Мой Джон Сноу

Арья проводила ее взглядом, подняв бровь: — Думаешь, я перегнула палку, Джон? — Думаю да. Раз стало понятно, что эта леди говорит правду, хотя я тоже не понимаю, как это все возможно, надо было прекратить и перейти на более вежливый тон. Похоже, мы ее здорово обидели. — Ах простите, а была не слишком обходительна! Ты сам хотел игру лиц, это была она. Так что за Игритт? — Арья, в другой раз, — он положил руку на плечо сестры. — Сейчас, я думаю, все же надо извиниться. Джон не знал, что его так задело: мистическое появление этой леди у замка, ее как будто искренность или то, что она обмолвилась о его происхождении. — Куда направилась леди, которая только что вышла от меня? — спросил он у стражников, охранявших его покои. Он не мог привыкнуть к этому, но иногда это оказывалось даже удобно. — Она побежала туда, ваша милость! Была очень расстроена, кажется... Пекло! Джон быстро пошел направо по коридору, затем по лестнице и, спросив еще раз стражников, вышел на внутреннюю крепостную стену. Она стояла прямо на ветру у парапета и, кажется, плакала. Да, получилось нехорошо: с девушкой что-то случилось дорогой такое, что она даже не помнит, она шла пешком по снегу, устала, но так горячо говорила о своем желании помочь, а он устроил ей допрос, будто к нему в руки попал какой-нибудь Ланнистер... Она сказала, что она здесь ради него... Что это значит? Еще сказала, что они не поверят, если она расскажет о его происхождении... А если она и вправду что-то знает? — Леди Джейн... — она резко обернулась, — я должен принести извинения за мое негостеприимство и излишнюю подозрительность. Мне следовало дать вам отдых и защиту, а не устраивать допрос. Но сейчас военное время, и повсюду могут быть враги. Прошу, простите меня. Она удивленно распахнула глаза. Вот это взгляд! Джон опешил. — Вам не за что извиняться, ваше величество! Это я прошу у вас прощения за свою несдержанность. Наверное, это последствия шока от произошедшего со мной в пути. Мне очень жаль. Джон спохватился. — Вам не стоит здесь находиться, вы совсем раздеты... — опять распахнутые глаза. — Я имею в виду, что вы без плаща и можете замерзнуть на ветру, — нашелся он. — Прошу, вернитесь в замок. Тут он понял, что она падает и едва успел ее подхватить. — Что с вами? — Простите, голова сильно закружилась... Мне очень неловко... Должно быть, я все таки порядком ударилась головой, когда моя... — она держалась за голову, а когда отняла ладонь, Джон увидел на ней кровь. Седьмое пекло! Она еще и ранена! — Обопритесь на мою руку, миледи! Вы можете идти? — но она снова оступилась, и Джон, не раздумывая, подхватил девушку на руки и быстро понес в замок. — Позовите мейстера Уолкона, живо! — крикнул он стражникам по дороге. Голова сильно кружилась и мутило — похоже, у меня нехилый такой сотряс все таки, как еще продержалась столько... Но не это было главное. Меня несет на руках Джон Сноу! А меня вот-вот вывернет. Ну что за... Он отнес меня в те покои, что мне отвели в замке, и аккуратно уложил на кровать. Или ложе. Только бы не стошнило. Вид у меня, должно быть, тот еще. — Дайте что-нибудь приложить! — бросил он служанке. Она протянула ему сложенный лоскут, что был моим полотенцем, а Джон прижал его к моей голове. Бли-и-ин, кровища же еще! — Сейчас придет наш мейстер Уолкон, он о вас позаботиться, — он был будто встревожен. Вошел мейстер средних лет в серой хламиде и с длинной цепью. Джон выпрямился и произнес: — Мейстер, эта леди — наша гостья и нуждается в вашей помощи. Миледи, я поручаю вас заботам мейстера Уолкона. Прошу вас, если что-то будет нужно... просто сообщите. Он постоял еще мгновение, как будто не зная, что еще сказать, и вышел. Мейстер осмотрел меня, промыл ссадину на голове и наложил повязку. Дал мне выпить какой-то травы и велел лежать как минимум три дня. Пообещал зайти завтра и ушел. От травы или от усталости я почти сразу провалилась в сон. Я открыла глаза, вокруг было темновато и непонятно, какое время дня. Странная какая-то гостиница, как-то мрачно, и я вообще не помню, как заселялась... Башка болела зверски, я потрогала: на ней была повязка, но грубая какая-то, не бинты. Так, где я, твою мать? Бли-и-ин, я же с трассы слетела... Еще Винтерфелл потом снился... Но это точно не больница... — Ой, вы проснулись, миледи! Меня зовут Клара, я ваша горничная и служанка, помните? Мейстер велел вам лежать три дня. А еще утром заходили леди Санса и сам король! Он о вашем самочувствии спрашивал... WTF??? Мне что не приснилось?! Вчерашние события обрушились на меня, как кастрюля борща. Я перевернулась на машине, оказалась в поле, пошла на огни и пришла... В Винтерфелл. Меня вечера еще Арья и Джон Сноу допрашивали, а потом меня истерикой накрыло и стало проявляться сотрясение, а он... меня на руках сюда принес. Я закрыла рот рукой. Ох＠＃ть... Я теперь внутри Игры престолов! Примерно в шестом сезоне... И я тут еще собиралась хеппи-энд в какой-то степени для Джона устраивать. — А еще вам принесли ваш музыкальный инструмент. О, гитару вернули, это круто... Мне дали обтереть лицо влажным полотенцем, зубных щеток тут нету, средневековье... Поесть принесли какую-то похлебку, довольно съедобную, кстати, но такую... тру северную: крупные куски, какие-то коренья, наваристый бульон... А я голодная была, оказывается... Во всем теле слабость. Как я вчера бегала еще? На чистом адреналине, походу. Теперь валяюсь вот, как тюфяк. Как тюфяк. Мне уже ассоциации приходят в голову средневековые, раньше бы я сказала, как мешок с... Дверь открылась, и в комнату вошла Санса. Прямая и очень любезная. Она поинтересовалась моим самочувствием, как я разместилась, и не нужно ли мне чего-то еще. Я поблагодарила ее со всей возможной вежливостью и попросила мужское платье. Она приподняла тонкую бровь. — Хочу тренироваться во дворе, как только позволит здоровье. Она, как истинная леди, не прокомментировала такое странное желание и сухо пообещала, что мне все необходимое принесут. С этим, конечно, надо что-то делать, очень уж неприятно все просить. Но важнее сейчас завоевать доверие Арьи и Бриенны. Я слышала, что по утрам они занимались во дворе, куда выходило мое окно. Через дней пять я достаточно оправилась, чтобы спуститься и попробовать к ним присоединиться. Джон больше не заходил. Зато Арья стала моей частой собеседницей. Мы что-то почувствовали друг в друге. Меня очень располагала к себе ее прямота и отсутствие всякой фальши, дерзкая подростковая уверенность напоминала мне меня в таком же возрасте, а еще запрятанная где-то очень-очень глубоко и тщательно скрываемая за бравадой надежда, что жизнь все таки — не полное дерьмо. А кроме того чувство юмора в сочетании с острым умом, что можно было тут встретить не часто. Что ее привлекало во мне, я не знала, но она заходила вечерами, и мы играли в «Правду» и рассказывали истории, которые по нашему мнению могли быть озвучены. Как-то она спросила про гитару, что стояла в углу, а я решила что лучше показать, чем объяснять. Так я начала петь в этом суровом и загадочном замке, который одновременно завораживал, пугал и вызывал странное чувство родства. — Думаю, «Рейнов из Кастамере» не стоит... — По любому. — Тогда, вот это: «Мы с тобой одной крови Мы с тобой одной породы Нам не привыкать к боли Если имя ей - свобода Где же ты, мой брат, где же ты, мой друг Где же ты, моя любовь?...» Еще я спела ей «Ночную кобылу» и «Оборотня» той же Мельницы. — Никогда не слышала этих песен. Но, главное не про принцесс и сопли с медом, как любит Санса. — Кстати, про принцесс, точнее, наоборот... «В королевстве, где всё тихо и складно, Где ни войн, ни катаклизмов, ни бурь, Появился дикий вепрь огромадный — То ли буйвол, то ли бык, то ли тур. Сам король страдал желудком и астмой: Только кашлем сильный страх наводил. А тем временем зверюга ужасный Коих ел, а коих в лес волочил...» В конце мы смеялись вместе. — Ха! Вот эта будет моей любимой! И Сансе надо будет спеть, пусть побесится! — Не думаю, что леди Санса захочет к нам присоединиться. — Что-нибудь придумаем! Чтобы посмотреть на ее лицо, я уж постараюсь... Раз вечером мы разговорились вод кувшин вина. И она как будто решилась спросить: — Вы знаете, что я была у безликих в Браавосе. Насколько вы про это знаете? Я пожевала губы, вздохнув. И решила ей спеть «Валар моргулис» Айре и Сарумана. Я их не слушала со студенческих времен, а потом внезапно обнаружила много годноты по Игре престолов. «Ничего тебе, девочка, не осталось Кроме жгучего холода и скитаний. Лишь Игла из горящей на солнце стали — Отголосок далеких воспоминаний. Ты бежишь, примеряя чужие лица, Как волчонок, затравленный злыми псами. Ты хотела быть сильной, большой волчицей, Так учись понемногу владеть клыками. Быстрая, как олень, Тихая, словно тень, Гибкая, как змея, — Страх ранит глубже меча. Тихая, как вода, Быстрая, как стрела, Гибкая, как змея, — Мертвая девочка...» Гитарная партия там была сложная и я не сразу заметила, что она прячет лицо. Не плачет, нет. Но сдерживается изо всех сил. — Больше никому ее не пойте. Я не знаю, как и почему вы все знаете, но пусть это не покинет этих покоев. Она смотрела уже совсем спокойно. — Клянусь. Простите, если обидела. — Нет. Просто никому ее не пойте. Может, я когда-нибудь попрошу спеть ее мне еще раз. Но не сегодня. — Не сегодня, — кивнула я. Тренировочный двор представлял собой пространство внутри замка, вытоптанная площадка, огороженная наваленными мешками, примыкала к оружейной и казармам замковой стражи. Небо было пасмурным, утро промозглым, снежная крупа негусто покрывала подмерзшую за ночь землю. Пахло соломой и потом. То, что надо. Арья пообещала познакомить меня с Бриенной и помочь с тренировками. — Бриенна, позвольте мне высказать мое глубокое восхищение и уважение! Женщина-воин смотрела на меня с подозрением, что не удивительно. Арья заступилась: — Джейн у нас тут типа оракул, и говорит только правду, а еще песни про всех поет. Так что расслабься, Бриенна. — Я бы хотела послушать, как вы поете, миледи, об этом все слуги говорят. — Однако. Но я прошу, давайте между нами без "миледи". Кого мы обманываем? Просто Джейн. Я такая же леди, как вы или Арья. — Хм... — Будет у нас такая компания не-леди. Они рассмеялись. — Я охотно спою вам. Но только сначала пообещайте взять меня в ученики. Хорошим воином мне не стать, но я хочу научиться защищать себя и не зависеть от удобств и мужчин рядом. Пожалуйста. Бриенна пристально посмотрела мне в глаза. — Что ж, одеты вы подобающе. Давайте посмотрим, на что вы способны. Она дала мне тренировочный меч. Получив пару раз по бедрам и пальцам, я выронила его, шипя. — Тренировки, это всегда — боль, Джейн. — Боль — это хорошо. Но пейн, но гейм, как говорится. — Что простите? — У меня на Родине поговорка такая. Нет боли — нет игры. Так что давайте, что там следующее, чего я не умею. Она усмехнулась. С луком было чуть получше, но тоже не айс. Затем она просто стала гонять меня бегом с препятствиями по тренировочному плацу. Тут она была, казалось, приятно удивлена. Все таки кое-что от физподготовки у меня еще осталось, хоть это все было давно и неправда. А когда я, не моргнув глазом, стала кувыркаться по грязи вперед и назад по всей длине плаца, Арья захлопала в ладоши. — Ну теперь я вижу, что ты точно не леди! Так угваздаться! Но кувыркаешься ты здорово. — Пожалуй, я смогу кое-чему вас научить. Ни лука, ни меча вы явно в руках не держали, но общая подготовка хорошая. Боли и грязи вы не боитесь, значит может и выйдет толк. Подрик, подбери для леди Джейн тренировочный меч по руке. Начнем завтра на рассвете. Тебе тоже будет полезен новый партнер для тренировок. Всегда лучше учишься, когда учишь сам. Так мы внезапно перешли на «ты» с Арьей и подружились с Бриенной. И Подрик тоже тусовался с нами, разумеется. Вечером, мы собрались в покоях Арьи и я пела им песни “Мельницы”, “Эпидемиии” и “Айре и Сарумана”, разумеется. Но Арье больше всего нравилась песня про опального стрелка Высоцкого. Она просила петь ее снова и снова, пока смеялась, хлопая себя по бедру. Бриенна тоже улыбалась. Впервые ее услышав, Подрик воскликнул: — Вот так, спасать принцесс и не жениться потом, оказывается можно, да? Мы все покатились со смеху. С тех пор наши посиделки были частыми, и я рада была нашим встречам, разговорам и тренировкам. Все тело болело. Боль — это то с чем я просыпалась и засыпала. Молочная кислота в ослабших мышцах превращала каждое движение в усилие воли, я шипела и шла утром снова на тренировку. Бриенна гоняла меня как новобранца, но отмывая с себя грязь, я замечала, что ко мне постепенно возвращалась спортивная форма времен института, когда я перешла из конного спорта в спортивное самбо. Санса, когда видела нас, морщила свой точеный нос и не понимала, зачем такие... чудачества. Но Арья уважала меня все больше и Бриенна тоже.