Когда просыпается, он чувствует холод. Ветер обдувает обнажённое тело, заставляя покрыться мурашками нежную кожу. Руки плотно связанны, Чимин лежит развёрнуто, посреди большой кровати. Глаза разлепляются медленно, отрицательно реагируя на лунный свет. Поясницу пробивает острой болью, и омега не сдерживается, скрываясь на болезненный стон. Вокруг незнакомая спальня. Шторы открыты, так же как и окно. Он ёрзает по окровавленным простыням, и хнычет от жуткой боли во всём теле. Воспоминания вчерашнего дня накатывают слишком резко, потесняя здравый рассудок. Это случилось снова, и он не обещал что выдержит. Это морально сложно. Терпеть, всё это раз за разом. Судя по освещению в комнате, сейчас ранние утро, около четырех часов. В помещении он один, однозначно, чужого присутствия не чувствуется как раньше, и не слышно шагов. Его тело считай изуродовали, по всюду кровавые разводы, гематомы на бёдрах, и нещадно горящий задний проход. Он морщится, и пробует подняться. Матрас скрипит, а этот звук вызывает истерику. Он напоминает, что-то очень плохое. Первое Чимин вспоминает свои крики, и приглушённое мычание сквозь ткань. После, томный голос, около уха. Тэхён шептал нежности, при этом разрывая изнутри. Эти пальцы ощущаются до сиг пор, пустота кажется прикосновением, и боль от них такая же как и наяву. Омега поворачивает голову, морщится, услышав подобающий хруст. Он лежит в одном положении слишком долго, чтобы чувствовать тело полностью. Руки немеют, а на ногах не шевелятся даже пальцы. Он не способен на крик, получается лишь сдавленный хрип, сопровождающийся всхлипами. Силы появляются внезапно неожиданно, и Пак дёргает привязанные запястья, скулит громче, и выкручивается телом. Всё равно, в начале тихо, а после слышится чужое дыхание. Сбитое, и не свойственно глубокое. За дверью, что через секунду открывается. До боли знакомый альфа, и раздражённая ядовитая ухмылка. Он подходит всё ближе, а Чимин только жмётся сильнее в кровать, пристально наблюдая за чужим взглядом.
—Мой малыш уже проснулся? – низко спрашивает вошедший, и вскоре, его лицо озаряет затейливая улыбка.
Тэхён словно зверь. Хищник, что в любой момент готов напасть. Чимин выглядит притягательно, но только для психа. Его состояние напугает любого, не оставит равнодушным, и заставит оказать помощь. Он нервно сглатывает, замечая альфу буквально в двух шагах от себя. Он приближается, с каждой секундой становится ближе, и омега боится, того что будет дальше.
—Эй, маленький, скажи что-нибудь. – альфа говорит несвойственно ласково, и пытливо склоняет голову на бок, облизывая губы. —Хочешь пить? Или может быть, поесть чего-то?
Чимин загнанно дышит, и прикрывает глаза, не выдерживая насмешливого взгляда. Тэхён не выглядит нормальным, а закатанный до локтя рукав, и слабо налепленный пластырь, подтверждают опасения. Ким прикусывает губу, и еле слышно стонет. Одна рука сжимает ширинку, не стесняясь не капли. Словно он сейчас один в комнате, а перед глазами порно. Чимин и есть его порно. Омега выгибается от боли и скулит, когда касаются его тела. Соски через чур чувствительны, вчера ещё, их натирали так, что казалось пойдет кровь. Тэхён улыбается, расслабленно, а глазах не здоровый огонёк желания. Он не перестаёт облизывать губы, не отрывает руки от желанного тела. Исследует хрупкие рёбра, каждый оставленный кровавый засос. Чимин жалобно хмуриться, и морщит лицо, издавая что-то наподобии болезненных стонов, граничащих с хрипом.
—Мой малыш... – альфа приподнимает уголки губ, а его фраза звучит так, словно всю жизнь только и мечтал её произнести. —Такой красивый... – липкий взгляд спускается ниже, осматривая каждый миллиметр обнажённой кожи. Он едва ощутимо оглаживает округлые бёдра, касается губами увечий на животе, в виде оставленных вчерашних меток. У омеги укус на шее. Сильно заметный, и особо болезненный. Чимин прикоснуться к нему не может, а вот Тэхён с удовольствием проводит кончиками пальцев по выступающим бисеринкам крови, с неким садистским восторгом вдыхает запах боли, что витает в этой комнате уже около шести часов. Пак тяжело дышит, и следит за каждым его действием. Высматривает каждую эмоцию на его лице, старается найти хоть что-то, намёк на здравый рассудок, но не наблюдает. Альфа кажется психом. Больным человеком со странными фетишами, и повышенным интересом в сексе. Он ведь возбуждается чуть ли не с каждым вдохом, взглядом на осквернённое тело. Ему однозначно следовало бы лечится. И ещё вопрос, в нарко-диспанцере, или в психушке.
—З-зачем я тебе..? – на отчаянном выдохе произносит Чимин, и сглатывает, через боль в горле. Тэхён приближается к лицу, резко, что даже мальчишка вздрагивает, когда видит его перед собой. Обводит пальцем контур покрасневших губ, и с успокоением улыбается, игнорируя откровенный страх в глазах напротив.
—Ты мне нужен... – ласково лепечет Ким, и не настойчиво целует в губы, заставляя младшего скривится в отвращении. Но сопротивляться Чимин не решается, решив покорно принимать чужие касания, себе во благо. Мало ли что взбредёт в голову больному человеку? Тем более, с садистскими наклонностями. Испытывать на себе удары, болезненные проникновения в анус, или гортань, не хочется больше всего. Он наивно полагал что не выживет после второго раза, но судьба видимо решила знатно на нём от играться.
—У меня руки затекли... – хнычет омега, тщетно выкручивая запястья с плотной верёвки.
—Это наказание. – томно выдыхает Тэ, в миг меняя тон с возбуждённо ласкового, на более строгий. —Ты весь пропах Юнги, мне это не нравится... – он вновь облизывается, и слабо касается чужих рук, что стали невероятно холодными из-за не поступающей в них крови. Альфа недовольно хмурится, и проверяет крепкий узел, на возможность его ослабить. Ведь атрофия рук будет совсем не кстати. Он отвлекает омегу мокрым поцелуем, а сам возится с верёвкой, наспех освобождая тонкие запястья. Чимин стонет, в поцелуй, когда его руки безвольно падают на мягкую подушку. Наконец появляется возможность размять мышцы, кости, но он не торопится, боязно ожидая дальнейших действий. Тэхён не отстраняется, даже по прошествии минуты, продолжая покусывать пухлые губы, безрезультатно надеясь на ответ. Чимин покорно ждёт, не сопротивляется, и кажется вообще не дышит. Его глаза прикрыты, а руки до сиг пор удерживают над головой, пусть эта хватка неприлично слабая. Альфа целует напористо, высасывая всю израненную душу, что оставалась в хрупком теле. Ему воздух кажется вообще не требуется, а вот омега уже задыхается. Пак вынужденно отрицательно мычит, не в силах больше терпеть горящие лёгкие, и дёргается слабо, чтобы не разозлить снова. Тэхён недовольно хмурится, но отстраняется, позволяя глотнуть воздуха. Облизывает влажные губы, и не спускает глаз с покрасневшего лица. Чимин смотрит в ответ, как бы не старался отвлечься. Чёрные омуты завораживают, даже не смотря на то, что в них явная дымка. Реакция на наркотики в крови. Зрачки постоянно расширенны, а в жизненных действиях больше опций. Он может задержать дыхание, не моргать с минуту, и не чувствовать усталости. Омега наоборот, теряет сознание от одного только поцелуя, грязных касаний рук в самых откровенных местах. Чимин сейчас лежит, как безвольная кукла, словно из него высосали все силы. Желания жить вместе с ними.
Тэхён поднимается, встаёт напротив, и выжидающе смотрит. Без конца облизывает губы, и сбивает дыхание, завороженно впадая в некий транс. Ему так нравится этот вид, до бабочек в животе, и нездорового визга. Чимин уставший, словно произведения искусства, хочется касаться его вечно, и видеть таким постоянно. Не сопротивляющимся, слабым, и покорно послушным. Это кайф, похлеще наркотика будет. Такой красивый, даже на окровавленных простынях выглядит как ангел. Падший ангел. Альфа не сдержано проводит ладонью по бедру, спускается по ноге всё ниже и ниже. Омега коротко скулит, но особо не реагирует. Тело против воли расслабленное, а надежда на спасение угасает с каждой минутой. Тэхён шумно выдыхает, и раздвигает стройные ноги шире, открывая себе незабываемый вид на сжимающеюся дырочку. Он готов наблюдать за этим часами, днями напролет, изредка касаясь пальцами. Ему даже большего не надо. Он просто смотрит, и уже готов кончить. Ширинка шумно расстёгивается, Чимин немного вздрагивает, и еле заметно выгибается в спине, сам не осознавая того, показывает себя с больших ракурсов. Ему хочется снова плакать, свернуться в клубочек, и кричать чтобы к нему не прикасались. Но не хватает сил, издать и звука. Он сглатывает, готовясь к новой порции боли, но уже почти минуту не чувствует даже чужих рук. Тэхён просто сидит рядом, и яро надрачивает свой член, наблюдая как засохшая на коже кровь, морщится от слабых движений бёдрами. Чимин хочет перевернуться, но даже глаза открыть не может чтобы увидеть что происходит. Он явно не поймёт.
Проходит чуть больше двух минут. Слышится глубокий удовлетворённый стон, и белесая жидкость струёй пачкает постельное. Омега непонимающие ёрзает, и мычит, сквозь толщу поглащающей темноты. Альфа прикусывает губу, насильно заставляя себя перевести взгляд. Нехотя поднимается на ноги, застёгивает молнию на джинсах, и уходит, позволяя младшему наконец расслабленно выдохнуть. Чимин разлепляет тяжёлые веки, а замечая закрывающейся дверь, снова роняет голову на подушку, и засыпает, даже слишком быстро, на удивление.
***
Утром его встречает не менее сильная боль. По всему телу. Он лежит практически в том же положении, даже повернуться на бок не хватило сил. Чимин хнычет, как только открывает глаза, словно на его недовольства мама поцелует в лоб, как в детстве. Его тело всё ещё обнажённое, всё ещё в крови, и чужой сперме. Кажется она настолько въелась в кожу, что он теперь не отмоется. Никогда. Всё та же комната. Только освещения более яркое, позволяющие рассмотреть в деталях интерьер. В этом нет потребности, да и желания, но всё же. Омега прикладывает не мало сил, чтобы приподняться на локтях, на падает вновь, с несдержанным, громким стоном. Кожа на руках стёрта не то что в кровь, по ощущениям, рана глубже, обнажая мышцы. Он снова прикрывает глаза, перекатывая голову на другой бок. Сознание пусть и слабо, но с ним. Он держится, скольких сил бы этого не требовало. Дверь открывается, от неё слышен скрип. Чимин вздрагивает, но усиленно игнорирует вошедшего, притворяясь спящим. Он сглатывает, и загнанно дышит, но молится, что это не заметно. Тэхён подходит ближе, и почему то омега уверен, что на его губах ухмылка. Альфа становится примерно в шаге от кровати, и присаживается на корточки, пристально наблюдая за спящим парнем. Пак до ужаса сейчас нервничает, и была бы возможность, он бы до боли закусил губу. Хотя боли и так достаточно. И не только физической.
Тэхён касается чужого запястья, там, где едва зажили шрамы от лезвия. Чимин начинает нервничать сильнее, непроизвольно выдавая свой страх. Альфа давит пальцами, словно специально, добиваясь крови, болезненных стонов, и мольб прекратить. Но омега молчит. Стискивает зубы, но молчит. Кажется вообще перестал дышать. Ким поднимает взгляд, наблюдая как подрагивают ресницы, как жевалки играют на лице, смотрит, и почему то злится. Действия становятся более резкими, а прикосновения – грубыми. Он сжимает тонкое запястье сильнее, напрягается сам, и чуть-ли не рычит, когда младший открывает глаза. И в глазах бы возможно застыли слёзы, вот только они закончились ещё вчера. Чимин хныкает, и выдыхает через нос, пытаясь высвободить руку из стальной хватки. Тэхён резко дёргает его на себя, силой заставляя подняться. Настраивает зрительный контакт, и со злостью в хрипловатом голосе шепчет:
—Я отучу тебя от этой пагубной привычки.
Чимин поджимает губы, и сглатывает, смотря в полные ярости глаза, ожидает дальнейших действий, и боится, даже взгляд опустить. Альфа разъярённ, однозначно, вот только не понятно толком почему. Он не хочет чтобы Пак делал себе больно? Почему? Потому что, хочет делать больно сам?
—Маленький гадёныш... – рычит альфа, и дёргает омегу на себя, заставляя подняться полностью. Чимин падает, сразу же как только ступни коснулись пола, но Тэхён поднимает его, всё так же крепко удерживая его запястье. Омегу снова пробивает острой болью, что даже высохшие слёзы выступают вновь. От резких движений рвутся волокна нежной кожи, а в интимных местах, снова проступает кровь. Пак выгибается, стараясь избежать касания рук, но альфа слишком резок, и не позволяет даже дёрнутся. Крупная рука с силой сжимает, и оттягивает ягодицы, вызывая болезненный, отчаянный крик. Ким слушает и наслаждается, с отчётливым кайфом, что даже немного закатываются глаза. Чимин плачет, от нескончаемой режущей боли, от противных заполняющих чувств. Альфа сжимает ладонь всё больше, сильнее, до побеления костяшек, перехватывает талию омеги, прижимает к себе, не давая опомниться, вводит пальцы. Без церемонно, сразу два, насильно разрывая изнутри, и без того израненные мышцы. Чимин кричит, и жмурится так сильно, что видны звёздочки перед глазами. Голос срывается на гортанном стоне, он отчаянно хрипит, и впивается маленькими пальцами в крепкие предплечья, царапает ногтями, и безмолвно умоляет прекратить. Ноги давно не стоят, подкашиваются, но упасть не позволяют чужие руки. Его талию передавили настолько, что кажется сломаются рёбра, но и это отходит на второй план. Проникает третий палец, Тэхён облизывается, услышав сорванный стон, а Чимин в очередной раз, дожидается спасительную темноту, что по ощущениям должна настигнуть очень скоро.
Так и было. Уже через минуту, в такт четвёртому пальцу, он отключается, тряпичной куклой повиснув прямо в крепких руках. Альфа останавливается, сразу, подхватывая расслабленное тело, укладывает спиной на кровать, и оставляя короткий поцелуй на кончике носа, покидает комнату, плотно захлопнув за собой дверь.
***
Всего несколько часов без сознания, и всё возвращается по новой. Кровь по прежнему остаётся свежей, а раны по-прежнему глубокими, без намёка за заживления. Чимин сейчас до невозможности слаб, тяжёлые веки отказываются открываться, а пересохшие губы, лишь мельком касаются друг друга, в попытках глотнуть воздуха. За окном солнце светит ярко, нещадно бьёт лучами в открытое окно, но тепла не чувствуется. Только холодный ветер обдувающий обнажённое тело. Слышны тяжёлые шаги, и вскоре дверь открывается, пропуская альфу вперёд. Омега снова решает притвориться спящим, чтобы хоть как то обезопасить себя. Хотя навряд ли это поможет. Тэхён подходит ближе, холодно смотрит, а после присаживается рядом с кроватью. Нежно обводит пальцем контур губ, едва касается щёк, и резко зажимает нос, перекрывая кислород. Чимин реагирует мгновенно, распахивая глаза, а отталкивает чужую руку. Снова хочется плакать, и не хочется себя сдерживать, но есть ли смысл? Тэхён никуда не исчезнет, он остаётся рядом, даже во сне. Альфа смотрит холодно, без капли жалости или сожеления, даже прежнего желания нет. Вообще нечего. Он щурит немного глаза, и поднимается на ноги.
—Как себя чувствуешь? – низкий голос как никогда пронзителен, а тон, даже не требует ответа. Тэхён останавливается в пяти шагах, и засовывает руки в карманы, скептически осматриваясь в комнате. —У меня для тебя новости. – он проговаривает с явным нежеланием, и скрываемой злостью, переводит взгляд на омегу, и стискивает зубы, сдерживаясь чтобы не сплюнуть себе под ноги. Чимин боязливо жуёт губы, и сглатывает, наблюдая за казалось бы несвойственным настроением альфы. Тот чем-то обеспокоен, и недоволен, определённо. Ким вздыхает, с презрением рассматривая чужой страх. —Ты знал, что Юнги твой истинный?
Омега сглатывает, услышав ненавистное имя, а когда до него доходит сказанное, недоверчиво хмуриться, прикрывая глаза.
—Нет, нет, это не правда, нет, не может такого быть... – Пак теряет самообладание с каждым произнесённым словом, мотает отрицательно головой как в припадке, и выкручивается телом, хотя его даже не трогают. —Нет, пожалуйста, нет...
—Я то думаю, что с тебя его запах не сходит... – спокойно рассуждает Ким. —Метка на тебе моя, а запах его... – он дико растягивает губы, и стискивает челюсть, сдерживая свою ярость. Начинает нарезать круги по комнате, игнорируя откровенную истерику омеги, что не перестаёт причитать "Нет". Выдыхает, останавливаясь напротив открытого окна, смотрит куда-то вдаль, и сжимает кулаки, слушая отчаянные отрицательные всхлипы, а временами и крики. Чимин отказывается принимать реальность, всеми силами, не перестаёт плакать, и истерично дёргатся. Альфа закатывает глаза, резко обарачивается, и хватает омегу за предплечья, сбрасывая на пол. Младший кричит и плачет сильнее, теперь уже от физической боли, что пробивает тело насквозь. —Заткнись, шавка! – Тэхён морщится от громкого голоса, и игнорируя сопротивление, тащит омегу к выходу, даже не пытаясь поднять на ноги. Он ведь всё равно ходить не сможет, а оставаться с ним в одной комнате, альфа больше не намерен. —Возвращайся к своему суженному, он бедный места себе не находит. – со злостью выплёвывает Ким, и отбрасывает младшего на лестничную площадку.
Омега поджимает колени к груди, и отползает к ближайшей стене, по грязному, холодному полу. Слышится захлопывающейся дверь, и Чимин рассыпается в истерике, даже не стараясь сдержать слёз. Вокруг глухая тишина, людей не слышно, свет приглушён, из-за отсутствия окон. Пак загнанно дышит, осматривая обшарпанные стены, битую плитку на полу, и заброшенные строй материалы в углу. Жилой дом кажется вообще не обитаем. На этаже три квартиры, двери двух настолько стары, что кажется их и закрыть будет нереально. Чимин здесь один, и от этого тошно. Страх не позволяет успокоится сердцу, а холод воздуха пускает по коже мурашки. Он ведь всё ещё полностью обнажён, раны открываются по новой. Под ним скапливается кровь, омега мнётся, и прижимается спиной к холодной стене, переводя сбитое дыхание. Он держится в сознании с трудом, и не сопротивляется внезапной, нахлынувшей темноте.
