Мой Джон Сноу

Джон, наконец, нашел время поесть, но почти не ощущал вкуса. Дейенерис зашла к нему все еще бледная и подавленная. — Джон, можно к тебе? — Конечно Дени, вообще-то это я тут в гостях, — он встал и отодвинул ей кресло. — Ты не в гостях, Джон и ты это знаешь, — в лиловых глазах вспыхнули тревога и негодование. — Ты полил Железный Трон своей кровью, и если бы не ты, я уже… Джон потянулся через стол и взял ее за руку. — Дени, я всегда говорил и повторю, что я сделаю для тебя все, что смогу, — он поморщился: движение правой рукой потревожило рану на боку. Левая еще долго будет в лубках, как говорил мейстер. — Тебе больно? — воскликнула Дени. — Заживет, — чуть улыбнулся он. — Лучше скажи как ты? Как твоя рана? — Она была не глубока, и меня уже почти не беспокоит, благодарю тебя. Что меня беспокоит... так это то, что я не знаю, что делать дальше. Впервые. Она посмотрела ему прямо в глаза. — Да, паршивое чувство. Я с ним живу почти всю жизнь, — грустно усмехнулся он. — Значит, ты намного сильнее меня, раз стала сомневаться только сейчас, — попытался он ее поддержать. Она чуть дернула бровью, давая понять, что номер не прошел. — Джон, дотракийцы не привыкли подчиняться чужим правилам. Я не думала об этом, когда вела их в Вестерос... Я не думала о том, что будет ПОСЛЕ того, как я отвоюю Трон. И вот оно настало... — Дени, я долго за ними наблюдал. Они — грозное оружие в хороших руках. Но они не смогут жить в Вестеросе, сохраняя свои порядки. Они понимают силу, азарт битвы и добычу, у них есть свое понятие чести, но отличное от нашего. Как только они засидятся на месте, они будут грабить и насиловать. Они уже это делают. Ты же не хочешь этого? Дени молчала, опустив голову. Завоевание Железного Трона было не таким, как она себе представляла. И никто не внес ее на руках в Королевскую Гавань с овациями, как в Миерин. Джону было жаль ее. — Тирион сказал, что вы нашли решение насчет дотракийцев и обеспечения войск… — Да, что-то похожее на решение, — Джон потер бровь. Он рассказал о предложении отправить самых бунтующих дотракийцем обратно в Миерин и Астапор с дарами и посольством от Вестероса. Она выслушала, хмурясь, но согласилась с разумностью такого решения. И внезапно предложила отправить с ними Даарио Нахариса, чтобы говорить от ее имени, чем немало удивила и огорчила Джона. В столицу прибывали вассалы для присяги новой королеве. Дени почти пришла в себя, купаясь во внимании, как в ванне с драгоценным маслом. А Джон больше не мог выдерживать всего этого шума и лицемерия. Будь его воля, он уже давно улетел бы обратно на Драконий Камень. Его здоровье и неотложные вопросы удерживали его уже и так слишком долго. Джон уведомил всех и собрался лететь, не дожидаясь остальных. Давосу писать не было смысла, дракон летел быстрее ворона. Уже в дверях его догнала Дени, благо догнать его сейчас не составляло труда: колено все еще давало о себе знать, но Джон надеялся, что седло поможет ему удержаться. — Джон! Ты не должен сейчас лететь один, дождись меня и сбора войск! Он улыбнулся ей как будто не он был племянником, а она его маленькой племянницей, которая не хочет отпускать любимого дядю. — Дени, мы все обсудили, и все идет по плану. Я не могу больше здесь находиться. Она вскинула брови. — Бран сообщил, что они стягиваются ближе к Стене. Мне нужно многое обсудить со своим Десницей и леди Клиншит. Дени резануло упоминание его советницы. — Бран сообщил? Но мне доложили, что воронов с Севера не было... — Ты контролируешь мою переписку, Дени? — от его взгляда ей стало не по себе. — Нет. Конечно нет, просто говорила с мейстером Калисом и поинтересовалась… — На Драконьем Камне накопилось много обсидиана, оружие из него уже начали делать, его нужно отправить на Север. Я должен быть там и за всем проследить. Зима совсем близко, Дени. Она заметила на его виске несколько серебряных волосков. Так рано... Или это он становится Таргариеном?... Что за глупости! Дени судорожно искала, как еще возразить ему и убедить остаться. — Мы не обсудили вопрос о статусе Севера! — подняла она подбородок. — Вопрос о статусе Севера? — он усмехнулся как волк, но в уголках глаз при этом собрались добрые трещинки, а сами темно-серые глаза смотрели на нее тепло и устало. Почему у него серые глаза? Должны же быть лиловые или фиолетовые... Дени думала об этом уже не раз. — Ты серьезно, Дени? Мне казалось, что между нами все давно ясно. Ничего не ясно! Ничего! И не ясно, почему ты ведешь себя как болван! Дени уже не могла ставить вопрос об отправке войск на Север в зависимость от его присяги. Не после того, что он сделал для нее. Она уже ничего не могла требовать от него, и ей все труднее было возражать ему. Все труднее противостоять исходящей от него силе. Его пламя разгоралось все сильнее, но он всегда контролировал его, в отличие от нее. Будь то речь о настоящем пламени, как случилось при Хайгардене, или о том пламени, о котором могли знать только истинные Таргариены. Но в нем было и так много льда — того, чего она не могла понять. Он мыслил всегда на несколько шагов впереди нее. Она скорее была импульсивна и полагалась на жар и мощь своего пламени, он — использовал его. Нет, она не могла требовать. И она была готова дать ему все, что он попросит. Но то, что она сама хотела ему дать, он как раз не просил. — Но ты не будешь присутствовать на моей коронации... — Дени. Весь Вестерос видел, что я тебя поддерживаю и помог тебе вернуть твой Железный Трон. Если меня не будет на коронации, это ничего сейчас не изменит. Организовать все на Севере сейчас жизненно важно. А я не могу сделать этого, находясь здесь без моего Десницы и… — Леди Клиншит, — с горечью закончила за него Дени. — Совершенно верно. Стратегически мы все обсудили с тобой и Тирионом, а теперь мне нужно проработать все детали с ними. — На коронации я хотела объявить тебя принцем Драконьего Камня и моим наследником, и… — Я сказал тебе и повторю, что это для меня большая честь. Но я еще не принял решение. Мне нужно еще все обдумать. Мы сможем сделать объявление и на Драконьем Камне. Соберем там большой прощальный пир перед выступлением на Север, м? А здесь сейчас слишком пахнет войной и пеплом, да и зал на половину разрушен, — Дени опустила взгляд. — А там ты сможешь блистать и подарить подданным настоящий праздник! Я буду ждать тебя там, Дени и обещаю подумать насчет наследования. Он поцеловал ее в щеку и вышел из замка, взяв с собой только походный кожаный мешок и несколько человек сопровождения, да и то лишь до холма, где отдыхали Рейегаль и Визерион. Он неожиданно прилетел один. Когда нам сообщили, что в небе увидели дракона, мы с сиром Давосом бросились из замка навстречу. Я бежала, забыв о приличиях, и сильно обогнала пожилого рыцаря в броне, хоть и легкой, но все же. Джон сошел с Рейегаля бледный и осунувшийся. Левая рука была в перевязи, он сильно припадал на правую ногу. Я застыла, не зная, как мне себя вести, и боясь подходить ближе. Рейегаль спустил своего всадника и поднялся в небо. Я запыхалась и стояла, глядя, как Джон спускается, хромая, с вершины холма. Сжимая кулаки, я сдерживалась изо всех сил, чтобы не рвануться к нему, и готова была провалиться сквозь землю. Но он, подойдя, вдруг обнял меня здоровой рукой, прижал к себе и прошептал: — Я вернулся. Я смеялась и плакала — что-то я до хрена плачу в последнее время— и не могла ничего сказать, только обнимала Джона, а он шептал: — Тихо, тихо, все позади, мы победили, и я вернулся к... — Ваша милость! Джон! Вам надо было дождаться выздоровления! Ах ты... — Давос, отдуваясь, подошел к нам и помог Джону идти. От замка спешили слуги. Мейстера на Драконьем Камне все еще не было, и Десница послал ворона в Цитадель, не дожидаясь возвращения Дейенерис, чтобы его прислали как можно скорее. Джона отвели в покои, слуги помогли ему помыться и уложили в постель. Я велела приготовить для него наваристый костный бульон и бродила по коридору, пока Давос не вышел из его покоев. — Хорошие новости, миледи, король сказал, что войск у нас будет достаточно и союз с королевой Дейенерис — дело решенное, остались лишь формальности! На меня как будто вылили ведро холодной воды. Остались лишь формальности. Формальности... Мне, по все видимости, не удалось сохранить невозмутимость. — Что с вами? Вы побледнели... — Все в порядке, милорд... Я переволновалась. Я несомненно рада таким новостям и о войсках и о... союзе. Десница посмотрел на меня исподлобья и пригласил войти в покои Джона. — Уместно ли будет... Мне было неловко даже находиться с ним рядом, после того, что я услышала. Но сир Давос не принял моих возражений: — В замке нет мейстера, и вы, миледи, сейчас тут за хозяйку! К тому же, насколько мне известно, вы уже успешно лечили короля в Винтерфелле. Джон лежал на подушках очень бледный, прикрыв глаза. При виде его, у меня сжалось сердце и разлилась в груди щемящая нежность. Я нахмурилась, подошла к ложу, наклонилась и потрогала его лоб. — У короля жар! Сделайте ягодный отвар с медом, принесите горячий! — приказала я служанке. — Ваша милость, позвольте я осмотрю ваш бок? — Опять милость... — хрипло произнес он. Я грустно улыбнулась и кивнула, а затем осторожно откинула одеяло. Ох... Он был очень красив, даже сейчас, когда был ослаблен ранами и перелетом: рельефные плечи, тугие мускулы, широкая грудь, ниже я заставила себя не смотреть… И шрамы, такие чудовищные шрамы. Что же ему пришлось испытать... Повязка на боку пропиталась кровью — рана дорогой вскрылась. Я велела принести чистые бинты и утюг. Слуги удивились, но принесли небольшой столик и утюг с углями. Я вымыла руки и сама прогладила бинты с двух сторон. Давос внимательно наблюдал за моими действиями. — Где вы учились медицине, миледи? — Нигде специально, сир Давос. Жар убивает возможную заразу на бинтах, чтобы она не попала в рану, и та не воспалилась. Сейчас посмотрим. Джон, потерпите, пожалуйста! Я разрезала опоясывающие его бинты, но кровь присохла. Я размочила их и осмотрела рану: швы были на месте, но она кровила. С помощью сира Давоса, который помог Джону на время сесть, я наложила плотную повязку с отваром трав. Нашлась только ромашка, но и это хорошо. Потом дала ему выпить отвар ягод с медом. — Спасибо, — прошептал он, — мне совсем не было больно. — Отдыхайте и набирайтесь сил. Вам надо поспать. Если вы позволите, я приду позже и посмотрю, как вы. — Я буду рад, — он слабо улыбнулся. Мы с сиром Давосом вышли. — Вы прекрасно справились, миледи, даже не скажешь, что вы не учились на мейстера! — Я училась на составителя законов и их применителя, а еще на того, кто отвечает за успешную продажу товаров и формирование общественного мнения. — Хм... — Надеюсь, это тоже пригодится, — я грустно усмехнулась. — Не сомневаюсь! Но вам самой надо бы отдохнуть. Давайте я побуду с ним, и если что, пошлю за вами. — Благодарю, вас, милорд! Я поспала пару часов, а потом вернулась к Джону. Жар его усилился, он стал бредить. Я меняла прохладные компрессы и поила его с ложки отваром, как когда-то раньше... — Не надо, нет! — бормотал Джон. — Там же люди!... Этот трон лучше сжечь!... Я — Старк... а не Трагариен!... Джейн! — я встрепенулась, думала, что он зовет меня, но он все еще бредил. — Ты бы видела, ее безумные глаза... Джейн, замок горел и плавился! Она... Джейн, возьми меня за руку, у меня нет больше сил... — Ш-ш-ш... — я взяла его за руку, а другую положила на лоб. — Ш-ш-ш... все будет хорошо... А потом я стала петь. И под звук моего голоса он успокоился. Я пела "Мельницу", песни как-то сами выбирались и лились из души, передавая мое настроение и грусть. Жизни Джона сейчас ничего не угрожало, ему просто нужен был отдых и уход. Я грустила о другом. “Как иначе в былые года, колдовала земля с небесами Чуда чудные зрелись тогда, дива дивные деялись сами. Позабыв золотую орду, пестрый клекот равнины китайской, Змей крылатый в пустынном саду часто прятался полночью майской…” “...Так выпьем же еще, мой молодой король, Лихая доля нам отведена, Ни счастье, ни любовь, не жалость и не боль, Одна луна, метель одна! И вьется впереди дорога сна…” “Над болотом туман, волчий вой заметает следы, Я бы думал, что пьян, так испил лишь студеной воды Из кувшина, что ты мне подала, провожая в дорогу, Из которой я никогда не вернусь. Жди-не жди, никогда не вернусь…” “... Шелком твои рукава, королевна, ясным месяцем вышито небо, Унеси меня, ветер северный, в те края, где быль и небыль! Как больно знать, что все случилось не с тобой и не со мною, Время не остановилось, чтоб взглянуть в окно резное…” Под утро жар стал спадать, Джон крепко спал. Я оставила его на служанок и пошла в свои покои. Скоро все закончится, прилетит Дейенерис, будет союз, о котором он сказал Давосу, как о том, что уже достигнуто, за исключением формальностей... Значит, скоро они поженятся, возможно, даже на Драконьем Камне. А может, он захочет церемонию в Богороще под сенью Старых богов... Я устала от своих мыслей и терзаний. Будь как будет! Я сделала немало. Я могу быть рядом с ним и помогать еще, это главное. Я упала на ложе, не раздеваясь, и провалилась в сон. Мне снился дракон. Огромный и злой, он дышал на меня жаром и ненавистью. Я застыла и не могла сдвинуться с места... Но тут из-за моей спины появлялся белый лютоволк и оскалил клыки — он был ростом чуть ли не с самого дракона — и дракон отступил. А лютоволк свернулся у моих ног, большой и теплый, и положил голову мне на колени... Чудной сон. Грустный. Я проснулась к полудню и сразу пошла провдать Джона. Он тоже еще спал. Я сходила за свежим отваром и размешивала мед, когда он открыл глаза: — Вы мне... снитесь? Я улыбнулась. — Нет, Джон. Как вы себя чувствуете? — Как будто меня вывернули словно чистое белье и пару раз приложили об стену... А еще пить хочется... — Конечно… сейчас! — я помогла ему приподняться на подушках, поднесла к его губам кубок с водой и придерживала голову, пока он пил жадно, но стараясь не торопиться. — У вас спал жар, это очень хорошо! Теперь только отдыхать и набираться сил. Я велела... сварить вам бульон, густой, скоро его принесут, он поможет заживлению костей и в целом... придаст сил, — я говорила все более сбивчиво, а Джон смотрел на меня не отрываясь. — Вы снова меня лечите. Зачем он смотрит с такой нежностью? Или мне кажется? — Если вы не против. Лечить героя, как вы — это большая честь! Джон вздохнул. — Я вам очень благодарен. Я, наверное, не герой, а дурак! — слабо усмехнулся он. — Нужно было еще подождать, пока хотя бы рана лучше затянется, но я так хотел поскорее вернуться... больше не мог там оставаться... — он нахмурился и сглотнул. — Там погибли мои родные, моя семья испытала столько горя и боли из-за этого проклятого места... — О, Джон... Он потянулся и взял меня за руку. Я застыла. — Вы снова пели мне... Я не помню ни слова, помню только ваш голос. Но песни были все грустные. Почему? — спросил он тихо. Мне не хватало воздуха. — Я... горевала по тому, что не может сбыться... Простите меня, я схожу за бульоном, вам надо поесть, — я высвободила руку и поспешно вышла из его покоев, чтобы избежать дальнейших объяснений. Я не могла сохранить спокойствие. Чего он хочет от меня? Зачем это все, если он женится на Дейенерис?! Мне навстречу попался сир Давос. — Как его милость? — Ему лучше, рана в порядке, жар спал, он пришел в себя. — Я не сомневался, с такой заботой.... И он туда же! — Я прошу прощения, милорд, я иду распорядиться, чтобы королю принесли поесть... Еще через неделю прибыли войска и сама драконья королева. Отплывать в Винтерфелл было решено, как только Джон достаточно поправится.