***
— Он не присылает мне новостей, — проворчал Трандуил, комкая письмо Элронда. — Только сочувствие его и Келебриан, советы Глорфиндела и рассказ о бедах Эрестора. Я прошу подробностей о состоянии моего сына, а он присылает мне это! — Он упомянул Леголаса, — заметил Арбелласон, забрав письмо у друга и положив его на стол. — Вот тут. — Он говорит: «Леголас будет счастлив услышать, что ты здоров». Я хотел знать, нашел ли этот нолдо лекарство от яда и когда мой сын сможет вернуться ко мне. А он сказал мне, что Леголас будет счастлив услышать, что я здоров. Что в этом хорошего? — Если бы состояние Леголаса ухудшилось, он бы упомянул об этом, — сказал Торонтур. — И он даже не пустил моих посланников увидеть Леголаса! — продолжил Трандуил, игнорируя друга. — Как я могу что-то узнать о его состоянии? Я даже не знаю, показал ли он Леголасу мое письмо! — Ну вообще-то, твое письмо только сегодня должно быть доставлено в Имладрис. Скорее всего, ты получишь ответ через несколько дней. Ты должен успокоиться, Трандуил. — Как я могу успокоиться? — взорвался король. — Моя жена мертва! Мой сын, возможно, умирает. И поскольку Элронд не отвечает на мои вопросы, я даже не узнаю, что он умер, пока не станет слишком поздно! Я не хочу успокаиваться! — Я понимаю, — мягко сказал Торонтур. — Мы тоже беспокоимся о Леголасе. Но мы беспокоимся и о тебе. Ты не можешь ему сейчас помочь. Ты не ешь, не спишь. Ты изнуряешь себя. Ты даже ни с кем не говоришь о своем горе. — Я не могу об этом говорить, — прошептал король, покачав головой. — Прошло еще мало времени… И я слишком боюсь. — Боишься чего? — спросили его друзья, обеспокоенно переглянувшись. — Что Леголас будет… — Трандуил неуверенно замолчал. — Я знаю, что Линдариэль ушла, и я не могу вернуть ее. Но пока у меня есть надежда на то, что Леголас вернется ко мне… Я чувствую, что даже разговор о том, что сделал Бреголиен, причинит ему вред. — Трандуил… — Я знаю, что ему больно. Я чувствую это. Я не видел как умерла Линдариэль, но он все видел. И сейчас он так далеко от меня. Я боюсь за него. Прежде чем кто-либо успел ответить, Истуион проскользнул в комнату. — Простите, что побеспокоил вас, мой король. Бреголиен был доставлен в зал суда. Совет ждет. Леди Эллаурэ сообщила мне, что, если если вы не придёте, им будет трудно сдержать толпу. — Мы идем. Трандуил первым вышел из комнаты. Торонтур ухватил Арбелласона за руку, и пробормотал так, чтобы король не услышал: — Мы должны сказать ему? Арбелласон посмотрел на письмо, которое Торонтур скрывал от Трандуила. Они оба знали, что в нем написано, потому что бегло просмотрели его перед тем, как отправиться в кабинет короля. Арбелласон заколебался, но потом покачал головой. — Элронд прав. Лучше не рассказывать ему ничего о состоянии Леголаса, пока мы не убедимся, что ребёнок выздоровеет. Мы не можем дать ему надежду, а затем…***
Леголас не мог съесть больше четверти того, что было на его тарелке. Элрохир, втайне обрадованный тем, что младшему эльфу удалось так много съесть, сказал: — Я думаю, что такое доблестное усилие заслуживает награды. Мы посадим тебя в кресло у окна, и тогда ты сможешь прочитать письмо отца.***
Во время предыдущего появления Бреголиена в суде эльфы не были так бурно или враждебно настроены. Эллаурэ приказала всем свободным воинам явиться в зал суда перед началом судебного разбирательства. Она даже сократила количество патрулей и охранников до половины их обычного числа. И даже в этом случае было почти невозможно удержать толпу, когда Бреголиен вошел в комнату. — Возможно, нам не стоит проводить открытый суд, — пробормотал Арбелласон Эллаурэ. — Будет только хуже, особенно если мы не получим в ближайшее время хороших новостей из Имладриса. — Я не могу с этим согласиться, — пробормотала в ответ эльфийка. — Я не хочу наказывать какого-то эльфа за то, что он пронзил Бреголиена стрелой. У меня самой руки чешутся. Истуион поднялся на ноги. В комнате воцарилась тишина, хотя все продолжали бросать злобные взгляды на пленника. — Бреголиен, ты обвиняешься в убийстве родственника и измене. Тебе предъявлено обвинение в убийстве своей матери, леди Валадиэль, убийстве королевы Линдариэль и попытке убийства принца Леголаса. Ты понимаешь серьезность этих обвинений? Бреголиен молча кивнул. — Тебе также предъявлено обвинение в убийстве охранников, которых ты убил когда сбежал. Их семьи стоят здесь, чтобы обвинить предъявить обвинение. Группа эльфов, которые ждали отдельно от толпы, вышла вперед. Злобное бормотание в комнате стало громче, и многие пытались протиснуться мимо охраны, но воины удерживали всех подальше от центра. Арбелласон потянулся к мечу, но не стал вынимать его из ножен.***
«…И не проходит дня, когда деревья не спрашивают о тебе новостей. Я надеюсь, ты выздоравливаешь, сын мой. Если ты не сможешь вернуться до снега, мне придется подождать до следующей весны, чтобы увидеть тебя снова. Я не знаю, как я это вынесу. Я знаю, что ты, вероятно, беспокоишься, потому что Элронд запер тебя к твоей комнате или приковал к кровати в лечебной палате, и не отпускает тебя. Я советую тебе максимально использовать это время и отдыхать, пока можешь. Торонтур уже ждет не дождется, когда сможет начать твои тренировки. Он начинает раздражать мастеров стрельбы из лука. Должен признаться, что сама мысль о твоей воинской подготовке сейчас меня пугает. Я знаю, что не могу удержать тебя от выполнения твоего долга, но я бы хотел, чтобы твой долг был менее опасным. Надеюсь, ты не винишь себя в том, что случилось. Ты ничего не сделал, чтобы вызвать злобу Бреголиена. Твоя мать не хотела бы, чтобы ты считал себя ответственным за случившееся. Насколько я слышал, ты сделал все, что мог. Я горжусь тобой, сын мой, и твоя мать гордилась бы тобой». Леголас вздохнул, на глаза навернулись слезы. Письмо выскользнуло из его пальцев и с легким шорохом упало на пол. Элладан тут же оказался рядом с ним. — Что случилось? — спросил он, взяв письмо и сев рядом. — Все ли хорошо в Лесном Царстве? — Да. — Скажи мне, что тебя беспокоит, Леголас, — умолял Элладан. — Поговори со мной. — Я не знаю, — медленно произнес младший эльф. — Трудно поверить, что мама ушла, и я больше не увижу ее. Мне кажется, что все это кошмар, я проснусь и… — И все будет как раньше? — мягко спросил Элладан, и Леголас кивнул. — Я не знаю, как тебя утешить, Леголас. Может быть, ты снова увидишь свою мать в Валиноре, но прежде чем это произойдет, пройдет много времени. — Когда Леголас нахмурился, Элладан мягко улыбнулся и продолжил: — Ты должен перестать винить себя. — Я не мог спасти ее. — Ты пытался, малыш. Вот, что важно. Ты пытался спасти ее. Ты не сдавался. Ты сражался изо всех сил. — Но это не помогло, — голос Леголаса сорвался на последнем слове. Элладан крепко обнял друга, стараясь не причинить боли. — Леголас, пожалуйста, — хрипло прошептал он. — Ты не должен делать этого с собой. Это не твоя вина. — Внезапно за окном раздался раскат грома, и Леголас вздрогнул. Элладан успокаивающе похлопал младшего эльфа по голове. — Пожалуйста, малыш. Ты должен мне поверить. Это не твоя вина. — Какая польза от моих тренировок? — спросил Леголас, отстраняясь. — Когда это было важно, я ничего не мог сделать. — Ты был ранен и врагов было много, и тебя отравили. Ты не мог ничего сделать, Леголас. Отец боится, что ты утонешь в своем горе. Ты должен был уже исцелиться. — И что насчет нас? — спросил Элрохир, входя в комнату. — Как я могу похвастаться тем, что обучил лучшего лучника Средиземья, если ты будешь ходить по Залам Мандоса? Кто будет устраивать с нами шалости, если тебя здесь не будет? — Вы попадаете в беду, даже когда меня здесь нет, — сказал Леголас улыбнувшись. — Но нам скучно, — сказал Элрохир, сев по другую сторону от друга. — И ты единственный, кто может вытащить нас из беды. — Он сжал руку принца. — Все беспокоятся о тебе. Твой отец прислал тебе одно письмо, но отец получает их каждый день. И каждое послание было менее вежливым, чем предыдущее, и во всех письмах были угрозы, если ты скоро не вернешься в Гринвуд. — А теперь тебе нужно вернуться обратно в постель, — сказал Элладан. — Ты устал. — Один из всадников твоего отца уезжает через час. Ты хочешь что-нибудь передать ему? — Пусть он передаст моему отцу, что мне очень жаль, — сказал Леголас дрожащим голосом. — И что я постараюсь не подвести его… — Если ты пошлешь ему такое сообщение, он придет сюда с половиной своей армии, — ответил Элрохир. — Ты знаешь, что тебе не о чем сожалеть, малыш. — Когда Леголас не ответил, он наклонился и сказал более решительно: — Леголас, тебе не о чем сожалеть. Младший эльф неохотно кивнул. — Хорошо, — сказал Элрохир. — Я знаю, что ты чувствуешь горе, но когда ты будешь готов говорить, мы рядом. — А пока мы скажем посланнику пусть от передаст твоему отцу, что ты любишь его, и поправляешься с каждым днем.***
Рошендилвен ждала в своей комнате. Тетя запретила ей приближаться к залу суда. Поскольку все ее друзья были вызваны в Совет, чтобы рассказать все что видели и слышали, она осталась одна. Никто не говорил с ней о ее участии в произошедшем, но пустой стул рядом с Трандуилом был горьким напоминанием, а отсутствие новостей из Имладриса расстраивало ее почти так же, как и короля. Если Леголас последует за Линдариэль в Залы Намо, Рошендилвен не сможет жить в мире с собой. Саэльдур и Аэрониэль говорили, что она ни в чем не виновата, но их слова не могли уменьшить чувство вины. Приняв решение, она встала и вышла на улицу. Территория была пуста. Все эльфы были на суде, однако на другом конце двора она увидела как один из воинов садился на лошадь. — Пожалуйста, подожди, — выдохнула она подбегая к нему. — Ты собираешься в Имладрис? — Да, леди Рошендилвен, но… — Ты можешь передать мое письмо Леголасу?