Вдребезги чёртову слабость

—Т-тэхён..? Альфа приближается, с каждым шагом становясь всё ближе, выбивая из лёгких воздух. Чимин дрожит. Сам не осознавая того, пятится дальше, боясь развернутся. Не более пяти шагов, и его хватают сзади, обхватив запястье. Омега вздрагивает, и жмурит машинально глаза. Порезы саднят, и по ощущениям течёт кровь, спускаясь каплями к кончикам пальцев. Он всхлипывает, вырывает резко руку, и прижимает к груди. Обернуться не хватает смелости, пусть монстр уже за спиной, он жмуриться сильнее, и опускает плечи. Хочется сжатся до атома, чтобы не касались его тела. Дыхание сбито, кажется вообще отсутствует, Пак с трудом стоит на ногах, и чего-то ждёт. Ведь как бы не хотел этого, от него всё равно не отстанут. Тэхён обходит его спереди, хмурит брови, и тянется рукой к дрожащему телу. —Чимин-а, ты чего? – ухмылка с лица сходит очень быстро, настигает жалость и непонимание. Он ведь ещё нечего не сделал, а омега уже разрывается. —Не подходи... Пожалуйста, не трогай меня! Я умоляю, не подходи... – срывно рыдает Пак, отходя на пару шагов назад, выставляет ладошку перед собой, а вторую всё ещё прижимает к себе, словно защищает. —Я прошу... – глаза приоткрываются, но направлены только вниз, на дорогу, чтобы не споткнуться. Альфу, он считай ещё даже не видел, но почему-то отчётливо уверен, что это именно он. Тот самый, что не даёт о себе забыть, даже во сне. Его голос низкий, глубокий, но не грубый, не такой как у Юнги. Они отличаются. Даже очень, хотя бояться он их одинаково сильно. Это уже скорее рефлексы, когда угрожает опасность. —Да успокойся ты. – встревает Ким, подходит ближе, и когда тот спотыкается о крупный камень, успевает схватить в своих объятия, пока тот не вскрикивает в панике, и не выпутывается из рук, сразу же убегая, с завидной скоростью. Его и следа не видно, когда Тэхён поднимает взгляд. Он закатывает глаза, и сплёвывает за спину. —Что ж с тобой не так то, Минн-и? – вопрос в пустоту, никем не услышанный, и не замеченый. Ким зачёсывает чёлку назад, и уходит, попутно осматривая территорию на наличие омеги. Чимина нигде видно, и даже не слышен плач.

***

Когда порог квартиры остаётся за спиной, омега опирается о дверь спиной, и медленно съезжает вниз. Слёзы щеках, губы искусаны в кровь, а пальцы, что прикрывают рот, заглушая нескончаемые всхлипы, подрагивают. Его состояние не стабильно, один неверный шаг, или резкий шорох, способны вызвать истерику. Он всё ещё жмурится, и без остановки плачет, всю дорогу, с того самого момента как убежал из парка. Он стёр об асфальт подошву кроссовок, сбил коленки, когда падал, на безумно уставших дрожащих ногах. Сейчас даже осмотреться не представляется возможным, что не замечает как включается в прихожей свет, как перед ним стаёт человек, один силуэт которого может вызвать приступ истерики. Омега сжимается, тяжело дышит, и даже не догадывается что сейчас перед ним стоит Мин. Не догадывался, пока на его плечи не ложатся бледные ладони. Пак резко вскидывает голову, слезящимися глазами смотрит на альфу перед собой. Хочется дёрнутся в сторону, уйти от назойливых прикосновений, наконец крикнуть, чтобы привлечь внимание родителей, но не получается и языком пошевелить. Его вновь окутал ступор, и истерика стихает слишком резко. Один его взгляд. И Чимин уже другой человек. —Ты чего ревёшь? – беззаботно спрашивает Юнги. Его тон звучит грубо, даже высокомерно, и омега теперь даже шелохнутся боится. Лишь загнанно сглатывает, не смея опустить взгляд. —Поднимайся, жду тебя на кухне. Разговор есть. – холодно чеканит альфа, поднимаясь на ноги, и поправив домашние трико, покидает прихожую. Чимин глубоко прерывисто дышит, а потом резко перемещает взгляд, словно только что пришёл в себя. Вытирает рукавами слёзы, последний раз погружаясь в свои мысли. Как бы не хотелось, как мало бы не было сил, он обязан подняться. Найти, если не желание, так возможности жить дальше. Он обязан. И не имеет право покончить с этим. Свет горит только на кухне, предки наверное, уже спят. Омега ступает почти не чувствуя боли, принципиально не давая себе опоры в виде стены, как было раньше. Сейчас он выглядит потеряно, пусть покраснение с лица ещё не сошло, он старается не подавать виду слёз. Словно Юнги не видел как две минуты назад разлогалась его душа. Чимин поджимает губы, и часто сглатывает, за столь короткий путь. Кухня в трёх шагах от прихожей, а за это время он успел изменится. Слышен шорох посуды, и представ перед перед дверью взглядом, видит альфу что накладывает готовую еду на две порции. Омега проходит дальше, безшумно, но внимание привлекает. Юнги коротко оборачивается, а потом расставляет тарелки, без слов приглашая за стол. Пак осматривается, нечитаемым взглядом упираясь в сторону открытого балкона. "—Надеюсь он не узнает, что я стырил его сигареты." —Ешь. – холодный приказ, вызывающий по коже мурашки. Чимин не может ослушаться. Тело ведёт им само, и он сразу же опускается на мягкий стул, подвигая к себе тарелку. Выглядит аппетитно, и чувство голода, что спит ещё с самого утра, начинает просыпаться, выдаваясь лёгким урчанием. —Ты сам приготовил? – тихо подаёт голос омега, опустив в плечи голову. Вилкой начинает ковыряться в свежо приготовленных кимчи, и не смотря на желание, не берёт в рот. Сглатывает накапившуюся слюну, но себя одёргивает, словно в еде может присутствовать яд. Кто ж знает этого альфу? От него можно всё что угодно ожидать. —А что не нравится? – грубовато хмуриться Мин, на миг застывая, и прекращая трапезу. —Много на себя не бери. Всё равно из-за стола не встанешь, пока всё не съешь. —Нет, я просто... Эм.. спасибо, наверное, да, я хотел сказать, спасибо... – омега растерянно заикается, и заметно специально затыкает себе рот небольшим кусочком кимчи. Юнги молчит, слишком увлечённо пережовыванием еды, игнорирует накалывая на вилку новую порцию. Чимин на это тактично поджимает губы, не решаясь перечить. Боится. Всё же недавние угрозы в памяти запечатлелись особенно сильно, и испытывать на себе последствия, не было никакого желания. —Почему ты плакал? – не проницательным тоном спрашивает брюнет, незначительно вскидывая взгляд. —Всё нормально. – тут же чеканит Пак. Мин прочищает горло, и берёт в руку салфетку, чуть протерев уголки губ, сжимает её в кулаке, прикладывая об стол с отчётливым стуком. —Слушай, – начинает на пару тонов ниже, отчего младший непроизвольно напрягается. —Предупреждаю сразу, в твоём теле я всё ещё заинтересован, и чтобы ты там не думал, – альфа поднимает ледяной взгляд, встречаясь с боязгливым, со слезами в уголках, и без капли сожеления, продолжает. —Моя так называемая "забота", лишь для того чтобы ты не помер раньше времени. У Чимина словно земля с под ног уходит, аппетит исчезает сразу, он поджимает дрожащие губы, и смаргивает мелкие слёзы. Беззвучно всхлипывает, и опускает взгляд. Юнги как не в чём не бывало, продолжает трапезу, не обращая никакого внимания на омегу, что выглядит не лучше, чем в ту самую ночь. Пак сглатывает, и облизывает губы, с не гласным отвращением смотря на тарелку некогда аппетитной еды. Он тихо откладывает вилку, подминая под себя одну ногу. Это словно для него защита. Чувствовать все части своего тела, прижимать конечности как можно крепче к себе. Только так можно расслабиться, будучи уверенным, что ему есть чем защитится. Пак в этом положении сидит ещё не долго, так и не прикоснувшись к еде, пробует подняться, пока внезапный голос, не выбивает из колии снова. —Я сказал, доесть всё. Чимин послушно опускается обратно, поспешно хватает со стола вилку, едва не роняя её на пол, принимается за еду, давится, но продолжает дальше запихивать в себя остатки кимчи. Юнги на это закатывает глаза, и старается отвлечься. Омега сейчас такой уязвимый, такой хрупкий, беззащитный, а он так с ним обращается. Пак сейчас тот же самый ребёнок, которого нужно направить на нужный путь, а он... Только сжигает этот путь до тла, не давая возможности выбраться. —Почему ты не брал трубку? – меняет тему Мин, скрещивая перед собой руки. —Я... Потерял телефон. – неловко оправдывается Чимин, не поднимая взгляда. Его терзают сомнения, насчёт, того насколько правдоподобно это прозвучало, но то как Юнги хмыкает, незаинтересованно рассматривает окно, вроде бы поверил, но то что он ещё и слова не сказал настораживает. —Кажется, выпал из кармана, в школе. – значимо добавляет Пак, готовясь к резкой реакции брата. —Не злись... – умоляющий шёпот, прозвучал минутой позже. —Будешь мне ещё указывать... – негромко усмехается Мин, и засовывая руки в карманы, обарачивается. —Если не хочешь трахатся, вали в свою комнату. – безразлично бросает он, и пристально следит как мальчишка дёргается, вскакивает с места, проглатывая последний кусок кимчи, и поспешно пятится в сторону спальни.