Ранее...
— Джерард? Эй, ты дома? Я прошел в дом, направляясь до лаборатории, в надежде увидеть хозяина. — Фрэнки, это ты? — Я. Ты чего там делаешь? Хозяин обнаружился лежащим под столом среди бумаг и прочего. — Я бы сказал, что у меня кризис и я здесь в депрессии, но нет, Фро, на этот раз у меня куда-то запропастился чертеж. И это в момент, когда я на грани прорыва! — он наконец вылез из-под стола и взглянул на меня. — Боже, док... Ты вообще когда в последний раз спал? Одного взгляда на него мне хватило, чтобы понять, как он истощен. Лицо побледнело, круги под глазами казались темнее обычного, зрачки не сразу сфокусировались на мне. — Позавчера? — неуверенно сказал он, а я едва не обронил челюсть. — А ел ты когда? — Утром. — Ладно, я понял, плохой вопрос. А что ты ел? — Омлет. — И ты не сжег кухню? — я недоверчиво поднял бровь. — Был близок к тому... — док закусил губу и опустил взгляд. — Моя машина, которая должна отвечать за завтрак, почему-то подаёт горелый омлет. — Это потому, милый мой, что она берет по три яйца из холодильника — три ведь? — я активно жестикулировал перед его лицом, изо всех сил сдерживая себя, дабы не перегнуть палку. Джерард утвердительно кивнул и выжидающе посмотрел на меня. — Время для нее выставлено на пожарку омлета из трёх яиц, а если в холодильнике их нет, а осталось одно, несчастное, то и омлет выйдет горелым. Вот как. Джерард снова опустил взгляд и шмыгнул носом. Он уже знает, что сейчас я начну свой долгий рассказ о том, какой ужасный образ жизни он ведёт и как сильно сам себя гробит. Да, он не обязан передо мной отчитываться. Но, черт, я волнуюсь о нем. — Господи, док, ну ты же обещал мне, что будешь заботится о себе... Джи... Иногда нужно давать себе отдых... — я вздохнул, ужасно не желая сейчас отчитывать его. — Давай устроим небольшой перерыв на ужин, ладно? Я принес спагетти и овощи. Я грустно улыбнулся, закусив щеку, а док посмотрел на меня, просияв в тот же миг. — Фрэнки, ты золото! Ты не сердишься на меня? — Чего уж... Пойдем на кухню. А дальше — все по старому сценарию... Я пытался отвлечь Джи от мыслей о работе историями со школы, даже напевал свои новые и незаконченные песни, пока он сидел за кухонным столом и уплетал спагетти. После одной из таких он вдруг сказал: — Красиво. Она мне очень нравится. Хочу услышать, как ты играешь ее на сцене. Когда горе-учёный был накормлен, я уговаривал его отдохнуть, приводя свой железный аргумент, коим всегда являлись мои грустные глаза и просьба просто побыть со мной. Так я часто забалтывал его на часы, все же он — мой лучший друг. И тогда он просто ложился на кровать, усаживая меня рядом, и просил рассказать ещё что-нибудь. Он напевал одну из своих любимых мелодий, погружаясь в сон, а я не собирался его оставлять. Глупая история о самом умном человеке, которого мне довелось знать за свои неполные восемнадцать. И эта — одна из десятков таких же; и каждая из них для меня дороже любых изобретений и научных фокусов.В настоящее время...
— Они нашли меня, — он весь задрожал, взгляд мельтешил по площади, словно в поисках ответов, что делать дальше. Я же стоял, не понимая ничего, от слова совсем. — Я не знаю как, но нашли... Фрэнк, в машину, быстро! — Кто это? О чем ты? — я оглянулся. — Компанишка из Нью-Йорка, они называют себя Better Living, хотели купить мои разработки... — быстро говорил док, прячась за фургон и оттягивая меня за собой, сильно вцепившись пальцами в запястье. — И что? — Фрэнк, они хотят получить ее, независимо от моего согласия. Меня пристрелят, ясно? — Как они узнали о разработках? — Я искал одну деталь... Они как-то вычислили и отследили, пронюхали, крысы! Пойми, Фрэнки, я не владею всеми ресурсами сам... — он достал из заднего кармана джинс пистолет. Мои глаза максимально округлились. Да что ещё за хрень успела произойти, о которой я понятия не имел? Со стороны послышались выстрелы. — Блять... Он зажмурился, глубоко вздохнул, и я почувствовал, как ледяные пальцы переплетаются с моими, обхватывая дрожащую руку. Мне стало страшно. Джерард открыл глаза и выразительно посмотрел на меня. Я чувствовал неотвратимое; липкое чувство поселилось у меня в нутре, сдавливая органы и перекрывая подачу кислорода. Разум противился, но оно все наступало, от чего кружилась голова и тошнило. Взгляд Джи светился чем-то, чего я не мог понять, нечитаемой эмоцией. Это не был страх или смятение, не злость и не раздражение, не раскаяние или сожаление, не желание и не безумие. А скорее — все это вместе. — Не попадись им, Фро, — самими губами проговорил он, или же это мое сломанное сознание одаряло галюцинациями. Шепот звучал словно из чулана. Или звучал, как дети, попавшие под пули, что молят о жизни. Или как бьющаяся керамика. Все это не совместимо, но я слышал это именно так. За миг, не успел я моргнуть, док выскочил из-за фургона и стал одаривать выстрелами наемников кровавой корпорации. Я понимал, что он иначе не сдастся. Я знал его слишком хорошо, чтобы надеяться на лучшее. — Джи, нет! Я услышал свой же крик, когда его тело пронзили десятки пуль, безжалостно просвистевших в воздухе. «Пули — вот это и все, чем мы являемся, так и есть», — в моей голове предательски зазвучал жестокий голос, напевающий привычный мотив; его шум стирал все перед глазами, лишая способности чувствовать что-либо, даже потоки слез, скатывающихся по щекам. — Нет, нет, нет! Этого не может быть! Тогда какого черта ты не пронзаешь их головы одну за одной? Почему твое тело разрывается под выстрелами жуликов и подлецов? Почему плоть остаётся плотью пред ударами свинца? Я найду способ сделать, чтоб все было так, как ты хочешь. Лишь дай сперва осознать, что ты больше не со мной. — Все не должно так случится! Нет, это не правда... В этих слезах нет смысла, но почему-то они осмеливаются останавливать привычное истечение временных песчинок. Раз, два, три. Это секунды истекают? Раз. Два. Три. А может, — слёзы?***
Визг тормозов. Треск. Вот черт. Приехали... — Эй, извините меня, пожалуйста, я не специально въехал в ваш забор... — на меня направилось несколько ярко светящихся фонариков, послышался нервный крик. — Это что ещё за нечисть?! — Смотрите, он весь в каких-то проводах! — Весь попротыканый! — Какое-то оружие на шее?! Голоса вразнобой скандировали шокированные наблюдения. Нет, ну приехали! С каких пор пирсинг стал признаком нечисти? Провода? Я никогда не расстаюсь с наушниками, правда. Ах да, ещё они приняли мою камеру за оружие. Да что происходит?! — Смотрите, смотрите! — послышался детский голос. Маленькая девочка выставила вперёд руку чем-то, кажется, каким-то журналом или комксом. — Это инопланетянин! Он прилетел из космоса! — Нет, вы не так все поняли! — я сделал шаг вперёд, на что тут же услышал дружный визг и мигом остановился. — Ни с места, пришелец! — один из группы, наверняка являющийся главой семейки, вытащил неясно откуда пистолет (да вы сегодня издеваетесь?!), все так же тыча фонариком мне в лицо. Я быстро заскочил в машину, нервно прокручивая ключ в зажигании, переключая передачу на задний ход и тут же давя на газ. Семья, чей забор я ненароком испортил, застыла на том же месте, когда Транс-эм засветился и с грохотом помчался назад. На развороте набралась уже довольно высокая скорость, как я вдруг осознал, что уже далеко от злосчастного забора и несусь по пустоши. «Куда меня занесло? — подумал я. — Разве здесь не должны быть ещё дома?» Я затормозил. Уперевшись лбом в руль, я попытался хотя бы немного осознать происходящее. Все путалось между собой, оставляя в голове беспорядок, а в груди противное давящее чувство. Оглянувшись, я понял, что нахожусь, кажется, на самом краю Саммита, поскольку на горизонте виднелся только заброшенный сарайчик и ничего больше. Все выглядело как-то иначе, но думать сейчас ещё об этом я уж никак не мог. Я попытался снова завести двигатель. Из капота послышался рев, а за ним — недовольное шипение. Выругавшись, я попробовал снова. Когда ещё несколько моих попыток провалилось, я со стоном вышел из машины и открыл капот. Клубы дыма ринули мне в лицо и я увидел кое-что, что заставило мое сердце пропустить удар. Механизм, куда док вставлял органические пластинки, дымился, а трубки, проходящие сквозь него и вовсе потрескались до состояния неспособности выполнения назначенных функций. Коротко говоря, случилась какая-то вселенская катастрофа. Я не мог понять одного — почему не работает обычный двигатель; мне ведь нужно просто доехать домой. Как вдруг я вспомнил: — Боже, бензин! Он работает на бензине, так значит... — я заглянул на панель управления, ища глазами датчик уровня топлива. Он показывал пустой бак. — Блять, конечно! У меня не было вариантов, кроме как закатить эту поламашку в тот заброшенный сарай, что я и сделал. И вот тогда я замер. Я не понимал, что произошло, что все это значит и как мне это принимать. Я понятия не имел, что делать, в конце концов. Мозг больше не мог думать, и я не заметил, как отключился, прислонившись лбом к кожаной оббивке руля.***
Проснулся я очень рано, с первыми лучами солнца. Все так же пребывая в растерянности, я таки решил действовать. Нужно было, для начала, вернуться в город. Я шел по пустоши в направлении, от куда мчался этой ночью. Когда стали виднеться домики, во мне мелькнуло сомнение — в свой ли город я попал. Все было похожим на Саммит, однако смутно незнакомым, чужым. Я шел дальше и дальше. Улицы тем временем заполнялись работягами, спешащими на работу. Наконец дойдя до своего дома, я просто не поверил собственным глазам: передо мной стоял холодный, точно нежилой домик, весь обплетенный шиповником. Темные подертые стены не внушали доверия. Почему-то была уверенность, что стоит подойти ближе — и сорвётся ветер, а двери и окна заскрипят неприветливо. Где-то на подкорке сознания я почувствовал странное чувство дежавю. Будто я ребенок и моя семья только переехала в этот дом, что пугает загадочностью и навеянной чужой прохладой. Эта мысль затерялась в моей голове среди роящихся вопросов, а я все же осмелился сделать несколько шагов вперёд. Протоптав себе путь сквозь заросли высоких бурьянов, я оказался прямо перед дверью. Выдохнув, я дёрнул ручку на себя. Она не поддалась. Тогда я потянул снова, крикнув: — Эй! Есть кто? Со стороны послышался голос: — Иди отсюда, парень! Нечего по нежилым домам шастать! Я бросился бежать в другие, знакомые мне места. Вдруг я притормозил за незнакомцем, выбросившим в урну газету — наверняка, сегодняшнюю, — и тут же метнулся к ней взглядом. Меж кричащих заголовков, прогноза погоды и объявлений я высматривал одно — дату. И мои глаза, кажется, повыскакивали из орбит, когда я увидел: 26.10.1991. — Не-не-не-не-не... Этого же не может быть... Это все просто сон... Мне просто сниться. Просто очень реалистичный сон. Наверное... Я шел по аллейкам, замечая, что они выложены плиткой, а нет залиты асфальтом, как сейчас. Я удивлялся тому, как сильно изменилась атмосфера в этом маленьком городке за каких-то... четырнадцать лет? Же-е-есть, неужели все правда? Ноги сами привели меня в школу, где на входе толпились школьники. Я, затерявшись в толпе, проскользнул мимо Джимми, удивившись про себя, что он всё ещё здесь, выходит, уже тогда. То есть, что он был здесь ещё сейчас. С ума сойти можно!.. — Ой, осторожней, чувак, тебя здесь так собьют, — я услышал чей-то голос сбоку. Обернувшись, я углядел высокого кудрявого паренька с приветливой улыбкой на лице. — Что-то я раньше тебя тут не видел. Ты новенький? — спросил вдруг он. — Эм, вроде того, — я как можно вежливее улыбнулся в ответ. — Здесь нужно смотреть в оба. Я Рэй, кстати, — добавил он, протягивая руку. — Фрэнк, — представился я, пожимая руку. — Тебе не нужна помощь? Может, провести куда-нибудь? — Да нет, думаю, я разберусь. Спасибо за предложение, Рэй. — Окей, тогда удачи, — он искренне улыбнулся, пока я поражался, насколько приветливыми могут быть люди. — Ещё увидимся. — Да, до встречи, — я махнул рукой, благодарно кивая. Вдруг мое внимание привлекло кое-что, чего увидеть я отнюдь не ожидал. У ряда шкафчиков, опираясь на один спиной, стоял черноволосый парень в стандартной школьной форме и внимательно читал что-то. В нем я смутно узнал что-то знакомое. Всмотревшись, я узнал черты человека, которого вижу практически ежедневно на протяжении последних четырнадцати лет. Пухлые щеки абсолютно не изменились (то есть, не изменятся), он все так же закусывает губу, когда увлечен, немного сутулая фигура будто сошла со старых фотографий. Это Джи! И он еще учится в школе! Не успеваю я насмотреться на это невероятное зрелище, как большие темные глаза отрываются от чтива и устремляют взгляд куда-то вперёд. Я слышу заносчивый голос: — Эй, ты! Каково оно — быть таким фриком? Ну, чего молчишь? Я понимаю, к чему все идёт. Нужно что-то сделать. Я слышал от Майки, что в школе Джи приходилось несладко. Немного испуганный, но все же затуманенный безразличием взгляд парня тут же подтверждает мои мысли. Так, словно он уже привык к этому. Кровь стремительно закипает. Сделав глубокий вдох, я подал голос: — Эй!