Мой Джон Сноу

На следующий день Джон не выходил из покоев. Я искусала губы в кровь. Утром следующего дня я попросила Бриенну удвоить нагрузку. — Зачем тебе это, Джейн? Ты и так хорошо тренируешься. — Надо кое-что из себя выгнать вместе с потом. Бриенна посмотрела долгим взглядом. И молча покивала. Я была мокрая, как из пруда, волосы липли ко лбу, пот заливал глаза, в ушах шумела кровь. Я увидела на плацу Джона в доспехе и дорожном меховом плаще и остановила бег. — Леди Джейн. — Ваша... милость, — я дышала часто. — Просто Джон. Бриенна гоняла Подрика на другом краю плаца и не могла слышать нас. — Что с вами? — А-а, ничего просто... тренировка... — я старалась сохранить дыхание. — Мне сегодня приснился Бран. Он действительно в опасности там, за Стеной. Я выезжаю туда немедленно с отрядом и надеюсь, что Призрак поможет мне его найти раньше, чем... Я пришел еще раз поблагодарить вас за все. — О, ваша ми... Джон, это очень опасно... Но вы и без меня это знаете. — Зато получится хорошая разведка, — он улыбнулся уголком губ, а я залипла на это движение. — Тогда... Тогда, раз вы туда едете... — я судорожно соображала, как лучше поступить, все слишком быстро менялось. — Понимаю, как это безумно звучит, но попытайтесь привезти живого мертвяка... в смысле, чтобы он двигался. Связать, сковать цепями, заколотить в ящик... Вам скоро предстоит искать союзников, никто не поверит на слово, что эта угроза настоящая, вы понимаете? — Вполне, — он сглотнул и медленно кивнул. — Спасибо! И вдруг снова поцеловал мою руку. Так быстро, что я не успела ее отдернуть и уже развернулся уходить. — Джон, — выдохнула я. — Да? — он мгновенно обернулся. — Прошу... берегите... себя, — я еле могла дышать, сердце выпрыгивало. Он улыбнулся глазами. — И вы берегите себя, леди Джейн. — Просто Джейн... Он коротко взглянул мне в глаза, кивнул и быстро пошел с плаца. А-а-а-а! Зачем?! Что не могла удержаться?! просто Джейн, мать твою, что ты творишь?!!! Я побежала дальше по кругу с удвоенной скоростью. Поравнявшись с Бриенной поняла, что она ко мне обращается: — Король уезжает? — Да, он едет за Стену... На разведку... И чтобы на йти своего брата. Я дала ему один совет... Надеюсь, что это поможет. — Совет. — Да, Бриенна. А теперь убей меня, пожалуйста! — Хм. Тогда держи свой меч крепче! Покачиваясь на лошади Джон думал о ней. Должен был думать о Бране, о мертвецах, подбирающихся к нему, о том, что ему делать дальше... Но мысли снова возвращались к ее лицу. Она была разгорячена бегом, глаза горели, а грудь вздымалась высоко. Джону стало жарко. Ее губы были распухшими, как будто... как будто... они были искусаны... О, боги что это? Джон почувствовал, что ему стало неудобно в седле. Седьмое пекло! Он не думал, что это снова будет возможно для него. С того момента, как он очнулся окоченевший на столе в Черном Замке, он мог чувствовать только холод, даже боль притупленно как-то... Он тренировал и разминал тело, носил дополнительную шерстяную фуфайку под кольчугой, жарко топил покои, но все равно как будто не чувствовал тепла, не мог до конца согреться. Он снова ощутил тепло только в тот день, когда нес ее на руках. Тогда он не понял этого. Но теперь вспомнил отчетливо. Просто Джейн... Он спрятал глупую улыбку в мехах воротника. Снег был еще не глубоким, и до Черного Замка они добрались меньше, чем за две недели. Они спешили. Взяв по заводной лошади каждому всаднику, покрывали в полтора раза большее расстояние за дневной переход, чем обычно. Деньги Железного банка и отправленное им подкрепление оказались очень кстати: повсюду были видны следа работы, новое дерево и свежая каменная кладка. Въехав во двор Черного замка, Джон глубоко вздохнул. О, это знакомое сочетание конского и мужского пота, грязного снега, сломы и бараньей похлебки с репой и луком... Немногие оставшиеся в живых черные братья вперемежку с одичалыми заполнили двор, встречая короля. А Джон вспомнил, как сюда въезжал Станнис, правда с другой стороны Стены... Что-то многовато королей наезжает в многострадальный Черный Замок в последнее время, горько усмехнулся он сам себе. Он сошел со своего рослого скакуна и передал повод подошедшему дозорному, которого он не знал, что было отрадно. Черные братья опустились на колени, одичалые склонили головы. А теперь Джон вспомнил прибытие в Винтерфелл короля Роберта. Как давно это было. В прошлой жизни. Он подошел к Эддисону Толлету, которому передал Черный замок, отправляясь с Сансой отвоевывать Винтерфелл. Он подал ему знак подняться, и остальные поднялись вслед за ним. Несколько мгновений они смотрели друг на друга. Джон улыбнулся первым. Объятия были крепкими, а воспоминания не все были ужасными. — И как тебя теперь называть? — повернулся к нему Скорбный Эдд, поднимаясь по лестнице. — Ты можешь звать меня Джоном, как и раньше. — Что-то мне это не нравится... — А ты-то как сам, Эдд, как тут дела? — Мухам бы понравилось. — Да ладно тебе, я вижу новые ворота и не такие уж голодные рожи... — Да, кстати, я тебя все хотел спросить, а деньги Железному Банку ты отдавать должен или... теперь я? А то, может, их сразу отдать тогда, а то откуда я их потом возьму... Хотя, все равно скоро все подохнем тут... Но вот есть их все равно нельзя, самих по себе, а корабли из Эссоса уже не приходят в Восточный Дозор. И у тебя, поди, ничего и не купишь, а на юг по Королевскому тракту, поди... — Эдд, ну ты в своем духе, седьмое пекло, что за жалобы? Есть у меня одна мысль, пойдем. Эль варить вы же не разучились? Они сидели в бывших покоях Джона. Эль и кровяные колбаски слегка подняли настроение после долгой и не самой приятной дороги. — Ты какой-то другой. Веселый что-ли. Это тебя корона твоя так веселит? Уж не думал, что королем быть веселее, чем лордом-командующим... — Я не ношу корону, Эдд, — усмехнулся Джон. — Может, ты еще и женишься такими темпами, а...? — продолжал брюзжать новый хозяин этих покоев. — Может, и женюсь. Эдд поперхнулся элем. — Спокойно, дружище, я шучу! — похлопал его по спине Джон. — Вот, еще и шутишь. Я и говорю, это точно ты? А-то я уж подумал, что и мне придется, что ты всех... Они выехали на рассвете, на своих мощных скакунах. Выносливые и неприхотливые лошадки дозорных были бы надежнее в пустом стылом лесу. Но им потребуется в какой-то момент скорость. Они не знали, сколько им предстоит искать Брана, но чутье подсказывало, что не долго, так что как-нибудь прокормят их. Стена оставалась за их спинами, и все больше сгущалось какое-то гнетущее чувство. Призрак настойчиво вел их вперед. На второй день пути они не стали ночевать на пепелище, оставшемся от замка Крастера, а расположились в двух милях к северу. Джон не спал, он все думал, о том, что сказала ему Джейн перед отъездом. Ему нужны союзники. Он направил большинство одичалых, способных держать оружие, в пустующие замки на Стене. Тормунд уехал в Твердыню Ночи со своими людьми. Но этого было мало. Он пошлет всех мужчин, что найдутся на Севере, защищать Стену. Но и этого было мало. Он помнил Суровый Дом. Он помнил тот ужас и безысходность, ощущение их обреченности, обрушившееся на него тогда. Но ему не хотелось с ним смириться, сейчас особенно не хотелось. Ему нужны союзники, а их нужно заставить поверить, что угроза реальна. Что Белые Ходоки — давно уже не сказки. При этой мысли у него заныли ребра, он вспомнил, что был готов с кровью выплюнуть свои легкие, после того как один из Ходоков решил с ним поиграть швыряя о стены, прежде, чем убить. Джон сам неожиданно убил его тогда. А вот сможет ли снова, когда придется? Но сейчас ему нужен был живой вихт. Она была права. Она... Призрак поднялся и ощетинился, потом зарычал. Джон мгновенно подобрался, почти бесшумно вынул меч и прислушался. Его бойцы поднимались со шкур, они тоже что-то услышали или почувствовали. — Половине остаться, свернуть шкуры и проверить всех лошадей. Остальные — тихо за мной. Джон пошел за Призраком, а лютоволк скачками понесся вниз по склону холма в лощину, по дну которой протекал, вернее протекал бы, если бы его не сковал лёд, довольно широкий ручей. Джон и его люди припали к земле на границе деревьев. Две человеческие фигурки пытались карабкаться вверх: выбившаяся из сил, уже хрипевшая девушка и бледный, осунувшийся, неподвижный парень на каких-то полозьях. Бран... А за ними... через холм на том берегу переливалась лавина мертвецов. Призрак вцепился в шкуры юноши и пытался затащить его наверх. Девушка упала. Джон отдал приказ, трое его парней уже бежали вниз по склону им на помощь. У него было еще двадцать человек, кроме них. А вихтов были сотни. Джон наблюдал все как будто в замедлении. Звуки стали гулкими, запахи обострились. Девушка, которой помогли взобраться и уже отвели за их спины пахла свежей кровью. Его брат пах слежавшимися шкурами и землей. У него даже не было мгновения, заглянуть в его лицо, обнять его. Его люди пахли страхом и решимостью. А то, что надвигалось, пахло смертью. Он скомандовал быстро отступать под защиту деревьев и к лошадям, они были на вершине холма, вихтам придется карабкаться вверх, это должно их немного замедлить. Он приказал двоим из отряда на самых выносливых и крепких конях взять девушку и его брата и скакать к Стене, не оглядываясь. Он понимал, что как король должен сделать то же самое. Но валирийский меч был только у него. И ему нужна была парочка вихтов живьем. Вот только уйдут ли они сами живьем отсюда? Они уже сложили хворост во что-то вроде бруствера. Каждый вез с собой подготовленную и политую маслом вязанку. Подожгли и выставили перед собой как копья факелы на длинных древках. У каждого на поясе висело еще по два хорошо промасленных факела. Обычные мечи против нежити были почти бесполезны, ибо даже отрубленная рука продолжала ползти вперед, а голова могла вцепиться и укусить. Чудовищная воля Белых Ходоков толкала мертвые тела вперед в бездумном и безвременном, беспрерывном акте уничтожения. А чья воля толкала их самих, Джон не знал. И тут он увидел его. Он медленно и почти величаво выехал на мертвой полуразложившейся лошади на гребень холма по ту сторону ручья. Его вихты уже карабкались по их склону вверх. Четверо парней знали свою задачу поймать, обвязать мешковиной и сунуть двух относительно целых вихтов в плотные кожаные мешки. Нужно было дать им на это время, а затем надеяться на скорость лошадей против скорости пеших мертвецов. Подпустив к себе первые ряды нежити они подожгли заграждение и стали сдерживать остальных, давая время пленить тех, кто был нужен. На Джона наступали сразу четверо, но пока это была нетрудная задача. Он видел, что вихтов погрузили на заводных лошадей и, исполняя его приказ, тоже рванули на юг, к Стене. Он взял с собой верных людей. Надо дать им возможность оторваться, пока держится их заграждение и горят факелы. Для его меча было много работы. Призрак сражался рядом. Оставшиеся из отряда уже стали сами продвигаться к лошадям, но внезапно мертвецы хлынули такой волной, что завалили собой горящие вязанки, стоптали пятерых с длинными факелами, устремились туда, где рвали поводья обезумевшие лошади. Джон бросился туда, но тут на них выехал всадник с горящим шаром, вроде булавы, на длинной цепи, Джон такого раньше не видел. Если бы не огонь и не черное одеяние, Джон принял бы его за Ходока. Всадник сминал, поджигал и разбрасывал вихтов. Джон крикнул своим людям скакать прочь, сам прикрывая отступление. Вихты напирали, он, пятился к лошади. — Вот вечно так, Джон! Уноси ноги, хватит играть в героя! Джон остолбенел. — На лошадь, мать твою! Оглянувшись, он видел, как черный всадник продолжает раскидывать вихтов, давая ему возможность уйти. Призрак тоже остался с ним. Джон не успел приказать ему спасаться... Но кто он? Откуда знает Джона по имени?! Он был весь в черном, и черным полотном было закрыто его лицо. Но голос его Джон как будто узнал. Неужели... Неужели?! Джон скакал прямо на юг по следам своих людей, пока его лошадь не стала хрипеть. Он перешел на рысь, а затем на шаг. Погони не было. Джон надеялся, что они расположились где-то недалеко, у него не было факела, а безлунная ночь была густой, как деготь. — Ваша милость! Слава богам! — окликнувший его воин подбежал и взял повод, — сюда, мы встали за этими камнями. Джон спрыгнул и быстро пошел к юноше, укрытому шкурами. — Бран... — Джон опустился на колени и крепко обнял брата. — Джон. Ты успел. — Да! Я видел тебя во сне... — Я теперь Трехглазый Ворон. Древовидец. Я позвал тебя, потому что Иные были уже близко. — Бран, расскажи мне все, что ты знаешь! — Они будут здесь к рассвету, он гонит их. — Собрать хворост на новые вязанки, сделать новые факелы, огня не разжигать! — бросил Джон приказ. — Им не нужен огонь, чтобы понять где я, на мне его метка. Он будет идти за мной до самой Стены. Вы можете развести костры. — Метка?... Разведите огонь. Растопите снег и напоите лошадей, мою попозже. Ори, Ковин, Джетт и Гасси, встаньте по периметру. Остальным — греться и отдыхать! Бран представил Джону Миру Рид, ту девушку, что тащила его. Рид, дочь Хоуленда. Интересное совпадение. А затем рассказал, как Теон явился в Винтерфелл, как они убегали и пробирались к Стене, как он был совсем рядом в Короне Королевы и у замка Крастера, но сделал выбор идти дальше на север и стать Трехглазым Вороном. — Ты тоже сделал один свой выбор, Джон, и тебе предстоит еще один, более сложный. Она тебе все рассказала, я видел. Джон кивнул. — Ты знаешь кто и зачем вернул меня? — Ваша милость, приближается всадник! — Один? — Так точно! Сердце Джона упало куда-то в район его сапог. — Мы еще успеем поговорить об этом, Джон. А сейчас иди к дяде Бенджену. У вас мало времени. Джон быстрым шагом пошел за часовым. И тут из-за деревьев с той же стороны, откуда приехал таинственный всадник вышел Призрак. Всадник спешился. Огромный белый лютоволк спокойно встал рядом с высоким человеком в черном. — Пропустите!... Призрак, мальчик, ну ты как? — Джон обнимал и осматривал друга. На шее и боку была уже запекшаяся кровь, но не так много, он будет в порядке. — Это правда ты?! — он обратился к стоящему неподвижно пришлецу. — Да. И нет, — тот отодвинул полотно, скрывающее лицо, и Джон с ужасом увидел, что кожа его мертвенно бледная и местами начала разлагаться. — Ты... — Меня убили тогда, в той разведке. Дети Леса нашли меня и остановили перерождение. С тех пор я не живой, но и не мертвый. Ходок проткнул меня своим ледяным мечом как муху. У меня не было валирийской стали, как у тебя! — его дядя усмехнулся и положил руку на его плечо. — Я рад видеть тебя, сынок. Позволь мне так назвать тебя в последний раз, хоть ты мне и не сын. Я знаю, что Нед мертв, и что Роберт мертв тоже. И что ты теперь — король Севера. Как только ваши лошади отдохнут, вы поскачете к Стене так быстро, как сможете. Я останусь и задержу их тоже насколько смогу. Но сначала, я обещал тебе один разговор перед отъездом. Пойдем. Они отошли к дальнему костру. По жесту Джона их оставили одних. — Но почему ты не можешь поехать с нами, дядя?! Ты не задержишь их надолго один! Я не хочу потерять тебя еще раз! — Я сказал, что, наконец, расскажу тебе о твоей матери, а ты спрашиваешь меня об этом?... Узнаю тебя Джон! Я рад, что ты смог остаться собой. Тебе пригодится это умение, когда я тебе расскажу то, что следовало рассказать давно. Джон решил услышать все, что скажет дядя, прежде чем открыть, что он уже знает, кем были его родители. Обида на него и… того, кого он всю жизнь считал своим отцом, все еще жгла. — Если честно, я тогда не был в восторге от идеи о твоей присяге Дозору в столь юном возрасте. Я лишь хотел, увезти тебя из Винтерфелла от моей невестки. И чтобы ты увидел своими глазами, что это за место и что за люди. Я отстранился от тебя, чтобы тебе не на кого было опереться и не за что держаться в Черном Замке. Я полагал, что ты разочаруешься и предпочтешь отправиться, например, в вольные города, пожить своей жизнью... У меня были кое-какие ценности и сбережения и Нед, разумеется, собирался тебе помочь... Никто из нас не знал, что все так обернется. Что я не вернусь и он тоже... Холодные Руки помолчал, глядя в пламя костра. Джон смотрел туда же. — И что, вернее кого вижу я перед собой? — вдруг почти весело проговорил бывший Первый разведчик, — Молодого короля, мать его, Севера! — Ну сначала я был Лордом -командующим Ночного Дозора, правда недолго, — подал наконец, голос Джон, усмехнувшись. — И я горжусь тобой. И твоя мать гордилась бы тобой, знай это. А затем дядя поведал ему тайну. Тайну, которая могильной плитой лежала почти двадцать лет на плечах и судьбах троих мужчин и одного парня, который считал себя бастардом. Ирония богов заключалась в том, что и на могильных плитах временами вырастают чудесные цветы. Например, синие зимние розы. Джон знал, что его мама их особенно любила. Он выслушал дядю, не перебивая. — Ты как-то слишком спокоен даже для тебя, Джон! Я начинаю волноваться... Джон глубоко вздохнул. — Я уже знаю эту тайну, дядя. Но мне важно было услышать все, что сказал ты. Ты не представляешь, как это важно для меня. — Думаю, что представляю. Но откуда?! Кто рассказал тебе? Хоуленд Рид... — Так и не покидал Сероводья и своего замка. Я еще не ездил к нему. Сначала я поехал за Браном, он позвал меня. Что есть у Хоуленда? Есть ли что-то материальное, что может доказать мое происхождение? Дядя смотрел на него пораженно, с каким-то новым уважением. — У Рида есть арфа принца Рейегара. Которую тот оставил в Башне Радости, и детское одеялко, вышитое трехглавыми драконами и синими розами, в которое тебя завернула Лианна... Нед убрал все это и взял с Хоуленда клятву хранить и тайну, и доказательства. Джон шумно вздохнул и опустил голову. При упоминании этих вещей ему трудно было сохранить спокойствие. И дело было даже не в том, что это были доказательства. А в том, что они держали их когда-то в руках. Его родители. У него против воли выступили слезы. — Ты позволишь мне тебя обнять, Джон? Ты простишь меня? — Дядя... Когда Джон пришел немного в себя Бенджен повторил свой вопрос. — Но кто, ради Старых богов, рассказал тебе? — О, дядя это такая история... Незадолго после того, как меня объявили королем, в чертог привели очень странную девушку... — Прости, что перебил, но ты получил корону от лордов даже с фамилией Сноу! Подумать только! Воистину кровь — не водица... Продолжай! — Эта девушка, Джейн, она пришла к замку одна, в необычной одежде и утверждала, что знает, чем можно убивать Белых Ходоков... — ??? — Да я сам охренел тогда... — Джейн? — поднял брови его дядя. Джон кивнул немного смутившись, что так сразу выдал их довольно близкие отношения, но стал рассказывать про Джейн все подробно и без утайки, кроме некоторых обстоятельств, которые он и пред собой еще не до конца готов был признать. Теперь уже дядя Бенджен внимательно слушал его, и для Джона это было так же ценно, как поддержка Джейн, которую она проявила тогда в Богороще. Они говорили еще долго. — И что теперь ты намерен делать, когда знаешь, кто ты? — Сейчас это не имеет большого значения. На Железном Троне сидит Серсея, на нас идут Белые Ходоки, а еще, по словам Джейн, в Вестерос плывет Дейенерис Таргариен с огромной армией и тремя драконами! — Дейенерис... это... — Ну, моя, получается, тетя. — М-да, ситуация. И как же король Севера будет из нее выходить? — Я думаю, он полагает, что нужно заполучить Дейенерис Таргариен в союзники с ее драконами и армиями. Если придется, официально уступив ей права на гребанный Железный Трон, и даже помочь ей его завоевать, если она поможет нам против Ходоков. — Хм. — А что посоветовал бы ты, дядя? — Думаю, примерно то же самое, племянник. Будь я приближенным к королю. — Мне так не хватало тебя! Они снова крепко обнялись, на этот раз уже без слез. — Я очень рад за тебя, волчонок. Я рад видеть, каким ты стал и рад видеть, к чему ты стремишься. Я горд, что хоть немного приложил руку к твоему воспитанию. — Не немного! — И я рад слышать, что и как ты рассказываешь о той девушке. Как ее, Джейн, да? — Нет-нет, я не... — Джон, не начинай! Тебе не в чем оправдываться. Теперь ты — король, а не брат Ночного Дозора. А, вернись я тогда, ты бы им и не стал. И тебе нужна будет жена, и нужны будут наследники. Ты еще очень молод, но тебе придется как-то решать этот вопрос. Дядя полушутливо обнял его за плечи. А Джон почему-то очень смутился. — Возможно, тебе стоит рассмотреть женитьбу на Дейенерис, это будет очень сильный союз, а среди Таргариенов были и более близкие браки... — Что-о? Жениться на тете? Ты серьезно?! Сколько бы у нее ни было драконов и мечей... Да и какой из меня Таргариен? Я буду Старком и только Старком. — Ну вот, и она, выходит не годится... — Я не сказал, что Джейн не годится! — выпалил Джон, а потом сообразил, каким идиотом он выглядит, и совсем стушевался. Дядя Бенджен хохотал от души: — А-а-а-ха-ха-хах! Ну и порадовал ты меня напоследок! Лучшего я и желать не мог! Я и не помню, когда в последний раз смеялся, Джон, и был так рад! За тебя рад... Тут он притянул голову Джона к своей. — Запомни, Джон, будь верен себе и своему сердцу! Оно у тебя золотое, как у твоей матери! Но не забывай и про разум. Иначе закончишь как Нед или хуже того, как Роберт... Но я о тебе, конечно, так не думаю. Я уйду спокойным за тебя и за Север. — Уйдешь куда? — Я полужив-полумертв. Это не будет продолжаться вечно. Я очень хотел бы быть с тобой рядом, но я не могу пройти за Стену. Даже близко подойти не могу. И они тоже не могут, пока Стена стоит. Имей это ввиду. Я не знаю, сколько еще продолжится эта гребанная магия, которая позволяет мне иногда думать, что я все еще жив!... Так что я уйду туда, откуда обычно не возвращаются, и скорее раньше, чем позже... Но уйду с радостью и чувством выполненного долга. Подари мне их: скачи к Стене без оглядки, как только лошадь отдохнет! Ты понял меня, сынок?! — Я понял, дядя. И Бенджен снова заключил его в свои объятия. И они скакали без оглядки, как только забрезжил рассвет. Он, Бран, Мира Рид, и одиннадцать оставшихся его парней. К вечеру они прошли по туннелю в Черный Замок, практически загнав лошадей. Дядю Бенджена Джон больше никогда не видел.