***
На следующее утро Леголас проснулся в собственной постели. Это была самая спокойная ночь за последние дни. Первое мгновение после пробуждения, он не мог понять, где находится. Затем узнал знакомую мебель, которую освещали солнечные лучи. Он медленно поднялся с кровати. Было слишком рано для завтрака, поэтому он вышел на балкон и легко перескочив через перила, грациозно спрыгнул на землю. — Почему он всегда сбегает через балкон? — сказал Элрохир, сидя у остывшего камина. — Разве нельзя выйти через дверь?***
Молодой принц Эрин Галена стоял один перед могилой матери. Он не мог поверить, что она лежала в холодной земле, что она больше не выйдет из-за деревьев, не поддразнит его за то, что он такой грустный. Леголас не мог представить жизнь без нее. Он сильно любил отца, и отец любил его, но они оба были упрямы. Без посредничества Линдариэль Леголас и Трандуил проводили бы большую часть года не разговаривая друг с другом. Слезы потекли по его щекам, и он даже не пытался их остановить. Леголас чувствовал, как деревья сочувственно потянулись к нему. Они оплакивали королеву почти так же сильно как и он. Каким-то образом это только усугубило его горе. Позади него послышались шаги и Леголас напрягся, понимая, что это не его отец. Он быстро вытер щеки и постарался взять себя в руки. Потом накинул на голову капюшон плаща и повернулся. — Ваше высочество, — тихо сказала Рошендилвен. — Я так и думала, что найду вас здесь. Не решаясь заговорить, Леголас только кивнул. Казалось, она поняла его чувства, потому что слегка улыбнулась и положила руку ему на плечо. — Потренируешься со мной? Леголас удивленно уставился на нее и открыл рот, чтобы отказаться. Он пока не доверял своим эмоциям в том, что касалось Рошендилвен. И он боялся, что в гневе может ранить ее. И снова она угадала его мысли. — Не волнуйся, — сказала эльфийка, и в ее голосе прозвучало веселье. — Ты не выглядишь достаточно сильным, чтобы причинить мне боль, даже если попытаешься. Это мне придется беспокоиться о том, чтобы не нанести тебе какой-то вред. Вот что происходит с глупыми эльфами, которые настаивают на том, что могут проехать весь путь от Имладриса до Эрин Галена, когда еще не совсем хорошо себя чувствуют. — Я в порядке, — возразил Леголас, слова вылетели из его рта прежде, чем он смог их остановить. — Тогда докажи это. Леголас сам не понял, как согласился. Рошендилвен улыбалась, это была слегка нервная улыбка, и он последовал за подругой в оружейную, где воины держали ножи и мечи с тупыми лезвиями. Они пошли не на тренировочные поля, а в лес. Они вышли на большую поляну на некотором расстоянии от постов охраны, где их никто не мог потревожить. В любое другое время поляна была бы полна эльфов, как новичков, так и опытных воинов, и все тренировались бы. Но большинство из них накануне вечером разошлись кто куда, кто скорбел о смерти королевы, кто праздновал благополучное возвращение принца. Как только они начали тренировку, Леголас понял, что Рошендилвен была права в одном: он не мог причинить ей вреда. Недели, которые он провел в постели, а затем в своей комнате в Имладрисе, притупили его рефлексы, а короткие тренировки с Глорфинделем восстановили его силы лишь частично. Через несколько минут он понял, что она даже не пыталась его победить. А только защищалась, давая ему попробовать свои силы. — Вот видишь? — сказала она, улыбаясь. — Почему? — выдохнул он. — Это поможет тебе. Элронд не выпустил бы тебя, если ты не выздоровел достаточно, чтобы путешествовать. Тебе нужно постараться, чтобы причинить мне боль. Солнце уже было высоко над горизонтом, когда Леголас наконец сдался. Рошендилвен испытала его силы на все 100%, и ближе к концу тренировки он с трудом держал клинки. Вздохнув, принц рухнул на землю под одним из буков, окружавших поляну. Рошендилвен с гораздо большей грацией села рядом. — Ты восстановил больше сил, чем я думала, — сказала она, лениво проводя пальцем по краю своего клинка. — Если оружейным мастерам удастся убедить твоего отца в том, что ты годен для обычного графика тренировок, через несколько дней ты снова будешь готов к патрулированию. — Они позволят мне отправиться в патрулирование, — сказал Леголас. — Тебе же они позволили служить еще три недели назад. — Кто тебе сказал? — Саэльдур. — Это другое дело. Тебя чуть не убили. — Она взглянула на него. — Я не думаю, что кто-то обсуждал с королем твое будущее как воина. Даже лорд Торонтур не осмеливается сделать это. Ты чувствуешь себя лучше сейчас? Удивленной внезапной сменой темы, Леголас понял, о чем она говорила. — Да… Тренировки действительно помогают. Он устал, но это сильно отличалось от оцепенения, ужасающего бессилия, которое он испытал, когда впервые проснулся в Имладрисе, а малейшая попытка пошевелиться причиняла боль. Теперь Леголас чувствовал приятную усталость после тренировки с оружием. Тишина леса чудесно успокаивала и прогоняла из головы мрачные мысли. — Леголас, — внезапно неуверенно произнесла Рошендилвен. — Если ты не хочешь, чтобы я была рядом… — Нет. — Перебил принц, как он надеялся, с утешительной улыбкой. — На твоем месте я бы тоже поверил брату. Я бы хотел, чтобы ты этого не делала, но я все понимаю. — Ты доверчивый дурак. Неужели ты даже ни на минуту не думал, что я… Что я могла бы… — Что ты могла ему помогать? — договорил за нее Леголас, и она кивнула. — Но ты же не хотела ничего плохого, не так ли? Если бы ты хотела убить меня, то могла бы сделать это сейчас, даже с тупым лезвием. Рошендилвен похлопала его по колену, словно он был ребенком. — И ты доверяешь своим друзьям? — А ты нет? — Я доверяла своему брату, и посмотри к чему это привело. — Я не думаю, что проблема была в том, что ты доверяла своему брату, — медленно произнес Леголас, подбирая слова. — Дело в том, что ты не доверяла своему королю. Ты не думала, что он поступит с ним справедливо. Плечи Рошендилвен поникли. — И все же он поступил со мной справедливо, несмотря на все что я сделала. — Это не твоя вина, — резко сказал Леголас. — Я не могу ему этого простить, — тихо сказала Рошендилвен. — Король был добр к нему, добрее, чем он заслуживал. Если бы его судьба была в моих руках… Мне очень жаль, Леголас. Я не могу представить, что ты перенес. — Я перенес боль утраты, — сказал принц, глядя на листья дерева. — Но меня не предал тот, кому я доверял. — Он подбросил один из своих ножей в воздух и поймал за рукоять. — Раньше я злился на тебя, но даже тогда я не винил тебя. Как я мог? Если кого-то близкого мне судили за убийство, и если бы я был уверен в его невиновности, я, возможно, тоже помог бы ему сбежать. — Но я ошибалась насчет него. — Ты не знала его, никто из нас не знал его, кроме, возможно, вашей матери. Никто здесь не знал его с детства. Мы не знали чему его учили те, кто его воспитывал. — А если злоба в его крови? Леголас пожал плечами. — Тебе придется спросить об этом Митрандира. Но даже если это так, в твоей крови нет злобы. — Как ты можешь быть так уверен? — Потому что, если бы у тебя была склонность к убийствам, ты бы не считала брата плохим. Рошендилвен рассмеялась. — Однажды ты станешь очень хорошим наставником для молодых воинов, Леголас. Конечно, если твой отец позволит тебе продолжить службу. — Не говори ерунды. — В конечном итоге, ты станешь командиром лучников, если лорд Торонтур добьется своего. И именно он обучает всех нетерпеливых и безрассудных молодых лучников, прежде чем станут мудрее, и смогут перейти к другим обязанностям. — Безрассудных? — возмутился Леголас. — Наши леса раньше были мирными. И сейчас здесь нет диких животных и других злых существ. — Я не думаю, что это продлится долго, — задумчиво сказала Рошендилвен. Леголас внезапно вспомнил о злобных существах, которых видел в глубине леса, и не мог не согласиться с подругой.***
Торонтур и Арбелласон наблюдали за Трандуилом, который напряженно сидел за столом в бывшей детской. — Он не такой неуклюжий, как я ожидал, — сказал Арбелласон другу. — Когда я впервые услышал об этой идее, то был уверен, что мы потратим месяцы на уборку деревянных щепок, прежде чем увидим что-нибудь полезное. — Он может хорошо работать, когда у него есть стимул, — весело ответил Торонтур. — Мастер Бейнион определенно был бы доволен, если бы увидел это. Трандуил нахмурился и взглянул на друзей. — Вас обоих может удивить то, что я не глухой. Вы можете перестать говорить обо мне, словно я предмет мебели? Друзья злорадно ухмыльнулись. Пробормотав под нос ругательство, король решил не обращать на них внимания и вернулся к работе. Они подождали в тишине несколько минут, а затем Торонтур заговорил снова. — Я помню ты говорил что-то о морской прогулке, друг мой. — Морская прогулка? — переспросил Трандуил. — Кто говорил что-нибудь о морской прогулке? Зачем мне уплывать, когда Леголас хочет, чтобы я был здесь? Ты думаешь, я оставлю его здесь одного? Не могу поверить, что ты задаешь мне такие нелепые вопросы.***
Рошендилвен ушла завтракать, но Леголас, решил задержаться на поляне, дружелюбно болтая с деревьями. «И, конечно, ты всегда можешь обратиться к нам за помощью», — весело сказало одно из деревьев. — «Мы знаем, каково молодому эльфу в лесу. И когда ты станешь королем…» «Королем?» — удивленно спросил Леголас, в то время как четыре соседних дерева начали ругать первое за болтливость. — «О чем ты говоришь? С чего мне вообще становится королем?» «Ни о чем, эльф, он дурак…» «Воистину, это самое глупое дерево во всем лесу. Даже ивы у реки…» «Но тебе нечего бояться, эльф. Он ничего такого не имел в виду». Леголаса не обманули их оправдания. В конце концов, с большой неохотой, одно из деревьев сказало: «Твой отец планирует уплыть. По крайней мере, так он сказал. Возможно, он все же передумает, и тебе пока не стоит об этом беспокоиться».