Мой Джон Сноу

Рано утром меня разбудила служанка Кэти: — Миледи, просыпайтесь! Вас зовет к себе король! Вернее не к себе, а сказал, что будет ждать вас на лестнице в каком-то месте, которое вы знаете, он сказал вы поймете… Я ничего не поняла, миледи, но вот… умываться… Я рывком села на кровати: — Как давно это было? — С полчаса назад, миледи… Пекло! Вот, я уже ругаюсь по-вестеросски... — Почему не разбудили меня сразу? — Ждали, когда вода нагреется, миледи… — В следующий раз, если что-то такое: позовет король Джон, лорд Сиворт или кто-то из наших… или даже не наших — будить сразу! — Слушаюсь, миледи! Какое платье? — Серо-голубое, на пряжках. Она ахнула: — Но оно такое короткое… — Именно! Я уже умылась и почистила зубы, намотав на палец уголок полотенца за неимением зубной щетки. Обтерлась быстро тем же полотенцем, намочив его в воде с уксусом. Накинула тонкую льняную сорочку и застегнула любимое платье с запаАхом, самое первое мое. — Как заплести волосы, миледи? — Я сама. Расческу. Я опустила голову вниз, встряхнула волосами, расчесала их довольно поверхностно и заплела обычную косую косу. Теперь чуток туши. Скоро кончится, эх-х… Надо не выкидывать футляр, может, кто из мейстеров или каких умельцев чего придумает за пару золотых драконов… Натянула штаны и высокие сапоги из мягкой кожи. На все ушло пятнадцать минут. Как к первой паре, когда проспала. — Все. Кэти смотрела ошарашенно, как леди могла собраться на выход за столь короткое время, да еще почти самостоятельно. — А завтрак? — Что там? — Люси должна вот-вот принести… лепешки, сыр, каштаны… — Пошли ее бегом за мной с лепешкой и фляжкой воды. Я спешно направилась по коридорам замка к выходу. Очевидно Джон имел ввиду ту площадку, где все мы попадали при появлении дракона, других особенных мест на лестнице я не припомню. Уже у ворот меня догнала запыхавшаяся Люси: — Ми-леди… Кэти сказала… вот!… — Давай. Спасибо! Я стала быстро спускаться вниз по лестнице через две ступеньки, жуя лепешку и запивая из фляжки, и почувствовала себя как на крыльце ГЗ прямо… Аж улыбнулась. Джон стоял на той самой площадке. Что-то мне это уже не очень нравится… Он обернулся на звук шагов, на лестнице они чувствовались издалека. Она стремительно шла вниз, ловко перешагивая через две ступеньки и жуя на ходу лепешку. Очевидно это был ее завтрак. Джон почувствовал укол совести и удивился, что она пришла так скоро. Он рассчитывал провести в ожидании еще как минимум час и кое-что заодно обдумать. — Прошу прощения, Джон, служанки меня не сразу разбудили! Пока воду грели, завтрак несли… Она выглядела свежо и прекрасно, как всегда. Волосы убраны, как она обычно их заплетала, и на ней было то самое платье, которое тогда привлекло его внимание... — Не сразу разбудили? Вы хотите сказать, что собирались не все то время, пока я жду? — Мне жаль, что вам пришлось ждать! Я сделала выговор служанкам. Она что полностью собралась за полчаса? Какая леди на это способна вообще?! Его разобрал смех. Она снова удивляла его. — Что смешного? — Ничего… Прошу прощения! Я как-то ждал Сансу, мы должны были ехать к Сервинам… Я восхищен вашей скоростью и... результатом! Джон искренне поцеловал ее руку, а она, казалось, не до конца поняла и все еще немного хмурилась. — Мы куда-то едем? — Куда тут можно ехать? Море кругом! Но я хотел вам кое-что показать, прежде чем мы отправимся к королеве Дейенерис, она ждет нас после полудня. — Она это сообщила? Много я проспала… — Время встречи мне назвал вчера Тирион, мы ужинали вдвоем, не официально. А то, куда я хочу вас отвести, показал сир Давос. Это не очень далеко, на берегу в пещере, где добывают обсидиан. А вам нужно было отдохнуть, хорошо, что вы это сделали. Прошу прощения, что лишил вас нормального завтрака. Его переполняла нежность. Это было неуместно. Он вздохнул. Спустившись с лестницы, Джон повел меня по берегу к большой пещере. Песок здесь был крупный и колючий, шаги наши хрустели, чайки кричали над пенными волнами. У входа в пещеру торчали в стенах факелы, где-то в глубине слышался стук инструмента. Он взял один из факелов и протянул мне второй: — Хотел показать вам, сколько его там… Черные стены пещеры слоями уходили ввысь, потолка видно не было. У меня захватило дух от этого зрелища. — Захватывающе, да? — он улыбался, как будто сам это все сделал или как минимум открыл. — Нам хватит с лихвой на все виды оружия! Если только мы успеем его изготовить… — Это великолепно, Джон! — воскликнула я тем не менее совершенно искренне. — Это еще не все! Пойдемте со мной. И он повел меня в один из узких проходов слева. Почему-то сердце как-то предательски прибавило. Проход кое-где был низкий, приходилось нагибаться. А в одном высоком месте его перегораживал упавший камень, гигантский осколок породы, который потребовалось перелезать. Хорошо что я надела именно это платье, как чувствовала, что без какой-нибудь жопы труднодоступной местности не обойдется. Я взобралась на камень и хотела спуститься, но Джон сам спустил меня на землю, задержав руки на талии, подольше, чем это было нужно. Его зрачки заполнили почти всю радужку... должно быть от полумрака... Свое бешеное сердце я уже была готова выплюнуть. Но он убрал руки и пошел вперед, отвернувшись и освещая путь факелом. Это хорошо, а то я могла бы освещать его своим лицом, настолько оно пылало. Черти полосатые! Когда это закончится наконец?! Через полгода? Когда там химия в крови успокаивается при влюбленности? А то меня так инфаркт хватит от всех этих объятий ненароком, а неотложки тут нет... Я выравнивала дыхание, а Джон вывел меня в пещеру поменьше, все своды которой заполняли наскальные рисунки. — Мне вчера это показали рабочие Давоса. Спросили чего с этим делать, — он усмехнулся. — Это что, Дети Леса нарисовали? — я была поражена. Место излучало какую-то нездешнюю силу. — Я думаю, да. Еще во времена века героев и Долгой Ночи. Глядите… Джон взял мою руку с факелом за запястье и поднял повыше. — А это — Первые люди... Они вместе сражались тогда с общим врагом, видите? Он стоял у меня за спиной, одной рукой держа свой факел высоко, а другой разворачивая меня за руку то в одну сторону, то в другую. На стенах было много спиральных и круговых символов, изображение маленьких существ, а рядом более высоких и как будто в доспехах, и еще… их трудно было не узнать… группа зловещих белых фигур с ледяными синими глазами… Меня стала бить дрожь. — Что с вами, Джейн? Вы испугались? — Это… жутко, да… Надо перенести все рисунки на пергамент! И показать Сэму в Винтерфелле, возможно вместе мы сможем их как-то расшифровать… И надо показать все это королеве Дейенерис! Это поможет убедить ее... — Возможно, но сначала я хотел показать это вам, — произнес он особенно низким голосом. Выражения его лица или глаз я все еще видеть не могла. И тут меня накрыло осознание: на моем месте сейчас должна была стоять она, вернее это я стояла на ее месте, в сериале Джон привел в эту пещеру Дейенерис и показал рисунки Детей… — Но, думаю вы правы, ей показать тоже стоит, — сказал Джон уже более спокойным тоном. — Однако нам пора! Она будет ждать нас. Сегодня многое может решиться. Или нет. Дорогой я еще раз обдумывала ситуацию. Политическую ситуацию. Серсея сейчас еще слаба, Томмена недавно похоронили, если все идет, как я знала, конечно. Она еще не наняла золотые мечи. Джон не пойдет за Стену за вихтом, он уже здесь и произвел нужное впечатление. Королева Дейенерис требует преклонить колено, но пока не ясно, готова ли она помочь в войне против Иных. Джон, очевидно, будет медлить с ответом до последнего и постарается ее убедить заключить равный союз. Мы впервые были в зале для советов, том самом, где стол вырезан из камня в виде подробнейшей карты Вестероса со всеми замками, холмами и долинами, речками, бродами и колодцами. Вместо одной из стен была терраса с колоннами, открывающая вид на залив, и оттуда ветер приносил крики чаек и свежую прохладу. В зале нас ожидали королева Дейенерис, Миссандея и Тирион. Четверо безупречных подпирали углы, почти неотличимые от колонн. — Давайте начнем, — пропела своим голосом-колокольчиком юная королева. И прекрасная, как он сказал в прошлый раз... Все уселись в подготовленные кресла. — Надеюсь, у вас было достаточно времени подумать, король Джон. Я оценила ваше эффектное представление в тронном зале. — Я не планировал его таким эффектным, ваша милость. Я хотел просто показать вам живого мертвеца, уж простите за каламбур, и запихать его обратно в ящик. У меня было их всего два, и я рассчитывал впечатлить ими как можно больше лордов, чтобы показать, что угроза реальна, и привлечь как можно больше войск на свою сторону. Исключительно для борьбы с Ходоками. Но ваш… друг и советник Даарио Нахарис, я, кстати, не вижу его, решил, очевидно, защитить вас и разрубил его на куски... Дейенерис прервала его. Джон нервничал, раз стал говорить так много. — Я назвала вас королем в тронном зале, потому что вас им провозгласили знаменосцы Севера! Но это не означает, что я позволю этому продолжаться. Вы должны преклонить колено, и я обещаю дать вам войска, о которых вы просите. И даже полечу сама с драконами к вашей Стене. Но только после того, как займу трон, который принадлежит мне по праву. Джон вздохнул: — Моя главная цель — спасти живых от мертвых, а не быть во что бы то ни стало королем. Но я не могу преклонить колено. — Стоит ли ваша гордость спасения, как вы говорите, живых от мертвых?! — Дело не в моей гордости. Если бы это помогло, я присягнул бы вам еще в день нашего прибытия. Но лорды Севера не примут и не потерпят правителя с юга. Не после того, как ваш отец сжег моего деда, не после того, как Джоффри Ланнистер обезглавил Неда Старка, а Фреи по научению тех же Ланнистеров убили Робба и половину рыцарей и сыновей знатных родов на Красной Свадьбе! Вы не знаете Север. Вы не сможете им править. А если я присягну вам, они так или иначе избавятся от меня и обратят свои мечи против вас. А пока все это будет происходить, никто не поможет Ночному Дозору сдерживать главного врага. Поймите, я — не враг вам и не соперник. Я готов быть вам другом и соратником, но нам нужен равный союз… — Ваша милость, возможно стоит обдумать слова Сноу, — Тирион, видимо, намеренно пропустил титул, чтобы не раздражать лишний раз королеву, а назвать Джона по имени не решился по той же причине. — Нам действительно придется рано или поздно столкнуться с угрозой из-за Стены, мы видели все своими глазами, — он задумчиво соединил попарно свои короткие пальцы с дорогими перстнями, — но без нашего гостя мы вряд ли сможем ее даже осознать в полной мере. Да и, если подумать, зачем вам нищий обескровленный Север? — он бросил виноватый взгляд на Джона, но тот был невозмутим. — Одно дело — послать войска, что и так придется делать, с нынешним правителем Севера или без него. К тому же он не настаивает делать это немедленно и даже вызывается помочь вам в завоевании Железного Трона... Другое — кормить и восстанавливать потом весь регион долгой зимой, учитывая, что половина Вестероса и так лежит в руинах после войны Пяти королей… Похоже, Тирион мог придумать много синонимов слову “король”, не называя так Джона. Но Дейенерис это не впечатлило. — Достаточно, лорд Тирион! Я услышала вас обоих. Мне жаль что здесь нет лорда Вариса, он, несомненно, тоже сказал бы что-то в этом духе, что шесть королевств лучше, чем руины семи. И лучше надежный друг на Севере, чем война на несколько фронтов... (Первый ролик с 1:30) На несколько мгновений в зале повисла тишина. Королева раздумывала, постукивая изящными пальчиками по столу. Казалось, она вот-вот согласится. — Итак, Джон Сноу, я... отвергаю ваше предложение. Мне по праву принадлежат семь королевств Вестероса, а не шесть! Если я буду раздаривать независимость своим союзникам, от них ничего не останется. Я помогу вам, только если буду уверена в вашей верности. А я буду в ней уверена, только если вы принесете мне присягу! Джон смотрел на нее несколько мгновений сосредоточенно, а затем произнес: — А что если докажу вам свою верность и единство с вами другим способом? Все замерли. А мое сердце остановилось: вот и настал тот момент, ради которого я, наверное, оказалась здесь и помогла ему смириться с происхождением, чтобы сейчас он сделал ей предложение, пусть вздохи и взгляды в той пещере достались и не ей. Чего стоят вздохи и взгляды, если на кону жизнь всех живущих?... — И что же это за способ? — сверкнула прекрасными глазами Матерь Драконов. — Прежде чем я озвучу его, я прошу вас дать мне ваше королевское слово, что независимо от того, примите ли вы это мое предложение, никто из моих советников и друзей, присутствующих здесь и прибывших со мной, не пострадает. Если вы отвергнете его, я готов вручить вам свою жизнь и судьбу, но вы беспрепятственно отпустите всех остальных на Север и дадите достаточно кораблей, чтобы увезти весь добытый к этому моменту обсидиан. — Что же... — она гневно вздохнула, — я даю вам такое слово! Это не большое обременение для меня и невысокая цена. Но если ваше предложение окажется пустышкой, то и мое слово — тоже! — О, смею вас заверить, мое предложение вас заинтересует. Я намерен рассказать вам об одном вашем кровном родственнике и прямом наследнике Железного Трона. Позвольте моим людям принести сундук красного дерева из моих покоев. Тирион выронил кубок. Дейенерис подалась вперед: — Мой брат Визерис мертв и не мог выжить, я сама видела, как Дрого наградил его золотой короной, которую он так жаждал! — Речь пойдет не о Визерисе. — Если вы мне лжете сейчас… — прошипела королева. — Вы вольны будете меня казнить, я не окажу сопротивления. Она откинулась на спинку кресла. — Пусть несут ваш сундук! Сир Давос встал и скрылся за дверью. — И кто же этот таинственный родственник?! — Я начну немного издалека, с вашего позволения. Как вам известно, у вашего брата, принца Рейегара, было двое детей и их зверски убили по приказу Тайвина Ланнистера. Ноздри Матери Драконов и Разрушительницы оков раздувались от гнева и напряжения. — Я скорблю не меньше вашего, поверьте. Но у принца Рейегара был еще один ребенок. — Неужели бастард?! — не выдержал Тирион. — Вовсе нет. Имеется запись верховного септона Марона от 282 года о расторжении его брака с принцессой Элией Мартелл. И о заключении другого брака… с Лианной Старк. Тирион был ошеломлен, он, кажется, уже догадывался, к чему клонит Джон. Королева смотрела на Джона как на того мертвеца. — Он не похищал ее. Она сбежала с ним добровольно, поскольку они полюбили друг друга, встретившись на турнире в Харренхолле. И уже после гибели вашего брата от рук Роберта Баратеона, она родила сына. (Второй ролик) Открылась дверь, вошли сир Давос, сир Кайл и сир Роннел с сундуком. Они поставили его перед Джоном, затем рыцари поклонились и вышла, а Давос встал рядом с Джоном. Я много бы отдала, чтобы сделать то же самое, но я не должна была отвлекать ни самого Джона ни остальных. — И где же сейчас этот сын? — раздельно проговорила бледная как ее волосы Дейенерис. Джон вздохнул глубоко: — Он перед вами. Жаль, что у меня не было под рукой фотоаппарата. Немая сцена была достойна, чтобы ее запечатлеть. Я сделала бы состояние, продавая фотки фанатам… Вот только мне было совсем не смешно. — И он готов добровольно и письменно отказаться от своих прав на престол в вашу пользу без каких либо претензий. И снова предложить вам быть вам союзником, добрым другом и… родственником. Все раскрыли рты от изумления. Тирион что-то забормотал, Миссандея то обеспокоенно смотрела на свою королеву, то с ужасом на этого северного короля-самоубийцу. Множество чувств сменилось на лице Дейенерис словно волн на глади озера, прежде чем она произнесла: — И какие у вас есть доказательства в подтверждение ваших дерзких слов? Джон поднялся, открыл сундук и извлек журнал верховного септона, открыв его на нужной странице, и протянул Тириону. — Но… это доказательства брака, но не рождения ребенка и не того, что этот ребенок — именно вы, — поднял тот глаза на присутствующих. Джон грустно улыбнулся: — Ваша милость, позовите сира Барристана, он должен узнать эту арфу. Изящный инструмент оказался на середине стола. — Немедленно позовите сира Барристана! Джон перевел дыхание. Тирион налил и осушил кубок. Давос стоял неподвижно, Королева и ее советница разглядывали арфу, а я позволила себе посмотреть на Джона. Он же, пользуясь паузой, тоже посмотрел на меня, ища поддержки. Я вложила в свой взгляд все что могла и даже то, чего не следовало. Вошел Барристан Сэлми и сразу же уставился на арфу. Дейенерис подняла на него взгляд, осознавая, что задавать ему вопрос не придется. — Откуда… здесь эта… арфа? Старый рыцарь в два шага преодолел расстояние от дверей. Он медленно и чуть дрожащими руками взял ее из рук Дейенерис. Казалось он вот-вот заплачет — такое растроганное у него было лицо. — Сир Барристан, Джон Сноу утверждает, что он — сын моего брата Рейегара и Лианны Старк! Джон спокойно выдержал ошеломленный взгляд Барристана Смелого. — Эта арфа несомненно принадлежала принцу. Я узнал бы ее из тысяч других! Но откуда она у вас?! — Принц Рейегар оставил ее в Башне Радости, в Дорне, где они скрывались с моей матерью, уходя воевать с Робертом. Там ее, умирающую, нашел Нед Старк, и она перед смертью взяла с него клятву, что он сделает все, чтобы защитить меня от Роберта. И он это сделал ценой своего семейного счастья и чести, назвав меня своим бастардом и воспитав как сына. А арфу и… это одеяльце, — тут голос Джона дрогнул, — он отдал Хоуленду Риду, который сопровождал его тогда. Лорд Рид — единственный из живущих, кто был там и видел все своими глазами. Он поклялся лорду Старку хранить тайну и даже не покидал своего замка все эти двадцать лет. Я вызвал его лишь когда сам узнал эту тайну. — Но как вы ее узнали?! — теперь собеседником Джона был исключительно рыцарь в белом, который любил его отца более всех. Я напряглась внутренне, этот момент мы как раз почему-то не обсудили. — Мой друг и брат по Ночному Дозору Сэмвелл Тарли обнаружил записи верховного септона о браке принца и леди Лианны во время своей учебы в Цитадели, — он жестом попросил книгу у Тириона и передал сиру Барристану. — Он думал, что это будет мне интересно, поскольку касается моей тети. Но мой дядя Бенджен Старк, которого я встретил за Стеной, когда ходил за вихтами, рассказал мне правду. К сожалению, его уже нет среди живых. Это он помог Лианне бежать с Рейегаром после того турнира, и по возвращению мой дядя Нед все рассказал и ему. Бенджен сказал, что помог тогда Лианне, потому что видел, как сильно она полюбила принца, а тот — ее. Восстание Роберта было основано на лжи. Он не принял того, что Лианна сбежала от него, и объявил, что мой отец увез ее силой… — Вы себе не представляете, что это значит! Все эти годы я не мог поверить, что Рейегар был способен… Я терзался и мучился! И только поэтому не бросился на свой меч и принес присягу Роберту, а затем его сыну!… Тирион посмотрел на Барристана, на Джона, а затем — на Дейенерис. И я тоже. О, боги! Лучше бы я не смотрела. Она пылала таким гневом... Не замечая этого, сир Барристан подошел к столу и взял забытое всеми одеяльце. — Синие зимние розы… с них все и началось... Тут он заплакал, подошел к Джону, поднял его за плечи и крепко обнял. Джон сам уже еле держал себя в руках. Словно ледяной водой всех отрезвил голос королевы Дейенерис: — Довольно, сир Барристан! Я увидела достаточно. Есть только один способ выяснить, лжет нам Джон Сноу или нет: драконы! Если он и вправду — Таргариен, они не причинят ему вреда. Он оседлает одного из них или умрет в его пламени за свою чудовищную ложь! Все обернулись на королеву в ужасе, а она резко встала с кресла, теперь уже обращаясь к Джону: — Вы сказали, что я вольна буду казнить вас, если вы солжете. Извольте же немедленно пойти со мной и проверить это! — Но ваша милость… — начал было Тирион. Она нервным жестом остановила его. — Прошу всех проследовать за мной! — проговорила она, от ее гнева можно было зажигать факелы. Джон встретил его ледяным спокойствием. Дейенерис, не желая слышать больше никаких возражений, стремительно вышла из зала. Джон бросил короткий взгляд на меня, а я еле заметно кивнула ему. Он, бледный и сосредоточенный, последовал за ней, а за ним — мы все. Только сир Барристан остался в зале, опершись руками на край стола и роняя скупые, но горячие слезы на вышитое одеяльце, которое он сжал в руке. В коридоре сир Давос поравнялся со мной и нашел мою руку, я пожала ее и посмотрела в его встревоженное лицо. — Надеюсь, он знает, что делает... — Он знает, сир Давос. Вот черт! Я-то знаю, что он сможет. Или?!... Я уже рвала на себе волосы однажды, когда он умирал после похода за Стену. Это я сказала, что он сможет встретить там Брана... И сейчас не толкаю ли я его на смерть?! В сериальной версии Дейенерис была расположена к Джону, когда он впервые дотронулся до дракона, и любила его, когда он сел верхом на Рейегаля. Сейчас она бушевала от гнева и возмущения, как та буря, во время которой она появилась на свет. Она подошла пружинистым шагом к холму, на вершине которого лежали Доргон и Рейегаль. Визерион, видимо, где-то охотился. Закат уже занимался румянцем, дул слабый бриз, было прохладно и сыро, но это было неважно. Драконы стали подниматься и гневно шипеть, переходя на рык. Они чувствовали гнев и возбуждение своей матери. Медлить было нельзя. — Ваша милость! Королева Дейенерис! — я удивилась, насколько звонко прозвучал мой голос: все или ничего... — Вы можете казнить или сжечь меня прямо сейчас за дерзость, но я скажу. Она медленно обернулась и впилась в меня глазами. Казалось, она сама, без помощи драконов испепелит меня. — Вы славитесь своей справедливостью и умом! Но сейчас вы рискуете погубить единственного во всем мире… родного человека! — мои последние слова, то, как я сказала их, заставили Джона чуть нахмуриться и тоже не отрываясь смотреть на меня. — Драконы, ваши дети, чувствуют ваш настрой. Когда вы так разгневаны, они не позволят подойти к себе даже самому Эйегону Завоевателю или тому, кто хоть трижды Таргариен, но которого не хотите представить им вы! Они признают только вас! Цена ошибки слишком велика! Вы можете прямо сейчас потерять единственного родственника и ценного союзника, можете обратить против себя Север, потому что Север будет помнить... Королева несколько раз шумно вздохнула: — В ваших словах есть смысл, леди Клиншит. Я постараюсь держать в мыслях надежду, что ваш король не лгал мне столь дерзко, объявляя себя моим племянником! Но я требую подтвердить это прямо сейчас! Она развернулась и пошла к драконам, которые были встревожены и готовы нападать, если только их матери будет какая-либо угроза. Королева гладила их и что-то говорила. Джон стоял прямой, как меч и белый, как снег. Я, мысленно плюнув на все, подошла к нему и взяла за руку. Он удивленно посмотрел на меня. — Вы сможете, Джон! В той… легенде вы летали на Рейегале как его всадник. Верьте! — он легонько сжал мою руку и... погладил большим пальцем тыльную сторону моей ладони. От этой неуместной нежности у меня на глазах выступили предательские слезы. — Спасибо вам, Джейн! Спасибо за все… — сказал он как-то особенно тепло и тихо и шагнул к драконам. Когда он медленно подошел и остановился в метре от морды Рейегаля, казалось, что даже холм, замок и море затаили дыхание. Дейенерис смотрела на него, не отрываясь. Время стало тягучим как смола. Джон смотрел в глаза дракону и почти не дышал, а дракон застыл и смотрел на него. Громадные ноздри раздувались, от него исходило тепло, которое показалось Джону приятным. От этого тепла его шрамы почти не болели. Как от того тепла, которое разлилось по руке, когда в ней была рука Джейн. Этот огромный и грозный зверь обнюхал Джона и почему-то напомнил ему Призрака. Он видел перед собой пасть с зубами, размером с его локоть, в глубине которой собирался жар. Джон смотрел на него, как завороженный, этот жар напомнил ему огонь очага в Винтерфелле... Дом. Джон не чувствовал страха, он сделал еще полшага и медленно протянул руку к морде Рейегаля. Его чешуйчатая кожа была горячей и подвижной. Дракон шумно втягивал воздух, вбирая себя запах этого человека, что осмелился к нему подойти. От него пахло не так, как от матери. Но и не так, так от других людей, которых он видел так же близко. Они кисло воняли страхом, потому что эти мгновения были для них последними. Этот человек пах иначе. И было что-то родное, что заставило дракона сильнее прижать морду к руке и смотреть очень пристально и изучающе. — Это правда, — выдохнул Тирион, — он Таргариен... Остальные стояли молча с открытыми помимо воли ртами. Кроме меня и Дейенерис, и от нее это не укрылось. — Я — Старк. И навсегда останусь им, — сказал Джон, медленно повернувшись к нам. И в его голосе было что-то, чего не было в нем раньше. — Но во мне есть и Таргариен, я чувствую это. Я не враг вам, Дейенерис! Но сегодня, боюсь, полета пока не получится. Королева смотрела на него, распахнув свои лиловые глаза. — Да, — пробормотала она, — разумеется, да... Мы отложим полет до рассвета. А вопрос о Севере до нашей победы над Серсеей. Вы полетите со мной в Королевскую Гавань! Тирион, сколько нужно времени нашим войскам, чтобы добраться до Королевской Гавани и окружить ее? — Если на кораблях, то три-пять дней, ваша милость. — Я приказываю выступить, если наш завтрашний полет даст надежду на успех. Мы полетим к Красному Замку, как только вы и Рейегаль будете готовы, племянник! И упаси вас боги, даже подумать направить дракона против меня! — Я клянусь, что не сделаю этого никогда, если только вы сами не направите драконов на меня, мою семью или мой дом, — ровно проговорил король Севера. Дейенерис несколько раз вздохнула. — Увидимся на рассвете! — бросила она и стремительно пошла прочь к замку, Тирион и Миссандея за ней. Джон медленно прошел, не оборачиваясь, мимо нас. Первым тишину нарушил Давос: — Миледи, нам оставаться здесь небезопасно, мы ведь с вами — не Таргариены! Могу я проводить вас в замок и предложить вина? День сегодня был трудный... — Да, сир Давос, благодарю, — сказала я не отрываясь от спины Джона, удаляющейся в сторону моря. — Я думаю, королю нужно побыть одному и осознать все, что произошло, — проговорил пожилой рыцарь. — Джон очень храбрый, но даже ему, я думаю, было не просто, вот так подойти к дракону. Я оперлась на его руку и пошла рядом. — Вы правы, милорд, как всегда, — больше всего на свете я хотела бы быть сейчас рядом с Джоном. To be continued