Мой Джон Сноу

Солнце поднялось довольно поздно, и Джона это обеспокоило. Слишком поздно даже для начала зимы. Надо будет уточнить у мейстера Мандерли, как с этим обстоят дела, но предчувствие у него было нехорошее: надвигалась вторая Долгая Ночь, и обманывать себя было бессмысленно. Он глубоко вздохнул, посмотрел на спящую в его объятиях жену, и на сердце у него потеплело. Что бы он делал, не будь ее в его жизни? Джон даже боялся представить. Он поцеловал ее в теплое обнаженное плечо, и прошептал на ухо: — Я хотел бы смотреть на то, как ты спишь у меня на руках, вечно! Ну почти. Иногда я бы тебя все же будил… Она улыбнулась, еще не открыв глаза. — Но нас ждет длинный и насыщенный день, моя королева. Поэтому вам придется подняться и приступить к вашим королевским обязанностям. — М-м? Ты ничего не говорил про обязанности, когда звал замуж… — Ха-ха-ха! Ему нравилось ее настроение. Значит она уже не переживает, как вчера. — Ты говорил что-то про безмерную любовь и весь мир к ногам… А не про то, что придется по полдня принимать просителей и разгребать письма… — Не помню, чтобы говорил про весь мир… — Ах, не говорил?! — Но Север — у твоих ног, и ждет твоего королевского внимания, — Джон подхватил ее шутливый тон, наслаждаясь ее притворным возмущением. — Ах… Тогда придется вставать. Только давай позавтракаем вместе? А потом — с головой в дела. — Желание моей королевы для меня — закон. Джон позвонил в колокольчик. — Люси, мы будем завтракать в покоях. Потом пусть придет лорд Сиворт и пусть он сообщит лорду Тириону Ланнистеру, что я хотел бы его видеть до совета, нам надо обсудить ситуацию. Горничная и помощница Джейн вышла отдать распоряжения. Джон поднялся, накинув халат. Завтрак у Мандерли вышел поистине королевским. Им подали ароматные горячие ржаные и пшеничные лепешки с медом и орехами, запеченных с каштанами каплунов, бараний студень, вездесущие пироги с миногами, четыре вида сыра, множество фруктов и даже свежий виноград. — Если мы еще задержимся в Белой Гавани, я перестану влезать в доспех! — Да-а, устоять и правда трудно! Хорошо, что большинство моих платьев на пряжках… Но, кстати, сколько ты еще намерен пробыть здесь? Мне хотя бы понимать, за какое время нужно со всем управиться. — Думаю, еще дня два или три. Сегодня мне нужно пообщаться с Браном –– я видел ворона, значит, он ждет меня. Сразу после завтрака я отправлюсь на встречу с Тирионом и, возможно, Дейенерис. Я полагаю, ты захочешь ее пропустить? — Да уж, уволь меня пока от общения с Дейенерис, — несколько нервно произнесла его жена, отпивая воды. — Ты еще злишься? — спросил с сожалением Джон. — Я думаю, ты тоже, — вздохнула она. — И нам с ней пока не следует общаться. — Она выражала свои сожаления и извинялась, что не совладала с собой... Я пообещал передать тебе. — Я принимаю ее извинения. Неужели? Вот так запросто? — Я рад это слышать. Непростая у нас с ней сейчас ситуация… — Что ты намерен делать? — Балансировать. И стараться сдерживать ее импульсивность. Нам срочно нужен благородный мужчина, достойный ее внимания. Я так понял, она не в восторге от идеи брака с Уилласом Тиреллом, а зря. Он мне очень понравился. — Может, стоит подумать о сире Джорахе Мормонте? Он давно любит ее. — Все забываю, что ты всех знаешь… Я тоже это заметил. Но она с такой легкостью отправила его командовать дотракийцами… хотя тут я и сам поспособствовал, — Джон устало вздохнул и почесал бровь. Джейн резала крупный инжир на половинки. — Она все еще во власти своих фантазий обо мне. Прости, любимая, но я не хочу от тебя ничего скрывать. Она даже пыталась поцеловать меня вчера... Нож в руках Джейн воткнулся в столешницу на порядочную глубину. — Оу, полегче, моя воительница! Хорошо, что твои руки держали нож, а не меч, не то ты перерубила бы стол, и нам не на чем было бы завтракать! — Тебе смешно, Джон?! — голос ее прозвенел молодой сталью. Вот это взгляд! Его королева-жена гневается не на шутку. — Я пытаюсь скрыть за смехом досаду и бессилие, моя родная, — он предпочел сразу сдаться и потянулся через стол к ее руке. Но она резко поднялась и стала расхаживать по комнате. Нож остался торчать в столе. Джон покосился на него, затем тоже поднялся и подошел к жене, обнимая со спины. — Джейн! Дже-е-ейн, ну посмотри на меня! — но она не обернулась. Джон вздохнул. — Я правда делаю все, что могу. Потерпи еще немного, любимая, — он положил подбородок ей на плечо. — Скоро все это так или иначе закончится. И будем надеяться, что все мы благополучно вернемся, сядем править по своим столицам и будем встречаться раз лет в десять, м? Но вообще… когда ты так злишься, то выглядишь просто восхитительно! — прошептал Джон и нежно поцеловал жену за ушком. — Ах вот как! Надеюсь, ты не намерен этим пользоваться и часто любоваться моим гневом?! — вот тут она как раз развернулась к нему, сверкая глазами. — Упаси меня боги! Я намерен любоваться твоим спокойствием и счастьем! Нашим спокойствием и счастьем. Я ничего не хочу сильнее, чем этого. Моя Джейн… Джон прижал ее к себе и хотел уже поцеловать, но она его опередила и завладела его губами. Он терял голову, когда Джейн вот так забирала инициативу. А она захватила его нижнюю губу в своими, легонько прижимая зубами, и провела по ней языком. Джон забыл, как дышать, но она вдруг отстранилась и произнесла, вздыхая: — Я все понимаю, Джон. Но ничего не могу с собой поделать. Ее настойчивые притязания очень меня огорчают! — Я буду стараться загладить эти неприятные эмоции… — его руки уже освобождали ее от халата. — Что ты делаешь? — А на что это похоже? — Джон, нам уже нужно одеваться и… — Все действия имеют последствия, любимая… — голос его стал очень низким, — Ты думала, ты можешь ТАК меня целовать, и я после этого тебя просто отпущу? — Джон! — она очаровательно взвизгнула, пытаясь его оттолкнуть, но это заводило его еще сильнее. — Ну же, Джейн… Я с ума сойду за день и в конце концов кого-нибудь убью, если сейчас же не возьму тебя! Ты же не хочешь бессмысленных жертв? — Джон уже целовал и ласкал ее грудь. — Судя по тому, какие сложные ты говоришь фразы и слова, ты не так уж и сильно меня хочешь… — Что-о? Я не сильно?! Больше Джон не дал ей возможности спорить, поднял ее за талию и понес к ложу. Надо сказать, что она охотно обняла его ногами и обвила руками его шею, покрывая поцелуями лицо, а его губам предоставляя свою грудь. Так что на полпути он передумал и, убедившись, что она уже готова, просто опустил ее на себя, стоя посреди комнаты, поддерживая и направляя ее бедра. Джон не стал на этот раз ловить ее сладкий стон, его рот был занят ее восхитительным соском... В дверь постучали, но, очевидно, услышав их, не стали повторять свою просьбу войти. Через время, когда девушки заканчивали одевание Джейн за высокой ширмой, он позвал своих слугу и оруженосца и позволил одеть себя, застегнуть кожаный колет поверх легкой кольчуги, массивные наручи и стальной горжет с высеченными гербами Старков. Ему стоит подумать об еще одном оруженосце, или даже двух. Таким образом можно подготовить верных рыцарей и оказать честь их семьям… В дверях Джон взглянул на жену, поймал ее смеющийся взгляд, чтобы взять его с собой, а затем вздохнул и вышел в этот долгий день, направляясь к Тириону и намереваясь найти своего Десницу. Тот, по всей видимости, все же заходил, да только вот он тогда передавал Джейн извинения Дейенерис. В несколько адаптированном виде. Он усмехнулся сам себе в усы и неожиданно увидел перед собой Арианну Мартелл. — Ваша милость, король Джон! — она низко присела. — Принцесса Арианна. Она прожигала его своими почти черными глазами, ее шелка под теплым меховым жилетом струились, как песок по дюнам. Почему-то Джону пришло в голову такое сравнение, хоть он никогда не бывал в сознательном возрасте южнее Хайгардена и не видел песчаных барханов, но много читал о Дорне и приключениях Дейрона Юного Дракона, которым восторгался в детстве, как всякий мальчишка. Кажется, он знал, куда они первым делом отправятся путешествовать с Джейн после войны: он хотел увидеть и показать ей Башню Радости, где появился на свет… Из задумчивости его вывел низковатый, но довольно мелодичный голос дорнийки: — Вы не будете возражать, если я сегодня украду вашу очаровательную супругу? — Если только не в Дорн. А Белая Гавань к вашим услугам, и Джейн не помешает немного развлечься в приятной компании. Она рассмеялась, запрокинув голову и тряхнув черными густыми волосами. — Я польщена, что вы находите мою компанию приятной! Для королевы Джейн. — Разумеется, принцесса! Желаю хорошо провести время. А меня прошу простить, дела зовут меня. — Благодарю, ваша милость, за уделенные мне прекрасные несколько минут! Она что, флиртует? Джон не стал смотреть ей вслед, но не был уверен, что не смотрит она. У-ух… Музыка: "А снег идет" -- Майя Кристалинская За Джоном закрылась дверь, а я вздохнула и подошла к окну. С белого неба тихо падал крупный снег, обновляя и без того белоснежное покрывало Белой Гавани. Сами собой на ум пришли строчки: “А снег идет, а снег идет, И все вокруг чего-то ждет… Под этот снег, под тихий снег, Хочу сказать при всех: «Мой самый главный человек, Взгляни со мной на этот снег…” Я рассмеялась глупо и совершенно счастливо. А потом, поддавшись импульсу, взяла гитару: могу же я спеть и сама себе? “... А снег идет, а cнег идет, И все мерцает и плывет, За то что ты в моей судьбе, Спасибо, снег, тебе…” Очевидно, деликатно дождавшись, когда я допою, в дверь постучали. — Да! Люси входила в роль моей помощницы-секретаря. Даже одеваться стала солиднее. Между примерками моего платья и наряда для Джона швейное дело у нее процветало, а в городе она сразу пригласила толковых помощниц. — Ваша милость, как вам просится некто Корвин, говорит, что с вами знаком, и у него к вам дело. — Как интересно! На ловца и зверь бежит… Зови в гостиную, пусть там меня подождет. — Слушаюсь. Корвин тоже заметно остепенился, одет был добротно и даже обзавелся перстеньком. Он низко склонился к моей руке: — Ваша милость! Как услыхал, что вы прибыли в город — тут же к вам поспешил! Подумать только, вы теперь — наша королева! И, конечно, не нуждаетесь в моих скромных отчислениях, но на том уж все держится, что договоры должны соблюдаться. Вот! И, снова кланяясь, он протянул мне увесистый мешочек с золотыми драконами. Я вопросительно взглянула на него. — Карты пользуются огромным спросом. За это время я скопил небольшое состояние, открыл лавку и теперь зовусь мастером, — важно пояснил он. — А это ваша доля, как вы велели тогда. Вот оно что! Я и забыла про свой акциз на игральные карты… А про акцизы, кстати, мысль… — Раза за вас, мастер Корвин! Я предполагала, что карты будут популярны, но не думала, что настолько. — И я этому, признаться, очень рад, и в долгу у вас, ваша милость! Только скажите… — Вы же — художник, можете написать портрет-миниатюру? — Это маленький такой что-ли? Наверное. Но я все же не могу называться художником, ваша милость… — Да, для медальона. Мне нужно, чтобы было похоже и быстро, а не долго выписывать каждую деталь. Сможете? — А чей портрет? — Мой. — О! Ваша милость, почту за честь! Вот только с собой у меня ни красок, ни кистей… — Тогда я прошу вас послать за ними, времени у нас мало. А еще вы говорили, что знаете здесь хорошего ювелира. Я бы хотела его тоже увидеть, и лучше сегодня, чем завтра. И, мастер Корвин, оставьте-ка мне колоду, хочу поиграть… Не успела я сесть за разбор писем и бумаг, как ко мне пожаловала Арианна. Что-то она уж очень большой интерес ко мне питает. Или не ко мне. Вот не могу я поверить до конца в одну лишь симпатию и дружбу. Только не в случае с ней. — Ваша милость, королева Джейн! — Принцесса! Какой приятный сюрприз. Она звонко рассмеялась. — Я совершенно заскучала! И подумала, вдруг у вас найдется для меня минутка… Я получила письмо от отца. Он выражает свои самые искренние поздравления вам и королю Джону с вашим состоявшимся… или предстоящим бракосочетанием! В ее интонации был привкус вопроса. Вот оно. Картинка у меня совершенно сложилась. Я откинулась на спинку кресла и посмотрела ей прямо в глаза: — Церемония в Богороще — дань уважения традициям Севера. Но по традициям моей родины и согласно официальному объявлению Десницы лорда Давоса Сиворта мы — законные муж и жена. В ее глазах мелькнуло тщательно скрываемое разочарование. Я не ошиблась. — А хотите я научу вас одной игре, которая стала очень модной на Севере? Раз вы так заскучали… — Я с радостью… Это новая игра? — весело произнесла принцесса. — Совершенно новая! Простая, но довольно занимательная. Я достала еще пахнущую краской колоду карт — как чуяла, что пригодятся — и быстренько объяснила нехитрые правила игры “В дурака”. Играя, Арианна все приглядывалась ко мне. Первую партию я выиграла, а она снова рассмеялась: — Ах, я совсем не привыкла проигрывать! Это произошло лишь потому, что вы играте давно, а я впервые! Музыка: "The Dornishman's Wife" -- Cover by Gustavo Steiner — Возможно. Но мне казалось, что это я вступила в игру недавно, а вот вы — напротив, опытный игрок, которому случалось в том числе и с треском проигрывать. Ее брови взметнулись вверх: — Что ваша милость имеет в виду? — Моя милость имеет в виду неудавшийся мятеж против вашего отца с целью посадить на Железный Трон принцессу Мирцеллу, — она побледнела. А я продолжала: — Жалко девочку и ее ухо… — ее глаза расширились до невероятного размера, — и очень жалко сира Ариса… Честный был гвардеец, но слишком… пылкий. Надо отдать ей должное, в самообладании ей не откажешь. Ее щеки и глаза пылали, но она продолжала держать себя в руках. А я решила доиграть этот раунд до конца: — И на Драконий Камень вы, я полагаю, ехали, чтобы послужить своему Дому и загладить свою вину перед отцом. Принц Доран не оставляет свою идею брака с кем-то из Таргариенов: не Визерис, так Дейенерис… Мне очень жаль, что ваш брат Квентин погиб так бессмысленно и бесславно. Примите мои искренние соболезнования! Но не Дейенерис, так… Джон? Вот только вы не успели почему-то прибыть на Драконий Камень. А здесь узнали, что король Севера только что женился прямо у вас под носом. И вы приложили все усилия –– надо отдать должное вашей настойчивости, –– чтобы прощупать почву, насколько можно что-то переиграть. Вот только переиграть уже ничего не получится, а ваш отец требует объяснений и каких-то шагов… В ее глазах сверкнули острые кинжалы, улыбка выдавала ее досаду: — Да-а! — протянула она, наклонив голову набок. — Я вижу, что переиграть новую королеву Севера не так-то просто, воистину! Сядешь играть с ней и не заметишь, как останешься… как вы говорили? — в дураках! — Ну что вы, принцесса! Мы же подруги, — я выбрала самую обезоруживающую улыбку, но во взгляд тоже решила щедро добавить стали, — и я поделилась с вами своими соображениями исключительно по-дружески! А вот что вам передать вашему глубоко нами уважаемому родителю насчет… лояльности, я думаю, лучше вам обсудить напрямую с королем Джоном. Чтобы не возникло недоразумений. А я предпочитаю не лезть в политику… — я совсем по-женски наморщила нос и чуть повела плечом. — О! Это очень мудро с вашей стороны. К сожалению, в наше время политика — все еще мужское дело. А нам остается рукоделие и… да вот хоть игры! Я с радостью последую вашему совету и большим удовольствием пообщаюсь с вашим очаровательным мужем. Не сердитесь! Ведь он и правда совершенно очаровательный… А мы — подруги. Подарите мне еще одну партию? Я все-таки надеюсь на реванш… — С удовольствием! Я буду рада вашему реваншу… в картах. Сдавайте же! Музыка: "Game of Thrones Music & North Ambience | Winterfell - House Stark Theme" С 13:07 до 16:00 примерно. Читать лучше, не торопясь, следуя за музыкой. Корвин вернулся спустя пару часов, и я села у окна позировать для портрета. Солнце еще стояло высоко, но вчера в это время оно было куда выше над горизонтом. Что-то было не так, даже для зимнего времени. Вероятно, уже дает о себе знать приближение Ходоков и надвигающейся вслед за ними Долгой Ночи… — Ваша милость, если портрет предназначается врагу, то вам стоит подумать о чем-то возмутительном, чтобы досточно разгневаться. Если другу — то о чем-то приятном и радостном. А если… — Моему мужу. — О! Благодарю еще раз за доверие, ваша милость! Тогда вам стоит подумать о том, что знаете только вы… И правда. Я хочу подарить Джону медальон со своим портретом для утешения и радости, когда он будет далеко от меня, по причине, о которой не хочется думать... Джон. Мой Джон… — Уже лучше, но все равно еще довольно грустно. Вспомните что-то веселое! Я задумалась. Веселое… Я вспомнила как Джон провожал меня до кустов по дороге из Винтерфелла и рассмеялась. Тогда все только начиналось, но что-то внутри каждого из нас уже знало, к чему все придет. Я вспомнила, как Джон пришел ко мне в каюту… и остался там. Как попросил стать его женой, держа меня на руках посреди нее… Как он безрассудно и ужасно романтично полетел на своем драконе до ближайшего цветочного аж в Долину Аррен, чтобы достать для меня те восхитительные лилии и розы… Как он принес клятву прямо на том месте, где стоял, что берет меня в жены, когда я рассказала ему о своих страхах, и как мы потом долго не могли развязать затянувшийся шнурок… Мой Джон… Как он дразнил меня на корабле и как обещал мне путешествие по вольным городам, а я ему — исполнение его мечты про палубу... — То что нужно, ваша милость! Постарайтесь удержать то, о чем думаете сейчас, я сделаю набросок… Да: про палубу! Я хочу, чтобы там, куда он скоро уедет, он думал и вспоминал о своем обещании и договоренности про палубу, а не о том, что будет его окружать и стремиться как дементор забрать из него всю радость… Палуба! — Я хочу, чтобы на рисунке внизу было написано одно слово. — Какое, ваша милость? — “Палуба”. — Хм… Как вам будет угодно… Корвин обещал доработать рисунок, покрыть чем-то вроде лака и завтра к вечеру доставить лично. Я записала себе его размеры и поблагодарила талантливого мастера, который совсем не считал себя художником, хотя и намного опережал время в своем подходе к работе. К вечеру пришел и ювелир и первым делом преподнес мне мои же серьги с эмалью, с которых началась моя эпопея с доходами от карточного бизнеса. Я очень удивилась, но он настаивал: — Ваша милость, я глубоко убежден, что в жизни, как и в делах, каждое добро или зло всегда возвращается к нам сторицей. Поэтому считайте это моим выгодным вложением, а не потерей. К тому же это большая честь для простого мастера: сделать подарок королеве на свадьбу! Возражать я не стала, поскольку грустила по этим сережкам как по тому немногому, что несло память о моем мире и оставшихся там дорогих людях. Он остался весьма доволен тем, что я все-таки согласилась принять их в подарок. Я описала, какой нужен медальон, но он стал сокрушаться, что не может изготовить его из валирийской стали за ее отсутствием. Предлагал золото и серебро, но потом вдруг задумался и проговорил: — А впрочем, ваша милость, недавно скончался один мейстер… Думаю, можно как-то раздобыть звено из его цепи… Это я возьму на себя. Это будет основой, но из чего сделать остальное? Ответ возник у меня с очевидностью под стать задаче: — Обсидиан. И можете украсить по своему вкусу символикой Старков. Ювелир начал откланиваться, и тут в дверь снова постучали. Люси впустила запыхавшегося слугу. — Ваша милость… Я полгорода оббегал в поисках мастера Юдвина, а он, оказывается был тут! Уф… Если вы позволите… Если вы закончили… Его вызывает к себе король… Ювелир просиял как его изделия: — Вот! Я же говорил! И совершенно довольный удалился, низко поклонившись и пообещав мне постараться управиться с заказом побыстрее и задействовать всех помощников. Интересно, что понадобилось Джону… На его вопрос Тирион только развел руками, а потом налил два полных кубка вина. Джон качнул головой, отказываясь, а Тирион свой, напротив, осушил. — Ты что, пьешь с самого утра? — Ошиба-хк-ешься! Я пью с вечера. — Пекло, Тирион! Сегодня же совет! — Совет не совет... а не тебе вчера приш-ш-шлось успокаивать Дейенерис! Ты-ы… как-то не очень на этот раз поста-хк-рался, скажу я, даже напро-тив. Он подумал и выпил вино, что наливал Джону. — Тирион, она оскорбила мою жену и… — Да все я знаю! Выслушал вчера-а… все про всех в красках и ли-цах! Ситуация… Вот и пью, собс-сна… Что тебе сказать, — Тирион выгнул губы и издал не очень приличный звук, — не знаю. Она вбила себе в голову, что влюблена в тебя и-и-и намерена то страдать, то убивать, то все бросить… ик… Пусть тебя не обма-нывает ее внешнее-ик спокойствие… Она сейчас не-пред-сказуема! Хоро-а-ашо, что ты оставил Джейн… Ну-у… где ты там ее... оставил… Хорошо, вот. Он хотел было налить себе еще вина, но Джон решительно накрыл его кубок ладонью, а потом и вовсе перевернул оба кубка вверх дном. — Когда-то ты дал мне очень дельный совет: сделать имя бастарда своей честью, своей броней, а не стыдиться его. Теперь я тоже даю тебе совет: кончай пить! Нам всем еще понадобятся твои мозги, а сегодня — особенно. С этими словами Джон бесцеремонно сгреб совершенно пьяного карлика в охапку на глазах у его изумленного слуги. — Что-о ты тва-аришь, Джо… ик… — Так, бери с собой полотенце и полную смену одежды — и за мной! — велел он застывшему парню и понес южного десницу по направлению к выходу во двор. Джон надеялся, что встретит поменьше слуг и благородных жителей замка, но Тирион ему нужен был в светлом уме и твердой памяти и прямо сейчас. Слуга догнал их уже на лестнице. — Вина немного захватил? Я забыл сказать… — Всегда беру с собой, ваша милость, иначе милорд гневается! — М-да. Джон вынес Тириона во двор с непарадной стороны и, взглядом разогнав слуг, безжалостно окунул того целиком в бочку воды, расталкивая крошку тонкого льда и яблоки, которые, очевидно, собирались мыть для пирогов. Тирион выпучил глаза, что-то орал, но Джон опускал его под воду снова и снова, пока тот не начал орать членораздельно: — Да как ты сме-ешь, е*&ный баста-ард! Я — Ти-тирион б*&дь Ла-а-аннистер! Десница коро-хк-левы! — его голова ушла под воду. — Это у вас на е*#чем Севере такое, б*&дь, гостеприимство?!! — еще раз. — Какого х*я, Джон, твою мать, Старк?!... — Джон надавил было, но задержал руку, поскольку карлик заверещал довольно внятно: — Прекр-р-рати меня уже макать, я протрезвел! Слуга стоял зажмурившись и плакал, одежда и сухие сапоги для Тириона выпадали из его трясущихся рук. Джон одной рукой вытащил карлика за шкирку из бочки, а другой протянул ему фляжку, взяв ее у бледного как снег слуги. — Так, на, глотни, но немного! А ты давай, растирай и быстрее переодевай, чтобы был как новенький! — Ну ты совсем о*ел, Джон, скажу я теб-бе! — бормотал Тирион, помогая все еще готовому умереть слуге снять мокрую одежду. Джон хрустел яблоком. — Это так у вас важных гостей встречают?! Забавы такие?! — Получше, чем выпускать драконов, — усмехнулся Джон. — Ну с тобой ничего плохого не случилось, как и с твоей будущей женой… — С тобой пока тоже случилось исключительно хорошее, ты мне нужен трезвым и прямо сейчас. А жену мою не трогай. — Да не трогал я ее никогда! — заорал Тирион. Джон гневно свел брови и расправил плечи. Слуга намочил штаны. И тут Джон первым не выдержал и заржал, а следом Тирион. Отсмеявшись и глотнув, с позволения Джона, еще вина, Тирион поинтересовался, тоже закусывая яблоком: — И какого х*я тебе так срочно нужно, что ты меня решил приводить в чувства столь… действенно? — Не мне. — Вот как. — Джорах Мормонт. Тирион подавился яблоком, а когда прокашлялся, сдавленно произнес: — А-а… это неплохая мысль… Но кому-то надо передать командование дотракийцами. Сам придумал? — Есть у меня кандидатура: Черная Рыба. И — не совсем. — Понимаю… А яблочки — ничего, освежают! — Еще бы. Тирион решил зайти к себе и написать пару писем, а Джону нужно было все-таки поговорить с Дени. Перед дверями в ее покои стоял мрачный Барристан Сэлми. — Сир Барристан! Как она? — С утра не плачет, ваша милость. — Оставьте вы милость… Каков ваш совет? — Что тут посоветуешь? Слушайте свое сердце и будьте милосердны к ней. Хотя, что я говорю? А-а-й… — покачал головой пожилой гвардеец. Джон не нашел, что ответить ему в утешение, положил на мгновение руку на его плечо. Их взгляды встретились, и это было лучше рукопожатия. Барристан Смелый вздохнул и отступил в сторону, пропуская Джона. — Доброе утро, Дейенерис! Рад что застал тебя одну, сестренка! Как ты? Она сидела в кресле совсем бледная и смотрела на него своими лиловыми глазами с недоумением и недоверием. — Джон, мы что, будем делать вид, что ничего не произошло? — Я предлагаю поступить именно так, Дени. Я передал Джейн твои искренние извинения, она их приняла. Я тоже. Чего хочешь ты? — он сел напротив, наклонившись и опустив локти на колени. Прямой вопрос сбил ее с толку, но Джон намерен был вскрыть этот гнойник, и подбираться к нему постепенно у него не оставалось времени. Она смешалась и опустила глаза, в которых начал было разгораться гнев. — Уже… и сама не знаю, Джон. Все так запуталось… Она помолчала, собираясь с мыслями, а Джон, пользуясь паузой, позволил себе произнести: — Я благодарен тебе за честность. За это я и люблю тебя, сестренка: что ты искренна и честна со мной. Он вскинула на него глаза, полные смятения. Джон поднялся и сел перед ней на корточки, взяв ее руки в свои. В прошлый раз помогло. — Давай пока все так и оставим. Жизнь сама расставит все на свои места. У нас впереди слишком важная цель. Мы должны действовать вместе, Дени, и ты по-прежнему можешь всецело на меня рассчитывать. Надеюсь, я тоже могу рассчитывать на тебя? — Разумеется, Джон. Как твоя жена? — Уже лучше. — Мне правда очень жаль. Я… Запуталась в своих чувствах… Меня тянет к тебе, и при этом я рада видеть тебя счастливым с ней, Джон, правда! Но одновременно это причиняет мне сильную боль! Я, наверное, схожу с ума… — Если хочешь, ты можешь не присутствовать на церемонии в Богороще и на пиру. Или как-то по минимуму. Скажем, что тебе не здоровится. — Спасибо, Джон, что ты это сказал. Думаю, мое присутствие в Богороще все-таки необходимо. А на пиру… — как будет по силам… брат. — Спасибо, Дени! — Джон был искренне тронут. — За твою открытость. Он встал и поцеловал ее в макушку, а она грустно улыбнулась. — Но нас, наверное, уже заждались наши советники… — Джейн тоже придет? — А? Нет. Нет, у нее много новых обязанностей, прости. Но я все важное передам ей. Зову? — Зови. Тирион расхаживал по светлым покоям, которые предоставили Дени для работы и приема гостей и просителей: — Лорд Варис пишет, что в Королевской Гавани пока относительно спокойно. Но меня насторожило, что туда прибыл Петир Бейлиш. Якобы он отправился засвидетельствовать свое почтение королеве Дейенерис сразу из Железной Дубравы, не заезжая в Гнездо, и не знал последних новостей о вашем союзе, родственных связях, и о том, что вас нет уже в южной столице… Какой-то бред… — Тирион фыркнул. — Зная степень осведомленности Мизинца обо всем важном, что происходит в Вестеросе, мне кажется весьма странным его неведение. Что за игру он ведет, я не знаю, но Варис также пишет, что Мизинец держит путь в Винтерфелл. Давос вскинул брови, сир Барристан нахмурился. — Только его мне не хватало, — пробурчал Джон. — Войска Долины ведет Нестор Ройс. С ним едет Гаррольд Хардинг, чтобы передать мне поздравления от имени юного лорда Аррена. Зачем же едет Мизинец? — Именно об этом я веду речь, — Тирион сел и забарабанил пальцами по столу. — В любом случае мы скоро это узнаем. Также сир Джорах Мормонт подал прошение на время передать кому-нибудь командование войском дотракийцев и иметь честь присутствовать на свадьбе короля Джона. Что скажете, ваши милости? — У меня нет возражений, — поспешил взять инициативу в свои руки Джон. — Я буду рад видеть сира Джораха. Его проступки забыты, и я полагаю, он тоже будет рад повидать своих родных на Севере. А командование можно поручить Черной Рыбе. Я пообщался с ним и нашел, что все слухи о его уме и навыках командования скорее преуменьшены, нежели преувеличены. Он выражал благодарность тебе, Дени, за наведение порядка в Речных землях, и… моей семье за освобождение от Фреев. Он будет рад и горд принять командование, а также добавить к силам дотракийцев конницу Талли, которую им удалось собрать. Около трех тысяч. — А что с ними, кстати, все-таки произошло? С Фреями, — Тирион взглядом показывал, чтобы Джон слегка притормозил и дал ей время обдумать. — В их дом пришла зима. Как-нибудь на досуге я смогу рассказать тебе подробности, Тирион, но не сейчас. — Я запомню, весьма заинтригован. Очень уж захватывающая история: были Фреи, и не стало их в один день, а как — никто и не знает. Даже песен как про Рейнов, будь они неладны, не поют… Так что насчет сира Джораха, ваша милость? Дени подала голос, вздохнув: — Что ж, пусть сир Джорах передаст командование Бриндену Талли, а тот добавит свои войска и разбавит ими моих дотракийцев. А сам следует в Винтерфелл, а после будет видно. Что касается лорда Бейлиша — не спускать с него глаз. Слишком темная он фигура, но просто избавиться от него, я полагаю, мы не можем, да и надо посмотреть, что он из себя представляет... Продолжение следует.