***
Скорпиус свернул в сторону больничного крыла, ускоряя шаг. Когда он услышал о произошедшем от Гарри, то сначала даже не поверил. Это был шок, а потом к нему вернулась способность думать и фантазировать, и он помчался проверять одного придурка. Двери были открыты, что успокоило его расшатанные нервы. Он вошёл в помещение полное запаха целебных трав и невкусно пахнущих зелий. Парень увидел отца и облегчённо выдохнул. Драко услышал чье-то приближение и обратил внимание на Скорпиуса, который, не спрашивая разрешения, сел на стул для посетителей, начиная буравить его взглядом. Слизеринец подтянулся на локтях и принял сидячее положение, опираясь на подушку. — Что ты здесь забыл? — голос Малфоя (старшего или младшего?) был слегка хриплым от большого количества выпитых зелий, которые имели способность вызывать сильную жажду и горчить на языке. — Пришёл тебя проведать, кажется, всё достаточно логично, — хмыкнул Скорпиус, стараясь не показать своего беспокойства, потому что, скользя взглядом по лицу напротив, он видел неутешительную картину. — Как приятно, — саркастично сказал Драко, кивая головой на дверь. — Проверил? А теперь вали отсюда. — Я пришёл сюда по собственной воле, по собственной воле и уйду, — его глаза сузились. — Или ты ждал кого-то другого? Подозрения Скорпиуса подтвердились, когда Малфой начал злиться, а подобная реакция с его стороны всегда говорила о уязвимости. Драко умел прекрасно притворяться и играть отведённые роли. Перед другим, но не перед ним. Скорпиус знал этого человека, даже лучше, чем он сам. Так что попытка спрятать волнение и то, что его поймали на месте преступления, с треском провалилась. Он ждал Гермиону. Вот в чём дело. Парень был абсолютно прав, когда подумал о подобном, прервав их посреди важного момента в тот вечер, когда не удержал свой язык за зубами. — Тебя это касается в последнюю очередь, проваливай, — прорычал Драко, сжимая в кулаках простынь на кровати. — Не нервничай. Ты забываешь, что я твой сын. И её сын тоже. Я прекрасно осведомлён, когда вы врёте или увиливаете от ответа. Я в курсе, что между вами многое изменилось. Здесь не нужно быть гением, а по сему, почему ты так злишься? Или ты злишься не на меня, а на себя из-за большого количества надежды, которую я увидел у тебя на лице? Драко был в нокауте. Его ещё никто и никогда так легко не прижимал к стенке. Он резко опустил голову на спинку кровати, от чего перед глазами заплясали разноцветные блики. Ему было стыдно, потому что сопляк был прав — он действительно ждал Грейнджер, да ещё и с таким рвением и надеждой, что не верилось, что это был Малфой. А когда вместо шоколадной кудрявой копны, появилась кудрявая, но белоснежная, его сердце провалилось в желудок. И до сих пор находилось там, уже скорее от злости на самого себя, чем от разочарования. Что Грейнджер здесь делать? Она проверила его, убедилась, что он жив, и дальше пошла по своим делам. А Драко был просто кретином. — Я прав, ты ждал Гермиону, — удовлетворённо растянул гласные Скорпиус, немного парадируя самого слизеринца в подобной манере общения. Драко на мгновение забыл, что находится в комнате не один и провалившись в свои мысли, он резко выпрыгнул из них, снова включая режим ублюдка по умолчанию. — Вали отсюда, — чистое рычание, вперемешку со смущением, которое ощущалось липкой плёнкой на коже, как что-то инородное. — Я подумаю, — Скорпиус упёрся локтями в колени, наклоняясь ближе к отцу. — А ещё мне кажется, нам стоит наконец нормально поговорить. Наше… общение не приведёт ни к какому толку и сделает только хуже. Да и мама расстраивается, что, я думаю, ты тоже видишь. — Ты мне не сын, точно так же, как и Грейнджер тебе не мать, — фыркнул Драко, уже устав повторять эти слова. — Я знал, что ты это скажешь, — довольно сказал Скорпиус, доставая свиток пергамента из внутреннего кармана мантии. — Перед тобой тест ДНК, который я сделал самостоятельно и без вашего с мамой участия. Достаточно было волоса и, пожалуйста, я стал твоим отпрыском. Прочти, честно признаться, мне не терпится увидеть твоё лицо. Драко раздражённо выхватил бумагу из его рук, начиная вчитываться в текст. Там было много медицинских терминов, каких-то графиков, в которых он никаким образом не разбирался, поэтому парень искал только процент его отцовства. И нашёл. Девяносто девять процентов отцовства. А со стороны Грейнджер девяносто девять процентов материнства. Он их сын. Это прямое доказательство того, что сопляк его сын. И что все его слова — правда. Драко прикрыл глаза ладонью, понимая, что как обычно облажался. Он знал это, но отказывался признавать, потому что тогда значило бы, что их отношения с Грейнджер не просто выдумка, а самая настоящая реальность. Тогда такие факты его пугали, но теперь… Он не мог описать свои чувства. На ум приходило лишь одно слово — стыд. Так предсказуемо. — Я так понимаю, объятий и извинений, я не дождусь, — напускным обиженным тоном сказал Скорпиус, откидываясь на стуле. — Хрен тебе, — Драко вертел и сжимал в руках пергамент, понимая, что ему нужно извиниться перед Грейнджер. Почему перед ней? Он не только перед девчонкой косячил, почему ему хочется попросить прощение исключительно у неё? Что за сдвиг в его мозгу? — Обидно, конечно, но я переживу, — Скорпиус мог читать отца лишь по его глазам. Он научился этому приёму — навыку, без разницы — когда Малфой учил его некоторой базе, которая преподавалась в Аврорате. Скорпиус схватывал всё на лету и быстро запоминал всю информацию, что говорил ему отец. Забавно, что сейчас фактически он использует данный приём против него. — И как ты это провернул? — не выдержав, спросил Драко, поворачивая голову в сторону отпрыска. — Неужели тебе просто так позволили сделать тест, не спросив никаких деталей? — Ну, разумеется, если бы я делал всё законно, то не просто спросили бы, а потребовали. А так Империо и никаких проблем. Пару дней назад я проник в Министерство ночью и дождался, пока придут лаборанты, а потом дело техники. Этому, кстати, ты меня научил. — Накладывать Империо? — фыркнул Драко. — Импровизировать, — Скорпиус закатил глаза, складывая руки на груди. — Ты всегда говорил, что если не получается честно, то ты не виноват, что пришлось играть грязно. — А как Грейнджер реагировала на подобное? — почему-то именно этот вопрос встал первым в его списке. Кажется, Драко по уши в дерьме. — Мама… она реагировала бурно, — парень улыбнулся, погружаясь в воспоминания. — Вечно говорила, что… как это было, — он задумался, закусив внутреннюю часть щеки. — А точно: «Твоё воспитание, Малфой, выйдет нам боком» или «Вот чему ты учишь детей». Знаешь, вы никогда не ругались по-настоящему. Скорее, вы подтрунивали и издевались друг над другом. Мне всегда нравилось на это смотреть, потому что было настолько смешно, что… Он замолчал, не зная, как продолжить. Всё веселье исчезло с его лица, возвращая уже привычную грусть, которая проникла в каждую мелкую морщинку, делая Скорпиуса ещё более старше. Не только внутренне, но и снаружи. Драко не стал его трогать. Все его мысли заполнила Грейнджер, чей образ был уже выгравирован на сетчатке. Она постоянно была перед глазами, в голове, везде, куда возможно было дотянуться. Слова Скорпиуса совпадали с его собственными представлениями о девчонке. Малфой почему-то не мог представить её исключительно мягкой, нежной и послушной. Она скорее откусит себе ногу, чем станет такой. Когда он позволил себе — один единственный раз позволил — представить, какого это, быть с ней в отношениях, то именно такая картина предстала перед глазами. — Тебе нужно прекратить быть такой задницей, — неожиданно сказал Скорпиус с тоном мамочки в голосе. — Прости? — Драко поднял брови, не зная, стоит ли начинать ему злиться на подобное высказывание. — В моей реальности, вы сошлись потому что мама дала тебе шанс. Потому что ты ей показал своё желание измениться. Здесь же, — он замолчал, красноречиво смотря на него, — ты только отталкиваешь её. Ведёшь себя, как сволочь. Я, конечно, понимаю, что это твоя основная манера поведения и ты в принципе такой. Но с ней… ты позволял себе быть мягче и заботился о ней. Даже когда она говорила, что ты её достал своим упрямством, ты всё равно укрывал её, когда она засыпала у камина, из принципа не идя спать в вашу спальню. — Ты будешь давать мне советы касательно девушек? — в голосе была ядовитость, но также попытка скрыть своё смятение. — Не девушек, а конкретной — Гермионы. Если ты начнёшь портить с ней отношения, то пеняй на себя, — сурово произнёс Скорпиус. — Мне стоит бояться? — поднятые вверх брови говорили о глубоком сомнении Драко в действительности услышанной угрозы. — Да, — парень встал и заведя руки за спину, стал ходить по помещению, отведённому слизеринцу закрытой ширмой. — Как я уже говорил, ты меня многому научил. Не советую проверять мои знания на практике. Но если прекратить это цирк с угрозами, то ты сам прекрасно знаешь, чего хочешь. А главное — кого. Просто прекрати сопротивляться и вести себя, как тринадцатилетняя девчонка. — Я не веду себя так! — рыкнул Драко, но это было больше похоже на жалкое оправдание, чтобы спасти остатки своей гордости перед сопляком. — Нет, ведёшь, и ты это знаешь, — Скорпиус упрямо поджал губы и Малфой на секунду выпал в осадок, потому что точно так же делала Грейнджер. — Ты должен уже научиться брать ответственность за свои поступки и слова. Наверное, Гермиона поступила не очень хорошо по отношению к тебе, рассказав о твоей проблеме с алкоголем. Но не сделай она этого, ты бы до сих пор пил и винил всех вокруг. Ты можешь не замечать, но когда она рядом и поддерживает тебя, ты становишься другим. Лучше. — Дай угадаю, это тоже мои слова? — уязвимо протянул Драко, сжимая челюсть, от чего желваки стали более яростно двигаться под кожей. — Разумеется, — снова усмешка, только уже унаследованная от самого Малфоя. — Вы были счастливыми и, мне кажется, что это единственное, что стоит знать. Остальное… не важно. Остальное жизнь. — Если мы сейчас ведём с тобой беседу, это совсем не значит, что я тебе поверил или прислушался к твоим словам, понятно? — Драко должен был защититься, потому что сопляк как-то быстро забрался к нему в голову и в душу, начиная только ему понятную дискотеку. Малфой терпеть не мог, когда его пытаются переделать или подтолкнуть к чему-то. Его поганый характер вместе с гордостью всегда поднимались на дыбы в такие моменты. Поэтому было так сложно держать себя в руках — потому что каждый хотел научить его или заставить делать то, что он не хотел. И так продолжалось всю жизнь. — Я не собирался становится с тобой друзьями, — Скорпиус поднял глаза к потолку, тяжело вздыхая. — Я просто хочу, чтобы мама и ты были счастливы. Несмотря на то, что в этом времени ты вызываешь во мне исключительно презрение и раздражение. — Как приятно знать, что впечатление обо мне не испортилось, — Драко фыркнул, спиной пытаясь найти более удобное положение. Ему запрещали долго сидеть. Многие органы были повреждены из-за драки, и если он хотел пораньше покинуть больничное крыло, то необходимо было соблюдать все предписания мадам Помфри. Он плюнул на всё и лёг, расслабленно и облегчённо выдыхая. Малфой не хотел, чтобы парень смотрел на него с высока во время их разговора, поэтому и терпел неприятные ощущения во всём теле. Но сейчас не осталось сил показывать все прелести своего гонора. — Ты нашёл Люциуса? — Драко повернул голову, кивая Скорпиусу на стул, с которого он недавно встал. Парень повернул его и сел, складывая руки на спинке. Его лицо стало более озабоченным, чем было до озвученного вопроса. Глаза застилала пелена задумчивости и губы сжались от ярости на родственничка. — Нет, и меня это пугает. Я был у Кингсли в первые дни, когда я только прибыл сюда и мы с ним договорились, что он бросает все силы на поиски Люциуса, а я даю ему некоторую информацию из будущего, но когда я пришёл во второй раз, несколько дней назад, меня просто не пустили. Драко нахмурился, не видя логики в поступках Министра. — Может, его не было в стране? — предположил он. — Самое интересное, что был, — усмехнулся Скорпиус, пялясь на трещину в напольной плитке. — Как мне сказали охранники в Атриуме, у них приказ от Кингсли не пускать меня. Я подумал, что, возможно, Люциус добрался до него, но оказалось, что они и не искали его. — Ты узнал это, когда проник в Министерства, чтобы сделать тест? — уточнил Драко, чтобы собрать картину по кусочкам. — Да. И дело в том, что они внимательно изучают временную ветку, из которой прибыл я. Я видел исследования на столах в лаборатории и никак не могу понять, что это значит. Есть теории, но они настолько бредовы и фантастичны, что… — он махнул рукой, опуская голову на сложенные руки. — Где может быть Люциус согласно твоим предположениям? — А ты веришь, что я не выдумываю его причастность к вашей смерти? — Скорпиус серьёзно посмотрел на него, и Драко понял, что отпираться нет смысла. — В это я сразу поверил. Я, — он отвёл взгляд, чувствуя тупую боль в районе груди от своих слов, — прекрасно знаю своего отца и на что он способен. Люциус не был святым. Его всегда привлекала власть и кровь. Он жаден, и до того, и до другого. И если вспомнить, как сильно он ненавидел гряз… магглорождённых, то я не удивлюсь, что моя женитьба на Грейнджер его шокировала и настроила против меня. — Ты знаешь, где он может быть? Здесь, — Скорпиус смотрел на него с надеждой, но Драко не знал. Он, наверное, не мог сказать об отце какую-то личную информацию, просто потому что ему никогда не доводилось слышать её или видеть. Люциус был закрытым человеком и всё, что о нём мог знать сын — это жестокость, желание властвовать и убивать, а также небольшая склонность к сумасшествию. Возможно, поэтому они с Беллой так хорошо работали в тандеме. — Нет, не знаю. Но могу сказать, что действовать в открытую он не будет. Люциус многому научился у Волдеморта. Работать в одиночку и чужими руками, как раз из этого. — Да, насчёт его любви к подставам я в курсе. Я уже давно убедился, что искать нужно сначала подставное лицо, а потом его самого. После этих слов на некоторое время между ними повисла тишина. Приятная и понимающая, наверное, какая может быть между отцом и сыном. Скорпиус не хотел признавать, но его сильно радовало то, что они наконец-то разобрались с Малфоем в своих разногласиях. Он не врал, когда говорил, что не планировал заводить дружбу с молодой версией отца. С Гермионой тоже не было подобного плана, там всё получилось само собой, да и мама всегда была более понимающей и легко идущей на контакт. Но тем не менее, на одну проблему стало меньше, и в душе перестало всё переворачиваться от злобы, когда парень думал о Драко. — Что тогда планируешь делать? — Малфой посмотрел на сына (сына?), ожидая ответа. — Не знаю, у меня много вариантов, но на деле, они все смешны и бесполезны в исполнении, — Скорпиус зло зарылся рукой в волосы, оттягивая корни. — Я помогу, — Драко снова подтянулся на локтях и сел, серьёзно смотря на парня перед собой. — В смысле? — он удивлённо вскинул брови, будучи очень поражённым данным предложением и той мыслью, что слизеринец сам предложил помощь, чтобы найти своего отца. — В прямом, — фыркнул Драко. — Я помогу тебе найти Люциуса. Возможно, мои знания о нём более обширны и поэтому у нас будет больше шансов избавиться от него. — Я хочу не просто избавиться от него, я хочу убить его, — жёстко сказал Скорпиус, склоняя голову набок. — Ну что, ты ещё хочешь помочь? — Да, — твёрдо ответил Малфой, протягивая руку для рукопожатия. — Я уверен. И мы убьём не моего отца, а того, в кого он превратился. Помогу убить того, кто разрушил твою семью, ведь если верить тебе и документам — мы родственники, а значит, должны помогать друг другу. — А это не уловка какая-нибудь? — неуверенно протянул парень. — Потому что как-то ты слишком быстро начал доверять мне, и твоё желание помочь, ты меня извини, вызывает исключительно подозрения. Малфои редко действуют безвозмездно. — Ты тоже Малфой, — усмехнулся Драко, закатывая глаза. — Что-то я не вижу требований за промывку мне мозгов, — Скорпиус хотел возразить, но Малфой махнул на него рукой. — Можешь верить, а можешь и нет. Мне без разницы, откровенно говоря, но ты прав. Я действую не безвозмездно. — И что же тебе нужно? — Разговор, — простой ответ повергнул Скорпиуса в лёгкое состояние шока. — Я хочу поговорить с ним наедине. И я хочу, чтобы ты пообещал мне, что не убьёшь его, пока я не получу ответы на свои вопросы. — Я не понимаю, зачем? — парень смотрел на Драко с такой озадаченностью, что становилось даже неловко. — Если верить твоим рассказам, я поступил согласно своим чувствам. Я выбрал Грейнджер. Магглорождённую в жёны и это отвернуло отца от меня. Человека, который воспитывал меня и, как мне казалось, любил. И я просто не понимаю, почему он так сделал. Считай мою просьбу чистым любопытством. — Ладно, — быстро согласился Скорпиус кивая. — Я примерно понимаю о чём ты. Я обещаю, что не убью его, пока ты не поговоришь с ним. Он пожал руку Драко, закрепляя обещание. Малфой вряд ли в подобном признается, но в данный момент, он почувствовал настоящее единение с этим человеком. Словно действительно говорил со своим сыном. Кажется, лёд немного, но всё же треснул.***
Гермиона замерла перед дверью в больничное крыло, как истукан. Она не могла пошевелиться: ноги атрофировались и руки были не способны дёрнуться в желании ударить себя по лицу, чтобы привести в чувство. Она, кажется, не дышала. Губы дрожали, словно она была на решающем экзамене и даже не прочитала список вопросов к нему. Ей ещё никогда не было так страшно. Это преувеличение, конечно. Было много моментов, когда девушка боялась, но, наверное, этот был самым жутким из-за своей обыденности. Казалось, так легко прийти и проверить коллегу, но нет. Ладони потели вместе со лбом, будто она находилась в пустыне без капли воды. Господи Боже, Гермиона готова убежать, куда глаза глядят. Причём так быстро, что ни один профессиональный бегун её не догонит. Она спрячется где-нибудь далеко, чтобы её не узнали. Возьми себя в руки, тряпка. Ты гриффиндорка или размазня?! Внутренний голос уже давно обернулся против неё, но девушка предпочитала игнорировать подобные выпады. Ей и без него хватало проблем и сомнений. Ладно. Гермиона набрала побольше воздуха в лёгкие и решительно толкнула несчастную дверь, проходя в помещение, в которым стоял такой концентрированный запах, но в то же время, успокаивающий своими переходами и лёгкими нотками расслабляющих трав. Грейнджер остановилась возле ширмы, за которой лежал Малфой и пока не истратила последние крупицы своей храбрости, отодвинула её, видя невозмутимое лицо Драко, выражающее любопытство и неожиданность. — Грейнджер, вот так сюрприз, — ленивый тон и растягивание гласных странно подействовали на неё. Словно она даже скучала по его голосу, что уже нельзя было исключать в её состоянии. Мерлин, она точно сошла с ума. — Малфой, как ты себя чувствуешь? — она села на стул для посетителей и постаралась не быть такой напряжённой, будто ей воткнули палку в позвоночник. Дыши. — Значительно лучше, — Драко ухмыльнулся, принимая сидячее положение. — Правда, Помфри говорит, что за мной ещё стоит понаблюдать пару дней. На всякий случай, — он закатил глаза, выражая таким образом крайнюю степень своего недовольства. — Если мадам Помфри говорит, что надо, значит, стоит её послушать. Она явно лучше тебя разбирается в колдомедицине, — Гермиона поджала губы, немного злясь на слизеринца за такое пренебрежительное отношение к своему здоровью. — Грейнджер, ради Мерлина, не включай мамочку, — простонал мучительно Малфой. — Ты тогда становишься жуткой занудой. Даже сильнее, чем обычно. — Знаешь что, Малфой? — выдохнула Гермиона в шоке, резко поднимаясь. Она не знала, что хотела сказать или сделать, её реакция вообще была ненормальной. Но почему-то ей захотелось возмутиться и поссориться, только причины она не понимала. Не могло же ей нравиться ссориться с Малфоем? Или девушка надеялась так привлечь его внимание? Пожалуйста, только не это. — Что? — удивлённо спросил Драко, непонимающе поглядывая на гриффиндорку. В его глазах не было насмешки, видимо, он действительно не понимал. Гермиона разозлилась на себя до такой степени, что захотела с разбегу выкинуться из окна. Она провела рукой волосам, убирая их за уши и села на место, чувствуя себя последней идиоткой. Внутри творилось чёрти что. Она не могла понять свои чувства в эту минуту. Сидеть и разговаривать с Малфоем, при этом не орать друг на друга и не проклинать, наверное, было настолько непривычным, что она растерялась. Возможно, Гермиона просто не представляла, как себя вести с более-менее спокойным слизеринцем, который не кичится своей чистой кровью и не оскорбляет её, только потому что она существует на их замечательной планете. Грейнджер понимала всё меньше в своём поведении. Она всегда старалась быть логичной и рассудительной, но теперь в программе произошёл сбой и как восстановить свои прежние настройки, девушка не знала. Не было ни одной догадки в голове. Просто чистый лист, рисуй, что хочешь. — Ничего, я в… последнее время очень эмоциональна и… не обращай внимания, — Гермиона отмахнулась, стараясь поскорее закрыть эту тему, вызывающую у неё тупую боль, как после вырванного зуба без анестезии. Только в этом случае, было ещё и стыдно. — Ладно, — в голосе Малфоя было неприкрытое неверие, но он не стал продолжать подкалывать девчонку. Драко не представлял о чём им говорить. Раньше было проще, была установленная схема. Он называет её грязнокровкой, она его — хорьком. Он ненавидит её, она — презирает. Всё просто и все счастливы. А теперь ему приходилось чувствовать нечто странное, когда Грейнджер находилась рядом. Самое обидное, у него даже не получалось хорошо притворяться рядом с ней. Какое-то наказание, ей Мерлин. Драко ощущал себя девочкой-подростком, потому что так сильно париться из-за девушки ему ещё не приходилось. Там тоже всё было просто: увидел, понравилась, переспал. Всё, занавес. Никаких мук совести за то, что оскорбил её или обидел. Никаких надежд и скрытых желаний, которые начали сильно кружить голову, потому что Грейнджер использовала какие-то духи или гель для душа, отчего от неё пахло просто фантастически. У Малфоя даже язык не поворачивался заговорить с ней на какую-то дебильную тему, лишь бы убить время, пока она здесь. Более того, он вообще не должен был заморачиваться — ему нужно просто выгнать Грейнджер, чтобы не мучиться. Но, предсказуемо, такого желания за ним не наблюдалось, а значит, он продолжил неуверенно сжимать простынь в кулаках, чувствуя себя сопливым неудачником. Малфой и неуверенность — такой бред. Драко бы переломил череп тому, кто придумал в его голове подобную эмоцию. Или кто оживил её после продолжительного сна за ненадобностью. Но виноват был он сам. Он сам позволил этому случиться. Драко сам начал думать о Грейнджер, вспоминать некоторые детали. Сам захотел перед ней извиниться и был не против её помощи. Именно он обиделся на девчонку за то, что она рассказала кое-что личное о нём. А почему? Потому что для него это значило гораздо больше, чем он мог себе признаться. — Как с дежурствами? Одна ходишь или с кем-то? — идиотский вопрос вырвался изо рта, прежде, чем Драко успел проанализировать его. Он едва сдержался, чтобы не удариться головой о стену. Гермиона не заметила в его вопросе ничего странного. Она пожала плечами, спокойно отвечая: — Я попросила Энтони. Вдвоём в любом случае быстрее. — Понятно, — протянул Малфой. Ты клинический дебил, Драко. Однажды, пару лет назад, когда Малфой ещё только начал познавать прелести женского тела, у него состоялся интересный разговор с очередным отчимом Забини. Тот постоянно трещал о своей любви к миссис Забини и они с Блейзом частенько кривились, когда до их ушей долетали подобные бредни. Джим — так его звали, и он был полукровкой — рассказал им много чего интересного в плане некоторых особенностей мужчин и женщин во время секса. Драко всегда был любопытным, особенно в этом вопросе и впитывал всё, как губка. Джим говорил, что когда приходят чувства, то назад дороги нет. От них не спастись. Что мужчина обязан брать ответственность за свои чувства и желания касательно девушки. Если ты понял, что хочешь только её — добейся. Правило простое, но бредовое. Тогда Драко думал именно так. Но сейчас… в воспоминаниях резко проскочили все картинки и разговоры с Джимом, когда он пытался объяснить им с Блейзом, что секс не самое главное в жизни. Без него, разумеется, никуда. Но он должен что-то значить. Иначе это просто трах, который ещё и может закончиться плачевно для обоих партнёров, если они недостаточно осведомлены в некоторых вопросах. Конечно, секс в принципе всегда может так закончиться, но он имел в виду другое. Малфой не хотел вникать во всякую херню, которая касалась чувств и заботы о девушке. Но теперь он резко всё это вспомнил и почувствовал себя, как прыщавый ботан перед красавицей-одноклассницей, которая его в упор не видит, а он с благоговением разглядывает её и представляет всех их пятерых детей. Полное убожество. — Ты… как ты себя чувствуешь? — гриффиндорка замялась, не зная, как это сказать, чтобы не спровоцировать взрыв. — Ну… — Ты про жажду выпить? — хмыкнул Драко, наблюдая за её нервно вздымающейся грудью, скрытой обычным тёплым свитером бежевого цвета. Вязка была достаточно крупной и ему удалось разглядеть цвет её бюстгальтера — белый. Так банально, но почему-то привлекательно. — Да, — Гермиона сложила руки на коленях, понимая, что может вывернуть их наизнанку от волнения, которое полностью подчинило себе её мозги. — Трудно, — он сглотнул, чувствуя на кончике языка желание выпить. Когда девушка пришла, было проще не думать об этом. Драко отвлёкся. А теперь как только речь зашла об алкоголе, всё сразу вернулось в удвоенном размере. — Я постоянно хочу выпить. Вчера вечером был готов попросить кого угодно достать для меня бутылку виски. Так что твои леденцы уже съедены подчистую. Ты была права — они помогают. Немного, но ты переключаешься. — Я рада, — Грейнджер коротко улыбнулась, опуская взгляд на его грудь, которая до сих пор была перебинтована. — Я могу принести тебе ещё. Если ты хочешь. — Хочу, — быстро ответил Драко, даже не злясь на себя за такой красноречивый выкрик. — Ну тогда, — она встала, суматошно проводя руками по бёдрам скрытым джинсами, — наверное, я пойду, да? Она сейчас уйдёт. Как там говорил его сопляк-сын: рискнуть, показать, что ты достоин шанса. Мерлин, в кого Драко превратился?! Ещё полтора месяца назад он терпеть не мог Грейнджер, его тошнило от одного её вида, а теперь он хочет задержать её, чтобы она осталась. Чёртов бред. — Подожди, — его голос стал ниже от того, что пришло в воспалённую голову слизеринца. — Что? — Гермиона сделала шаг к нему навстречу, становясь ближе. При желании Драко может схватить её за бедро, повалив на себя, но такой приём сделает только больнее ему самому, если не убьёт к чертям собачьим. — Можешь подойти чуть ближе? — в глотке пересохло, пока парень смотрел, как неуверенно-непонимающе гриффиндорка останавливается возле прикроватной тумбочки, смотря на него расширенными зрачками. — Малфой, что? — её голос дрожал. Гермиона считала себя достаточно умным человеком, но и нередко полной дурой, поэтому она сразу поняла, что что-то тут нечисто. Но ей было страшно подумать о том, что хотелось представить больше всего. Драко резко схватил девушку за талию, вынуждая наклонился к себе и грубо прижался к её губам. Его вторая рука скользнула на затылок Грейнджер, зарываясь у корней в волосы. Гермиона выдохнула сквозь поцелуй, начиная отвечать — медленно и робко. Парень провёл языком по нижней губе девушки, словно спрашивая разрешения. Так интимно и нежно, что Гермиона почти улыбнулась. Она взяла его лицо в ладони, позволяя целовать себя так, как ему хотелось. Более грубо и лихорадочно, чем гриффиндорка когда-либо целовалась за всю жизнь. Ноги стали подгибаться, и она почти легла на Малфоя, совершенно не замечая этого. Драко лишь обрадовался такому расположению дел, спуская руку с талии немного ниже, сжимая бедро Грейнджер, заставляя её оторваться от его губ и заглянуть в глаза. Минуту ничего не происходило. Они просто смотрели друг на друга с сумасшедшим блеском в глазах, как глубоко зависимые люди от какой-нибудь заразы. Гермиона закусила губу, не зная, как поступить. Она не жалела, но и не представляла, что натворила. Снова действия и мысли, которые полностью противоречили друг другу. Девушка встала, поправляя задравшийся свитер, так и не набираясь смелости посмотреть на Драко. Она кивнула, сама не понимая зачем, и быстро покинула больничное крыло. Малфой опустил голову назад, упираясь затылком в железную перекладину кровати. Он прикрыл ладонью глаза, вообще не соображая в этот момент. Парень просто решил отложить все мысли на потом, потому что сейчас голова была слишком тяжёлой от запаха Грейнджер. Он наконец понял, чем от неё пахло. Клубничным гелем для душа, с нотками ванили и шоколада. Так банально, так приторно, но так возбуждающе.***
Они со Скорпиусом трансгрессировали на какой-то пустырь в глуши. Вокруг был только тёмный хвойный лес и ничего больше. Никаких признаков жизни. — Ты уверен, что мы в том месте? — с сомнением спросил Гарри, немного нервно оглядываясь за спину. Такая атмосфера жути и чего-то неминуемого, здорово нервировала даже Поттера, который уже давно привык к риску и опасностям за свои восемнадцать с половиной лет. — Да, мы на месте, — твёрдо ответил Скорпиус пристально смотря прямо перед собой. Гарри не стал задавать больше вопросов, лишь крепче сжал палочку, чтобы быть готовым ко всему. Когда к нему подошёл Малфой с просьбой проверить одно место в поисках Люциуса, Поттер согласился не раздумывая. В последнее время ситуация стала ухудшаться. Медленно, то тут, то там, начали появляться пропавшие без вести тела, которые не удавалось опознать. И всё это скрывалось лично Кингсли. Гарри вспомнил, какой разговор у него состоялся с Министром и почти моментально разозлился. Он поговорил со Скорпиусом о произошедшем пару дней назад и решил уточнить некоторые детали своего задания, а заодно и спросить, почему Кингсли запретил пропускать парня в Министерство. Поттер постучал в дверь, когда секретарь разрешила ему пройти. — Войдите, — суровый голос Кингсли звучал приглушённо и войдя в помещение, Гарри увидел проекцию схемы в воздухе. Она переливалась разными оттенками, начиная с жёлтого, заканчивая чёрным. Брюнет растерянно замер в проходе, наблюдая своё лицо и лица своих друзей в переплетениях времени. — Гарри, заходи, — Кингсли ни на секунду не отрывался от созерцания одного момента, окрашенного в серый оттенок, который против воли притягивал взгляд. — Я хотел поговорить о Скорпиусе Малфое, — начал он сразу без предисловий, отпуская своё желание поговорить о задании. — Я узнал, что Вы его не пустили. — Да, — просто ответил Министр, взмахивая палочкой, чтобы попробовать увидеть скрытый от него фрагмент. — Сейчас ему не стоит появляться здесь, ради своей же безопасности. — Я не совсем понимаю, о чём Вы, — неуверенно сказал Гарри, подходя ближе к притягивающей его схеме. Он видел, как Кингсли избрали Министром, как тело Волдеморта упало навзничь посреди Большого зала в Хогвартсе и… задавался вопросом, что за чёрт? — Это временная шкала нашего измерения, — мужчина увидел заинтересованность Гарри, начиная объяснять. — Сейчас ты наблюдаешь недавние события, которые сильно изменили ход истории и времени. Не выиграй ты в той битве с Волдемортом, всё пошло бы по-другому пути. — Вы пытаетесь отследить, куда переместился Люциус? — шокированно произнёс Поттер, всё ещё находясь под впечатлением от увиденного. Данное зрелище по-настоящему завораживало. — Именно, смотри, — он снова взмахнул палочкой, более плавно, нежели до этого, и перед ними время буквально ускорилось. Гарри раскрыл рот, потому что увидел, как его родители пытались спрятаться от Реддла, как Снейп просил Дамблдора защитить Лили — все моменты, которые имели важное значение в будущем. — Я переместил нас сейчас на двадцать лет назад всего за секунду. Это наша новая разработка. И, кстати, я знаю, что Скорпиус проник в Министерство, чтобы сделать тест ДНК. — Откуда?.. — поражённо выдохнул Гарри, понимая, что прибьёт чёртового экстремиста. Кингсли хмыкнул: — Неужели ты думаешь, что я не знаю, что происходит в Министерстве и в стране? Я узнаю это самым первым. Поэтому и не стоит сейчас Скорпиусу появляться здесь. Если он увидит наше изобретение, то мы не сможем предсказать, как всё обернётся. — Вы же не думаете, что он использует его против Вас? — насмешку в голосе не удалось скрыть, поэтому он поспешил уточнить. — Он хочет убить Люциуса, а не помогать ему. — Я и не говорил, что Малфой хочет предать нас, — строго произнёс Кингсли. — Я имел в виду, что от Люциуса мы не знаем, чего ожидать. Раз он смог провернуть подобное в своём времени, ничто ему не помешает сделать подобное здесь. Если, разумеется, мы будем неподготовленными. Я специально позволил Скорпиусу проникнуть тогда, когда нам это было нужно. Пока он раскидывался Империо направо и налево, мы прятали важную информацию. — Он был отвлекающим манёвром, — утвердительно прошептал Гарри. — Люциус следит за ним, — Кингсли сделал плавную линию в воздухе и лицо Малфоя-старшего оказалось напротив них. — Это известно, и нам, и ему. И если Люциус будет считать, что проникнуть в Министерство легко, то, возможно, он предпримет подобную попытку. — Я сомневаюсь, что Люциус последует за внуком, которого ненавидит. И это слишком рискованно. Я нехорошо знаю этого человека, но подозреваю, что скорее Вам попадётся его домовик, нежели он сам. — Даже домовика нам будет достаточно, — напряжённо улыбнулся мужчина. Гарри вглядывался в его лицо, стараясь понять, что не даёт ему покоя. Поттер знал, что на Министра многое навалилось — всегда наваливалось — но здесь дело было в другом. — Вы переживаете, — собственная находка ответа поразила парня, но он был рад, что попал в точку. — Из-за всей этой ситуации. — Конечно, — спокойно сказал Кингсли. — Я переживаю, потому что у меня по стране разгуливает сумасшедший маньяк, который неизвестно на что способен, и ещё он прибыл из будущего. — Может, всё же стоит привлечь Скорпиуса? Он лучше всех знает Люциуса. Может, хотя бы предположить его следующие действия. — Скорпиус Малфой является таким же преступником, как и Люциус. Он организовал сопротивление незаконным путем и долгое время выслеживал деда, чтобы отомстить за свою семью. На него нельзя положиться. К тому же если вспомнить, кто его родители, то становится совершенно понятно, что контролировать его не удастся. Он слишком свободолюбив и не станет делать так, как я ему скажу. Более того, он может всех подставить, потому что хочет убить Люциуса. И ему будет всё равно, кто пострадает при исполнении его мести. — Но… — Не забывай, Гарри, он проник в Министерство, использовал непростительное заклинание и всё ещё на свободе — моё великодушие тоже не вечно. Я понимаю, и его, и тебя, поверь. Но мне нужно думать не только о человеке, который слишком импульсивен, чтобы сотрудничать сообща, а также и о людях, которые могут пострадать из-за семейных дрязг Малфоев. Поттер был согласен с Кингсли в некоторых моментах, но нежелание мужчины сотрудничать со Скорпиусом, что логично и действенно, веяло настороженностью. Возможно, Министр знал гораздо больше, чем говорил. Гарри понял, что ему нужно серьёзно переговорить с Малфоем, чтобы знать, кому доверять в этом вопросе больше. Тянуть время за хвост не стоит. — Хорошо, — его соглашение получилось искренним и Гарри продолжил: — Что мне делать дальше? Находиться в Хогвартсе, чтобы регулировать ситуацию? — Да, пока оставайся там. Присматривай за Скорпиусом и Драко Малфоем. А также за Гермионой. Парень удивлённо уставился на Кингсли: — А при чём здесь Гермиона? Мужчина вздохнул, кладя ему руку на плечо. Гарри всегда нравился этот человек, но именно веры в него у парня не было. Наверное, дело было в не самом приятном общении с Министрами в прошлом, и теперь подобное сказывалось на остальном сейчас. Но даже Кингсли был политиком, а значит, вёл какую-то свою игру. Хоть и имея благие намеренья. — Гарри, как ты думаешь появился на свет Скорпиус? — Поттер уже хотел скривиться или возмутиться, но вопрос Министра не нёс какого-то подтекста. — Гермиона и Драко стали семьёй. Значит, она тоже Малфой. Пускай не сейчас, но всё к этому идёт. — В смысле? — он вообще ничего не соображал и лишь мог задавать идиотские вопросы. Кингсли посмотрел на него, как на ребёнка, который не понимал элементарных вещей: — Некоторые моменты в наших жизнях должны случиться. Особенно несущие в себе большие изменения. Гермиона и Драко должны были влюбиться друг в друга. И Скорпиус тоже должен был появиться на свет. Значит, и в нашем времени это неизбежно. — Вы уверены? — Абсолютно, даже больше, чем хотел бы. — А пропавшие без вести, что насчёт них? Это как-то связано с Люциусом? — спросил Гарри, будучи сильно обеспокоенным этим вопросом. — Думаю, с ними и с остальными проблемами, мы разберёмся позже, — ответил Кингсли, снова сосредотачивая своё внимание исключительно на диаграмме. Поттер помнил, как тогда удивился ответу Министра и скоропостижно покинул Министерство. Сейчас они двигались по пустырю, постоянно оглядываясь по сторонам. Брюнет помнил о своём желании поговорить со Скорпиусом, чтобы наконец поставить точку и закрасить все белые пятна, которые ещё остались. Они прошли мимо какого-то холма, мимо небольшого островка деревьев, что росли немного отдалённо от основной части леса. Мимо пруда с утками, но Гарри так и не понял, куда они направляются. Судя по местности, здесь никого и ничего не было. — Скорпиус, куда мы идём? — не выдержал Поттер, когда споткнулся о корень, чертыхаясь себе под нос. — Я ищу границу, — расплывчато ответил парень, продолжая идти вперёд. — А можно поконкретней, — уже более зло сказал Гарри, повышая голос. — Мы неизвестно где. Идём непонятно куда. И ты ничего не объясняешь. Скорпиус недовольно остановился и посмотрела на него с немым осуждением. — Я не хочу говорить, пока ты сам всё не увидишь. Просто так я бы не стал рисковать, вытаскивая нас обоих к чёрту на куличики, — он махнул рукой в ту сторону, откуда они пришли. — Там начинается своеобразный отсчёт. — Я же попросил конкретней! — плохо контролируя свой тон, сказал Гарри. — Я не понимаю причину нашего нахождения здесь. Ты говорил, что тут может быть Люциус. Где? — парень обвёл рукой местность. — Либо ты всё объясняешь — нормально объясняешь, — либо разбирайся с этим один. Скорпиус внимательно буравил его взглядом, испытывая терпение Гарри. Малфой покачал головой, раздражённо выдыхая сквозь зубы. Сейчас он был как никогда похож на своего отца. Поттер даже удивился, зачем он проник в Министерство, чтобы сделать тест, который лишь озвучивал очевидное. Возможно, из-за своего отца. Драко ведь не хотел верить ему, может быть, поэтому Скорпиусу было так важно доказать их родство. Гарри вроде много лет в своей жизни контактировал с этой семейкой, но так и не смог их понять. Чокнутые. — Ладно, — буркнул блондин, кивая. — Я расскажу почему мы переместились именно в это место, но взамен, — он указал на Поттера указательным пальцем, — ты расскажешь, что говорит о происходящем Кингсли. — Откуда?.. — Я слежу за всеми вами, — та простота, с которой он озвучил эту информацию, даже пугала. — Не волнуйся, исключительно в благородных целях. Люциус непредсказуем и может выкинуть, что угодно. Так что лишние глаза, которые будут приглядывать за вами на случай его закидона, никому не помешают. — Ты думаешь, что он захочет проникнуть в Хогвартс? — поражённо спросил Гарри, пряча руки в карманы мантии. — О-о-о, обязательно, — хмыкнул Малфой. — Он ненавидит эту школу. Она давно стоит ему поперёк горла, поэтому он не упустит возможности устроить там вакханалию. — Ясно, — Гарри подозревал, что его глаза сейчас в два раза больше, чем обычно. Парень уже путался в таком бардаке, который никто не знал, как убрать. Словно он только пополнялся и увеличивался в объёме. — Теперь скажи, что мы тут делаем. И почему ты попросил меня? Мне кажется, что не просто так. — Разумеется, не просто так, — почти оскорблённо проговорил Скорпиус, возводя глаза к ночному небу. — Кого мне ещё было просить, если разобраться? Маму? Я не хочу, чтобы она рисковала. К тому же если Люциус где-то неподалёку, вряд ли он упустит возможность убить её. Как я понял, ему доставляет удовольствие мучить меня и убивать её. А отец… Во-первых, он сейчас не в форме. Сидит-то с трудом. А во-вторых, не те отношения, мягко говоря. — Остаюсь я, — подсказал Гарри, усмехаясь. — Именно. Ты аврор, привык рисковать и у тебя есть возможности, согласно которым людей сажают в тюрьму, — Скорпиус улыбнулся, слегка насмешливо. — Ну, и не мог же я отказаться провести с крёстным побольше времени. Поттер прыснул, легко ударяя его в плечо: — Как оригинально. — Я серьёзно вообще-то, — обиженные нотки в голосе парня лишь ещё больше развеселили Гарри. — А как так получилось, что я стал твоим крёстным, а не… ну, например, Забини? — Он погиб, когда мама была на первых месяцах беременности мной, — уныло ответил Скорпиус, опуская глаза вниз, начиная мучить траву ботинком. — Отец тогда и решил пойти в Аврорат. Хотел исправить собственные грехи. — Он винил себя в смерти Блейза? — Гарри нахмурился, понимая, сколько всего ещё не знал из жизни тех людей, которыми они были или станут. — Да, Блейз погиб в пожаре. В своём семейном имении, — Скорпиус возобновил шаг, грустно переставляя ноги. — Мама мне рассказывала, что они тогда поссорились — отец и Блейз — и поэтому папа вечно корил себя, что не успел извиниться. — А того, кто устроил пожар не смогли найти? — Гарри догнал его, идя рядом, от чего их края мантий соприкасались. — Предсказуемо — нет, — Скорпиус выдохнул и из его рта вырвалось облачко тёплого воздуха. — Никто так и не смог понять, был ли устроен пожар специально или же не нарочно. Были подозрения, и их доказали, поэтому дело и закрыли. Решили, что Блейз сам не справился с палочкой в нетрезвом состоянии и спалил дом и себя заодно. — Несчастный случай, — прошептал Гарри, не понимая свои чувства по поводу услышанного. С Забини они никогда не были друзьями или хорошими знакомыми. Они и не разговаривали никогда, если не считать постоянных препирательств гриффиндорцев и слизеринцев. А тут смерть. Такая глупая и простая. Это вызывало только грусть. Поттер подумал, что Забини является другом Паркинсон и испугался того, что стало с ней, когда она узнала эту новость. — А Пэнси… она была в порядке? — небольшой страх так сильно был заметен в его голосе и взгляде, что он разозлился на себя за такое явное демонстрирование своих чувств. Которые всё же появились и их пришлось признать. — Она справилась, — спокойно ответил Скорпиус, не желая акцентировать внимание на своём своеобразном предсказании. — Ты был рядом с ней. Гарри кивнул, едва сдерживая желание облегчённо выдохнуть. Он испугался за неё на ровном месте — это уже перебор. Конечно, он знал, что драка в коридоре, в ходе которой пострадала и девушка, не прошла для него бесследно. Но сейчас Поттер осознал, что переживает за Пэнси даже сильнее, чем за Джинни в своё время. Меньше всего он хотел их сравнивать и окончательно опускаться до звания «мудак года», но это произошло само собой. Паркинсон была мягче. Несмотря на дрянной характер и бесконечное количество шипов, она была хрупкой девушкой. Джинни же была валькирией — только такое сравнение приходило ему в голову. Она не была той, кто станет ждать принца на белом коне, чтобы он спас её. Скорее Уизли сама оседлает дракона, чтобы сбежать из заточения. Возможно, в этом и было дело. Возможно, Гарри захотелось больше мягкости, нежели силы. Он любил Джинни — и её недостатки и достоинства, одним из которых был твёрдый стержень и умение делать всё самостоятельно. Но сейчас… он не представлял, как это описать, чтобы не показаться женоненавистником. Наверное, Гарри просто увидел больше тепла в Пэнси, чем теперь видел в Джинни. Уизли стала немного жёстче. Смерть брата, многие переживания, даже игра в квиддич в мужском коллективе закалили её слишком сильно. И поэтому Гарри был больше другом или даже братом рядом с ней, а не парнем, к которому она может прижаться, потому что у неё что-то не получается. Чёрт, он полный кретин. Но это были его чувства и мысли, и изменить их не получалось. — А что с Кингсли? — Скорпиус позволил ему побыть в своих мыслях, впрочем, довольно скоро вырывая из них. — Он не доверяет тебе, — Гарри обошёл корягу, валяющуюся на пути и снова поравнялся с парнем. — Считает тебя импульсивным и боится, что твоё желание отомстить Люциусу может стоить нам слишком многого. — На самом деле, он прав, — усмехнулся Малфой, доставая палочку и направляя её прямо перед ними. — Но я не настолько ненадёжный, как он думает. — Что ты делаешь? — озадаченно спросил Гарри, направляя палочку на место, в котором стала искриться магия. — Снимаю барьер, — Скорпиус провёл палочкой по ладони, рассекая её и поднимая в воздух несколько капель крови. — Зачем?.. — Магия крови. Я — Малфой, и как только кровь это подтвердит, скрывающий дом барьер исчезнет. — Исчезнет? — снова задал вопрос Поттер, чувствуя себя полнейшим идиотом. Но не успел Скорпиус ответить, как перед глазами предстал заброшенный особняк, гораздо меньше Малфой-Мэнора, но не уступавший ему в великолепии. Вернее, раньше. Окна была заколочены, как обычно это делали магглы, когда хотели, чтобы в помещение никто не проник. Главная входная дверь была снята с петель и лежала на крыльце. Половина крыши словно не выдержала слишком большого веса и прогнулась в левой стороне дома. — Что это за место? — Гарри стал перебирать ногами, когда Скорпиус уверенно направился вперёд. Сейчас парень ощущал себя бесполезным и тупым, такого с ним давно не было. В последний раз на пятом курсе на уроке зельеварения Поттер почувствовал нечто подобное, но с тех пор ему всегда удавалось держать планку своих умственных способностей. Не считая сегодняшнего дня. — Люциус некоторое время скрывался здесь, — немного загробным голосом начал Скорпиус. — Он нашёл его, когда у него появились первые проблемы с законом, после ареста в Мэноре. Я никак не мог найти этот проклятый дом, потому что чары защиты были слишком сильными. Но вчера я снял половину из них. Оставалось только заклятие крови. Уж очень Люциус любит его. — Но ты же его внук, значит, можешь прийти и напасть, в чём тогда смысл? — Гарри чувствовал, как его затылок прожигают взглядом. Весьма неприятное ощущение. Он обернулся, но никого не увидел. — Только ему этого не скажи, а то бедного старика хватит удар, — излишне самоуверенно и громко произнёс Скорпиус, когда они миновали крыльцо. — Люциус, выходи! Твой любимый внук по тебе страшно соскучился! — Прекрати кричать! — зашипел Гарри, одёргивая его за локоть. — Если я перестану кричать, мы не узнаем, есть ли здесь кто-нибудь, — прорычал парень, вырывая свою руку из захвата Гарри. — Ты специально хотел вывести его из себя, чтобы появился шанс убить Люциуса! — голос Поттера звенел от напряжения и злости. Внутри всё буквально орало, что они в ловушке. — Ты использовал меня, как прикрытие! — Я хотел, чтобы ты мне помог! — рявкнул Скорпиус, резко замолкая, когда послышались громкие хлопки, которые разносились по пустому дому эхом. Поттер направил палочку в человека, что скрывала тень, ожидая, когда он выйдет на свет. — Ну же, дедуля, неужели ты не скучал по мне? — Малфой раскинул руки в стороны, словно надеясь, что в него пошлют зелёный луч. Гарри замер, поражаясь его невменяемости, когда дело касалось Люциуса. Видимо, Кингсли был прав. Скорпиусу нельзя доверять из-за его одержимости и желания отомстить родственнику. — Внучок, ты так предсказуем, — Люциус вышел на свет, который лился из щелей забитых окон. Его лицо сильно бросалось в глаза. Большое количество морщин. Несколько коротких шрамов вдоль челюсти, которые рассекали губы и подбородок. И глаза… глаза безумца. Там была только насмешка и ни капли страха или неожиданности. Он всё подстроил и ждал их. Видимо, Скорпиус забыл упомянуть, что не только он хорошо знал Люциуса, но и тот был прекрасно осведомлён о желании внука отомстить. Гарри понял, что ввязался в семейные разборки и теперь неизвестно, смогут ли они выбраться отсюда живыми. Ему нужно вытащить их. Немедленно. — Боюсь сказать, что это гены, — язвительно протянул Скорпиус, вертя палочку в руках, наслаждаясь адреналином, который побежал по венам. А ещё предвкушая возможное свершение мести. Он так долго этого ждал. — Если мой идиот-сын оплодотворил твою мамашу-грязнокровку, это еще не делает нас родственниками, ты ведь не забыл? — насмешливо произнёс Люциус, делая медленные шаги им навстречу. Гарри держал на прицеле Люциуса, замечая периферийным зрением, что они отнюдь не одни. — Не смей так говорить о моей матери! — взревел Скорпиус, резко подлетая к Люциусу и хватая его за грудки. — Ты всё отнял у меня, ублюдок! Всё! Знал бы ты, как я тебе ненавижу, — его голос сорвался до шёпота. — Ты ничтожество, которое уничтожило всю нашу семью. Ты… это ты сделал, и я убью тебя за это. Особенно за Кэсси. — Ты всё ещё переживаешь о смерти этой малявки? — Люциус хмыкнул, а потом рассмеялся. Его смех отскакивал от стен, добавляя своему сумасшествию более пугающей атмосферы. — Она была не достойна жизни. Точно так же, как и ты… — Заткнись! — Я рад, что избавил этот мир от ещё одной поганой полукровки! — крикнул Люциус и Скорпиус ударил его по лицу, от чего мужчина отлетел на несколько метров, снова начиная смеяться. — Я сказал: заткнись! — парень подлетел к нему и стал наносить хаотичные удары, пока Люциус продолжал смеяться, несмотря на то, что всё его лицо заливала кровь. — Скорпиус! — крикнул Гарри, видя, что теней в доме стало больше. — Убить! — голос Люциуса прозвенел, как удар молотка на суде и в их стороны посыпались зелёные вспышки. Поттер резко бросился на Скорпиуса, толкая его на спину. Плечо пронзило болью, но пересилив себя, он схватил парня за руку и трансгрессировал. — Чёрт! — закричал Люциус, когда понял, что его план провалился.