Мой Джон Сноу

Едва закрыв дверь, Джон оказался вокруг меня. — Джейн, ты — мое сокровище! Ты это для меня спела? — он заглянул мне в глаза. — Ты догадался? — я улыбнулась ему. — А пламя — это Дейенерис, которая, как ты думала, стояла между нами? — Да... Он с шумом выдохнул: — В пекло Дейенерис! В пекло всех, кроме тебя, любимая! Я так скучал! Ты себе не представляешь! Я еле мог думать не о тебе! — сильные руки обнимали, гладили, прижимали, губы искали ответ на моих щеках, глазах, шее, губах, язык не желал никаких препятствий на пути, ловкие пальцы быстро занялись пряжками моего платья. Я не чувствовала ног, от него шел жар и сокрушающее желание. Я могла только отвечать на его голодные поцелуи, перебирая темные кудри, вздыхать и постанывать ему в рот. Платье и его дублет полетели в угол. Он подхватил меня на руки и понес к ложу, продолжая страстно целовать... Мы не сразу смогли мыслить и внятно говорить. — Почему... Почему ты отталкивала меня столько времени?! — спросил он с горечью, глядя на разбросанную одежду и сапоги. — Я же видел, что твои руки дрожат, как и мои, когда я прикасаюсь к тебе! Как ты смотришь на меня, когда думаешь, что я не вижу... Ты спасла меня, вылечила тогда и сейчас, держала за руку и пела так нежно... Мне никто никогда не пел... Почему ты отстранилась от меня после моего возвращения из королевской Гавани? Я уже тогда был готов быть полностью с тобой... — Был готов? — Ну да. Я не мог ничего предложить тебе раньше, пока все окончательно не прояснилось с Дейенерис, нашим союзом и взаимоотношениями. Я не мог распоряжаться своей судьбой... Но после взятия треклятого Железного Трона я спешил к тебе и только к тебе! Почему ты стала избегать меня? Я места себе не находил! Почему убежала от меня на берегу? — О боги! Джон… Когда… ты прилетел, когда тебя проводили в покои, сир Давос вышел и сказал, что ты сообщил, что союз между тобой и Дейенерис — дело решенное и остались лишь формальности! — Именно так, мы еще не подписали договор, но на днях это сделаем. — Догово-о-р… — у меня брызнули слезы, а Джон встревоженно поднялся на локте. — Я подумала, что речь идет о брачном союзе, Джон! О котором все говорили! А формальности — это свадьба... Он смотрел, распахнув глаза, все более понимая, какое чудовищное недоразумение разделяло нас так долго. — Седьмое пекло! — выругался он, зажмурившись. — Вот я болва-а-ан! Я себе места не находил от ревности и не видел, как страдала ты! Любимая моя, прости меня… Он привлек меня к себе, стал вытирать мои слезы и целовать глаза и мокрые щеки, шепча нежные слова утешения. — Почему от ревности? — спросила я всхлипнув, — к кому же можно было меня ревновать? Джон смешался. — Тирион рассказывал, как вы с ним пели… пили… как ты с ним общалась… А до этого был Тормунд… Я никогда не мог общаться так легко. Я вытаращила глаза, поворачиваясь в его руках. — Ты ревновал меня к Тириону и Тормунду?! — Ну... Тирион умеет нравиться женщинам. Несмотря на его уродство, они что-то в нем находят. А Тормунд… Я только потом уже понял, что именно ревновал тогда. А потом не решался объясниться, даже после всего, что произошло, пока Давос не подтолкнул меня... — Давос? — Он очень мудрый, ты знаешь... И это он достал апельсины, — рассмеялся Джон, целуя меня в плечо. — Да... Это было эффектно. — Еще эффектнее они летели мне в голову! — рассмеялся он. — Джон, я не хотела... Они были очень вкусные, я потом попробовала. — Хочешь я прикажу доставлять тебе апельсины каждый день, м? — Только не надо безумств, мой король! — Да? Совсем? — горячо прошептал Джон мне на ухо, шутливо сжимая в объятиях. Я рассмеялась, а он спросил: — А почему ты была так уверена, что не можешь быть со мной, ведь ты не могла не видеть, что я этого хочу, так, что зубы сводит? — Джон... — я пыталась подобрать слова, — в истории.... в легенде, которую я знала, ты полюбил Дейенерис, а она тебя... И без ее помощи нельзя было даже надеяться победить мертвых и Белых Ходоков! — И ты правда готова была пожертвовать своими чувствами, ради нашей победы? — он взял мое лицо в руки и пристально посмотрел в глаза. — Да... Джон. Кто — я, а кто — Дейенерис Бурерожденная? — я отвернулась, нахмурившись. — Этот союз был бы блестящим во всех отношениях! Как я могла встать на пути у твоего счастья и триумфа? Мое сердце разрывалось, Джон! Я думала, что сделаю все, чтобы помочь тебе, предостеречь от ошибок и потерь, чтобы ты победил и был счастлив... Но я не могла не чувствовать то, что чувствовала, поэтому и срывалась, как ни старалась держать себя в руках... — А что ты чувствовала? — еле слышно спросил мой Джон. — Джо-о-он... Я полюбила тебя, как только увидела! Как только утонула в твоих глазах, всем сердцем! И даже раньше... Девушки любят иногда влюбляться в героев... легенд. А когда я узнала тебя получше, мне стало все труднее сдерживать себя. Если бы не Арья и Бриенна, тренировки и боль, я бы, наверное, разбила себе голову об стену... Джон нежно взял мои руки, развернул ладони к себе и стал целовать синяки на запястьях и предплечьях, шею, вокруг едва зятянувшегося пореза: — Я не хочу, чтобы ты когда-нибудь еще чувствовала боль! Я не допущу... — Джон, идет война. Я буду тренироваться. Мир жестОк и жЕсток. И я хочу быть рядом с тобой во всех трудностях, а не с пяльцами у камина! Хотя и это умею тоже. — Это точно, все оценили новые наряды. Скоро леди Севера дадут фору южным! — смеясь сказал он. — Ты просто чудо! Ты именно так нашла подход к Сансе, да? — Мы все еще не так чтобы очень близки, но крой рукава и лифа, облегающего грудь, сильно добавили мне очков в ее глазах. Он весело рассмеялся: — Это важно, наверное. — Что? — Ну... крой рукава... и лифа... даже во время войны. Впрочем в крое лифа — как ты сказала? — облегающего грудь, есть свой смысл! Когда я увидел тебя в таком, не сразу смог дышать и вспомнил, где нахожусь. Он провел рукой, лежащей у меня на талии, до груди и погладил ее большим пальцем под соском. Я не могла понять, шутит он или нет — в глазах его плясали чертята и был океан любви. Он так изменился... Раньше от него трудно было услышать больше двух-трех фраз. — Ты смеешься, Джон? — Не-ет! Что ты! — снова рассмеялся он. — А вообще, да, ты знаешь, это важно! — сказала я. — Это про жизнь, понимаешь? А не про смерть и войну. Людям нужно чувствовать счастье и видеть красоту, хоть понемногу! И ты сам видел сколько может значить одежда, когда надо проявить силу без мечей... — У наших людей будет замечательная королева, которая не оставит их без красоты, даже долгой зимой, в первую очередь — без своей, — сказал Джон уже серьезно. — Но ты не ответила мне, — впился он в меня своими темно-серыми, почти черными глазами, — ты станешь моей королевой? Станешь моей... женой? — последнее слово было еле слышным облачком дыхания. Я сама задохнулась и не смогла ответить: неужели это все происходит со мной? — Джейн? Я нежно погладила его по щеке, все еще не находя слов. Опять поступили слезы. — Почему ты плачешь? — голос его зазвенел как струна. — Джон... Я люблю тебя, я уже вся твоя, я буду с тобой всегда! — он шумно выдохнул, но не перестал неосознанно сжимать мою руку. — Но как же твои знаменосцы? И сестры? Они захотят выгодный династический брак... Он откинулся на подушки и проговорил гневно, глядя в потолок: — Да в пекло знаменосцев! Если они восстанут против тебя, я одолею Ходоков, сложу корону и мы уплывем в вольные города... или уйдем за Стену! — За Стену... — меня обожгло осознанием. — Ты очень ее любил... Игритт? Ролик 1: "Игритт" - Ladies of Westeros Джон будто получил удар под дых и замолчал, нахмурившись. Он не ожидал такого вопроса, но понимал, что ответ важен для Джейн, раз она задала его. — Да... И нет. Не так, как люблю тебя... Это было первое чувство. Как один прекрасный цветок и целый цветущий сад. Ты меня понимаешь? — Джон взглянул ей в глаза. — Кажется да. Мне... очень жаль, что она умерла. Он грустно улыбнулся и прерывисто вздохнул и замолчал, поглаживая нежную кожу ее обнаженного плеча. Потом решился все же спросить и сам: — А ты? Любила кого-то раньше? В своем... мире? — Думала, что любила, но по-настоящему — нет. В том мире многое не по-настоящему. И теперь это — мой мир, — Джейн устроилась у него на плече и взяла его за руку, задумчиво переплетая пальцы. Они помолчали. Но Джона беспокоил еще один вопрос. Он довольно долго прожил с Вольным народом, чтобы придавать ему большое значение. Так почему же ему так важно задать его?! И так страшно услышать ответ... — Я... не сделал тебе больно вчера? — спросил он, наконец. — Я старался не торопиться, но у меня не особо получалось, — он усмехнулся виновато, вспоминая, как вчера пытался сдержать свой страстный напор, но желание было столь сильным, что он не был уверен, насколько это ему удалось. — Нет, Джон, ты был очень нежен, — судя по голосу, она поняла, о чем он спрашивает на самом деле, и это причинило ей боль. Идиот. Какая тебе разница?! — но если ты хочешь знать... — Нет, — поспешно выпалил он, — я не хочу... — Один. И я предпочла бы его не вспоминать, — с горечью произнесла Джейн. — Он тебя… — вскинулся Джон, непроизвольно сжимая кулаки, догадка ранила сильнее, чем возможный ответ о намного большем количестве мужчин в ее прошлой жизни. — Нет, нет! — она распахнула глаза, качая головой. — Но расстались мы нехорошо. И это было задолго до того, как я попала сюда. — Прости, Джейн, я не хотел… — он вернул себя на подушки и погладил ее по щеке. — Все хорошо, — ее тон не смог его обмануть: он все же причинил ей боль своим вопросом. — Ты имеешь право это знать. А я знаю, что это... может считаться препятствием для брака с королем, — ее голос наполнился горечью и задрожал. Так совсем не годится... Он обнял Джейн крепче и прошептал, целуя ее руку, которая все еще была в его руке: — Ну что ты такое говоришь... Кому какое дело, честное слово! Мне же не родители невесту выбирают из всех девиц континента, а я сам! А мне никто в целом свете не нужен, кроме тебя, — Джон, улыбнувшись, наклонился и нежно ее поцеловал. Понимая, что может и не выплыть в ближайшее время из этого поцелуя, он заставил себя остановиться и произнес, глядя ей прямо в глаза: — Теперь ты — моя и только моя! А я — весь твой! Не давая ей ничего ответить, он снова завладел ее губами, а затем стал спускаться поцелуями все ниже и ниже. У нее были такие длинные ноги, что можно было целовать всю ночь, но он только начал. Не имело значения, кто был с ней когда-то, сейчас она была — его и только его. Он хотел, чтобы она тоже ощутила это всем своим существом, и собирался добиться этого самым приятным и сладостным способом, который знал... Ее вкус был пьянящим и восхитительным... И еще более восхитительным было видеть и ощущать, как она приближается к своему удовольствию, а затем держать ее в руках, трепещущую и такую открытую в своей пронзительной красоте и естественности. Сполна насладившись ее стонами, Джон, наконец, поднялся к ее губам и собрал их все поцелуями. А потом взял ее так нежно и медленно, как только мог. Джон поднялся выпить воды и налить кубок для Джейн. Напившись, она проговорила, задумавшись: — Все таки, я думаю, что не стоит пока сообщать твоим знаменосцам. Нужно подгадать момент, чтобы они восприняли это как усиление тебя и Севера, не страстное решение юнца, они помнят Робба... Ах да! Его брат, только провозглашенный королем Севера, впервые за триста тел, одерживая победу за победой, все разрушил, нарушив слово, данное Фреям, и женившись на девушке из Волантиса. Вроде бы даже знатной, но почему-то путешествующей в одиночестве, без родных и сопровождения, и даже трудившейся простой лекаркой среди крови грязи войны... Джон горько рассмеялся и поставил пустой кубок на стол. Он никогда не брался судить Робба, каким бы недальновидным и даже губительным не выглядело его решение со стороны. А сейчас напрашивалась бесспорная аналогия. Вот только он сам, никому обещаний не давал и помолвлен не был. А Джейн, хоть и его же решением, была одной из владетельных леди Севера. И такой брак был, если не бесспорно, то достаточно выгодным даже для короля, особенно, если он не горел желанием родниться с южными домами. Джона больше задело возможное мнение Джейн о нем, которое прозвучало едва ли ни обидно. — Ты думаешь... они посчитают меня глупым юнцом? — ровно произнес Джон, присев на край ложа. Джейн поднялась и обняла его за плечи. — Конечно, ты не такой, любимый! Я не имела этого ввиду. И большинство знает тебя как весьма сдержанного и дальновидного короля и командира. Но люди часто мыслят шаблонами. Ты сделал меня леди Дредфорта, и я думаю, что смогу завоевать уважение лордов Севера, если ты мне позволишь кое-какие проекты... — Я в тебе не сомневаюсь, — смягчился Джон и притянул ее к себе на колени, окружая руками, всем собой и с наслаждением зарываясь лицом в ее волосы. — Ты пахнешь счастьем!… На следующий день совет должен был продолжиться на корабле Дейенерис. Джейн просила остаться, нужно было много считать и расписывать ее схемы, которые уже не раз помогали найти неочевидное решение или слабое место в планах. Разумеется, он оставил ее на своем корабле, они оба понимали, что объясняться с Дейенерис лучше без ее присутствия. Джон ничего не мог с собой поделать — с утра он сиял улыбкой, шутил с матросами, охотно дал несколько уроков на мечах. Давос внимательно наблюдал за ним и, пока матросы спускали шлюпку на воду, подошел и отвел чуть в сторону. — Я так понял, мой король... апельсины помогли прояснить ситуацию, — улыбка Давоса тепло тронула его сердце. — Что, так заметно? — тихо спросил Джон, глядя на свои сапоги и стараясь сохранить серьезное лицо. — Пфх! — тихо фыркнут его десница. — Я думаю, знают уже не только матросы, но даже мачты и канаты! — Я женюсь, сир Давос, — произнес Джон как можно ровнее, но на деле лопаясь от гордости и переполняющего его счастья. Давос помолчал, глядя на Джона и снова расплываясь в улыбке. Между ними все еще были достаточно неформальные отношения, и наедине Давос общался с ним скорее по-товарищески или даже по-отечески. — Я искренне рад за вас, Джон! — произнес Давос, пожимая и тряся ее руку. — Прикажете отправить ворона в Винтерфелл? — Джейн пока не хочет объявлять о помолвке. Она считает, что знаменосцы и мои сестры могут не понять мой выбор, как было с Роббом. А что думаете вы? — Хм... Я полагаю, что хоть ситуация как будто схожа внешне, на деле разительно отличатся. Власть ваша куда крепче, чем была у Молодого Волка, вы не связаны ни данным словом, ни, тем более объявленной помолвкой... Я не имел чести знать леди Джейн в Винтерфелле и ничего не могу сказать об отношении к ней ваших знаменосцев, кроме меня самого. Но среди всех, кого я встречал на Драконьем Камне она снискала исключительно уважение, почтение и даже восхищение! Поэтому я не вижу причин опасаться недовольства и каких-либо пагубных для королевства последствий, м-да... — довольно крякнул Давос в конце и весело посмотрел на Джона. — Могу я поинтересоваться, что вы сами думаете на этот счет и как намерены поступить? — Я думал сегодня об этом все утро. Север хочет самобытности и независимости, хочет своего короля и гордиться им. И еще хочет выстоять в войне. Но, не касаясь моих личных чувств, я уверен, что Северу сейчас не нужны династические браки ни с кем из южных принцесс или дочерей влиятельных лордов. Вместе с ними, с тем, что даст такой брак — мечи или золото — на Север снова придут амбиции и интриги. Я смог договориться с Дейенерис, благодаря тому, что рассказала мне Джейн еще в Винтерфелле. Иначе мне пришлось бы преклонить колено, или мы с вами не выбрались бы оттуда живыми. А сейчас мы с Дейенерис — союзники. Она получила свой Железный Трон не без моей помощи. А Север будет ей другом, но не ее землей... Джейн — леди Дредфорта, и эти земли фактически отойдут королевскому роду, но не так, как если бы я просто забрал их себе после уничтожения Болтонов, хотя даже так вряд ли кто-то стал бы возражать... За ней не стоит никакой могучий род с его претензиями, только ее знания, доброта и преданность! Она успела многое сделать для Севера! Разве не такая королева нужна нам сейчас? Вы видели ее предложения по обороне, а снабжение почти полностью на ней. Она блестяще справляется и с дипломатией, даже... в очень не простых случаях: ей даже удалось узнать у Тормунда, где за Стеной они находили самородное золото, — Джон не смог сдержать усмешку, вспоминая своего рыжего приятеля и то, как Джейн добилась от него откровенности. — Это может нам очень помочь при восстановлении после войны... — Золото за Стеной? Я слышал про пьянку с одичалыми и похабные анекдоты... но не про золото! Они оба рассмеялись. — Я не знаю, у каких мейстеров она училась, но она говорит, что земли за Стеной могут быть богаты не только золотом, но и железом, медью и даже алмазами! И когда мы одолеем Ходоков, я обязательно пошлю туда поисковые отряды или договорюсь с людьми Тормунда о разведке тех земель и недр. — Она вселяет в вас вдохновение. Джон светло усмехнулся. — Пожалуй да. Вот-вот начнется война, а я никогда не был так счастлив! Я сам напишу в Винтерфелл. — А вы слышали, как ее прозвали на приеме? — ? — Северная Звезда. У нас будет самая лучшая королева, ваша милость... На корабле Дейенерис их встретил Тирион. — Ее милость скоро будет готова нас всех принять, а пока прошу перекусить со мной фруктами, — учтиво проговорил он, приглашая их за накрытый на палубе небольшой стол. Давос отошел отдать команду матросам, чтобы не ждали, а возвращались. А Тирион заговорщицки посмотрел на него и тихонько проговорил, разливая вино: — Мы думали, вы вчера потопите корабль. Джон потер усы. — Это было не исключено. Но больше я ничего не скажу. И не смотри на меня так! — И вы совсем не боялись крушения? — Не то чтобы... боялись, — они оба понимающе рассмеялись. — Я женюсь, Тирион, — он вздохнул, не скрывая счастливой улыбки. — Сегодня объявлю Дейенерис и отправлю ворона в Винтерфелл. — Ну наконец-то! Если бы ты этого не сделал, я бы женился на ней сам! — карлик, что, шутит? — Только не бросай меня за борт, Джон! — Подожди... "Наконец-то"? Разве не ты сватал мне Дейенерис все мое пребывание в Королевской Гавани? — Ну-у, я и правда рассматривал такой вариант. В начале. До вашего прибытия на Драконий Камень. — ??? — Вариант и правда казался неплохим, учитывая, что я обоснованно предполагал, что ты не будешь спешить преклонить колена и бросить ваш гордый Север к прекрасным ножкам Дейенерис, — Тирион саркастично поднял брови. — Расчет был на прекрасные ножки. Но я усомнился в нем, еще когда увидел, как ты спасал свою советницу от дракона на лестнице, не раздумывая накрыв собой, как самое дорогое и ценное. Джон рассмеялся: — Да, я тогда себя выдал с головой. — Но держался ты отменно, я оценил. Джон помолчал, усмехаясь сам себе. — Выходит, всем все было ясно: тебе, Давосу, даже несчастному Даарио, один я ходил как болван? — Ну не все же тебе видеть на три шага под землю! Надо в чем-то и облажаться для равновесия! — Главное, теперь на войне не облажаться, — хмыкнул Джон и уточнил: — для равновесия. — Уж постарайся! Они оба повздыхали и обменялись улыбками. — Я искренне вас обоих поздравляю! Она — восхитительная женщина! К тому же умна и преданна, хм... Глядя на тебя, можно подумать, что если бы на корабле были бы деревья, ты бы не дождался возвращения. Джон рассмеялся. Он никогда в жизни столько не смеялся. Его мысли уплыли назад, к прошедшей ночи. Пекло! Теперь он понимал, почему после свадьбы молодых супругов на какое-то время оставляют только вдвоем, не допуская никаких дел и других занятий: чтобы сполна можно было насладиться счастьем друг друга. Так задумано, но так бывает далеко не всегда... Ему так повезло... Было безумно трудно думать не о ней! Больше всего на свете Джон сейчас хотел запереться в каюте с Джейн на неделю, месяц, на всю жизнь!... Жизнь. Чтобы сохранить жизнь им всем вскоре предстояло встретится со смертью. — Будет непросто сообщить Дейенерис, — голос Тириона прозвучал как будто издалека и возвращал снова в реальность. — Я боюсь, что она может воспринять это известие... болезненно. — Я найду для нее слова, — Дени сейчас волновала его меньше всего, но он понимал, что ее реакция могла многое осложнить. — У вас тут весело, как я погляжу! — Сир Давос, я выражал его милости Джону свои самые искренние поздравления с предстоящей женитьбой! Это поистине замечательное событие! Оно должно принести всем много радости, особенно в преддверии такой войны... — Определенно! Мы все на это искренне рассчитываем! К ним подошла служанка. — Ее милость приглашает вас в свою каюту. Дени была бледна, однако встретила их любезно. Джон, казалось, весь день проведет на ее корабле. Он выглядел невыспавшимся, но глаза его горели, а голос и движения были уверенными, как никогда... Союзный договор между королевой Дейенерис Таргариен и королем Джоном Старком был подписан. Одним из его условий было признание Джона частью рода Таргариенов и наследование после Дейенерис, если у нее не появится законных наследников. Если... Далее они договаривались о размещении войск, командовании, стратегии и тактике... Она слушала его, сира Барристана, который остался единственным ее утешением, его десницу и своего, кивала, иногда возражала, но больше думала о своем. Дени, все больше понимала, что не заключи она союз с Джоном, она не смогла бы воевать с Севером в условиях зимы. Она поглотит любое южное войско без особых усилий северных воинов, как это случилось с братом узурпатора — Станнисом Баратеоном... Непривычные к холоду и скудному питанию кочевники-дотракийцы долго бы не протянули. Безупречные умерли бы от холода, но выполняли бы приказ до конца. Но что делать потом с этим суровым краем, как прокормить и просто удержать в подчинении, когда все дороги покрыты снегом по пояс, Дейенерис не знала. Она никогда раньше не видела снег, до прибытия в Вестерос. Она никогда не видела таких людей, как Джон Сноу. Джон Таргариен. Джон Старк. Ее племянник в облике северного волка. Он сообщил ей, что женится по приезду в Винтерфелл на леди Джейн Клиншит. Дени смотрела перед собой, но казалось, ничего не видела. — Ну и зачем ты нас притащила в Богорощу ни свет ни заря? — Арья потирала заспанные глаза. Бран сидел неподвижно в своем кресле. Санса поджала губы и протянула маленький свиток Арье. "Я заключил союз с королевой Дейенерис Таргариен, она плывет со мной. Ее армии идут к Винтерфеллу и помогут нам против Ходоков. И еще я женюсь сразу по приезду, пожалуйста, проследи, чтобы все было готово. Джон Старк, король Севера." — П*#*ец... — Арья! — А что? Не так?! Он лишился разума и женится на драконьей королеве?! Север ее никогда не примет, даже если она приведет сто драконов и сто тысяч мечей! — Да, это немыслимо! — проговорила Санса. — Мы подготовим все, но не будем пока сообщать знаменосцам. Пусть объясняется сам. — Я думала, ему интересна наша чужестранка, леди Джейн. Она странная, но мне она нравится... — Да, когда он ее закружил на прощальном пиру, все подумали... — Ну, она могла и не знать, что так у нас на Севере танцуют только нареченные. — Но Джон-то этого не мог не знать! — самообладание изменяло Сансе, она решительно не понимала мотивов брата, а главное — что теперь будет со всеми ними, с Севером. Руки ее предательски задрожали. Она сглотнула комок. — Он выглядел таким счастливым рядом с ней... И она выхаживала его, как ребенка и спасла ему жизнь и… Я не буду шить платье и плащ с драконом! — Слушай, хрен их разберет! Он же сказал, что все отдаст, чтобы спасти Север. Может, это было условие для союза и помощи от драконьей королевы? Они же последние Таргариены... — Тише! — Санса вздохнула. — Я надеюсь, что всему будет объяснение. Я сама напишу леди Джейн и аккуратно поинтересуюсь подробностями. Про союз и армии объявим, про женитьбу — пока нет. А пока надо найти списки, которые мне она дала перед отъездом с Джоном. Она предвидела возможность этого союза и говорила, что всех этих южных воинов нужно будет одеть и разместить, и как-то прокормить. Хорошо, что большую часть мы с ней уже обсудили в переписке и начали запасать теплую одежду... Я разошлю воронов, пусть все шлют еще зерно, шерсть и кожу. Всем свободным мужчинам велю рубить лес и строить казармы. Зима близко... — Ты такая пафосная сейчас. Ухмылочка сестры обрушила последнее терпение Сансы: — Арья!!! — Ладно-ладно. — Бран, тебе что весело? — Бран смотрел на сестер с тенью усмешки, но для него это было, можно сказать, бурное проявление эмоций. — Тебе не надо шить платье, Санса. Леди Джейн собирается шить его сама. Но ты можешь сшить для них плащи. Санса онемела от изумления. Она решительно перестала понимать, что происходит. — Подожди, Бран, как леди Джейн? А драконья королева? — не выдержала Арья. — Драконья королева признала Джона своим племянником и наследником. А он помог ей завоевать Железный Трон и спас ей жизнь. И ее армии идут нам на помощь. Но женится наш брат на леди Джейн. Арья и Санса еще пару мгновений переваривали сказанное, но потом кинулись обнимать Брана и друг друга с радостными возгласами: — Хвала богам! Я сошью им самые красивые плащи! — Я надеюсь, что они будут очень счастливы! — Они уже очень даже счастливы, — промолвил Бран и слегка покраснел. Вечером Джон зашел серьезный и сосредоточенный. Сразу прошел ко мне и присел на корточки, разворачивая меня к себе и отвлекая от моих расчетов. Он обхватил мои колени, но не страстно, а скорее обеспокоенно. — Я сегодня отправил ворона Сансе, чтобы она подготовила все для нашей свадьбы. — Но мы же хотели подождать... — Мы не можем ждать, это решено. Знаменосцам я все правильно объясню. Апельсины, помнишь? Я тоже умею понимать. Они, если подумать, не будут рады ни одной южной принцессе или леди. Северу нужна четкая политическая ситуация, никаких интриг. Если место рядом со мной будет занято, все успокоятся. А ты — леди Дредфорта, и его сможет унаследовать один из наших младших сыновей. Твоя помощь в переговорах бесценна, твой план по обороне, снабжению и восстановлению после войны настолько толковый, что трудно поверить, что его писала прекрасная леди!... Кроме того, война может начаться раньше чем мы думаем, в любой момент, — его теплый взгляд посуровел. — Мне больно это говорить, но я должен. Если я не вернусь... — Джон! — Если я не вернусь, ты должна быть в безопасности и с официальным статусом. И... — тут у него перехватило дыхание, — я никогда не буду отцом бастарда! — он сжал губы и смотрел на меня своими серьезными глазами, в которых плескалась боль. — Джон, я же пока не жду ребенка... — Мы не можем этого знать наверняка. Джейн, я, может, и не знаю ничего, но как получаются дети — знаю. Если я не вернусь, а наши ночи не пройдут зря, я хочу, чтобы мой ребенок был Старком. В Винтерфелле всегда должен быть Старк, — он шумно вздохнул и резко поднялся, отвернувшись к окну. — Джон, милый мой Джон, — я подошла и обняла его, — если ты так думаешь про знаменосцев, значит так и есть! Ты — король. Я просто боюсь все испортить... — Испортить? Ты?! Моя Северная Звезда?! — он развернулся ко мне. — Джон, призраки прошлого, что мучают тебя, похожи на моих. Я росла с отцом и матерью, но с детства я несу где-то глубоко в груди под всей моей бравадой ощущение, что я — пустое место, второй сорт, мне не должен доставаться лучший кусок и лучшие возможности. Среди друзей меня уважали и любили, но в семье я всегда была белой вороной, занозой, мне часто указывали мое "место". Я почти справилась, я привыкла брать все сама. Но ты так глубоко проник в мое сердце, что вместе с этой глубиной поднялись и мои призраки. Наверное, я поэтому так хорошо тебя понимаю... Я не знаю, сколько времени нам отпущено вдвоем, я не знаю, когда у нас будут дети. Но я знаю, что они будут похожи на самого прекрасного, благородного, доброго сильного мужчину из всех — на тебя! — Джон ошарашенно смотрел на меня. — И они не будут бастардами! Мы поженимся, когда ты скажешь, любимый. Иначе, действительно, последствия могут быть очень печальными. И ты поможешь мне забыть мои страхи и боль, а я помогу тебе забыть твои! Я улыбнулась ему самой светлой улыбкой, а он все смотрел на меня, не отрываясь. А потом притянул и прижал к себе так крепко и нежно, что к у меня защемило в груди. — Джейн, любимая... ничего не бойся! — выдохнул он, взяв мое лицо в руки и глядя прямо в глаза. — Слышишь?! Я сделаю все, чтобы ты навсегда забыла про эти боль и страх! А я... когда рядом с тобой... вообще ничего не помню, кроме тебя... Я... так хочу тебя! Еле дождался вечера! Джейн... Он больше не смог говорить, поедая мои губы и разрывая непослушную завязку. — Джон, мне придется чинить платье! У меня их не много с собой, — возмущенно рассмеялась я. — В пекло платье! — выдохнул он. — Я теряю голову, я сам не свой! Помоги мне, иначе я правда его порву... или сгорю... или рассыплюсь на кусочки... — шептал он, осыпая меня поцелуями. Я не помнила, сколько раз за эту ночь он брал меня, и еще больше раз я растворялась в своем наслаждении, как в пламени, как в волне в три этажа, которая неотвратимо обрушивается на берег. Я старалась не кричать, закусив губу почти до крови, а он только рычал в самые острые моменты, а после шептал мне столько нежных и горячих слов, что ими можно было отапливать замок не меньше недели... — Я не думал, что могу быть настолько счастлив! — говорил мой Джон во время наших пауз, когда мы лежали обнявшись, на мокрых от нашей любви простынях, и снова начинал целовать меня. — Ты так меня съешь и ничего не останется! — смеялась я. — Не-е-ет, — мурлыкал он, — я буду делать это медленно, оставлю себе на следующий раз... Потому что я не смогу жить без тебя! Мне сейчас кажется, что я умру, как только выйду из твоей каюты и не доживу до следующего вечера, не имея возможности прикасаться к тебе и целовать! — Джон, я люблю тебя! — Скажи еще раз! — выдохнул он, отрываясь от меня. — Я люблю тебя, мой Джон Сноу! Я хочу тебя всего с головы до ног! Но нам надо хоть немного поспать... — я попыталась уложить его кудрявую голову на подушку. — Ты права... — он почти поддался. — Ты правда хочешь меня всего? Даже с фамилией Сноу? — Правда! Джон, ты прекрасен! — теперь я держала его лицо в ладонях. — Когда мы — одно целое, я забываю обо всем! И мне кажется, что я становлюсь целой только, когда ты со мной... Какую бы ты ни носил фамилию, я буду восхищаться и гордиться тобой. Но так же я знаю, что ты — истинный Старк, — я нежно провела пальцами по бровям, пытаясь разгладить складки. — Пожалуй, теперь я и сам в это верю. Во многом, благодаря тебе, — Джон, наконец, улегся, уложив и меня к себе на плечо. — Джейн, тебя мне послали боги... — он поцеловал мои волосы, а потом сказал, улыбаясь: — Знаешь... Есть еще кое-что, почему знаменосцы вряд ли будут возражать. — М? — Ну, для них это будет не такая уж неожиданность. — То есть? — Помнишь тот импровизированный пир перед отъездом? Ты со мной танцевала... — Помню, конечно, ты меня тогда так закружил! Я не помню, когда так веселилась! — Так вот, на Севере... это очень древняя традиция, такая своеобразная проверка, так кружатся в танце только... нареченные, и чем дольше они кружатся и чем крепче держатся, тем якобы прочнее будет из союз. Я уставилась на Джона и не знала смеяться мне или негодовать. — Когда ты так смотришь на меня, распахнув глаза, я забываю, что хотел сказать... — Что ты выставил нас перед отъездом, будто мы помолвлены?! — Точно! Вернее я не собирался этого делать. Как-то так само получилось. Мы танцевали, мне никогда еще не было так весело и хорошо. И мне вдруг очень захотелось с тобой кружиться, так сильно, что я поддался этому... наваждению. И только в процессе вспомнил, что это значит, а останавливаться было уже поздновато, на нас все смотрели. Если бы я показал свое замешательство, вот тогда это был бы конфуз! А так, я подумал, может быть это знак? — И ты мне ничего не сказал! — А как бы я тебе тогда сказал? "Леди Джейн, я только что, сам того не понимая, втянул вас в танец нареченных, и теперь все думают, что мы помолвлены! Вы как, не против?" — с подчеркнутой важностью произнес Джон. Я хотела возмутиться, но не выдержала и рассмеялась, глядя на его выражение лица. — О-ох, Джон! Ты — такой затейник, оказывается! — Да-а-а… Есть одна затея, тебе понравится… — его рука скользнула к моему колену, приподнимая и чуть отводя его в сторону. — Это прекрасная затея, Джон, но надо хоть немного поспать, любимый, скоро уже рассвет! — возразила я с нежным сожалением. Он вздохнул с преувеличенной грустью: — Даже не знаю, как мне суметь заснуть! — Есть одна мысль. — М? — Ложись поудобнее… — Так не интересно. — Ложись поудобнее и закрывай глаза. Вот так, — я разгладила складки на лбу и убрала с него пряди волос, — помнишь, ты огорчался, что я всем пою, а тебе нет? — Угу. — Сейчас я спою тебе колыбельную, а ты засыпай. Я расположилась, полусидя, на кровати и потянулась за гитарой, стоящей у изголовья. — Не подглядывай. Он прижался щекой к моему обнаженному бедру, просунул таки руку под ближнее к нему колено, обнимая. А я запела: “Мне бы крылья, чтобы укрыть тебя, Мне бы вьюгу, чтоб убаюкала, Мне бы звёзды, чтоб осветить твой путь, Мне б увидеть сон твой когда-нибудь. Баю-баю-бай, ветер, ветер — улетай, И до самого утра я останусь ждать тебя...” Ролик 2: "Колыбельная тишины" -- Женя Любич Я пела тихо и нежно. Его лицо постепенно разгладилось, ушли все морщинки и тревоги, дыхание выровнялось. На третьем повторе он крепко уснул, а я смотрела в бесконечно любимое лицо и думала, насколько же он еще молод и раним. О том, что предстоит ему впереди, думать не хотелось. Он безмятежно спал рядом, обнимая меня, и это было бесценно.