губу. Он не осмеливался оглянуться на менеджера. Тиски ледяного страха сковали сердце и даже подбадривающий взгляд Кенмы не особо помогал. К горлу подступил противный ком, из последних сил парень сдерживал внутренний хрип. Внезапно перед глазами предстала картина, которую он даже во снах никогда не видел: вся группа, Хината и Укай. Все вместе, смеются в гостиной их штаба в Токио, на фоне играет какой-то фильм, забытый за очередным спором, в воздухе стоит запах чего-то острого и пряного. Когда-то для них подобные размышления о Хинате казались мечтами, но все изменилось благодаря их совместным усилиям… Так может, и здесь попытаться что-то сделать?.. – Ты хочешь узнать, что произошло? – едва дрожащим голосом поинтересовался Акааши. Шоё, изначально не особо рассчитывавший на ответ, не оглянулся на него. – Только, если вы готовы рассказать. И не то чтобы они действительно были готовы. Но они устали молчать, а потому выдали все, как есть. И про их знакомство с Укаем, и про его невесту. Ни разу Хината не перебил рассказа, он слушал внимательно, отслеживая эмоции на лицах парней и будто складывая пазл в своей голове. И с каждым словом груз на плечах у ребят становился все легче, речь плавнее и спокойнее, а взгляд мягче. Наконец - то исчезла еще одна тайна между ними и Хинатой. Изменилось ли отношение Шоё к юношам? Да, определенно. Но не к тем, которых он знал сейчас, а к тем, за которыми когда-то он лишь наблюдал издалека. Хотя это не отменяло того факта, что Хината был глубоко поражен открывшейся перед ним истиной. Его догадки о причине разрыва отношений между Укаем и группой не вставали ни в какое сравнение с тем, что ему было открыто. Принять правду было сложно. И парню понадобится не один день, чтобы ее переварить. Но, глядя в полные ужаса и стыда глаза Акааши и Козуме, Хината понимал, что перед ним сидят ЕГО парни – люди, в полной мере осознавшие свой грех и несущие это тяжкое бремя вместе. – Мы планировали рассказать уже давно, – выдохнул Кенма. – Но все как-то не складывалось, и мы постоянно откладывали на потом, – закончил мысль Кейджи. Они пристально глядели на Хинату, ожидая… чего-нибудь. С самого начала их рассказа менеджер не проронил ни слова, а сейчас сидел, поставив локти на колени и закрыв лицо. Тишина убивала, заставляла пробудиться и заскрежетать страх, который они с таким трудом запихнули куда подальше, чтобы наконец открыться Шоё… Ками, да лучше бы он наорал на них или вышел из комнаты, но не молчал!.. – Мне довольно сложно подобрать сейчас слова, – со вздохом выдал Хината. Когда он убрал руки, растерянность и неловкость отражались на его лице, противоречивые эмоции угадывались в глазах, – Однако что я точно могу сказать, так это то, что знаю наверняка – сейчас вы другие. Слабая улыбка расцвела на его губах. Юноши синхронно выдохнули. – Знаете, – Шоё привстал, – когда мы с ним говорили по телефону в последний раз, он казался чуть мягче, чем раньше, – парень остановился у двери, – Поговорите об этом с остальными.***
Приехал Удай около пяти часов вечера. Вплоть до этого момента музыканты чувствовали себя как на иголках. Однако когда в общий чат от Хинаты пришло «он здесь», легче как-то не стало. Хинате так тем более. Его видение на счет Укая кардинально изменилось. Нельзя было продолжать смотреть на человека, пережившего такую страшную потерю, прежними глазами. Но и открыто об этом заговорить с ним было нельзя. – Как добрались? – Спасибо, ужасно, – хмыкнул мужчина, располагаясь на просторном диване в гостиной номера Хинаты, – Пробки Осло будут покруче Токио. – К сожалению или к счастью, мне пока не удалось проверить это. – Уверяю, тебе крупно повезло, – острый взгляд скользнул по Шоё, – Выглядишь замученным. Менеджер едва не выронил поднос с чаем. – Работа, – пожал он плечами. Укай фыркнул. Было нечто странное в его поведении, особенно если вспомнить, как он себя вел в их прошлую встречу. Сейчас Укай Кейшин был примером покладистости и миролюбия, чем Хината и хотел воспользоваться. Он отпил чая и положил перед Укаем стопку бумаг. Кейшин даже не взглянул на нее. – Парни неплохо справляются, – уголок губ едва приподнялся, что не осталось незамеченным для Хинаты, – Но на последнем выступлении вели себя крайне непрофессионально: артист не должен показывать публике свои переживания. Мужчина не сводил внимательного взора с менеджера, это заставляло второго ощущать себя неуютно. – Здесь есть и моя вина отчасти, – признал Хината и равнодушно поглядел на продюсера, – Давайте сначала закончим с делами, а потом продолжим беседу. – Ловлю на слове.***
– Придурок, – прошипел в сотый раз за сегодня Мия, держа в руках зеркало и рассматривая свои волосы, которые, даже спустя три помывки, оставались чуть темнее обычного. – Хватит, а? – устало вздохнул Акааши, перелистывая страницу книги. Сейчас все парни «Madness in hell», каждый занятый своим делом, находились в общей гостиной. Несмотря на внешнее спокойствие, в воздухе ясно ощущалось напряжение. – Да ладно тебе, – протянул Куроо, с усмешкой глядя на Атсуму, – Весело же было! – Ага, лично мне было не очень весело, когда в мой номер постучался персонал гостиницы с вопросом о шуме, – фыркнул Кагеяма, не отрываясь от телефона. – Шоё-чан точно не передумал? Повисло молчание. – Если бы и передумал, то сказал бы об этом прямо, – напряженно выдал Кенма, до этого вроде как спавший. – Вот зачем вы это сделали? – не скрывая горечи в голосе, спросил Кагеяма. – Если мы требуем от него доверия, то и сами должны вести себя соответствующе, – как ни в чем не бывало ответил Кенма. – Естественно, но можно было сделать это вместе и в более подходящей обстановке… – Ага, вот только ждать «того самого момента» можно вечность, – парировал Куроо. Кагеяма чуть воздухом не подавился, но, выразительно фыркнув, отвернулся и уставился в телефон.***
Укай перелистнул документ. – Весьма неплохо, учитывая, что это только взлет, – удовлетворенно заключил он. – По прогнозам, к следующему году цифры увеличатся в два раза. – Ха, вряд ли в два, но в полтора точно, – улыбка легла на его губы, – Хотя, черт знает этих балбесов – шокировать народ они умеют лучше, чем выступать на сцене. – Не советовал бы говорить им это так прямо. – О, я и не такое им в лицо выдавал – они уже привыкли. Хината прокашлялся. Укай то и дело перескакивал на посторонние темы, чем немало удивлял менеджера, явно не так представлявшего себе прославленного продюсера. – Как долго ты планируешь с ними работать? Хината сдержал нервный вздох. – До конца тура я их доведу, – уклончиво ответил он. Кейшин поднял на него вопросительный взгляд. – А дальше? Шоё стоило огромных усилий не отвести глаз под столь пронзительным взором. – Пока не могу сказать, так как сам не знаю ответа, – признался парень. Укай хмыкнул и сложил бумагу в общую стопку. – Как продюсер «Madness in hell» я бы не хотел терять такого ценного сотрудника, – заявил он, – Ты и сам должен понимать, что нынешнее положение дел группы во многом является твоей заслугой. Сердце Хинаты сжалось при этих словах. Слышать подобное от такого человека как Укай Кейшин было сродни несбыточной мечте. Тем не менее, парень ясно чувствовал горечь на языке. – Понимаю. Но, увы, из-за определенных обстоятельств, от меня не зависящих, я не могу дать сейчас точного ответа. Светлые глаза мужчины подозрительно сощурились. – Надеюсь, ты, по крайней мере, сделаешь для группы все, что сможешь. Укай отступил, и Хината едва не выдохнул от облегчения. – Конечно, иначе и быть не может.***
Куроо едва не подпрыгнул на месте, когда в дверь гостиной постучали. Послышался голос Хинаты. Все как один обернулись в сторону звука. Спустя секунду вошли Хината и Укай. Мужчина оглядел их равнодушно-придирчивым взглядом. – Тц, как всегда, бездельничаете. Хината с трудом сдержал смешок, глядя на шокированные и пристыженные лица музыкантов. Тем временем Укай остановил взгляд на шевелюре Мии. – Ужасно, попросите стилиста переделать. Мия опустил глаза в пол, состроив такое выражение, что казалось, еще одно слово и бедный парень расплачется. – Вы что, всем составом решили стиль поменять? – поинтересовался Кейшин, заметив изменения еще и в Кагеяме. Вокалист замотал головой. – Спросите у того придурка, – указал он на Куроо. Барабанщик неловко засмеялся, уже готовя оправдания, но Укай насмешливо фыркнул. – А вы не меняетесь – как были балбесами, так и остались. – Однако в этом наша изюминка, – заметил Кенма. – Не могу не согласиться. Укай прошел вглубь помещения. Острый взгляд скользил не сколько по обстановке комнаты, сколько по мелочам, находившимся то здесь, то там, говорившим о проживающих. Например, на комоде лежала тетрадь и груда бумаг, принадлежавших Козуме, с набросками песен, которые парень частенько носил с собой, а потом забывал. Рядом с Акааши, разместившимся на полу возле дивана, рядочком стояли стаканчики из-под кофе. Подобные детали Укай всегда улавливал в первую очередь, лишь по ним узнавая о людях то, о чем сами они порой и не догадывались. И за долгие годы работы с этими юношами, мужчина много чего подметил: бардак, вечно сопровождающий Кенму, в котором только сам клавишник и разбирался, огромное количество кофеина, потребляемого Кейджи из-за его природной сонливости, дотошный порядок Тобио, огромная любовь Атсуму ко всяким безделицам и сувенирам, жизненная необходимость Тецуро в прослушивании музыки в любое время дня и ночи… Все, что составляло этих парней, не было для продюсера секретом пару лет назад. Но сейчас, глядя на них спустя определенный промежуток времени, Укай замечал отличия. Это касалось не только отсутствия разбросанных повсюду ручек, носков и прочего… Парни изменились изнутри: блеск их глаз был для Укая совершенно незнаком, немая поддержка между ними улавливалась невооруженным взглядом, а искренность их эмоций пугала. Сердце мужчины пропустило удар. Что, черт возьми, произошло с теми безбашенными идиотами, что они стали такими? И от чего на душе Кейшина так паскудно?.. – У вас есть чуть меньше часа, – вдруг произнес Хината, – В восемь приедет Танака-сан. Решим, что делать с вашими волосами, и подберем образы для следующих выступлений. Укай обернулся ровно в тот момент, когда дверь за менеджером захлопнулась. Повисла напряженная тишина, нарушаемая только доносящимся из открытого окна шумом. Кейшин выдохнул и приземлился в одно из свободных кресел. – Второй концерт в Барселоне был полным провалом, – без лишних вступлений начал он, – Фанаты, естественно, все поняли и построили тысяча и одну догадку по вопросу о вашем эмоциональном состоянии. Сейчас к группе приковано больше внимания, чем когда-либо, а вы, как всегда, относитесь ко всему безответственно. – Но мы ведь ничего не сделали… – сделал попытку оправдаться Мия. – Скажи, если тебе оторвало руку, и ты молчишь об этом, окружающие ничего не заметят? Парень замялся. – Вы, в первую очередь, артисты. Мне, как зрителю, по большей части, плевать, как ты себя чувствуешь, что тебя тревожит и так далее. Я пришел отдыхать, а не выслушивать душевные терзания, – Укай глубоко вздохнул и зачесал отросшую челку назад. Он всегда так делал, когда его грызли внутренние противоречия. – Научитесь вы наконец разделять сцену и личную жизнь, а то о мировой арене можете даже не мечтать. Тот факт, что для вас смогли организовать тур такого масштаба, даже наполовину не ваша заслуга, о чем вы прекрасно осведомлены. Верно? Музыканты угрюмо закивали. – И хотя бы по этой причине вы должны выложиться здесь не на сотку – на всю тысячу процентов, – горящий взгляд пробежался по присутствующим. – Иначе вы и гроша деланого не стоите. Повисло напряженное молчание. Хоть парни раньше и понимали, что их поведение далеко от совершенства, однако услышав столь жесткую критику со стороны Укая, осознали, что до этого момента относились к своей роли артистов, мягко сказать, легкомысленно. Все они ощутили болезненный укол вины не столько перед Укаем, сколько перед своими поклонниками, видавшими «Madness in hell» в самом неприглядном виде. И, естественно, стыдно было перед Хинатой. Сколько раз он просил их быть на сцене внимательнее, осторожнее и хладнокровнее… Ровно столько, сколько они прослушивали все, с гораздо большим интересом рассматривая рыжие кудряшки и звездочки-веснушки. – Умеете вы, конечно, наставить на путь истинный, – усмехнулся Куроо, почесывая затылок. – Разумеется, я ведь хорошо выполняю свою работу. – Ой, поняли мы, поняли, – заворчал Мия и закатил глаза. – Да вам же хоть век объясняй – все бесполезно! – А вот и неправда! Если бы мы были такими твердолобыми, ни Вы, ни Шоё-кун бы с нами не работали! – в сердцах воскликнул Кагеяма, лишь спустя мгновение осознав сказанное. Укай насмешливо приподнял бровь. – Может, мне просто весело наблюдать за вами… – Нет, Вы не из тех, кто тратит свое время на бессмысленные развлечения, – уверенно произнес Тобио. Глаза его полыхали синим пламенем, незнакомым Укаю, но весьма интригующим. – Нас вы всегда учили тому же. – Да, учил, – черты лица смягчились, мужчина приподнялся, – но урок вы усвоили не благодаря мне. Кейшин прошел к выходу. – Больше не лажайте. На вас смотрю не только я. Когда мужчина выходил из комнаты, на губах его играла едва-заметная улыбка.***
– Рин! Ты не представляешь, как я рад тебя слышать! – Взаимно, Шоё-кун…