Профдеформация

Когда Леру впервые спустя пару дней ставят в спарринге с Шурой, она уверена, что сложностей не предвидится. Мальвина не такой высокий и мощный, как Олег, ведёт себя, как распиздяй, сыпет направо и налево дурацкими шуточками, подмигивает и бесконечно ухмыляется. Макарова готова уложить его на лопатки за две минуты. Просто чтобы доказать, что нянька ей не нужна, а если и нужна, то не такая. Сигнал о начале тренировки звучит голосом Олега, и Лера чуть приседает, выставляя руки в блок. Пусть думает, что она сразу уйдёт в защиту. Шурик же даже не напрягается. Занимает классическую стойку и чуть манит её пальцем, мол, давай, нападай. Макарова решает сыграть по его правилам и сходу делает выпад, стараясь попасть в плечо. Мимо. Мальвина за секунду утекает в сторону, пропуская девушку вперёд и ставя подножку. Лера спотыкается, но снова ловит равновесие. — Техника волчья, а скорость черепашья, котёночек, — смеётся Шура. — Попробуй ещё раз. Лера пробует. Кружит, делает пробные удары, пытаясь понять, где у Мальвины слабое место, а ему все весело. Он подначивает, провоцирует, каждый раз стремительно ускользает от лериных выпадов. Макарова начинает злиться, хотя и гасит в себе это чувство. Злость — это ошибки. Ей надо продумать стратегию… — Скучно с тобой, птичка, — закатывает глаза Шурик. — Пора заканчивать. Он делает шаг вперёд, обманным выпадом вынуждая Леру отклониться в сторону. Та на мгновение теряет равновесие, а затем чувствует неслабый удар по ногам и падает на маты. Шурик встать ей не даёт — садится сверху, заламывая руку и радостно восклицает: — Убита! — Ещё раз! — Лера сдувает со лба чёлку и хмурится. — Пусти. Она полна решимости доказать этому синеволосому фрику, что не так проста. Что Олег её натаскал от души, что она вообще-то всяких злых дядек за пять минут разматывала, но Мальвине это все до фонаря. Он с грацией танцора уходит от всех её атак, а затем раз за разом "убивает", либо роняя на маты, либо прижимая к стене, либо просто скручивая руки за спиной. — Хорош, — Олег, сидящий на диване обрывает этот позор имени Чумного Доктора после седьмого "убита!". — Валер, что за херня с тобой сегодня? — Ты скорость его видел? — у Леры красные щеки и испарина на лбу. От досады хочется абсолютно по-детски жаловаться и топать ногами. — Я привыкла, что противники сильные и медленные. — А ваш Дагбаев такой же? — Шура критичным взглядом рассматривает свой чёрный маникюр. — Здоровенный сильный кабан? Макарова замолкает. А ведь он прав. Алтан при всей своей довольно мощной фигуре двигался так стремительно, что Лера только и успевала бегать от него и отпрыгивать в сторону, как саранча. И это не учитывая тот факт, что уклоняться ей приходилось от двух клинков, которые обладателю явно не для нарезки суши были нужны. — Дуй в душ, поздно уже, — говорит Олег. — Такси приедет через полчаса. Лера кивает, чувствуя себя максимально погано. Волкова воспринимать, как учителя очень не хочется, но иначе не получается. Большинству приемов, которыми она сегодня пыталась загасить Мальвину, обучил её именно он. А она даже нормальный удар Шуре нанести не смогла. Бегала вокруг, как карманная собачка, только что не тявкала. Стыдобища. Когда за девушкой закрывается дверь в раздевалку, Олег поворачивается к Шурику, который небольшими глотками пьёт воду и выглядит до безобразия не уставшим. Где-то очень глубоко внутри Волков чувствует короткий укол не то зависти, не то досады — раньше и его было не утомить часовым спаррингом. Он только разогревался к тому моменту, как противник уже лёгкие готов был выплюнуть на маты и умолять о пощаде. Сейчас же Олег больше по коротким взрывным тренировкам. Долгие нагрузки вызывают свистящий кашель и судороги в плече. — Что скажешь? — наконец, спрашивает Волков. — Да что тут скажешь? — чуть кривит губы Мальвина. — Тренер у неё какой-то явно слишком самоуверенный хрен. С такой техникой только на медведя ходить. — За языком следи, — рыкает Олег. Шуре впрочем наплевать, и мужчина сжимает зубы, все же интересуясь: — Выкладывай. Что не так? Не то чтобы Волкову была нужна оценка его тренерских навыков. Он и раньше натаскивал зелёных новобранцев. И надо сказать, что не все после занятий с ним хотели продолжать строить карьеру. Были и разбитые носы, и выбитые зубы, и вывихи с переломами — в свои лучшие годы Олег не щадил. Предпочитал жёсткое правило: "Не можешь отбиваться со сломанной рукой, — пиздуй домой". С Валерой же его эти установки тупо не работали. Калечить девочку ни в чьи планы не входило — она должна была наоборот становиться сильнее и увереннее. Плюс, начальный и очень неплохой уровень у неё уже имелся, Макарова скорее была неограненным алмазом, с которым требовалось работать аккуратно и без резких движений. Но то, что Олег наблюдал на тренировке… Это было каким-то кошмаром. — Волк, вот скажи мне, — после недолгой паузы, произносит Мальвина, пальцами зачесывая назад синие волосы, — ты её нахрена натаскивал, как будто она только против тебя в драку полезет? У девочки вашей данные супер, но даже с ними рассчитывать тупо на силу — это самоубийство. Дракон таких, как она, на завтрак жрёт вместо яичницы. Хорошо, что она с ним ещё не сталкивалась. Представь, она Вадюше пытается грудак пробить, а он? Ржёт и пополам её ломает, как зубочистку? — Ближе к делу, Шур, — сухо перебивает Олег, с сожалением отмечая, что коллега по цеху прав. Он упустил что-то очень важное. — Стендап твой я и потом послушать могу. — Да куда уж ближе? — Шурик падает на кресло напротив, вытягивая длинные ноги под столик. — Ученица твоя против более сильных или более быстрых противников — ни в пизду, ни в Красную армию. Сам все видел. Она, как танк прёт, рассчитывает только на силу удара. Для кендоистки странно — у них там основной упор на скорость делается. Но ты это в ней почти задавил. Вот и делай выводы. — Я тебя вообще-то так же тренировал, — недовольно напоминает Волков. Во всем прав, засранец. — И что-то я не помню, чтобы ты ныл. — А я и не ныл, — легко улыбается Шурик. — Я просто со Шрамом тренил по ночам. Помнишь у меня три пальца сломаны оказались? — Это когда ты якобы с кровати навернулся? — слегка удивляется новым открытиям Олег. Мальвина кивает, прикрывая глаза, а Волков воскрешает в памяти их тренировочный лагерь посреди какой-то забытой Богом жопы мира. Песок, камни, жара и небольшая группа — человек двадцать — наёмников, из которых половина новобранцев. Конечно, иерархия у них была, как в стае, на каждого щенка свой опытный наставник. Олегу тогда достался Шурик, максимально дурной и с улыбкой во все сорок восемь, по ощущениям, попавший не на незаконную службу, а на тематическую вечеринку. Сказать, что Волков тогда затрахался пытаться выбить из Мальвины хоть половину дури, — не сказать ничего. Тот умудрялся лыбиться даже с разбитыми губами и фингалом под глазом, а Олег просто в какой-то момент смирился. Вадик тогда с кровожадной улыбкой предложил помочь, но Волков отказался. Ломать — не строить. Шурика требовалось направить в нужное русло, а не угробить. Шрам же был некой "тёмной лошадкой" в их рядах. Даже сейчас, уже давно и крепко повзрослевший Олег не смог бы сказать ни возраст коллеги, ни его настоящее имя. Ослепший в результате травмы на один глаз, бордово-рыжий, мастерски владеющий ножами и охрененно опасный, — Шрам держался особняком. Ему даже не выдали новобранца. Дракон на это только отмахнулся, но Волков заметил напряжение Вадима: если бы тот был собакой, то холка бы точно встала дыбом. — Шрам же ебнутым был на всю голову, — выныривая из воспоминаний, произносит Олег. — Да мы все там не являлись образцами ментального равновесия, Волк, — заливисто смеётся Шурик. — Но зато с ним на тренировках было только одно правило: бей-беги. И чем быстрее, тем меньше вероятность того, что тебе в печень прилетит что-нибудь острое. — Он в тебя ножами кидался? — Волкова это не удивляет, но уточнить нужно. — Реально что ли? — Абсолютно, — чуть ностальгично тянет Мальвина. — Ножами кидался, пальцы ломал, канатом бил, мечта БДСМ-щика… Лера выходит из раздевалки, закатывая глаза от только что услышанного. Контекст ей не нужен, ей нужно уехать, чтобы не выбеситься на её синеволосую няньку, показывая все свое отвратительное настроение. — Цветочек, не хмурься так, — подливая масло в огонь, советует ей Шура. — Морщины будут. Замучаешься по косметологам бегать. Макарова пару раз глубоко вдыхает и выдыхает, а потом проглатывает все свое недовольство, врубает привычную рациональность и спрашивает Олега: — Я могу приехать завтра на тренировку? — Её завтра нет, у нас с Серым дела, — отвечает тот. — Окей. А если без тебя? Волков только удивлённо приподнимает брови. Девушка стоит спокойно, но только крепко сжатый в её руке ремень от спортивной сумки, выдаёт её напряжение. Он переводит взгляд на Шурика, тот по-кошачьи лениво щурится и еле заметно кивает. — Чтобы без травм, — предупреждает Олег. — Мальвина, ты меня понял? — Торжественно клянусь, — фыркает тот, — что замышляю только шалость, господин Лунатик. — Хуятик, — хрипло отвечает Волков. Шурина бешеная и дурная энергетика начинает утомлять даже его. — Валер, завтра в шесть. — Отлично, — кивает девушка. — Пока. Она выходит из здания, чувствуя смятение, но как-то больше по привычке. Головой Лера отчётливо осознает, что ставки после похищения Олега резко выросли, и если она не воспользуется каждой возможностью, то вероятность откинуться от рук новых неожиданных врагов становится гораздо больше. Так что… Ладно. Шура, Мальвина или как его там — это не самое страшное. Наверное. Макарова обещает сделать сравнительную таблицу "хреновости" Разумовского, Волкова, Дагбаева, Дракона и Шурика как-нибудь потом. Это может и подождать.

***

— Цветочек, а ты какую музыку любишь слушать? А то в тишине едем, как на похороны. Макарова устало прикрывает глаза. Это уже пятый вопрос за последние пять минут. Немногословность Олега, которая первое время напрягала, сейчас кажется чуть ли не лучшим явлением в мире на контрасте с болтливостью Шуры. — Ладно, давай сам угадаю, — Мальвина ведёт машину аккуратно и плавно, но это сомнительный бонус, учитывая, что рот у него не закрывается. — М-м-м… Рок? Что-то старое, наверное. Депеши? Роллинги? — Мимо, — слегка улыбается Лера. — Ну точно не Кипелов, — фыркает Шура. — Это вотчина Волка. — Не Кипелов, — медленно втягивается в игру Макарова. — Ещё варианты? — Классика что ли? Бах-бабах? — Не хочу прерывать ваши безусловно милейшие разговоры о музыке, но вы можете сосредоточиться хоть немного? — раздаётся раздраженный голос Разумовского в гарнитурах обоих. — И вообще-то Бах считается настоящим виртуозом. — И скучнейшим фуфлом, — резюмирует Шура, а Лера мысленно прикидывает, прожег ли Серёжа в этот момент диван под своей задницей. — Рыба моя, приехали. Снимай штаны. — Мальвина, — голос Волкова в гарнитуре звучит угрожающе, — заканчивай херню нести. — Снимай штаны и надевай костюм, я хотел сказать, — невинно заканчивает Шурик. — Я пока оценю обстановку. Лера заходит в тёмный переулок, морщась от запаха из мусорных баков и уже заученными движениями надевает на себя костюм. Проверяет все застежки, молнии и крепления, опускает на голову шлем, расправляет плащ и отчитывается: — Готова. Куда идти? Пока Разумовский десятый раз вкратце пересказывает план, Макарова двигается вдоль стены на склад. Там, по словам Серёжи, должна быть крупная поставка оружия и минимум охраны. Дело — раз плюнуть. За исключением, пожалуй, лишь одной детали. Склад пустой и заброшенный. — Тут ничего нет, — Лера делает пару шагов вперёд, осматриваясь. — Ты уверен, что… — Вали оттуда! Кто конкретно это говорит, девушка уже не улавливает, просто слышит хлопок где-то слева, успевая лишь немного избежать взрывной волны. Но её все равно нагоняет, сбивая с ног. Лера вовремя группируется, делая кувырок через голову и резко оборачиваясь. В свете догорающей груды какого-то хлама стоит Дракон собственной персоной. — Ты там жива? — звучит в динамике голос Шуры. — Эти суки заглушили сигнал. Твои криминальные бати вне зоны действия. Доложи обстановку. — Жива, — коротко отвечает Лера, стараясь не делать резких движений. — Тут Дракон. — Вашу Машу, — ругается Мальвина. — Один? Лера бросает короткое "нет" в ту же секунду, как чувствует движение сзади. Трое нападающих. Много, но она уже не боится такого перевеса, лишь методично выбивает из них дерьмо, стараясь не упустить из вида Дракона. Это сложно, фактически нереально, и когда тот вразвалочку подходит на расстояние пары метров, Макарова понимает, что оказалась зажата в углу. — Не знаю, как твой, а мой босс та ещё заноза в заднице, — мужчина перекатывает во рту зубочистку, с театральной досадой глядя на бессознательные тела вокруг Чумного Доктора. — И ты нам всю малину в прошлый раз испортил. Нехорошо так делать. — Искренне сочувствую, — из последних язвит Лера, стараясь не поддаваться панике. Твою мать, какой же он здоровый… — Вчетвером на одного? Не стыдно? Болтология — не её сильная сторона, но Лера неожиданно для себя вспоминает Сережу. Шурик молчит, в наушнике шуршащая тишина, плана нет, денег нет, секса нет, и как в старой песне — музыка сдохла. — Не стыдно, — пожимает огромными татуированными плечами наемник. — Кстати, как там Волков? Спина зажила? Мы тогда знатно повеселились с ним. Надо было добить, чтоб не мучился. Лера понимает, что что-то не так, слишком поздно. Наемник долго болтает, не потому что у него словесный понос, а потому что он так же, как и она тянет время. А это значит только одно. По её душу пришёл не Дракон. Совсем не он. …катана пролетает в сантиметрах от её плеча, но Лера умудряется уклониться, судорожно оборачиваясь. Алтан в своём чёрном костюме вызывает непреодолимое желание взвыть: сука, да когда они уже перестанут попадаться в ловушки для лохов? Обдумать этот вопрос Макарова обещает себе потом, потому что Дагбаев в отличие от его наёмника на разговоры не настроен. Он собран, серьёзен и зол. Убийственная комбинация. И "убийственная" — в самом прямом смысле. — Рано или поздно нам придётся это закончить, — произносит он, скользящим шагом приближаясь к девушке. — Ты работаешь на монстра, а значит мало чем от него отличаешься. Он атакует без предупреждения. Быстрый, мощный, гибкий. Тёмный костюм особенно выигрышно работает в условиях тусклого освещения склада, делая его похожим на пятно. Если бы не тепловизоры в шлеме, — Лера уверена, — одна из катан уже бы торчала у неё из грудины. Но девушка скользит в такт. Широкими амплитудными ударами не позволяет ему подойти ближе, использует все подручные средства, швыряя Дагбаеву под ноги какую-то ветошь. Тот сбивается лишь на долю секунды, за которую Лера пытается воспроизвести тактическое отступление — проще говоря сбежать к чертям собачьим. Не выходит. На пути у неё вырастает Дракон с гадкой ухмылкой и разводит руками: — Упс. "Хуюпс", — мысленно отвечает Лера, ныряя в сторону и снова натыкаясь на Алтана. Её загоняют, как дичь, а синеволосый напарник все ещё молчит. Падла. Лера начинает уставать. Зато Дагбаев, кажется, свеж, как ландыш. Даже не запыхался. Макарова злится от бессилия, продолжая отступать, пока спина не натыкается на стену. — Последнее слово? — хрипит она, задирая голову, когда к шее прислоняют катану. — Так принято… — Нет, — шипит Алтан. — Только смерть. …задние ворота склада слетают с петель от удара об капот чёрного крузака Олега. Лера осознать ситуацию и не пытается, только инстинктивно пользуется резким отвлечением внимания, ударяя Дагбаева в грудь ногой, и бежит к машине, огибая Дракона. Из тонированной тачки орёт древняя песня My Chemical Romance, и в тот момент, когда Лера влетает на переднее сиденье, Шура широко улыбается, высовываясь из окна, перекрикивая музыку и одновременно нажимая на газ: — Глотайте пыль, придурки! Они вылетают со склада на всех парах, резко дрифтуя на влажном асфальте, а затем Мальвина выдергивает бесполезную гарнитуру из уха и уже гораздо серьёзнее бросает: — Лезь на заднее, переодевайся. Костюм в сумку и под моё сиденье. У нас битая тачка, ДПС-ники сто процентов тормознут. Если что, то мы сраная парочка, влюблены по уши, ясно? Лера не отвечает, спешно натягивая толстовку. Адреналин в её крови все ещё такой густой, что думать не получается. Она просто запоминает указания, пихает костюм комом в сумку и лезет обратно. — Ты как? Порядок? — интересуется Шурик. — Вроде да, — отвечает Лера, дрожащими руками поправляя волосы. — Олег тебя за тачку убьёт. — Ой, я тебя умоляю, — смеётся Мальвина. — Ему Разумовский ещё десять таких купить может… О, а вот и пост. Приехали, — им машут полосатой дубинкой, и Шура тормозит у обочины, поворачиваясь к Лере и опуская стекло. — Подыграй мне. — Чт… — Ну-ну-ну, солнышко, не волнуйся! Ты совершенно ни в чем не виновата, — Шурик резко меняется в лице, и от искренности в его глазах Макарова ловит ступор, пока чужие ладони ложатся ей на щеки. — Ну чего ты, котенок? Это всего лишь машина… О, доброй ночи, какие-то проблемы? Полицейский, заглянувший к ним в окно, неловко откашливается, отдавая честь: — Сержант Самойлов. Ваши документы, будьте добры. — Конечно, — лучезарно и чуть виновато улыбается Шура, показывая права и всякие несомненно поддельные бумажки. — Всё нормально? — Да-да, просто проверка, — кивает сержант. — Капот у вас сильно поцарапан. Где вы так? — Учил мою девочку водить на заброшенной стоянке, — горестно выдыхает Шура, кладя ладонь Лере на колено и ласково поглаживая. — Не справилась с управлением. Но ничего же, правда? И Питер не один день строился… — Не все сразу, — понимающе кивает полицейский. — Девушка, на вас прям лица нет. Не расстраивайтесь, никто ж не умер. Лера не может сдержать истеричный смешок, после которого её колено ощутимо сжимают, пока Шура продолжает нести какую-то околесицу про их вечную любовь, которой разбитая машина не преграда. Дурдом. Господи, это дурдом. — Ладно, доброй вам дороги, — сержант, кажется, абсолютно очарован Шуриком и добродушно улыбается. — Аккуратнее на дорогах. — И вам всего прекрасного! — возвращает улыбку Шурик. А затем съезжает с обочины на дорогу, закрывает окно и мгновенно сбрасывает образ простофили: — Ты издеваешься? Я просто попросил подыграть! А если бы нам целоваться пришлось, ты бы меня за нос укусила? — Без сомнений, — отрезает Лера. — Что это было вообще? — Театр, блять! Перфоманс, иммерсивный спектакль, шоу для идиотов, — шипит Шурик. — Чему тебя эти додики учат только!.. Лера совсем не шпионка, не мастер маскировки, не наемница, даже не актриса. Её максимум — это вранье родителям насчёт подработки. Плюс, она, мягко говоря, деморализована всеми событиями их вылазки, а ещё предстоят разборки с Разумовским и Волковым. Ну просто все круги Ада, прям как у Данте. — Спасибо, что выручил, — когда они подъезжают к базе, благодарит Лера с усталой улыбкой. — Это было стремно. — Мне хорошо платят, — ничуть не смущаясь, буркает Шурик. А затем добавляет: — Вляпалась ты от души, а, напарница? "По самые помидоры", — мысленно отвечает Лера, вслед за Мальвиной заходя в подъезд.