Назови меня по имени

— Вы как сюда влезли? — недоумевал Чандрагупта, разглядывая гладко выбритое лицо вайшьи. Если прежде парень готов был поклясться, что торговец, поймавший его за руку на рынке, мужчина среднего возраста, то теперь Чандрагупту одолели сомнения. Сейчас этот человек казался немногим старше его самого. — Сколько тебе лет? — неожиданно отказавшись от показной вежливости, спросил он. — Почему за тобой гонятся? — и, наконец, сам собой вырвался главный вопрос, который давно следовало задать. — Как тебя зовут? — Погоди, — пробираясь через нагромождение тканей, забормотал тайный посетитель. — Дай отдышаться. Заметив некоторое свободное пространство между тюками, торговец тяжело плюхнулся прямо туда, даже не пытаясь разобраться в предназначении смятых покрывал, брошенных на пол. Чандрагупта хотел уже сказать гостю, что тот уселся на его постель, но передумал. В конце концов, какая разница? Всё равно другого места не оставалось. Устроившись рядом с вайшьей, Чандрагупта невольно притиснулся к его плечу вплотную. По-другому разместиться в тесном пространстве никак не получалось, но стоило только соприкоснуться с мужчиной плечом, как Чандра ощутил то же, что и в прошлый раз, когда его тащили до дома Лубдхака. Приятное тепло и удивительная расслабленность охватили Чандрагупту. Хотелось и дальше сидеть и никуда не двигаться. Просто ощущать этого человека рядом, теряясь в спокойном блаженстве… Юноша встряхнулся. «Чем этот торговец умащивает свою кожу? — с беспокойством задумался Чандрагупта. — Впервые со мной такое, чтобы от запаха чьего-то тела я пьянел, словно от бханга». — Уютно тут у тебя, — заметил вдруг вайшья. Чандра с изумлением оглядел свою комнату, напоминающую тесную кладовую. — Неужели? — Главное, постель есть, а другого и не надо, — загадочно отозвался мужчина, и Чандра почувствовал лёгкую тревогу. — Только не говори, что собираешься тут ночевать! — возмутился он, усилием воли вырывая себя из состояния необъяснимого опьянения чужим ароматом. — А почему нет? — хитро улыбнулись ему. — Мне сейчас податься некуда. Кроме того, за оградой этого дома, наверное, ещё рыщут стражи, которые так и не поняли, куда я делся, но ждут, когда я снова появлюсь. Нет, мне до утра отсюда выходить никак нельзя. — Так расскажешь, в чём дело? — начал терять терпение Чандрагупта. — Если уж пришёл, то хоть объясни причину! — Говорю, спрятаться надо, — и после короткой паузы добавил. — Я украл царский кошелёк. — Шутишь?! — не поверил Чандрагупта. Порывшись за пазухой, вайшья молча извлёк оттуда мешочек, сшитый из нескольких слоёв парчи, щедро украшенный россыпью рубинов, сапфиров и алмазов. Развязав алый шёлковый шнурок, дал возможность Чандрагупте заглянуть внутрь. Юноша невольно присвистнул. В неверном свете луны, посылавшей свои скудные лучи сквозь неприкрытое окно, он заметил, что в мешочке лежат исключительно золотые монеты, и их не так уж мало. Такой роскошный кошелёк с не менее богатым содержимым точно мог принадлежать либо царю, либо кому-то из царевичей Магадхи. — Ну, ты даёшь! — потрясённо выдохнул Чандрагупта, поглядев на торговца с уважением и завистью. — Никогда бы не подумал, что ты тоже воруешь. Да ещё смог спереть деньги у царя, — и запнулся, осознав, что выдал себя. — Тоже ворую? — заинтересовался вайшья. — Ты это о чём? Чандра замялся, неловко стараясь выкрутиться. — Я имел в виду, что сейчас столько воров всюду! Только успевай следить, чтобы ничего не украли. На рынке, на улице, в лесу — везде. Вайшья продолжал подозрительно коситься на своего собеседника, но больше никаких откровений от хозяина комнаты не дождался. Зато услышал нечто другое, куда более любопытное. — Вообще ты молодец, что кошелёк спёр, — неожиданно прибавил Чандрагупта. — Этот тиран заслужил. Только и делает, что налоги поднимает! Лубдхак вон жалуется, говорит, совсем налогами задавил… Пусть хоть кто-то облегчит его запасы. Не всё же ему простой народ грабить! В глазах вайшьи мелькнуло заинтересованное выражение. — Тебе не нравится царь? — напрямую спросил он. — Да кому он нравится? — с поразительной откровенностью ответил Чандрагупта. — Казнит всех почём зря, волосы вместе с кожей отрезает! Наложниц в гарем натаскал, а на их содержание собирает налоги с торговцев. Только и занят развлечениями и празднествами. — Правда? — вайшья, похоже, был сильно удивлён. — Царь всё это действительно делает?! А я думал, он армию расширяет, оросительные каналы строит, поддерживает браминов, чтобы культура и наука развивались… — Про науку и каналы не слыхал, зато другое знаю, — Чандрагупта почувствовал благодарного собеседника и начал развивать тему, — Лубдхаку на рынке сказали, что самрадж чужих детей в заложниках в узилище держит и даже собственного отца Махападму Нанда своими руками убил! — Неужели отравил батюшку-государя прежнего?! — ахнул вайшья, округлив глаза. — Нет, придушил. А отца собственной невесты действительно отравил двенадцать лет назад. А невеста потом пропала. Должно быть, в реку кинулась. И это не удивительно, я бы сам после такого умер! — Вот это злодей, — дослушав Чандрагупту, вайшья с осуждением покачал головой. — Да у такого всю сокровищницу опустошить надо, а деньги раздать бедным! Таким, как мы. — Ты бедный? — засомневался Чандрагупта, оглядев добротные одежды торговца. — Очень! — обиженно вскинулся вайшья, в упор посмотрев на юношу, и от этого его взгляда Чандрагупту будто пламенем обожгло. — Я родился в семье нищего шудры в самой захудалой деревне, о которой даже никто не знает, настолько она маленькая. Моя мать умерла, давая жизнь своему пятнадцатому ребёнку. Отец ушёл вслед за ней год спустя. Моих братьев и сестёр усыновили добрые соседи, а я отправился в Паталипутру, чтобы заработать денег. Мне удалось устроиться во дворец, когда царю понадобились рабочие для укрепления дворцовой стены и расчистки сада. И пока я там работал, мне удалось узнать, как можно незаметно пробраться в царскую сокровищницу. Пока я украл у злодея только один кошелёк, но теперь думаю, что этим не ограничусь. Раз царь — такой ужасный грешник, постепенно я перетаскаю часть его золота сюда, устроив здесь тайник. — Что?! — Чандрагупта вскочил на ноги, но вайшья успел быстро подняться с места и зажать ему рот рукой. — Не ори. Всех перебудишь. Раз ты укрыл меня сегодня, значит, мы сообщники, — напомнил гость. — Теперь, если ты выдашь меня, то и тебя казнят, ведь ты мне помогал. И Лубдхака тоже, потому что в его доме вор нашёл убежище. Царь никого не пощадит! Давай лучше попробуем восстановить справедливость и раздать монеты тем, кто в этом нуждается. Если ты мне скажешь, какие семьи страдают от нищеты, мы вместе поможем им. Разве это не благое дело? — Но… Но… — в мыслях Чандрагупты царил хаос. — Никаких «но», — отрезал торговец. — Я царя не боюсь. А ты? — Ну… И я тоже нет, — как-то неуверенно промямлил Чандрагупта, не желая выглядеть трусом в глазах смелого борца за справедливость. — Стало быть, договорились, — и вайшья крепко пожал ладонь юноши. — Ты предоставляешь мне убежище, когда оно потребуется, а я приношу сюда царское золото, продолжая притворяться поставщиком провизии для рабочих во дворце. Никто в накладе не останется: ни ты, ни Лубдхак, ни я сам, — и ловкий торговец улыбнулся. — После твоего рассказа я теперь спокойно спать не смогу, пока не отомщу злобному тирану! Чандрагупта ошарашенно смотрел на вайшью, а потом тихо поинтересовался: — Но как ты сюда будешь проникать? Через ворота нельзя. Увидят. — Зачем через ворота? У вас отличная магнолия между домом и оградой растёт. Пышная такая, развесистая! Я так удачно сегодня уцепился за свисающую через ограду ветку и влез на дерево. Поднявшись чуть выше, спрыгнул на чей-то балкон, а с балкона — к тебе в окно. Хорошо, вчера у одного из твоих друзей успел спросить, где твоя новая комната, когда рис покупал. Вот и пригодилось! Одним словом, не позволяй никому рубить ветки у магнолии. Для меня это станет катастрофой. От этого дерева теперь зависит буквально всё, понимаешь? Взгляд Чандрагупты наполнился нескрываемым восхищением после того, как вайшья рассказал ему о способе проникновения в его комнату. Юноша клятвенно пообещал, что ветки у магнолии не отрубит никто, а убежище тайному поборнику праведности предоставлено будет всегда, когда бы оно ни потребовалось! Выслушав его уверения, вайшья вдруг повалился на сбитые в кучу покрывала, пробормотав сонно: — А теперь — спать, — и мгновенно захрапел. — Эй, — Чандрагупта осторожно толкнул его в бок. — Подвинься. И я устал. — Мгхм, — буркнул торговец сквозь сон, но не сдвинулся с места. — Вот же беда, — Чандрагупта вздохнул и, мысленно ругая проклятого Лубдхака, забившего комнату товаром, кое-как устроился между тюками и уснувшим мужчиной. Голову девать было решительно некуда, и Чандра, недолго думая, пристроил её на груди у безымянного вайшьи. Через некоторое время он ощутил, как торговец бессознательно поднял руку и крепко притиснул его к себе. На миг стало трудно дышать, так сильно его прижали, но потом вдруг Чандрагупта почувствовал, что такие бесцеремонные, грубые объятия ему даже нравятся. «А и пусть, — решил он вдруг, начиная засыпать. — Почему бы нет?» — и провалился в глубокий сон, не нарушаемый уже ни духотой, ни жужжащими москитами.