Особые отношения

Как же удивилась команда, и, в особенности, капитан, когда он впервые вышел из каюты. Худой, бледный, но абсолютно здоровый. А уже вскоре после этого поднялся заговор. И узнали мы об этом как раз таки от Джима. * * * * После такой новости я понял только одно - я не отпущу от себя мальчика ни на шаг. Он - просто беззащитный ребёнок, оставить которого значит подвергнуть его смертельной опасности. А потом он неожиданно пропал. Ну, что с него взять? Совсем юнец, простое мальчишеское безрассудство. Но ведь это огромный риск! Мало ли что с ним случится на этом малярийном острове. Но я не терял надежды, что снова увижу его. Но во время первого рейса, осматривая форт, я услышал душераздирающий крик, от которого у меня кровь застыла в жилах. Как же я старался думать, что нет, это не может быть Джим. Неужели разбойникам хватило духу беспощадно убить двенадцатилетнего ребёнка? Нет... Нет! Но ведь перед смертью голоса людей схожи. И пираты могли запросто разделаться с ним. Возможно, просто сорвать злость на мальчишке или даже пытка... От последнего я содрогнулся. Признаться, спускаясь уже к лодке, где меня ждал Гюнтер, я едва сдерживал слёзы. Я оплакивал Хокинса, словно своего собственного ребёнка. И дело было не в том, что я обязан был за ним присматривать и заботиться. Я очень привязался к нему и действительно его полюбил. Почему? Я не знаю. А теперь его, возможно, не стало. Моего мальчика пристрелили или перерезали ему горло. Боже мой, за что ему это? Он ведь только начал жить! Но горевать долго времени не было. Надо было действовать дальше. * * * * Оказавшись в форте, капитан начал заполнять судовой журнал. Перечислив всех, кто был сейчас среди нас, Смоллетт перешёл к погибшим - "Томас Редрут - слуга владельца шхуны, убит разбойниками. Джеймс Хокинс - юнга..." Услышав знакомое имя, я вздрогнул. Что могло с ним случится? Он всего лишь маленький мальчик. Ребёнок, только только вступающий в суровую и тяжёлую взрослую жизнь. И ведь он так и останется двенадцатилетним пареньком. Он не станет уже никогда взрослым. Никогда не появится на пороге отчего дома, куда я должен был его доставить. И ведь в этом виноват я. Я и больше никто. Я не уберёг его, не защитил. Не смог. И тут во мне проснулись давние грехи за отца. Снова я подвёл маленького ребёнка. Он доверился мне, а я не смог сделать ничего, чтобы спасти его. - Бедный Джим... - тихо прошептал я, - Прости меня... Прости... Снова... И в этот момент раздался очень знакомый мне голос. Совсем детский. - Доктор! Сквайр! Капитан! Гюнтер, это вы? Сердце моё радостно забилось. Я стремглав бросился к дверям и пошатнулся. Джим, живой, торопливо перелезал через забор. Я кинулся к нему навстречу и крепко прижал к груди. Я не хотел отпускать его. Совсем. Парень тяжело дышал от быстрого бега, а я гладил его по волосам и радовался тому, что он жив. - Ох, дурачок. Зачем же так? Я чуть с ума не сошёл. Мы так волновались... - тихо шептал я, целуя мальчишку в лоб. - Простите, - он опустил голову. В этот день я испытал величайшее в своей жизни счастье, от одного только осознания, что мой мальчик не погиб. Он здесь, рядом, в моих руках.