Колесо Фортуны

— Сработало! В самом деле сработало! — я налетаю на Поттера, как только открывается дверь, но не сразу понимаю, что на гриффиндорце нет ничего, кроме банного махрового полотенца, наскоро намотанного вокруг бёдер, и проклинаю себя за подобную несдержанность. Даже домовые эльфы в Мэноре располагали большими манерами, чем я сейчас, ей Богу. — М? — отзывается он, улыбаясь краешком губ, и я багровею, убирая руки с его обнаженной кожи, — Ты так напористо стучал. Пришлось выскользнуть из душа, — сглатываю и обтираю влажные ладони о свои брюки. — Я решил, будет справедливым поделиться с тобой, что я был на свидании. Этот парень — он, кажется, действительно, неплохой, — пытаюсь не глазеть на капли, собирающиеся в ямках поттеровских ключиц — не получается. — Но? — выдыхает он, прислоняясь плечом к стене. — Но? — вторю я, нахмуривая брови на переносице. — Он неплохой, но… — пытливо заглядывает мне в глаза гриффиндорец, словно ожидая, что я закончу фразу, — Серьезно? Должно быть «но», Малфой. Ты ведь не на свадьбу меня пришёл пригласить, — я тяжело вздыхаю в ответ на его реплику. — Он не прислал сову, да? — перехватывая меня за подбородок, спрашивает Поттер. — Он маггл. Они не пользуются совами. Для таких, как он, я купил себе мобильник, — встряхиваю головой и не без сожаления высвобождаюсь из его тёплых пальцев. — Он не перезвонил, — констатирует гриффиндорец. Мы прогулялись по набережной, выпили ещё кофе и съели по пирожному — забавно, наверное, я впервые за всю свою жизнь побывал на столь невинном свидании. Но… — И чего ты хочешь, а? — медленная, ленивая ухмылка расползается на губах Гарри Поттера с этим вопросом. Я внутренне собираюсь с мыслями, пытаясь унять нервную дрожь. В конце концов, какая разница? Секс — это просто секс. Я повторяю это ещё раз. Секс — это просто секс. Поттер здесь ни при чём. Ни при чём его сильные руки, ни при чём его полные губы, ни при чём его острый и абсолютно бессовестный язык, одной фразой способный заставить моё тело изнывать от желания. Всё это сейчас совершенно ни при чём. Мне просто нужна порция удачи. Ничего, кроме неё. — Хочу завершить начатое, — подаюсь вперёд и прижимаюсь ладонями к крепкой груди. Гриффиндорец удивлённо вскидывает брови, но руки не убирает. Напротив — мягко накрывает мои кисти подушечками пальцев, пуская разряд тока по коже. — Гарри! Гарри, Вы долго там ещё? — слышится тонкий голос; сердце камнем падает в желудок — я убираю руки, как ошпаренный. — Как видишь, не только у тебя одного дела пошли в гору, — смеётся брюнет, поглядывая на меня из-под взмокшей чёлки. На секунду — всего на одну секунду — легкие будто обжигает огнём. Что это за чувство? Неприятное. — Гарри, Вы… — из ванной показывается светловолосая голова; мальчишка испуганно прижимает к груди длинное белое полотенце и мигом скрывается за дверью. — Извини, я не подумал, — я моргаю — быстро-быстро, в ушах шумит. — Хорошо, что не подумал, — гриффиндорец притягивает меня к себе, укладывая влажную ладонь на мою поясницу и вжимаясь губами в мои. — Поттер! Хватит, — бормочу и толкаю его в грудь; это слишком вялый протест, и мы оба отлично это знаем. — Он уже уходит. Иди ко мне. Давай создадим ещё немного удачи, — я не успеваю опомниться, как оказываюсь прижатым к стене — с бедром, задранным кверху, и притирающимся пахом о его махровое полотенце. Тёплые пальцы настойчиво толкаются в мои губы — нажимают на зубы, открывая себе путь к языку, — Смочи их. Давай, — командует он, свободной рукой сжимая моё бедро. — По… Агх… — только и успеваю выдохнуть я, плотно обхватывая мягкие подушечки и слизывая с них запах душистого мыла. — Как жаль, что секс с мужчиной включает столько нюансов, а? — размышляет он, — Я бы хотел взять тебя прямо сейчас, — позвоночник прошивает дробью колючего желания. — Поттер! Нет! Нет, этого недостаточно! — вцепляюсь в его плечи я, когда он оттягивает мои брюки, скользя влажными пальцами прямо под тонкую ткань моего белья. — Тише, — вжимаясь носом в мою шею, хрипло шепчет он. — Господи, ты и в самом деле порвёшь меня, — зажмуриваюсь и лепечу, чувствуя, как внутри всё сжимается от страха — последствия той самой ночи в клубе. Ночи, которую я никогда не смогу забыть. — Трусишка, — скользит языком по моей шее он. — Заклинание смазки тебе знакомо? — два его пальца плавно проскальзывают внутрь, заставляя мои плечи опуститься в облегчении. — Беспалочковое, — шепчу в пустоту, прикрывая глаза и наслаждаясь его губами на моих ключицах. — Молодец, — удовлетворенно отзывается он. — Расслабься. Я не сделаю тебе больно. Веришь мне? — я киваю в ответ на его слова. Сейчас я готов поверить чему угодно. Его бархатный голос убаюкивает — я не сразу замечаю мальчишку, замершего у двери ванной комнаты. — Стив, проваливай, — бросает Гарри, сжимая меня в своих объятиях. — Простите, я… Я не хотел помешать! Я уже ухожу! Простите-простите! — лепечет он, перебирая ногами к выходу и прикрывая светло-голубые глаза козырьком ладони. Наверное, я веду себя, как дешёвка. Выгибаюсь навстречу тёплым пальцам и нарочито громко вздыхаю, всем своим видом демонстрируя мальчишке, что сейчас Поттер не принадлежит никому, кроме меня одного. Не знаю, с чего у меня вдруг возникает такое желание — в конце концов, мне в последнюю очередь должно быть дело до того, с кем он спит. Нас с национальным героем связывают исключительно деловые отношения, основанные на взаимной выгоде. Ничего больше. Мы не возлюбленные, даже не секс-партнёры. Мы… Нас вообще нет. Есть я. Есть он. Это всё. — Блять, — выдыхает мне в шею Поттер. — Пошли, — он хватает меня за руку и тянет за собой по коридору, ничком бросая на диван и срывая с меня брюки вместе с бельём. — Боже, ты всегда был таким импульсивным? — выдыхаю я, когда он хватает меня за ноги и почти складывает напополам, отрывая поясницу от поверхности дивана. — Не могу перестать думать об этом со вчерашнего утра. Пришлось притащить к себе этого, но не помогло. Знаешь, если трахать его со спины, то он и в самом деле похож на тебя, — короткий поцелуй в колено — и влажные губы вдруг прижимаются к моему входу, заставляя вполне ощутимо вздрогнуть. — Твою мать! Что ты творишь? — выгибаюсь в его руках я, почти падая с дивана, но Поттер крепко удерживает меня, горячо усмехаясь куда-то меж моих ягодиц. — Хочу сделать тебе римминг, Малфой. Так ты быстрее расслабишься, — я вспыхиваю. Расслаблюсь? Расслаблюсь?! Как я могу расслабиться, когда его язык влажно мажет по моему входу, отчаянно толкаясь внутрь? Блять! — Не надо! Не делай этого! Поттер, я не хочу! — вцепляюсь в спинку кресла, словно в спасательный круг, пытаясь перевести дыхание. — Не смей врать, когда перед моими глазами качается твой член. У тебя стояк размером с Пизанскую Башню, — я падаю спиной назад, прикрывая ладонями лицо. Не знаю, о чем я думал, когда шёл сюда. Сейчас — в эту секунду — мне совершенно наплевать на то, перезвонит ли мне Самуэль. Мне будет наплевать, если мир расколется на двое, если нас накроет цунами, если прямо на крышу этого дома упадёт гребанный метеорит. Даже если перед нами вдруг возникнет моя мать, я, всё равно, попрошу Поттера не останавливаться. — Сладкий, — вырывает меня из мыслей хриплый голос национального героя. — А? — отзываюсь я, приподнимаясь на локтях. — Ты. Везде, — он выцеловывает внутреннюю поверхность моего бедра, толкаясь пальцами внутрь. — Этот парень будет последним олухом, если не перезвонит тебе, — в паху скручивается тугая пружина. — Если ты пытаешься меня подбодрить, то… Ох… У тебя это отлично получается,— пытаюсь вернуть себе дар речи; Поттер опускает меня спиной на диван, устраивается меж моих бёдер и на удивление серьёзно заглядывает в глаза. — Я не пытаюсь тебя подбодрить. На его месте я бы отвёл тебя в подсобку и отымел прямо на долбанных мешках с кофейными зёрнами, — его губы исследуют мою челюсть, прихватывая кожу. — Сделай это, — выдыхаю я, вцепляясь в его предплечья. — Я готов, Поттер. Давай, — всё зудит от желания ощутить его внутри — поскорее ощутить его внутри. — Если будет больно, скажи — и я остановлюсь. Не смей молчать, — он вытаскивает пальцы с хлюпающим звуком, заставляющим мои скулы залиться краской. Я знаю, что больно не будет — только не с ним. Не понимаю, откуда эта слепая уверенность. — Порядок? — спрашивает Поттер, подхватывая одну мою ногу и задирая её кверху. — Твою мать! Думаешь, я гимнаст? — язвлю я, хотя это совершенно не доставляет мне никакого дискомфорта — не знаю, что это за идиотская привычка плеваться ядом, когда мне слишком хорошо. — Ну, ты довольно гибкий, — улыбается он. — И так хорошо открылся, — я отворачиваюсь, закрывая лицо предплечьем. Краем глаза замечаю, как экс-гриффиндорец стягивает своё полотенце, и давлюсь воздухом, впиваясь взглядом в открывшийся мне вид. Господи, как это должно поместиться в меня? Поттер подхватывает серебряный квадратик со стола, сжимает его в зубах и оттягивает в сторону, вскрывая упаковку. По какой-то причине я нахожу это сексуальным. Как колдомедик я ценю, что он не пренебрегает защитой — к тому же, раз его член побывал как минимум в одной Уизли, я бы предпочёл, чтобы между нами была хоть какая-то преграда, благодарю покорно. — Может, ты не будешь меня так разглядывать? — бросаю слишком резко в попытке унять нервную дрожь, и Поттер укладывает мою ногу себе на плечо, подаваясь бёдрами вперёд. — Не могу. Ты очарователен, — с этими словами он делает первый аккуратный толчок — совсем короткий. Я замираю, сглатывая ком в горле. Поттер кажется гораздо внушительнее всех моих предыдущих партнеров вместе взятых. — Всё в порядке. Ты можешь… можешь ещё, — еле слышно отзываюсь я. Боже, я ведь делал это десятки раз, так почему сейчас это так смущающе? С ним всё как-то… — Горячо, — констатирует гриффиндорец, делая ещё одно пробное движение. — Такой красивый и такой горячий, — он тянется вперёд, моё колено прижимается к плечу. — Я ведь и вправду собираюсь заставить тебя стонать, Малфой. На этот раз ты не отвертишься, — он резко толкается вперёд, входя по самое основание и выбивая весь воздух из моих легких — с протяжным, абсолютно постыдным стоном, сорвавшимся с моих губ; Гарри смеётся, когда я закрываю ладонью рот. Он движется волнообразно, то и дело сменяя ритм — ускоряется или замедляется, не давая мне привыкнуть. Взгляд зелёных глаз жадно скользит по моему телу вместе с ладонями — сжимающими, оглаживающими, шлепающими. Не могу поверить в то, что мы делаем это. Всё ещё не могу. От одной мысли об этом я готов кончить прямо здесь и прямо сейчас — и мне, действительно, стоит огромных усилий не сделать этого. — Нога не затекла? — интересуется Поттер, аккуратно снимая её со своего плеча. — Да… Спасибо, я… — он наклоняется ко мне и целует, не давая закончить фразу. Честно говоря, я, все равно, не знаю, что собирался сказать. Вряд ли что-то разумное. — Такой нежный, — шепчет мне в губы он, толкаясь глубже — раз, другой. — Поттер, ах… — выдыхаю ему на ухо я, накрывая ладонями спину. — Так и затягиваешь меня внутрь, — утробно смеётся он. — Смотри, — гриффиндорец толкается особенно глубоко, вырывая из моей груди задушенный вздох. — Что ты… — только и успеваю пробормотать я прежде, чем он потянет мою руку на себя. — Говорю же. Смотри, — я опускаю взгляд вниз в ответ на его слова; раз за разом, толчок за толчком наблюдая за тем, как моё тело предательски капитулирует, принимая его в себя. Ему нравится Поттер. Ему приятно. Нет. Ему больше, чем приятно. Настолько приятно, что я и сам не замечаю, как мои тихие вздохи вдруг превращаются в прерывистые стоны, а из них — в междометия и упоминания Господа всуе. Я сдался. У меня больше нет сил сдерживаться. Говоря откровенно, я не понимаю — зачем. — Ещё, — прошу я. — Сильнее, Гарри, — его имя на стоне звучит как-то особенно правильно — вибрирует на моих губах, собираясь острыми шипами где-то под кожей. — Драко, — урчит мне в шею он, прикусывая её острыми зубами и заставляя застонать снова. И снова. И снова. Я не знаю, сколько длится это сумасшествие — мы перекатываемся по дивану, несколько раз падаем на дощатый пол, в конце концов останавливаясь на персидском ковре. Я седлаю его сверху и двигаю бёдрами из последних сил — дыхание рваное, колени дрожат, мышцы растянуты, а голос хриплый, будто я босиком прошёл всю Сахару с пустой флягой на поясном ремне. Поттер крепко удерживает меня под бёдра — как и всегда невозмутимый, и только его вздымающаяся грудь говорит о том, что национальный герой уже на пределе. Мы оба. Его имя пытается сорваться с моих губ в момент оргазма, но застревает в горле — по крайней мере у меня осталась ещё хоть капля достоинства. — С виду — серьёзный золотой мальчик, а в постели — истинная труженица панели, — скатываясь с него и падая спиной на пол, выдыхаю я. — Кто бы говорил. Стонешь, как в порнухе, — поворачивая голову в мою сторону, с улыбкой отзывается гриффиндорец. — Мне нравится, — он подтягивает мою руку к губам и целует пальцы. — Иди к чёрту, — не могу удержаться от ответной улыбки я, высвобождаясь из его хватки. Поттер заглядывает мне в глаза. Органы меняются местами. Без очков сейчас он, но чувствую себя беззащитным почему-то именно я. Оглушительная тишина бьет по перепонкам. — Как много людей видели, как это аристократичное личико трогает румянец? — тёплая ладонь смахивает налипшую на взмокший лоб белую прядь, — Многие слышали, как твой холодный высокомерный тон сменяется хриплой мольбой? Они целовали твои губы? Кому из них удавалось сорвать с них стон? — голос Поттера становится непривычно ласковым, и внутри меня что-то плавится от слов, утонувших в тишине гостиной. В чём причина этой нежности? Она остаётся на губах сладким привкусом марципана. Непривычно. От ответа меня спасает короткая вибрация — тянусь к карману джинсов, безвольно валяющихся рядом с диваном, и впиваюсь взглядом в экран. Мгновение разрушено. От кого: милашка-бариста Привет! Извини, что не выходил на связь — батарея села. Как насчёт того, чтобы встретиться? Я блокирую телефон и украдкой смотрю на Поттера. Радости я не чувствую.