***
Драко проснулся от того, что кто-то тряс его за плечо. Моргнув, он увидел мадам Помфри и её обеспокоенный взгляд. — Да? — голос был сиплый после сна, который настиг его слишком быстро. — Мистер Малфой, мне нужно Вас осмотреть, — женщина кивнула на голову у него на груди, и он вздохнул. — Сейчас, — согласился Драко, наблюдая, как Помфри тактично даёт ему время разбудить Грейнджер. Он посмотрел на профиль спящей гриффиндорки и так предсказуемо завис, разглядывая её вздёрнутый нос, который раньше вызывал в нём только раздражение, а сейчас что-то тёплое и искристое. Необъяснимое, как и сама девушка. Чёртовы губы немного шевелились во сне, словно она повторяла про себя годы восстания гоблинов или правильный рецепт зелий. Драко подумал, что об этом всё равно никто не узнает и не нужно будет оправдываться. Конечно, неправильно так поступать, но желание поцеловать девушку зашкаливало, поэтому Малфой плюнул на всё и легко прижался к губам Грейнджер своими. Парень положил ладонь на её щёку и сделал круг в виде полумесяца на мягкой коже. Коснувшись языком нижней губы девушки, Драко немного дёрнулся, когда Гермиона ответила на поцелуй, но слегка лениво, словно только что проснулась. Малфой оторвался от неё, видя такой же удивлённый взгляд гриффиндорки, какой, наверное, был и у него. — Я будил тебя, — выдавил парень, чувствуя себя полным придурком. — А другого способа не было? — странным голосом спросила Грейнджер, поднимаясь с его плеча и сразу переводя взгляд на Скорпиуса. Драко едва сдержал вздох облегчения от того, что она забыла про его дурацкий способ пробуждения. Он привстал на локтях, когда девушка встала с кровати и подошла к Скорпиусу. Она провела рукой по его волосам, убирая налипшие пряди с лица. Мадам Помфри вернулась с подносом отвратительных зелий, и слизеринец не сдержался и скривился, как только представил, что это всё ему придётся влить в себя. — Не нужно, мистер Малфой, делать такое лицо. Вы не маленький мальчик, чтобы я давала Вам конфеты, вместо лечебных и, пускай, невкусных, зелий, — женщина поставила поднос на тумбочку, подавая ему одно из заживляющих. Драко поджал губы, нехотя опустошая склянку, сразу принимаясь за следующую, чтобы не дать себе времени на анализ поганого вкуса болотной жижи на языке. Передёрнув плечами, он выпил последнее зелье и почувствовал себя героем, раз выдержал подобную пытку. — Так, а теперь осмотр, — Помфри взмахнула палочкой и бинты на его груди растворились в воздухе. — Всё хорошо заживает, единственное, Вы постоянно дёргаетесь, а так нельзя, Ваши внутренние ткани требуют отдыха. Мы хоть и волшебники, но это не значит, что можем излечить всё за пару секунд. Грейнджер, обняв себя за плечи, медленно подошла к Малфою, разглядывая его почти полностью синий торс. — Это нормально, что синяки и гематомы не проходят? — она нахмурилась, переводя взгляд на женщину, которая наносила мазь на самые большие повреждения на его коже. — Абсолютно нормально, мисс Грейнджер. У мистера Малфоя были множественные переломы и внутреннее кровотечение. Печень и селезёнка были повреждены особенно сильно, поэтому такие незначительные кожные проявления ударов, совсем не несут никакого вреда. Через неделю от них почти ничего не останется, — женщина улыбнулась девушке и взяла палочку в руки, закончив обрабатывать раны Малфоя, наколдовывая новые бинты. — А Скорпиус… как он? — торопливо спросила гриффиндорка, с паническими нотками в голосе. — С ним всё будет хорошо. Заклинание не задело никаких органов, единственное, что несколько артерий было пробито, поэтому было так много крови. Он быстро поправится, — Помфри положила руку на плечо девушки, успокаивающе сжимая. Гермиона кивнула, с огромной благодарностью в глазах. Но потом она поняла одну вещь и резко обернулась, смотря вслед женщине, задавая важный вопрос: — Мадам Помфри, а Вы знаете, кто такой Скорпиус? — Конечно, знаю, — она сказала это так, словно всё было само собой разумеющимся. — Профессор Макгонагалл посвятила меня в некоторые детали… на случай как раз таких происшествий. — Хорошо, — поражённо выдохнула Грейнджер, наблюдая, как медсестра с подносом в руках, уходит в свой кабинет, оставляя таким образом её и Малфоя наедине. Девушка замерла, не зная, стоит ли остаться или вернуться к себе в комнату. Она до сих пор была в пижаме: хлопковые свободные штаны и футболка, с накинутым поверх неё кардиганом, но почему-то, когда Гермиона подумала об этом, то почувствовала себя голой. Отсутствие лифчика ещё больше усилило данное ощущение. Она решила посмотреть на Малфоя и будь что будет. Им в принципе необходимо переговорить, как взрослым людям, а не прятаться по углам, словно пятнадцатилетним. Грейнджер, конечно, ещё сама не разобралась в своих чувствах, но, возможно, откровенный разговор поможет принять правильное решение. Гриффиндорка прикрыла глаза, начиная молиться про себя, чтобы Драко не выкинул что-нибудь, как это бывает обычно, иначе возненавидеть его или просто убить, получиться чересчур легко. Она взглянула на слизеринца, разворачиваясь к нему корпусом, и сразу наткнулась на его глаза, которые заинтересованно скользили по её телу. Расплавленное серебро словно гипнотизировало, и Гермиона подумала, что, наверное, спастись от такого невозможно. Ей всегда казалось, что глаза Малфоя должны были иметь тёплый подтон или меняться на более приятный оттенок, который можно описать хоть одним хорошим словом. Привычным. Означающим что-то светлое. Но нет. Глаза Драко были чистым холодом, который имел особенность либо незаметно затягивать, либо отталкивать с размаху и на километры. Они были как темнота. Не стоит недооценивать соблазн тьмы, даже самые чистые сердца могут погрязнуть в ней, причём, по собственному желанию. Тьма имела свойство просить жертву погрузиться в неё без остатка, словно это самая необходимая вещь на земле — перестать чувствовать себя светом. Ощущать его в себе. Наверное, в другой жизни, Гермиона действительно была способна провалиться в эту темноту полностью. Потому что бороться с таким практически невозможно, особенно когда эта самая тьма смотрит на тебя мягко и с притяжением, которое превращало ноги в желе. — Ну и что мы будем делать? — с трудом выдавила из себя гриффиндорка, всё ещё пребывая в шоке от своих мыслей. Пожалуй, слишком философских. И всё из-за глаз поганого индюка. Драко склонил голову набок, чувствуя удовлетворение от того, что Грейнджер первая задала подобный вопрос, и что именно она сейчас ждёт его ответа. Малфой не хотел над ней издеваться или обижать девушку (это было открытием даже для него), но желание немного помучить мисс всезнайку пересилило его здравый смысл. — А что ты хочешь? — Я… — Гермиона не успела договорить, когда за её спиной послышался стон боли. — Скорпиус! — она бросилась к нему, беря за руку. — Как ты себя чувствуешь? — Привет, мам, — прохрипел парень, пытаясь улыбнулся. — Ты идиот, — вместо приветствия сказала девушка, вспоминая, что злиться на него. — Чем вы с Гарри думали?! Зачем полезли геройствовать, да ещё и в одиночку? Гермиона почти кричала ему в ухо, но Скорпиус твёрдо терпел, зная, что заслужил. Он отвёл взгляд от лица матери и посмотрел напротив, видя, как недовольно Драко смотрит на причитания Грейнджер. Но потом он взглянул на парня и кивнул, словно был рад, что с ним всё в порядке. Наверное, так и было, но Скорпиусу всё равно верилось с трудом. — Ты мне всё расскажешь, ты понял? — рычала девушка, указывая на него пальцем. — Всё, и ничего не упустишь. Надо будет, я применю к тебе Империо. Поэтому лучше не зли меня. — Хорошо, мам, я всё понял, — парень поднял руки в поражении, чувствуя небольшое натяжение в районе левой стороны тела. — Чёрт, — он непроизвольно скривился. — Что такое? — Гермиона наклонилась ближе к нему, пытаясь понять, что случилось. Она сдвинула одеяло и осмотрела его замотанное бинтами туловище. — Что ж, теперь я могу точно сказать, что вы родственники. Девушка махнула ладонью между Скорпиусом и Драко, начиная нервно хихикать. Она опустилась на край кровати, немного вздрагивая от истеричного смеха, что захватил её. — Простите, — через несколько минут произнесла она, — просто последние два дня получились очень эмоциональными. Гермиона мельком взглянула на Драко, надеясь, что он не принял это на свой счёт. Но, кажется, она опоздала. — Ничего, — Скорпиус взял её ладонь, легонько сжимая. — Прости, что напугал. Я и не представлял, что ты так будешь переживать. — Ты дурак, — утвердительно сказала девушка и фыркнула. — Ты наш сын. Да, пускай здесь много оговорок и путаницы, но факт остаётся фактом. Если бы ты погиб, сомневаюсь, что нам… мне было бы легко пережить твою смерть. Особенно зная, что я ничем не могла помочь. — Мы оба переживали и волновались, когда тебя лечила Помфри, — подал голос Драко. — Ты не должен думать, что твоя смерть кого-то из нас порадует. У нас с тобой много разногласий и непонимания, но… это можно исправить. — С чего вдруг такая любовь? — удивлённо протянул Скорпиус. — Это не любовь, идиот, — рыкнул Малфой, за что получил осуждающий взгляд Грейнджер. — То, что я не прыгал от радости, когда ты здесь появился, не значит, что я не допускал подобной возможности. То, что я не сразу поверил тебе, тоже можно объяснить и понять, но это не значит, что я не догадывался о своём отцовстве в отношении тебя. — Значит, сейчас ты признаёшь, что я твой сын и сын Гермионы? — с небольшой издёвкой произнёс Скорпиус, специально задавая такой провокационный вопрос. — Да, — выдавил Драко, впрочем, быстро кидая на него яростный взгляд. — Когда ты допустил подобную мысль себе в голову? — Грейнджер с нескрываемым любопытством посмотрела на Малфоя, ожидая ответа, потому что это было очень важно для неё. А ещё она хотела многое высказать этому придурку, который высасывал из неё все силы и терпение, когда отрицал, что чисто гипотетически они могли сойтись. А сейчас он так спокойно говорит о их возможных отношениях. Гермиона точно треснет ему по физиономии, чтобы отвести душу. Руки и так давно чешутся. — После того, как… как я узнал, что ты рассказала о моём прогрессирующем алкоголизме, — уязвимо ответил Драко, отводя взгляд. Грейнджер открыла рот, понимая, что столько времени назад он смирился с фактом, что у них есть сын, который прибыл из будущего, и ещё парил ей мозг две недели. Она убьёт его. В комнате повисла тишина из злости и раздражения, а также вины. Гермиона яростно вдыхала кислород, не отводя бешенного взгляда от слизеринца. Она была готова прыгнуть на него и задушить, но пересилив себя, девушка резко отвернулась, впиваясь глазами в Скорпиуса. — Как ты себя чувствуешь? — этот вопрос уже можно было выжечь у неё на языке, потому что за последнее время, она произносила его слишком часто. Парень фыркнул, словно услышал глупость: — Живой. — Давай ты не будешь шутить на эту тему, — срывающимся голосом попросила гриффиндорка, вспоминая каким он был бледным, когда она вбежала в больничное крыло. Тогда Гермиона подумала, что он умер. А теперь шутит и издевается. До того, как девушка взглянула на него — окровавленного, беспомощного, одинокого — она и не подозревала, что так сильно привязалась к нему. Всё произошло быстро и незаметно, но данный факт наоборот вызывал только положительные эмоции, потому что было приятно почувствовать такое единение с человеком. — Я в норме, правда. Тело ломит, конечно, и слабость, но терпимо. Я легко отделался, — парень улыбнулся, делая умаляющее выражение лица. — Не злись. Я виноват и прошу прощения. Когда он так смотрел на неё, Гермиона не могла продолжать вести себя подобным образом. Она покачала головой, легонько ударяя его в плечо. — Ладно, но чтобы больше такого не было, ясно? — строгий тон и фирменный взгляд Гермионы Грейнджер сделали своё дело, от чего Скорпиус сдерживаясь из последних сил, не выдержал и засмеялся. Впрочем, не успела она возмущенно фыркнуть или обидится, как Драко поддержал веселье сына, только в более сдержанной манере. Гермиона сложила руки на груди и буркнула, совсем не чувствуя обиды: — Сволочи и предатели. Она никогда не смогла бы представить подобную картину. Ей бы не хватило фантазии. Малфой и Грейнджер спокойно общаются, целуются, устраивают почти-лекции сыну, который на секундочку старше их на три года. Такое могло прийти в голову только фрику, но девушка не хотела, чтобы этот момент прекращался. Он был настолько эфемерным, тёплым, родным, не вписывающимся в её реальность, что казался самым настоящим в её жизни. Гермиона на мгновение позволила себя всерьёз представить своё будущее, которое будет связано с Малфоем. И ей понравилось такое развитие событий. Возможно, всё было слишком быстро, необдуманно, но это не вызывало отторжения и неприязни, наоборот, лишь притяжение, с которым она устала и не хотела бороться. Послышались шаги в коридоре и через пару секунд показался Гарри, с пакетами из «Сладкого королевства». Он улыбнулся, когда Гермиона сразу обняла его, даже не давая сказать слова приветствия. — Всем привет, я смотрю, гены делают своё дело. Все Малфои в больничном крыле, да? — его шутка осталась без ответа, и он посмотрел на подругу. — Я просто уже пошутила на эту тему, так что не расстраивайся, — она перевела взгляд на пакеты. — А это зачем? — Ну как, чтобы поднять настроение. Люпин всегда говорил, что плитка шоколада способна исправить многие проблемы и недуги, — Гарри заметно погрустнел, когда вспомнил человека, научившего вызывать его Патронус, но потом взбодрился. — Поэтому ешьте сладкое, чтобы не портить друг другу настроение и не поубивать, пока вас не выписали. — Что, Поттер, замаливаешь грехи? — язвительно протянул Драко, подозрительно разглядывая Избранного. — В смысле? — нахмурился Гарри, так и не поставив пакеты на пол, замирая с ними посреди помещения. — Ну, вообще-то, это ты принёс Скорпиуса сюда в практически мёртвом состоянии и сбежал, когда дело запахло жареным. — Малфой! — предупреждающе сказала Гермиона, поднимая бровь, не понимая, почему он обвиняет Гарри. — Грейнджер, — он перекривлял её, возвращаясь к своим обвинениям. — Как только я спросил тебя, ты сразу слился, вспоминая о нашем прекрасном Министре и явился только сейчас. — Гарри ни в чём не виноват, — Скорпиус недовольно взглянул на отца, поднимаясь на локтях. — Я попросил его отправиться со мной, чтобы проверить, где прячется Люциус. — Ты знал где он? — Гермиона сложила руки на груди, перенимая негодование Драко. — Да, — сокрушённо признался парень. — У меня были догадки и пару дней назад я проверил некоторые места, которые были в моём списке. Одно оказалось тем, что и было нам нужно. — И поэтому вы с Поттером, словно херовы герои и бессмертные, отправились туда в одиночку, без какого-либо подкрепления. Не сказав никому, чтобы ваши тела никогда не нашли. Гениально, — Малфой всплеснул руками, поражаясь подобному идиотизму. — Это правда? — поражённо выдохнула гриффиндорка, смотря сначала на Гарри, а потом и сына. — Вы что, совсем с головой не дружите?! Ладно Скорпиус, он хочет отомстить и поэтому не видит очевидных вещей, но ты-то, Гарри. Ты аврор. Как ты вообще додумался идти в явную западню, даже не сказав об этом мне! Гермиона тяжело дышала, боясь, что её сейчас разорвёт от злости на этих придурков. Впервые в жизни она чувствовала себя, как Молли. Наверное, со стороны, девушка так и выглядела. — А у меня ещё новость, — подал голос Драко, откровенно наслаждаясь понуренным видом Поттера. — Скорпиус проник в Министерство, чтобы сделать тест ДНК. — Что? — воскликнула Грейнджер, окончательно превращаясь в мегеру. — Ну спасибо, — Скорпиус посмотрел на отца, посылая испепеляющий взгляд, который обещал вечные муки. — Не смог удержаться, — усмехнулся Драко, испытывая небывалое удовольствие от бесплатного шоу, которое разворачивалось прямо перед ним. Просто место в первом ряду. — Скорпиус, по-твоему это смешно? — её голос звучал слишком громко, но количество децибел сейчас вообще не волновало гриффиндорку. — Ты хоть понимаешь, что это подсудное дело?! Тебя и так могут схватить тут же и упрятать в тюрьму, потому что такие прыжки во времени незаконны, а ты ещё больше закапываешь себя в могилу. — Гермиона, пока ты его не убила, смею напомнить, что мы тоже проникали в Министерство незаконным путём, — протараторил Гарри, на всякий случай отходя от девушки от греха подальше. Грейнджер открыла рот и во все глаза посмотрела на друга, а вернее — предателя. — Гарри Джеймс Поттер, ты просто… наглый предатель! Я так понимаю, что осталась в меньшинстве? — она по очереди посмотрела на каждого присутствующего в помещении, видя совершенно разные эмоции. Гарри боялся её, Скорпиус лишь делал вид, что ему стыдно, а Малфой… о, Малфой наслаждался. Его лицо разве что не светилось от самодовольства. Гермиона сузила глаза, когда её взгляд остановился на нём, но парень лишь хмыкнул и саркастично поднял бровь. Девушка рыкнула и резко села на кровать, складывая руки на груди. Ей хотелось поубивать их всех, а особенно себя за такую яркую вспышку злости и негодования. Боже, Гермиона повела себя, как истеричка, но время не вернуть назад и теперь придётся жить с этим не самым приятным для неё воспоминанием. — Что ж, — начал аккуратно Поттер, не сводя взгляда с подруги, словно ожидал нападения, — думаю, теперь мы можем рассказать вам, что произошло. — Наконец-то, а то я думал, что уже не доживу до столь великого события, — презрительно сказал Драко, кидая Избранному мерзкую ухмылку. — Как хорошо, Малфой, что мы не друзья, — Гарри скривился, только от одной подобной мысли. — Поверь мне, Поттер, я рад этому больше. — Вообще-то, вы стали неплохими… — Скорпиус хотел уже закончить фразу, как его барабанные перепонки подверглись атаке, состоящей из сплошного крика. — Заткнись! — одновременно рявкнули Гарри и Драко, словно, если бы парень произнёс последнее слово, они бы больше не смогли поливать друг друга грязью и выплёвывать яд. Гермиона спрятала улыбку, потому что такая реакция мальчишек лишь веселила её, подсказывая, что настоящей ненависти уже не было давно. Сейчас они скорее по инерции портили друг другу жизнь. Им это нравилось, хоть и признаваться в подобном они никогда не станут. — Гарри, ты начал рассказывать, — девушка посмотрела на друга, прося продолжить. — Ах, да, — он кашлянул, прочищая горло. — Скорпиус попросил меня пойти с ним и проверить одно место. Это был какой-то пустырь… — Этот дом Люциус нашёл пару лет назад, — Скорпиус говорил тихо, но было слышно каждое его слово, потому что все замерли в ожидании ответов. — Это место было заброшенным. Маггловский небольшой особняк, которым уже давно никто не пользовался. Люциус сделал его одним из своих тайных мест, где он и его прихвостни проводили собрания. — Как ты узнал об этом месте? — Гермиона поправила волосы, перекидывая косу на другое плечо. — Использовал подсадную утку, но это долгая история. Суть в том, что мне удалось проникнуть туда, и я узнал, что Люциус часто ставит защиту на крови. Он не пускал таким образом авроров, но пускал меня. — Почему он так халатно относился к тебе? — снова спросила девушка. — Он считал, да и считает, меня неудачником. Где-то после моих шестнадцати, Люциус уже полностью отрицал наше с ним родство. Его безумие начало с ним жестокую игру. Возможно, это была и есть шизофрения, но обследования никто на нём не проводил, и это лишь мои догадки. — Почему именно шизофрения? — нахмурился Гарри, складывая руки на груди. — Я следил за ним очень продолжительное время. Читал много книг по психологии. Поведение Люциуса меня всегда пугало, но когда я стал изучать его, то многие моменты совпадали. Ещё я консультировался с маггловскими психологами. Конечно, они не могут поставить диагноз, не видя пациента, но описывая им поведение Люциуса, ответ всегда был неутешительным. Ему всегда казалось, что кто-то замышляет против него заговор. Что все хотят его бросить. Что каждый в нашей семье ему враг. — И поэтому, когда в вашу семью пришла я, он сделал меня главным врагом. Он считал, что я всё разрушу, — тихо сказала Гермиона, смотря в одну точку. — Да, — согласился Скорпиус, расстраиваясь, что разговор принял такой оборот. — Он сам придумал себе проблему, поверил в неё, нашёл врагов и решил их истребить. К сожалению, многие Пожиратели, которые присоединились к нему, не являются здоровыми с психологической точки зрения. Они любят убивать, а это серьёзное отклонение, если верить врачам. Они жестоки и беспощадны, пытки приносят им удовольствие. — Люциус такой же, — подал голос Драко, впервые с того момента, когда Скорпиус начал рассказывать о деде. — Он всегда отличался… некоторым желанием подчинять себе людей и наказывать их, если те не хотели играть по его правилам. — Именно, — Скорпиус заглянул Малфою в глаза, видя отторжение и согласие с его словами одновременно. — Мы прибыли в тот дом и там никого не было, — Гарри решил возобновить рассказ, наблюдая, как сильно слова Скорпиуса о сумасшествии Люциуса задели и Гермиону, и Малфоя. — Мне это показалось странным, обычно безлюдные дома нет смысла охранять. — Потому что это была ловушка, чтобы заманить туда его, — фыркнул Драко. — Спасибо, Малфой, — Поттер закатил глаза. — И буквально через минуту появился Люциус, начиная дразнить Скорпиуса. — Что он говорил? — обеспокоенно спросила Грейнджер, поворачиваясь лицом к сыну. — Про тебя, про… Кэсси, — он сглотнул, опуская глаза на свои руки, лежавшие на животе. Драко нахмурился, не понимая о ком идёт речь. Он решил задать пару вопросов гриффиндорке, когда появится возможность. Или поговорить со Скорпиусом, но почему-то мука и вина на его лице говорили слизеринцу лучше не делать ничего подобного. — Люциус, — продолжил Гарри, — говорил не самые приятные вещи, которые естественно задели Скорпиуса, но это было спланировано, а он просто не выдержал и повёлся на такой предсказуемый приём. А дальше на нас посыпались заклинания, и я трансгрессировал в Хогсмид. На пару минут между ними повисла тишина. Каждый обдумывал всё, что было озвучено в этой комнате. Гермиона положила ладонь на руку Скорпиуса, немного сжимая. — Больше никогда не делай ничего подобного. Если тебе будет нужна помощь, то обращайся к нам… ко мне. Я всегда тебе помогу. — Извини, но нет, — раскаиваясь, улыбнулся парень. — Я не хочу снова наблюдать твою смерть. Мне хватило одного раза. Поэтому я точно не стану просить тебя отправиться со мной на поиски этого чокнутого. — Я могу за себя постоять, — возмутилась Грейнджер, сводя брови на переносице от негодования. — Я не спорю, — с уступающими нотками в голосе ответил Скорпиус, — но я не хочу обсуждать это. Ты правда не понимаешь, почему я боюсь тебя привлекать ко всему этому, так что не обижайся, но твоё мнение не учитывается. — Но… — Он прав, Грейнджер, — строго сказал Драко. — Ты не станешь высовываться. — Прости, а ты ничего не перепутал? — Гермиона от шока едва связывала слова в предложения. Она вообще думала, что Малфою будет всё равно. — Я без тебя разберусь, понятно? — Нет, не понятно, потому что у тебя есть привычка совать голову в петлю. Тебе сказали сидеть и не высовываться, значит, так и будет, — крикнул Драко, чувствуя бешенство на чёртову идиотку, у которой инстинкт самосохранения напрочь отсутствовал. — Пошёл бы ты, Малфой, — Гермиона вскочила, округляя глаза от злости. —Ты явно не тот человек, которого я стану слушаться. Я сама способна разобраться со своими проблемами, ясно? — Ты тупая идиотка, неужели не ясно, что это ради твоей безопасности! — Я сама о себе позабочусь, твоя забота мне не нужна! — Отлично! — зло выплюнул Драко. — Замечательно! — Грейнджер смотрела на него, как на врага, и, наверное, если бы они были одни, то два трупа являлись бы окончанием их ссоры. — Гермиона, ну вообще-то, Малфой прав, — тихо и даже робко сказал Гарри, не веря, что он на стороне слизеринца. Ему нужно сходить в церковь, мало ли поможет изгнать дьявола, который произнёс эти слова. Девушка широко распахнутыми глаза уставилась на Поттера, а потом прыснула, поднимая руки вверх. Она молча вышла из больничного крыла, мечтая проклясть всех. В особенности Малфоя.***
Гермиона фыркнула себе под нос, сжимая руки в кулаки. Ладно Скорпиус, она могла понять, почему он за неё переживает. Ладно Гарри, но Малфой — это не укладывалось в голове. У неё в голове не укладывалось всё то, что сейчас произошло в больничном крыле. Словно фраза, вырванная из контекста. Словно картинки, которые показывают, чтобы ты определил, что правда, а что ложь. Гермиона чувствовала себя, как на шоссе. Ты стоишь посередине дороги с завязанными глазами и ожидаешь, с какой стороны поедет машина. У тебя только один шанс проскочить, иначе — смерть. Гриффиндорка была на этой трассе и ощущала все микро-изменения возле неё, но только одно оставалось непонятным — Малфой. Грейнджер не знала, будет ли он тем, кто собьёт её машиной или тем, кто спасёт её, отталкивая в сторону. Иногда девушке казалось, что ответ очевиден. Драко терпеть её не мог и вряд ли бы стал так сильно заботиться, как демонстрировал это при всех остальных. Но опять же, Гермиона не знала его так хорошо, как могло показаться. Она открывала только новое в нём, а старое давно поблёкло и перестало являться правдивым. Девушка остановилась и зарылась руками в волосы. Она уже устала думать о его поведении и мотивах. После поцелуя с Малфоем всё ещё больше запуталось. Радовало хоть то, что он не стал кричать о её грязной крови и об остальном в подобном роде. А второй поцелуй, который был полной неожиданностью, породил только бесконечное число вопросов. Ни на один из которых у неё не было ответа. Всё, как всегда. Классика. Возможно, она просто излишне драматизирует. Возможно, Гермиона выдумывает проблему из ничего. Возможно, все эти заморочки только в её голове, в то время как Малфой уже всё решил и прекрасно владеет собой, пока она страдает, сама не понимая от чего. Если начать сначала, то получалось, что Драко ей… нравился. Отлично, она смогла произнести это в мыслях, значит, не всё потерянно. А дальше… всё. Познания заканчивались, оставались только догадки. И ничего больше. Гермиона усмехнулась собственным мыслям. Наверное, она ему тоже не была безразлична, и он уже не ненавидел её так, как прежде. Драко достаточно давно ничего не говорил о крови девушки. Парень изначально сказал, что не верит в разницу между чистокровными и магглорождёнными, и что ему доставляет удовольствие обзывать именно Грейнджер. Какое-то извращение, но да ладно. Никто не без греха. Значит, перестав это делать, Малфой смог смириться с тем, что она ему нравилась? Гриффиндорка была готова рассмеяться, как сумасшедшая, потому что то, что творилось у неё сейчас в голове, нельзя назвать чем-то адекватным или хотя бы логичным. Видимо, это всё недостаток сна, а ещё обморок из-за большого эмоционального потрясения, покоробили её невозмутимость и рассудительность. Решение данной проблемы только одно — разговор с Малфоем. Всё, здесь нет никаких тайных ходов или бессмысленных заговоров, чтобы узнать у него правду. Ей нужно просто поговорить с ним, как со взрослым человеком. Так больше продолжаться не может. Детский сад какой-то. Гермиона остановилась напротив портрета, ведущего в башню старост, мечтая только о долгом сне и мягкой постели. И душ тоже не помешал бы. Она уже приготовилась выслушивать нотации от нарисованной дамы, как профессор Макгонагалл вышла из башни, сразу натыкаясь на девушку. — Гермиона, я Вас и ищу, — женщина поправила ночной халат, который быстро накинула покидаю свою спальню, и оглядела студентку с лёгким волнением. — Вы только из больничного крыла? Как мистер Малфой? — Скорпиус в порядке. Просто потерял много крови. Профессор, что случилось? — Грейнджер уже представила самое худшее. Последние два месяца снова вернули её в состояние постоянного ожидания чьей-нибудь смерти. — Не переживайте, Гермиона, это просто подстраховка, — Макгонагалл положила ладонь ей на плечо, направляясь в свой кабинет. — Кингсли мне сообщил, что сегодня ночью была большая магическая активность в маггловском Лондоне. — Да, Гарри говорил, что они нашли Люциуса именно в маггловском районе. Он должен был помочь найти его, — Гермиона говорила быстро, даже до конца не понимая, что сказала. В ушах звенело от напряжения. — Я знаю и поэтому советую Вам спрятать родителей, — Минерва остановилась, заглядывая ей в глаза, стараясь успокоить взглядом. — Зачем? — Люциус хочет убить Вас, верно? — девушка кивнула и Макгонагалл продолжила: — А если он найдёт Ваших родителей, то выманить Вас, чтобы убить, будет очень просто. Мы с Кингсли посовещались касательно данного вопроса и решили, что это необходимо. — Я могу отправить родителей во Францию. У нас там есть родственники. Или в Болгарию. Я могу попросить Виктора Крама приглядеть за ними… Гермиона дрожала. Опять всё повторяется. Почему это никак не закончится? Когда она сможет жить, не боясь, что её родным навредят? Когда прекратятся все эти эмоциональные переживания, которые сдавливали горло, без шанса сделать вдох? — Мисс Грейнджер, — строго, но в то же время успокаивающе произнесла женщина, — я поговорила с Кингсли об этом и мы пришли к выводу, что Вашим родителям подготовят место. Очень защищённое. А также приставят лучших авроров. Вам не о чем переживать, дышите. Гриффиндорка закрыла глаза, начиная делать дыхательную гимнастику. Она никогда не занималась чем-то подобным, но сейчас это показалось очень кстати. На четыре вдыхаем… На четыре задерживаем дыхание… На четыре выдыхаем… Несколько минут она пыталась собраться с мыслями, не давая страху и злости завладеть её сознанием. Гермиона устала бояться, но проблема в том, что иначе не получилось. И боялась она не за себя, а за своих близких, даже за придурка Малфоя. А злость… Девушка злилась, на себя, на Люциуса, на весь чёртов мир. Но больше всего на себя. Она тянула время, желая перестать паниковать, хотя его можно было использовать, чтобы раньше начать собираться в Лондон. Гермиона не должна была быть слабой, но в данную минуту, была. А потому и ненавидела себя за это. — Как Вы? — заботливо спросила Минерва. — В порядке, — снова выдох, чтобы собраться с силами. — Что мне делать? — Собирайте вещи, а потом поднимайтесь ко мне, и мы вместе с Вами отправимся в Министерство. И оттуда сразу в дом Ваших родителей. — Хорошо, — Гермиона кивнула и сделала несколько шагов по направлению к башне, как мысль, пришедшая в голову, заставила её остановится. — А я вернусь в школу? — Это только Вам решать, — Минерва сложила руки в замок, глядя на неё с материнским волнением. — Вы можете остаться с родителями, а можете вернуться в школу. Вас никто не станет заставлять. — А как бы поступили Вы? — Грейнджер думала о Скорпиусе, который хоть и отнекивался, но нуждался в помощи. О Гарри, который не мог его контролировать. И о Малфое, который… просто был. — Не знаю, — женщина коротко улыбнулась. — Вам придётся самой решить. У Вас будет время подумать. Несколько дней Вы в любом случае проведёте с родителями, чтобы не вызвать много подозрений из-за большого магического всплеска в том месте. Главное, помните, что им пока ничего не угрожает, это просто перестраховка. — Конечно, спасибо, профессор, — девушка попыталась улыбнуться, но нервы были до такой степени напряжены, что она решила больше не стараться использовать подобную эмоцию, пока она в таком состоянии. Гермиона побежала в башню, забывая, что сейчас только восемь утра, что она в одной пижаме, что существует более спокойный способ передвижения. Девушка забыла всё — осталась только мысль об опасности, которой пока нет, но в любую минуту она может нагрянуть, как гром среди ясного неба. Она снова остановилась возле портрета и произнесла пароль. Ей повезло, что сейчас всё словно было за неё. Дама на картине не возмущалась и не начала читать лекции, которые даже гриффиндорку доводили до белого каления. Грейнджер взлетела по лестнице в свою комнату, применяя поисковое заклинание для её сумочки с секретом. Она так и не смогла расстаться с ней — слишком много воспоминаний. Девушка кидала все вещи, которые попадались под руку. Ей никак не удавалось успокоить своё сердце, потому что паника так прочно вцепилась в её тело, что она оставила попытки бороться с ней. Гермиона сделает это потом. Собрав сумку за рекордные сроки, она переоделась в джинсы и очередной свитер, хватая на ходу расческу, чтобы хоть немного привести в порядок волосы. Девушка оглядела комнату в последний раз, давая себе минуту на передышку. Кажется, ничего не забыла, но даже если и так, то она всегда сможет вернуться. Вернуться… А стоит ли? Гермиона не знала и решила отложить этот вопрос в долгий ящик. Когда-нибудь она до него доберётся. Девушка спустилась в гостиную, почти полностью повторила свой изначальный маршрут, пока не вспомнила о повороте, ведущем в сторону больничного крыла, который прошла. Наверное, стоит попрощаться. Конечно, она уезжает не навсегда, но точный срок даже ей неизвестен и будет честно предупредить всех об этом. Грейнджер вздохнула, возвращаясь. А вдруг она пожалеет? Или передумает? Нет, этого точно не будет. Она решительно шагала, не позволяя просочиться в мозг мысли о том, что изменится между ней и Малфоем за неопределённый срок её отсутствия. Потому что как только небольшая грусть по этому поводу станет развиваться в её голове, она остановится и начнёт волноваться о том, что не стоит того. Гермиона вошла в больничное крыло, сразу подходя к кровати Скорпиуса. Парень приподнялся, обеспокоенно скользя по ней взглядом. — Мам, ты чего?.. — он ойкнул, когда она резко обняла его и поцеловала в макушку. — Что такое? — В маггловском Лондоне сегодня ночью был большой всплеск магии и Макгонагалл предложила спрятать моих родителей, пока всё не нормализуется, — её голос почти не дрожал и Гермиона позволила себе гордиться этим фактом. — Может, я могу чем-то помочь? — Скорпиус мельком посмотрел на Малфоя, взглядом снова возвращаясь к её лицу. — Только тем, что не будешь больше рисковать без повода, чтобы я не переживала, ладно? — она улыбнулась, почти искренне и без панической нотки. — Я ещё не знаю, когда вернусь. — Ты на совсем уезжаешь? — он встрепенулся, начиная подниматься с кровати, нарушая постельный режим. — Пока не знаю, — грустно отвела девушка, укладывая его обратно. — Посмотрим… — она поджала губы, не зная, что ещё сказать. — А где Гарри? — Его вызвали в Министерство, наверное, из-за тебя. — Скорее всего, он будет сопровождать меня и родителей, — с облегчением сказала Гермиона, радуясь, что рядом с ней будет лучший друг, который всегда поможет и успокоит. И будет не так страшно. — Я пойду, мне уже пора. — Хорошо, — Скорпиус снова обнял её, крепче, чем требовалось. Гриффиндорка намеренно не смотрела в другою сторону, внезапно вспоминая свою обиду на Малфоя. Это было так глупо и по-детски, но она не стала разбираться со своими чувствами сейчас. Гермиона уже почти вышла в коридор, когда услышала его голос: — Грейнджер… Она пересилила себя и посмотрела прямо на Драко. У него было какое-то странное выражение лица, но у неё не было времени думать об эмоциях Малфоя. Когда девушка поняла, что он ничего не скажет, то вышла за дверь, стараясь сдержать дурацкие слёзы, которые стали настоящей неожиданностью в первую очередь для неё.***
Скорпиус почувствовал, как кто-то смотрел на него, пока он спал. Этот взгляд не раздражал, а наоборот, словно был знаком. Он пошевелился, поворачивая голову на подушке и приоткрыл веки. На стуле для посетителей сидела Ева и увидев, что он проснулся, улыбнулась. — Привет, — хриплым после сна голосом сказал парень. — Привет, извини, что не пришла раньше, я недавно узнала, что ты был ранен, — девушка сложила руки на коленях, смущаясь. — Ничего, — Скорпиус принял сидячее положение, уже не кривясь от подобной активности, — а как ты узнала, что я здесь? Никто не видел, как меня сюда принесли. — Если честно, я до сих пор не очень понимаю, но вроде, кто-то приходил в больничное крыло и увидел тебя и другого Малфоя, — она кивнула в сторону кровати Драко, который беспокойно спал. — Неожиданно, — протянул парень, не понимая, какие испытывает эмоции по этому поводу. С одной стороны — хорошо, что ему больше нет смысла скрываться, а с другой — Люциус теперь точно знает, что он здесь. Конечно, это было очевидно, но не подтверждено. Скорпиус хотел, чтобы старик знал о том, где он находится, но сейчас его мнение немного окрасилось более сильным волнением за близких. После того, как Гермиона попрощалась, Скорпиус внимательно наблюдал за отцом. Драко был расстроен, хоть и не показывал своих чувств слишком явно, а ещё он злился, только парень не мог понять, на кого именно. Или на кого больше. Они не разговаривали, перекидывались несколькими фразами перед отбоем и всё. — Это плохо? — Ева свела брови на переносице, заглядывая ему в глаза. — Не то чтобы, — он не знал, как ответить ей на вопрос. Правда — не вариант, а врать хотелось в последнюю очередь. — А как меня описывали? Почему-то до этого он не подумал о том, как бы его могли представлять. Сам он говорил девушке, что они с Драко дальние кузены. И этот вариант самый проверенный приём — называться дальним родственником, потому что никто не станет проверять подобное. Но где гарантии, что сейчас всё сыграло ему на руку? — Платиновый блондин, как и все Малфои, эм, — она задумалась, вспоминая. — Симпатичный. Я думаю, ты догадываешься, что все внешние показатели излагались девчонками, — Селвин закатила глаза и он хмыкнул. — Кузен. Приехал из Америки. Слава Мерлину. Кузен. Никакой правды. — Главное, что мне не пририсовали третий глаз, — безобидной шуткой парень попытался скрыть своё облегчение. Он и не представлял, как долго висел на волоске над пропастью. Было опасно вот так позволять информации просочится в общественность. Какие-то моменты связанные с семьёй или его прошлым не так важны, как тот факт, что он прибыл из будущего. Если даже допустить мысль, что об этом узнает недоверенное лицо, то можно сразу паковать чемоданы в Азкабан. Скорпиус не боялся тюрьмы, дело было не в ней. Он не хотел подвести своих родителей, на могиле которых поклялся отомстить и защитить их более молодые версии. Пускай всё было излишне драматично, но это не мешало ему держаться. Наоборот, именно клятва и воспоминания помогали ему идти вперёд. — Да, тебе повезло, — Ева улыбнулась, опуская глаза. — Я помню, чем закончился наш прошлый разговор. Она так осторожно говорила, что Скорпиус даже и не думал злиться на неё, чего девушка, по всей видимости, страшилась. — Но, возможно, ты сможешь рассказать мне что-то о себе, что не будет вызывать у тебя плохих воспоминаний. Мне просто очень хочется узнать тебя, — Ева так смешно и мило краснела: сначала шея, а потом уже щеки, медленно наливались красным оттенком. Парень слегка наклонился, беря её за руку и проводя большим пальцем по костяшкам. — Я не против, — слишком интимно прошептал он, что ещё больше смутило девушку. Она аккуратно высвободила свою ладонь и всем видом продемонстрировала готовность слушать. Он усмехнулся и подумал, о чём можно ей рассказать. — В детстве я не любил летать на метле, а учитывая, что мой отец обожал квиддич, это было серьёзным разногласием в наших с ним отношениях. Мама наоборот поддерживала меня, потому что всегда до смерти боялась высоты. И однажды я понял, что у меня тоже есть такой страх. Я решил, что мне нужно избавиться от него, я же мужчина, — он покачал головой, с улыбкой вспоминания этот момент из своей жизни. — Я взял метлу отца и залез на крышу нашего дома. Мне пришлось долго кричать, чтобы родители вышли на улицу и увидели, какой я молодец. Я сел на метлу, при том что она была в два раза больше меня, и полетел. Буквально пару метров в воздухе, и я не смог справиться с управлением. Она подкинула меня и я почти упал на землю. Повезло, что отец быстро среагировал и подхватил меня с помощью заклинания. Мама потом на несколько лет запретила нам летать. — Я тоже не люблю летать. У меня боязнь высоты, — Ева наклонилась вперёд, опираясь локтями о ногу, заброшенную на другую. — Когда мне было четыре, старший брат столкнул меня в озеро с моста. У нас недалеко от дома был небольшой пруд, где мы в детстве всё время купались, когда было тепло. И он решил надо мной подшутить. Самое забавное, что я не начала бояться воды, этот страх пришёлся именно на высоту. — Старшие братья иногда перебарщивают, по себе знаю, — уверенно сказал Скорпиус. — Я тоже часто шутил над сестрой, но для неё это были злые розыгрыши, за которые я всегда получал наказание. — Мне кажется, ты хороший старший брат, — она осеклась, поднимая на него виноватый взгляд. — Прости, пожалуйста. — Всё в порядке, — и это была правда. Парень знал, что её слова не несли никакого подтекста. Она просто хотела узнать о нём больше, не на ней лежит вина, что у Скорпиуса всё так… не по-человечески. — Хорошо, тогда расскажи, чем ты занимаешься? — быстро перевела тему Ева, стараясь поскорее забыть небольшой инцидент, произошедший между ними. Чёрт. Думай, Скорпиус, думай. — Я аврор, — что?! — Прохожу здесь межгосударственную стажировку. И ранили меня, когда я был на задании. — Ну конечно, — тихо воскликнула Селвин, словно наконец-то узнала то, что долго не давало ей покоя. Хотя, возможно, так и было. — Как я сама не догадалась? Поэтому ты и общаешься с Гарри Поттером. Он твой куратор? — Ага, — ты заврался, парень. — Здорово, нет, правда, я бы тоже хотела пойти в Аврорат, делать что-то важное, — меланхолично проговорила девушка, тускнея на глазах. — А почему ты не можешь отправиться после школы туда? Что тебе мешает? — Родители, — драматично сказала Ева. — Я должна выйти замуж после того, как окончу школу. Конечно, ты знаешь о чистокровных традициях, но меня они настолько злят, что… — она сжала руки в кулаки, едва справляясь с гневом. — Я ненавижу это и ничего не могу сделать. — Почему? — Скорпиус поправил подушку за спиной, проверяя, спит ли Драко. Парень не хотел, чтобы Малфой испортил настолько откровенный разговор своими мерзкими комментариями. — Из-за отца. Судя по твоим рассказам, тебе очень повезло с отцом, а мой, — Ева красноречиво замолчала, поджимая губы. — У нас с ним очень тяжёлые отношения. Очень тяжёлые. И мне иногда кажется, что я ненавижу его. Скорпиус удивлённо вскинул брови, поражаясь словам девушки. — Знаю, так говорить нельзя, — заметив его реакцию, она поспешила добавить: — Но понимаешь, мы с ним никогда нормально не разговаривали. Он уделял время только старшим братьям, а я всегда была ненужным экспонатом, который ещё и не вышел мордашкой, чтобы можно было продать подороже, — Ева зло выдохнула, проводя рукой по волосам. — Я не могу бороться с ним, потому что полностью завишу от семьи. И что с этим делать… не представляю. — Уйди из дома после школы, — подсказал Скорпиус самый очевидный вариант. — Если ты, конечно, хочешь этого. А насчёт замужества… настолько отвратительный жених? — Я его даже в живую не видела, — несчастно произнесла она. — Какой-то француз. Этот брак планировали давно, хотели устроить свадьбу ещё в том году. Но события… они перенесли моё заточение, которое неизбежно. — Ты же не знаешь этого человека. Вдруг он окажется лучше, чем ты думаешь? — Скорпиус сам не понимал, зачем пытался устроить её личную жизнь. Ева ему нравилась. Нравилась сильно, но его поведение стояло под знаком вопроса. — Сам факт того, что мне его навязывают, вызывает у меня заранее ненависть и отвращение. Свадьба — это же не только поцелуи и улыбки на камеры. Это и постель. Я как представлю, что мне придётся даже просто спать с человеком, которого я ненавижу, как меня начинает тошнить. Это омерзительно. Скорпиус молчал, потому что не знал, что сказать. У мужчин всё, разумеется, проще в плане секса. Но заниматься им по принуждению в обоих случаях несёт в себе мало приятного. Он в который раз подумал, что его родители святые люди, раз не стали уподобляться другим чистокровным, чтобы выгоднее женить его или выдать Кэсси замуж. Если бы такое происходило в их семье, то от неё остались бы одни руины. Они все были с невыносимыми характерами. — Прости, — смущённо сказала Селвин. — Я не должна была вываливать на тебя всё это. Да ещё и про постель… чёрт, прости. — Всё нормально, — улыбнулся парень. — Мне было интересно. Она с подозрением посмотрела на него и прыснула от того, как серьёзно он пытался соврать. — Ты очень забавный. — Это мой конёк — быть забавным. Скорпиус не знал, что ещё сказать. Он просто смотрел на улыбку Евы и понимал, что совершает ошибку подпуская её слишком близко. Она хрупкая и такое количество боли, которое он может принести ей, девушка может не выдержать. Но парень был эгоистом, а значит, не мог отпустить её, когда было нужно. С одной стороны — было слово «надо», с другой — слово «хочу». И почему-то всегда на его собственных весах побеждал второй вариант. Скорпиус мог пожертвовать собой, своими желаниями, но в данный момент такое не удавалось провернуть. Словно что-то мешало. Ему лишь хотелось смотреть в зелёные хвойные глаза Евы и наслаждаться минутами, которые они проводили вместе. — Ты не сильно пострадал? — девушка тряхнула головой, разрывая между ними зрительный контакт. — Я даже не подумала спросить о твоём ранении раньше. — Нет, просто потерял много крови, мадам Помфри говорит, что уже завтра я начну бегать, — он усмехнулся, наблюдая небольшие переливы в глазах Евы. Она рада, что с ним всё хорошо. Приятно было знать, что о тебе есть кому переживать.