***
Ты знаешь, когда я понял, что люблю тебя? Как раз в тот день, когда ты сам вел себя так, будто любишь меня. Мы уже давно жили вместе и уже около трех месяцев наша постель практически беспрерывно скрипела под нашими телами. В один грустный вечер мы оба вернулись с работы уставшие и даже хуй забили на ужин. Хотелось без сил упасть на постель. Ты заебался на работе. Я заебался от такой жизни с тобой. Уставший, ты аккуратно повесил одежду на вешалки и обнаженный пошел в ванную, жестом приглашая меня с собой. В нашу новую традицию начал входить совместный душ после работы. И вошел бы еще раньше, если бы ты не проебывал время со своими "друзьями", каждый раз разными. Даже смешно немного. Я бросил свою одежду на пол возле шкафа и медленно пошел за тобой. Горячий расслабляющий душ нихера не расслаблял. Меня уж точно. Я сел на бортик ванны, пока ты нежился под обжигающим потоком воды. Хотелось курить. Когда ты рядом, я начинал не то что курить, я дымил, подобно паровозу. Впервые за долгое время нашего сожительства я видел на твоем теле свои следы. Не укусы или царапины, оставленные падшими девками, а свои, свои следы присвоения. Яркие засосы на шее, следы от зубов (даже было видно, как один зуб чуть-чуть выделялся — особенность моей "голливудской" улыбки), спина расцарапана не в кровь, но болезненно содрана кожа — конечно, у меня не наращенные яркие когти, и царапать ими гораздо больнее. Я любовался тобой, твоим телом, но на мгновение меня резко охватило отвращение с порывом агрессии. Снова. Я вскочил и, не контролируя себя, выхватил душевую лейку из твоих рук и начал бить себя по голове. Я плакал, нанося удар за ударом, не чувствуя ничего. Голый, беспомощный, кричал что-то невнятное и уже в беспамятстве бил себя. Ты видел это впервые. Впервые на твоих глазах кто-то творил с собой такое. Я понимал твою растерянность. Я привык быть беззащитным в таких ситуациях.***
Знаешь, что происходило со мной в первую ночь, когда ты остался с друзьями? Пиздец. Ты же помнишь, что тогда на всю квартиру пасло алкоголем, а я лежал в ванной комнате на полу у унитаза и вся моя одежда, лицо и пол были в рвоте? Пиздец, блять. Тогда мы жили вместе не больше месяца. Несмотря на сожительство, я чувствовал невообразимое одиночество: я тогда не работал, с бывшими одногруппниками не общался, а ты все дни проводил на работе, дабы нам хватало денег на жизнь. И нам хватало, мы ни в чем не нуждались. Я чувствовал себя ужасно. Мне казалось, я бы готов к херам разнести всю квартиру. Только почему? Почему уже тогда твое отсутствие и ножи в спину причиняли мне столько боли? В тот день ты сразу после работы пошел на очередную бухаловку. До этого ты всегда приходил домой и хотя бы предупреждал меня. Говорил, во сколько будешь дома, стоит ли ждать тебя и готовить ужин на двоих. Как внезапно — ничего. Телефон был отключен. Я не прекращал попыток звонить даже на выключенный мобильник, но в трясущихся руках было невыносимо тяжело держать трубку. Тогда меня впервые со студенческих времен охватило это чувство. Эта непреодолимая агрессия, сравнимая с агонией. Не помню, как и почему, но я начал бить себя мобильником по голове. Затылок, лоб, виски — казалось, что на моем черепе не было и квадратного миллиметра, на который бы не пришелся удар. Отшвырнув телефон подальше, я, крича и рыдая, полз по полу к кухне. Мои руки не слушались меня, а вокруг все затихло, даже шум города за окном: казалось, весь мир затих, наблюдая за страданиями ебанутого ублюдка из глубинки Японии. От слез я начинал задыхаться, дышать становилось труднее с каждым вдохом. Блеклый желтоватый свет лампочки на кухне едва освещал мой путь. Я слышал только свое шумное дыхание и громкие крики. В тот момент я не чувствовал ничего — ни физически, ни морально. Я не понимал, что происходит со мной. Сквозь слезы я мог разве что пытаться кричать твое имя. Я хотел, чтобы ты оказался рядом. Тебя не было, Джотаро. Развалившись на полу кухни, я смотрел в потолок как в пустоту. Я не чувствовал ни страха, ни холодной плитки на кухне. Я не чувствовал ничего, а мое тело будто сковало. В надежде почувствовать хоть что-то, я помню только, как начал бить себя кулаками по голове. Мне не было больно. Казалось, что я стал бесчувственной куклой. Я долго избивал себя, продолжая кричать, слезы ручьями текли по моим щекам. Окна дома были закрыты, отчего становилось нереально душно. Воздух был спертым, не имевшим запаха, но все, что я смог почувствовать — он был словно горячим. Как будто я уже и не помню, что было тогда дальше. Как будто меня тогда не было. Я и не хотел вспоминать, если бы не ты. Я помню только, как ты поливал меня из душа холодной водой, дабы я пришел в чувства. В квартире так омерзительно пахло, а голова раскалывалась с невыносимой болью. Держать глаза открытыми было невыносимо тяжело, и внезапно меня снова вырвало. Ты все так же спокойно, без даже доли отвращения ко мне, раздел меня, кинул грязную и мокрую одежду в стиральную машину и помог мне принять душ. Хотя, сложно это так назвать: я просто лежал в ванне овощем, пока ты с едва ощутимой заботой мыл мое чуть ли не бездыханное тело. Все было как в тумане. Вся моя жизнь проходила как в тумане. Смутно помню, как лежал на разложенном тобой второпях диване в твоей любимой футболке. Она пахла тобой. Такая приятная ткань... Но я, если бы мог, то пытался бы думать о том, как приятна и нежна твоя кожа. Ты что-то говорил о том, что такого больше не повторится, слезно извинялся и постоянно спрашивал, как я себя чувствую. Гул в голове сильно перебивал твой голос. Когда ты был рядом, я уже и практически забыл об этой ситуации. Ты просто был рядом и держал меня за руку, вытирая салфеткой уголок моих губ от свежей рвоты. Ты не отходил от меня ни на шаг всю ночь. Это что-то значило или ты просто помог мне?***
Ты опомнился только когда с моей головы в струе воды стекала кровь. Я не остановился бы, если бы ты не вырвал душевую лейку из моих рук и не обнял бы меня с целью сдержать мои порывы вновь что-то схватить или даже продолжать голыми руками избивать себя. Я снова в твоих руках, но мне не становилось от этого легче. Я проклинал тот день — день нашего знакомства — уже тогда. Уже тогда жалел о решении жить с тобой вместе. Я должен был понести наказание за свою ошибку — я наказывал себя сам. Ты был одновременно ядом, но одновременно и лекарством, Джотаро. Ты был как наркотик, Джотаро. Пока ты был рядом, я чувствовал себя хорошо. Стоило тебе пропасть — я погибал. Ты снова, как в тот злосчастный раз, держал меня за руку, пока я сидел на подоконнике и курил. Сигаретный дым невыносимо больно обжигал легкие. Мне нравилось это чувство. Как будто я сгорал изнутри, но уже физически, а не морально. Я ведь так, блять, ненавидел курить дома. Опустив взгляд на мою кисть, ты внимательно рассматривал свежие раны — я тушил о себя сигареты. Казалось, что ты пропитан сожалением от осознания происходившего со мной, но твои поступки доказывали обратное. Трахались? Окей. Никаких чувств между нами? Оговорено. У каждого своя личная жизнь? Отлично! Но почему мы оба нарушали эти обещания? Я тебя... любил? Но что же двигало тобой, Джотаро? Ты что-то спрашивал у меня о моем состоянии, о причинах моих срывов, но я упорно молчал. Смотрел тебе прямо в глаза, медленно выдыхая дым и снова делая затяжку. Шум голосов и машин за окном становился тише, на город надвигалась ночь. Эту ночь мы провели без сна. Я все это время сидел на подоконнике, сминая в руках надетую на меня твою футболку, ты, видимо, нервничая, устроил генеральную уборку в квартире. Мы не сказали друг другу ни слова. Наутро ты твердо заявил, что мы с тобой едем "исправлять ошибки". Кусацу онсэн был твоим выбором — ты знал, как меня успокаивает природа. Проведем там несколько дней наедине друг с другом и с самими собой. Я отнесся скептически к твоей идее тогда, но, бросив взгляд на оборванный мной в порыве одной из прошлых истерик календарь, понял, что таким мог быть твой подарок на мой грядущий через пару дней день рождения. Да и отказываться было бесполезно — ты слишком настойчивым был по натуре. Мы собрали вещи и уехали уже через 2 дня. Я мысленно всей душой желал, чтобы наш ебаный поезд сошел с рельс и мы с тобой оба бы сдохли нахуй. Я хочу дописать это все и забыть, но я не смогу. Надеюсь, забыть, стереть это все из своей жизни получится у тебя, Джотаро. Прочесть и уничтожить, помнишь?Нориаки Какеин