Особые отношения

В последующие дни я часто думал о Джиме. И с каждым часом ненависть моя к нему возрастала. Он поступил ужасно, низко, безрассудно, отвратительно... У меня слов нехватило, чтобы описать его поступок. Чёртов мальчишка... Вернётся - выдеру, как сидорову козу. Он заслуживает такого наказания. Этот юнец зашёл слишком далеко. Сначала я был не столько зол, сколько расстроен. Затем расстройство уступило место волнению, а волнение - злобе и раздражению. Ведь это можно считать предательством. Он просто сбежал, бросил нас. И как я должен реагировать? Теперь я стал тюремным врачом. Пусть и не надолго. На три дня всего. Я приходил в форт, осматривал бунтовщиков и даже не особо чувствовал разницу до и после мятежа. Ко мне относились так же учтиво. Я же мог лишь удивляться их непроницательности. Расположиться лагерем на болоте! Блестяще! И ладно эти увальни, но Сильвер! Он мне казался хитрее остальной своей шайки. И я был неправ. Но вот на третий день, когда я как обычно явился в сруб... Сначала перемены я не заметил. Как обычно, Джордж Мерри помог мне перелезть через забор, Сильвер добродушно поздоровался и пошутил насчёт моего раннего подъёма. А вот следующая его реплика заставила меня пошатнуться. - А у меня гость, сэр. Славный молодой человек, - с видом наевшегося сметаны кота, проговорил повар. - Джим? - Он самый, - хмыкнул тот. Мысли в голове путались. С одной стороны, я был счастлив, что он жив, а с другой, злоба ещё не покинула моё сердце. - Ладно, - холодно ответил я. - Сначала осмотрим больных. Делу время - потехе час. - Ему тоже не помешает помощь. Он ранен, доктор. А вот тут я побледнел не на шутку. Войдя внутрь, я вгляделся в пространство помещения, ища знакомую фигуру. И нашёл. Джим лежал в дальнем углу, свернувшись калачом. Чтобы не вызывать подозрения, я всё же решил сперва осмотреть остальных раненых, а потом уже перейти к мальчику. Сегодня всё одно и тоже. Лихорадка, малярия и старая рана у того парня с простреленым черепом. Я старался не торопиться, но тревога за маленького мальчика, что лежал в углу, ожидая, когда я подойду, понукала меня скорее закончить с этими мерзавцами. Буквально пару часов назад я ругал юнгу как только хватало воображения, а теперь я старался поскорее завершить ежедневный осмотр пиратов. Наконец, я подошёл к ребёнку. Волосы были мокрыми и спутанными, правое плечо кровоточило, под кое-как наложенной повязкой я увидел неглубокую рану от ножа, а лицо было ещё более бледным, чем до этого. Вся моя ненависть к мальчонке улетучилась. Сейчас он снова нуждался во мне. Я аккуратно положил его голову ко мне на колено и осторожно снял повязку. Хокинс слегка дёрнулся и открыл глаза. - Вы? - глаза, цвета весеннего вереска, радостно заблестели, а затем в них появились слёзы; слёзы раскаяния. - Я, - я мягко улыбнулся. - Всё хорошо, мой мальчик, я с тобой. Джим начал подниматься, но я остановил его. Ему пока лучше просто полежать немного и набраться сил. - Ты лежи, лежи. Я тебя осмотрю. Не вставай. Я начал обрабатывать рану, благо рядом была вода. Джим молчал, а потом начал неслышно плакать. Я гладил его по голове, осторожно успокаивал, чтобы эти бандиты не видели. Наконец, я смог перевязать рану чистым бинтом и теперь просто сидел рядом. Ругать его не хватало духу - мальчик столько пережил, такого натерпелся. Но пожурить его всё же стоит. Главное, не давить на него. Я тяжело вздохнул. - Дурачок. Ну зачем ты убежал? Мы же волнуемся. - Вы же не думали, что я предатель? - тихо проговорил тот. Я тяжело вздохнул. Говорить? Нет? Он сейчас ранен, в тяжёлом состоянии, и если сказать ему такое, это доведёт его до могилы. Но он может услышать об этом не только от меня, но и от кого-то другого. - Солнце, прости, но ты убежал так неожиданно, что мы действительно задумывались о подобном. Ты никого не предупредил, не сказал никому не слова. Прости, но что же мы ещё должны были подумать? - Простите, - по щеке скатилась ещё одна маленькая слезинка. - Я уже простил тебя, мой хороший, - я снова улыбнулся и большим пальцем смахнул слезу. Надо было уходить. Невесть что ожидает моего мальчика в этом месте, среди этих людей, которые каждую минуту могут оборвать его, и без того короткую, жизнь. Я собирался встать, но Джим вдруг схватил мою руку. - Доктор, - прошептал он, - корабль... Это я увёл "Испаньолу". Она у южного берега в Северной бухте. Во время прилива она поднимается на волне, а во время отлива сидит на мели. Я оглянулся. Не услышал ли кто? Пираты как будто не слышали. Они вовсе не обращали на нас с юношей внимания. Я опустился рядом с пациентом на колени. - Корабль! - шепотом воскликнул я. - Господи, мальчик мой! Как же это получилось? - Бен Ганн рассказал мне о лодке. Я пробрался к берегу вечером, подплыл к "Испаньоле" и перерезал якорный канат. Но не справился с течением. А на следующий день увидел шхуну на горизонте. Хендс и О'Брайан повздорили и передрались. Остался только боцман. Он помог отвести корабль в безопасное место а потом напал на меня. - Это он ранил тебя? - Да. Потом я ушёл, а вас здесь не было. Разбойники хотели убить меня, но Сильвер вступился. Он замолчал. Я встал и направился к коку. - Могу ли я забрать мальчика? - сразу начал я. - Видите ли, доктор, нам нужен заложник. Я пока не могу вам доверять в полной мере. - Но почему? А договор? Разве он не подтвердил доверия? - Это только формальности, доктор. Тем не менее, что вам мешает прямо сейчас всадить мне пулю в лоб? Спорить было бесполезно и я вновь подошёл к мальчику, который уже уверенно сидел на своём месте. - Джим, я не могу уйти с тобой прямо сейчас. Ты ещё очень слаб, большая потеря крови, всё-таки. Но я вытащу тебя отсюда, не бойся, дружок. Тот только покорно кивал, хотя и погрустнел немного. - Мне пора, - я тяжело вздохнул. - Но скоро увидимся. Верно? Ответом был кивок.