То, что в 2021 году в Москве кто-то активно использует наличку, становится для Антона пренеприятнейшим сюрпризом. Что ближайший банкомат находится в ТЦ в десяти километрах от клуба — возмущает. Но добивает его то, что ни один из угрюмых кассиров, окопавшихся за стеклами фудтраков, не соглашается даже на схему «я переведу, а ты в кассу положишь».
И это, конечно, прикол.
Не то, чтобы подвядшие сендвичи так манят, но на часах уже к двум, а позавтракать ему пришлось аж в восемь (и это в субботу!), чтобы успеть попетлять по утренней Москве, собирая друзей как монетки в Сабвей Серфе. Обычно он спит еще полчаса после того, как встает, пока тело передвигается рефлекторно по заученному маршруту от кровати до унитаза и душа. На это натаскаться было не сложно — посчитал пару раз количество углов в коридоре плечами, и теперь может даже глаза не разлеплять. Но вот готовить в таком состоянии — к травме, поэтому Антон перебивается чаем и бутербродами, не чувствуя еще сонным организмом ни голода, ни особого вкуса.
Половина восьмого! Ну, это же чистой воды наказание, а он, конечно, по жизни не безгрешен, но ведь и котят не топил. Но наказывает его и не безликий господь, а вполне себе реальная Ира, и он правда заслужил — обещал всю неделю подогнать ей контакты знакомого дизайнера, но так и не дошли руки. Вот и подрабатывает теперь извозчиком.
Хотя кого он обманывает. И без проеба бы подвез, подруга же все-таки близкая и любимая. Да, между ними возникло однажды непонимание классическое, когда один всей душой тянется дружить, а второй так же отчаянно тянется к завязкам штанов, но это было аж десять лет назад. Ира тогда отошла быстро, потому что влюбилась по-детски наивно — в приятность внимания, а не в самого Антона.
Антон честно держится все три часа забега на выклянченном у Кати фруктовом батончике, переходит послушно от испытания к испытанию. В гору только не лезет, потому что пошли они нахер. Если бы он хотел выплюнуть легкие и умереть от боли в ногах, то вписался бы в участники. Но когда потрепанный трассой 89 взвод полным составом сползает с металлической рамы последнего препятствия и бежит, взявшись за руки, к финишной прямой, он за них, конечно, рад. Но не от всего сердца. Уж точно не от поджимающегося в спазмах желудка. К тому же, они вернулись к стартовой площадке, и либо за время шатания по полям у Антона поехала крыша, либо здесь теперь и правда пахнет гречкой с тушенкой.
Самая походная в мире еда обнаруживается в полевой кухне перед складской палаткой, куда Антон идет ждать потрусивших отмываться и переодеваться в сухое ребят, но лучше бы ему просто причуялось. Вселенная явно решила, что есть сегодня Антону Шастуну не обязательно, потому что добротная порция мясной каши, кусок хлеба, банан и чай полагаются только участникам.
Ссуууука.
Он голодно сглатывает слюну, и уже раздумывает о том, чтобы пойти обратно к финишу — выпрашивать у девочек-организаторов пластиковый браслет участника — как замечает Арсения. Тот выползает из палатки-душевой, волосы влажные и встрепанные, на плече ярко-голубая спортивная сумка, ноги босые. Антона от взгляда на него пробирает дрожь — если днем под уже осенним, но все еще греющим солнцем было тепло и в футболке, то сейчас холодный ветер кусает за бока даже через плотную толстовку. Антон машет ему рукой, подзывает к себе:
— Ты чего босиком? — Тычет пальцем в покачивающиеся на кончиках Арсовых пальцев кроссовки.
— Там пол грязный. — Машет Арсений головой в сторону душевых. — Сейчас ноги обсохнут, я песок стряхну и обуюсь. А че, еще никто не вышел?
Он переминается с ноги на ногу, но улыбается широко и крутится резко, выглядывает ребят. Антон понимает — мерзнет как собака, но ничерта не скажет. Дурной какой. Хочется его замотать в одеяло, усадить под крышу багажника своего старенького, но добротного Форестера, чтобы бока машины закрыли от ветра хоть немного, и притащить чая горячего или кофе, чего он там любит больше.
«Все-таки омега или бета», — решает Антон. — «К альфам такого не испытываешь, они сами кого угодно замотают. И трахнут прям в этом одеяле, если ты им приглянулся», — на последней мысли его привычно дергает раздражением.
В пользу альфы все еще аргумент, что Арсений сцепился с Позом, но Антон и сам спорит с ним частенько. А вообще, это все стереотипы, и уж кому-кому, а не Антону за них цепляться. Попробуйте только сказать, что ему положено радоваться направленным на него собственническим взглядам и мечтать о детях и домашнем уюте, и вы не сыщете на всей планете ледышки холоднее, чем его ответный взгляд.
Арсений действительно отряхивает подсохшие ступни от песка и травы и упаковывает их сначала в низкие носки, а потом в легкие кроссовки. Морозит наверняка свои изящные щиколотки — резинки стилевых спортивок лежат аккурат над косточкой. На нем легкая ветровка без капюшона, и ему теперь уже очевидно холодно — Антон замечает, как тот пытается подавить дрожь и перестать стучать зубами.
— Мерзнешь?
— Д-да н-нет, вс-се норм-мально. Сейчас протряс-сусь и с-согреюсь. — Головой качает, а руками обхватил себя за плечи и растирает быстро.
Антон скидывает лямку рюкзака с плеча и зарывается в него с головой. Вот Ира его стебет всегда за то, что он с Гриффиндора только потому что в душе Гермиона с его тягой таскать в рюкзаке все от пауэрбэнков до шнурков, а зря.
Пока он копошится и пытается вытянуть обнаруженную на дне основного отдела толстовку, подтягиваются остальные члены команды.
Краем уха он слышит, как бубнит Сережа, с которым приехал Арсений, а тот ему отвечает таким же бравадным тоном, как и Антону. Тоже за одежду отчитывает. И правильно.
— Держи, накинь сверху. — Протягивает Арсению толстовку.
— Да не надо, я согреюсь.
— Надень, а?
— Спасибо. — Натягивает Антонову шмотку прямо поверх ветровки и почти в ней тонет.
Антон офигевает. Арсений все-таки здоровый мужик, ему, как выяснилось, тридцать три года — на восемь лет старше Антона так-то — а роста всего сантиметров на десять меньше. Но стоит ему нырнуть в оверсайз-толстовку, он как будто уменьшается раза в полтора.
Темные волосы торчат беспорядочно из-под капюшона, глаза теперь хамелеонят ремень сумки — тоже пронзительно голубые. Под ними залегли глубокие тени, как будто Арсений не спал трое суток. А может и правда не спал. Он…очаровательный.
Ира с Дариной тащат всех к полевой кухне. Они стоят длинной вереницей, ждут своей очереди. Антона Дима со Стасом увлекают в обсуждение Гонки, и он живо рассуждает, какие же они дураки, раз согласились платить деньги за то, чтобы их изваляли в грязи, но глаза косит в сторону Арсения. Тот дрожать перестал, болтает с Сережей, Оксаной и короткостриженой знакомой Стаса, подхватывая параллельно пластиковую тарелку с дымящейся кашей из рук раздатчицы.
Они устраиваются за столиком для пикника чуть в отдалении от сцены, с которой все еще играет музыка. Для одиннадцати человек места мало, и Антон буквально вжат в людей. Слева от него Аркаша, справа Катя. Арсений садится напротив и тут же начинает манипуляции со своей тарелкой: поддевает ногтем за край, и их у него две, оказывается. Перекладывает половину порции в отделенную пластиковую тару, производит подобный фокус с размножением вилки и подталкивает еду в сторону Антона:
— Антон, банан будешь еще? Тоже наверняка замотался за нами по пятам шастать, — поднимает брови улыбчиво-вопросительно.
— Блин, Арс, спасибо! — пораженно скулит тот, хватаясь за тонкий горячий пластик. — А тебе точно норм? — спохватывается в следующую секунду.
— Да, все нормально, мы все равно еще с Серегой и Окс по пути заедем поесть нормально. Щас перекус чисто.
Арсений играет с его сердечком в морской бой. Ранил.
— А, у меня еще печенька есть протеиновая в сумке, будешь?
Убил.
— Спасибо, блин, спасибо!
— Квиты за кофту, — улыбается Арсений и кивает.
Они наконец разбредаются по машинам, прощаются сбивчиво. Адреналин выдохся, и даже Антон начинает немного залипать, хотя и не бегал. Арсения он теряет из виду, но тот выныривает в последний момент из толпы, отдает сложенный аккуратно сверток толстовки и протягивает руку для рукопожатия. Сжимает крепко, накрывает их сцепленные руки второй ладонью и держит чуть дольше, чем стоило бы для простого приличия.
— Рад был познакомиться. — Блестит усталой улыбкой.
— И я! — Сияет в ответ Антон.
***
Антон скидывает в общий чат восемь видео, штук пятнадцать фоток, где они уже вымазанные в глине по уши, но еще хотя бы сухие, и сообщение «Я потом заметил, что за вами фотограф бегает и забил фоткать, поэтому видео только».
А потом пишет отдельно Арсению противоречащее:
«Привет) Я тут тебя немного пофоткал на трассе, скинуть, че получилось?»
Арсений Попов — уверенный в себе альфа, который с легкостью очаровывает представителей всех шести полов своим тонким, вкрадчивым флиртом. У него собственная фирма по изготовлению дизайнерской лофтовой мебели, он выбегает десятку километров из сорока пяти минут и может поддержать разговор на любую тему: от новинок кино до геополитических причин несостоятельности Северного Потока. Арсений краем сознания прокручивает в голове эти мысли как мантру, пока снова не начинает верить в них хотя бы на восемьдесят процентов. Он не прям их думает, просто как будто немного подвисает. Как компьютер, у которого антивирус фоново сканирует процессные папки.
И решительно тапает на строчку с синеющей точкой непрочитанного сообщения:
«Привет) Да, было бы круто!»
Набирает второе быстро, не дает себе времени на колебания, пока распаленная бравада еще кипит в кончиках пальцев:
«А зачем фоткал? Сам же сказал, что фотограф был от организаторов»
Молодец, Попов. Ни разу не выглядит как наезд. Чистой воды флирт.
В чат прилетают квадратиками превьюшек фотографии: крупным планом его сосредоточенное лицо; росчерк напряженных рук, цепляющихся за перекладины; голая спина, скрытая тонкой тканью манишки на фоне площадки для «Бездны» — они всей командой рассудили, что прыгать в озеро лучше раздетыми хотя бы по пояс, чтобы добегать остаток дистанции в сухих футболках. Фотки все в одном стиле, видно, что обработанные: кадр выставлен, чуть настроен цветокор. Прям красивые. И Арсений на них тоже красивый.
Антон печатает ответ минуты две с перерывами. Арсений нервно трясет ногой, развалившись на диване, и гипнотизирует экран.
«Ты красиво смотрелся в кадре»
«Решил, что такой шанс попрактиковаться надо ловить ;)»
Арсений выдыхает, подрывается с дивана и идет на кухню за газировкой. Уголки его губ тянет улыбка, и он почти не замечает, как надрывно ноет уставшее тело.
***
Они болтают уже час. Сначала Антон рассказывает о фото — он снимает иногда, но это даже не хобби, так, баловство. Арсений возражает, что любое дело, которым занимаешься ради кайфа, и неважно, насколько часто — хобби. Антон рассказывает о своей работе — он креативщик на Кинопоиске, «подборки вот эти все, статьи — моих рук дело». Арсений о своей — он крутой бизнесмен, шарит за управление командой, бизнес-модели, маркетинг и еще за кучу смутно знакомых Антону с университетского курса по предпринимательству слов.
Антон удивляется, как легко у них идет беседа — перетекает плавно из темы в тему, и с Арсением, кажется, можно говорить о чем угодно. Он смешной, и в голове у него как будто другая планета, потому что идеи и суждения оттуда порой вырываются явно неземные.
Телефон снова жужжит, и Антон настраивается читать очередную простыню — Арсений пишет долго, потому что все в одно сообщение, но в первой строке Телеграма высвечивается не фотка Попова. Это Ира.
«Антон, глянь, плиз, цепочка моя не у тебя? Я отдавала кому-то, чтобы не потерять, и теперь найти не могу; (»
«Ты мне ничего не давала вроде, но ща гляну»
Он лезет в рюкзак, роется в мелких кармашках, но там ожидаемо ничего нет. На всякий случай открывает основной отдел, и натыкается там на толстовку, которую давал поносить Арсению. Подвисает на пару секунд. Ну, ведь должен же был остаться… А Арсений ему начинает нравиться опасно сильно.
Не удерживается и утыкается носом в ворот, туда, где ткань терлась об Арсову голую шею и наверняка пропиталась его запахом.
Вдох. Выдох.
Молча проходит в ванную и кидает толстовку в открытый люк стиральной машины.
Теплый солоновато-древесный запах Арсения — Антона аж скручивает от удовольствия — разбавлен острым перцем.
Альфа.
