Мой Джон Сноу

Музыка: ролик 1 Его шаги гулко отражались от стен галереи, а Джейме старался не думать, что, вероятно, идет этими коридорами в последний раз. Серсея встретила его надменным выражением и поджатыми губами. Она, конечно, уже знает… Почему-то он об этом не подумал. С минуту они смотрели друг на друга, молча, за ее спиной возвышался полностью закованный Гора. — Ну и почему они тебя отпустили? Как всегда, она заставляла его начинать разговор с оправданий. — Серсея… Там были два огромных дракона! И армия Тиреллов, которой командовал гребанный Сноу! Они устроили засаду и окружили нас со всех сторон огнем! Там было хуже, чем в гребанном седьмом пекле! Они грозились всех нас сжечь заживо на месте! Джейме не мог сдержаться, вспоминая ужас второго Пламенного Поля, и отчаянно жестикулировал здоровой рукой и золотой дланью, но его сестра не впечатлилась. — И ты, прославленный воин и стратег, который взял Риверран без единой потери, попался в ловушку зеленого северного ублюдка? — произнесла она издевательски ровно, медленно ступая по густому мирийскому ковру, поглощавшему звук ее каблуков. — Этот зеленый северный ублюдок — теперь король Старк! И, судя по всему, крутит шашни с драконье королевой… — Королева здесь одна, — оборвала его Серсея. — Серсея! — он ринулся к ней и хотел обнять за плечи, заглянуть в глаза, но Гора угрожающе шагнул ему на встречу, и Джейме остановился, глядя на с тоской на женщину, которую болезненно любил всю жизнь. — Ради всех богов, в которых мы оба не верим, мы не сможем их победить! Только не их двоих. Он, похоже новый гребанный военный гений... С ее драконами он разнесет Королевскую Гавань в щебень! Но ему нужны люди, Серсея, все говорят об армии живых мертвецов, что идет из-за Стены… У него самого почти нет людей… Когда я пообещал надеть Черное и уговорить тебя сдать трон без потерь, он сразу согласился! Никто не погибнет, Серсея! Наш ребенок будет жить! Пусть не править, но жить! Они обещали… — Надеть Черное? Ты окончательно рехнулся, Джейме?! — Серсея смерила его презрительным взглядом. — Ты веришь в сказки про живых мертвецов и не видишь очевидных вещей: тебя обвели вокруг пальца, как мальчишку! Конечно драконья шлюха и ее ручной северный король не хотят терять людей. Конечно они понимают, что легко им не взять укрепленный город. У нас почти шесть тысяч мечей, луков и арбалетов за высокими стенами! У нее — восемь тысяч или уже меньше ее безмозглых солдат-рабов без членов, а дикари-дотракийцы при осаде города почти бесполезны... У нее есть драконы, а у нас — дикий огонь! — Нет… Ты же не хочешь сжечь город… — его окатило ужасом как грязной водой. — Ты точно рехнулся, Джейме! — зашипела его сестра. — Я собираюсь им править, зачем мне его жечь?! — Тогда… — Именно! — зловещее торжество плясало в ее некогда прекрасных глазах. — Мы знаем город и его окрестности! Где, как ты думаешь, пройдет и встанет ее войско? По спине Джейме прошел холодный пот. — Четыре тысячи сосудов с диким огнем давно укрыты досками и дерном. Я не сидела сложа руки, пока ты красовался на своем белом коне! — Нет, Серсея… Нет! Если ты это сделаешь, они сожгут город… — Может быть, а может и не успеют, — она налила себе вина в стеклянный кубок и отхлебнула. — Я предлагаю рисковать и действовать, а не ныть и сдаваться! У тебя еще есть яйца, Джейме? По-моему, они остались только у меня… — Но наш ребенок… Последний, Серсея… Он может погибнуть, а я предлагаю его спасти! Чего стоит гребанный трон по сравнению с… Она вдруг расхохоталась: — Какой же ты дурак, братец! Нет. Никакого. Ребенка. Я придумала его для тебя, чтобы удержать твою верность! Я больше никогда не буду рожать детей, я не хочу снова испытывать эту боль, когда они… Куда ты собрался?! Джейме стал пятиться. Нет. Нет. Не-е-ет! Она не могла так с ним поступать! Не могла! Сука! Она солгала про ребенка, зная, как это важно для него, она врала, что они, наконец, будут вместе, не скрываясь… Она просто использовала его… Джейме развернулся, вылетел на лестницу и помчался вниз, не замечая ступенек. Надо успеть их предупредить… То, от чего он спасал город, преступив свою клятву и убив безумного короля Эйериса, вот-вот произойдет если не от дикого огня, так от пламени драконов… Все! Все было напрасно! Он должен успеть!... Джейме гнал коня по дороге в Росби. Этот Белый Волк был не дурак и, наверняка, не собирался повторять ошибок Станниса. Он не будет высаживать войска в заливе Черноводной. От Драконьего Камня до Сумеречного Дола всего дня три пути, дорога до Королевской Гавани хорошая, и войска успеют построиться и разобраться… Но где будет он сам? Они с драконьей королевой, скорее всего, полетят сразу из Хайгардена… Но Джейме хотя бы предупредит командиров. Уезжая, он видел отличающийся, если знать, куда смотреть, дерн чудовищной площади за городскими стенами… Он не успел рассмотреть толком границы, но важнее было успеть предупредить. У Джона был план, даже два, как взять город и трон Дени с минимальными потерями. Он сам уже почти поверил в свой военный гений и чувствовал вкус будущей победы, еще стоя над картами. Это странное будоражащее покалывание в руках и ногах, на кончиках пальцев, это нарастающее ощущение взведенной пружины. Эту гротескную, контрастную ясность расположений, атак и контратак. Ему нравилось залезать в голову врага и просчитывать заранее его ходы — побеждать накануне битвы. Но тревожное ощущение не оставляло его с того дня, как он отпустил Джейме Ланнистера, а лишь нарастало. Неужели он повторил любимую ошибку Старков: поверить Ланнистеру на слово? Зря доверился чутью, что Цареубица все таки отличается от большинства из них… Он почти не удивился, когда, как только они прибыли с Дейенерис в расположение войск, к ним подвели сира Джейме в цепях. Потому что его дурное предчувствие оправдалось в другом: Серсея зарыла тысячи сосудов дикого огня вкруг стен Королевской Гавани — подойти к ней и атаковать, как было намечено, уже было невозможно. Джейме указал, где примерно был расположены смертоносные горшки. Нужен был новый, совершенно другой план. И Джон просидел над ним две ночи с сиром Барристаном, Тирионом, Нахарисом и еще одним недавно присоединившимся к ним рыцарем — Джорахом Мормонтом. Он был сыном покойного Лорда-командующего, странно иногда играет людьми судьба... Он прибыл с войсками из Сумеречного Дола, сообщив, что на Драконьем Камне лорд Сиворт и леди Клиншит сказали, что королева Дейенерис скоро соединиться со своим войском и пойдет с ним на Королевскую Гавань. При упоминании Джейн у него прыгнуло и заикнулось о песне сердце, но Джон не мог сейчас позволить себе долго думать о ней. Придет вечер, и тогда… Встреча Дейенерис и сира Джораха была необычайно теплой. Он никогда не видел ее такой радостной и растроганной. Глядя, как они обнялись и беседовали после, Джон внезапно понял: да он любит ее, любит давно и безнадежно! И она об этом знает. Что ж, он в чем-то разделял чувства этого немолодого, но свирепого рыцаря, только по отношению совсем к другой женщине. Вечером. Он нашел время поговорить с сиром Джорахом наедине. Это был короткий, но очень глубокий разговор. Они говорили о том, как погиб Джиор Мормонт и как Джон с братьями отомстили за него. О том, что происходит и надвигается на Вестерос из-за Стены. Сир Джорах только кивнул, сказав, что уже имел "счастье" видеть живого вихта, пока был с войском, и отказался принять из рук Джона свой фамильный меч. Джону было бы жаль расставаться с Длинным Когтем, который за эти годы стал словно бы продолжением его руки, но честь требовала задать этот вопрос. И он был рад, что Мормонт отказался. Джон проводил взглядом его удаляющуюся спину и почему-то подумал, что ему уготована какая-то очень значимая роль в грядущих событиях. Какая, он пока не знал, но уже научился доверять таким своим предчувствиям. План был продуман и ясен всем участникам. Дейенерис выступила перед своими безупречными и дотракийцами, едва солнце поднялось над заливом Черноводной, с пламенно речью. Войска были верны и воодушевлены, командиры знали каждый свою партию, план был одобрен опытными ветеранами. Казалось бы, что может пойти не так? Но сердце Джона не оставляла давящая и все нарастающая тревога. Она оправдалась с головой, когда внезапно правый фланг построения с половиной безупречных в одно мгновение смело чудовищным зеленым пламенем. Воздух наполнился ужасной вонью, черным дымом и пеплом. Лошади обезумели. Драконов едва удалось удержать. Если бы не командование через сигналы рога, потерь могло быть значительно больше. Сир Барристан сориентировался вовремя, протрубив сигнал полной остановки. Войско замерло на середине маневра, насколько это было возможно. Музыка: ролик 2 Джон снова видел все как-будто в замедлении, остро чувствуя каждую деталь. Джейме Ланнистер, на которого Джон посмотрел первым после оценки масштабов случившегося, рвал на себе волосы в слезах и гневе. Уезжая, он проехал вокруг стен и посмотрел, где был заложен дикий огонь. С учетом этого и разведки местности планировали движение войск и атаку… Похоже, Серсея обманула его и переиграла Джона. Она узнала, что он отпустил Джейме, не трудно было догадаться, зачем. Зная своего брата, как никто другой, она предвидела, что он не нарушит слово и уйдет от нее, если не удастся ее уговорить. Она сообщила ему про дикий огонь, понимая, что он обязательно поедет посмотреть, где он заложен. И приказала заменить дерн, вводя его в заблуждение. Дикий огонь был зарыт не там, где увидел Джейме. Его, очевидно, не хватало, чтобы опоясать весь город, и Серсея просчитала Джона и заставила повести войско именно на этот огонь, обходя другие участки, где его не было… Дейенерис что-то кричала и подняла Дрогона в воздух. Нет!!! Джон более всего боялся, что она теперь не удержится и полетит просто жечь город и Красный Замок. Но она полетела к краю пылающего месива, туда, где должен была двигаться штабная крытая повозка, которую делили она и Миссандея. Миссандея... Дени огонь не причинял вреда, даже дикий, в отличие от Джона. Он издали видел, как она сбежала по крылу Дрогона и бросилась к обугленной повозке. У Миссандеи не было ног… грудь, кажется, тоже была растерзана — Джон плохо видел сквозь дым и пепел. Он разглядел, как Дени склонилась над умирающей подругой, обняла… Он понимал ее, как никто другой… Но вот она оставила безжизненное тело Миссандеи и решительно пошла к своему дракону, окруженная языками пламени. Одежда на ней местами тоже горела, но она, казалось, не видела ничего вокруг. Ее лицо было воплощением жестокости и безумия... Джон пытался перехватить ее воздухе, кричал ей, но она не слышала или не желала слышать. Дрогон был намного крупнее Рейегаля, да и его дракон не стал бы даже толкать брата с их матерью на спине. Джон мог только лететь за ней, надеясь как-то успеть уберечь ее и город от ужаса, который она, очевидно, собиралась ему принести. Визерион летел за ними вслед, и без всадника был не так управляем — он будет повторять за Дрогоном... Стены проплыли под ними, она не давала приказа Дрогону, и Джон смог чуть-чуть вздохнуть: она не жгла город. Но направлялась прямо к Красному Замку… Торжествующую Серсею на балконе трудно было не узнать, хотя она разительно изменилась. За ней мелькнули две фигуры: одна — гигант, закованный в стальной панцирь, другая — человек в бесформенной хламиде как у мейстера, но черной как у дозорного... Более рассмотреть их Джон не успел, со стен замка на них смотрели пять огромных скорпионов. Пять чудовищных стрел распороли воздух, Джон заложил крутой вираж, и на Джон мгновение потерял обзор, а в следующее — увидел, как Дрогон и Визерион плавят башню замка, где был балкон, скорпионы и Серсея… Из груди Дрогона торчала стрела и хлестала кровь. Джон был в ужасе, но сделать ничего не мог. В следующее мгновение Дрогон стал, слабея, облетать замок и обрушился на огромное витражное окно с изображением золотого льва Ланнистеров высотой в несколько этажей и провалился внутрь. Это был тронный зал, догадался Джон, Дейенерис шла к своему трону, несмотря ни на что... Он направил Рейегаля туда же. Дрогон лежал в проломе и загораживал проход, Джон едва протиснулся в зал, отпустив Рейегаля, и обнажил меч. И очень вовремя, потому что увидел, как Дейенерис окружают солдаты Ланнистеров, очевидно, еще не зная о гибели своей королевы. Он шумно дышал на бегу, нагнетая воздух в легкие и разгоняя кровь для чудовищного боя, возможно последнего, только и успел подумать он. Дальше размышлять было некогда. Они заходили с всех сторон, Джон пятился к трону, закрывая спиной Дени, орудуя мечом так быстро, как только мог. Но их было очень много. Двигаясь, разя и отражая их атаки, он заметил краем глаза, как она опускается на ступени своего вожделенного Трона, зажимая рану на животе… Джон бился, пока безупречные не выломали запертые двери и не ворвались в зал... Он даже не мог посмотреть, что с Дейенерис, пока они и Даарио Нахарис не прикончили оставшихся очень верных ланнистерских солдат. Кровь шумела в голове, как водопад. Джон хрипел, упав на колени и опершись на меч, и не сразу смог повернуться, а когда смог, увидел, как Даарио уносит на руках окровавленную Дени... Он остался один в пустом зале, глядя на Трон. Откуда-то взялся снег. Наверное он пришел вместе с ними, просто Джон не замечал его в пылу битвы. Снег падал и залетал в зал из разбитого витражного окна, ложась на распростертого, но еще живого Дрогона и Железный Трон. Зима пришла к Ланнистерам, Баратеонам и ко всем, кто был врагом его семьи. Какую именно семью Джон имел в виду в тот момент, он и сам не смог бы сказать. Джон дышал — это все, что он мог делать в ту минуту. Чудовищное усилие потребовалось, чтобы встать на ноги. Не хватало еще вот так торчать возле этого е*#ного трона на коленях. Шипя от боли в правом колене, он встал и поглядел на жуткое нагромождение мечей, сплавленных по легенде в драконьем пламени. Это был трон его предков. И трон, убивший его отца, иначе Джон все же не мог называть Неда, по крайней мере пока, деда, брата, забравший здоровье еще одного и, казалось, душу обеих сестер. Джон ненавидел его, но не мог подавить восхищения перед этим могущественным символом. Через пару десятков вдохов он почувствовал, что ненависть остывает, а восхищение уравновешивается другим чувством, наполняющим его из самой глубины: это грозное место — не его дом. А потом накатила усталость, кровь перестала греметь в ушах, он стал все сильнее чувствовать раны. Джон потрогал саднящий бок, левую руку пронзила боль, а на перчатке осталась свежий алый след. Как долго он стоял тут, поливая ступени Железного Трона своей кровью, чтобы по ним могла взойти сереброволосая королева, Джон не знал. Он медленно отвернулся, морщась от боли, не в силах наступить на правую ногу, и увидел Тириона Ланнистера, очень пристально глядящего на него. Как долго тот наблюдал за ним, Джон тоже не знал. — И что... совсем не хочется... на него сесть? — Нет, — говорить удавалось с большим трудом. — Он принес столько горя... Я бы разрушил его, но он не мой. Мой трон на Севере. — Ты удивительный человек, Джон Сноу, ты знаешь? Твой отец... хм, дядя... вот так же стоял тут и не сел, хотя мог. А рядом был мой брат Джейме. А сейчас здесь ты и я, сажаем на него королеву Таргариен. Какая ирония судьбы! Ты кстати, насчет имени не передумал? Джон посмотрел на карлика пустым взглядом. Сломанная рука болела все сильнее, в боку жгло, он чувствовал сильную усталость, нарастающий звон в ушах и обманчивую легкость от потери крови. — Нет. А сейчас, скажи лучше, где тут можно помыться и найти мейстера? Ворон из Королевской Гавани прилетел на третий день после их победы, и еще один — из Винтерфелла от заботливого Брана. Письмо было адресовано Давосу, но обращался он будто бы ко мне, говоря, что Джон жив, хоть и сильно ранен. Что он хочет быстрее вернуться, но пока не может. Что Дейенерис чуть не обезумела и чуть не погибла, но он ее спас. Чтобы мы ждали его со спокойным сердцем. Что значило последнее — я не знала, но на душе стало полегче. Я шла вдоль кромки прибоя, и мне хотелось отдать всю тоску и тяжесть вместе с накатывающими и отступающими волнами, все надежды и злость на себя за них. Сир Давос подошел и встал рядом. — Море. Оно такое разное, но всегда успокаивает и очищает мысли. Он скоро вернется, наш король. Если бы не он, я даже боюсь представить что было бы... Если бы королева Дейенерис в гневе сожгла город... или погибла бы сама. — Главное, что они оба живы... А значит, у нас еще есть надежда, верно, сир Давос? — О, миледи, надежда есть всегда! И он рассказал мне, как выжил в битве при Черноводной и как спасался. У нас было много времени для рассказов, разговоров, опасений и планов. Первое заседание Малого королевского Совета проходило странно. Воодушевление, казалось, испытывал лишь Тирион. Дейенерис давно поднялась с постели, рана ее была не опасна, но дух ее казался сломленным, она тяжело переживала гибель Миссандеи и Серого Червя. Дрогон был тяжело ранен, а потери в целом были огромными. Сам Джон потерял много крови, рана на правом боку заживала плохо, левая рука была сломана в трех местах, и он едва мог наступать на правую ногу из-за выбитого колена. — Ваша милость, ваша милость, милорды, я чрезвычайно рад приветствовать вас на первом заседании Малого Совета нашей законной королевы — Дейенерис Бурерожденной, Матери… — Тирион, — голос Дени был усталым. — Гхм. Да. Рад приветствовать. Начнем. Наш первый вопрос — принятие вами присяги от знаменосцев и подданных. Лорды прибывают. Коронацию, я думаю, можно провести через месяц… Но как скоро вы сможете принимать их, ваша милость, и главное решить, где? Даарио Нахарис, который странно поглядывал на Джона с самого дня их победы, не отходил от Дени. Сир Джорах привычно стоял чуть поодаль величественный и печальный. Сир Барристан старался держаться ближе к Джону. Он успел привязаться к старому гвардейцу и это было глубоко взаимно. С самого его прибытия с войсками они проводили вместе почти все свободное время, которого было не много, разумеется. Но поздним вечером или иногда на рассвете, когда сир Барристан заходил к нему, зная что он не спит, они наслаждались обществом друг друга. Джон жадно слушал рассказы о своем настоящем отце и был благодарен судьбе за встречу с Барристаном Смелым. Вряд ли кто-то еще мог заполнить эту часть пустоты в его душе, которая обрела четкие пределы, когда он узнал, кто он такой. О принце Рейгаре говорили столько… разного. В начале Джону было трудно все осознать и найти с ним что-то общее. Но благодаря своему новому другу, он нашел его немало и обрел таким образом еще одну важную часть себя. — Наш следующий по важности вопрос: размещение и снабжение войск. Королевская Гавань голодала еще до нашего прибытия, еды войскам хватит на пару дней. Если не успеют подойти обозы из Простора, может сложиться непростая ситуация... Джон нехотя вернулся мыслями к действительности. Сам он поднялся три дня назад, и лучше бы этого не делал. — Кроме того, простые жители города уже вторую неделю прячутся по домам от страха и боятся выйти на улицы. Вам с королем Джоном нужно бы появиться на публике и успокоить их, и, желательно, без драконов. Кстати о драконах... На совете Джону было не по себе. Здесь сидел человек, убивший его отца. Затем человек, убивший того, кого он считал отцом. После него, хоть и в качестве десницы, человек, приказавший убить его брата… Душное марево доходило до верхних этажей замка. Выпадающий снег пока еще таял, окутывая город влажной пеленой, застревающей до обеда в узких запутанных улочках, и оставляя грязное месиво под ногами на весь день. Благородные жители твердыни Мейегора были избавлены от таких неудобств, но с балкона можно было вдоволь любоваться на красоты освобожденного города. Пока не были назначены ни Великий мейстер, ни Мастера-над-монетой, оружием, законами, кораблями… в Малый Совет входили просто ближайшие соратники королевы, и он назывался таковым скорее по привычке. Только Мастер-над-шептунами неизменно присутствовал. — Наша несравненная королева и доблестный король Севера расправились с последними врагами, — подобострастно проговорил Варис, — о предателях и заговорах пока ничего не слышно. Дорн пришлет принцессу Арианну для присяги вашей милости, вероятно, уже на Драконий Камень. Простор уже присягнул, в Штормовых Землях лорда не осталось, наш будущий Хранитель Запада, я так полагаю, присутствует, Эдмура Талли от Речных Земель мы ждем со дня на день, а Робин Аррен также прибудет уже на остров. Таким образом, все в сборе, кроме Железных Островов. С ними пока туманно, но прямо сейчас беспокойство вызывают дотракийцы, ваша милость. Им не позволили грабить и насиловать в городе, было много стычек. Их лагерь разместили близ бывшего Драконьего Логова, но скоро им надоест там сидеть, и тогда... Джону не хватало воздуха. Он распустил шнурки дублета, освобождая грудь до тонкой рубашки и подошел к дверям на балкон. Дейенерис проводила его взглядом. — Ваша милость, прикажете принести лимонада со льдом или вина? Сегодня очень душно, — промурлыкал Варис. — Нет, благодарю. Джону не хотелось лимонада. Джону хотелось быть не здесь. Он вздохнул, насколько позволяли тугая повязка и зашитый бок, поморщился и вернулся к столу. — С вашего позволения, Дейенерис, — проговорил он, — я предлагаю отправить дотракийцев вверх по Королевскому Тракту в Речные Земли. Там разруха и полно мародеров, они добрались даже до Винтерфелла... Конница может двигаться быстро и жестко пресекать разбой, они наведут там порядок от вашего имени и смогут выпустить пар. Грабить там нечего и почти уже некого. Все, кто уцелел, стянулись ближе к замкам или хотя бы постоялым дворам, там легче защищаться. Все взоры обратились к нему. Дени слушала внимательно, сир Барристан одобрительно кивал. — Их должен вести человек, которому вы доверяете, которого уважают они и который знает их язык и Вестерос, — все посмотрели на сира Джораха, а тот выпрямился. — Да, именно. Что скажете? Присутствующие подобрались и посерьезнели. Дейенерис задумалась, Джорах смотрел на нее с обычной тоской и нежностью, он сделает все, что она прикажет. Джон продолжал: — Мы вернемся морем на Драконий Камень с частью безупречных, которую вы готовы будете мне выделить, а оттуда — выдвигаемся на Север. Мы сможем соединиться с дотракийцами, в Белой Гавани и вместе пойдем к Винтерфеллу. Я отдам все распоряжения, но надо понимать, что разместить и, главное, одеть всех будет трудно. Это основное, что нас задерживает. Нужен ваш приказ, чтобы всю шерсть, кожу и меха, которые смогут собрать в ваших землях превращали в теплую одежду и доспехи. Первым по Тракту пройдет Гарлан Тирелл с просторцами и пленными Ланнистерами. Они расчистят и укрепят, где нужно, Тракт. Кроме того, я прошу незамедлительно отправить всех кузнецов и подмастерьев, которых только можно найти, на Драконий Камень. Обсидиана добыто уже довольно много, но нужно изготовить из него оружие, хотя бы простое: наконечники для стрел и копий, кинжалы... Кузницы на Севере и на Стене не справятся с этой задачей. Придется срочно строить дополнительные на Драконьем Камне. Дени кивнула. — Но дисциплина дотракийцев в Речных Землях — это проблема не меньшая, чем то, во что их всех одеть… — заметил сир Барристан. — Если вести их всех вместе, они могут выйти из под контроля. — Да. Я понял о чем вы. Мне нужно связаться с Браном, возможно, нам не нужна будет вся конница у Стены, как это ни парадоксально звучит. Там мало пространства для маневра, а выпускать их за Стену — это только пополнить конницей армию Ходоков. Мне нужно подумать... Голова Джона в эти дни кипела. Ему очень не хватало советов Сэма, Давоса и Джейн. Он даже подумывал, не вызвать ли последних к себе, но ему активно помогал Тирион. Бран сообщал, что мертвецов было по меньшей мере тысяч сто. Дотракийцев осталось уже около сорока пяти. Причем, гибли они не только в сражениях, но и в стычках друг с другом и местными. А также от плохих условий содержания и местных болезней, которые в Вестеросе могли убить разве что слабого ребенка, но для дикарей из Эссоса были не знакомы и опасны. По сведениям Джейн, Север самостоятельно мог одеть в теплое около пяти тысяч воинов. Джон хотел бы, чтобы это были, в первую очередь, безупречные. Они тоже страдали от болезней, но они были верны и полностью дисциплинированны. Но Дени хотела оставить их для охраны столицы и ее трона, не полагаясь на войска недавно присягнувших лордов, и взять с собой на Север лишь малую их часть как личную гвардию. Это, конечно, было разумно. С Речных и Королевских земель, Простора и Запада они могли собрать шерсти и кожи еще на сорок тысяч. Долина обещала прислать свои войска и одеть еще десять. Итого одежды на пятьдесят пять тысяч, но это очень примерно, по факту будет меньше… Джон потер лоб. Вести всех дотракийцев на Север — значило убить всех еще до сражения с Ходоками. Причем не только их самих, но и тех, на ком они выместят свою досаду и ярость, когда поймут, что им нечего есть и они замерзают. Войны ведутся не мечами и копьями, а золотом и обозами снабжения. Джон понимал это как никогда ранее. Просто ранее никто в Вестеросе не обладал возможностью оперировать таким силами и такими цифрами. И ни перед кем не стояли такие задачи. Воевали с тем, что удавалось собрать, в том числе одеть. Но воевали всегда южнее Перешейка… А когда заканчивалось продовольствие, начинались грабежи и война приходила в каждый мирный дом… Джон еще раз потер лоб. Гребанный трон принадлежал Дени, а голова уже болела у него. Красиво было бы перекинуть всю мощь ее армии к Стене, привязав к драконам, и бросить их на мертвецов. Причем каждый аракх и копье заменить на обсидиан, пока все не успели замерзнуть и проголодаться, в бою бы согрелись… А там… Так, наверное, думала Дени, ведя такое огромное войско в Вестерос даже для войны в теплых пока еще королевских землях. Джон грустно рассмеялся. Он вышел на балкон, хромая. Рассвет только-только занимался. Ветер приносил запахи нечистот и жареной рыбы со стороны пристаней. Надо будет подумать о другой канализации и снабжении водой… Стоп! Ты опять думаешь за Дени... Рука ныла, заживление шло очень медленно. Ему не хватало тепла. Он вспомнил Джейн и свой последний вечер перед вылетом. Тепло. Знал ли он тогда, что не увидит ее целую луну… Джон был уверен что, будь она рядом... просто оттого, что он мог бы видеть ее, он уже бы поправлялся быстрее. И она, наверняка, подсказала бы какой-то неочевидный вариант, который он не замечает в своем мысленном беге по кругу… На корабле они говорили о трех поясах обороны от Ходоков. Первый — на Стене. Если они прорвутся, нужно будет вывезти через Белую Гавань всех женщин, детей и тех, кто не может сражаться, в Эссос. А фронтом станет Перешеек и Ров Кейлин. Но сможет задержать наступающих, лишь пока не замерзнут болота. Если Перешеек падет, спасать и вывозить придется весь юг… А фронт растянется. и защищать его будут смертники. Какое-то время могут еще продержаться Долина и Дорн, но горы не были серьезным препятствием для лавины мертвецов, он это видел своими глазами. Значит он должен максимально укрепить Стену эффективными бойцами, заселить и укрепить все замки. И коннице там нечего делать. По крайней мере дотракийской. Если мертвецы прорвутся, мобильные и быстрые конные атаки могут их задержать и замедлить. Но если их удастся оттеснить за Стену, то быстро провести конницу на ту сторону будет трудно с учетом того, что проходы на ту сторону есть только в трех замках из девятнадцати, а остальные давно замурованы намертво. Возле ворот пространство очищается на одну-две мили, а дальше — густой лес, где конница опять же бесполезна. Таким образом, дотракийцев не надо вести севернее Пререшейка. Или только малую часть добровольцев. На Север он отправит сборную конницу Вестероса, и ее будет достаточно, ее бы прокормить... Если разместить дотракийцев в Речных землях, где много воды и, по крайней мере пока, выпаса, это частично решит вопрос снабжения. Их задачей будет прикрывать отступление и пресекать беспорядки, ха. Выходило, что войск Дени, которых он так добивался, Джон практически и не получал. Он грустно и устало усмехнулся. Но зато он получил около пятидесяти тысяч, включая двадцать тысяч пленных, под командованием Гарлана Тирелла, которые уже направлялись, куда нужно. И каждые земли обязаны были выставить еще войска. Второго вихта доставили в Королевскую Гавань с войсками и показывали всем желающим, и про недовольных экстренным сбором войск Джон не слышал... — А кто предложил трехэтапную оборону? — поинтересовался как-то Тирион. — Леди Джейн, мы много обсуждали ее по дороге на Драконий Камень. — М-да, очень похоже на нее, — протянул карлик. Джон поднял на него глаза от карты. Тирион сразу понял значение его взгляда и пояснил, пожимая плечами: — Я имел возможность познакомиться с ней поближе в ожидании вестей от вас и похода сюда. И нашел это знакомство очень полезным и приятным! Джон стал дышать чаще и заиграл желваками, а Тирион, казалось, внимательно за ним наблюдал. — Она весьма разумна. Даже поразительно для леди, насколько! А еще легка и приятна в общении... Джон напрягся было сильнее, а потом сам себе рассмеялся, вспомнив, как он так же бесился при ее более близком знакомстве с Тормундом. Тогда она принесла ему известие о золоте за Стеной. А здесь она что, уговорила Тириона поделиться золотом Кастерли Рок? — Я сказал что-то смешное, ваша милость? — Нет, я подумал о своем. — Ну да, ну да, — Тирион отвел глаза. — План, как я уже сказал, весьма разумный и здравый. И то, что ты решил не вести дотракийцев севернее Перешейка — очень мудро и практично, на мой взгляд. — Я ничего не решил. Решать мы должны вместе с Дейенерис. Тирион посмотрел на него как на идиота. — Кхм, ваша милость… — Да не зови ты меня милостью, хотя бы наедине! Тошнит уже от милости… — Хорошо, ДЖОН. В том-то и дело, что, хоть тебя и тошнит, как ты изволил выразиться, но сейчас бремя власти почти полностью лежит на тебе. Королева Дейенерис все еще не пришла в себя и находится в крайне эмоциональном состоянии. Может, ты все-таки зря отказался от Железного Трона… — Тирион, не начинай! А то кто-нибудь услышит, и подумает, что ты меня подталкиваешь к заговору. — Но я же не о заговоре и свержении королевы Дейенерис! Ты знаешь, о чем я, — он поерзал в кресле. — Королеве нужен король. Нам всем нужен… король, — карлик не раз уже намекал Джону на то, что брак с Дени разом мог решить чуть ли не половину их проблем, но никто, слава богам, не заговаривал об этом официально, когда уже нельзя было бы отшутиться и увести разговор, в том числе сама Дени. — И это не начинай, — Джон, хромая, отошел к балкону. — Она — моя тетя. А по факту — как сестра. Я сделаю для нее все, кроме того о чем ты говоришь. — Но Таргариены… — Тирион. Я — Старк, — Джон развернулся всем корпусом, повязка и рана все еще не давали двигаться свободно. — И всегда им был, и буду. А Старк должен быть в Винтерфелле. — Кстати о Винтерфелле, — благоразумно сменил тему южный Десница, понимая, что ничего в этот раз от Джона не добьется, — сколько войск он сможет разместить? — В Винтерфелле крепкие стены и большие запасы. Но я не вижу смысла размещать там войска — путь до Стены занимает не менее двух недель... В хорошую погоду. — И правда! Я успел забыть... — хмыкнул Тирион. — Войска будем размещать сразу на Стене. Там много пока пустующих замков, — Джон помрачнел. — Частично их уже приводят в порядок воины и люди вольного народа. — Одичалые? — Я предпочитаю — вольный народ, — поправил Джон. — И они тоже. Не называй их одичалыми к северу от Близнецов, иначе я не ручаюсь за твое здоровье. — Я понял, благодарю, — склонил голову его собеседник. — На Стене мы разместим большинство войск, которые предоставит Вестерос. Но часть надо будет рассредоточить в Речных и Королевских землях и разбавить ими дотракийцев. — Да, дотракийцы из основной силы все больше становятся проблемой... И самое трудное сейчас обеспечить хоть какое-то подобие дисциплины. — Что если отпустить часть домой с добычей? Тех, кто уже совсем не хочет воевать. Пока они не превратились в бОльшую проблему в тылу? В Миерин и Астапор... Как там сейчас ситуация? Они верны Дейенерис? — Ситуация непростая, но оба города пока держатся. — Эти войска могут быть им полезны. И сами всадники будут рады вернуться на Родину, я думаю. Кто правит в городах? — Советы, которые возглавляют верные Дейенерис мужи, в основном, это бывшие рабы из грамотных. Кто был управляющими, учителями и советниками... — Хорошо, — Джон устало опустился в кресло и налил себе воды из изящного кувшина тонкого стекла. — Надо будет отправить кого-то от имени Дейенерис чтобы договориться о том, что эти города примут вестеросцев, если потребуется. Он осушил кубок залпом. Липкая духота Королевской Гавани досаждала ему все сильнее. Тирион уставился на Джона. — Не думал же ты, что они просто должны поплыть к берегам Эссоса и сами просить там убежища и милости? — Джон поставил пустой кубок на стол. Тирион набрал много воздуха: — Может, тебе все-таки подумать о Троне… Джон сверкнул глазами так, что карлик, наверное, шкурой почувствовал неладное. — Молчу! Молчу. Не буду будить в тебе дракона. Но он виден все больше, знаешь ли… Продолжение следует.