Особые отношения

Все последующие дни я часто вспоминал о мальчике. Как он? Смог ли смириться с таким тяжёлым горем? Простил ли меня? А узнать я этого не мог. Недавно ко мне заявилась довольно молодая девушка со слезами, что её маленький сын тяжело болен и она ничего не может сделать. Как выяснилось, дела действительно обстояли плохо. У шестилетнего малыша обнаружилась корь. Это задержало меня в городе. И всякий раз, глядя на него, я вспоминал о моём мальчике, которого оставил в трактире. А вдруг и Джиму сейчас так же плохо? С того момента, когда он уснул у меня на плече мы с ним не виделись. И я, признаться, очень тосковал по нему. Я действительно о нём беспокоился. Но почему? Что было в этом мальчике такого, что тянуло меня к нему? Наконец, мой маленький пациент поправился и я смог вернуться назад. В первый же вечер по прибытию меня потянуло зайти и проведать сквайра. Трелони встретил меня очень радушно и принялся рассказывать о событиях, что произошли в округе во время моего отсутствия. И тут неожиданно в дверь кабинета постучали. На пороге стояли таможенный надзиратель а рядом с ним Джим. Я был счастлив увидеть его снова. И снова меня кольнула совесть, что это я виноват в том, что бедняжка так настрадался. Данс рассказал обо всех их приключениях. А я сидел и меня сжирала совесть. Джим столько пережил, перетерпел, подвергся такому риску, а меня не было рядом, чтобы защитить его. Когда надзиратель рассказал о том, что не найдя помощи миссис Хокинс с сыном вернулись обратно в трактир, сквайр вскричал «Браво!», а я не выдержал и от волнения хлопнул себя по колену.  — Мистер Данс, — сказал наконец Трелони, — ваша отвага заслуживает похвалы. А то, как вы рассправились с этим мерзавцем Пью, поверьте, так же достойно уважения. Это всё равно, что раздавить ядовитое насекомое!  — Значит, Джим, то, что они искали находится здесь, у тебя? — спросил я.  — Да, вот оно, сэр, — мальчик протянул мне какой-то пакет. Я взял свёрток в руки и тщательно осмотрел. Меня охватили нетерпение и любопытство. Мне не терпелось вскрыть его, но, пересилив себя, я положил его к себе в карман.  — Сквайр, по-моему, мистеру Дансу пора вернуться к своим обязанностям. А Джим, — я с нескрываемой жалостью оглядел худощавого мальчишку, — переночует у меня. Если позволите, я попрошу принести ему паштета на ужин.  — Само собой, — воскликнул Трелони. Принесли тарелку с паштетом. Хокинс ел сдержанно, хотя был действительно голоден. После ушёл и полковник Данс, получивший ещё больше похвал в свой адрес.  — Вы же слышали об этом Флинте? — обратился я к Трелони.  — Слыхал ли я о Флинте?! — вскричал сквайр. — Да это был самый кровожадный пират, какие плавали по морю. Чёрная Борода по сравнению с ним малый ребёнок! Да возле Тринидада я своими глазами видел верхушки его парусов.  — И что же? — заинтересованно спросил я.  — Наш капитан струсил и повернул корабль обратно в Порт-Оф-Спейн.  — Я слышал о нём здесь, в Англии. Но вот вопрос — были ли у Флинта деньги?  — Деньги! Да если только мы будем знать об их расположении, я немедленно снаряжаю корабль, беру вас и Хокинса и вперёд, в море!  — Отлично, тогда, если Джим согласен, давайте вскроем пакет… * * * * Наконец, когда было покончено с заветными бумагами, мы с Джимом решили выдвигаться ко-мне. Мне, признаться, всё ещё было неловко, что я не смог защитить своего мальчика. Всё это время ему так нужна была моя поддержка и помощь, а меня не было рядом и некому было вступиться за него. Я подхватил его и усадил в седло. Затем вскочил на лошадь сам и мы двинулись в путь.  — Прости меня, — тихо проговорил я.  — Я уже говорил вам, в этом нет вашей вины. Совсем, — он мило улыбнулся.  — Ох, Джим, — я приобнял его и тяжело вздохнул. — Прости меня. Я не смог спасти твоего отца, но клянусь помочь тебе. Я никогда тебя не оставлю, что бы ни случилось, я тебя никогда не брошу.  — Я вам верю. Для меня было наградой слышать это. Вскоре в дали показался дом.  — Джим, мы на месте, — тихо позвал я. Тот не отозвался. Пригревшись у меня на груди, мальчишка задремал. Я вновь словил себя на том, что слишком долго гляжу на спящего ребёнка. Подъехав к дому, я спустился на земь и снял с лошади мальчика. Я специально шёл тихо, чтобы не разбудить, но он вдруг сонно приоткрыл глаза и взглянул на меня.  — Ш-ш-ш, спи, спи, — прошептал я. Не знаю, почему я это сделал, но, не сдержав порыва, я нежно поцеловал холодный лоб юнца. Джим вздрогнул, но, по-видимому, он слишком устал, чтобы хоть как-то отреагировать. Он моментально снова погрузился в сон. Мы вошли. Магда, служанка, подошла ко-мне и спросила, будем-ли мы ужинать. Я ответил отказом и направился с мальчиком на руках в гостевую спальню. Он даже не слышал, как я его раздел и уложил. Напоследок взглянув на спящего, я ушёл к себе. Разделся и лёг. Я проснулся посреди ночи. Что-то тянуло меня пойти в соседнюю спальню и проверить спящего там гостя. Оттуда доносились тихий плач и прерывистое дыхание. Я бегом припустил туда. Джим лежал, уткнувшись лицом в подушку и горько плакал. Я подошёл ближе, сел и усадил его к себе на колени. Тот продолжал рыдать в моё плечо.  — Мальчик мой, — прошептал я, поглаживая мальчонку по волосам. — Ты вспомнил его? В ответ шли только рыдания. Но я и так всё понял. Я снова уложил его и лёг рядом сам. Почувствовав тепло рядом с собой, Джим притих и вскоре заснул. Какое же всё-таки это приятное чувство, когда рядом с тобой мирно дремлет кто-то маленький и такой нужный. Я намеревался подождать пока Джим уснёт и возвращаться к себе, но почему-то я так и уснул рядом со своим мальчиком. И было так спокойно от того, что он наконец в безопасности.