Закружись со мной в вихре, как в белом танце.

Мам, я помню, как ты любила цитировать фразу из своей любимой книги: «Если это бремя досталось мне, значит, оно мне по плечу». Звучит куда лучше из уст несуществующей героини, нежели обычного человека. Возможно, будь я в книге, то с легкостью смогла бы победить всех врагов, одолеть дракона и спасти прекрасного принца из лап чудовища. Или наоборот. Внутри меня все клокочет от гнева. Кто это такой умный, решивший, что и кому по плечу. Разве тебе, мама, была твоя болезнь по плечу? Если бы это было так, сейчас мы беседовали бы с тобой в гостиной нашего дома, а не в моих мыслях, пока я сижу в баре. Не уверена даже, что мне по силам вывезти ту нескончаемую кучу дерьма, которая, кажется, с каждым днём становится все больше и больше, а запах разносится на три квартала. Я решила, что лучший способ решить проблему – это игнорировать ее, отложить на время. Вдруг тогда она сама исчезнет? Пожалуй, я попробую опуститься на самое дно, чтобы достать до него стопами, а затем… Тут по идее, я должна думать о том, что могу оттолкнуться, чтобы выбраться на поверхность, к свету, но мне представляется, как я сворачиваюсь на дне в комочек и отпускаю все, за что я так не цепко держусь. Когда тебя не стало, мам, у меня и не стало якоря. Возведя вокруг себя пузырь, я оставила за гранью мир, который страдает от людей и их проблем. Здесь мне хорошо: тут есть водка, снеки и танцы. Мне нравится сочетание водки и танцев, раз уж лед пока вне моей реальности, потому что, когда я танцую, я свободна, а водка – это лекарство для души, когда уж сильно болит. Почему-то я всегда думала, что вино – напиток для разбитого сердца, шампанское для игривого настроения, а вот водка нужна тогда, когда душа воет и разрывается от боли. Наверное, русские очень печальный народ. Жаль, что нельзя выбрать себе национальность при рождении. По-моему, я рождена быть русской. Или цыганкой! Да, точно! Они ведь народ кочевой, и я с легкостью бы скиталась по земле, избегая своих бед. –Я могу тебя развеселить, детка? – нетрезвый голос раздался рядом со мной, и плечом я почувствовала, как на меня наваливается мужское крепкое тело. – Нехорошо, когда такая милая мордашка совсем не улыбается. Я скривилась. Обернулась. Но, даже встретившись с тем, кто осмелился со мной заговорить, моя физиономия не приняла дружелюбной формы. Я грубо оттолкнула от себя парня, который нарушил свою личную дозу три стопки назад и ворвался в мои границы. – Эй, Кейн! – громко я позвала бармена и по совместительству хозяина этого чудного места, которое время от времени служит мне пристанищем. Мужчина с внешностью типичного выходца из Техаса в клетчатой рубашке и старых джинсах обернулся ко мне, отвлекаясь от гостя. Собственно, а как еще выглядеть человеку, который держит кантри бар с механическим быком на окраине Нью-Йорка? – Какое у нас седьмое правило? Бармен окинул взглядом парня и меня. – Правило номер семь, старик, – не трогать женщин, – усмехнулся Кейн, а потом подмигнул мне и тихо рассмеялся, – если они сами не попросят. Обожаю это место, потому что хозяин отличный мужик, он наливает мне по самые края стопки, а еще у него есть охрененный список правил его бара, нарушение которых строго запрещено. Хотя просто так я сюда бы не пришла, не преследуя я цели напиться в хламину. Вообще, странно даже представить, что в Нью-Йорке и даже на его задворках существуют такие заведения, но они словно отдушина в модном и не спящем мегаполисе. – Слыхал? – ухмыльнулась я и одним махом осушила стопку и хлопнула ею по барной стойке, призывая, чтобы ее вновь наполнили. – Правило номер семь! Но, видимо, парень решил, что правила – это лишь шутка, и он фыркнул. Он ещё не знал, что постояльцы бара знают их наизусть как молитву. – Что за бред? – промычал он едва внятно. – Какие еще нахрен правила? – Ой-ой, – я прикрыла рот рукой и втянула голову в плечи, хихикая. Я перевела взгляд на Кейна, и в узких голубых глазах мужчины сверкнула звериная ярость, готовая обрушиться на бедолагу. Из дружелюбной деревенщины он превратился в человека, который по выходным потехи ради выходит на охоту, но цель его – не олени, а жалкие людишки, как вот этот парнишка. Я оценила картину: губы бармена плотно сжаты, подрагивают, ноздри расширись и с шумом втягивают воздух, а брови такие… Как у самурая, который вот-вот бросится в бой. Рядом стоящие, кто стал свидетелем этого опрометчивого поступка, как и я, поняли, что сейчас будет. – То есть, – процедил Кейн так, словно каждое слово ему давалось с трудом, – ты пришел ко мне в бар и говоришь, что все это бред? – его брови дрогнули. Не дожидаясь ответа, мужчина за стойкой, встав на один из ящиков, что стояли по ту сторону его рабочего места, с легкостью перекинул ноги, оказавшись прямо перед парнем. Я хоть и пьяна, но все же смогла собрать крохи расплывчатого сознания, чтобы с удовольствием наблюдать, как мой любимый – без прикрас – бармен тащит невежду к выходу, чтобы вышвырнуть его за пределы сие чудного заведения. Это еще один плюсик в списке, за что я люблю этот кантри бар – здесь прикольно вышвыривают людей. И нравилось это не мне одной. Как только началась вся эта заварушка, на нас троих обратили внимание, а когда Кейн отправил восвояси парня, ему дружно улюлюкали, свистели, одобрительно хохотали и поддерживали. Завсегдатаи знали, каких усилий стоило Кейну создать это место, его детище, и бармен не терпит любого проявления неуважения к его бару. – Мой герой, – улыбнулась я и подперла рукой щеку, опершись на стойку. – Это единственный бар, где меня не облапают, когда я напьюсь. Кейн расправил плечи, наверняка чувствуя себя сейчас победителем, но победитель все же должен разливать выпивку и следить за баром, поэтом он вернулся уже нормальным путем по ту сторону стойку, и я сразу же протянула ему пустую рюмку и пустую тарелку из-под закусок. – Нет, тебе сегодня хватит, – мужчина забрал у меня рюмку, тарелку и вытянул ладонь. – Отдай мне ключи от машины, я вызову тебе такси, Кэтти. Только он так меня звал. Меня коробила эта форма моего имени, но Кейну это было позволительно. У него такой низкий, пронизывающий голос, что у меня сердце ухает вниз каждый раз. А стоит ему запеть, чем он часто занимается в собственном баре, так все девицы текут так, что по полу опасно передвигаться. Я запротестовала. – Но я еще даже не залезла на быка! – я указала рукой на механического зверюгу, которого мне все никак не получалось одолеть. Каждый грёбаный раз я падаю с него на первых минутах, а один раз я почти продержалась целых пять минут, но свалилась, почувствовав приближающуюся рвоту. – И ты сегодня не пел! И я еще не натанцевалась! – В другой раз, – он улыбнулся и поманил пальцами, чтобы я все же отдала ему ключи. – Ну, Кейн, - протянула я жалобно. – Почему ты меня выгоняешь? Я тебе не нравлюсь? – Нравишься, поэтому и выгоняю, – бармен оперся локтями на стойку и наклонился ко мне. – А теперь отдай мне ключи от машины и назови адрес, куда тебе заказать такси, а лучше того, кто сможет тебя отвезти, чтобы я не волновался. Сдавшись натиску его доброты и заботы, я выдохнула, подалась к нему навстречу и обхватила ладонями его лицо, заглядывая в эти хитрые, но улыбчивые глаза. – Ты такой хороший, – пролепетала я, немного развязно. – Пусть у тебя все будет хорошо. Ты же такой… – Хороший? – Кейн попытался улыбнуться, но я сильно сжала его щеки. – Да! – воскликнула я и отпустила бармена. Он рассмеялся тихонько себе под нос, а я потянулась к сумке, открыла ее и попыталась найти ключи, но из-за плохого освещения и огромного количества промилле в крови я плохо соображала. Я вытряхнула содержимое на стойку, и бармен оторопел, увидев помимо обычных вещей дамские штучки, будто никогда он не видел тампоны. – Где ключи?.. Из всего этого барахла Кейн с легкостью достал то, что ему было нужно, и моя связка ключей отправилась в карман его джинсов, а мне пришлось собирать свои пожитки обратно. Телефон с грохотом оповестил о входящем сообщении, а на экране высветилось имя. Я схватила свой телефон, когда увидела имя контакта. – Брайан! – я выдохнула и прижала телефон к груди. Не думаю, что без водки я делала бы точно так же. Мы с ним не общались уже несколько дней, а я не решалась ему первая писать. Взглянув на экран, я размытым пятном увидела оповещения о пропущенных звонках с его номера. Я улыбнулась, закусывая губу. – Он просто чудо, – а я даже не прочитала, что он мне там прислал, но уже расплылась теплой лужицей. – Он сможет тебя отвезти? – наблюдая за мной, поинтересовался Кейн, чьи брови в удивлении полезли на лоб. Наверное, в его глазах я выгляжу максимально глупо. Но мне плевать! Водка выпускает наружу ту часть меня, которая уже давно никому не показывалась. Сегодня можно. – Да! Да! Звони ему! – я радостно затараторила и протянула телефон бармену. – Только не говори, что я назвала его чудом. И не говори, что я пьяная! – А какая ты? – ухмыльнулся Кейн, беря меня за палец и поднося к телефону, чтобы разблокировать. Я так разнервничалась, что позабыла о блокировке. – Скажи, что… Не знаю… Что я немного устала, – выпалила я первое, что пришло мне на ум. Мне бы не хотелось, чтобы Брайан думал, что я объявилась только потому, что напилась в щепки. Я зашарила рукой по барной стойке, где до сих пор были мои вещи, в поисках зеркальца, чтобы привести себя в порядок перед встречей с Брайаном. – Ага, – рассмеялся Кейн, ища в списке контактов нужный номер. – Сидела в баре и резко устала. Здесь так со всеми бывает.

***

Ожидание мне не удосужились скрасить очередной стопкой, и Кейн не выпускал меня из поля зрения. Я вяло и уныло перебирала сальцами салфетку и едва не задремала. Вздрогнув, я спасла свое лицо от встречи с поверхностью стойки. Когда я распахнула глаза, я встретилась с искрящимися от веселья глазами Кейна, что означало, что он стал свидетелем моего позора. Я выдохнула и, сложив руки на стойке, опустила на них голову, но легче не стало, потому что меня атаковали вертолеты. Головокружительное вжух-вжух-вжух раздавалось в каждом уголке моей черепушки, и мне пришлось поднять голову, чтобы меня не стошнило. Коварная водка сманила меня, затянула в свои крепкие сети и навлекла на меня беду. Черт, как же я хочу спать. Почему я до сих пор еще здесь, если мне не наливают? Во мне слишком много алкоголя, чтобы я могла уследить за событиями, что развиваются вокруг моего пространства. – Держи, – Кейн усмехнулся и подал мне чашку кофе. – Отец всегда говорил, что человеку, пьяному в дюпель, нужен кофе. Я подтянула чашку и прижалась губами к бортику, прикрыла глаза, вдыхая терпкий аромат. Не думала я, что эта неделя так закончится – в кантри баре с чашкой отвратительного кофе. Сделав глоток, я скривилась. Ну хоть выпивка здесь зачетная, а на этот кофе можно закрыть глаза, главное, чтобы он не прожег дыру в моем желудке. Легкое, но ощутимое прикосновение к моему плечу заставило обернуться, и мой опьяненный взгляд в полутьме смог разглядеть эту чудную улыбку, что запала мне в душу. И теперь я вспомнила, почему должна быть тут. – Брайан, – я улыбнулась, наверняка, по-дурацки. Я развернулась, но вышло весьма неудачно, и я едва не сползла со стула, но оказалась в руках мужчины. Усадив меня обратно, он придержал меня за талию. – Привет, красотка, – он взглянул на меня с такой теплотой, какая обычно дарует водка после первого глотка. – Мне позвонил Кейн. Кстати, а кто это? – Кейн он очень хороший, – проговорила я, преисполненная желанием, чтобы Брайан узнал об этом. Подоспевший к нам бармен своим проявлением прояснил ситуацию. Протянув руку, он улыбнулся. – Кейн это я. Привет. – Брайан, – мужчина в ответ протянул руку для крепкого пожатия. – Спасибо, что позвонил. До моего пропитавшегося алкоголя мозга дошло, что сейчас ночь, и я нахожусь у черта на куличках, пьяная и, наверняка, непривлекательная, но он все равно за мной приехал. И стоит тут такой красивый, улыбается, обнимает меня и даже не злится. А еще от него вкусно пахнет. И Кейн так позаботился обо мне. – Какие же вы оба хорошие… – протянула я и прижалась к Брайану, обвив руками его талию и уместив голову на его груди. Мои плечи погрузились в теплоту рук Брайана, как в теплую шаль, и я, кажется, не чувствовала своего тела, – настолько я растворилась в руках мужчины. Я будто прикоснулась к вечности, к такой бескрайней, манящей и прекрасной. А может это потому что я пьяна. Мужчины переглянулись, и Кейн пожал плечами, смеясь. – Она мало закусывала. Усмехнувшись, Брайан кивнул, понял мое состояние, а я открыла глаза и уже грозилась произнести возмущенную тираду, но мое рвение стихло так же, как и появилось. Прижав к себе крепче, Брайан поднял меня, и я встала, и хорошо, что он меня придерживал, потому что по всем ощущениям у меня была вата вместо ног. Руки Брайана так крепко меня держали, что мне даже не пришлось держаться в ответ. Кейна подозвали на том конце стойки, и ему пришлось оставить нас, кивнув нам на прощание. – Повеселилась, а теперь пойдем и немного прокатимся, – произнес мужчина, перехватывая меня в своих руках. Я была словно куколкой, с которой обращаются очень трепетно. Если в это внести именно такой смысл, то звучит и воспринимается весьма приятно. – Ну ты ведь только пришел! Я вдруг подумала, что хочу показать Брайану это место, чтобы он увидел и прочувствовал атмосферу моего любимого бара. Я рассмеялась над своими мыслями, на что получила смешливый, но все же непонимающий взгляд шатена. Как же это смешно. Люди обычно показывают друг другу любимые книги, фильмы, сувениры с поездок, а я захотела показать бар. – А ты здесь, кажется, уже слишком долго. – Ты скучный, – я надула губы и схватила со стойки свою сумку. Протестуя против завершения моего веселья, я выкрутилась из рук Брайана и едва не оступилась, но он снова оказался рядом, чтобы меня поймать. Осторожно, мальчик, я могу и привыкнуть. Я подняла глаза на шатена и играючи коснулась пальцем кончика его носа, отчего Брайан на миг зажмурился. – Но очень красивый. За это я могу простить тебе твое занудство. – О, мне повезло родиться красавчиком, – улыбнулся мужчина и, казалось бы, совсем не заметил моего флирта, а я стараюсь. Я не с каждым флиртую, между прочим. Пожалуй, это единственный человек, с которым мне хочется кокетничать, но его равнодушие к моим знакам внимания меня расстраивает. – Поедем, отвезу тебя домой. Я совсем скисла, и уголки губ поползли вниз. Брайан вел меня через весь бар к выходу, а я уже пожалела, что он приехал. Всего на мгновение. Представив, что я буду находиться в отеле, там, где обитает эта мерзость, я поежилась и вовсе не от холода. Хоть я и буду находиться в стенах своей комнаты, за дверью, я буду ощущать себя, как на ладони. Я – дикая утка на открытой местности, а мой насильник – охотник с ружьем, от одного выстрела которого я разлечусь в перья. В месте, которое я хоть немного считала своим домом, я чувствовала себя беззащитной уткой. Кря. – Я не хочу домой, – призналась я, когда мы оказались на улице. В ночи пахло дождем, мокрым асфальтом и пылью. Я прикрыла глаза и втянула воздух до полных легких. Ночная прохлада могла бы стать моим любимым парфюмом, и, наверняка, стоил бы такой аромат бешеных денег, но я бы наносила его на запястья, на ложбинку на груди и носила бы с удовольствием. Я открыла глаза, чувствуя на себе пристальный взгляд. Но не такой, от которого пугающие мурашки. Встретившись со взглядом Брайана, я утонула в омуте его беспредельного и бесконечного тепла. Ох, надеюсь, это все взаправду, а не алкоголь в моей крови. – А куда ты хочешь? – спросил он, улыбаясь уголками губ, а я, не отводя взгляда, пожала плечами. Взгляд опустился на губы мужчины, задержавшись на пару долгих секунд, а затем я заставила себя вновь посмотреть ему в глаза. – Ко мне поедем? Поспишь на диване. Сэм будет рад тебе. – А почему я на диване? – его слова отрезвили меня от пьянящих глаз, и я удивленно моргнула. Брайан криво усмехнулся и, приобняв меня за талию, увлек к своей машине. – Потому что это мой дом, и я хочу спать в своей кровати.