Наконец ты со мной

Я умирал без него. Нет, не физически. Я умирал внутри. Я думал о том, каким же я был глупцом и юнцом, раз не смог разглядеть такой алмаз возле себя. Наоборот, я испортил, сломал его. А теперь уже ничего не исправить, ведь его самого больше нет. Я впал в депрессию. Хотя, это даже не так. Депрессия и полное бессилие поглотили меня. Я уже не жил, я существовал. Существовал до того момента, как мой ангел придет за мной и заберет с собой. Я полностью переехал в дом наших с Куанем родителей в горах. В город же ездил только тогда, когда заканчивалась еда, иногда заезжал к брату. Но с годами стал делать это реже и реже. Я видел, что брат очень переживает за меня, но мне было уже все равно. Так как, на мое счастье, людей вокруг не было совсем, я бережно разобрал свою сумку, в которой была информация на Сяо Чжаня и стал не спеша ее изучать. По мере чтения я понял, что он был самым милым, общительным, добрым, а временами очень упрямым парнем. Я узнал, что он любил сладкое, особенно булочки, но почему-то вечно ограничивал себя и не кушал много. Нашел фото, где он так мило хрустит каким-то круассаном и повесил на стену. А на этом фото он в компании кого-то из стаффа со съемочной площадки, от его улыбки на глазах появляются слезы. Я обрезаю лишних людей и также вешаю фото на стену. Потом нашел в каком-то журнале на развороте его плакат. Тут он рекламирует одежду, поэтому я могу видеть его во весь рост. Немного подумав, решаю повесить в гостиной на потолок, потому что больше всего времени провожу на диване, кровать в спальне для меня одного такая большая, пустая и холодная. Просмотр таких в его жизни незначительных моментов и ярких впечатлений занимает у меня около года, ведь я зачитываю все статьи до дыр, просматриваю фото тысячи и тысячи раз. Когда я в очередной раз возвращаюсь из города с продуктами, он встречает меня своей улыбкой, я здороваюсь с ним, а слезы все также как и в первый раз, текут по моим щекам без остановки. Ведь я не скоро смогу встретиться с ним, а если он не простит меня и не заберет к себе, то я навечно останусь один. От этих мыслей порой хочется выть, но в доме я стараюсь этого не делать, ведь ОН смотрит на меня со всех сторон. Я нашел одну из его фотографий на природе и когда хожу вокруг дома, то всегда беру ее с собой и разговариваю с ним. Представляю, что он и правда рядом. Что мы вместе гуляем по этим густым лесам, как изучаем каждую тропинку и каждый цветок. Иногда в моменты сильнейшего отчаяния я вспоминаю, как на одном из многочисленных видео слышал, как звонко и задорно он смеется, и мне начинает казаться, что я и сейчас слышу его смех. Но мой ангел не сможет засмеяться больше. Тем более для меня. А иногда в минуты дикого отчаяния и одиночества я вспоминаю ту ночь в его душе. Со временем я вспомнил все в мельчайших подробностях. Каждый сантиметр его тела, какая мягкая и нежная была его кожа на ощупь, как я касался его… А потом свои руки в крови. В его крови. И я снова умираю…. В один из многочисленных дней, когда мы с моим Чжанем гуляли в лесу, то нашли среди деревьев полянку. Она была круглая, довольно далеко от дома. Кустарник плотной стеной огораживал ее практически полностью, а кроны деревьев опускались и сгибались друг к другу. Получалась своего рода природная беседка. Я много раз приходил сюда и каждый раз брал фотографии любимого с собой. Я больше не хотел расставаться с ним даже на секунду. И вот, придя снова на полянку, я увидел черного крольчонка. Он был маленький, а рядом не было больше никого. Боясь его испугать, я старался двигаться как можно тише. Но случайно наступил ногой на ветку, она треснула, а малыш в страхе удрал от меня. Я был разочарован, но все же зашел на поляну и лег прямо на траву. Солнце сюда практически не попадало, и, обдуваемый легким ветерком, я сам не заметил, как заснул. Проснулся я внезапно от того, что кто-то прилег ко мне под бок и, копошась, вертелся. Я аккуратно приподнялся и увидел, что вернулся тот самый крольчонок и что копошился он в истерзанной им самим в мелкие клочки фотографии. Я лег обратно и снова заплакал. Я не могу защитить даже фотографию любимого, а его самого убил собственными руками. Вдруг около уха я ощутил чью-то мягкую шерстку. Я решил, что мой Сяо Чжань уже переродился и стал маленьким черным кроликом. Крольчонок быстро привык ко мне, залез на живот и больше совершенно меня не боялся. Мне было жаль малыша, ведь он один в лесу, поэтому забрал его домой. Так я стал жить с Вэй Ином. Однако время неумолимо шло вперед. Я решил в последний раз поехать к брату. Больше не могу быть там, где был ОН, ходить по тем же улицам и даже дышать этим же самым воздухом. Придя к брату я почти с порога заявил, что больше я сюда не приеду, что мне слишком больно быть здесь до сих пор. Что я больше никогда не смогу стать прежним. Потом, не желая смотреть на него, я развернулся и хотел было выйти из комнаты, как он внезапно говорит: – Но, Ибо, послушай, ведь Сяо Чжань не… - начинает говорить брат, но даже его имя, произнесенное кем-то другим заставляет мое сердце болезненно сжаться и пропустить удар. – Сяо Чжань не умер! Он жив! – Не верю… Не может быть… - твержу себе под нос – Не верю, но очень хочу, чтобы это было правдой! Я выбегаю на парковку, чтобы быстрее поехать в свое спасительное убежище. Не понимаю, как не разбился на поворотах. Вбежав в дом, я подбегаю к фотографии моего Чжаня, с ней я особенно часто разговаривал последние несколько лет не переставая. – Родной мой, душа моя… Если ты правда жив, я рад. Я очень рад… - мой голос срывается – Пожалуйста, высшие силы, если это правда, и он не умер в тот день, заберите мою жизнь. Я хочу, чтобы он был счастлив и не помнил того дня и меня. Мой голос совсем пропал и я просто шепчу, молюсь, чтобы меня услышали, чтобы он жил. – Пожалуйста, пусть он будет счастлив без меня. Я никто. А он все для меня. Молю, пусть он забудет меня, а я останусь здесь навсегда, лишь бы с ним все было в порядке. Молю! Не знаю, сколько часов я молился. Пришел в себя от того, что Вэй Ин что-то уронил на кухне. Я пошел посмотреть и понял, что забыл закрыть дверь, и он убежал. Даже мой кролик бросил меня. Я выбежал за ним следом, искал его, но так и не нашел. Я определенно не заслуживаю того, чтобы меня любили. Впервые за несколько лет горькое подобие усмешки появилось на моем лице. Я решил, что больше не хочу жить в этом мире. Поэтому я просто вышел из дома, впервые не взяв с собой фото моего ангела, и пошел на поляну. Я не достоин того, чтобы он был рядом со мной. Я должен быть один. Всегда. А он… Надеюсь, что он забыл такого жалкого и ничтожного меня, и смеется своей доброй улыбкой всем тем, кого он любит. А я просто останусь здесь. Один. Я не знаю, сколько прошло времени. Сначала очень хотелось пить. Потом есть. А потом силы покинули меня настолько, что даже если бы я захотел, то уже не смог бы сдвинуться сам. И я понял, что скоро конец. Мне не страшно. Пусть меня и не станет, но я знаю, что я заслужил это, ведь ранил того, кого любил и люблю всем сердцем. – Ибооо!!! – чей-то крик, полный отчаяния, пронзает последние остатки моего угасающего сознания. – Ибо!!! Где ты?? ИБО!!! – этот приятный голос все ближе. – ИБО!!! – почему такая грусть в голосе и отчаяние, проносится мысль в моей голове. Это не голос брата. И уж точно не Цзиньцзяня. Но кто это? Я пытаюсь открыть глаза, но силы почти совсем покинули меня. Я отдаленно чувствую, как кто-то сжимает меня в своих объятиях. Лотос. Аромат лотоса…. Чжань?.. – Чжань… - я пытаюсь произнести его имя, но он не слышит меня. Я не могу обнять его. Ничего не могу. Тогда я скоро умру, проносится в моей голове, раз за мной пришел мой ангел, я умру, а он будет жить. Эй, высшие силы, у нас с вами договор. Вы забираете меня, а он будет счастлив, вы же помните, да? И я проваливаюсь в блаженную тьму. Следующее, что я ощущаю, так это как что-то холодное и мокрое прикасается к моему лицу. Сознание постепенно возвращается, и я чувствую аромат лотоса, такой легкий, почти невесомый. С опаской открываю глаза и вижу его. Живого. Он словно ожившая фотография, которыми я все обклеил в доме. Я смотрю на него и не верю. Боюсь верить. – Чжань. – я говорю так тихо, словно боюсь вспугнуть птицу на ветке. – Это правда ты? – Хм? – он поворачивает ко мне голову, облегченно улыбается и говорит – Конечно, а ты что подумал? Думал, что я так просто смогу тебя отпустить? Я так долго искал тебя, Ван Ибо. И я рад, что успел вовремя. Смотри, я как рыцарь спас свою принцессу. Только вот не получилось разбудить поцелуем. Скажу по секрету, тебя разбудил аромат супа и холодное полотенце. Ха-ха-ха! Я смотрю, как он смеется, как весело болтает, а сердце мое заходится в бешеном ритме. Оно ожило спустя столько лет. Практически остановилось, а теперь снова бьется в моей груди. Как непривычно ощущать себя живым. Он задорно улыбается мне и протягивает ложку супа, предварительно подув на нее и попробовав содержимое. Потом удовлетворенно кивает головой. Я пытаюсь проглотить, но эта огненная жидкость не желает попадать в мой желудок. Я думаю, что он уже разучился переваривать еду. Ведь я несколько дней не ел вообще ничего. Я вижу, как мое солнце хмурит бровки и замираю. Он недоволен. Ему не нравится. Я сделаю все, чего бы он ни попросил. Пытаюсь подняться, но сил нет. Он видит это, отставляет тарелку на стол и подходит ко мне. Исходящий от него аромат лотоса окутывает меня, а потом и он сам обхватывает своими руками мое, ставшее худым тело, и легонько приподнимает, чтобы покормить. Я смотрю на него, словно завороженный, даже моргнуть боюсь. Вдруг это сон и он пропадет. А он, не зная моих мыслей, снова берет тарелку с супом, осторожно пробует его, еще раз удовлетворенно кивает головой и, остудив немного в ложке, снова протягивает мне. И снова адское пламя остроты обжигает мой рот, но я ем. И даже пусть он дает мне раскаленный металл, я съем, ведь это от него. Когда он скормил мне почти полную тарелку супа, я стал понимать, что весьма жив. А суп был невероятно, просто жутко острым. Но я не скажу ему об этом. – Спасибо, Чжань. – мой голос немного окреп, когда я произнес это, а его лицо расцвело. Он засиял так ослепительно, что к моему горящему желудку присоединились глаза. – Я рад, что ты жив, Ибо. Я очень по тебе скучал. И… - он немного замялся и покраснел. Однако договорить не успел, потому что вошел кто-то, вроде это он сказал мне в больнице, что Чжань умер, и с презрением посмотрел на меня. – Чжань, я уезжаю с Лю Хайкуанем. Машину оставляю тебе. Я предупрежу в агентстве, что тебя не будет пару дней, но не больше. – он развернулся и хотел было уйти, как посмотрел на почти пустую тарелку с остатками супа и продолжил – Только не говори, что ты ему скормил этот суп?.. – Ну да. Мне даже показалось, что ему понравилось. А что такое, Чэн? – он невинно захлопал глазками. Этот Чэн, как его назвал мой Чжань, резко развернувшись, побежал на кухню, схватил бутылку с водой из холодильника и практически кинул в моего ангелочка. – Быстро дай ему хотя бы это, а то у него желудок сгорит! Я сильно на него рассердился, да и на тебя тоже, так что положил слишком много острого перца. Ты ешь его тоннами, а вот обычные люди и на тот свет могут отправиться. – он посмотрел на меня и хмыкнув продолжил – Хотя, если ты угробишь его, я против не буду. Если нет, то дай ему попить, а потом рисовой каши. Она была в другой тарелке, идиотина! Каша почти пресная и быстро ему поможет. А суп сам слопаешь. Там его братец приволок продукты, на пару дней хватит, потом возвращайся или сам, или с ним. Чжань, мы с Ли и твоя работа ждем тебя в Пекине. Все, я ушел. После такой длинной речи он развернулся на каблуках и вышел, тихонько прикрыв за собой дверь. А мы остались вдвоем.