***
Гарри улыбнулся, чувствуя девичьи губы на своей щеке, которые медленно спускались вниз по шее. — Доброе утро, — парень открыл глаза, беря Пэнси за руку, притягивая к себе. — Давно встала? — Нет, минут десять назад, — Паркинсон удобно расположилась у него на груди, водя пальцем по его немного заросшей челюсти. — Я вчера забыл побриться, — он положил руки ей на бёдра, мягко сжимая нежную кожу. — Не надо, мне и так нравится, — тихо сказала Пэнси, целуя его в губы. Она провела языком по его нижней губе, немного покусывая её. Гарри зашипел, когда девушка стала активнее тереться о низ его живота. — Солнце, у тебя игривое настроение? — Паркинсон не остановилась, разорвав поцелуй, продолжая целовать его шею, оставляя свои отметины. — Может быть, вчера ты слишком много времени провёл со своей бывшей подружкой, вот и я хочу отхватить себе последний кусочек, — пробормотала Пэнси с непонятной интонацией, и Поттер резко перевернул её на спину, нависая. Она фыркнула и высокомерно посмотрела ему в глаза. — Что? Думал, мне было приятно наблюдать, как ты мило беседовал с Уизлеттой. — Во-первых, её зовут Джинни, — Гарри видел по реакции слизеринки, что зря это сказал, но иначе не мог. — А во-вторых, тебе нет смысла меня ревновать. — Поттер, ты слишком много на себя берёшь, — девушка попыталась скинуть его с себя, но он оказался сильнее. Она насупились и закатила глаза. — Я тебя не ревновала и не ревную, ясно? — Предельно, — процедил парень, начиная злиться на столь упёртую дуру. — Но что тогда за представление ты устроила? К чему эта прелюдия? — А для чего обычно устраивают прелюдии? — с сарказмом спросила Пэнси. — Честное слово, Поттер, такое ощущение, что ты до сих пор девственник. Хоть я и убедилась в обратном, у меня всё равно остаются сомнения. — Не волнуйся, Джинни хорошо меня обучила, — с улыбкой произнёс Гарри, видя, как звереет Паркинсон. — Пошёл ты! — она ударила его в грудь, пытаясь выбраться. — Вот и вали к своей замечательной Джинни, козёл! — Угомонись, истеричка! — прикрикнул парень, ловя её руки и прижимая их к постели над головой девушки. — Я сказал это только для того, чтобы побесить тебя! — Я ещё и истеричка?! Просто прекрасно! — Пэнси согнула ногу в колене, надеясь ударить его в пах, но Поттер успел перехватить её ногу и перевернуть на живот. — Отпусти меня, придурок. — Разумеется, как только ты мне объяснишь, какого чёрта устроила? — уже спокойно спросил Гарри, проводя рукой по её ягодицам и талии. Паркинсон молчала, не желая отвечать. Она теребила наволочку подушки, не двигаясь. Парень смотрел на неё, видя нерадивого ребёнка, который боялся потерять свою любимую игрушку. Он понимал, что девушке часто не везло с партнёрами, да и родители тоже не баловали дочь вниманием и заботой, но такие всплески ревности ему не нравились. Конечно, ревность приятна, но в ограниченном количестве, потому что потом рождается недоверие. А этого Гарри хотелось меньше всего. Он привык к другому отношению и хотел, чтобы слизеринка забыла о своих комплексах и постаралась отпустить прошлое и ту боль, что ей причиняли. — Пэнс, ты же понимаешь, что у меня с Джинни больше ничего не может быть. Мы расстались из-за моих чувств к тебе, помнишь? — шёпотом сказал Гарри, проводя носом по её щеке, убирая короткие волосы от лица. — Не всегда такие решения правильны, — она коротко взглянула на парня, сразу опуская глаза на сбитую простынь. — Ты боишься, что я вернусь к Джинни, поняв, что мои чувства к тебе были ошибкой? — в его голосе присутствовал только шок. Гарри был настолько обескуражен, что открыл рот. — Бывшие часто сходятся, — неуверенно произнесла она. — Блеск. То есть, по твоей логике, к тебе тоже в скором времени прибежит Малфой, а потом Нотт, а дальше… кого я ещё не знаю? — он нахмурился, по-настоящему злясь. Бешенство в груди стало разгораться с огромной скоростью. — Причём здесь Малфой? Просто… — Просто ты сама придумала себе проблему и теперь мучаешь мои мозги! Мне казалось, что я подхожу под определение человека, которому можно доверять, а сейчас выясняется, что нет. Супер! — он всплеснул руками в негодовании. Гарри сел на кровати, прислоняясь спиной к деревянной спинке. — Я не это имела в виду, — Пэнси робко посмотрела ему в глаза, тоже принимая сидячее положение. — Просто вы выглядели такими счастливыми, что я подумала… — она махнула рукой. — Вдруг вы что-то почувствуете и… — Ты дура, солнце! — отрезал Поттер, откидывая одеяло, ища взглядом трусы. — Мало того, что начала этот день так прекрасно, а потом резко скинула меня с небес на землю, так ещё и подозреваешь, что я… Чёрт, у меня нет слов. И где мои вещи? — он хотел было встать, чтобы найти их, как маленькие ладошки притянули его обратно. — Прости, — Паркинсон уткнулась ему в спину лбом, шёпотом извиняясь. — Я не хотела. Сама не знаю, что на меня нашло. Но вчера я едва сдержалась, чтобы не расцарапать ей лицо, — она всхлипнула-прыснула, и Гарри усмехнулся. — Правда, я давно так не злилась. Мне кажется, я даже могла убить её. — Мне, конечно, очень приятно, что ты ревнуешь меня, Пэнс, но не нужно превращать это в манию или одержимость. Если между нами что-то изменится, ты узнаешь об этом первой. Я привык делиться проблемами с близкими людьми, — парень развернулся и улыбнулся, видя, какой непривычно милой была девушка перед ним. — Договорились? — Да, — слизеринка повалила его на спину, лихорадочно прижимаясь к его губам. Он простонал сквозь поцелуй, когда её ладонь стала ползти вниз и обхватила член. Гарри что-то пробормотал, закрывая глаза от ощущений. Пэнси провела языком по его соску, немного прикусывая его. Её рука сжала ствол сильнее, посылая электрические импульсы по всему телу парня. Девушка улыбнулась, видя его реакцию на неё, и начала спускаться ленивыми касаниями губ всё ниже и ниже. Поттер распахнул глаза, когда Паркинсон облизала головку и взяла член в рот. Она взглянула на брюнета чересчур самодовольно, и он откинул голову назад, понимая, что надолго его не хватит. Тёплая ладошка и упругий рот были слишком большим наслаждением. Гарри не хотел, чтобы их примирение закончилось в одностороннем порядке, и, взглянув на девушку из-под опущенных ресниц, поманил её к себе. Пэнси выпустила член изо рта, не понимая, почему он остановил её. Она вскрикнула и рассмеялась, когда парень перевернул девушку на живот, до боли сжимая упругие ягодицы. — Я думала, тебе хватит выдержки, — почти простонала она, когда пальцы Гарри коснулись клитора. — Заткнись! — Поттер поцеловал её в затылок, заставляя немного приподняться на коленях. Слизеринка хотела ещё раз попытаться сказать что-то, но едва не прикусила себе язык, когда Гарри вошёл в неё. Застонав в подушку, она сжала простынь в кулаках, закатывая глаза от удовольствия, которое распространялось по всему телу. Поттер сильнее толкнулся и, изменив угол проникновения, стал двигаться более резко с каждым толчком. Он ещё никогда так сильно не хотел кого-то убить и поцеловать одновременно. Это было каким-то сумасшествием, но ему нравилось, что Пэнси такая — немного неуверенная в себе из-за неаккуратных слов близких в прошлом; слегка чокнутая во всём, что касалось моды, одежды и прочей фигни; чересчур истеричка, не способная держать себя в узде — особенно свою ревность. Но именно такой она и зацепила его. Непонятно чем и как, но настолько быстро и мощно, что Поттер ничего не успел понять, уже валяясь у неё в ногах. И это при том, что он всю жизнь терпеть не мог слизеринцев. Вот ведь ирония. Несдержанный толчок — и новое закатывание глаз от сжатия внутренних мышц и крови, шумевшей в ушах. Гарри коснулся клитора, и Пэнси сильнее подалась бёдрами навстречу, гортанно простонав. Она комкала несчастную простынь в руках, чувствуя, что воздуха в комнате катастрофически не хватает. Гарри уже ощущал приближение оргазма и, использовав последние силы и выдержку, сделал ещё несколько толчков, параллельно стимулируя клитор девушки под ним. Пэнси выгнулась и с громким стоном кончила, падая на кровать. Её ноги тряслись, но во всём теле была такая приятная нега, что такие моменты были только бонусом. Она открыла глаза и повернулась к парню, который пытался отдышаться, лёжа на животе лицом в подушку. Девушка закусила губу, ощущая себя слишком счастливой. Настолько, что становилось страшно. — Больше никакой беспочвенной ревности, солнце, я серьёзно, — пробормотал Гарри, опираясь головой о руку, согнутую в локте. — Я постараюсь, — Пэнси медленно и лениво поцеловала его в губы, понимая, что действительно будет стараться держать свою ревность под контролем. Поттер отстранился от неё, притягивая к себе и обнимая. Он вдохнул аромат её волос, зарываясь в них, мечтая никогда не вылезать из этой кровати. Парень расстроено вздохнул, зная, что слишком многого хочет. — Что? — она подняла голову, видя смешанные чувства у него на лице. — Кингсли вчера просил зайти к нему, — брюнет поцеловал её в голое плечо, ведя пальцем линию по всей руке. — Нужно обсудить кое-что. — Кстати, я хотела спросить а что это за парень вчера говорил свою речь? Он очень похож на Драко, — Пэнси нахмурилась, с ожиданием ответа заглядывая ему в глаза. Гарри уже давно понял, что врать девушке у него вообще не получается. И скрывать от неё то, из-за чего они оказались здесь, становилось невыносимо. Он соприкоснулся с ней лбами, не зная, что делать. Он был в тупике. Опять. Кажется, вся эта история со Скорпиусом должна именно так и называться. — Пэнс, я не уверен, что могу тебе рассказать, — шёпотом произнёс парень. — Дело в том, что моё задание, о котором я тебе говорил, и из-за которого меня отправили в Хогвартс, напрямую касается этого человека. — Он преступник или... — Нет, — Гарри грустно улыбнулся, путаясь ладонью в её волосы. — Нет, но ситуация настолько сложная и запутанная, что, боюсь, в ней нет ничего однозначного. — А Драко с Грейнджер случайно не задействованы в твоём деле? — с подозрением спросила девушка, приподнимаясь, прикрывая простынёй грудь. — Я видела, как они почти весь вечер о чём-то разговаривали. Не отлипали друг от друга. — Ты права, они знают всю необходимую информацию, — Поттер хотел взять слизеринку за руку, но она отняла ладонь. Замечательно, ему только её истерик сейчас не хватало. — Солнце, ты… — Не называй меня так, когда хочешь соврать, — отрезала Паркинсон, снова заводясь. Все её мягкие черты лица ожесточились, и взгляд оставлял порезы на теле. Лишь не ясно, насколько глубокие. — Давай ты не будешь включать стерву, — не выдержал Гарри, понимая, что сейчас сорвётся. Но он тоже не железный, и это была вторая их ссора за последний час. Сколько можно? — Я же сказал, что не могу рассказать. Это не просто мои слова, но и Кингсли, и всего Министерства. — Но своей подружке-Грейнджер, ты, конечно же, всё рассказал, не так ли?! — выплюнула девушка, складывая руки на груди, и парень понял. Понял, за что её всегда ненавидел. Она была настоящей сукой, если ей что-то не нравилось. — Ну прости, дорогая, что иногда люди делают не то, что тебе хочется! — рявкнул Гарри, поздно осознавая, что повысил на неё голос. — Чёрт, я не хотел… Пэнси поджала губы, сдерживая слёзы обиды. Опять. Она сдержала всхлип, начиная отползать к краю кровати, чтобы покинуть это поганую комнату, в которой всё ещё витал аромат секса и чего-то большего между ними. — Пэнс, стой, — Поттер схватил её за кисть, потянув на себя. Девушка со всей силы ударила его по руке, сморщившись от боли. — Ну вот, и кому ты сделала больнее? Дай посмотрю. — Отвали от меня, — слёзы полились у неё из глаз, и Паркинсон резко встала, придерживая простынь на груди, не стесняясь, но желая, чтобы он вообще не смотрел на её голое тело когда-либо. — Ты опять начинаешь? — Гарри встал на колени на матрасе, наблюдая, как слизеринка с мокрыми щеками собирает вещи. — Пэнси, мать твою, я с кем разговариваю? — Не знаю! Не знаю я, с кем ты постоянно разговариваешь, но уж точно не со мной! — она снова истерила как малолетняя девчонка, и это больше всего раздражало парня. Он терпеть не мог ссор на пустом месте. Постоянных недомолвок и желания прибить эту курицу, которая напридумывала себе чёрт знает что и парила ему мозг. Но, наверное, справедливости ради, стоит сказать, что Гарри сам виноват. Он сам её выбрал. Его никто не заставлял расставаться с Джинни. Сейчас он почти допустил мысль, что не нужно было делать подобного. Почти. Но не позволил ей в полной мере завладеть его разумом. Парень знал, что в расставании с Джинни не виноват никто. Их чувства просто медленно угасли, и, возможно, он сделал первый шаг к тому, чтобы прекратить их мучения. Уизли сейчас была счастлива, а значит, что и брюнет счастлив, потому что большего для неё он не мог пожелать. Но наблюдая за резкими движениями Паркинсон, которая, рыдая, собирала вещи и одевалась, Гарри подумал, что, может, в этом и есть смысл? Портить друг другу настроение, а потом извиняться, потому что на работе был плохой день? Говорить глупости и не бояться, что из-за них на тебя посмотрят иначе? Поссориться до и после секса, потому что вы оба неадекватные и с придурью? Возможно. Но это звучало слишком романтично. А романтиком Гарри себя никогда не считал. Он не знал, стоит ли останавливать девушку, потому что эти ссоры ни о чём (а они встречаются всего полторы недели) и ревность его раздражали. Пэнси соединила застёжку лифчика и начала натягивать своё узкое платье, в котором была на балу. Оно было красивым: длина до колена, небольшой вырез на бедре, в меру открытое декольте и потрясающий красный оттенок — но, по словам Поттера, всё же оно являлось чересчур откровенным. А Паркинсон оделась так для него, ещё не зная, что подобное не в его вкусе. Может, проблема была в том, что они ещё очень плохо знали друг друга? Это уже больше похоже на правду. — Хватит! — прорычал Гарри, вставая с кровати и резко разворачивая её к себе лицом. — Прекрати истерить и нормально поговори со мной! — Не хочу, — выплюнула Пэнси, наконец-то застёгивая боковую молнию на платье. — Нет, это просто невыносимо, — Поттер загородил дверь, не давая ей пройти. — Ты ведёшь себя как ребёнок. Почему нельзя просто взять и нормально поговорить? — Потому что ты мне ничего не рассказываешь! Ты говоришь со всеми, кроме меня, — она толкнула его по рёбра, подхватывая с комода свой клатч. — Ты обещал мне совсем иное… — Так в этом всё дело? — его брови удивлённо подскочили вверх, и голос превратился в сталь. — В том, что ты не получаешь моего внимания? — Не надо переворачивать мои слова! — прорычала Пэнси, замахиваясь для пощёчины. Парень предсказуемо поймал ладонь девушки, немного сжимая. Она поморщилась, но её реакция была скорее показной, потому что он не применял даже грамма силы, чтобы сделать ей больно. — Но тебе почему-то можно вытаскивать нужное себе из моих слов и потом обвинять меня непонятно в чём, — Гарри отпустил её руку, пожалуй, чересчур быстро, от чего она отступила на шаг. — Непонятно в чём?! — Паркинсон задохнулась со злыми слезами на глазах. — То ты мило беседуешь со своей бывшей… — Мне казалось, что этот вопрос уже закрыт! — То у тебя какие-то странные секреты, о которых ничего не говоришь. Я не понимаю, что ты скрываешь, и боюсь тебе доверять! — горько воскликнула девушка, и комната погрузилась в тишину. Секреты. Казалось бы, в них нет ничего необычного и они есть у всех, но их сила и могущество в том, что они могут испортить тебе все отношения с близкими. Секреты неизбежно рождают недоверие. Сомнения. Подозрения. Всё самое губительное для отношений между людьми. У Пэнси было ощущение, что рот онемел. Она переступила с ноги на ногу, судорожно сжимая в руках клатч. Зубы сами собой начали покусывать губы от нервного напряжения, сковавшего всё её тело. — То есть никакого доверия не было и в помине? — спокойно спросил Гарри, пожимая плечами. — И вот это всё, — он кивнул на кровать, — что это было? — Снятие напряжения, — высокомерно произнесла Паркинсон, снова превращаясь в суку, чтобы не показывать своей боли. Поттер хмыкнул и освободил ей проход: — Отлично, тогда проваливай. — С радостью. — Найди ещё кого обслужить! — он понимал, что не стоило говорить этих слов, но ярость настолько сильно помутила его рассудок, что парень почти ничего не соображал. — Штаны надень, придурок! — Пэнси с гордым видом хлопнула дверью, и, оказавшись в коридоре, больше не сдерживала рыданий, сотрясающих грудь. Она прижала руку ко рту, чтобы заглушить их, и направилась в сторону слизеринских подземелий.***
Драко увидел падающую звезду и усмехнулся подобной удаче. Он не верил в то, что, загадав желание, оно сбудется, но, тем не менее, допускал такие глупости в своей жизни. Он снова прятался ото всех на крыше, рассматривая ночное небо. Зимой был один небольшой плюс и минус одновременно — темнело рано и уже в девять-десять часов можно было заметить первые звёзды на чёрном полотне. Утренний разговор с Грейнджер настолько выдернул его из зоны комфорта, что Малфой весь последующий день был сам не свой. Парень понимал, что доверять гриффиндорке необходимо. И он доверял, но открывать свои страхи и ошибки ей до смерти боялся. Наверное, Скорпиус был прав, когда говорил, что она всегда спасала его, а не наоборот. Грейнджер не нуждалась в спасении. Она вытаскивала тебя со дна, не прося ничего взамен — Драко не привык к такому. Он знал, что всё в мире можно купить, продать, получить за определённую сумму, и, столкнувшись с подобной добротой и отдачей, начинал теряться, как слепой котёнок. Конечно, его переживания выглядели бредово, и они являлись лишь поводом побыть наедине с собой, чтобы в первую очередь разобраться с мыслями касательно Люциуса. Малфой вообще перестал что-либо понимать в этом вопросе. Там стоял один несменяемый вопросительный знак, который прирос на место, не собираясь сдвигаться ни на миллиметр. На удивление, Драко даже не думал об отце. Словно мозг поставил блок на воспоминания о нём и лишние мысли, способные ещё сильнее заставить потерять равновесие. Парень понимал, что это мерзко с его стороны — не волноваться о родителе. Но ничего не мог с собой поделать. Он специально заставлял себя начать чувствовать хоть что-то в данную минуту к человеку, воспитавшему его, но не мог. Пустота. Малфой усмехнулся, качая головой в неверии, понимая, что, скажи ему кто-нибудь подобное на втором или третьем курсе, он бы задушил его во сне подушкой. А сейчас парень испытывал только безразличие к судьбе отца. Такое пугало. Его больше волновал человек, который смотрел ему в глаза и призывал к собственному убийству. Он выглядел так… близко, будто Драко был обречён повторить его жизненный путь. Слизеринец всегда боялся разочаровать отца, всегда боялся стать ему ненужным, но Люциус из будущего словно прямо говорил сыну, что все его страхи сбылись. Тот взгляд, наверное, навсегда останется клеймом у парня на сетчатке. Как отличительный знак, говорящий о проигрыше. Драко проиграл ему, почти сдавшись. Он хотел убить его, хотел. И, если бы сделал это, все проблемы исчезли бы. Но Малфой струсил. Как обычно. Блондин взял в руку палочку, начиная вертеть её в руке. В последнее время ему было интересно, каково это — умирать. Эта мысль не давала покоя, потому что именно смерть несла покой. А Драко смертельно устал. Какой каламбур. Согнув ноги в коленях, он почувствовал, как упаковка сигарет в кармане стала неприятно давить, и, достав её, Малфой решил воспользоваться возможностью хоть немного расслабиться. Возможно, он окончательно сломался, раз постоянно искал способ, как начать медленно себя разрушать. Снова чирк зажигалкой — и густой никотиновый дым проник в лёгкие. Голову отпустило, и Драко облегченно выдохнул, понимая, что нашёл более безопасный способ справляться со своими демонами. Он сделал очередную затяжку, когда послышались тихие шаги на лестнице. Повернув голову, парень увидел Грейнджер с пергаментом в руках. — А я тебя везде ищу, — робко улыбаясь, сказала гриффиндорка, и когда её взгляд упал на гадость между его пальцев, улыбка слетела с нежного лица, словно её никогда там и не было. — Что это? Твою мать… — Это помогает, — Малфой решил не врать ей и начал с не самой понятной правды. — Справляться… с мыслями. — С какими? — её медленный вопрос подействовал на парня как триггер, и всё резким потоком схлынуло на него как снежная лавина. — Со всеми. Касательно родителей, меня, нас, — он махнул ладонью в её сторону, видя негодование в шоколадных глазах, — Скорпиуса, всей херни, которой в моей жизни слишком много. — Не выражайся, — отрешенно произнесла девушка, зная, что это абсолютно идиотское замечание. — Прости! — воскликнул Драко, саркастично извиняясь. Он закрыл ладонью лицо, оставляя сигарету тлеть. Грейнджер не уходила — парень чувствовал её присутствие и взгляд, что буравил его позвонки. Она смотрела на него и не двигалась, а Малфой не представлял, что, чёрт возьми, делать с тем, во что он влип. И продолжал влипать каждый день, начиная с того самого момента, как получил метку. Тот день словно стал отправной точкой, ведущей его в непросветное дерьмо. Длинное и некончающееся. Слизеринец вздрогнул, когда женская ладонь отняла его руку от лица, и девушка села к нему на колени. Драко поражённо посмотрел на гриффиндорку, пока она удобно устраивалась на нём. — Что ты делаешь? — его вопрос прозвучал чересчур осуждающе, будто Малфой был совершенно не рад такой перспективе. — Я хочу поговорить с тобой. И побыть с тобой. Возможно, поцеловать тебя, — расслабленно сказала Гермиона, не обращая внимание на его шок. — А учитывая в каком ты состоянии, то и обнять. Перестань быть задницей и выкинь сигарету. — Что? — Если не хочешь, то не нужно, но тогда сделай с ней уже что-нибудь, а то подожжёшь тут всё, — она закинула ему руки на плечи, целуя в щёку. — Я могу уйти, если ты этого хочешь, но могу и остаться. Выбор только за тобой. Блять. Грейнджер точно ведьма. Есть выбор, ну конечно же. А ничего, что она слишком привлекательно сидит на нём и говорит о выборе. Какой придурок скажет уходить? Драко покачал головой, не веря, что она вообще реальна. — Грейнджер, я нихрена не понимаю. Объясни, — он потушил сигарету и тут же взял новую. Кажется, парень чересчур быстро пристрастился к ним, но та свобода, что они несли, была ему просто необходима. — Кто мы друг другу? — девушка приподняла брови, заглядывая в серые омуты. Малфой растерянно повёл плечами, ища подвох в этом вопросе, хоть с виду он был довольно безобидным. Он сделал затяжку, выдыхая дым в другую от гриффиндорки сторону. Гермиона раздражённо помахала рукой перед лицом, ничего не говоря. Поняв, что ответа она так и не дождётся, Грейнджер ответила сама: — Кажется, на балу мы всё выяснили. По крайней мере, мне так показалось, — она красноречиво посмотрела на него, и Драко осознал смысл её вопроса. — Наверное, нас можно назвать парой. Так, вроде, называют людей, которые встречаются. Ну там знаешь, целуются… — Спят, — подсказал Малфой, за что получил удар в плечо. Он рассмеялся, видя небольшую смесь бешенства и смущения на лице девушки. — Именно. Поэтому я и здесь, — Гермиона улыбнулась уголками губ, убирая чёлку с его лба. — Близкие люди имеют привычку поддерживать друг друга. Заботиться. Переживать. Быть рядом в трудную минуту. И если ты можешь меня назвать близким тебе человеком, то я пришла сюда не зря. — А если нет? — из простого интереса спросил Драко, но только ради того, чтобы немного вывести из себя гриффиндорку. — Тогда, — она коснулась верхней пуговицы на его рубашке с задумчивой улыбкой, — я буду рядом, потому что ты мне дорог. — То есть невзаимные чувства не пугают тебя? — снова затяжка, только в этот раз девушка не морщится. — Разумеется, пугают, как и каждого человека, потому что они очень болезненны. Но если дорогому мне человеку понадобится помощь — я приду. Даже если он не чувствует того же. Главное ведь не то, что тебя любят, а то, что ты чувствуешь. Свои чувства и ощущения нужно ценить больше. Только они всегда с тобой. — Я понял одну вещь, — загадочно произнёс Драко с лёгкой улыбкой на губах и хитрым прищуром. — Какую? — Гермиона сжала его рубашку в районе рёбер в нетерпении. — Ты и Скорпиус любите говорить пафосно, сентиментально, занудно и так правильно, что зубы сводит, — фыркнул парень. — Я раньше всё никак не мог понять, в кого он такой, но теперь… — Малфой растянул последнее слово, наблюдая за закатыванием глаз девчонки. — Ты такой придурок, — она собрала волосы у лица, мешающие ей нормально разговаривать и стала заплетать слабую косичку. — Я думала, ты скажешь… что-нибудь в тему, но ты как обычно. Очень обидно, знаешь ли. — Зато не скучно, — хмыкнул Малфой, в наглую запуская руку в каштановую копну и растрёпывая почти сплетённую причёску Грейнджер. — Мне не нравится, когда у тебя собраны волосы. Гермиона застыла с раскрытым ртом, находясь в полном шоке. Придя в себя, она ударила его в грудь, поджимая губы. — А не пойти бы тебе, Малфой, в задницу со своими советами касательно моей причёски. Вот отрасти себе волосы и тогда делай, что хочешь. — Грейнджер, я ничего тебе не запрещаю, просто сейчас мне очень нужны твои волосы, — хитро проговорил Драко, туша сигарету. — Интересно, зачем это? — возмущённо фыркнула Гермиона, чуть не упав спиной на дощатый пол из-за неожиданного поцелуя. Парень крепче обнял её и коснулся языком нёба и ровных зубов. Девушка расслабилась и стала отвечать на поцелуй, сжимая бёдрами его. Она слегка приподнялась, беря в ладони лицо Малфоя, и застонала, когда он сильно сжал её ягодицы. Девушка мягко отстранилась, проводя по его губам кончиками пальцев, стирая прозрачный блеск. Драко понимающе позволил ей сесть в прежнее положение, поднимая руки на талию. — Что ты здесь делал? — шёпотом спросила Гермиона, не желая разрушать хрупкое доверие между ними. — Думал. Я часто прихожу сюда, чтобы побыть одному. Помогает справиться с желанием убить каждого встречного, — она прыснула, складывая руки на коленях. — Мне кажется, что я запутался, Грейнджер, — откровенно признался Малфой, впервые понимая, что, кроме девушки на его коленях, ему больше некому сказать о своей слабости. Даже Нарцисса не стояла рядом в плане такого глубокого доверия. Она была матерью, и поэтому некоторые моменты ей не следовало знать о своём сыне. Конечно, Драко рассказал о своих проблемах с алкоголем, но это другое. Это ещё большая слабость, потому что очень походила на нытьё. А жаловаться ему так надоело. Драко чувствовал себя неженкой с Пуффендуя, который был не способен самостоятельно разобраться со своими тараканами. А может быть, таким, как он, просто нужна помощь? Или пинок под зад — что более вероятно. — Драко, тебе нечего стыдиться, — Гермиона приподняла его за подбородок, заставляя посмотреть ей в глаза. Она не представляла, почему парень так сильно себя ненавидит. Подобное не укладывалось у неё в голове. — Грейнджер, не нужно романтизировать меня, ладно? — устало попросил Малфой, смотря куда угодно, но только не на девушку. — Я не герой романа, который нуждается в помощи, потому что все его бросили. И… — Но разве это не так? — уточнила она, подлавливая его так просто и на такой очевидной вещи. — Разве ты не чувствуешь, что тебя все бросили? — Прекрати, Грейнджер, — низким голосом сказал Драко, начиная заводиться. Он не хотел признавать правдивость её слов, потому что там была голая правда. Которая мучила его годами. Люциусу, по большому счёту, всегда было плевать на сына. Лишь правильные знакомства и оценки в школе волновали отца, потому что от этого зависел его авторитет. Драко обижался, ненавидел родителя за подобное отношение, в особенности, когда видел, как другие родители провожали своих детей в Хогвартс на вокзале. Рядом была Нарцисса — с этим не поспорить. Она защищала его, любила, до последнего боролась и спасала, но её нежности и заботы никогда не хватало. Малфой осознал это только после одного из судов, когда Люциуса заковали в цепи и отняли палочку, чтобы решить, можно ли не отправлять его в Азкабан, а запереть в доме. Он говорил обо всём, кроме того, что рад свободе сына. Отец сказал только одно: «честь семьи подорвана, придётся всё восстанавливать самому». Тогда эти слова ударили его под дых, а позже Драко с усмешкой понял, что Люциуса волнует лишь он сам. Но боль не ушла. Нет. Она всегда была рядом и била в самый неожиданный, самый непредсказуемый момент, чтобы окончательно лишить сил бороться. Но его силы и так уже были на исходе. Драко устал бороться, устал что-то делать — тем более для семьи. Это слово не вызывало прежней ассоциации, что возникала у него в голове до пятнадцати лет. Теперь оно приносило лишь боль и страдания, потому что ожидания этой самой семьи он не оправдал. Казалась бы, Нарцисса успокоила его, но только на время. Её материнские слова зашили рану, но новый удар — и швы порвались, от чего кровь полилась ручьём, заливая всё вокруг мерзкой субстанцией и заполняя окружающий его мир отвратительным запахом. Запахом разочарования в самом себе. Лучше бы ты умер тогда. Лучше бы они все умерли. Нельзя говорить такое ребёнку, но Люциус сказал это во время своего очередного бреда про восстановление семейного величия. Что ж, в будущем ему удалось достичь этой цели, убив собственного сына и осквернителя рода в одном флаконе. Интересно, что он чувствовал, когда забирал жизнь своего продолжения? Почему-то Драко думал, что ничего. Точно так же, как и он. Постоянно. Парень не мог вспомнить мгновения, когда не прокручивал в голове, что ему хреново. Он так долго кричал об этом окружающим. Кричал молча, надрывно, до сорванных связок, но никто не слышал. Всем было всё равно, потому что проще вслух сказать, что у тебя всё нормально: ведь проблемы, которые невозможно пощупать, являются несущественными. Они — пустышка. Иди погуляй, улыбнись. Порадуйся солнцу, небу, у тебя всё хорошо. Всё есть. Так чем же ты недоволен? Вот, что слышат люди на его месте. И Драко это слышал. Слышал каждый день от матери, которая после войны стала большей единоличницей, чем можно представить. Слышал от Блейза — своего лучшего друга. И однажды он просто замолчал, спрятавшись в бутылке. Может, звучит очень красиво, но на самом деле это паршиво. Маленькая ладонь прикоснулась к щеке парня, обеспокоенно заглядывая в глаза. Она молча поцеловала его в лоб, обнимая. Малфой уткнулся в её шею, топя всю боль, которая так долго копилась в нём. Он скучал по объятиям. Простым, не требующим ничего взамен. Они всегда способны подарить гораздо больше, чем другие виды выражения признательности. — Драко, пожалуйста, не закрывайся от меня, — прошептала Гермиона, пряча слёзы у него на рубашке. Её до ужаса напугал абсолютно пустой взгляд Малфоя. Он был как у мёртвого. Слизеринец хмыкнул в её плечо, проводя рукой по хрупкой спине, спрятанной под свитером. — Я рядом, и я с тобой, просто знай, ладно? — тихий всхлип не удалось сдержать, и парень зарылся ладонью в волосы девушки, молча принимая её помощь. Такую же молчаливую. Такую же нужную, как и она сама. С ней ему проще было бороться. Появлялись силы. Желание. Но иногда мечта всё бросить и послать куда подальше становилась настолько осязаемой, близкой к нему, что сопротивляться было практически невозможно. Жутко хотелось пить. Он слишком хорошо знал это ощущение, когда глотка сжимается, а вкусовые рецепторы обостряются до предела, чтобы почувствовать огневиски или любой другой алкоголь на кончике языка. Драко сглотнул, прогоняя мысли и воспоминания, которые проносились в голове в такие моменты. Но он чересчур хорошо помнил, как сильно скатился на дно. То место, откуда иногда нереально выбраться. Малфой смог побороть свою зависимость, привычку сбрасывать напряжения подобным образом. Возвращаться в ту кабалу он больше не хотел. Поэтому, убрав руку из волос гриффиндорки, парень зацепил пальцами пачку с сигаретами и едва не застонал от облегчения. Гермиона немного отстранилась от него, внимательно наблюдая за его движениями. Она задержала руку слизеринца, когда он подносил зажжённую сигарету ко рту, чтобы сделать первую затяжку, и поцеловала в губы, словно хотела сделать это до того, как он испачкается в никотине. Встав с колен Малфоя, девушка села рядом с ним на пол, прижимаясь к его боку. Драко обнял её одной рукой, целуя в лоб. Всё молча. В тишине. И понятно без слов. Такого никто и никогда с ним не проворачивал. Не лишал способности разговаривать, потому что слова были не нужны. Потому что они казались лишними, инородными. Лишь сигаретный дым, отдающий мятой, витал вокруг них, кажется, ещё больше сближая. — Луна красивая, — прошептала Гермиона, кладя голову ему на плечо. — Ты красивая, — Драко выдохнул облако дыма, слыша в ответ тишину. Он повернул голову и увидел свет в янтарных глазах, которые навсегда стали ассоциироваться у него только с шоколадом. Густым. Мягким. Тающим во рту. Родным. Знакомым до боли. И своим. Она улыбнулась и коснулась его губ своими, наплевав на запах сигарет изо рта. Драко понял, что она смирилась с его новой привычкой. А луна и правда была красивая.***
— Блять! — смачно выругался Малфой, когда они трансгрессировали в какую-то глушь. — Что, Малфой, замарал свои бальные туфельки? — хмыкнул Гарри, стряхивая с колен грязь. Его приземление тоже вышло не совсем удачным. — Заткнись, Поттер! — рявкнул Драко. — Ты хоть знаешь, сколько стоят эти ботинки? — Наверняка целое состояние, на которое можно было купить что-то более полезное и практичное? — саркастично сказал брюнет, следуя за молчаливым Скорпиусом. — А тебе какая разница, а? Чтобы купить такие, тебе понадобится работать лет триста, — фыркнул Малфой, идя за остальными. — Господи, какая же ты неженка, Малфой. Просто ужас. И как ты выжил в браке с Гермионой? Меня аж жуть берёт. И, между прочим, я достаточно богат. Герой войны и всё такое. — Ну да, случайно попал Экспеллиармусом в Волдеморта и стал ненастоящим героем, — его нога проваливались в талый снег, смешанный с грязью, почти по колено. — Твою же мать! Гарри обернулся посмотреть, что случилось с хорьком, и захохотал, держась за живот. Он был рад, застав подобную картину, потому что её хватит, чтобы поднимать себе настроение до конца жизни. — Хватит ржать, лучше подай руку, — блондин постарался самостоятельно вытащить ногу, но она ещё больше пошла на дно. — Сука! — А мне их следует помыть? А то вдруг ты брезгуешь, — с напускной заботой поинтересовался Поттер, усмехаясь и откровенно издеваясь над взбешённым Малфоем. — Не нужно, я переживу, — прорычал парень, вытягивая свою руку вперёд, почувствовав крепкую хватку Поттера. Он вытащил его, подавая палочку, что выронил Драко. — Благодарю, начислить тебе чек за своё спасение? — Не стоит, по выходным я работаю бесплатно, — он натянул искусственную улыбку на лицо, с насмешкой наблюдая, как слизеринец пытается очистить свои брюки. — Кажется, их уже не спасти. — Спасибо, капитан очевидность, без тебя я бы в жизни не догадался, — огрызнулся Драко, с отчаяньем шепча очищающие заклинания, но толку от них почти не было. Остались разводы, но хотя бы они перестали быть мокрыми и по ним больше не стекала грязь. — Ну где вы там? — Скорпиус вернулся обратно, заметив, что его попутчики куда-то запропастились. — Что случилось? — Случилось то, дорогой Скорпиус, что твой отец не умет смотреть под ноги, — произнёс Гарри, чудом уклоняясь от летящего в него снежка, состоящего больше из непонятной грязи, чем из снега. — Малфой, ты совсем? — Пошёл ты, Поттер, — хмыкнул Драко, переводя взгляд на сына. — Мы идём? — Да, — Скорпиус развернулся и снова пошёл той тропинкой, по которой возвращался. — Напомни, зачем мы снова притащились в какую-то глушь? — пропыхтел Малфой, с особой внимательностью обходя подозрительные места на дороге. Той, что только называлось дорогой. — Затем, — громко сказал Гарри, обходя яму, надеясь, что хорёк свалится туда и пропадёт на веки вечные, — чтобы попытаться найти Люциуса. Здесь он слишком часто стал появляться, и Скорпиус решил, что нам необходимо проверить это место. — Разве для этого не придумали авроров и прочих бюджетников? — насмешливо протянул Драко, понимая, что вряд ли его шутку оценят по достоинству. — Малфой, ты ужасный человек, — произнёс Гарри, закатывая глаза, контролируя свой голос, чтобы не сорваться. — Честно слово, я даже представить не могу, как тебя терпит Гермиона. — Знаешь, Поттер, есть такое занятие, которым занимаются взрослые дяденьки и тётеньки. В кровати. И это занятие уж очень помогает им терпеть недостатки друг друга, — с издёвкой ответил слизеринец, наслаждаясь кислым видом Избранного. — Меня сейчас стошнит, — несчастно пробормотал брюнет. — Такое ощущение, что я снова слышу голос Амбридж. — Я так и знал, что у тебя с этой дамочкой была чересчур горячая ненависть. Предпочитаешь постарше, Поттер? — Драко споткнулся о торчащий корень и выругался сквозь зубы. Кажется, по прибытию в Хогвартс он лишится ног. — Ты можешь нести хоть что-то, кроме всякой пошлой херни, Малфой? У меня чувство, что я разговариваю с тринадцатилетним подростком, у которого семяизвержение от вида декольте любимой учительницы. Или у тебя просто тяжёлый этап воздержания? — с усмешкой спросил Гарри, получая толчок в спину, едва не поваливший его лицом в землю. — Ну что ты, милый, я могу прямо сейчас рассказать тебе о своих забавах с твоей подружкой. Ты только скажи, — язвительно и нараспев произнёс Драко, высматривая сына в темноте, который был слишком молчаливым. Он даже ни разу не огрызнулся в их сторону. — Ну конечно, а Гермиона потом тебе оторвёт одно интересное место, такое важное для размножения, а я на это посмотрю. Так что давай, не стесняйся, — Гарри знал, что хорёк и рта не раскроет в данном отношении. Может, он и гнида, но Гермиона была ему и вправду дорога. Такого бы только слепой не заметил. — Какой ты скучный, Поттер, — застонал блондин. — Сразу угрожаешь мне Грейнджер. Я, разумеется, не спорю: она у меня девочка боевая, но ты не забывай, что я тоже могу пожаловаться на тебя нашей знакомой, и тогда от тебя останутся рожки да ножки. И всё — Малфой в плюсе, а Поттер на своём законном месте — в могиле, не доставая больше аристократию. — Боже мой, у нас тут барин идёт, расходимся, друзья, — Гарри хлопнул в ладони. — Может, мне поклониться тебе в ноги, чтобы уж наверняка соответствовать статусу раба? — Я не буду против, — ухмыльнулся Малфой. — Извини, дорогой, пролетариат и рядом не стоит с буржуазией. — Какие ты умные маггловские слова знаешь, просто сказка. — В отличие от некоторых, я способен научиться читать и воспринимать информацию, которую любезно подают нам профессора. А ты в это время пальцем в носу ковырял. Поэтому я наверху, а ты внизу. Всё просто, Поттер. — Малфой, у тебя рот вообще закрывается? У меня скоро уши в трубочку свернутся, — мученически сказал Гарри, молясь кому угодно, лишь бы перестать слушать трескотню хорька. — Поттер, ты разбиваешь мне сердце, — Драко положил ладонь на грудь с оскорблённым видом. — Ты не наслаждаешься моей компанией? Хочешь бросить меня и уйти к своему Уизелу? Я так и знал. Все вы мужики одинаковые. — Уверен, Гермиона меня простит, если я скину тебя с обрыва. Конечно, первое время она будет недовольна, но потом поймёт, что это было для её же блага. — Из нас двоих, Поттер, неженка только ты. Тебе в жизни не удастся убить человека, поэтому за свою жизнь я вполне спокоен. — Нет, Малфой, я никогда бы не подумал, что можно уродиться таким болтуном и гнидой, но сейчас вижу наглядный пример того, что очень сильно заблуждался. — Ой, заткнись, Поттер, — слизеринец махнул рукой, перешагивая какую-то субстанцию неопознанного вида. — Сам заткнись, Малфой, — фыркнул Гарри, спотыкаясь в очередной раз. Палочка в руке с Люмосом едва не выпала из рук. — Нет, ты заткнись. — Это ты заткнись. — Да заткнитесь вы оба! — рявкнул Скорпиус, резко останавливая их процессию. Он обвёл их бешеным взглядом, похоже, с трудом сдерживая желание подвесить парней вниз головой. — У меня такое ощущение, что у вас какие-то брачные игры начались. Вы же ни на секунду не замолкаете. У вас вообще тормозов нет? — Это Малфой начал, — Гарри зло посмотрел на хорька, поджимая губы. — Ничего подобного, — возмутился Драко. — Это ты стал меня доставать, будто не знал, что я отвечу и уделаю тебя в издевательстве над людьми. — У тебя ничего не вышло… — Хватит! — крикнул Скорпиус, больше не выдерживая. Он закрыл ладонью глаза, видимо, пытаясь взять себя под контроль. — Хватит, пожалуйста, у меня сейчас мозг взорвётся от ваших пререканий. Давайте, вы как-нибудь потом поупражняетесь в остроумии, ладно? — Всё нормально? — Драко подошёл к нему, кладя руку на плечо, заглядывая в глаза сына обеспокоенным взглядом. — С подружкой поссорился? — Да нет, — он покачал головой. — Это всё из-за Люциуса. — А что за подружка? — с небольшим опозданием спросил Гарри, нахмурившись. — Это такая девушка, Поттер, с которой ты можешь заниматься весьма интересным и приятным делом. — Я тебе сейчас яйца отрежу, если ты не заткнёшься, — честно сказал брюнет. — Неженка, — Драко не смог удержаться, впрочем, быстро становясь серьёзным. — Так что с Люциусом? — В том-то и дело, что ничего, — всплеснул руками Скорпиус. — Ничего. Тупик. Сколько мы его уже ищем, и всё бесполезно. Никаких зацепок. Он просто играет с нами, дурачит. И всё. — Скорп, мы хоть что-то делаем, — Драко мог понять волнение сына и осознавал, что если бы он был лучше подготовлен, то они бы не стояли сейчас здесь. — Люциус позаботился обо всём заранее, поэтому… — Думаешь, у меня не было плана? Или шагов на опережение? — его брови удивлённо подскочили вверх. Парень мотнул головой в неверии, прикасаясь сжатым кулаком к губам. — По крайней мере, ты не можешь отрицать, что здесь мы находимся по твоей инициативе. — Малфой, — предостерегающе произнёс Гарри, напоминая Гермиону. — Отвянь, Поттер. Скорпиус, Люциус с самого начала знал о всех твоих действиях. Мне кажется, имело смысл собрать хоть какие-то сведения или как-то лучше подготовиться… — Блестяще, — язвительно усмехнулся парень. — Ты серьёзно сейчас? Вообще-то у меня был и план, и куча зацепок, и стратегия. Но Люциус просто превратил всё в пыль, когда начал действовать совершенно непредсказуемо. Он залёг на дно, оставляя мне призрачный шанс поймать его. Но всё это была лишь уловка. Я потерял столько времени, только потому что решил заручиться поддержкой Министерства. Чёрт. — А причём здесь Министерство? — Гарри уже ничего не понимал. — При том, что ничего не делается. Только какие-то обещания и вода. — Кингсли руководит страной, он не может бросить всё и начать самолично вести поиски Люциуса, — Поттеру всё больше не нравилось, что Министр в глазах Скорпиуса постоянно выставлялся злодеем. Это уже начинало надоедать. — Ну, разумеется, он руководит страной и заботится о её интересах. Вот только не стоит забывать, что Кингсли — политик. И он, как и все политики, заботится также о своих интересах. Думаешь, если бы ему было выгодно найти Люциуса, он бы этого не сделал? Ему что-то нужно от психа. Возможно, разработка маховика, а может, даты некоторых событий, которые могут произойти. — Не вижу в этом никакой логики, — насмешливо сказал Гарри. — Кингсли не хочет устраивать панику на улицах, поэтому действует аккуратно. — Ну да, а сколько рейдов было совершенно, когда удавалось засечь Люциуса? — заинтересованно спросил Скорпиус, прекрасно зная ответ. Поттер молчал с открытым ртом. Он хотел ответить, но внезапно понял, что парень прав. — Вот именно: ноль. Он только говорил, что Люциуса все ищут, а на деле заперся у себя в кабинете с этой новой разработкой, чтобы следить за нашей жизнью. Думаешь, охрана просто так была задействована? Думаешь, родителей Гермионы и Нарциссу спрятали просто так? Молчание, повисшее между присутствующими, пугало. Драко почувствовал холодный озноб от осознания, что, кажется, их всех обвели вокруг пальца. — Он подготовился, чтобы потом к нему не было никаких претензий. Мы — пушечное мясо. Именно мы и ищем Люциуса, чтобы привести его к Кингсли со всеми благами. А вот что будет со мной, с тобой, — он кивнул на отца, а затем и крёстного, — и с тобой — я не знаю. Наверное, Обливейт будет самым разумным вариантом. Кингсли молчит и скрывает информацию обо мне и Люциусе, только потому что от слишком большого количества свидетелей тяжело избавиться. — Это полный бред, — хмыкнул Гарри, отказываясь признавать правоту Скорпиуса. — Если люди узнают, что по нашим улицам бегает чокнутый Малфой из будущего, то сойдут с ума от страха. — Это официальная версия, — Скорпиус незаинтересованно смотрел на метания Поттера, когда за спиной услышал звук треснувшей ветки. Он резко обернулся, вглядываясь в черноту ночи. — Ты чего? — спросил Драко, сжимая палочку в руке. — Я что-то слышал… Скорпиус замер, когда увидел человека, шагающего им навстречу. Он ощутил себя последним идиотом, потому что захотел рассмеяться от ужаса и страха, парализовавшего всё тело. — Здравствуй, Скорпиус, — улыбнулся Блейз Забини, будучи официально мёртвым в его времени.