Колесо Фортуны

— И что, это секс по дружбе? — Панси ковыряется в ведре ванильного пломбира алюминиевой столовой ложкой, сидя на диване в моей старой квиддичной футболке и голубых носках с вышивками в виде золотых снитчей. В квартире жарко. Старенький кондиционер не справляется, и мне приходится зачаровать его на более низкую температуру. Хозяйка квартиры закопает меня на заднем дворе, если он сломается, но сейчас мне совершенно всё равно — я прикладываю стеклянное горлышко бутылки и откидываюсь головой на спинку дивана, прикрывая глаза. — Мерлин, Паркинсон, о какой дружбе ты говоришь? Мы презирали друг друга все школьные годы. — Секс по вражде, о-окей, — протягивает подруга, отставив ложку в сторону. — Как ни назови, Поттер тебя трахает. — Боже, это… — я замолкаю — воспоминания оглушительно бьют по затылку. — Неужели ты и в самом деле готов терпеть это ради какого-то там мальчишки из кофейни? Он настолько хорош? — она сужает тронутые чёрным карандашом глаза, внимательно всматриваясь в моё лицо. О, мне хорошо знаком этот взгляд. — Так тебе это нравится, мелкий ты извращенец! Я-то думаю, какого хрена ты такой довольный! — толкая меня локтем в бок, визжит она. — Всё, не продолжай! — подскакиваю с дивана и делаю несколько глотков холодного пива. — Твою мать, так у него ещё и большой! — она прикладывает ладони к губам и встряхивает короткой челкой. Я не пойму — это тоже у меня на лбу написано? — Сколько? Двадцать три? Двадцать пять? — подаваясь вперёд, напирает бывшая слизеринка. — Господи, Паркинсон! По-твоему я его линейкой измерял? — качаю головой, — К тому же, дело не только в размере, а в том, как мужчина этим размером пользуется. — О, да, конечно. Судя по твоему лицу этот мужчина пользуется им с гриффиндорским успехом, — прыскает она, заталкивая в рот ложку подтаявшего мороженого. Белая капля срывается с алюминиевого конца и падает на обивку дивана, Панси кривит губы и быстро растирает её подушечкой пальца, надеясь, что я не замечу. Я улыбаюсь в сторону. Потом уберу. — Знаешь, если отбросить мысль о том, что Поттер — это Поттер, в постели он и в самом деле хорош, — нарушаю повисшую тишину я. — Ну, знаешь, про него разное болтают, — куда-то в сторону отвечает брюнетка. — Болтают? — напрягаюсь, сжимая тёмное стекло в резко вспотевших пальцах. — Что он крайне популярен среди мужчин и женщин, — она виновато поглядывает на меня. — О, ну он национальный герой — неудивительно, что каждый хочет залезть к нему в трусы, — безразлично пожимаю плечами, с характерным стуком ставя почти пустую бутылку пива на дубовый стол. В конце концов, я тоже один из тех, кто мечтал поскакать на гриффиндорском члене. — Тебя это задевает? — мягко спрашивает Панси. — А должно? — я усмехаюсь краешком губ и складываю руки на груди. Ведь не должно? Какая мне разница — сколько людей было в его постели? Это не моё дело. Я тоже далеко не безгрешен. — Что? — резко спрашиваю я, замечая с какой грустью в глазах смотрит на меня слизеринка. — Обещай мне, что не западёшь на него, Драко. — Что за чушь? — закатываю глаза и надеюсь, что голос не дрожит. — Проникнуться симпатией, когда человек обходителен с тобой в постели — плёвое дело, — она откладывает ведерко с мороженым на прикроватный столик и потягивается. Футболка задирается, демонстрируя небольшую татуировку в виде свернувшейся в кольцо змеи, кусающей себя за хвост. Уроборос. Мы сделали их после войны. — Не суди по себе. Всё-таки, запала на Грейнджер? — я оседаю на диван, заметив непривычное смущение на лице подруги. — Мы с Гермионой… Между нами ещё ничего не было, — рассматривая свои носки, отвечает Панси. — Вот как, — усмехаюсь я — моё время вгонять слизеринку в краску. — Я не хочу торопиться, ясно? — она нервно прочесывает волосы алыми коготками. — В первый же день ты мечтала уложить её на рабочий стол, а теперь вдруг стала целомудренной пуффендуйкой. И с чего бы это? — раскидываю руки по подлокотникам и заинтересованно подаюсь вперёд. — Мы ходим на обед вместе… Она помогает мне с бумагами, всегда такая вежливая и так вкусно пахнет корицей, — бормочет Паркинсон, не поднимая взгляда. Странное чувство обжигает легкие. Внезапно разговор перетекает в совсем иное русло. — Она вытянула тебе королеву, да? — аккуратно интересуюсь я. Панси тоже получила своё предсказание, но о деталях предпочла умолчать. Теперь мне вполне понятно — почему. — Королева необязательно символизирует девушку! Просто это… Это может быть парень, ясно? Молодой парень! — по выражению лица экс-слизеринки я понимаю, что продолжать разговор не стоит. В комнате воцаряется тишина. И как только мы оказались мишенью гриффиндорского очарования? Кошмар. — Давай пообещаем друг другу, что не влюбимся в них, ладно? — вскидывая на меня взгляд, выдыхает Панси. — Ради Бога, не неси ерунду! — придаю голосу бодрости и одаряю подругу улыбкой, — У меня есть бариста, а у тебя обязательно появится молодой и успешный король. — Расскажи мне о нем. О юноше из кофейни, — Панси укладывает мою голову на свои колени; пряди волос скользят сквозь ее пальцы, когда она убирает их с моего лица. Я прикрываю глаза и перехожу к рассказу. Выходит немного лицемерно — мысли витают далеко за пределами этой комнаты. Панси права — я не осмотрителен. Я слышал десятки историй о том, как разовый секс заканчивался разбитыми сердцами. Проникнуться чувствами к человеку, способному доставить тебе ни с чем не сравнимое удовольствие, действительно просто — особенно, если половина твоих экс-партнёров в итоге оказывалась эгоистичными мудаками, а вторая — просто не умела пользоваться идущим в комплекте с телом членом. Но это не значит, что я настолько жалок, чтобы позволить себе запасть на Поттера лишь потому, что он пару раз довёл меня до сокрушительного оргазма. Мне стоит остудить голову. Пара дней изоляции от гриффиндорского общества пойдут мне на пользу. Мне нужно время. Когда за Панси закрывается дверь, я тянусь к мобильнику и отсылаю приглашение Самуэлю. Я знаю — так будет лучше для нас всех.