Колесо Фортуны

Это случилось несколько лет назад. Я — юный, наивный и заглотивший наживку в виде красивой обложки. Высокий брюнет в дизайнерском пиджаке, который напоил меня Дайкири до бессознательного состояния. Бар на окраине Лондона. Туалетная кабинка, грубые руки, спущенные джинсы и слюна вместо смазки. Не то, чтобы я не сопротивлялся. Но он был раза в два крупнее меня, так что… Я даже не помню, как добрался домой. Помню холодный душ и промокшую одежду. Помню расцарапанную до крови кожу. Помню ком, вставший в горле, подобный раскалённым углям. И всепоглощающее, бесконечно гнетущее чувство вины. Колдопсихологи говорят, что нельзя винить жертву в случившемся — конечно, так и есть, но даже спустя столько лет этот вечер преследует меня в ночных кошмарах. И я бы стёр его к черту из памяти, только боюсь наделать ещё больше глупостей после. Я дал себе обещание пить только в кругу близких друзей, но Поттер совершенно точно не входил в их число — он, черт возьми, чуть не убил меня на шестом курсе — и о чём я только думал? Почему в его обществе я вдруг почувствовал себя в такой безопасности? Рядом с ним я теряю бдительность. Это непозволительная роскошь. Только не для меня. Солнечный луч назойливо скачет по моему лицу, и я раздраженно отмахиваюсь от него, но в конце концов сажусь на постели и вздрагиваю — Поттер спит в кресле в самом углу комнаты, я одет в свою шелковую пижаму, а на прикроватной тумбе покоится бутылёк хорошо знакомого мне антипохмельного зелья. Тело не подаёт абсолютно никаких признаков бурно пережитой ночи. Мерлин Всемогущий, неужто национальный герой в самом деле такой благородный, как о нем говорят, и даже пальцем меня не тронул после отказа? Это подкупает. Мне всегда нравились обходительные мужчины. Жаль, что в моей жизни их было не так много. Откровенно говоря, их не было вообще — у меня просто потрясающая способность влюбляться в мудаков, благодарю покорно. — А, ты проснулся, — потирая глаза костяшками пальцев, хрипло произносит гриффиндорец. — Выпей, — командует Поттер, кивая в сторону бледно-зелёного зелья. — Ты спал здесь? — отзываюсь непонимающе, перехватывая стеклянный фиал и перекручивая его в пальцах. — Я собирался лечь в гостиной, но ты три раза за ночь попросил воды, так что… — мои щеки теплеют; опрокидываю в себя зелье и, поморщившись, отвожу взгляд в сторону. Кажется, данная ситуация никак не вяжется с необходимым мне образом страстного обольстителя. — Не переживай на этот счёт. Мне стоило подумать о том, что я в два раза крупнее тебя, — поднимаясь из кресла, спокойно говорит Поттер. — О чём ты? — поднимая одеяло к груди, отзываюсь я, когда он лениво тянется, демонстрируя полоску загорелой кожи между рубашкой и линией брюк. — Ты же совсем хрупкий, Малфой, будто девчонка. Очевидно, что одинаковое количество алкоголя подействует на нас по-разному. Моя вина, — волосы у него всё ещё взъерошены после сна в кресле — мне так хочется протянуть руку и коснуться их. Чтобы пригладить, конечно же. — Я не девчонка, — раздраженно бросаю я, стараясь скрыть нервозность в голосе. — О, ну это я вполне понял по твоей эрекции, всю дорогу утыкающейся мне в бедро, — с ухмылкой отзывается национальный герой. Моё сердце падает в пятки. Я замираю на мгновение, прислушиваясь к своему телу. Отчего я чувствую такое смущение? Почему его глаза, черт возьми, заставляют меня чувствовать себя таким взволнованным? — Утром всё по-другому, да? — спрашивает Поттер, садясь на колени у края моей кровати; желудок сжимает невидимая рука. Взгляд зелёных глаз ласково скользит по моему лицу — нежно, почти вежливо. Аккуратно спускается вниз по линии челюсти, обходит шею и вздымающуюся грудь; весело ухмыляется, зацепившись о бугорок белоснежного одеяла. — Хочешь, чтобы я помог с этим? — вдруг выпаливает гриффиндорец, заставляя краску разлиться от моих щёк до самой шеи. — Помог с чем? — ладони потеют, и я утираю их о простынь, тщетно пытаясь унять внезапно возникшую нервозность. — Иди сюда, — Поттер перехватывает мою кисть и притягивает к себе, запуская ладонь под одеяло. Когда его пальцы проходятся по шёлковой ткани моих пижамных штанов, способность трезво мыслить полностью покидает ряды моих характеристик. Я подаюсь бёдрами вперёд, находя его ладонь и тихо выдыхая. Это вместо ответа. Это вместо согласия. Сейчас всё и вправду по-другому; во мне говорит не алкоголь, я знаю — точно знаю, — что хочу этого. Полностью уверен, что смогу запомнить свою первую и главную подростковую фантазию. То, как фантазия аккуратно тянет резинку пижамных штанов вниз, тёплой рукой мягко оглаживает пах и присвистывает от того, как много влаги собралось на кончиках пальцев от одного лишь короткого прикосновения. — Подвинься сюда. Давай, Малфой, я не хочу залазить в грязных джинсах на твою постель, — его голос звенит от возбуждения; я кое-как отбрасываю штаны в сторону, усаживаясь поперёк кровати. Тёплые ладони скользят по моему животу вверх, задирая изумрудную рубашку, горячие губы прижимаются к родинке над самым пупком, и я падаю спиной назад, закрывая руками лицо. Господи, неужели это в самом деле происходит со мной? — Сядь, — командует Поттер; позвоночник пробивает колючей дробью. — Хочу видеть твоё лицо. Садись, — его уверенный, отточенный аврорский голос ударяет точно по низу живота, заставляя органы скрутиться в тугой узел. Опираюсь на ладони и спускаю ноги на пол, касаясь босыми пятками обюссонского ковра, а Поттер как-то странно улыбается в ответ, перехватывает мои лодыжки и поднимает их обратно на кровать, заставляя согнуть ноги в коленях. — Подними. Раздвинь. Шире, — слова больно бьют по затылку; я почти подтягиваю колени к плечам, открываясь для него. — Молодец. Так и держи их. Это так странно — не смущает, но кружит голову. Когда такой уверенный в себе парень смотрит так, будто в этом мире не существует больше ничего, кроме вас двоих и широкой двуспальной кровати, застеленной белыми простынями. — Отличный вид, — смеётся он, пробегаясь влажным языком по губам. Его пальцы аккуратно прикасаются к основанию — нежно, невесомо, и я тихо вздрагиваю, чувствуя, как в желудке поднимается обжигающая волна. Поттер пододвигается ближе, уверенно и размашисто проводит ладонью сверху-вниз, внимательно всматриваясь в моё лицо. Большой палец аккуратно цепляет уздечку, заставляя меня издать первый несмелый стон. Чувственные губы медленно растягиваются в нахальной улыбке — он совершенно точно наслаждается процессом. — Красиво, — перекатывая головку в тёплых пальцах, ровно говорит он. — А? — отзываюсь я, ухватывая уплывающее сознание. — Ты, — отвечает он. — Я представлял это. Но не думал, что ты такой, — по голове словно со всей силы ударяют мешком с цементом. В голове так много вопросов, что я не успеваю поймать ни один из них — они разлетаются в стороны, как стая воробьев, испуганных стуком тяжёлого ботинка. — У тебя такая нежная кожа. Такая мягкая и гладкая, — хрипло шепчет Поттер, зачарованно наблюдая за тем, как мой член исчезает в его кулаке. Это всё французские крема и Паркинсон — она научила меня заклинанию депиляции. И вода — много воды. Но вряд ли я смогу сейчас произнести это вслух — губы словно занемели. Моим бывшим любовникам тоже это нравилось. Но слышать это от них было не столь приятно, как от золотого мальчика. — Откинься назад, разведи ноги сильнее, — скользя ладонью по моему напряжённому животу, по-хозяйский выдыхает экс-гриффиндорец. — Ох, Поттер, что ты… — выдыхаю я, когда кончик его языка коротко мажет по головке, слизывая жемчужную каплю. — Такой сладкий. Хочу тебя съесть, — вспыхиваю и отвожу взгляд в сторону — я почти уверен, что мои щёки сейчас походят на гриффиндорский флаг. Он смотрит на меня из-под упавшей на лоб чёлки, не сводя глаз. Обводит языком головку, задевая уздечку, и довольно улыбается. Я не могу дышать от того, насколько соблазнительно Поттер выглядит прямо сейчас. Хочу запомнить его лицо. — Можно? — притираясь щекой о внутреннюю сторону моего бедра, вежливо спрашивает он. Меня хватает лишь на то, чтобы кивнуть, что-то нечленораздельно выдохнув. Мне кажется, я всё ещё сплю. Почему он так себя ведёт? Почему всё так удачно складывается? У меня никогда так не бывает. Не было и не будет. — Мхм… — блаженно прикрывая глаза, гортанно стонет Поттер, пуская пульсирующую волну по моему члену и заставляя все мысли мгновенно выветриться из моей головы. Я несмело протягиваю одну руку, прочёсывая его волосы. Он энергично кивает, подставляя мне свою густую шевелюру, и я не могу удержаться от короткого смешка. Волосы у Поттера жесткие и непослушные — совсем такие, как я себе всегда представлял. Густые угольные пружинки, в которых так легко запутаться. — Смотри-ка, ты весь мокрый, — выпуская меня с пошлым шлепком, утирает подбородок он. — Что скажешь, если я сделаю так? — его пальцы собирают смазку и скользят меж моих ягодиц прямо к… — Поттер! — вздрагиваю я, шире расставляя ноги и почти падая спиной на постель. — Тебе настолько это нравится? — спрашивает он, проталкивая два пальца внутрь и заставляя меня задрожать всем телом, прикусив нижнюю губу. — Я… — он сверлит меня взглядом, и я зажмуриваюсь, качая головой и встряхивая светлыми волосами. — Неужели так приятно, а? — его голос такой ровный и прямой, что мне становится не по себе. Откуда у него такая выдержка? Я даже простое предложение составить не в состоянии, а он закидывает меня вопросами. — Никогда не видел, как ты краснеешь. Как мило. Хочу увидеть больше выражений на этом красивом лице, — его пальцы ловко скользят назад-вперёд — аккуратно, не торопясь, растягивая мучительно медленно — на грани колючего удовольствия. — Ах, я не… — снова пытаюсь отозваться я, но он заставляет меня подавиться воздухом, перехватывая губами изнывающую раскрасневшуюся головку. Полные губы движутся в одном ритме с пальцами, а кровь стучит в моих висках в такт этим коротким движениям. Ноги дрожат, падая с хлопковых простыней, вдруг ставших невыносимо скользкими. — Ты меня сейчас расплавишь, — проводя языком по основанию, шепчет Поттер, посматривая на меня поверх стёкол очков — сейчас они съехали на самый кончик носа, вот-вот упадут. — А? Ах-х… — отзываюсь я, вцепляясь пальцами в его плечи. — Внутри тебя так горячо, — притираясь щекой о головку, словно довольный кот, урчит он. — Так узко и горячо, — гриффиндорец оставляет короткий поцелуй на тазобедренной косточке, снова возвращая губы на место. По позвоночнику проходит волна острого наслаждения — то ли от чувственных прикосновений, то ли от его слов, то ли от осознания того, что всё это происходит в самом деле — и не просто с каким-то безымянным парнем из клуба, а долбанным достоянием магической Британии. С Гарри Поттером. — Поттер… — на очередном стоне выдыхаю я, обводя его губы, плотно обхватившие головку, большим пальцем. Он вскидывает на меня взгляд и непонимающе хлопает зелёными глазами-блюдцами, а следом принимается толкаться вперёд, не сводя глаз с моего лица. Я знаю, что снова стал пунцовым, как герань в теплицах Хогвартса, но удерживать с ним зрительный контакт так приятно, так… волнующе. — Ты такой красивый. С ума, блять, сойти можно, — его слова вибрируют на моей коже, и я сжимаю мышцы, хрипло вздыхая. Голова кружится. Я на грани. И его голос… Этот голос. — Знаешь, я постоянно думал о том, как будут звучать твои стоны. А сейчас ты такой подозрительно тихий, это нечестно. Хочу услышать тебя, — он вылизывает головку моего члена, как вылизывают подтаявшее на жарком солнце эскимо. — Просто я… — я замираю. … боюсь показать, насколько мне приятно — насколько мне хорошо. Так хорошо, как не было никогда и ни с кем. — Не сдерживайся. Давай, — проталкивая ещё один палец, ровно говорит он, облизывая блестящие от смазки губы. — Поттер, я не… — мысли путаются, как клубок старой пряжи. Мерлин Всемогущий. — Хорошо. Однажды я это исправлю, — улыбается он, аккуратно пробегаясь пальцами по чувствительному бугорку. — Ах, зде… здесь, — отзываюсь я, подаваясь бёдрами вперёд. — Что такое? Здесь приятно? — спрашивает он, заранее зная ответ. — Здесь! — протягиваю я, не в силах выдавить из себя что-то более толковое. — Мерлин, да ты совсем голову потерял, — смеётся мне в бедро он, то и дело вытаскивая пальцы, чтобы снова вернуть их на место. Я думал, это будет по-другому. Думал, я сожму его глупую лохматую голову и заставлю себе отсосать, толкаясь по-животному грубо — прямо в податливое узкое горло, но сейчас я даже не хозяин своему собственному телу — Поттер обладает им. Целиком и полностью. Не то, чтобы я против. Говоря откровенно, я только за. В какой-то момент я совершенно забыл о том, что делаю это ради предсказания. Думаю, это произошло в самом начале. Или ещё вчера. — Твои мысли где-то за пределами этой комнаты, а? — резко спрашивает он, проталкивая пальцы глубже. — Совсем нет, — расфокусированно моргая, отзываюсь я. — Смотри на меня. Я хочу, чтобы ты смотрел на меня, — командует он, а я лишь нетвердо киваю, как сломанная маггловская игрушка. У меня больше не осталось сил, а от его взгляда внутри так горячо, что органы плавятся. Комната идёт цветным маревом. Всё, что я могу — последний раз толкнуться в его кулак и упасть спиной на постель, пачкая тёплую ладонь и до боли закусывая нижнюю губу — так сильно, что чувствуется кислый привкус железа. И пока оргазм бьет по позвоночнику, пока мысли мешаются с чувствами, и тело кричит, что хочет ещё, а мозг отдаёт бразды правления сердцу; пока кожу прошивают мурашки, пока каждый её сантиметр изнемогает от желания ощущать эти тёплые руки как можно ближе, губы Поттера движутся, словно чужие, одной короткой фразой выбивая почву из-под ног. — Так и знал, что это не сработает, — произносит он. И мой привычный мир сходит с оси.