Колесо Фортуны

— Нужно поправить этот носочек, — Гарри тянет мою ступню на себя, и я падаю на живот, вытягиваясь на куче пакетов, разбросанных по дивану. — Вот так. — О чём вообще ты думал, когда покупал носки с изображением марихуаны? — я смотрю на него из-за плеча, заталкивая в рот мятный леденец. — В Германии их продают на каждом шагу, — он хлопает меня по ягодицам. — К тому же, я подумал, что они будут мило смотреться на тебе. — А там что? — киваю в сторону высокого бумажного пакета, до которого ещё не успел добраться. Всё утро я только и делал, что раскрывал упаковки с подарками и сувенирами, которые Поттер привёз с собой в Лондон. Хотя утром это, конечно, можно назвать с большой натяжкой — мы почти не спали и проснулись ближе к двум часам. В конце концов, ночью у нас были дела поважнее. — Там игрушки, — Гарри смотрит на меня. — Игрушки? — я подползаю к пакету и дергаю его на себя, — Гарри, это, конечно, приятно, но в самом деле. Мне же не пять лет. — Драко, это не… — он осекается, когда я вываливаю содержимое пакета на диван. — Это не те игрушки, о которых ты подумал. Я перевожу взгляд с упаковок на него и обратно. Гарри прижимает ладонь к губам в попытке скрыть улыбку. Отсаживаюсь на край, и его махровый халат падает с моего плеча. — Я подумал, если меня отправят в командировку ещё раз, мне не хотелось бы, чтобы ты скучал, — он перетягивает меня к себе на колени, его тёплая ладонь касается моего обнаженного бедра. — Но здесь есть и такие, которыми мы могли бы пользоваться вместе. Я хмурюсь. У меня был бойфренд, который был категорически против использования секс-игрушек в постели — считал, что они понижают либидо. И вообще его член должен был доводить меня до предоргазменного состояния аккурат в тот момент, когда он доставал его из штанов. Пресвятой Боже, и где я только находил таких мудаков? — Консультант посоветовал взять съедобную смазку, — Гарри перебирает тюбики. — Сочная клубника, барбадосская ваниль, виноград-мята. Эта, должно быть, охлаждающая. Попробуем? Я вполне ожидаемо оказываюсь распластанным на диване. Гарри сползает на пол и укладывает мои ноги себе на плечи, забирая наугад один тюбик. Белья на мне нет — только его халат, и Гарри одобрительно хмыкает, изгибая пухлые губы в улыбке. Он ловко расправляется с упаковкой — вязкая жидкость льётся меж моих ягодиц, и я вздрагиваю, когда влажный язык касается меня, толкаясь внутрь, а руки крепче обхватывают бёдра и тянут на себя. — Гарри… — вспыхиваю и прикладываю ладони к горящему лицу. — Я не думал, что ты собираешься… — О, определенно, ты и понятия не имел. Именно поэтому первым делом после пробуждения побежал в душ, — он растягивается в улыбке. — Или мне прекратить? — Боже, — краска бессовестно заливает мои щёки, растекаясь до самой шеи. — Нет. Никогда бы не подумал, что это слово из трёх букв такое сложное. — Может быть, я зря её купил, — он звонко целует внутреннюю сторону моего бедра. — В конце концов, ты и без неё потрясающий на вкус. Он обтирается щекой о мою кожу и жестом просит снять очки. Я откладываю их в сторону и касаюсь подушечками пальцев его глаз. Гарри улыбается мне. — Ты такой милый, — его пальцы неспешно ласкают меня. — И твоя дырочка такая нежная и жадная. — Тебе обязательно каждый раз всё комментировать? — я вскидываю бёдра навстречу его неспешным толчкам. — Что я могу поделать, если она затягивает мои пальцы внутрь, — он фыркает мне в кожу. — Так сильно хочет добавки? — Гарри, — я укалываю его взглядом. — Прости, — он сводит брови на переносице. — Будь добр, передай мне ту коробку. Я недоверчиво кошусь в сторону вываленных на диван упаковок. На коробке, которую просит передать Гарри, нет никаких опознавательных знаков или надписей. Я внутренне вздрагиваю. Гарри вытряхивает себе на ладонь аккуратную розовую пулю — не больше пяти сантиметров в длину, если не считать тянущегося от неё прорезиненного шнура. Я замираю в предвкушении — о, будет просто потрясающе, если он вставит её и войдёт следом. Я абсолютно готов к новому раунду — или даже двум. Мне почти стыдно от того, насколько легко вибратор входит внутрь. Может быть, я и в самом деле немного жадный, когда дело касается близости с ним. — Что скажешь? Достаточно комфортно? — Недостаточно, — растягиваюсь в улыбке и тяну гриффиндорца за воротник к себе. — Кое-чего не хватает. Гарри смеётся и мягко высвобождается из моей хватки, поднимаясь на ноги. Тёплые ладони ложатся на мои колени и сводят их вместе. Я смотрю на него испытующим взглядом. — Вот так, — его палец скользит по моему бедру. — А теперь одевайся. — Гарри? — хватаю его за рукав рубашки. — Что такое? Ты же не надеялся провести весь свой выходной, валяясь в постели, а? — он смотрит на меня сверху-вниз, — Ты усердно работал, пришло время хорошенько отдохнуть. — Вообще-то… — Вот и хорошо, — Гарри наклоняется и прижимается губами к моему лбу. — Где-то среди этих пакетов был костюм для тебя. Даю тебе десять минут на сборы. У меня два билета на лучшие места в Друри-Лейн. Он улыбается мне и исчезает за дверью. Я встряхиваю коробку, и на мою ладонь выпадает крохотный пульт. Вот же… Блять.

***

— Идём? Я смотрю на Гарри, и дыхание перехватывает. Ему в самом деле так чертовски сильно идут костюмы, что я не могу оторвать от него глаз и всё продолжаю пялиться, пожирая его взглядом, как последний дурак. Мне нужно взять себя в руки. — Дай мне минуту, — жестом прошу его прикурить мою сигарету. — Не каждый день смотришь мюзиклы с вибратором в заднице. — Ты был не против, — Гарри подносит кончик волшебной палочки к моим губам, и он загорается оранжевым — мне обязательно нужно выучить этот фокус, чтобы показать его Панси. — Я в порядке, — выпускаю дым в сторону и расслабляю галстук. — Будет весело. — Имей в виду, что я не собираюсь предупреждать тебя прежде, чем включить его, — Гарри смотрит на меня. — Знаю, — облизываю губы. — Так даже интереснее. — Ты в самом деле такой сумасшедший или притворяешься, чтобы окончательно свести меня с ума? — он прислоняется спиной к стене. Молча бросаю недокуренную сигарету на асфальт и тушу её носком ботинка. Я бы ни за что не провернул подобное с кем-то, кроме него. Но Гарри это знать совершенно необязательно. — Идём, Поттер, — беру его за руку. — Дадим пощёчину высшему обществу. Внутри театра просторно и удивительно холодно. Но холод исходит не от высоких каменных стен — он исходит от людей. От дизайнерских костюмов, бриллиантов на шее, тошнотворно сладкого аромата парфюма. Сейчас мысль об этом кажется почти нелепой, но и я тоже был таким. Тоже приходил сюда с родителями раз или два в год, чтобы Нарцисса могла выйти в свет в новом платье и похвастать перед подругами очередным отцовским подарком. Тоже крутил носом, смотрел на всех свысока, считал себя лучшим из лучших. От нахлынувших воспоминаний мне вдруг становится не по себе. Я даже замечаю в толпе парочку знакомых лиц и не без удовольствия прижимаюсь к Поттеру, когда он обнимает меня за талию, наблюдая за их нелепыми попытками незаметно перекинуться парой фраз. Может быть, среди них даже есть знакомые моей матери. Может быть, она даже узнает, как национальный герой интимно шептал прямо мне на ухо грязные вещи, вжимаясь в него губами. Я уже почти вижу эти заголовки: «Представитель древней фамилии делит постель с мужчиной!». О, Боже, да, святой магический Лондон, меня трахает Гарри Поттер, а теперь — отсоси. — Начинается, — Гарри наклоняется ко мне. Зал погружается во мрак, но несмотря на то, что представление началось, наш ряд всё ещё пуст. Два ряда спереди и сзади — тоже. Я не настолько дурак, чтобы верить в подобные совпадения. Поттер в самом деле умеет… очаровывать. — Ты выкупил места. — Может, и да, — его тяжелая ладонь ложится на моё бедро. — А может, и нет. — Не надейся, что я растаю и подрочу тебе здесь, — я перекладываю его руку на подлокотник. Не то, чтобы я был полностью в этом уверен, и тем не менее. — Очень жаль, — Гарри драматично поджимает губы. — Неужели я не заслужил даже маленький поцелуй? — Поцелуй, — перевожу взгляд со сцены на Гарри — всё равно, я сегодня едва ли посмотрю мюзикл. — Поцелуй вполне заслужил. — Отлично, — он касается моей шеи. — Думаю, эти напыщенные идиоты будут вне себя от ярости, когда увидят, как я пытаюсь достать языком до твоего горла. Я подаюсь вперёд и позволяю ему поцеловать себя. Мой тихий вздох тонет в шуме аплодисментов. Может, мы с Гарри Поттером похожи чуть больше, чем я думал. Мы оба видели истинное лицо высшего общества — видели, как женщины накладывают маско-чары, скрывают следы на шеях накрахмаленными воротниками, прячут порезы за тяжёлыми золотыми браслетами и проглатывают измены, словно очередной клубничный птифур. Мы оба знаем, что мужчины, громче всех кричащие о традиционных ценностях, за закрытыми дверьми лезут в штаны к маленьким мальчикам — тем самым, что это же общество выбросило на обочину жизни подобно ненужному хламу. Большинство моих знакомых продолжает закрывать на это глаза даже после войны — это одна из причин, по которой я разорвал общение с Блейзом. Его мать подыскала ему достойную партию, и они сыграли свадьбу где-то в Неаполе, несмотря на то, что он вполне наслаждался моим членом в его заднице, когда мы были подростками. Но ради брендовых шмоток и дорогих машин даже Забини готов играть гетеросексуального мальчика — я этого никогда не пойму. Панси иногда получает от него письма — говорит, что он счастлив. Я только пожимаю плечами. В конце концов, у каждого из нас своё понятие счастья. Возможно, одно из составляющих моего прямо сейчас сидит в соседнем кресле, лениво покачивая ногой в начищенном до блеска ботинке. — Ты слишком серьёзный, — произносит Гарри, касаясь пальцами моей щеки. — В конце концов, это комедия. Смех публики возвращает меня к реальности — зал и в самом деле сегодня в восторге, только мне совсем не до постановки. Так странно чувствовать себя чужим в том месте, где всегда был желанным гостем. Не то, чтобы меня это сильно беспокоило — просто не думаю, что Гарри в полной мере может меня понять. — Задумался, — выжимаю из себя улыбку и притираюсь щекой о его ладонь. — Прекрати думать, — его рука скользит во внутренний карман пиджака. — Выброси все мысли из своей красивой головы. Оставь её в покое. Вибратор дёргается внутри, и я замираю, вцепляясь в деревянную ручку кресла. Он поразительно мощный для своих размеров. — … и просто наслаждайся представлением, — Гарри хлопает меня по плечу и отворачивается к сцене. Его большой палец медленно проходится по кнопкам, добавляя скорости и силы вибрации. Я нахожу его свободную руку и сплетаю пальцы. Гарри сжимает мою руку в ответ. — Ты дрожишь, — он смотрит на меня искоса. — Блять, — я провожу ладонью по лицу. — Это немного… — Да? — Гарри поправляет очки, и сцена, залитая светом софитов, отражается в прозрачных стёклах. — Немного приятнее, чем я ожидал, — я улыбаюсь ему, отчаянно пытаясь удобнее устроиться в жёстком кресле — и как только раньше я выдерживал в нём столько времени? — Хорошо, — он мягко высвобождается из моих пальцев и скользит ладонью вверх по моему бедру. — Очень хорошо. — Гарри… — я задыхаюсь, когда он цепляет выступающий бугорок на брюках, и воровато оглядываюсь по сторонам. Он дразнит меня — то сжимает пальцы прямо под ширинкой, то скользит ладонью вниз по бедру к колену. Я давно потерял нить происходящего на сцене. Мир сократился до двух звуков — стука моего сердца и шёпота Гарри Поттера. — Тебе нравится? — его голос тонет в шуме аплодисментов. — Что? — я пытаюсь выровнять своё дыхание — тщетно. — Мюзикл, — Гарри улыбается, продолжая невесомо поглаживать меня под линией ремня. — Мюзикл, — я повторяю за ним, — отличный. Но хотелось бы больше экспрессии. Накрываю его ладонь своей и спускаю её ниже. Кажется, у меня совершенно поехала крыша. Я не ханжа, но заниматься подобным в театре — полное извращение, в самом деле. Но — боги — как чертовски хорошо ощущается его горячая рука сквозь плотную ткань моих брюк, я не в состоянии сейчас думать о чём-то ещё. — Иногда ты такой ненасытный, — он обжигает дыханием моё ухо, щёлкая по кнопкам пульта. — Не понимаю, о чём ты, — вцепляюсь в рукав его пиджака. Он доводит скорость вибрации до максимума, и я бесстыдно вскидываю бёдра навстречу его ладони и развожу колени. Я чертовски возбуждён. Мне почти больно. И мне плевать — совершенно плевать — что могут подумать обо мне сейчас, потому что я хочу — единственное, чего я хочу — это проклятой разрядки. — Гарри, пожалуйста, — я сжимаю пальцы на кисти его руки. — Здесь достаточно темно. — Пожалуйста «что»? — его шёпот ласкает мою ушную раковину, и я съезжаю вниз по креслу, прикрывая глаза. Музыка обволакивает меня, мешается с его дыханием, с его невесомыми прикосновениями, с короткими вибрациями внутри. Это — всё это — подводит меня к краю. Почти подводит. — Пожалуйста, — направляю его руку выше. — Пожалуйста. Прикоснись ко мне. Я умоляюще смотрю на него. Несколько коротких прикосновений — это всё, что мне сейчас нужно. Я на грани — на той самой грани, когда мозг совершенно отключается, превращая меня в сплошной комок похоти. Я в сантиметре от того, чтобы залезть к нему на колени и умолять взять меня — взять прямо здесь и сейчас. — Не хочу. Я задыхаюсь. Гарри отворачивается, закидывает ногу на ногу и нажимает красную кнопку выключения на пульте. Я вижу, как его губы изгибаются в издевательской улыбке. Тяжелая бархатная ширма опускается на сцену, и театральный зал медленно заливает свет. Перевожу взгляд со своей эрекции на Гарри и обратно. Он поднимается из кресла и подаёт мне руку. — Что скажешь? — спрашивает он, — Теперь в твоей голове ещё остались мысли, кроме одной? Я отталкиваю его ладонь в сторону и поднимаюсь на ноги. Если я не кончу в ближайшие несколько минут, я точно кого-нибудь убью.