***
Гермиона очень хотела пить. В горле было так мерзко и сухо, что именно такие противные ощущения и разбудили её. Она повернулась на другой бок, испытывая чувство дежавю, когда уткнулась носом в чью-то грудь. С трудом разлепив веки, девушка увидела спящего Малфоя и всё вспомнила. И собственный побег от него в метель. И ванну с кипятком. И свой бред, когда она всерьёз посчитала, что они муж и жена. Сейчас она чувствовала себя значительно лучше, но слабость и ломота во всём организме, казалось, стали только сильнее. — Боже… — девушка приложила пальцы к вискам, растирая их, чтобы справиться с головной болью. Её не было, когда она только проснулась, но стоило немного повертеться, как эта тварь со всей силы ударила по нервам. — Грейнджер? — Драко открыл один глаз, замечая, что она проснулась. Он взмахнул палочкой, которая всё это время лежала у него под боком на всякий случай, и комнату озарил мягкий свет ночника. — Тебе лучше? — Угу, — Гермиона закрыла глаза, потому что больно было даже моргать. — Голова? Подожди… Помфри говорила… Вот, держи, это обезболивающее, — он протянул ей пузырёк с зельем, и гриффиндорка за секунду опустошила его. Через несколько минут боль ушла, оставляя после себя ещё большую слабость. Гермиона посмотрела на слишком взволнованного Драко. Она попыталась улыбнуться, чтобы успокоить его, и, кажется, это немного получилось. Малфой ухмыльнулся, подпирая голову рукой и смотря на неё сверху вниз: — Уже узнаёшь меня? — Ну вот зачем, — девушка простонала, испытывая необъяснимое веселье вперемешку с чувством стыда. — Я же была не в себе. — Это точно, — засмеялся слизеринец. — Ты говорила, что должна организовать бал, помочь с домашними заданиями Поттеру и Уизли, подумала, что мы женаты. — Ты не мог не упоминать последнее, да? — утвердительно сказала Гермиона, даже не нуждаясь в ответе. — Разумеется, — Драко заметил, как она слегка покраснела, а на её лице — весьма бледном — сейчас всё было видно гораздо сильнее. Он прокашлялся, неуверенный, что это хорошая идея, обсуждать некоторые важные вопросы в данный момент. — Только попробуй ещё раз выкинуть такое, Грейнджер, я тебя придушу. — Что такое? — Гермиона нахмурилась, не совсем понимая смысл его слов. — Ты меня прекрасно поняла, — фыркнул Малфой, смотря в потолок. — Выскакивать на мороз, не слышать, как я прошу тебя остановиться, а потом едва не умирать у меня на руках. Надеюсь, теперь понятно, о чём я, — более жёстко и уязвимо сказал он, чувствуя, что его голос полностью выдал все его переживания и страхи. — Вообще-то это ты виноват, — повысила тон Грейнджер настолько, насколько смогла. Она была в шоке от того, что Драко натворил дел, а теперь перекидывает ответственность на неё. — И в чём же? — теперь в голосе была только злость. — Это ты начал докапываться до мистера Нивена. Тебя никто не просил ему хамить и говорить гадости. Почему ты завёлся на пустом месте? — Потому что захотел, — рыкнул Малфой, смотря на неё бешеным взглядом. — Потому что он разговаривал с тобой как с малолеткой… — Господи, не приплетай сюда меня, просто признай, что повёл себя как последняя задница! — воскликнула Гермиона, сразу начиная кашлять от такой нагрузки на голосовые связки. — И нормально он со мной разговаривал, у тебя просто галлюцинации, — уже гораздо тише добавила она. — Видимо, каждый из нас останется при своём мнении, — с чистым сарказмом проговорил Драко, падая на спину и не сводя взгляда с потолка, словно на нём была написана самая интересная книга на свете. — Видимо, — она сложила руки на груди, тоже смотря на паршивый потолок, скорее больше показывая своё упрямство, чем желая признать свою неправоту. Подобная тишина действовала на нервы. Гермиона не хотела с ним ссориться, но, когда он начал обвинять её в том, что она выбежала на улицу в лютый мороз без верхней одежды, девушка не смогла сдержать свой характер. Она не привыкла, чтобы её отчитывали как маленькую девочку. Но от Малфоя такая забота была приятна, и это была ещё одна причина, почему она начала докапываться к словам. Грейнджер просто испугалась, что сейчас вся спесь слетит с неё и ничего не останется. Рядом с Драко она становилась другим человеком —по собственным ощущениям — и ей не хотелось проверять, как сильно можно пострадать, когда ты испытываешь такие сильные чувства к не самому приятному человеку. Он говорил, что мистер Нивен общался с ней как-то не так, но Гермиона ничего подобного не заметила. Возможно, нотка превосходства и присутствовала в тоне министерского чиновника, но она была слишком занята попыткой вести себя нормально и не показывать Малфою, как сильно её волнует его нахождение рядом с ней. — Почему ты убежала тогда? — настолько тихо спросил парень, что Грейнджер сначала подумала, будто ей показалось. Она задумчиво нахмурилась, стараясь понять, что он имеет в виду, но ничего не вышло, и девушка решила уточнить: — Когда? — Когда я притронулся к тебе за столом, — отрешённо ответил Драко, будто находился не здесь или просто закрылся, чтобы не испытывать боль от её слов. Её брови удивлённо подскочили вверх, а рот слегка приоткрылся. Гермиона никогда бы не догадалась, что Малфой станет переживать из-за подобного. Но, внимательно приглядевшись к его лицу, она осознала, насколько важно ему было услышать честный ответ. Закусив губу в нерешительности, гриффиндорка приняла мужественное решение наконец-то поставить точку в их недомолвках и поговорить откровенно. Она дрожала, вот только теперь не от холода. Сжав руки в кулаки, Гермиона вздохнула, давая себе последнюю секунду на сборы. — Я… это было неожиданно, и я испугалась. Не тебя, — поспешно добавила она, чтобы он не подумал другое, — а своих чувств. Просто, когда мы с тобой наедине, да и когда нет, я плохо себя контролирую. Я… ты мне очень нравишься, — более безопасное признание, и, возможно, удар будет не таким сильным. — Поэтому я и веду себя так странно. Судорожный смешок вырвался изо рта, и она засмеялась, чувствуя себя сумасшедшей. Грейнджер прижала руку к груди, ощущая, как сердце рвётся наружу. Ещё удар — и оно вылетит из неё. — Я не думала, что мы с тобой… что у нас что-то может быть. Но появление Скорпиуса всё изменило. Настолько, что иногда я даже себя не узнаю. Ты не обязан что-то говорить мне, я просто хотела, чтобы ты понял… — гриффиндорка махнула рукой в воздухе, чтобы как-то выразить в словах то, что имела в виду. — В общем, расслабься. Драко молчал и смотрел в потолок. Его дыхание было ровным, будто он спал. Но это было не так. Гермиона подумала, что, наверное, ей стоит уйти. Только вот как, если она едва способна поднять руку, не говоря уже о том, что передвигать ногами. Грейнджер боялась услышать от Малфоя, что все те ужимки ничего для него не значили, потому что для неё они значили много. Пожалуй, даже чересчур много. Как себя вести, если он ничего так и не скажет? Она не представляла. Лучше бы молчала. Дура! — Знаешь, Грейнджер, я иногда поражаюсь твоей недальновидности, — спокойно произнёс Драко, резко поворачиваясь набок и впиваясь в её глаза резким и холодным взглядом. — Как это? — тупо переспросила девушка, кажется, совсем лишившись из-за своих походов по снегу способности нормально и внятно разговаривать. — Ты правда думаешь, что я стал бы возиться с какой-то левой дурой, которая слишком эмоциональна, чтобы захватить верхнюю одежду, выбегая на мороз? Меня именно это и удивляет. Если ты не в курсе, то я очень тщательно подбираю свой круг общения. — Сказал человек, у которого в друзьях были Крэбб и Гойл, — пробурчала Гермиона недовольно. — Именно, и я это к тому, что за какой-то другой идиоткой, которая мне безразлична, я бы в жизни не стал бегать, — раздражённо продолжил Малфой. — Хватит меня уже оскорблять, — насупилась она, пытаясь ударить его по плечу. Но попытка провалилась, потому что рука просто легла на тёплую кожу без сил сделать что-либо ещё. — Это не оскорбление — это факт, — отрезал парень, резко притягивая её к себе за талию, от чего Гермиона задохнулась, потому что запах Драко проник в носоглотку, и она окончательно потерялась связь с реальностью. Кедровый орех. Мятная паста. Нотка яблока и виски. Так странно, но так вкусно. — Что ты делаешь? — шёпотом спросила девушка, не успевая себя сдержать, и провела кончиком носа по его шее. — То, что нужно. Я устал бегать, от этого всё равно никакого толку, — Драко положил руку на её щёку, отмечая, что у гриффиндорки слишком хмельной взгляд. — Кажется, тебе снова становится хуже. — Нет, со мной всё хорошо, — почти панически сказала Грейнджер, боясь, что он просто отпустит её и все его слова превратятся в сказочный сон. — Не уходи… — Я и не собирался, если ты забыла, мы в моей комнате, — он улыбался, и Гермиона всё больше чувствовала какое-то безумное желание закрыть глаза. — Да? А я и не заметила, — ей было всё равно, где они. Было так хорошо, потому что её держали руки Малфоя. — Поцелуй меня. Честное слово, не будь она в таком состоянии, никогда бы не осмелилась произнести подобные слова вслух. Но дело сделано — ничего не изменить. Гермиона даже не ощутила злости, страха или какой-либо другой эмоции, она просто хотела, чтобы он поцеловал её. — Грейнджер, ты не в себе, — утешительные нотки в его голосе ничуть не смутили её, как раз наоборот. — Лучше я сделаю это, когда ты полностью поправишься. — Я хочу сейчас. Потом мне, может быть, будет уже не нужно. Драко усмехнулся, чувствуя своим телом, как повышается температура гриффиндорки. Он видел, что её глаза хотят закрыться, но она упрямо не давала себе уснуть. Парень провёл рукой по её щеке, наблюдая, как Гермиона тянется за ней и пытается прижаться ближе к нему. — Тебе нужно поспать. — Я не хочу спать, — Грейнджер резко распахнула веки, не давая им закрыться. — Хорошо, а если я тебя поцелую, ты уснёшь? — у Драко было чувство, что он разговаривает с маленьким ребёнком, который не слушается родителей. Но в этом было что-то… домашнее и уютное. Он никогда не ухаживал за девушками, когда они болели. По сути, у него не было девушки, кроме Пэнси, но там всё сложно. Тот период между ними нельзя назвать отношениями. Поэтому, наверное, такие чувства и захватили его сполна, как цунами: быстро и неожиданно. — Да, — Гермиона качнула головой, и губы Малфоя прижались к её рту. Простонав сквозь поцелуй, она обхватила его голову руками, а на его бедро закинула свою ногу, чувствуя, как тепло слизеринца обволакивает её со всех сторон. Драко положил руку на щеку девушки, останавливая и коротко целуя её в нос. — Ты обещала, — он помог лечь Грейнджер более удобно на подушку, но она упрямо положила голову ему на грудь и полностью оплела конечностями, словно он сам был подушкой. — Так лучше, — оправдалась она и моментально уснула.***
Малфой моргнул и попытался изгнать из головы образ, как он нажирается в мясо, а потом видит разочарованный взгляд Грейнджер. Поэтому он поднял глаза и уверенно сказал: — Нет, Блейз, я не хочу. Забини хмыкнул, словно не поверил ему ни на грамм. — Драко, ты и в прошлый раз так говорил, завязывай. — Я абсолютно серьёзно, — жёстко отрезал блондин, переворачивая стакан, чтобы Блейз ничего не налил в него. — Пф, как хочешь, — мулат откинулся на диван и с наслаждением стал потягивать огневиски. — Знаешь, с тех пор, как тебя назначили старостой, ты стал невыносимым занудой. — Тебе кажется, — Драко закинул голень на колено, замечая, как первогодки в углу тихо шепчутся, иногда поглядывая на него. Блестяще. — Или, может, это всё влияние Грейнджер, — усмехнулся Забини. — Возможно, ей удалось приручить тебя. — Что ты несёшь? — резко спросил Малфой, хмурясь. — Только то, о чём говорит вся школа. Что ты оприходывал Золотую девочку, — прорычал друг, отставляя стакан на журнальный столик. — Я думал, ты расскажешь мне, когда у тебя появятся отношения, а получается, ты теперь водишь дружбу с Поттером. Какого хера, Малфой?! Я больше не стою того, чтобы ты делился со мной проблемами? У тебя есть друзья лучше меня? — Блять, Забини, ты говоришь бред, — простонал Драко, сжимая пальцами переносицу. — Это… долгая история. — Так посвяти меня, — раскинул руками мулат, выглядя обиженным и злым. — Я… не могу, — и он действительно не мог, и дело тут было не в доверии, а в обычной безопасности. Драко помнил слова Скорпиуса о смерти друга. Возможно, это была не самая удачная попытка его защитить, но чем чёрт не шутит. Парень не хотел, чтобы у Люциуса был лишний рычаг давления. Пускай лучше Блейз ненавидит его, но зато будет жив. Малфой понимал, что сейчас происходит определённый момент, в ходе которого решится, станут ли они общаться с Забини дальше или нет. И зная вспыльчивый нрав итальянца, Драко подозревал, что вряд ли. — Почему ты не можешь? — голос мулата всё больше набирал обороты. Первогодки, которые тихо о чём-то разговаривали, стали с испугом и интересом смотреть на них. — Откуда у тебя от меня тайны? Раньше ты всегда делился со мной всем! Даже про м… — он почти крикнул это слово, но, одумавшись, добавил шёпотом: — Даже про метку ты рассказал мне.У меня вопрос: какого хера я тебе больше не нужен? Исчерпал свою полезность? Или с меня нечего взять? — Что за истерики, Забини? Если я сказал, что не могу тебе рассказать, значит не могу, — огрызнулся Малфой, думая, что получилось слишком грубо. Он решил хоть немного сгладить ситуацию. — Это связано с Министерством. Если я скажу тебе хоть слово, меня отправят в Азкабан. — Чего? — брови Блейза так комично подскочили вверх, что блондин, не сдержавшись, прыснул. — Ты меня разводишь. — Нахер мне это надо? — Драко развёл руки в стороны, закидывая их на спинку дивана. — Я серьёзно, и поверь, лучше не встревать в подобное дерьмо, иначе потом не отмоешься. — Так, стоп, — Блейз поднял палец, пытаясь переварить услышанное. — То есть поэтому ты начал ходить за ручку с Поттером? — Если я люблю поэкспериментировать в постели, это ещё не значит, что до такой степени, придурок. Я продукт натурального производства, — отшутился Драко, замечая небольшую ухмылку на лице друга, которую он попытался скрыть. — Ты идиот, Малфой, но смысл моего вопроса ты понял. — Да, и только поэтому не волнуйся, ты моя единственная шлюшка, Блейзи, тебя никто не заменит, — Драко буквально ощутил, как со спины с грохотом упал булыжник, мешающий ему нормально передвигаться. Настолько стало легче, когда он хоть немного посветил мулата во все детали. — Ну, с этим утверждением можно поспорить, — с заговорщической улыбкой произнёс Забини, и блондин моментально всё понял. — О нет. — О да. — Я не собираюсь говорить на эту тему, — прошипел Драко, и ему показалось, что его лицо начало пылать, потому что температура подскочила вверх. — С чего это? — максимально удивлённое выражение лицо и плутоватая улыбка на губах. — Может, потому что есть, что рассказать, а? — Мы не вместе, если тебя интересует, — пробурчал Драко, гипнотизируя взглядом бутылку огневиски. После вопроса друга адски захотелось выпить, но нельзя. Нельзя, Малфой, нельзя. — Вообще-то, — загадочно протянул Блейз, становясь более хитрым в данную минуту, чем обычно, — я спрашивал, правда ли то, что вы трахаетесь. Об отношениях речи не было. — Твою мать… — он закрыл глаза, понимая, что прокололся на такой мелочи. С Нарциссой было то же самое. — Колись, Драко, я же не отстану, — Забини хмыкнул с каким-то тайным смыслом, словно уже всё понял и без него. Парень вспомнил своё поведение два дня назад, когда Грейнджер ещё отходила от своей идиотской прогулки. Она перебралась в свою комнату, но Малфой почти на постоянной основе приглядывал за ней. Больше не было разговоров, просьб поцеловать её. Они просто не сговариваясь забыли о всех событиях, которые, кажется, поставили точку в их бесконечных метаниях. Но нет. Драко не знал, чья это была инициатива — перестать разговаривать и поднимать тему их отношений, но факт оставался фактом: Грейнджер просто болела-умирала в своей комнате и не просила его подойти, обнять. А он вообще-то хотел. И очень сильно. Но они как обычно всё просрали. Классика. Возможно, она ждала от него какого-то шага или интимного разговора, намёки на который у них был. Драко, чёрт возьми, не знал. И предпочёл самый лёгкий вариант — бегать от девчонки. Он всегда срабатывает безотказно. Но у него были подозрения, что не только его мудрая голова решила поступить подобным образом. Малфой догадывался, что и Гермиона боялась-стеснялась-не хотела смотреть ему в глаза, вот и не попадалась на них с боевой решимостью. — Ты так и будешь молчать? — спросил Забини после нескольких минут тишины со стороны Драко. — А что ты хочешь услышать? — ответил он вопросом на вопрос, лишь бы выиграть хоть немного времени. Блейз закатил глаза, красноречиво смотря на него: — Давай без твоих увёрток. Почему я вообще выуживаю из тебя информацию? Обычно ты то ещё трепло в отношении девчонок. — Да… — Погоди, — перебил его Забини, и в его тёмных глазах парень заметил знакомый блеск догадки. — Грейнджер — не они, я правильно понимаю? Она стала той самой, что растопила твоё сердце? Сказала прийти к ноге, и ты безоговорочно сделал это? — Пошёл ты, — ощущая полный провал, Малфой сложил руки на груди, словно пытаясь защититься. — Значит, я прав, — довольно сказал мулат, наливая себе виски. — За это надо выпить. Ты точно не будешь? А может?.. От одного стакана ничего не будет. Только горло промочить. Никто даже не узнает. Карие глаза, которые смотрели с такой тоской и разочарованием. Ужасный взгляд. Способный вогнать нож в сердце. Драко никогда не хотел видеть его. Он порабощает хуже поводка на шее. Один глоток… Нет! — Нет, Блейз, я правда не хочу, — спокойно произнёс Малфой, наблюдая, как Забини хмыкает и опустошает стакан. Он смог. Один раз. С трудом. Но смог. Он смог отказаться. Перебороть жгучее желание выпить. Он смог.***
Скорпиус медленно шагал по дороге, усыпанной снегом, в сторону Хогсмида. Он никак не мог отойти от темноты Мэнора и постоянно щурился и моргал, чтобы глаза лучше привыкли к слепящему солнечному свету, отражающемуся от белизны вокруг. Нарцисса теперь была в безопасности. Она перебралась в пригородный особняк, в котором на данный момент круглосуточно дежурили авроры, подчиняющиеся Гарри. Парень доверял ему и очень сомневался, что Поттер не оправдает надежд, возложенных на него. Малфой с облегчением вздохнул, когда миновал большую часть расстояния и приблизился к воротам Хогвартса. Ему уже немного надоело постоянно ходить из деревни в школу, но снимать антиаппарационный щит только из-за его прихоти, разумеется, никто не станет. — Скорпиус! Парень обернулся, наблюдая, как Гермиона быстро приближается к нему. Он очень соскучился по ней, но из Мэнора больше нельзя было отправлять почту, чтобы не дать какой-либо возможности Люциусу связаться с Нарциссой, если он захочет. И поэтому его общение с матерью было прервано. — Привет, — она обняла его, и сразу стало легче. Объятия Гермионы Грейнджер всегда способны исцелить тебя за минуту, он уже давно это усвоил. — Как ты? Как Нарцисса? Драко… — она осеклась, немного смущаясь собственной заминки. — Малфой говорил, что ты оставался с ней, чтобы приглядывать? — Да, мы с Кингсли решили, что пока она находилась в Мэноре, это было более разумно, нежели приставлять авроров. Они слишком заметны. Но сейчас она в другом безопасном месте, — Скорпиус улыбнулся матери, обнимая её за плечо. — Я слышал, ты умудрилась сильно простыть? — он красноречиво взглянул на девушку, показывая, что знает всю правду. Гриффиндорка закатила глаза: — Я даже не буду спрашивать от кого ты всё узнал, — её голос был настолько недовольным, что парень прыснул. — Но да. Я только вчера смогла встать с постели. — И ты уже на ногах? — Я и так пропустила много уроков, — возмущённо сказала Гермиона, широко распахивая глаза. — Мне нужно нагонять, и ещё этот дурацкий бал… — А Драко тебе разве не помогает? — он нахмурился, понимая, что убьёт слизняка, если ему пришла в голову мысль скинуть все обязанности старосты на маму. — Помогает, — протянула она достаточно загадочно, начиная теребить кончик косы. — Мы просто мало общаемся, ничего серьёзного, не волнуйся. Но… да я и одна справлюсь. — После того, как ты едва не заработала себе воспаление лёгких или ещё что похуже, тебе просто необходима помощь. Ты не железная и не всемогущая, прекрати отвергать его попытки помочь, если они есть, разумеется, и начните вести себя уже наконец как взрослые люди. Скорпиус вообще не мог понять, какого чёрта они бегают друг от друга, как дети. Он, конечно, знал, что они упёртые и гордые до безобразия, но почему просто нельзя один раз уступить, чтобы стать счастливыми? Наверное, ему просто не дано познать всю степень подобного идиотизма или мазохизма — тут как посмотреть. — Ты прав, — со вздохом произнесла Грейнджер. — Ты абсолютно прав, но у нас… всё сложно. У нас не может быть просто. Нам тяжело приходить к чему-то… ах, я не знаю, — она зарылась руками в собранные волосы. — Тебе проще, потому что ты видел других нас. Такими, какими мы уже стали до твоего рождения, но сейчас мы лишь идём к тем нам, которые тебя так восхищали. — Возможно, — кивнул парень. — Но поговорить вам всё же стоит. А то уже надоело наблюдать за вашими играми в кошку-собаку. — Ты такой же, как он, — пробурчала девушка, складывая руки на груди. — Вечно пытаешься пошутить пошлее и глупее, чем требует от тебя проблема. — Ну, мы вроде родственники, — насмешливо проговорил Скорпиус. — А ты на обед? — Да, пойдёшь со мной? — Гермиона указала большим пальцем за спину в направлении Большого зала. — Нет, мне нужно заскочить кое-куда, — загадочно сказал Малфой, зная, к кому именно зайдёт поговорить. — Ну ладно, тогда увидимся? — Грейнджер улыбнулась, и он не сдержался и снова обнял её. Она засмеялась, отвечая на его жест, а после направилась в сторону Большого зала. Скорпиус гадал, где может быть его многострадальный отец, и решил проверить сначала башню старост, а дальше как пойдёт. Он не представлял, что скажет ему. У него не было плана или хотя бы наброска, но почему-то какое-то шестое чувство подсказывало парню поговорить с отцом прямо сейчас. Скорпиус думал обо всём, что происходит. О Нарциссе, которая, кажется, окончательно смирилась с выбором сына. О родителях, которые ведут себя как дети. О Еве, с которой он не виделся неделю. И приходил к неутешительному выводу, что его голова в скором времени может взорваться от такого количества мыслей в ней. Он остановился возле портрета, ведущего в башню, и до него только сейчас дошло, что нужно было спросить пароль у Гермионы. Скорпиус застонал от досады, проклиная свою забывчивость, которая проявлялась в самых неподходящих моментах. — Юноша, Вы скажете мне пароль или нет? — высокомерно спросила дама на полотне, оглядывая его с ног до головы. — Вы не староста. Я приняла Вас за мистера Малфоя. — Мы родственники, — хмыкнул парень. — А Вы не подскажете, он сейчас там или, может, выходил куда-то? — Мистера Малфоя с утра не было в башне. Он ушёл ещё рано утром. — Спасибо, — крикнул Скорпиус, направляясь в другое место, где мог быть отец. Астрономическая башня. А вернее крыша школы, которую он оборудовал, чтобы прятаться там ото всех. Драко сам рассказал ему об этом месте, когда у Скорпиуса начался пубертатный период. Причина вполне ясна. Парень вспомнил, как они с отцом обсуждали его проблемы в отношении девчонок. Настоящих проблем, разумеется, не было, но его советы всегда являлись чем-то настолько отцовским, что Скорпиус иногда придумывал себе невыполнимую задачу, чтобы поговорить с ним лишнюю минуту. Потому что со своей аврорской деятельностью Драко мог пропадать на целые сутки. Мама постоянно говорила, что большая часть её седых волос именно из-за Малфоя. Приблизившись к башне, блондин быстро поднялся по извилистой лестнице и свернул налево, замечая знакомую дверь, которую трудно было отыскать, если не знать про неё. Он толкнул её и оказался на чердаке, откуда открывался потрясающий вид. Драко обернулся, и его глаза удивлённо расширились. — Что ты тут делаешь? — его голос был непривычным из-за хрипоты. — Ищу тебя, — ухмыльнулся парень, присаживаясь рядом с ним и начиная со знакомым интересом наблюдать за небом. — Забавно, столько всего поменялось, но небо и звёзды всегда остаются прежними. — Как ты нашёл меня? — Драко вскинул брови вверх, кажется, всё ещё находясь под впечатлением от того, что его тайное логово нашли. — Ну, ты показал мне это место, — протянул Скорпиус, убирая ботинок в сторону, чтобы маленький паук прополз мимо. — Так что я вроде доверенного лица. — Прекрасно, хочешь сказать, что даже здесь я не смогу от тебя избавиться? — трагично спросил Малфой, всем видом демонстрируя страдания. — Да, так и есть, — прыснул Скорпиус, и между ними на какое-то время повисла тишина. Приятная. Спокойная. Возможно, понимающая. Скорпиус вспоминал многие моменты в своей жизни и довольно часто. Подобное всегда происходило непроизвольно, может быть, потому что та реальность была наполнена красками и счастливыми впечатлениями. А тут… было только одиночество. Как бы он ни старался, ту боль, что так долго мучила его, не отключить. У неё нет переключателя. Но парень всё пытался и пытался забыться. Старался стать тем, кем не является — этим весёлым идиотом, который всё время улыбается и вообще не испытывает никаких забот. На самом деле, он хотел таким быть. Таким людям проще, у них голова не забита бесконечным количеством мыслей, у них не возникает сомнений или переживаний из-за какой-нибудь ерунды. Они счастливчики, потому что думают меньше. А Скорпиус думал много и всегда. Это непрекращающаяся воронка. Стиральная машинка, которая всё время крутится и крутится. В неё закидывают грязные вещи, порошок, кондиционер, и она всё крутится и крутится. Крутиться и крутиться. И никто не спрашивает, а какого ей. Устала ли она. Нет, потому что её работа — крутиться. Она была создана для стирки. Вот и голова Скорпиуса была создана, чтобы думать, анализировать, чувствовать сомнения или неуверенность касательно какого-либо своего поступка, но… Он так устал ощущать столько всего одновременно. Ты просто не успеваешь восполнить свои ресурсы, энергию. У тебя их моментально забирает проходящий мимо придурок, который болтнул глупость и посеял в твоей голове мысль, которая развивается и растёт, как поганка. Белая мерзкая поганка, которую никто не любит, потому что она ядовитая. А ядовитые продукты, вещи, люди всегда приносят только страдания и боль. Нет исключений в этом правиле, как и в большинстве. — Ты виделся с Грейнджер? — неуверенно, с примесью чего-то похожего на робость поинтересовался Драко, делая вид, что его вообще не интересует ответ. Он безразлично вглядывался в зимнее небо, заваленное облаками. — Виделся, — хитро произнёс Скорпиус, поглядывая на него краем глаза. — С ней всё хорошо, только вот ей помочь некому. Она с этим проклятым балом даже не смогла поболеть по-человечески, а ты сидишь здесь и прячешься от неё. — Я прячусь не от неё, — отрезал Малфой, не замечая, как попал в такую простую ловушку. — Значит, всё-таки прячешься, — утвердительно сказал парень, победно улыбаясь. — И я готов поставить всё своё… погоди, вернее, твоё хранилище в Гринготтс. — Вот именно: оно моё, поэтому твои ставки не принимаются, — фыркнул слизеринец, беря в руку камушек, валяющийся на полу. — Но? — Но да, я прячусь от неё, доволен? — уязвимо процедил Драко, в поражении опуская голову. — У нас… всё сложно. — То же самое мне сказала Гермиона, — он усмехнулся, понимая, что воистину «муж и жена — одна сатана». Они ещё не женаты и даже не вместе, но между ними уже образовалась синхронизация, которая проявлялась в таких вот моментах. — Ты что, говорил с ней о… — Малфой никак не мог подобрать слово, и его лицо стало чересчур смешным, из-за чего Скорпиус решил спасти отца. — О тебе и вас, — парень заглянул ему в глаза, пытаясь передать таким образом все свои мысли касательно их детского поведения. — Да, — ударил по ногам Драко, сдаваясь. Его плечи немного ссутулились, что, как правило, говорило о его подавленном состоянии. — Когда вы уже прекратите прятаться друг от друга? Когда перестанете вести себя как дети? Когда наконец сможете найти смелость признать, что вы влюблены и так далее? Когда ты просто закинешь её на плечо и унесёшь в спальню, чтобы больше не отпускать? — Грейнджер больно не унесёшь, она по дороге мне ухо откусит или глаз выбьет, — пробормотал слизеринец, смотря в одну точку. — Да какая разница? — негодующе всплеснул руками Скорпиус. — Она твоя жена… Ладно, пока ещё не жена, но в будущем точно. Так почему нельзя сократить период принятия и схождения? — Потому что это мы, — просто сказал Драко. — Потому что она Гермиона Грейнджер, а я Драко Малфой, и не может всё быть у нас просто. Такое попросту невозможно ни в одной реальности. Ни в одной. Мы постоянно ищем какие-то… трудности, чтобы не признавать очевидного. У нас не получится по-другому. Как не пытайся. Поэтому у меня, у неё такой сложный и длинный период принятия. Потому что нельзя перекроить свои мысли, свою жизнь, своё прошлое, своё мировоззрение быстро. Тебе это любой адекватный человек скажет. — Всё равно вы неадекватные люди. Иначе бы вы просто не смогли так долго и счастливо жить вместе. — Тебе нужно понять, что мы — не они, — проговорил серьёзно Малфой, смотря ему в глаза. Озвученная фраза была практически идентичной той, что сказала Гермиона. Сиамские близнецы, блин. Скорпиус недовольно вздохнул, понимая, что конкретно влип с этими двумя. Он знал, что легко не будет, но не до такой же степени?! Парень уже был готов начать биться головой о стену, лишь бы их постоянные догонялки прекратились, потому что нормальному человеку вынести подобное невозможно. — Ты когда-нибудь жалел, что я твой отец? — отрешённо спросил Драко, повергнув парня в шок. — Что?! — он моргнул, пытаясь осознать, что этот вопрос не почудился ему. Ведь, учитывая все предыдущие события, такой вариант был вполне возможен. — Я знаю, что я совсем не тот, кто вырастил и воспитал тебя, но... — он замялся, подбирая слова, — но тебе бы когда-нибудь хотелось родиться в другой семье? Или ты ненавидел меня за то, что я твой отец? Грейнджер как-то вскользь говорила, что в школе тебе пришлось несладко из-за меня. Вид у Малфоя был такой, словно от ответа Скорпиуса зависела его жизнь. Он конечно же притворялся, что на самом деле ему плевать, но поджатые губы, взгляд, обращённый в стену, сжатые кулаки — все эти телодвижения говорили об обратном. — Нет, никогда, — уверенность в его голосе заставила слизеринца посмотреть на парня с каким-то детским любопытством. — Почему? — шесть букв и огромный смысл. — Ты был моим кумиром и остался им по сей день, даже несмотря на твоё поведение в этом времени. Я не хотел другой семьи, других родителей по одной простой причине — вы лучшие родители, каких я могу представить. Конечно, изъяны можно найти в каждом человеке и в каждом воспитании, но… Я честно не знаю, зачем мне искать в вас недостатки. Те, что не бросаются в глаза, по крайней мере, — они одновременно прыснули и мимолётно переглянулись. — Так что… я не жалею, что ты мой отец. Драко глубоко вздохнул и отвёл взгляд в пол, в котором Скорпиус успел увидеть радость, счастье и небольшую горечь. — А насчёт школы… Что ж, я думаю, у большинства детей могут не заладиться первые два года. Когда я только поступил в Хогвартс, то, разумеется, моё появление произвело фурор. Хотя все знали и о моём рождении, и о том, кто мои родители. Но это не помешало раздуть сплетню, которая была настолько бредовой, что даже смешно. Чего обо мне только не говорили. О вас с мамой, — Скорпиус дёрнул плечом, словно хотел избавиться от неприятных воспоминаний. — Меня это задевало, потому что там не было правды. Ни капли. И просто однажды я не выдержал и подрался сначала с одним задирой, а потом и с другим. Вас вызвали в школу, и ты похвалил меня, что официально дало мне право решать проблемы не только словами, но и кулаками. — Грейнджер, естественно, была в ярости? — утвердительно спросил Малфой, хмыкая. — Естественно, — протянул Скорпиус. — Вообще, ты мне всегда говорил, что тебе нравится её злить, но пока она не замахнулась или не взяла в руки палочку. У неё рука тяжёлая, как я понял по твоим словам. — Это точно, — недовольно сморщился Драко, потирая свой нос, который был согласен с данным фактом. — Тебе не стоит недооценивать себя, — парень повернулся и внимательно взглянул на слизеринца, замершего после его слов. — Ты способен на многое. Но что-то не даёт тебе двигаться дальше. Может, отсутствие цели. Может, желание. А возможно, страх, что у тебя ничего не получится. Но я знаю, что получится, — шёпотом сказал Скорпиус. — Я знаю, и мама знает. Тебе нужно всего лишь дать возможность другим верить в тебя, а не отталкивать тех, кто хочет помочь. — Я не отталкиваю её, — неуверенно пробормотал Драко. — Отталкиваешь, — твёрдо произнёс парень. — И сам знаешь, что это так. Ты не можешь по-другому, потому что боишься, что у вас не срастётся. Или что ты облажаешься. Но поверь, она умеет слушать, слышать и понимать. Это основные причины, из-за которых ты женился на Гермионе. Она понимала тебя и помогала. Всегда верила в тебя, даже когда в третий раз тебя не захотели принимать в Аврорат. Она сама не сдалась и не позволила сделать это тебе. — Слушай, я понимаю, что Грейнджер и я… мы как похожи, так и различны. Просто... — Малфой замер с открытым ртом, не имя возможности правильно выразить свою мысль. — Чёрт. Я понимаю, что веду себя как придурок, и, наверное, логики в моих действиях нет, но у меня не получается по-другому. Я вроде бы хочу что-то изменить, но как только собираюсь это сделать… всё. Ничего. — Один шаг, — Скорпиус посмотрел ему в глаза, стараясь взглядом передать всё, что хотелось произнести. — Только один шаг иногда может всё изменить. Рискни. Большего от тебя я не требую. Я вижу, как вы мечетесь из угла в угол. Как вы бегаете друг от друга, хотя оба всё понимаете, и я… мне хочется треснуть вас чем-то тяжёлым по голове, чтобы мозги встали на место, — ворчливым тоном закончил он, и Драко коротко рассмеялся. — Ты прав, — выдохнул Малфой, проводя рукой по волосам. Скорпиус никогда не думал, что будет давать советы своему отцу в плане девушек. Точнее, одной конкретной девушки. Ему было смешно наблюдать за всеми их потугами изобразить безразличие. Это будто смотреть развлекательный фильм, в котором ты уже прекрасно знаешь концовку. Вроде ничего нового, но всё равно интересно. Парень бросил мимолётный взгляд на отца, и правый угол его губ дрогнул в улыбке. Он чувствовал себя наставником или тем же родителем, который пытается воспитывать нерадивого ребёнка. Эта мысль породила следующую, и на душе моментально проснулась грусть и тоска, вызывающее желание броситься им навстречу. Но он держался. Иногда Скорпиус думал о семье, особенно видя домашний уют семейного гнезда своих родителей, которые, прожив больше двадцати лет в браке, смогли сохранить чувство влюблённости друг в друга. Когда Кэсси ходила на свидания с какими-то придурками (придурками, потому что у неё ужасный вкус на парней, впрочем, как и у матери), парень задумывался, как бы вёл себя, если бы у него тоже была дочь, требующая внимания и большей защиты, нежели сын. Но всё эти мечты-мысли-радостные картинки так ими и остались. Он уже потерял одну семью. Потеря второй будет для него окончательным ударом. — Знаешь, никогда бы не подумал, что буду слушать советы своего сына касательно девушек, — усмехнулся Драко, и Скорпиус едва сдержал смех, потому что, кажется, они думали об одном и том же. — Жизнь непредсказуема, — нарочно весёлым тоном произнёс он. — Лучше и не скажешь, — Малфой взглянул на него и сплёл пальцы в замок, собираясь с силами, чтобы задать давно интересующий его вопрос. — Я помню, когда ты только появился, ты упоминал, что у тебя была сестра… Что с ней? Грудь резко сдавило, и воздух в лёгких закончился. Скорпиус знал, что прошло достаточно времени по всем законам и правилам принятия утраты, но знать и чувствовать — абсолютно разные вещи. Он закрыл глаза, воскрешая знакомый образ под веками. Мелкая зараза, которая вечно портила ему жизнь. А теперь она мертва, и все их детские шалости, попытки вывести его из себя, специальные спровоцированные ссоры — всё это перестало иметь значение. Если бы он мог, то позволил сестре творить, что угодно, говорить или делать, что бы она захотела, лишь бы была жива. Но мы всегда начинаем ценить только тогда, когда теряем. Наверное, он был плохим братом, хоть все ему говорили обратное, в том числе и сестра. Но Скорпиус не спас её, а значит, подвёл. Перед глазами пронеслась вспышка заклинания, летевшего в него, и он вспомнил, как приготовился умереть, потому что смертельно устал. Потому что столько бороться не каждый сможет, и Скорпиус оказался из этого числа. Цветная вспышка и каштановые волосы замирают под его резко распахнувшимися глазами. Кэсси замирает и падает на землю. Он помнил, что несколько минут смотрел на неё, пытаясь осознать, что произошло. И когда последняя деталь встала на место, парень упал на колени, завыв как раненый зверь. Она подставила себя под заклинание Люциуса, который хохотал, наблюдая за агонией внука. Скорпиус умолял, грозил не идти с ним в тот день. Словно чувствовал, ощущал на уровне молекул, и всё равно потерял её. Последнего члена своей семьи. Если кто и подвёл своего отца, то это только он. Не Драко, который в данном времени просто не мог понять, что делать со своей жизнью, а Скорпиус. Я её не спас. Вот, что с ней. Я всех подвёл и, кажется, сделал всё только хуже. — Она… мертва, — Скорпиус сглотнул, в горле была пустыня. — Её убил Люциус на моих глазах. Правда в том, что именно ты убил её. — Как это произошло? — поражённым шёпотом спросил Малфой, пребывая в полнейшем шоке. — Мы с ней остались одни, и когда вас не стало, единственной нашей целью стала месть. Мы каждый день отправлялись на поиски Люциуса. Иногда находили, но он быстро испарялся. Но в тот раз, — его голос сорвался, парень побледнел, ощущая холодок на спине от тех слов, что собирался произнести, — мы нашли его, и начался поединок. Разные заклинания летали абсолютно беспорядочно и одно из них попало в неё. — А Люциус? — Он смеялся, когда я оплакивал её, — Скорпиус жёстко усмехнулся. — Что самое забавное, к ней он относился значительно лучше, нежели ко мне. Драко посмотрел на небо, наблюдая, как медленно день сменяется ночью. Он хотел увидеть звёзды, но с подобной облачностью это вряд ли удастся. — Как её звали? — Кэсси или Кассиопея, — парень прыснул. — И она ненавидела своё полное имя. Её трясло, когда кто-то так произносил его. А я всегда этим пользовался, чтобы побесить её. — Мне кажется, она и нас слегка недолюбливала, — пробормотал слизеринец. — Имечко ещё то. Мне даже жаль, что мы с Грейнджер так поиздевались над ребёнком. — Можно подумать, у тебя или у меня имя лучше, — фыркнул Скорпиус. — Если кого и винить, то тех первых Блэков, кто придумал эту дурацкую традицию. — Я не обещаю её упразднить, — Драко легко толкнул его в плечо своим, и между ними словно натянулась струна. Длинная, неосязаемая, но прочная. Они наконец-то приняли друг друга. А струна держала их в этом состоянии. — Как я умер? Неожиданный вопрос заставил Скорпиуса растеряться. Он не знал, стоит ли рассказывать такое. Никому не будет приятно слушать о своей смерти. Но заглянув в лицо отца, парень увидел, что ему необходимо знать правду. — Когда Люциус убил маму, ты немного… стал сам не свой. Оно и понятно. Мы с Кэсси старались сильно к тебе не лезть, потому что ты был не в себе. И находя любую наводку на своего отца, ты бросался за ним, ни о чём не думая. В тот раз… я не успел тебя остановить, — Скорпиус замолчал, снова погружаясь в свои воспоминания. Они мучили его — Пожиратели — пока Люциус смотрел и повторял «ещё». Парень не позволил Кэсси отправиться с ним, и в одиночку наблюдал, как отец самостоятельно пытается справиться с десятком бывших Пожирателей и своим отцом. Для Скорпиуса всё происходило так медленно. Так долго. Он пробирался по развалинам, в которых временно прятался Люциус со своей шайкой, и старался найти место поближе к отцу, чтобы быстро его забрать с собой. Но не успел. Парень не слышал, о чём они говорили. Он видел только побелевшее от ярости и шока лицо деда, а потом зелёная вспышка ослепила его на несколько секунд. Он сразу понял, что произошло, и трансгрессировал в какой-то лес, чтобы переварить увиденное. Его расщепило, и кровь текла по левой руке, завивая пожухлую листву, пока он рыдал, оплакивая отца. Которого он тоже не смог спасти. — Ты считаешь виноватым себя? — Драко внимательно наблюдал за лицом сына, видя, как его эмоции быстро сменяли друг друга. Он разглядел то, что больше всего ему знакомо, потому что сам каждый день видел в зеркале такое же отражение — вина. Безмерная, глубокая вина, пожирающая мясо и кости. Она ничего не оставляет, никогда. Только вина бывает разной. У Малфоя она присутствует в жизни из-за страсти к алкоголю, из-за несбывшихся надежд родителей и своих собственных. А у Скорпиуса… за всё. В первую очередь потому, что его семья мертва, а он здесь, живой. — Я не думаю, что есть смысл отвечать на твой вопрос, — горько сказал парень, продолжая смотреть на небо, надеясь дождаться того мгновения, когда сможет наблюдать за ними без боли. Двое людей были среди этих звёзд. Названные в честь них. Двое родных, а это не мало.***
Ева выходила из кабинета трансфигурации, на ходу пытаясь запихнуть учебник в сумку, пока её подружка безостановочно что-то трещала ей на ухо. Скорпиус спокойно подошёл к девушке, не обращая внимание на любопытные взгляды посторонних. — Привет, — прошептал он, наклоняясь к ней со спины. Селвин подскочила, выронив книгу и сумку. Пергаменты, перья и многое другое оказалось на полу. Парень опустился на корточки, помогая ей собрать свои школьные принадлежности. — Привет, — тихо ответила она, не смотря на него. — Всё нормально? Ты какая-то… грустная, — Скорпиус взял её за руку, но она высвободила ладонь, продолжая собирать свои пожитки. — Ева, ты скоро? А, и ты здесь, — кажется, Аманда недовольно поджала губы, свысока смотря на него. — Я что-то пропустил? — он наклонился к Еве, но она упорно игнорировала его. — Что ты к ней пристал? — Аманда фыркнула на него, словно он был бродячим псом. — Иди и дальше обжимайся с Грейнджер, а Еву оставь в покое. — Аманда, перестань, — Селвин встала, закидывая сумку на плечо, пытаясь увести подругу. — Нет, не успокоюсь. Ты, главное, переживала, а он вернулся и словом не обмолвился. Вместо этого он сразу побежал под юбку к нашей старосте! — выкрикнула Аманда, и люди в коридоре всё больше стали перешёптываться. Скорпиус закатил глаза, нагло хватая Еву за локоть, не обращая внимание на вопли её подружки. Он толкнул дверь какого-то кабинета и отпустил девушку, резко впиваясь глазами в её лицо. Она опустила взгляд, начиная теребить в руках ремешок сумки. — И что это было? — парень не знал, злился он на неё или нет, но ему определённо не было приятно, что кто-то додумался говорить о его матери подобные вещи. Главное, чтобы этот бред придумала не Ева, потому что… Никто не имеет права оскорблять его семью, даже если она заслуживает порицания. Но Гермиону вообще никто не может трогать. Если бы на месте Аманды был парень, Скорпиус бы не заморачивался. Один правильно поставленный удар и до свидания. — Аманда увидела вчера, как ты обнимался с Гермионой Грейнджер и… — девушка пожала плечами, выглядя так, словно готова была расплакаться. — Я не думаю, что у вас что-то… но было очень неприятно, ведь ты с ней увиделся, а мне даже ни разу не написал за всю неделю. Скорпиус выдохнул и закрыл глаза. Облегчение, затопившее внутренности, принесло спокойствие и желание исправить свои косяки. Он сократил между ними расстояние, снимая с плеча Евы сумку, кладя руки на её талию и притягивая ближе к себе. — Всю ту неделю меня не было в Хогвартсе. У меня было задание, помнишь я тебе говорил? — она кивнула, всё ещё не смотря на него. — Ты права, я вчера вернулся и даже не подумал о тебе. О том, что ты могла переживать. Я хочу извиниться за это. Но Гермиона мой друг, у нас с ней ничего и никогда не может быть, клянусь. Просто за время моего прибывая здесь она мне здорово помогала, и мы смогли подружиться. — Она в курсе твоего задания и стажировки? — Ева наконец-то подняла на него глаза, заглядывая в самую душу. — Она знает лишь малую часть, точно так же, как и Малфой. Они старосты и должны мне помогать, когда дело касается школы. Скорпиусу стало так легко врать, что ложь уже самостоятельно вылетала из его рта, даже не получив разрешения мозга действовать. Его пугала эта новая привычка. Он в последнее время совсем заврался, причём желания что-то приукрасить или добавить несуществующих подробностей в прошлом никогда не испытывал. А сейчас… всё слишком изменилось. — Прости, что подумала о тебе так, — Ева почти плакала, когда говорила. Она всхлипнула, и Скорпиус не выдержал, прижав её к своей груди. Он никогда не мог вынести женские слёзы. У них это семейное. — Перестань, я всё понимаю, катастрофы не произошло, — девушка в его руках задрожала от смеха, и он ухмыльнулся, укладывая свою голову на её макушку. Парень даже подумать не мог, что так сильно привяжется к этой девчонке. К робкой, временами неуверенной, чуть-чуть нескладной, но настолько простой и тёплой, что голову закружит. Он не хотел её терять, но знал, что потеря неизбежна. Скорпиус осознавал, на что шёл, когда впервые сердце замерло от её улыбки, но Ева не знала, от того его поступок являлся ещё более низким, чем можно представить. Ещё один человек в списке, которого он не смог спасти от самого себя. Селвин перестала дрожать и подняла свои хвойные глаза, вглядываясь в его лицо. Она трогательно улыбнулась, и весь мир рухнул. — Давай договоримся, что если тебе придётся снова пропасть, то ты как-то сообщишь мне о том, что с тобой всё в порядке. У меня богатая фантазия, и я столько всего напридумывала… — она резко вздохнула, начиная тараторить так быстро, что концовку парень до конца не понял. — Эй, спокойно, — Скорпиус положил руки на плечи девушки, легонько сжимая. — Я постараюсь больше не пропадать. — Ладно, — протянула Ева, испытывая некоторую неловкость за свою чрезмерную эмоциональность. Она заправила прядь волос за ухо, надеясь хоть чем-то занять трясущиеся руки. — Знаешь, через неделю бал и… — Хочешь пригласить меня? — улыбка стала растягиваться на губах самостоятельно, пока в животе плясали бабочки. — Возможно, — с опаской сказала девушка, начиная краснеть. — В таком случае, я согласен. Хоть посмотрю, как нынче молодёжь веселится, — старческим тоном проговорил парень, видя, как она закатывает глаза. — Ты такой дурак, — буркнула Селвин, резко обнимая его за шею и прижимаясь к губам Малфоя. Он судорожно втянул воздух носом, подхватывая её за бёдра и сажая на парту. Встав между девичьих ног, Скорпиус поцеловал её за ухом, сжимая талию, медленно опуская руку вниз. Упругие ягодицы в его руках заставили застонать и продолжить прокладывать дорожку поцелуев вдоль шеи и щеки Евы. Ладони забрались под юбку, оглаживая ноги, пока губы отвечали на нежно-грубоватые поцелуи. Он сжал её бедро, прижимаясь пахом к нему, чтобы хоть немного ослабить узел напряжения внизу живота. Ева распахнула глаза, когда его ладонь забралась под её рубашку. Она замерла, и Скорпиус оторвался от её шеи, чтобы посмотреть, что случилось. — Всё… нормально? — голос охрип от возбуждения настолько, что он не узнал его. — Мне кажется, — она смущенно отвела взгляд от его лица, — нам не стоит этого делать. Блин. — Почему? — держи себя в руках. Держи себя в руках. — Просто кабинет и всё… впопыхах, — она обвела ладонью помещение, и парень только сейчас вспомнил, где они находились. — Ладно, — Скорпиус приложил всю свою силу воли, чтобы бы не сорваться. Его рука на бедре девушки стала дёргаться. — А ты не ... — Нет, я не девственница, — Ева поправила рубашку, чувствуя себя последней динамшицей. — Неудачные первые отношения. — Расскажешь? — он сглотнул, мечтая выпить литра четыре воды. — А тебе интересно? — с сомнением спросила девушка, кладя свою ладонь на его руку, обводя костяшки пальцем. Нет. — Да. Не то чтобы ему и правда было неинтересно, просто всё же не очень приятно слушать о прошлых отношениях твоей девушки, от которой у тебя «рота, подъём». Но Скорпиус видел, что для неё важно, чтобы он знал, поэтому наступил себе на горло. — На самом деле, всё довольно банально. Мы вместе учились, постоянно общались, а потом, когда поняли, что всё изменилось, начали встречаться. Два года отношений — и одна измена перечеркнула всё, — она поджала губы, стараясь сделать вид, что это больше её не волнует. Но такое навсегда оставляет боль. — Ты ещё что-то чувствуешь к нему? — почему-то Скорпиус даже не рассматривал подобный вариант. Ему казалось, что конкуренции здесь быть не может. Но вдруг у Евы ещё сохранились чувства к тому подонку, пока данный подонок с ума сходил от ревности к гипотетическому придурку. — Нет, — Селвин улыбнулась, кладя ладонь на его щеку, успокаивающе поглаживая. — Я вообще сомневаюсь, что любила его. Наверное, это была мимолётная влюблённость на фоне гормонов. Даже когда я узнала об его измене, мне было скорее не больно, а обидно. — А как ты узнала? — парень едва сдержал вздох облечения, потому что после слов Евы о бывшем внутри всё перевернулось, а сейчас встало на места. — Он сам мне рассказал. Я рада, что мы смогли расстаться на более дружеской ноте, чем можно предположить. Я не могу по-настоящему ненавидеть людей и не хочу начинать, — она пожала плечами, обнимая его за шею. — Он не вернулся в Хогвартс. Тебе не о чем переживать. И даже если бы он тут был, это ничего бы не изменило между нами. — Приятно слышать, — пробормотал Скорпиус, впиваясь в её губы.