Мой Джон Сноу

Утром болело значительно меньше. То ли это гадостный отвар помог, то ли… Когда Джон обнял меня вчера я не нашла в себе сил как-то возражать. Он был так нежен. К горлу подступили слезы: неужели он любит меня?! Иначе как можно это еще объяснить? Если бы это было просто влечение, он не лежал бы поверх шкур и вообще не пришел бы, зная, что у меня голова так болит. Если это дружеская симпатия, то не стал бы так убиваться и заботиться. А он гладил меня по волосам так бережно, будто боялся спугнуть что-то очень важное и дорогое, утешал меня как ребенка… Боги старые и новые! За что мне такое?! Что мне теперь думать и чего ждать? А как же Дейенерис? Я не могу, не имею права вставать между ними! Это они должны быть вместе, как бы мне не хотелось другого. Это песнь Льда и Пламени, а не Льда и… флешки, блин! На этом держится весь этот мир! И кто я такая, чтобы подвергать его опасности, потому что я люблю Джона?! Даже если он тоже любит меня... Надо остановиться. Если я буду думать об этом дальше, я сойду с ума! Так, что у нас там с политикой... Простор и Хайгарден — всесоюзная житница источник продовольствия и снабжения, а Тиреллы — второй по богатству дом... Защитить его крайне важно, и план Джона граничит с гениальностью. Они улетели, и я уже никак не могу повлиять на дальнейшее. Во всех смыслах. Но я пока могу подумать, как можно действовать в случае их успеха или неудачи на благо, в первую очередь, Севера. При любом раскладе Джон вернется обессиленный, и у него может не оказаться времени просчитывать все варианты. Мне нужно было подумать и нужен был воздух, лучше ветер. Я вышла на каменную лестницу, надеясь найти там уединение. Но на ближайшей площадке стоял Барристан Смелый и глядел вдаль на залив. Разворачиваться было неприлично. — Сир Барристан! — Леди Клиншит, — пожилой рыцарь обернулся на мое приветствие. — Вы тоже вышли подышать? — Я вам не помешала? — Что вы, миледи, — он тепло улыбнулся. — Я рад пообщаться с вами, раньше как-то не приходилось. — Это взаимно, милорд. — Какой же я лорд? Старый рыцарь, который под конец жизни, наконец, получил утешение… — прищурившись, проговорил он и вздохнул. — Как же мне обращаться к вам? — я тоже улыбнулась ему. — Мне раньше не приходилось беседовать с рыцарями королевской гвардии. Он рассмеялся по-доброму: — Просто "сир" будет достаточно, миледи. А вы, как я понял, близкий друг молодого короля? — Это так, сир Барристан. Он вполне доверяет мне, а я верю ему и в него. Я постаралась говорить ровно и держать лицо бесстрастным. Он посмотрел пристально и чуть кивнул. — В него трудно не верить, — сооласился он снова вздохнул: — Как мне жаль, что я не знал о нем раньше. Я почел бы за честь быть рядом и принимать участие в воспитании сына моего принца… Но Нед Старк прекрасно справился и без меня. И сейчас, я уверен, сам король Джон прекрасно справится без меня… Он снова грустно уставился вдаль. Мне стало очень жаль этого сурового воина с таким нежным сердцем. Я положила свою руку на его. Она была горячей и сухой, но в ней чувствовалась сила не по возрасту. Он поднял на меня глаза. — Сир Барристан, я думаю, вы очень нужны Джону, — почему-то я позволила себе назвать его просто по имени в разговоре с пожилым рыцарем, он вызывал у меня доверие и глубокое сочувствие, — вы единственный, кто лично знал его отца. И вы можете помочь ему найти себя в своем новом качестве и прожить многое, что, наверняка, терзает его душу, ведь он никогда не видел своих родителей. — Благодарю, миледи, — он накрыл мою руку своей второй и легонько похлопал. — Я вижу, что он уже нашел себя. Трудно, глядя на него, усомниться в том, кто он такой. И я позволяю себе гордиться им в душе, хотя не имею на это никакого права. А что касается переживаний… Ох, миледи, не знаю, почему я вам это говорю… — Прошу вас, продолжайте. — Мне кажется, что со многими переживаниями ему помогли справиться именно вы. Я прав? В уголках его внимательных глаз залегли глубокие, но добрые морщинки, он смотрел на меня спокойно, без вызова, угрозы или осуждения. — Не знаю, почему я вам это говорю, сир, но мне кажется, что я могу вам доверять, хоть мы и служим разным королям… — он грустно улыбнулся, — но да, вы правы. Это я рассказала Джону, кто он такой и помогла справиться на первых порах. Это было непросто для него. — Но откуда вы это узнали, позвольте мне спросить? И, как я чувствую, вы знаете что-то еще… Вы умеете колдовать? — Если бы, — тоже грустно улыбнулась я. — И что бы вы наколдовали? — Хороший конец для легенды, в которой мы все с вами оказались. И счастье для короля Джона. Я облокотилась о перила и глубоко вдохнула свежий воздух с примесью морской соли и каких-то заокеанских надежд. — О, я думаю как раз вы способны составить его счастье, судя по тому, что я видел. Простите старика за такую прямоту... Я отступила на шаг и нахмурилась: — Сир Барристан, я сделаю все, чтобы мой король был счастлив. Но это не может быть связано со мной. Союз Джона и Дейенерис Таргариен — это то, что нужно Вестеросу для выживания. И каким будет этот союз — решать только им двоим. Королева Дейенерис ослепительна, и я думаю, что все у них сложится хорошо. Он посмотрел на меня долгим взглядом. — Я благодарю вас за откровенность, миледи. Возможно, я ошибся насчет вас, и вы правы. Но я вижу, что друга ценнее вас королю Джону не найти. Я рад, что вы есть рядом с ним. — Я надеюсь, что могу рассчитывать, что этот разговор останется исключительно между нами… — Клянусь вам, миледи, ни одна живая душа не узнает от меня, о чем мы говорили с вами. И вы можете всецело рассчитывать на меня, если только это не будет противоречить моей присяге королеве. Он выпрямился во весь рост. — Благодарю вас, сир Барристан! Доверие и поддержка такого прославленного рыцаря — большая честь для меня! И я, в свою очередь, могу заверить вас в совершенном к вам расположении и дружбе, если позволите, если только это не будет противоречить моей присяге королю. Он поклонился с улыбкой. — Но раз так, удовлетворите же мое любопытство, хотя бы намекните, откуда вы узнали и откуда вы сами? Я не могу определить ваш легкий акцент. — Вы зрите в корень, сир. Я издалека, настолько издалека, что мне самой страшно об этом думать. Я не знаю по воле каких богов я оказалась в Вестеросе, и даже не знаю как. Но я знала одну красивую легенду, о том, что происходит сейчас… Как будто я жила на много веков позднее, как если бы вы оказались, скажем, во времена Танца Драконов рядом с одним из ключевых участников и изо всех сил пытались предотвратить события, о которых вы хорошо знаете и скорбите. Он смотрел на меня ошеломленно. Затем, немного помолчав, проговорил: — В мире много чудес, миледи. Еще совсем недавно никто не верил словам о драконах и живых мертвецах… Я верю вам, хотя и не понимаю, как это может быть возможно! — Благодарю вас, сир Барристан! Для меня это значит очень много. Об этих обстоятельствах моего появления знают единицы. Я удовлетворила ваше любопытство? — Более чем, миледи! Я глубоко признателен вам за ваше доверие! Я его не подведу. — Расскажите мне, сир, о принце Рейегаре, если это вас не затруднит… — О, с радостью, миледи! О принце я готов говорить часами! Я искренне любил его… Вот так неожиданно я обрела еще одного друга в лице Барристана Смелого. Джон перевел дух. — Всех пленных солдат нужно как можно скорее отправить на Север. Сколько эскорта вы сможете выделить? — устало спросил он. — Если дождаться падения Королевской Гавани, мы будем в безопасности и сможем отправить с пленными большую часть своих сил… — Кто это тут распоряжается?! Здравствуй Уиллас. Гарлан,— в зал довольно стремительно для пожилой леди вошла Королева Шипов и обняла внуков. — Телохранитель? Она смерила Джона довольно презрительным взглядом, что не мудрено, ибо он еще так и не переоделся после сражения и провел всю ночь, разбираясь с войсками и пленными. Его доспех и волосы были пыльными от пепла, на рукаве запеклась кровь после боя с Джейме Ланнистером и его оруженосцами, сапоги скучали по щетке, и выглядел он явно не величественно. А Леди Оленна видела его впервые, поскольку только что вернулась из Ясноводного Чертога, где находилась с другими благородными леди, основными ценностями и золотом Тиреллов в ожидании нападения на Хайгарден. До этого они имели дело с Уилласом — нынешним лордом Тиреллом — и его младшим братом Гарланом. Джон нашел для себя интерес в каждом из них. Уиллас был вдумчив и внимателен, он мыслил часто даже глубже Джона, и его замечания и предложения заметно улучшили его план. Гарлан был шумным и веселым, но его нельзя было назвать легкомысленным. Просто он не провел в уединении за книгами столько времени, сколько выпало его старшему брату из-за увечья. Гарлан наслаждался охотой, турнирами, балами и молодой женой. Однако он не был лишь турнирным бойцом. Его меч знал вкус настоящей крови, тренируясь, он ставил против себя троих, а то и четверых, и свою партию он отыграл блестяще, командуя войсками на земле. С обоими у Джона сложилось очень приятное, почти дружеское общение. Он даже думал о Сансе, глядя на лорда Тирелла. Но ей еще долго предстояло приходить в себя после пережитого, и Джон не намерен был ни торопить ее, ни принуждать. Санса вольна была сама выбирать свою судьбу, как он и сказал ей в день отъезда. Но Уиллас Тирелл был отличной партией, Джон даже слышал, что леди Оленна надеется женить его на Дейенерис. — Кто вы, юноша? — Бабушка, это король Севера Джон Старк! — Гарлан едва не покраснел. — Король Старк, — она посмотрела на Дейенерис, — который раньше был Сноу, как я полагаю? Бастард? Вы сами себя признали и присвоили фамилию? — теперь леди Оленна вопрошала уже его самого. Джон видел, как Дейенерис уже намеревается что-то существенно возразить, и остановил ее, приподняв ладонь. Этот жест и то, как она сразу раздумала говорить, не укрылось от цепкого взгляда старой розы. — Вы можете так считать, миледи, если вам угодно. Это не имеет значения, — ответил он спокойно. — Я король, а значит могу признать любого бастарда на Севере, в том числе себя. Оленна фыркнула. — Прямо король, не Хранитель Севера? — она снова смотрела на Дейенерис. — Мы с вами обсуждали целостность семи королевств, когда Хайгарден обещал вам свою присягу, ваша милость. Вы приняли такое решение? — Я пока не принимала никакого решения, леди Оленна. Я по-прежнему выступаю за единство всех семи королевств. Но король Джон волен называться, как ему угодно, наш вопрос мы договорились решить после взятия Королевской Гавани. — Что ж, тогда прошу вас простить старую леди, ваша милость, — выразительно обратилась уже к нему леди Оленна, — мои глаза уже иногда обманывают меня, а некоторых королей в последние годы не отличить от бастардов. Мы благодарим вас за ваше участие в защите Хайгардена, мы просим вас располагать нашим гостеприимством, вам отведут подобающие покои, слуг и… подберут что-нибудь переодеться, — она сделала неопределенный жест рукой, очевидно выражающий ее отношение к его виду. Джон слегка поклонился и молча вышел из зала. Уходя он слышал, как горячо вступился Гарлан: — Бабушка, это был план короля Джона и он командовал обороной! Благодаря ему… Джон кипел. Он не спал третьи сутки, его выдержка давала слабину. Он едва удержался чтобы не ответить Королеве Шипов в ее же манере. Больше всего ему хотелось сейчас оказаться рядом с Джейн. Увидеть ее, рассказать о всех событиях, взять за руку… А может, ну его все в пекло! Сесть на Рейегаля и махнуть на Драконий Камень?! А потом догнать Дейенерис по дороге к Королевской Гавани... — Джон! Вот вы где! — Дейенерис. Она была возмущена. — Почему вы ушли?! И не дали мне сказать леди Оленне, что вы — сын Рейегара? Это сразу изменило бы ее отношение к вам! — Дейенерис... Нам достаточно чтобы пока знал наш ближний круг. Если объявить всем, могут начаться сомнения у лордов, а нам не нужна даже возможность таких сомнений. Это новые смуты и заговоры, кого посадить на гребанный трон. Кто больше их устраивает из наследников… Вы хотите, чтобы вас снова “выбирали” и “сажали”? Трон — ваш. Я сказал, что я не буду это оспаривать. Но они могут начать, зная, что есть прямой наследник. Обойдусь я и без уважения леди Оленны… Джон устало потер переносицу. — Ваш план, действительно, удался блестяще. Но встав между мной и Цареубийцей, вы стали мне перечить при всех и выставили взбалмошной дурой! — Дейенерис. Я не ваш вассал. Я не перечил, я возражал вам. Ваше желание покарать убийцу вашего отца, и моего деда, между прочим, вполне понятно. Джейме Ланнистер совершил много зла и принес много горя и моей семье. Он вытолкнул Брана из окна башни, чтобы скрыть от Роберта свою связь с Серсеей, а ему было только десять лет! Он остался калекой, но мог погибнуть... И я жажду мести не меньше вашего! Но поверьте, служба на Стене — не награда. И она меняет людей. К тому же, если ему удастся уговорить Серсею сдаться, мы сохраним тысячи жизней и получим самых желанный объект для мести. Если нет — они оба, скорее всего, погибнут или будут взяты в плен. Не стоило ли рискнуть? — она смотрела на него, вздернув подбородок и прищурившись. — Кроме того, те, кто пошел за вами знают, что вы совершали невозможные вещи. Все думали, что драконы никогда не вернутся, но вы вернули их в мир! Может, поэтому ваши люди верят, что вы и дальше будете вершить невозможное, построите мир, отличный от дерьма, к которому они привыкли! Но если ваши драконы будут жечь людей и плавить замки, вы ничего не измените! Все останется так же… — Джон покачал гловой. — А Джейме Ланнистер, при всей его мерзости, дорожит своей честью, как он ее понимает. И будет держать слово. — Не слишком ли вы полагаетесь на честь ваших врагов, Джон, как ваш… дядя Нед Старк?! С этими словами она резко развернулась и ушла, махнув шелковыми юбками. Джон вздохнул. Он не дал Джейме е*#чему Ланнистеру погибнуть в огне Дрогона, рассчитывая взять его в плен и по максимуму использовать, чтобы сохранить жизни как можно большего числа солдат. А потом разобраться с ним по-своему. Но, он, п**куда, заявил, что желает надеть Черное и помогать защищать Стену от грамкинов, снарков и живых мертвецов… Так он и сказал… И что в этом праве ему не может быть отказано. Еще просил, чтобы, под слово чести его отпустили к Серсее, чтобы попытаться уговорить ее сдаться взамен на сохранение жизни ее ребенка, которого та, якобы, носила под сердцем. Всем было понятно, чей это ребенок. И он ни в чем не был виноват, в отличие от его родителей. Джон решил рискнуть, хотя червь сомнения в цене слова Цареубийцы гложил сознание до сих пор. Джон вздохнул снова и тоже пошел в замок, уже в отведенные ему покои. Нужно было написать Давосу и, наконец, помыться и поспать. Прикладывая печать с лютоволком к горячему сургучу Джон ощутил удовлетворение. Дени отпила вина. Она была впечатлена тем, как Джон устроил оборону Хайгардена. И даже тем, как он остановил ее. Все на что была способна она — спалить ненавистных Ланнистеров вместе с Цареубийцей. Она сама была чистым огнем. А в нем было столько льда… Но так же она чувствовала и его пламя, которое он так тщательно контролировал и даже прятал. Ей хотелось бы посмотреть на него во всей красе... Дени облизнула губы, она ощутила возбуждение. Но и его лед восхищал ее. Его холодный ум и выдержка. Восхищал и… задевал. Он не спешил падать к ее ногам. Интересно почему? Она понимала, что Джон уже точно не принесет ей присягу и Север придется отпустить. Но она не намерена была отпускать Джона. Она отпила еще глоток великолепного вина, которое прислала ей леди Оленна. Ее войска скоро выступят с Драконьего Камня, и не позднее, чем через неделю Железный Трон будет ее. И, возможно, не только он. Кровь мужчин всегда кипит после битвы. Дени улыбнулась. На четвертый день ожидание новостей стало невыносимым. Давос принес очень хорошего вина, с ним, действительно, было полезно дружить. Но он рано пошел спать, а я готова была разбить голову об стену. Я хотела было пойти к сиру Барристану, но это было слишком — плакать пьяными слезами в жилетку королевскому гвардейцу Дейенерис, что не могу больше сходить с ума, не зная, жив Джон или нет, не ранен ли… и потому что он там с ней вдвоем. Первую часть я не боялась ему озвучить. Я боялась не удержаться и озвучить вторую. — Лорд Тирион, говорят, у вас есть ром? — карлик сам открыл на мой стук в дверь его покоев. — Леди Клиншит, мое почтение. Вы интересуетесь ромом? — он приподнял густые брови. — Как никогда. — Позвольте хотя бы составить вам компанию, я тоже люблю ром и… собственно уже начал, — он жизнерадостно пожал пелчами. — А вы по какому поводу? — Примерно потому же, почему интересуетесь им вы: дорогие мне люди могут погибнуть, если уже не погибли… Разница в том, что дорогие мне люди там есть с двух сторон… — К вам или ко мне? — Ну-у, мы уже у моих покоев. Да и я не смею бросать на вас тень, задерживаясь у вас да еще с ромом, поэтому милости прошу, —Тирион распахнул дверь пошире, пропуская меня внутрь. Он подвинул мне кресло и поставил на стол початую бутылку толстого стекла, в которой плескалась густая золотистая жидкость, которая мне сейчас была так необходима. — С ним все будет хорошо, — сказал он разливая ром по кубкам. — Что вы имеете ввиду? — я постаралась сделать лицо непроницаемым, но в подвыпившем состоянии у меня это получалось не очень. — Бросьте, миледи, вы ведь беспокоитесь за Джона, не так ли? Мы все беспокоимся за них. Но он — крепкий малый. И не из таких передряг выбирался, знаете ли, — Тирион вздохнул и пригубил ром. — Я встретил его впервые зеленым мальчишкой, у него даже борода еще как следует не росла! — усмехнулся маленький Ланнистер. — Он тогда направлялся к Стене со своим дядей. Был подавлен и растерян, но виду не подавал. Эти высокомерные Старки не удосужились открыть ему правду, в какую задницу он едет, простите миледи… рассказывая ему сказочки о высокой чести… Я, помнится, тогда еще сказал ему, чтобы он носил звание бастарда как броню, иначе мир раздавит его и смешает с дерьмом. И что я увидел спустя годы? — он уставился, как будто ожидая ответа от меня. — Он не только выжил в гребанном Дозоре среди сброда и негодяев, стал лордом-командующим, но вернул Винтерфелл и стал королем Севера! Мало того, он оказался и не бастардом вовсе… Да-а… — он вздохнул и покачал головой. — А Дейенерис продали кхалу Дрого, когда ей было тринадцать… она стала кхалиси, вернула в мир драконов, уничтожила колдунов и заносчивых купцов Кварта, освободила рабов Астапора и Миерина, перевезла дотракийцев через Узкое море… Не-е-ет, они вернутся, а вот… Его голос пресекся, он сглотнул и опустил голову. — Ваш брат Джейме тоже не лыком шит, милорд. Он много раз мог погибнуть, не так ли? И, если он человек чести, то когда увидит живого мертвеца, не сможет остаться в стороне, и будет воевать рядом с вами, а не против вас! — Вы добры, миледи, ваша версия мне по сердцу, но в ней нельзя быть уверенным... — Безусловно, это скорее гипотеза, но... — О! — он поднял брови и поставил кубок. — Чему вы так удивляетесь? — я отхлебнула еще обжигающей жидкости из своего. — В Вестеросе зачастую не все члены Малого Совета до конца понимают, что такое гипотеза, а иногда не знают вовсе! — Я не из Вестероса. — Это я уже понял. И какие слова вы еще знаете? — он глянул заинтересованно поверх кубка. — Я еще знаю слова аналогия, гипербола и даже преамбула! — пить с ним становилось все веселее. — Даже преамбула! Ах-хах! Очаровательно… Он велел слуге достать еще рома из какого-то сундука в глубине покоев. — А вы хорошо пьете и с вами интересно, — уже довольно пьяным голосом заметил Тирион. — С вами тоже, когда я пью, — и я была уже порядком, хм. Он поперхнулся. — Сорян, это был перебор... — пробормотала я. — "Сорян" — это что-то вроде извинения? — поинтересовался карлик. — Вроде того. — Надо запомнить. Но откуда же вы родом? — О, издалека! — рассмеялась я и поиграла бровями. — Но расскажите мне лучше о вашей королеве. Что она за человек? Мне она показалась разумной и доброй девушкой, но... несколько импульсивной, — я сделала еще глоток. — Хм, довольно точная характеристика. Вы хорошо разбираетесь в людях, да? — Не то чтобы очень… — Она действительно бывает импульсивна и категорична, — он откинулся на спинку кресла. — Но я надеюсь, что король Джон сумеет найти к ней… м-м… подход. Вместе они… — Все таки король? Ее милость приняла решение? — Я думаю, это вопрос времени. И их совместный полет в Хайгарден, думаю, ускорит… наступление… взаимопонимания между ними. Тирион повертел в воздухе кубком, показывая, какое именно взаимопонимание он имеет ввиду. Я закусила губу. — Давайте лучше споем, а? "Рейнов из Кастамере" не обещаю, но… Он посмотрел на меня исподлобья. — Простите! Сегодня мой язык зол, и лучше мне занять его чужими словами. — Чужими словами? — Песнями. Слова чужие, а сердцу легче. — Ах да, разумеется. Я слышал вы чудесно и… интересно поете, — он поерзал в кресле уселся, постав локоть на резной подлокотник. — Меня перехвалили. Не ждите многого, — ром проходил все приятнее. — И я не настроена сегодня на лирический лад… — Никогда особо не любил лирику, так что прошу вас! Слуга принес мою гитару. — Ну что ж, начнем… “Меркнут знаки Зодиака над просторами полей. Спит животное Собака, дремлет птица Воробей. Толстозадые русалки улетают прямо в небо, Руки крепкие, как палки, груди круглые, как репа. Колотушка тук-тук-тук, спит животное Паук…” — Это что песня про битву при Черноводной или взрыв Великой септы Бейлора? Я прыснула. — Не совсе-е-ем! “Кандидат былых столетий, полководец юных лет - Разум мой! Уродцы эти - только вымысел и бред. Только вымысел, мечтанье, сонной мысли колыханье, Бесконечное страданье - то, чего на свете нет... Что сомненья? Что тревоги? День прошел, и мы с тобой - Полузвери, полубоги - засыпаем на пороге Новой жизни молодой. Колотушка тук-тук-тук, спит животное Паук, Спит Корова, Муха спит, над землей луна висит.... Все смешалось в диком танце, и летят во все концы Гамадрилы и британцы, ведьмы, блохи, мертвецы…” — М-да, не про Черноводную, уж скорее про нас сейчас... “Если ты пьёшь с ворами, опасайся за свой кошелёк, Если ты пьёшь с ворами, опасайся за свой кошелёк. Если ты ходишь по грязной дороге, ты не сможешь не выпачкать ног. Если ты выдернешь волосы, ты их не вставишь назад. Если ты выдернешь волосы, ты их не вставишь назад. И твоя голова всегда в ответе за то, куда сядет твой зад. "Правда всегда одна" — Это сказал фараон. Он был очень умён, И за это его называли Тутанхамон…” — Откуда у вас такие песни, миледи? — Примерно оттуда же, откуда преамбулы и гипотезы. — Ха-ха! “Лица стерты, краски тусклы — То ли люди, то ли куклы, Взгляд похож на взгляд, А тень — на тень. И я устал и, отдыхая, В балаган вас приглашаю, Где куклы так похожи на людей…” — Однако! “...Кукол дергают за нитки, На лице у них улыбки, И играет клоун на трубе. И в процессе представленья Создается впечатленье, Что куклы пляшут сами по себе. Ах, до чего ж порой обидно, Что хозяина не видно: Вверх и в темноту уходит нить. А куклы так ему послушны, И мы верим простодушно В то, что кукла может говорить…” — Какие интересные песни… — он неловко потянулся за кубком. — А поете вы и правда хорошо, только очень уж необычно. Теперь я понимаю, почему про вас так говорят… — Ах, милорд, мне сейчас срать, что про меня говорят! Лучше плесните еще рома! — Зовите меня Тирион, чего уж… “Всё отболит, и мудрый говорит: "Каждый костёр когда-то догорит". Ветер золу развеет без следа. Но до тех пор, пока огонь горит, Каждый его по-своему хранит, Если беда, и если холода. Раз ночь длинна, жгут едва-едва, И берегут силы и дрова, Зря не шумят, и не портят лес. Но иногда найдется вдруг чудак. Этот чудак все сделает не так…” Тирион налил себе полный кубок и выпил залпом. “Мой друг художник и поэт В дождливый вечер на стекле Мою любовь нарисовал, Открыв мне чудо на земле. Сидел я молча у окна И наслаждался тишиной, Моя любовь с тех пор Всегда была со мной. И время, как вода текло, И было мне всегда тепло, Когда в дождливый вечер я Смотрел в оконное стекло…” Он налил полный кубок уже мне. Потом подумал мгновение, отпил половину, видимо, решив, что полный для леди — все таки слишком, а остальное заботливо протянул мне. “С причала рыбачил апостол Андрей А Спаситель гулял по воде И Андрей доставал из воды пескарей А Спаситель погибших людей. И Андрей закричал: "Я покину причал Если ты мне откроешь секрет" И Спаситель ответил: "Спокойно, Андрей, Никакого секрета здесь нет, Видишь там на горе возвышается крест…” Тирион долго и молча глядел в кубок. “Призрачно всё В этом мире бушующем Есть только миг За него и держись Есть только миг Между прошлым и будущим Именно он называется жизнь Вечный покой Сердце вряд ли обрадует Вечный покой Для седых пирамид…” Тирион закрыл лицо руками, качал головой и, кажется, плакал. “Мы себе давали слово - не сходить с пути прямого Но так уж суждено! И уж если откровенно - всех пугают перемены Но - тут уж всё равно! Вот новый поворот…” Как дошла до покоев, я помнила смутно, но стыдно не было совсем, почему-то. Только не перед Тирионом. Я-то про него знала много и уважала вплоть до последних сезонов. Утром я заставила себя подняться, как ни странно, даже голова не болела. Я умылась, выпила воды и кубок вчерашнего вина, с которого начинала — лежать и страдать полдня я не собиралась. Не в этот раз. На фоне редкого похмельного позитива ко мне иногда приходили свежие и обычно толковые мысли. Пока я еще не поняла, какие на этот раз, но что-то важное стучалось в сознание. В горле першило, я вчера пела до хрипоты, особенно “Поворот” в конце… Не помню, спрашивал Тирион, что такое мотор или нет… Я решила одеться в мужской костюм и пойти побегать, заодно похмелье выгнать. На обратной дороге встретила Тириона на лестнице. — Миледи, где же вы были? Я вас искал и сир Давос… Выглядел он взволнованно и помято. — Я бегала. — Мне бы ваше здоровье… Прилетел ворон из Хайгардена! У меня внутри все сжалось. — Они разбили и взяли в плен моего брата, а потом отпустили под честное слово чтобы он попытался уговорить Серсею сдаться… А еще он потребовал права облачиться в Черное… М-да. С его стороны погибших около трехсот из двадцати тысяч, что вышли из Кастерли Рок… Со стороны Тиреллов — меньше сотни. Я смотрела на него пораженно: — Но как такое возможно?! — Ну-у… Джону Сноу, ах простите, теперь уже Старку, как я слышал, дали две тысячи дикарей в шкурах и еще горстку сборного войска… И он разбил пятысячное хорошо вооруженное войско Болтона… Следовало ожидать от него чего-то в этом духе, когда ему выдали дракона и пятнадцать тысяч просторцев, хотя, вроде как, он задействовал только три из них… Тут я поняла, что Тирион был уже или все еще пьян. Бедняга. — Благодарю вас! Мне нужно срочно найти лорда Сиворта, я полагаю... — Минуту, миледи… Я хотел поблагодарить вас за вчерашний вечер. Ваши песни... Я услышал много важного для себя. — В самом деле? Я по пьяни выдала вам ценные данные? — Аха-ха! Нет, миледи, я услышал много важного лично для себя. И узнал вас чуть лучше, — он спрятал похожую на искреннюю улыбку за поклоном. — Я и хотела бы поблагодарить вас лорд Тирион… — я посмотрела прямо ему в лицо, и он немного смутился. — Мы помнится вчера договорились просто по имени... — Спасибо, Тирион, я согрела душу и могла петь о том, чего мне хотелось, а не чего ждали и могли понять слушатели, — я тепло ему улыбнулась. — Но я должна идти. Вы знаете где сир Давос? — Был у себя в покоях. Там я и нашла нашего королевского Десницу, который старательно разбирал какие-то записи. — Сир Давос! Прошу простите меня за отсутствие. Тирион немного рассказал мне новости. Я поражена... Он отложил бумаги, встал и слегка поклонился, приветствуя. — Не удивительно, миледи, я тоже. Они пленили войско Ланнистеров практически без потерь. В это трудно поверить, но это Джон — я уже ничему с ним не удивляюсь! Они сдались почти в полном составе. И трудно, я скажу, этого не сделать, если с трех сторон вас окружают стены огня, лошади мечутся и давят людей и друг друга под градом горящих стрел, а перед тобой раскрыли пасть два огромных дракона, а их всадники грозят сжечь все на хрен хуже седьмого пекла! Простите, миледи, — он перевел дух. — Джейме Ланнистер и его ближайшие соратники оказали сопротивление. Дейенерис уже хотела было их испепелить на месте, но Джон ей не дал, спрыгнул и вступил в бой. Он пленил сира Джейме и его приятеля сира… как же, а... Бронна Черноводного... — Милорд, но откуда такие подробности? Это не поместить в послание для ворона! — Все так, миледи. Вот письмо Джона, — он указал на свиток на столе. — А остальное сообщил лорд Варис, ссылаясь на своих пташек в Хайгардене. Мы общались около часа, мы искали вас, но не нашли. — Прошу простите, милорд, я вчера до поздна… налаживала дипломатические контакты с Тирионом, и с утра… мне требовалось проветриться. — Хм… Я, кажется, понял, какого рода контакты… — он добродушно усмехнулся. — Миледи, не подумайте только, что я вас осуждаю... Ни в коем случае! Среди нас только у вас есть такой талант заводить друзей, а друзья нам очень даже нужны, — Десница глубоко вздохнул: — Джон пишет еще, что они решили сразу идти на Королевскую Гавань, не возвращаясь на Драконий Камень. Королева Дейенерис отдала приказ своим выдвигаться туда сразу же. Лорд Тирион, лорд Варис, Миссандея и Даарио Нахарис отправятся с войсками. Королева просит нас с вами присмотреть за островом и замком, пока их не будет. Сразу в Королевскую Гавань. Он даже не заглянет сюда... Что ж, может, оно и к лучшему. А может, он вообще жалеет о своем порыве в тот вечер, а я тут себе уже напридумывала… Я перевела дух. — Раз... она так решила, значит… она чувствует силу. Если Джон согласился, значит он знает, что делает. Вот только… я боюсь… ведь ему уже случалось приносить себя в жертву. — Согласен, все это не просто, миледи! И мы должны решить, что написать королю. Вероятно, это последний способ связаться с ним на много дней вперед. — И надо решить, что написать в Винтерфелл, милорд Десница. — Вы правы, миледи. — Но почему он не вызвал нас тоже? — решилась я поинтересоваться. — Возможно меня не вызвал, потому, что не считает Королевскую Гавань самым важным? Он хочет, чтобы обсидиан добывался, обрабатывался и отправлялся на Север. Туда, где наш главный враг. А почему не призвал вас... хм... да просто не хочет зря рисковать своими людьми. Зачем мы там? Если он станет геройствовать, мы не сможем ему помешать, он же верхом на драконе… Но что-то подсказывает мне, что безрассудства в этом случае стоит ожидать скорее не от него…