Назови меня по имени

То, что в Паталипутре творится неладное, Чандра понял, проезжая через город. Вместо привычной утренней тишины, когда торговцы, лениво почёсывая зады, выползают на рынок и выносят товары на всеобщее обозрение, в городе царила нездоровая суета. Повсюду сновали стражники с копьями наперевес, с кинжалами и обнажёнными мечами. Они вламывались в дома ко всем подряд. Изнутри домов спустя короткое время раздавались крики, плач и причитания жителей. А потом наружу за руки или за ноги выволакивали брыкающихся юношей и связывали им запястья. Если же пленные продолжали сопротивляться и после этого, то им натягивали мешки на голову и тащили волоком куда-то. Приподняв мощный пучок кинзы, Стхул выглянул из глубин корзины, куда его запихнул Индра для лучшей конспирации. — Ну, чего там? — шёпотом спросил он, обращаясь к Чандрагупте. — Похоже, тиран разбушевался, — ответил ему Чандра, внимательнее прислушавшись к выкрикам отцов и матерей, потерявших своих наследников. — Судя по всему, он приказал срочно доставить во дворец всех юношей Магадхи в возрасте от семнадцати до восемнадцати лет. Вот стражники и лютуют. Рады стараться, сволочи прикормленные! — Проклятье, — Индра от волнения прикусил губу и ещё больше понизил голос. — А ведь и нас могут схватить! Нам всем как раз по восемнадцать. — Вот поэтому попадаться нельзя, — сумрачно отозвался Чандра и ударил свою сонную лошадь поводьями по спине, второй рукой прикрывая лицо. — Н-но, давай, шевелись, кляча… — Кто-то украл голову царской статуи, но при чём тут наши сыновья?! — неожиданно завыла на всю улицу грузная женщина в жёлтом сари, оседая в придорожную пыль и начиная рыдать. — Пусть скорее настоящего вора найдут! Я не хочу, чтобы моего сына казнили за то, чего он не делал! — Слышь, — Стхул высунул нос из другой коробки, заполненной сверху кокосами, — та тётка говорит, это наказание за кражу золотой головы. Что делать будем? Надо проехать через ворота, а там охрана. Шерстить начнут. — Скажу, что везу медвежий жир, потроха птиц, целебную коровью мочу и плоды дуриана, — не растерялся Чандрагупта. — Особая доставка для воинов, оберегающих границы Магадхи. А зеленью и кокосами всё это сверху я прикрыл, чтобы зловоние не распространялось. Авось не полезут, — и он очаровательно улыбнулся. — Ты уж будь поубедительнее, — у Стхула затрясся подбородок. — А то того… И нас всех свяжут и доставят к царю с мешками на головах. И казнят за компанию. — Не бойся, — Чандра ничуть не испугался мрачных предсказаний друга. — Выкрутимся. Как обычно. *** Аматья Ракшас сильно расстроился бы, узнав, что ни одно из трёх посланий, отправленных им по приказу Дхана Нанда, не достигло цели. Чандра так и не получил в руки своё «проверочное» письмо, подписанное именем Раджи и сообщающее ему о том, что юноши Магадхи в опасности, ибо злобный тиран Дхана Нанд надумал их казнить за чужие грехи. Не получив такого письма и не подозревая о затеянной Раджой игре, Чандра снова начал действовать не по плану. *** «Знает он или всё ещё не догадался, кто я? — Дхана Нанд мучился этой мыслью всю ночь напролёт и даже поутру глаз не сомкнул. — В обоих случаях он может взять и не прийти. Но в каждом случае по разным причинам». Утреннее омовение не помогло избавиться ни от тревоги, ни от боли в сердце. Дхана Нанд давно уже пожалел о том, что задумал поиграть с Чандрой в такую опасную игру. Поначалу идея показалась забавной — ровно до того момента, когда всё стало непредсказуемым образом развиваться, будто сходящая вниз горная лавина. Теперь уже Дхана Нанд изменил своё мнение. Шуточная игра для двоих участников могла вот-вот перерасти в массовый бунт. Этого царь, разумеется, не планировал и не желал! Стражники, притащив во дворец арестованных юношей, сообщили, что матери и отцы этих парней бьются в панике. Они намереваются собраться всей толпой и прийти ко дворцу, чтобы умолять царя освободить их сыновей. А если не удастся упросить, то в ход запросто могут пойти ножи, вилы и колья. «Аматья Ракшас прав. Я дожил до тридцати, но так и не повзрослел, — с раскаянием подумал Дхана Нанд. — Ладно, с этого дня покончено с играми. Больше никаких детских выходок. Стану серьёзным». Он не очень-то верил, что справится со сложной задачей, но надо же было как-то утихомирить пробудившуюся совесть. *** Известие о том, что в Паталипутре начали отлавливать юношей семнадцати-восемнадцати лет, Чанакья воспринял как сигнал к активному действию. Приказав Бхайраву быть начеку, он взял у Шаткара коня и закрытую повозку и умчался куда-то. Бесполезно было его отговаривать. — Мой прекрасный спаситель, мой юный герой в большой беде! Я обязан его выручить! — таким был ответ обезумевшего от любви брамина на все доводы Шаткара и Бхайрава, а затем Вишнугупта скрылся. Бхайрав только вздохнул и покачал головой. Чем старше становился Чанакья, тем более необъяснимые дела он творил. И Бхайрав вдруг начал подумывать о том, чтобы уйти в какой-нибудь тихий ашрам, отказавшись от надоевших скитаний по чужим странам в компании чокнутого Вишнугупты. *** Стражи ворот пропустили их достаточно скоро, вяло пожамкав пальцами подвявшую зелень и понюхав неспелые кокосы. Очень вовремя у Стхула, сидящего в коробке, скрутило живот, и распространяемого им нервного зловония оказалось достаточно, чтобы охранники поверили в версию о дуриане, потрохах и медвежьем жире. Обонять жутчайшие миазмы с утра пораньше не входило в планы стражей, а потому телегу с Индрой и Чандрой, тайно везущими двух подельников и украденную золотую голову, пропустили без проблем. Трудности начались в лесу. По запылённой дороге в сторону города унылой колонной тянулись десятка три юношей со связанными руками. Их подгоняли четверо мрачных всадников на чёрных конях, периодически охаживая арестованных кнутами по спинам. У коней были длинные ноги, блестящая шерсть и ушки «сердечком». «Марвари*! Любимая порода Дхана Нанда!» — Индра мало что знал о «тиране Магадхи», но этот единственный факт когда-то бережно сохранил в памяти. Вовсе не потому, что почитал «злодея». Индра почитал только марварских коней и никого больше. — Лошадки-то какие! Муа-муа, загляденье! — не выдержал Индра, чмокая губами воздух и любуясь исключительно породистыми лошадьми, но не обращая ни малейшего внимания на яростных всадников, которые немилосердно лупили по хребтам связанных, согбенных пленников. Чандра молчал, мрачно следя за уходящей процессией, а потом неожиданно шмякнул себя поводьями по коленям. — Да пропади всё пропадом! Это мы виноваты, что их поймали и тащат на казнь. Я должен их освободить. — Чандра! Куда?! Спятил?! — закричал ему вслед Индра, но Чандрагупта уже отвязал лошадь от телеги, подхватил с земли какую-то палку, вскочил на полумёртвую кобылу и ударил её пятками в бока: — Не подведи, болезная! Бедная лошадь, мгновенно проснувшись, заржала и поскакала вслед уходящей процессии довольно бодрым галопом. — Чтоб тебя, Чандрагупта! Идиот… Тебя ж порешат!!! — в панике оглядевшись, Индра подхватил с телеги пустой деревянный бочонок, вытряхнул из него засохшую от жары кинзу и надел себе на голову. Раскачался и с пронзительным криком покатился следом за убегающей клячей и Чандрой, надеясь, что выбрал верную траекторию. Ему повезло. В этой части леса дорога шла строго под уклон как раз в нужном Индре направлении. Вылезшие из корзин Стхул и Дхум моментально сообразили, что времени на раздумья нет, пришла пора действовать. Повторив манёвр Индры с бочонками, они тоже покатились, догоняя унылую процессию. Этот неимоверно дурацкий план часто срабатывал при других обстоятельствах. Сработает ли он теперь? Предсказать это было сложно. *** Эффект неожиданности подействовал. Расслабленные, уверенные в своей безопасности стражи Дхана Нанда и не подозревали, что им можно бросить вызов, сидя на спине полудохлой клячи, предназначенной лишь для сносного перемещения телег с товарами. Правда, вызов был брошен ещё и с помощью деревянных бочек, внутри которых сидели трое оборзевших парней, как раз подходящих по возрасту под описание самраджа. Однако раздумывать о том, как арестовать ещё и этих восемнадцатилетних засранцев, свалившихся на их головы, стражам не пришлось. Они опомниться не успели, как их вышибли из сёдел, сбили с ног, наградили увесистыми тумаками, отобрали оружие, сунули в рот кляпы и привязали к деревьям. И всё это произошло за считанные мгновения. Писания обычно гласят, ровно столько же времени требуется Господу Вишну, чтобы создать новый мир. А потом все пленённые юноши на глазах связанных стражей были отпущены на волю. Обрадованные мерзавцы побежали прочь, только голые пятки засверкали! Никакого почтения к приказам императора Магадхи в них и близко не было. Безуспешно пытаясь вырваться из туго стянутых пут, стражи мысленно проклинали тот час, когда их понесло именно через этот лес и по этой конкретной дороге. Хитроумные дасью объегорили их! Унизили, выставили ничтожествами! Что теперь сказать аматье Ракшасу по возвращении? Оправдаться нечем. В том, что на них напали лесные разбойники, царские стражи даже не сомневались. *** Подкрепление прибыло так же неожиданно, как они сами налетели на воинов самраджа. Когда Индра, Стхул, Дхум и Чандра возвращались к телеге, ведя усталую лошадь под уздцы, с десяток взрослых мужчин набросились на них сзади. Раненый в руку копьём, зажимая порез, Чандра бессильно наблюдал за тем, как его беспомощных друзей схватили и повязали воины в красных пагри и чёрных доспехах, прискакавшие на белоснежных конях. Пощады от них ждать было нечего. Видно, новых стражей уже предупредили, что здесь в лесу засели бандиты, которых надо переловить. Перед глазами стало темнеть от потери крови. Чандра уже видел, как один из стражников спешился и идёт к нему, но тут вдруг мимо пронеслась крытая деревянная повозка. Так близко! Не будь плох, несмотря на своё полуобморочное состояние, Чандра собрался с силами, уцепился за приоткрытую заднюю дверцу и забрался внутрь. — Ну как, я вовремя? — воодушевлённо спросил у него мужчина средних лет в одеяниях вайшьи, управлявший повозкой. — Пришло время помочь тебе, как ты помог мне, алмаз души моей! Хорошо, что у меня есть ловкие люди, на которых можно положиться. Они подсказали, где ты. — А вы кто? — изумлённо спросил Чандра, скептически оглядывая возницу сквозь забранное решёткой окошко. — Тот самый брамин, которого вчера поймали на городской площади вместе с твоим другом. Ты освободил нас обоих. Забыл? — Признаться, я спасал только друга. Вас вообще не заметил, — честно признался Чандрагупта, даже не представляя, какую глубокую душевную рану только что нанёс влюблённому Вишнугупте. Чанакья молча проглотил обиду. Некоторое время он просто следил за дорогой и подгонял коня, чтобы тот бежал быстрее. Когда первый приступ обиды прошёл, Чанакья снова решил оглянуться, желая поговорить с героем своего сердца. — Я ещё вчера хотел спросить, как твоё имя? Фраза повисла в воздухе. В повозке уже никого не было. Только распахнутая настежь дверца покачивалась туда-сюда в такт ритму, отбиваемому по дороге конскими копытами. *** — Ему снова удалось улизнуть! Но мои люди поймали и притащили в темницу троих его друзей, так что не расстраивайтесь, самрадж. За своими друзьями он точно вернётся, — докладывал аматья Дхана Нанду спустя четыре мухурты после происшествия в лесу. — Нет, аматья. Всё плохо. Всё идёт неправильно! — в отчаянии хлопнул себя ладонью по коленям Дхана Нанд. — Я хотел забавную игру, которая порадовала бы нас обоих… А получилось какое-то горе, ужас, преследования и сплошные аресты. Однако придётся уже доигрывать, деваться некуда! — Дхана Нанд вымученно улыбнулся. — По-моему, он всё ещё не понял, кто вы, — неожиданно выпалил Ракшас. — Что? — Дхана Нанд мигом взбодрился. — Он не знает, что его Раджа — это вы и есть, — понизив голос, пояснил аматья. — Я беседовал в темнице с его друзьями. Не беспокойтесь, я не причинил им боли, но запугал, конечно, здорово… Разумеется, они не выдали Чандрагупту, как истинные друзья, не назвали его имени, не указали на Лубдхака и сами не признались в краже вашего подарка, но… Если верить их ответам, никто из них и не подозревает, что Чандра общался с вами и что именно вы под видом торговца посещали дом Лубдхака. — Откуда тебе это известно? — Дхана Нанд весь превратился в слух. — Когда я спросил, видели ли они императора Магадхи хоть раз, столкнувшись с ним где-то лицом к лицу, и пригрозил смертью за ложь, все по очереди ответили: «Нет, никогда». И смотрели мне в глаза. Поверьте, Величайший, я прекрасно отличаю своим чутьём, когда кто-то лукавит, а когда говорят правду. Они абсолютно уверены, что не встречали вас. А стало быть, в том же уверен и Чандрагупта. — Возможно, ты прав. Но я бы не стал этого утверждать, — засомневался Дхана Нанд. — Впрочем… Придумай что-нибудь для освобождения этой троицы. Но только так, чтобы это выглядело правдоподобно. Нельзя просто отпустить их без веской причины. От меня такой приказ и вовсе исходить не может. Это будет подозрительно. Лучше пусть в подземелья зайдёт няня Дайма. Она любит играть, как и я. Вот пусть сегодня разыграет роль «доброй Парвати» и спасёт страдальцев от «злобного аматьи», — Дхана Нанд невольно засмеялся, представив эту картину. — Думаю, няня не откажется помочь, если ты объяснишь ей цель игры. — Однако тогда ваш Чандрагупта может вовсе не прийти, — Ракшас был сильно удивлён решением Дхана Нанда. — Он придёт, — уверенно отозвался император. — Обязательно. Знает он о том, кто я, или не знает, но я хочу, чтобы он пришёл не ради друзей, а ради своих высоких идеалов… Да и вообще! Я не желаю использовать Дхума, Индру и Стхула как приманку. Чандра потом мне этого не простит. Ракшас подавился воздухом и закашлялся. «И вы ещё способны утверждать, будто легко забудете его и женитесь на Таре? — с грустью подумал советник. — Не обманывайте себя, Величайший!» *** — Они увели Индру, Стхула и Дхума, я сама видела! — взволнованная Субхада размахивала руками, пока Чандра сидел у кромки леса прямо на дороге, обхватив голову руками. — Стражи царя поймали всех троих и повели в темницу! Царь казнит их вместе с остальными пленными юношами, если ты не вмешаешься! Чандрагупта с тоской посмотрел на подругу детства. — Что же мне делать, Субхада? Если я пойду и верну царю голову статуи, то Лубдхак никогда не расскажет мне ничего о матери. Но если плюну на всё и поеду переплавлять эту проклятущую голову ради сведений о матери, тогда потеряю друзей, — размышлял он недолго. — Нет, так не пойдёт. Я не могу потерять друзей и не могу позволить тирану убить невинных. Я еду во дворец! — Но как же ты сам выкрутишься из такой ситуации? — испугалась Субхада. — Справлюсь. Авось не впервые! — он широко ухмыльнулся. — Я много раз обманывал покупателей, твоего отца, Лубдхака… Что такое для меня обмануть царя Магадхи? На перепуганном личике Субхады затеплилась робкая надежда. — Я верю в тебя, Чандра. Иди! Да благословят тебя боги, — и девушка крепко обняла своего друга. *** — Почему они всё ещё сидят в темнице? — Дхана Нанд расхаживал кругами по комнате, расспрашивая аматью. — Разве Дайма не приходила? — Она приходила. Я подыграл ей и покинул «поле боя». Вроде как испугался её приказов. Она разыграла «добрую богиню», как вы и желали, уже почти вывела пленников из темницы, дала им коней, чтобы они ускакали прочь. Но совершила единственную ошибку: спросила у друзей Чандрагупты, где он сейчас находится, чтобы вы смогли его отыскать, если наш юный воришка вдруг не явится сюда. Не надо было этого делать! Мимо проходила Мура. Она услышала всё это и вмешалась. Лицо Дхана Нанда скривилось, будто от зубной боли. — Опять она?! — Да, Величайший. Влезла в разговор, всё мгновенно испортила. Наплела ребятам с гору Меру про Дайму, наговорила всякого нелепого вранья, смешанного с донельзя переиначенной правдой. Пришлось парней засадить обратно в узилище, потому что они подняли страшный крик от страха. Вели себя, как безумные. Знаете, самрадж, в последнее время я начинаю думать, что вопреки мнению наших уважаемых целителей, сумасшествие-таки заразно. Как и глупость. — Значит, он всё-таки обвинит меня в похищении друзей. И у него будет повод, — Дхана Нанд печально взглянул на аматью. — Что ж, так тому и быть. Только бы вообще явился! У меня во дворе расположилась целая толпа озлобленных отцов и матерей, явившихся за своими чадами. И всех надо кормить, а рис в хранилищах заканчивается, да и манго на садовых деревьях не так уж много, — уныло подытожил император. — Не играйте больше в ваши опасные игры, Величайший. Лучше спокойно читайте пергаменты в библиотеке, купайтесь в реке или отдыхайте под цветущим жасмином, — дружески посоветовал Ракшас. — Учту, аматья, — лаконично откликнулся Дхана Нанд. *** Выходить в сабху категорически не хотелось. Но пришлось. В конце концов Дхана Нанд сам всё это и затеял, странно было бы избегать толп народа, собранных по собственной инициативе в тронном зале. Надев на лицо маску притворного веселья, Дхана Нанд прошёл между рядами слуг, по традиции склонивших головы перед ним, и взошёл на золотой престол, имевший вид отверстой пасти огромного льва. — Сегодня жители Магадхи заплатят за нанесённое оскорбление! — зычно провозгласил Дхана Нанд, стараясь, чтобы голос прозвучал как можно естественнее. — Если до заката солнца здесь не появится виновный в краже головы моей статуи, я прикажу отрубить головы всем, кого сегодня на рассвете арестовали мои воины. Со всех сторон послышались стоны и рыдания, но император был непреклонен. Он ещё раз повторил своё решение перед всеми и внимательно посмотрел на генерала Бхадрасала, стоявшего у подножия трона, а затем перевёл взгляд на аматью Ракшаса, словно призывая их к наивысшей степени бдительности. Проинструктированный Ракшасом Бхадрасал уже знал, что делать. Как только аматья заметит в толпе Чандрагупту и укажет на него, надо приказать стражам хватать парня и тащить к царю, пока он снова не сбежал. Правда, хватать и тащить никого не пришлось. Неожиданно снаружи сабхи послышались странные звуки. Казалось, кто-то ударял друг о друга двумя металлическими предметами. Плач, стоны, крики отчаяния и жалобы на страшную судьбу мигом стихли. Все собравшиеся с удивлением прислушивались к происходящему за пределами зала. В сабху вошёл стройный юноша лет восемнадцати с густыми локонами до плеч. Он двигался медленно, слегка опустив голову, и тянул за собой какой-то огромный деревянный ящик, а в обеих руках держал по медному подносу. Именно этими подносами он и производил шум, ударяя ими друг о друга. Пока все в недоумении наблюдали за вошедшим, парень дошёл до самого подножия царского трона. Остановился и уставился в упор на удивлённого до предела, будто окаменевшего царя… *** Возвращаться туда, где тебе могут снести голову с плеч, было страшно до одури. До подкатывающей тошноты. Чандра мужественно боролся с паникой. В конце концов только законченный подлец, подобный Дхана Нанду, может гнобить невинных и радоваться. А он, Чандра, не такой! Он покажет проклятому царю, что такое честь и благородство. Сознаваться в краже Чандрагупта, само собой, не собирался. По пути во дворец он уже придумал удачную историю, объясняющую наличие у него ящика с головой идола. Но вот поверит ли злобный тиран? Может ведь не поверить и казнить! Верёвочные ремни жутко натирали плечи. Тяжеленный ящик медленно тащился по полу, значительно затрудняя продвижение вперёд, однако нести в руках такую тяжесть было бы тем более невозможно. Вот и приходилось волочь. Руки дрожали. Нет, тряслись так, что это было заметно любому встречному слуге. Позорно будет появиться перед тираном с трясущимися руками, будто нашкодивший глупый мальчишка. Надо чем-то занять пальцы, чтобы успокоиться! В сторону сабхи шла служанка с двумя золочёными подносами, на которых стояли чаши с напитками. Вероятно, для министров, собравшихся в зале. — Милая дэви, а у тебя нет ещё двух таких подносов? — обнаглев ещё больше из-за предчувствия близкой гибели, хрипло спросил Чандрагупта. — Есть, — обрадованная тем, что к ней обратились, будто к царевне, девушка засуетилась. — Но тебе придётся чуток подождать. — Я подожду. Как раз передохнуть хочу, — снова прохрипел он и облизал пересохшие губы. — Во рту сухо, как в старом колодце. — Ты охрип, — сочувственно прибавила она. — Да, есть немного, — Чандре уже начинала немного нравиться эта добрая девушка. — Прости, обычно у меня не такой жуткий голос. — Держи! — опустив оба подноса на ящик, который тащил за собой Чандрагупта, служанка с приятной улыбкой взяла одну из чаш и поднесла к губам юноши. Парень с наслаждением проглотил освежающий сок из манго, гуавы и папайи. Затем служанка убежала куда-то, но быстро вернулась. — Вернёшь к вечеру! — сурово сдвинув брови, предупредила она, вручая ему два медных подноса. — И смотри, не потеряй и не укради. — Не украду. Разве я похож на вора? — обиженно ответил Чандрагупта, но его тут же накрыло волной стыда. «Мне ли так ужасно лгать порядочной девушке? Я ведь и есть самый настоящий вор!». — Меня зовут Шипра. Приходи потом на кухню, когда доставишь императору свой товар, поговорим! — и она снова ловко подхватила свои подносы и отправилась дальше разносить напитки. Выдохнув, Чандрагупта взял медные подносы. Руки сразу перестали дрожать. В царском собрании было шумно. Столько разных голосов! Все насмерть испуганные, умоляющие о пощаде… Чтобы убрать из сердца страх, Чандра изо всех сил ударил подносами друг о друга. Оглушительный звон разнёсся под сводами дворца. Наступила зловещая тишина. Везде. В коридорах, за окнами, в сабхе. Нога юного вора в разношенной сандалии переступила порог тронного зала. Из-за созданного им шума все глаза притихших людей теперь смотрели только на него. Чандра не видел этого, потому что потупил голову, но чувствовал происходящее всей поверхностью кожи. Взгляд императора также был направлен в его сторону. Всем своим существом Чандрагупта ощущал на себе эти обжигающие глаза, неотрывно вперенные в него. Ему казалось, будто он очутился в разгар лета под испепеляющим жаром полуденного солнца. «Я не боюсь! — мысленно сказал он себе. — Не боюсь ни капли этого злобного монстра!» И смело поднял голову.