Мой Джон Сноу

Музыка: Game of Thrones | Soundtrack - I Need You By My Side (Extended) Дейенерис чувствовала себя чужой на Севере и все больше понимала ценность союза с Джоном: сама она не справилась бы с такой армией, ее нуждами, перемещением, стратегией… Ее стратегией и тактикой были пламя и кровь. На Севере же главенствовали лед и снег. Лед и снег. Бесконечные белые холмы с редкими деревьями, жуткими каменными дольменами — древними свидетелями могущества Первых Людей, с нагромождениями замшелых валунов, еще более древних, быть может таких же, как сам Север, как сам Вестерос… Джон был поглощен своей молодой женой и бесчисленными делами. Он сиял, излучая счастье и бодрость. А Дени остались лишь пепел былых желаний и стремлений. Железный Трон теперь принадлежал ей. Ее власть никто не смел оспорить, ее почитали и боялись. Но в душе ее был пепел. Дни ее проходили в подобии забот, ибо ее настоящие заботы остались в Королевской Гавани. А основная, главная забота –– отразить угрозу из-за Стены, спасти живых от мертвых –– лежала на плечах Джона. Он как мог старался беречь ее от этого бремени, хотя она и присутствовала неизменно на всех советах. Ее подруга и почти сестра Миссандея погибла вместе со своим возлюбленным Серым Червем. Варис остался в столице. Из ее соратников рядом были только Тирион и сир Барристан, хотя трудно было не заметить, что общение с ней тяготило их, и они все чаще искали общества Джона и его жены. Дени сама себя тяготила... А сира Джораха она еще из столицы отправила командовать готовыми на мятеж дотракийцами... О чем она думала, призывая их последовать за ней через море на другой материк… О своей цели, о троне своих предков, об ужасе, который шел за ней по пятам, о том, что если она остановится и обернется — она пропала. И она шла к своей мечте, не оборачиваясь. И вот теперь претворение этой мечты в жизнь расстилалось перед ней бескрайними снежными полями Севера — королевства ее племянника-брата. Дерзкого, вызывающе спокойного, пугающе сильного и не для нее пылкого Джона, который предпочел быть Старком. Для нее он был потерян как мужчина. Но был обретен как заботливый и добрый брат, которого у нее никогда не было. И она уже с достаточным спокойствием принимала такую ситуацию. Пламя и кровь горячи. Пепел спокоен. Но под пеплом все еще тлела ревность. Интересно, если бы Джон был на месте Визериса... Или тот был бы таким, как Джон... Как бы тогда сложилась ее жизнь?.. Сегодняшний рассвет тоже был похож на пепел. Такой же белесо-серый. Чем дальше они продвигались на север, тем позднее вставало солнце и тем раньше наступала ночная тьма. Тем явственнее вставала перед ними Угроза. Она давила на сердце и погружала в какую-то мутную, как грязная вода, апатию, из которой Дени помогало выбраться лишь общение с ее приближенными и какие-то редкие события, нарушавшие монотонность этой долгой и холодной дороги. Она все сильнее ощущала тоскливое одиночество, и тем приятнее для нее было, когда утром, на четвертый день пути, в лагерь на взмыленной лошади явился ее верный медведь Мормонт. Он будто привез с собой запах и горячий ветер дотракийских трав и степей, и Дени стало немного теплее. И, хотя от его взгляда с жадным блеском в глубине ей по-прежнему хотелось отвести глаза в сторону, она была рада его возвращению и позволила скрасить столь унылую дорогу. Сегодня был редкий для их отряда день отдыха. Завтра планировали достичь Белого Ножа, а через два дня их, наконец, ждала ночь в замке под крышей и с удобствами. Дени мечтала о ванне и тепле покоев. Шаткие стены шатра, каждый раз разного, на севере Вестероса –– совсем не то, что в жарких степях Эссоса. Здесь требовалось жечь уголь в жаровнях всю ночь, и все равно даже теплые меха не спасали от сквозняков и всепроникающего холода. С утра недоброе предчувствие тревожило ее, и даже когда Тирион принес известие о том, что Джейн в лесу чуть не убили якобы разбойники, она все еще не до конца понимала его причину. Томительная праздность сменилась напряженным расследованием нападения на королеву под самым носом у охраны и в сердце огромной армии. Разумеется, этим занимались в основном Джон и его люди, но принцесса Арианна была арестована по его приказу, которому Дени вовсе не собиралась возражать. Надо же, еще не так давно, когда ее безумный пылкий Даарио напал на тогда еще даже не невесту Джона, Дени отчасти желала ее смерти. Тем удивительнее для нее самой было ее нынешнее возмущение и горячее желание помочь Джону защитить его жену и найти виновных. Все завертелось слишком быстро, и со своими чувствами по этому поводу Дени решила разобраться позже. Сейчас куда важнее было избежать столкновения с Дорном. Ведь если Арианна действовала с ведома отца, то всем было ясно как день, что Джон этого так не оставит. Тирион, сир Барристан и сир Джорах не покидали ее шатра. После этого нападения рыцари и советники не отходили от Дени ни на шаг. Музыка: I Am the Storm (Euron Greyjoy Theme - Game of Thrones Season 7) Напряжение росло еще и от того, какими стремительными темпами Джон находил виновных и добивался от них правды. Дени вспомнила, как он признался, что может проникать в сознание Рейегаля и видеть его глазами, и холодок пробежал по ее позвоночнику. Не по себе было даже северянам. Поговаривали, что их король обратился в волка и сам разнюхал все следы и нашел тех, кто организовал это вероломное нападение на его жену. О том, что он с ними сделает, боялись даже шептать. А к вечеру того же дня в и без того напряженную обстановку как стрела вонзилось известие, что в лагерь прибыл Эурон Грейджой и требует немедленной встречи с ней. Дени еще не решила, что делать с его племянниками, явившимися за день до этого. Но самозваный король Железных Островов, ожидая ее аудиенции, поспешил передать послание от Вариса, подлинность которого не оставляла сомнений. В нем сообщалось, что Эурон привел огромный флот в Черноводный залив. Королевская Гавань пока не была в осаде, но Вороний Глаз, придя туда и не найдя там королевы Дейенерис, которую так жаждал лицезреть, любезно оставил там большую часть флота “для защиты столицы ее несравненной милости от возможных недругов”, и одного слова было достаточно, чтобы эта охрана превратилась в нападающих. Дени тянула время, послав разыскать Джона, но Эурон проявлял все большее нетерпение, и наконец просто нагло вошел в ее шатер, рассыпаясь с приторных комплиментах. Ей ничего не оставалось, кроме как изобразить любезность и готовность его принять. Однако, едва услышав о цели его визита, она закипела от гнева и готова была в ту же минуту сесть на Дрогона, полететь и уничтожить корабли этого мерзавца близ ее столицы, отвоеванной с таким трудом и потерями у Серсеи. И только вошедшие в шатер Тирион и Джон помогли спасти ситуацию от немедленного объявления войны островам. Пока они усаживались, Дени воспользовалась паузой и перевела дух, оглядев своих сторонников: Джорах стоял весь красный от возмущения, сир Барристан грозно хмурился, Тирион был обеспокоен не на шутку и продолжал что-то тихо рассказывать Джону, хотя держался, как всегда, ровно, а на Джона было больно смотреть. Свой тяжелый плащ он снял и отдал слуге, но снег, припорошивший его темные волосы, будто убрал их сединой и сделал Джона старше на десяток лет. Или это были переживания последних дней? — Милорд, — произнесла Дени, обращаясь к Эурону и тщательно скрывая негодование, — мы продолжим наше общение в присутствии моего брата и союзника — короля Севера Джона Старка, на земле которого мы все сейчас находимся. Дени назвала его братом, а не родственником и не племянником, чтобы показать ему, что была расстроена и нуждается в его поддержке. Джон верно ее понял и подобрался, устремив сосредоточенный взор на кракена. — Как вам будет угодно, прекраснейшая королева! Я с радостью повторю, что сказал только что! Дени бросила короткий взгляд на Джона. Эурон тоже посмотрел на него единственным сверкающим глазом и картинно поклонился. Шут х**нов. — Ваша милость, приветствую вас как равного! Наконец-то у Севера появился достойный король, как и у Железных Островов! У Джона не дрогнул ни одним мускул на лице, но Дени была уверена, что ему тоже уже хотелось разбить эту самодовольную ухмылку в кровь, как и ее рыцарям за спиной. — Я предлагаю вашей несравненной… сестрице выгодный союз, а именно: свои руку, сердце, флот и, чего уж стесняться, длинный член! Он расхохотался, очевидно, находя свою шутку донельзя остроумной. Ах ты сукин сын! — Я — король. Она — королева! Лишь только я услышал о вашей красоте и… обстоятельствах, ваша милость, — продолжил Вороний Глаз, обращаясь уже к самой Дени, — я отправился было через Узкое море со своим могучим флотом и… членом, ха-ха! Чтобы оказать вам всемерную помощь в Заливе Работорговцев. — Теперь этот залив называется Заливом Драконов, — поправила его Дени, нуждаясь в том, чтобы хоть сколько-то вернуть контроль над разговором. — Тем лучше, свет моих очей! Драконы! Восхитительные твари, да? Я видел их в небе: кровь так и кипит, а член… Ну да. Каковы же было мое изумление и досада, когда я узнал, что вы уже прибыли в Вестерос без моей помощи! И столь быстро отвоевали принадлежащий вам по праву Железный Трон, пока шторма и ветра носили меня по Узкому морю! И вот я, наконец, здесь. У ваших ног! Дени стиснула подлокотники кресла, стараясь не выдать дрожью в руках свои гнев и возмущение. Джон тоже сжимал и разжимал обожженную руку, и лишь это могло открыть для внимательного глаза его негодование. Надо же, подумала Дени, ее огонь совсем не трогает, а он получил чудовищный ожог, хоть он тоже от крови Дракона… Из задумчивости ее вырвал нахальный голос Грейджоя: — Ответьте же, о несравненная, долго ли мне и моему… томиться в ожидании вашего ответа? Дени остановила взгляд на распахнутом вороте его черной кожаной безрукавки, бесшабашно накинутой поверх такой же расстегнутой чуть ли не до пояса шерстяной куртки, будто кричащей о том, что он презирает Север с его холодом, ветрами и снегами. — Я… благодарю вас, милорд, за такое… блистательное предложение, — едва не шипя, ответила она. — Я обещаю все обдумать и дать вам ответ. Но также прошу не забывать, что Шесть королевств едины, и в Вестеросе нет иных королей, кроме меня и моего союзника и наследника Джона Старка с супругой. — Это спорный вопрос, — хищно оскалился Эурон. — У меня пять тысяч кораблей… Но я надеюсь решить наш вопрос полюбовно: быть и оставаться королем рядом с своей королевой-женой. Железный Трон, Железные Острова — что-то в этом есть, вы не находите? — Пока не нахожу. Прошу вас располагаться со всеми удобствами, какие может предложить походный лагерь. Я вас приглашу. Эурон, пожирая ее глазами, низко поклонился на эссоский манер и покинул шатер. Дени резко встала со своего кресла и прошлась по шатру. Джон мрачно сидел на месте. — Каков наглец! — она дала выход чувствам. — Да уж. Теперь Яра и Теон меня беспокоят гораздо меньше, чем Вороний Глаз, — отозвался Джон глухим голосом, и Дени поняла, как он измотан. Ей стало не по себе, что она отвлекла его, но ей как никогда нужна была его поддержка. — Милорд Тирион, Сир Барристан, сир Джорах, прошу вас, оставьте нас с его милостью наедине. — Вы уверены, ваша милость? — начал было Тирион, — На сегодня уже… — Я сказала, оставьте нас! Они покорно удалились, поклонившись, но она знала, что ее рыцари встали у входа в шатер и никуда не уйдут, даже если она пригрозит им казнью. Джон устало потер переносицу. — Что ты сама думаешь делать с ним, Дени? — Ох, Джон, он такой… мерзкий. Я даже его немного боюсь... — Ну за это ты можешь не переживать. Ни я, ни твои рыцари не позволим ему даже приблизиться к тебе без твоего слова. А вот флот у твоей столицы вызывает тревогу. Мы, конечно, можем полететь с тобой туда и развеять его пепел по Черноводной. Но, я думаю, стоит поискать более разумное решение. Дени оперлась на стол, опустив голову: — Я хотела бы вообще его не видеть и не знать. Пусть сидит на своих островах и не высовывается! — Но он уже высунулся. А засунуть назад не так-то просто. Да и хорошо бы задействовать его флот… Джон тяжело поднялся, приблизился и чуть приобнял ее за плечи. — Но я ни за что не приму его предложение, Джон, ты это понимаешь?! — Разумеется, Дени. Давай пока потянем время. Я уверен, что мы сможем что-нибудь придумать. Не говори ему пока ни “да”, ни “нет”. А сейчас прости –– мне нужно идти к жене. — Ох, прости меня, Джон, что я так задержала тебя! — Дени заглянула в его лицо. — Ты выглядишь таким уставшим. А как она себя чувствует? Ее вопрос будто застал его врасплох. Он напрягся, а потом ответил со вздохом: — Это я и собираюсь выяснить. Джон вышел из шатра, оставив Дени с ее тревогами и переживаниями. Но они, со всей очевидностью, не могли идти ни в какое сравнение с его собственными. Джон проснулся, обнимая жену, и с облегчением осознал: она не оттолкнула его. Джейн спала, спокойно и глубоко дыша. И дыхание ее было для него музыкой. Джон не стал ее будить. Уходя, он нежно поцеловал ее в висок и оставил ей маленький глупый сюрприз — на что хватило фантазии после всех кошмаров этих дней. Он скоро вернется, и они смогут поговорить. Он попросит у нее прощения как следует. Направляясь снова к Дейенерис, Джон намерен был изложить ей итоги расследования и возникшую у него за завтраком идею, как убить сразу двух зайцев. Она была встревожена, подавлена и, казалось, плохо спала. — Дени, ты ведь хочешь аккуратно избавиться от Вороньего Глаза, так? — Ты знаешь, что это так, Джон. Что ты предлагаешь? Дейенерис куталась в меховой жилет. Ее изящная накидка из полосок серебристого меха, видимо, не спасала от холода, который во все времена был истинным и бессменным королем Севера. Надо по приезду домой попросить Сансу сшить ей нормальный плащ. — Да надо бы кому-то сходить по морю в Дорн и привезти оттуда еще дорнийских золотых драконов, хорошего вина и специй, а по пути туда доставить заботливому отцу одну чересчур деятельную дочь. — Ты предлагаешь отослать Арианну в Дорн вместе с Эуроном? — Насчет Арианны я принял решение. Я мог бы казнить ее, ей нет оправдания. Но она — принцесса Дорна. Пусть лучше Дорн будет мне должен. А еще лучше — пусть расплатится сразу. А ей я навеки запрещу пересекать границу Севера. Ты, разумеется, можешь предложить ей убежище, где твоей душе угодно, — южнее Перешейка. Но ты уверена, что хочешь, чтобы она свободно бродила по твоему королевству и плела интриги? По мне, так пусть сидит в Дорне и носа не кажет. И пусть ее отец сам придумает для нее наказание. Не исключено, что им будет Эурон, — усмехнулся Джон. — Ты как, не против? — Я за то, чтобы избавиться от Арианны и Эурона, но что делать с его флотом у Королевской гавани? Что, если он нападет или захочет объединить свои силы с Дорном? — Дени встала из кресла и принялась расхаживать по шатру. — Дорнийцы никогда не промышляли военным разбоем, а грузить свои копья на корабли Эурона им зачем? Чтобы взять Королевскую Гавань, пока ты на Севере? — попытался пошутить Джон, но Дени только напряглась. Джон знал, что Доран пойдет на такое только если он, Джон, будет на это согласен и захочет сам сесть на Железный Трон. Но этого Джон не хотел. А сам принц Доран действовать не решится даже с Эуроном, особенно после того, что натворила Арианна. Нет, Дорн был у него в кармане, и Джон хотел выжать из этого максимальную выгоду, не посягая на власть Дени. — Нет, сестренка, принц Доран хочет не войны, а союза с нами, поэтому так настойчиво сует нам своих отпрысков… Она не выдержала и хихикнула. — Ну а что, не так? — Я вспомнила беднягу Квентина… Его правда очень жалко, — смутилась она, все еще смеясь. Да уж, подумал Джон, принц Квентин нам пришелся бы очень кстати. Музыка: House Martell Theme (S5-S6) - Game of Thrones — Мне тоже жалко. Всех жалко. И тех дезертиров жалко, которых я сегодня казню на закате вместе с заговорщиками. Но еще больше мне жалко простых людей, которые пострадают, если мы тут увязнем и будем разгребать эти дрязги. Наш враг — не Эурон и не Арианна. Наш враг, слава богам, пока еще за Стеной, но долго ли это продлится –– никто не знает, Дени. Если нам удастся страхом или уговорами склонить Эурона на свою сторону, предоставив ему другую знатную невесту, мы сможем рассчитывать на его флот, если потребуется эвакуация в Эссос. Она посерьезнела и спросила участливо: — Ты правда хочешь казнить их сам, Джон? Может, лучше… — Нет, Дени, на Севере — никакого дракариса, кроме как против Ходоков, я уже говорил. Пусть Эурон, кстати, обязательно присутствует, ему должно понравиться. А Дорану я подготовлю письмо, и мы его обсудим позже. В шатер Арианны Мартелл он вошел в сопровождении обоих Десниц и дюжины солдат. Она с порога потребовала объяснений и извинений, кричала, угрожала и жестикулировала. Метала громы и молнии по поводу своего вероломного заточения, полной замены всех слуг и охраны. Но Джон, как и оба его товарища, абсолютно молча сел за длинный широкий стол, который заранее установили в ее шатре. Три резных кресла, набор для письма, его печать с лютоволком, стопка пергаментов с записями допросов. Свежий пергамент для приговора. Джон медленно снял и положил на стол перчатки. Давос и Тирион прекрасно играли свои роли. Давос достал несколько листов из стопки и принялся сосредоточенно читать, сверяя один с другим. Тирион невозмутимо начал писать новый. — Что все это значит, в конце концов?! — взгляд принцессы метался от красноречивых предметов на столе к их невозмутимым лицам, пологу шатра и северянам в коже и кольчугах, сжимавшими копья и рукояти коротких мечей. — Отвечаю с конца, принцесса. Но прежде всего на вопрос, который вы не задавали: я и милорды Давос из дома Сиворт, лорд Барроухола и Тирион из Дома Ланнистер, Лорд-Хранитель… — Я знаю, кто они такие! — Тогда опустим формальности. Я пришел сюда, чтобы не вести вас под стражей через весь лагерь — и так говорят уже слишком много. Шила в мешке не утаишь. — Какое право, во имя семи преисподних, вы вообще имеете держать меня под арестом и водить под стражей?! — Принцесса, я имею право казнить вас сегодня на закате вместе с вашими людьми и оставшимся в живых одним из трех разбойников, которых они наняли по вашему приказу, чтобы убить мою жену и королеву Севера Джейн Старк. Вот только не хочу огорчать вашего уважаемого отца, который и без того потерял всех своих детей, кроме вас. После того как Джон изложил ей в подробностях все действия заговорщиков вплоть до названия гостиницы, где разбойники впервые встречались с десятником, а он сам, начальник ее стражи и двое предателей из его отряда подтвердили при ней все свои показания, она вздернула подбородок: — И что, мне вы тоже отрубите голову? Джон помолчал, прожигая ее взглядом. Потом произнес очень спокойно: — Вы полюбуетесь, как умрут все участники, кроме вас. А потом я отправлю вас назад в Дорн. К отцу. Без права в будущем даже появляться севернее Перешейка. Пусть он решает, что с вами делать. Ужас на лице дорнийки подсказал, что Джон выбрал самое правильное наказание. После полудня он нашел время зайти к себе, чтобы увидеть Джейн. — Я получила твои цветы. Спасибо, — я позволила легкой улыбке скользнуть по моим губам. Музыка: "The Targaryen Wolf" | Orchestral — Джейн… Прости меня. Я был так расстроен, что перестал замечать тебя и повел себя, как последний ублюдок. А потом все так завертелось… Я чуть не обезумел, когда понял, что ты могла погибнуть… Я нашел всех. Их наняла Арианна. — Расстроился из-за того, что я так безрассудно пошла к лесу, оставив охрану на опушке, с одной лишь служанкой? Или из-за скандала с принцессой? Или из-за того, что столь важные силы против твоего выбора и хотят оспорить его? Или что мы не смогли зачать ребенка сразу же? Я не смогла? Я сидела в кресле, глядя прямо на него. А он застыл, стоя посреди шатра. — Джейн… Как же ты могла даже подумать такое? Какой же я осел, что не объяснил! Я винил только себя, что оказался неспособен… Я думал, что это всегда бывает сразу, и раз не случилось, то из-за того, что я годами мерз на Стене, что я действительно был мертв, прежде чем снова стать живым, что клялся не брать жены и не быть отцом детям. Я подумал, что Старые боги наказали меня за нарушенные обеты. Я совсем запутался... Еще этот сон… — Что тебя так испугало в нем? — Я боюсь говорить тебе такое. Он тяжело опустился в кресло напротив. — Я полагаю, я — часть этого кошмара? Или не я… — Не ты. — Джон… Я встала, обошла стол и обняла его за плечи. — Просто расскажи мне, м? И он стал рассказывать. Запинаясь. У него перехватывало дыхание, а в конце он просто замолчал и уставился перед собой невидящим взглядом. Сон был действительно ужасен. — Джон, посмотри на меня. Я присела на подлокотник его кресла. На этот раз он сразу поднял на меня полные боли глаза. — Сны нам неподвластны. И они чаще всего просто отражают наши страхи и сокрытые переживания, а не показывают неизбежное будущее. Сны могут повлиять на него, только если МЫ в них верим. Нас вообще определяет то, во что мы ВЕРИМ. А во что верить — это уже ВЫБОР. Я умолкла, а его лицо постепенно менялось, отражая огромную работу над переживаниями. Я прикоснулась губами к глубокой тревожной складке меж его бровей. — Помнишь: "Я не верю отраженьям в огне и в блеске меча. Но я верю, придет рассвет, что тлеет в груди"... Выбор, Джон. В шатер вошел Давос, я встала с подлокотника. — Пора, ваша милость. Темнеть начинает рано. — Пора куда? Ты уходишь? А как же обед? — я надеялась, что мы поедим вместе. Он поест, наконец, нормально. Джон тяжело вздохнул, поднялся и произнес, взяв меня за руку: — Я иду казнить преступников. Обедать мне сейчас не стоит. А ты — не ходи туда. Просто послушай меня и останься в шатре до моего возвращения. Не надо тебе видеть, что там будет. Я задрожала при мысли о том, что он собирается сделать. Джон крепко обнял меня, поцеловал в лоб и быстро вышел из шатра вслед за Давосом. Продолжение следует