Абстракция

— Сливочное пиво, — произнёс Драко свой заказ, получая в ответ усмешку Забини. — Малфой, ты стал таким правильным мальчиком, что аж тошно, — фыркнул Блейз, делая глоток огневиски. — Я уже говорил тебе, что у меня проблемы с выдержкой и контролем, когда дело касается алкоголя, — более раздражённо произнёс блондин, понимая, что друг не хочет слышать его. — Как хочешь, — тот закатил глаза, высматривая симпатичную юбку в баре. Драко позвал посидеть и поговорить Забини, потому что в голове была каша, а на душе мерзость. После новости, что мулат в будущем лишь инсценировал свою смерть, он едва ли смог думать о чём-то другом. Парень перебирал идеи, подозрения, почему они с Блейзом могли стать врагами. Такими, кто делает своей целью отомстить и уничтожить всё, что тебе дорого. Они дружили всю жизнь. С самого детства. Но что-то произошло, отбросив их в разные стороны. Абсолютно разные стороны. Малфой стал примерным семьянином. Воспитывал детей, обожал жену, работал в Аврорате, водил дружбу с Избранным Поттером, а Забини скатился на самое дно. Связался с Люциусом. Возможно, пытал и убивал людей. Стал Пожирателем — тем, кем никогда не хотел быть. Драко мечтал докопаться до правды, но понимал, что вряд ли он её узнает. Скорпиус был совсем ребёнком, чтобы что-то помнить наверняка, он знал только слова родителей или какие-то общие факты. Если кто и мог всё рассказать Малфою, то это сам Забини. Но не было никаких гарантий на подобную удачу. И смотря на своего друга, парень испытывал странные чувства. Наверное, если бы он смотрел на самого себя или Грейнджер, или на любого другого человека, кто также переместился во времени, превратившись в совершенно другую личность, ощущение были бы идентичными. Драко видел Блейза — парня, с которым вместе падал с деревьев в саду Нарциссы. Видел того, с кем спорил, кто первый лишится девственности. Видел человека, который плюнул на его метку и задания, продолжая с ним общаться и поддерживать его ещё больше. Видел человека, которого больше не узнавал. Совсем. Он не знал, может быть, это потому, что его восприятие Забини перестало быть прежним, или потому, что Драко знал, что в будущем он совершит. Но факт был на лицо: Малфой не доверял этому Блейзу. Не получалось, даже если наступать себе на горло. Что-то произошло. Изменилось. Лично у него. Лично в его голове. Масштабно. И без возможности отмотать время назад. Время. Драко сильнее и сильнее начинал ненавидеть это поганое слово. Оно будто высасывало всё, что могло. Быстро. Резко. Время. Могущественное. Опасное. И такое паршивое. Мерзкое. Тошнотворное слово. Субстанция, которую невозможно потрогать, но она всегда рядом, всегда бежит, оставляя тебя в дураках и с новыми морщинами на лице. Время. Всегда даёт, берёт и отнимает. Блейз игриво улыбнулся официантке, когда она поставила сливочное пиво Драко и его виски в центр стола. — Спасибо, милая, — девушка, расплывшись в улыбке, подмигнула ему, уходя, начиная вилять бёдрами. Малфой скривился, замечая за собой такую привычку. Новую и незнакомую. Раньше он часто строил глазки любой юбке, получая то же самое взамен. Раньше он бы не побрезговал сексом в кабинке замызганного туалета. Раньше его так не воротило от настолько распущенных… девушек. Но когда Грейнджер ворвалась в его жизнь, почему-то резко прежние увлечения или связи показались пылью. Пустышкой. Драко мог стать счастливым только от наблюдения за Гермионой во время сна. Приторная радость просыпалась в нём, когда девчонка открывала глаза, улыбалась ему и тянулась за поцелуем, словно также, как и он, соскучилась за ночь. Приторно до безумия. Сводит зубы от подобной сладости. Но Малфой никогда не был так счастлив, как в эти моменты. Стало плевать, как сильно он размяк, превратившись в тюленя. Главное, что Грейнджер спит рядом в его постели каждую ночь и просыпается в его объятиях. — Тебе не надоело? — блондин не выдержал, с подступающей тошнотой наблюдая, как Забини пялится почти на голый зад официантки в экстремально короткой юбке. — Что именно? — удивлённо взглянув на него, Блейз поднял бровь, очевидно, не понимая. — Такое существование. Ты только пьёшь, трахаешь всё, что движется, и ничего не делаешь. Ты думал, что будешь делать после школы? Куда пойдёшь работать? — Оу, чувак, угомонись, а то у меня мозг взорвётся, — простонал мулат, со смехом опустошая свой стакан. — Милая, принеси мне сразу бутылку. Спасибо, зайка, — он обратил внимание на Драко. — У тебя такой серьёзный вид, что мне самую малость страшно. — Я не шучу, Блейз, — Малфой нахмурился, видя, что парень не понимает, о чём он ему говорит. — Ты просто катишься. Как ты этого не видишь? — Чёрт, каким же ты стал занудой. Видимо, Грейнджер заразила тебя своим буквоедством и стерильной правильностью, — Забини взял у официантки бутылку с виски и, вытащив пробку зубами, выплюнул её на пол, наливая напиток в стакан. — Не трогай Грейнджер, будь добр, — голос Драко прозвучал слишком жёстко для дружеской беседы в баре. — Она тут вообще ни при чём. — Конечно, — хмыкнул мулат. — Мисс правильность ни при чём. Тогда объясни мне, почему ты резко перестал заходить в гостиную Слизерина? Почему за обедом, завтраком и ужином ты пялишься только на неё? Почему ты стал ходить за ручку с Поттером и непонятным парнем, о котором постоянно шепчутся? Я слышал, что он твой родственник. Ко мне подходили и спрашивали, но что я могу ответить, если не знаю ни хрена! — крикнул Забини, и в помещение снизился гул. Все пьяные посетители бара недоумённо посмотрели на них, а Драко почувствовал скользкое чувство вдоль позвоночника, словно тебе пытаются вскрыть мозг. Он повёл плечами, скидывая с себя омерзительное ощущение. — Тебе так не нравится Грейнджер? — Мне не нравится, кем ты становишься, Малфой, — прорычал Блейз. — Ты вообще… не тот человек, которого я знал. Какого хрена ты начал тусоваться с гриффиндорцами? Так ещё и Пэнси за собой потащил. Она теперь не отлипает от Поттера. Почему мои друзья переметнулись на другую сторону, мне не понять. — О какой стороне ты говоришь, Забини? Война закончилась. Всё, — Драко внимательно смотрел в покрасневшие от частого употребления алкоголя глаза друга и замер, боясь и одновременно желая получить ответ на все свои вопросы. — Война между чистокровными и магглорождёнными не прекратится никогда, — поучительно протянул Блейз со стаканом в руке, словно был профессором престижного университета. — Это как расовая дискриминация у магглов. Ровно то же самое. Бывают затишья, бывают бури. И ты никогда не узнаешь, как резко поменяется ситуация. Сейчас у них вроде мир во всём мире и прочая фигня. Но как только что-то изменится, как только это перестанет быть выгодным, как только мировая политика поменяет свой курс, всё вернётся на круги своя. Люди не умеют жить в мире. Они на это просто не способны. — Как-то у тебя всё слишком пессимистично, — цыкнул Драко, складывая руки на груди, так и не притронувшись к пиву. — Слышал такое выражение: «Война — двигатель прогресса». И это, чёрт возьми, правда. Потому что люди — обречённый народ. — Я не улавливаю твою философию, — прорычал Малфой, мечтая покинуть поганый бар и закончить данный разговор. — Моя философия в том, что… — Блейз усмехнулся, отводя взгляд в сторону, рассматривая падающие снежинки за окном, — не стоит противиться своей природе. Люди привыкли драться за выживание. Волшебники привыкли жить в подполье и носа оттуда не выказывать. Мы как крысы, Малфой. И уже давно. Меня трясёт от мысли, что так будет продолжаться вечно. Драко замер в шоке. Он не мог поверить, что Забини произнёс слова его отца. Слова Люциуса. Он тоже любил вечером перед камином поговорить на эту тему: о том, какие магглы ничтожные; о том, что они забрали место под солнцем у волшебников; о том, что война необходима, чтобы мир развивался, а не стоял на месте; о том, что они как крысы. Его едва не вырвало на пол никчёмного бара. Малфой позеленел от чувства предательства. Он никогда не ощущал его в полной мере, потому что Люциус не предавал его. Отец с самого начала был против сына. А Блейз… знакомый с детства. Друг. Но, видимо, не все друзья, с которыми ты ходил на один горшок, могут остаться таковыми навсегда. Иногда пути расходятся. И очень сильно. Но парень не мог принять, что причина, из-за которой Забини возненавидел его в будущем, была только что озвучена. Была на ладони. Он помотал головой, надеясь, что это просто страшный, идиотский, выдуманный сон. Как же было больно от невозможности отмотать время назад. Ты хотел получить ответы. Ты их получил. Как всё банально. Почему всё так банально? — Какого чёрта, Забини? — севшим от шока голосом спросил Драко, кажется, оставляя здравый смысл на задворках сознания. Он понимал, что ему лучше уйти. Не провоцировать. Переварить всё и лишь потом выяснять отношения. Но какой-то противный червячок в душе не давал сдвинуться с места. Словно его приковали к деревянному стулу. — Объясни нормально, Малфой, я не понимаю, — мулат осушил, наверное, шестой стакан, наливая седьмой. — Ты не хотел войны. Ты брезговал такими идеями. Ты постоянно говорил мне, что метка и служение Волдеморту — наказание, а не честь. Что убивать магглов — ужасно, потому что они беспомощны против волшебников. Куда всё это делось?! — Мне разбили сердце, — расслабленно откинувшись на спинку стула, Блейз чокнулся с ним в воздухе. — Твоё здоровье. — Хочешь сказать, что расставание с Дафной перекроило твои мозги? — Драко язвительно усмехнулся, вскоре замечая пустое выражение лица друга. — Она вышла замуж за маггла, — тихо произнёс он, смотря на пятно на столе от подсолнечного масла. — Дафна же… — Драко свёл брови на переносице, запутавшись. — Она же должна была выйти замуж за какого-то чистокровного кошелька. — Ага, но потом влюбилась и всё отменила, — Блейз мёртво улыбнулся, залпом заливая в себя виски. — А когда я предлагал ей свадьбу, детей — всё, что она хотела, то… ей это оказалось не нужно. Именно со мной, прошу заметить. — И родители позволили ей? — удивлённо спросил Малфой, не в состоянии уложить такую информацию в голове. Он зарылся руками в волосы, оттягивая их на корнях. — Позволили, — просто ответил Забини, взглядом заставляя вертеться на твёрдой поверхности пустой стакан. — Она беременна. — Откуда ты всё это знаешь? — Я переписываюсь с Асторией. Она любезно мне всё рассказала за сведения о тебе. — В смысле? — Драко нахмурился, начиная злиться на проклятую семейку Гринграсс, на Забини, на всех, потому что его разум уже не мог вывозить поток шока, свалившегося на него. — Малышка Астория влюблена в тебя с детства, и она попросила меня рассказывать о тебе взамен на данные о Дафне. Бедняжка очень расстроилась, когда узнала, что ты сошёлся с Грейнджер. Она даже хотела приехать, но я сказал, что у вас ничего не получится, ведь у тебя новая жизнь, верно? Серьёзные отношения с грязнокровной подружкой? Дружба с Золотым мальчиком? Ты успел уже все золотые дырки подлизать или до Уизли ещё не дошёл? Драко схватил его за воротник рубашки, опрокидывая на стол, снова заставив уставиться всех зевак только на них. Он тяжело дышал, мечтая задушить Забини. Парень понимал причины его отвратительного поведения, гнусных слов, но стерпеть себе подобное не позволил. Кулак замер возле челюсти Блейза, словно знал, что один удар — и дружбе, которая и так трещала по швам, конец. Было страшно, но Малфой чувствовал, что больше не хочет видеть этого человека в своей жизни. Всё превратилось в мясорубку и уничтожило связь, державшую их вместе. Драко смотрел прямо в тёмные глаза некогда друга, не узнавая его. И не желая этого делать. — Что ты молчишь и не шевелишься, Малфой? — саркастично усмехнулся Забини, не сопротивляясь и не отталкивая его. Он просто лежал на столе, свесив ноги и руки, словно ничего необычного не произошло. — Эй, парни, завязывайте, — крупный мужчина встал из-за барной стойки, медленно подходя к ним, видимо, чтобы разнять. Блондин ощущал дрожь по всему телу. Его кулак дрожал, выдавая нерешительность и ярость. — Ты как всегда, — Блейз вздохнул, откидывая голову назад, разрывая зрительный контакт. — Вечно создаёшь проблему на пустом месте. — Нет, у меня были проблемы, и ты ничего не знаешь о них, — зло прошептал Драко, начиная по-настоящему трястись от бешенства. — Но тебя не было рядом. — Это тебя не было рядом! — рявкнул Забини. — Ты вечно жалуешься, говоришь, как у тебя всё плохо, но хоть раз ты поинтересовался моими делами? Спросил, каково мне после разрыва с Дафной, когда она просто вытерла об меня ноги? Спрашивал?! Нет, — шёпотом ответил он на свой вопрос. — Нет, ведь зачем тебе может понадобиться эта информация, да? Это не справочник, как отлизывать твоей Золотой шлюхе. Кулак моментально встретился со скулой мулата. Блейз вскочил и оттолкнул его ногами в живот, начиная наносить хаотичные удары. Драко поставил блок, с трудом выдохнув и выплюнув кровь вперемешку со слюной. Он ударил Забини под дых и снова по лицу. — Эй, хорош, — несколько мужчин встали со своих мест, чтобы развести их в разные стороны. Официантки и посетительницы взвизгивали, когда слышались звуки новых ударов. — Успокойся! — кто-то крикнул эти слова Малфою в ухо, отчего он на пару секунд пришёл в себя, но новый удар Забини в челюсть снова закинул его в яму ярости и ненависти к бывшему другу. Драко никогда так не дрался. Более того, он считал такой метод крайне маггловским и редко его использовал для решения проблем. Но сейчас… он был необходим. Пара парней скрутили ему руки, оттаскивая от такого же окровавленного уже бывшего друга, который кричал свои поганые оскорбления в сторону Грейнджер, потому что знал, что это выводит Малфоя из себя слишком быстро. — Пошёл ты, ублюдок! — прорычал Драко, пытаясь вырвать руки из захвата мужчин. — Отпустите меня! — Малфой, передавай мой привет Грейнджер. Интересно, что она предпочитает в постели? — Забини оттолкнул позади себя людей и расслабленно схватил полупустую бутылку огневиски, отпивая напиток из горла. — Наверное, она горячая, раз ты так звереешь, да? — Я убью тебя! — сиплым голосом сказал парень, наконец-то вырывая руки, направляясь к выходу. Он яростно толкнул дверь, вылетая на улицу. Метель медленно остужала его лицо и внутренности, горевшие от бешенства. Драко миновал крыльцо, вытирая рукавом пальто кровь с разбитой губы, направляясь в Хогвартс.

***

Скорпиус открыл дверь и сразу уткнулся взглядом в Макгонагалл, разговаривающую с Дамблдором. Он кивнул ей и остановился возле портрета бывшего директора. — Здравствуете, профессор Дамблдор. — Здравствуй, Скорпиус. Минерва мне рассказала последние события. Как Вы? — голубые глаза глядели на него из-под очков половинок, словно видели насквозь. Парень повёл плечами, стараясь избавиться от этого ощущения. Он сглотнул, не совсем понимая, что от него хотят услышать. — Вполне, — он кивнул, переводя взгляд на Макгонагалл. — Какие именно новости Вы рассказали? — Все, включая и те, в которых ты ворвался в кабинет Кингсли и устроил сцену, — осуждающе сказала женщина, хмурясь, словно была разочарована в нём. — Мистер Малфой, такое поведение недопустимо. Кингсли отправил мне письмо с просьбой держать Вас в Хогвартсе до окончания дела. — До того момента, пока не поймают Люциуса? — вскрикнул парень, поражённо раскрывая глаза. — Это нечестно! — Мистер Малфой, держите себя в руках и не повышайте голос, — строго отрезала Минерва, разворачиваясь и подходя к своему столу, беря пергамент с печатью Министерства. — Можете прочесть. Меня больше всего тревожит слово «опасный», употреблённое в Вашей характеристике. Скорпиус выхватил письмо и пробежался по нему глазами. Рука сжала бумагу и с размаха выкинула его в корзину для мусора. Звонкий звук удара металла о пол переполошил все портреры, и со всех углов послышались шёпот и недовольство его поведением. Макгонагалл переглянулась с Дамблдором, ожидая, когда он придёт в себя. Парень прижал сжатый кулак к губам, сдерживая ор, который должен бы прозвучать, но не мог. Он прикрыл на мгновение веки, надеясь, что это поможет собраться и взять себя под контроль. — И что теперь? — резко спросил Скорпиус, отнимая руку ото рта. — Я пленник? — Мистер Малфой, не нужно использовать в словах столько трагизма, — Минерва покачала головой, снимая очки, складывая дужки. — Мы просто порекомендуем Вам не покидать школу до закрытия дела. Официально, — добавила она, и парень нахмурился, прыснув. — Я ничего не понимаю, Вы… — Скорпиус, запирать тебя в замке не выход, — назидательно произнёс Дамблдор, улыбаясь. — Тебе всего лишь нужно быть аккуратным и не рисковать лишний раз, как вчерашней ночью. — Откуда Вы знаете? — на выдохе спросил блондин, чувствуя, как глотку стягивает от волнения за остальных. — Мистер Малфой, у директоров Хогвартса всегда есть свои методы для добывания информации, особенно необходимой, — будто по секрету поделился Альбус, поправляя очки. — Тогда о чём Вы хотели со мной поговорить, если не собираетесь запирать под замок? — Скорпиус сложил руки на груди, подозревая какой-то подвох. — Видишь, Минерва, весь в своих родителей, — с улыбкой произнёс Дамблдор, указывая на него ладонью. — Понимаешь, Скорпиус, у меня есть не очень хорошее предчувствие по поводу изменений, которые ты внёс своим появлением в наш мир. Не удивляйся, портреты не могут чувствовать — это фигуральное выражение. — Что Вы имеете в виду? Я помню наш разговор и Ваши слова. Мои родители вместе, значит, сильных изменений удалось избежать, — он всё больше проваливался в океан догадок, страхов и сомнений. Парень честно старался абстрагироваться от подобных мерзких и тянущих в пропасть мыслей, но они упорно возникали в голове, не спрашивая разрешения на своё присутствие. — Я не хочу пугать Вас, молодой человек, — сказал профессор, ещё больше вгоняя в панику, — но боюсь, Ваши родители, вернее их отношения не стоят на первом месте в списке возможных изменений, что Вы породили. — Можете понятней, пожалуйста, — взмолился Скорпиус, зажмуриваясь. — Конечно, — Дамблдор удобнее сел в своём нарисованном кресле, закидывая ногу на ногу. — Вы же помните наш разговор на эту же тему? — парень кивнул, и профессор продолжил: — Так вот, в прошлый раз я сказал Вам о необходимости свести Ваших родителей в обязательном порядке. Вы справились, но подозреваю, что дело было больше в судьбе, если Вам угодно в неё верить. Поэтому сейчас я прошу Вас вспомнить все правила путешественников во времени, какие первые приходят в голову. — Я знаю не много, — озадаченно сказал Скорпиус, переводя просящий помощи взгляд на Макгонагалл. — Самое первое и самое главное правило, мистер Малфой, — подсказала она. — Не изменять слишком много, — выпалил он и, кажется, попал в точку. — Верно, — согласился мужчина с радостным возбуждением. — Верно, мистер Малфой. И теперь представьте, что про это правило все забыли. Видимо, Люциус перестал соблюдать данное предписание, потому что сегодня авроры нашли тело заместителя Министра в канаве маггловского сточного водоснабжения. — Что?! — он широко распахнул глаза, не осознавая услышанное в полной мере. — Насколько нам известно из сведений Кингсли и его лаборатории, мистер Джеймс должен был дожить до своего восьмидесятилетия, а вчера ему было только сорок пять, — сказала Макгонагалл, опираясь спиной о рабочий стол. — Получается, экстравагантные действия Люциуса и его приспешников меняют историю? — Именно, дорогой Скорпиус, именно, — печально вздохнув, Дамблдор сплёл пальцы в замок. — Поэтому мы к Вам и обратились: нужно пока переждать. Видите, какой урон уже нанесён? Теперь мы не можем бросаться в лес за призрачной возможностью найти врага и убить его. Мне известно, что Вы и Драко были серьёзно ранены вчера. Представьте, что было бы, если бы Вы не вернулись в Хогвартс? Не все последствия можно предсказать. Особенно те, что связаны с изменением временного потока нашей реальности. — Кажется, от вашей реальности уже ничего не осталось, — пробормотал Скорпиус, но его услышали. — Так и есть, — сурово вмешалась Минерва. — Ваша безответственность, мистер Малфой, перешла все границы. Я была на Вашей стороне, но сейчас я согласна с Кингсли. Вы просто хотите отомстить и ведёте себя как ребёнок. Ваши желания понятны, но они опасны и влекут за собой неприятности. Я пока просто прошу Вас оставаться в замке и не покидать его до распоряжения Кингсли. Если будут какие-то изменения по этому поводу, Вы первым о них узнаете. — Минерва, возможно, излишне строга, — нахмурился Альбус, посылая коллеге странный взгляд, — но правда в её словах есть. — Почему я должен сидеть на месте, когда Люциус творит, что хочет, убивает, кого хочет, пока все только и говорят подождать?! Нет времени ждать, как вы не понимаете? Он набрался сил, собрал ещё больше людей, а значит, скоро придёт за моей семьёй! За Гермионой! Я знаю это, потому что точно так же всё и происходило. Но меня никто не слышит. Нигде. — Скорпиус, мы оказываем помощь, просто… — Нет никакой помощи, — выплюнул он. — Все просто обещают одно и то же, в итоге сидя на задницах в своих кабинетах. Всем похрен, что будет и почему я не могу остановиться. Если бы Вы сразу послушали меня и начали моментально искать Люциуса, то никаких убийств и глобальных изменений не было бы. Ничего бы не было. — Мистер Малфой, мы понимаем, через что Вы прошли и как Вам сложно, — спокойно произнесла Макгонагалл, специально не обращая внимание на его повышенный тон и нецензурные слова. — Но поймите и Вы нас. Нельзя взять и найти человека, который надёжно проработал свою защиту. Люциус планировал своё путешествие сюда. Он готовился к тому, что его будут искать. У нас ресурсов по сравнению с ним нет. — Ну мы же волшебники, разве нам не море по колено? — парень развёл руками в стороны, понимая, что гнев в отчаянье его уносит. У него больше не получалось сдерживаться, и всё худшее, что могло вылиться из Скорпиуса, вылилось прямо здесь. — Как же бесконечные оды волшебным палочкам и могуществу магии? — Волшебники могут многое, но они не всесильны, — с нарастающим возмущением ответила Минерва, выпрямляя спину. — Как удобно, — фыркнул он, наплевав, что сейчас решается последнего оплота поддержки. Он знал, что ему больше никто не поможет, но… кризисный момент настал. Обычный человек не может выдержать столько боли и постоянного её ожидания. Скорпиус был обычным парнем, не готовым к такой жизни. В душе он остался ребёнком, слишком быстро вступившим во взрослый мир, потеряв семью. Наверное, он просто сломался. И не было никаких других эпитетов, чтобы описать его состояние или мотивы глупых поступков. Он всего лишь сломался. — Мистер Малфой, Вы забываетесь, позволяя себе разговаривать с нами в таком тоне. Будьте добры, покиньте мой кабинет, — Макгонагалл указала ему на дверь, и, покачав головой, парень вылетел из помещения, надеясь удавиться по дороге.

***

Скорпиус несся по коридору, в то время как перед глазами было огромное белое пятно. Страх. Такой явный. Такой знакомый. Они с ним были давними товарищами, которые давно не виделись, но прекрасно друг друга знали. Он остановился в безлюдном месте, глубоко дыша. Было ощущение, что сердце просто разорвётся от количества боли, резко выпавшей на него. Снова. Ноги подогнулись, и Скорпиус коснулся лбом холодного пола, рыча от ярости. Почему всё так? Почему опять больно? Ему казалось, что все чувства затупились, перестали быть такими острыми и яркими, но вот стоило кому-то напомнить, что от боли не избавиться, как всё обострялось в тысячи крат. Парень встал на колени, смотря на стену перед собой. Как хорошо, что он не видел собственного отражения. Как хорошо, что он не видел своих глаз, повернутых дымом отчаянья. Скорпиус поднялся на ноги и, абсолютно не думая, ударил кулаком по проклятой стене, возникшей перед ним. Рука сразу окрасилась в красный из-за крови, начинающей вытекать из него, как из поганой бочки. Бочки с дерьмом. Снова кровь. Снова удары о стены. Снова и снова. Боль. Крики. Рычание. И ненависть к себе. Потому что все были правы: он действительно просто ребёнок, потерявший семью и так эгоистично попытавшийся её себе вернуть. Глупо. Безрассудно. Но с благими намерениями. Но как говорят: «Благими намерениями вымощена дорога в ад». Вот и он там окажется. Когда-нибудь точно окажется, потому что разрушил множество жизней. Потому что эгоист. Его руки уже превратились в кровавое месиво, но Скорпиус продолжал наносить удары, представляя лицо одного конкретного человека — Люциуса. Как же он мечтал убить его. Навсегда. Все его копии — настоящего и прошлого. Неважно. Лишь бы этот ублюдок больше никогда не жил на свете. Никогда не отравлял кому угодно жизнь. — Скорпиус! Удар — щека деда окрасилась синим. Новый удар — вывихнутая челюсть. Ещё удар — синяк под глазом. Снова удар — он согнулся пополам. — Скорпиус! Удар — Люциус больше ничего не видит. Опять удар — его пальцы сжимаются вокруг девичьей шеи, мечтая задушить. — Скорпиус… Тихий шёпот вырывает из тумана, и он заглядывает в хвойные глаза, понимая всю степень ужаса. Руки отпустили Еву, и парень отшатнулся от неё, ударяясь спиной о стену, сползая на пол. Он смотрел на девушку и не мог поверить, что едва не убил её. Посреди школы. Только потому что был очень зол. — Скорпиус, — Ева хрипела, а на её горле уже начали расцветать фиолетовые гематомы, — что случилось? Он помотал головой, зажмуриваясь, мечтая оказаться в домике, прямо как в детстве. Жаль, что туда было никак не вернуться. — Скорпиус, пожалуйста, посмотри на меня, — со слезами на глазах попросила Ева, всерьёз переживая за него. Она легонько прикоснулась к его волосам, и он подскочил на месте, будто не осознавал, где находился. — Эй, всё хорошо. — Не хорошо, всё уже давно не хорошо, — прорычал парень, раскачиваясь из стороны в сторону. — Я не могу… больше не могу… не хочу! — Мы можем поговорить об этом, — Ева облизала губы, осторожно подбирая слова. — Я могу привести твоих друзей… — Нет у меня друзей! У меня никого нет! — крикнул Скорпиус, задыхаясь. — Никого… Девушка всхлипнула, потому что в его голосе звучала такая тоска и боль, что собственные слёзы, казалось, бежали из его глаз, а не наоборот. Она шмыгнула носом, стараясь помочь хоть чем-то. — Пойдём куда-нибудь, поговорим наедине, а то скоро закончится обед и все начнут бродить по коридорам, — её улыбка была ненастоящей, напуганной, паникующей, Еву трясло. — Оставь меня, — Скорпиус не хотел её видеть. Только не её. Каждый взгляд на Еву ещё больше ему показывал, как сильно он облажался. Как сильно его эгоизм управлял им и портил жизнь другим людям. Когда он смотрел на девушку, ему становилось хуже, потому что доказательство его самой страшной ошибки сидела перед ним и хотела помочь. Помочь. Она единственная, кто искренне помогал. Но от того ещё гаже. — Ева, ты ничем не можешь помочь, — Скорпиус постарался спокойно сказать ей, но голос звенел от напряжения и контролировать себя почти не получалось. — Я не уйду! — упрямо и с непониманием воскликнула Селвин, подавая ему руку. — Пойдём. — Я сказал, чтобы ты проваливала! — А я сказала, что не уйду! Они впились в друг друга глазами, отказываясь сдаваться. Скорпиус не знал, почему перестал прогонять её. Возможно, он действительно хотел пойти с ней, но признаться себе в этом не мог. Ева наклонилась и сплела их пальцы, потянув его вверх. Парень поднялся, замечая кровавые разводы на полу и стене. Они не волновали его. Просто было забавно наблюдать, как собственная кровь превращается в напоминание о боли и слабости. Селвин мельком посмотрела на него и направила палочку, убирая все следы гнева Скорпиуса, словно ничего и не было. Она сильнее стиснула его пальцы в своей руке и повела их в неизвестном для него направлении. Они прошли несколько лестничных пролётов, пока не оказались на восьмом этаже. Малфой замер, зная, что произошло в Выручай-комнате во время войны. Он перевёл взгляд на Еву: — Она не откроется. — Я была там неделю назад — откроется. Её упрямство и твердолобость по-настоящему напоминали ему маму. Эта мысль заставила улыбнуться, на мгновение давая забыть о произошедшем пару этажей ниже. Остановившись возле гобелена, девушка закрыла глаза, представляя нужное ей место. Двери начали прорисовываться и медленно открылись, впуская гостей в комнату. Камин. Диван. Меховая шкура на полу. Всё походило на романтичную атмосферу. Наверное, если бы родители скрывали свои отношения, они могли бы встречаться здесь. Возможно, так и было в другой жизни. Ева села на мягкую софу, подтягивая колени к груди, упираясь о них подбородком, с задумчивым выражением смотря на то, как Скорпиус мнётся на пороге, в полной мере начиная чувствовать свою вину за причинение ей боли. Он ощущал себя последним ничтожеством. — Иди сюда, — она положила ладонь на обивку, приглашая его присоединиться к ней. — Прости меня, я не должен был… прости… — Скорпиус, ты был не в себе. У тебя что-то случилось, и ты был зол и расстроен, — девушка потянулась к нему, но парень отскочил, словно его ударило током. — А если бы я тебя задушил?! Или ударил?! Ты бы продолжила меня оправдывать? — его взгляд напомнил потерявшегося в тёмном и одиноком лесу зверька, ждущего в кустах свою маму. — Нет, я не знаю, — она покачала головой, глазами прося подойти. — Я честно не знаю, но какая сейчас разница, что было бы? Я просто хочу, чтобы тебе стало легче. Ты можешь рассказать мне о своих проблемах, а можешь не делать этого. Тебя никто не заставляет. — Прекрати быть такой… — он яростно фыркнул, не представляя, какое слово подобрать. — Ты вообще понимаешь, что я мог убить тебя? — Ты не способен на убийство, — спокойно ответила Ева, ни капли не сомневаясь в своих словах. Скорпиус рассмеялся, ощущая себя полнейшим безумцем. Наверное, ему пора в психушку. Кажется, весь здравый смысл просто сдох. — Я не вижу ничего смешного, — Селвин сложила руки на груди, хмуря брови. — Может, потому что я уже убивал? — с ядовитой усмешкой сказал Малфой, подходя к ней ближе. — И не раз. Теперь будешь и дальше оправдывать меня? Ева заглянула ему в глаза, вставая и подходя к нему, почти соприкасаясь носами. Она выглядела возмущённой, обиженной, злой. Но так будет лучше, ведь если девушка уйдёт, станет на одну проблему меньше. Существенно меньше. Плевать, что внутренности уже горят огнём только от мысли, что он потеряет её. Плевать, что хочется вцепиться в неё и запретить отходить на шаг: он боится за её жизнь. Просто плевать, потому что так будет правильно. А он ведь должен хоть раз в жизни совершить правильный поступок, верно? Ева взяла в ладони его лицо, поцеловав сначала в щёку, а потом и в губы. Скорпиус резко втянул носом воздух, обнимая её талию. Он подхватил её под бёдра, садясь на диван, помогая девушке устроиться у него на коленях. Она лихорадочно проводила языком по его губам, словно боялась, что он её оттолкнёт. Парень отстранился и заглянул в её глаза с расширенными зрачками. — Мой ответ ясен? — Ева облизала губы, обнимая его шею. Скорпиус выдохнул, пряча лицо на её ключице. Он поцеловал родинку на линии плеча и прикрыл веки, считая про себя до десяти, чтобы успокоить разбушевавшиеся мысли. Голова будто налилась свинцом — её было тяжело поднимать. Думать не выходило из-за бесконечно повторяющихся картинок перед глазами. Все силы уходили только на то, чтобы не сойти с ума. — Скорпиус, что произошло в коридоре? — шёпотом спросила Ева. Её вопрос прозвучал чересчур приглушённо в его рубашку. Что он должен ответить? Что всё нормально и не о чем переживать? Или что он просто вышел из себя, а она попала под горячую руку? Нет, такое враньё даже в мыслях звучит омерзительно. Но говорить правду нельзя. Ради её же безопасности. — Нервный срыв, — пробормотал он, крепче обнимая девушку, словно хотел поглотить её полностью. — Это я сама поняла, — Ева заглянула ему в глаза в поисках ответов. Она нахмурилась, кажется, видя на его лице желание соврать. — Почему ты не можешь мне рассказать? Она слишком умная. И это существенная проблема. Скорпиус поджал губы, ощущая, как тело сковывает от неприятия тех слов, что он собирался озвучить. Ему хотелось разбиться головой об стенку, лишь бы больше никогда не чувствовать этой поганой безысходности. Этой чёртовой жизни, которая уже высосала из него все соки, не оставив даже желания жить. Только пустоту. Сейчас парню показались смешными те мечты, что он самостоятельно себе рисовал, когда только появился здесь. Такая наивность и грёзы о воссоединении семьи с любимой девушкой под боком сыграли с ним злую шутку. Они были окрашены различными яркими цветами: солнечно-жёлтым, небесно-голубым, зелёным, розовым, перламутровым. А теперь его представления о последующем существовании изменились, будучи раскрашенными только в два оттенка — серый и красный, как кровь. Густая, горячая кровь. Та самая, что стекала с его ладоней, пачкая пол. Очень иронично то, что Люциус так дорожил своей чистой кровью, в то время как Скорпиус с большим желанием избавлялся от неё маггловскими методами. Дедуля бы помер с горя, если бы узнал. Жаль, что не знал. Скорпиус бы стоял в первом ряду, наблюдая за последними вздохами и мучениями Люциуса. С наслаждением и пониманием, что теперь его ничего не держит. А значит… Свобода. Кажется, он знал, когда наступит момент, в который ему удастся почувствовать себя свободным. — Ева, я… доверяю тебе и хочу рассказать, но не могу, — выдавил парень, отводя взгляд, чтобы она не увидела в нём правду. — Это задание… мне нельзя разглашать то, что произошло. — Что-то серьёзное? Кто-то пострадал из твоих близких? — Селвин выглядела очень обеспокоенной, и Скорпиус не сдержал улыбки. — Не совсем, но никто не умер, — его слова не убедили девушку. Они звучали сухо, неприятно, словно ты прикасаешься к бумаге мокрыми руками. Мерзко. Но она не стала допрашивать или заставлять рассказать правду. Это всё равно ни к чему бы не привело. Поэтому Ева просто кивнула, слезая с коленей Скорпиуса, чтобы пересесть на диван и положить его голову себе на бёдра. Зарывшись с платиновые кудри, она поцеловала парня в лоб, успокаивающими движениями расслабляя его. Скорпиус любил лежать вот так с закрытыми глазами и разговаривать с ней о чём угодно. После секса он часто устраивался в таком положении, чтобы смотреть на неё. Наверное, это помогало ему почувствовать заботу о себе. — Мне мама так делала, — прошептал он, словно прочитал её мысли. — В детстве. Я не любил ложиться спать и всегда звал её, чтобы она рассказала мне какую-нибудь историю. Она садилась на мою кровать и начинала перебирать мне волосы. Я редко сразу засыпал, чаще всего даже не дослушивал сказку, начиная расспрашивать её о работе и обо всём, что приходило в голову. Теперь… я постоянно вспоминаю, как спрашивал её, будет ли она укладывать меня спать всегда. Она улыбалась и говорила «да». Ева молча глотала слёзы. Девушка сморгнула солёные капли, прислоняясь своим лбом к его. Скорпиус обнял её шею рукой, принимая поддержку и сочувствие. А огонь в камине они так и не зажгли.

***

Гермиона хихикнула, когда Джинни, стоя с ней в очереди, в тысячный раз ущипнула её под рёбрами. Заказав два капучино и столько же эклеров, они сели за круглый столик у окна в маггловской кофейне. Уизли скинула пуховик, незаметно применяя охлаждающие чары. — Как же жарко в этих… как они называются? — Куртки, у тебя зимний пуховик. Зато теперь ты понимаешь, почему магглы не замерзают зимой в одежде не применяя магию, — усмехнулась Грейнджер, делая первый глоток горячего и просто божественного напитка. — Почему мы пошли именно в маггловскую кофейню? — Джинни подняла бровь, оглядывая помещение. — Нет, здесь здорово, просто… — Ты привыкнешь, — успокоила её гриффиндорка. — Лучше расскажи, как родители? Я слышала от Гарри, что Рон немного вспылил на ужине пару дней назад. — Вспылил — это ещё мягко сказано, — пробурчала младшая Уизли, закатывая глаза и пробуя кофе. — Вау. Её удивлённое лицо и поражённый взгляд заставили сдавленно рассмеяться Гермиону, прикрыв ладошкой рот. — Ну, ладно, Рон вообще сам не свой в последнее время, — более тоскливо, чем хотела, сказала Джинни, чересчур заинтересованно рассматривая одноразовые пакетики с сахаром на столе в подставке с солью и перцем. — И? — Грейнджер переживала за друга, потому что из рассказов Гарри тяжело было что-то понять. Поттер иногда как партизан, и из него и слова не вытянешь. Единственное, что удалось выведать у Гарри, это отсутствие общения между ним и Роном. Видимо, они снова поссорились. Как обычно. — Я не знаю, что конкретно произошло у них, но Рон едва не подпрыгивает на стуле, когда кто-то спрашивает про Гарри. Я понимаю, что он злится, потому что мы с Гарри расстались и не сказали ему, — Джинни тут же возмутилась. — Но, по идее, с какой стати я должна перед ним отчитываться?! Гермиона прыснула, зная, как подобное поведение похоже на Уизли. — Ну, хорошо, допустим, я могу понять, почему он так реагирует на меня. Но потом я узнала, что они с Гарри ещё в Министерстве вечно цапаются. Мне одна знакомая рассказала, у неё парень играет в нашей команде, — пояснила Джинни, заметив на лице гриффиндорки красноречивый знак вопроса. — И выясняется, что наше расставание стало просто катализатором. Всё началось ещё раньше, а когда Рон узнал о нас с Гарри, всё. Сушите вёсла, дорогие. Уизли хлопнула в ладони, и Гермиона моргнула от страха, что её длинные ногти, которыми она болела весь последний месяц, выколют ей глаз. — А хоть по какому поводу или, может, какая тема?.. — Не знаю. Честно, Гермиона, я уже мозг себе сломала, но так ничего и не поняла, — Джини слишком опасно размахивала руками, и Грейнджер подтолкнула ей тарелку с эклером. — Спасибо, — она с любовью откусила половину, начиная быстро пережёвывать. — Как же они меня бесят. Вроде уже взрослые. Мужчины, блин, и всё равно ведут себя как дети. Особенно Рон. Его я вообще придушить готова. — Все мы большие дети, — улыбаясь, сказала девушка, наблюдая за растущим возмущением Джинни. Она подняла указательный палец, показывая, что ещё не закончила и через мгновение будет готова продолжить разговор или выпалить построение плана убийства мальчиков. А Гермиона не хотела быть соучастником, поэтому решила заказать пирожные, чтобы ими занять подругу. Сытая Джинни — спокойная и менее кровожадная Джинни. Это правило Грейнджер выучила на зубок, к тому же оно действовало со всеми членами семьи Уизли. — Так вот, позавчера мы как обычно собрались в «Норе», чтобы поужинать всем вместе в выходные. Мама звала Гарри, но у него не получилось. — Как мистер и миссис Уизли отреагировали на ваше расставание? — тревожно спросила Гермиона, боясь представить худший сценарий развития событий. — Сносно, — Джинни наморщила нос и усмехнулась. — Нет, правда, я думала, что мама начнёт размахивать полотенцем или сковородкой, причитая, что такая прекрасная пара распалась, но она… отнеслась к этому с пониманием. Я сказала ей, что мы просто больше не чувствуем то, что испытывали раньше, и она… — Поняла, — закончила Грейнджер, поднося чашку с кофе к губам. — Наверное, все видели, что вы общаетесь не так, как прежде. Поэтому и реакция была не такой…взрывоопасной. — Возможно, но это не умалило гнева Рона, — рыжая закатила глаза. — Ладно, чёрт с моим братцем. Он в любой момент может выкинуть какую-то глупость, которую мы сможем обсудить. Но сейчас, — Джинни поиграла бровями и Гермиона поставила чашку на блюдце, недовольно вздыхая. Это было предсказуемо. — Рассказывай, каково встречаться с Драко Малфоем. Он в постели не превращается в хорька? — Джинни! — Гермиона рассмеялась, прикладывая ладонь ко лбу. — Боже, ты хуже своих братьев и наших мальчишек! — Зато со мной не скучно, — самодовольно сказала Уизли, беря ложку и отправляя кусочек воздушного бисквитного пирожного в рот. — Ох, Мерлин, я влюблена. — Будь поосторожней с такими высказываниями, а то я расскажу Митчелу, что у него появился конкурент, — хитро протянула гриффиндорка, надеясь переключить интерес Джинни на собственные отношения. — Нет-нет-нет, последняя ты задница, давай рассказывай! — Уизли угрожающе наставила на неё палец, смотря стальным взглядом прямо в глаза. — И не смей увиливать, ты поняла? Каждую подробность. — Ты и мёртвого из могилы достанешь, — пробурчала шатенка, убирая выпавшую прядь из хвоста за ухо. Гермиона прочистила горло, не зная, как начать. — Ну, мы вместе. Джинни широко распахнула глаза и всплеснула руками, наигранно изображая удивление. — Вот это да, а я и не знала. Ведь «Пророк» не читаю, на балу не была, с тобой не говорила во время выбора платья. Кошмар, и как я пропустила такую сенсацию? — Ну хватит, а что писали в «Пророке»? Просто я уже давно его не читаю. Скитер опять печатается, а у меня на неё аллергия. Вот зачем я выпустила её из банки? — сокрушённо проговорила Грейнджер, уповая на судьбу. — Приемлемо, — неохотно протянула Уизли, отводя взгляд, рассматривая пирожное. — Джинни, — надавила девушка и это возымело результат. — Правда, всё не так и плохо. Конечно, Скитер тебя очень любит, — она округлила глаза, наглядно демонстрируя сарказм. — Малфою тоже досталось. Серьёзно, лучше не читай. — Ладно, — Гермиона, конечно, подозревала, что их отношения с Драко произведут фурор, но когда тебя и твоего партнёра поливают неправдоподобной грязью, то не очень приятно на душе становится. Она проигнорировала комок, оставляя заметку в голове, что необходимо поговорить с Малфоем по этому поводу, вдруг он был в курсе и не сказал ей. — Ну, я долго буду тебя пытать? — Джинни уже не выдерживала распирающего её любопытства, ожидая информации от подруги. — Ты спрашивай, потому что я не знаю, с чего начать, — откровенно призналась гриффиндорка, вылавливая пенку в чашке и отправляя её в рот. На самом деле, ей было неловко. Разумеется, с Джинни они общались давно и часто говорили о мальчиках. Они обсуждали отношения и всё то, что могут рассказывать друг другу девушки подросткового возраста. Но Уизли явно была чаще в центре их бесед, нежели Гермиона. Ведь её послужной список составляли лишь Виктор, их короткие отношения, пара поцелуев да неудачное свидание с Кормаком, которое больше всего на свете хотелось забыть. А спрашивать совета по поводу брата подруги казалось как-то неудобно. Но и впоследствии говорить там, по сути, было не о чем. — Вы уже переспали? — с пошлой улыбочкой спросила Джинни. — Боже, ты бы ещё Сонорус применила, чтобы все услышали, — пробормотала Грейнджер, покрываясь красными пятнами от смущения. — Да, и уже достаточно давно. — И не сказала мне?! — воскликнула обиженно девушка, подпрыгивая на стуле. Пара посетителей обернулись посмотреть на них, и Гермиона шикнула на подругу. — А когда я должна была сказать? Или стоило выслать письмо тебе на стадион, чтобы каждый любопытный зевака смог его прочитать? — Просто ты сразу узнала, — недовольно произнесла Джинни, впрочем, быстро забывая про свою обиду, начиная в предвкушении улыбаться. — И как? Гермиона закатила глаза, понимая, что её ожидает долгая пытка. Ей абсолютно не нравилось вести подобные разговоры. Они смущали её ужасно. Возможно, она была слишком зажатой, но ей казалось, что обсуждать интимные подробности чужой личной жизни не всегда хорошо. Но ругаться с подругой хотелось ещё меньше, поэтому Грейнджер решила не сильно углубляться в подробности. По возможности, разумеется. — Хорошо. Мне, конечно, не с чем сравнивать, но меня всё устраивает. И очень, — девушка была шоке, потому что она смогла произнести эти слова без желания сбежать. Сильного. — Ладно, а в первый раз тебе понравилось? — Джинни нахмурилась, подпирая подбородок кулаком. — Кстати, а когда вы?.. — она показала трение двух пальцев, заставив гриффиндорку хлопнуть её по руках. — Ужас! На следующий день после бала, довольна? — Гермиона вздохнула. — Понравилось, но было немного больно. Драко… был внимательным. Он, конечно, не любит нежности, но в тот раз старался быть аккуратным. Может, закроем эту тему, а то у меня чувство, словно я с мамой разговариваю о пестиках и тычинках? Джинни захохотала, вытирая подступившие от смеха слёзы. — Ладно, горе ты моё луковое. Давай лучше я расскажу тебе о Митчеле. — Такой план мне больше нравится, — облегчённо сказала Грейнджер, подзывая официанта, понимая, что они засели в этой кофейне до глубокого вечера. Девушка мельком посмотрела в окно и замерла от осознания, что её буравит взглядом какой-то человек. Он был в длинном плаще с капюшоном. Гермиона не моргая ждала, когда он прекратит, перейдёт дорогу или сделает хоть что-нибудь. Но он стоял и смотрел. Она не видела его лица, глаз — ничего. Просто чувствовала, как он смотрит и не отрывается. Гриффиндорка вздрогнула, когда официант поставил новую порцию кофе им на стол. Она сделала глубокий вдох и снова обернулась, чтобы убедиться, что ей не показалось, но человек в плаще исчез.

***

Гермиона пьяно хихикнула, когда портрет недовольно отъехал в сторону, пропуская девушку в гостиную. Они с Джинни решили выпить немного сливочного пива за их отношения, и один стакан превратился в три. А Грейнджер много не надо, и даже выпив совсем чуть-чуть, её уже можно было счесть пьяненькой. Но не сильно. Слегка навеселе. Она резко остановилась, увидев, видимо, ждущего Малфоя на диване, который раздражённо откинул спортивный журнал в сторону. — Ой, — Гермиона виновато улыбнулась, надеясь сгладить ситуацию. — Ой, — перекривлял её парень, смотря на свои наручные часы. — «Драко, я только на пару часов», — это я услышал утром. Сейчас двенадцать часов ночи. Ты где была? Грейнджер сдержала смешок, потому что Малфой ей до безумия напоминал сурового мужа, ждущего жену с корпоратива. Она прикрыла рот ладонью, молясь не засмеяться. — Мы с Джинни были в кафе, потом пошли по магазинам. Ей нужны были новые туфли, а это всегда минимум часов на пять. Я честно не виновата, но она предложила выпить за тебя, за Митчела… — Митчела? — Её парень, — быстро объяснила Гермиона, продолжая: — Я не могла отказаться. Ну, никак. Прости, что так поздно, — она стремительно подошла к нему, пока ей удалось его задобрить, и поцеловала, садясь на колени парня. Драко, кажется, хотел изобразить злость, но у него не получилось, и он уже через мгновение начал лихорадочно отвечать на её поцелуи, снимая с девушки куртку и стягивая через голову свитер. Гермиона стала расстёгивать его рубашку, оставляя поцелуи на открывшихся участках кожи. Она избавилась от последней и замерла, рассматривая фиолетовые пятна на торсе Малфоя. Они были разбросаны хаотично, словно их не очень правильно и хорошо пытались исцелить. Или замести следы. — Что это? — с шоком спросила Грейнджер, не чувствуя мурашек от холода, бегущих по спине. Её даже не волновало, что она сидела в одном лифе, пытаясь вести серьёзный разговор с парнем. — Неважно, детка, — Драко снова потянулся к ней, чтобы поцеловать, но Гермиона прижала его лопатками к спинке дивана, буравя своим фирменным взглядом. — Рассказывай, — её голос звучал строго. Настолько, что его можно было бы перепутать с голосом учительницы, принимающей экзамен, если бы не внешний вид девушки. — Грейнджер, — простонал слизеринец, закатывая глаза. — Малфой, — она надавила, зная, что всё равно выиграет. Драко нравилось иногда идти ей на уступки. Особенно когда девушка была без одежды. — Поссорился с Забини, всё? — отрезал он, отворачиваясь. — Но… — Гермиона моргнула, опуская руки ему на колени, — вы же нормально общались. Я не понимаю… Видимо, на её лице отразилась тревога, раз Драко вздохнул и немного приподнялся, оказываясь с ней лицом к лицу. — Всё нормально, наверное, это было вопросом времени. Тебе не стоит волноваться, — он распустил её волосы, с какой-то непонятной ненавистью отбрасывая резинку на пол. — Драко, как ты можешь так говорить? — она облизала губы, не замечая, что Малфой уже не слушал её после своих действий. — Вы были друзьями и… — Грейнджер, обещаю, мы поговорим об этом, если ты так хочешь, но единственное, что мне сейчас необходимо — это ты. Поэтому замолчи и раздевайся. Я соскучился. — Нет, — Гермиона сложила руки на почти голой груди, приподнимая бровь, бросая крохотный вызов. — Неужели? — Малфой усмехнулся, прикасаясь к её губам в практически детском поцелуе. — А так? — Всё равно нет, — Грейнджер тыкнула его в грудь пальцев. — И вообще, может, я пьяная, а ты даже не спросишь, что я пила? Или... — Сомневаюсь, что будь ты по-настоящему пьяной, то была бы в состоянии добраться до дома. А так ты здесь, и твой язык даже не заплетается. Поверь мне, я знаю, как выглядят пьяные люди. Ты просто сейчас слишком энергичная, и мы твою энергию направим в правильное русло, — добавил Драко шёпотом, начиная оставлять поцелуи у неё за ухом, спускаясь на шею. — Возможно, ты прав, — Гермиона сглотнула и закрыла глаза, чувствуя, как рука парня ползёт вниз по её животу. — Но вдруг… — Грейнджер, — Малфой заставил её распахнуть веки и уставиться на него, — разрешаю тебе замучить меня вопросами, но только после того, как я тебя трахну. — Можно было и другое слово подобрать, — пробурчала Гермиона, первой набрасываясь на его губы, параллельно пытаясь расстегнуть чёртов ремень на брюках. Драко зашипел, когда она сильно надавила на пряжку, задев синяк и, очевидно, болевшее место. — Прости, — Гермиона поцеловала его, извиняясь. Малфой ничего не ответил, лишь что-то простонал в её губы. Он ловко разъединил крючки бюстгальтера и отбросил его в сторону за ненадобностью. Парень помог снять ей джинсы, приподняв и резко притянул к себе, когда дурацкая ткань оказалась где-то на полу. Губы Драко сомкнулись на соске девушки и прикусили его, заставив её сдавленно застонать. Она откинула голову назад, зарываясь в его волосы, ритмично двигая бёдрами, сидя на его коленях. Трясущимися руками Гермиона смогла справиться с ремнём и, отодвинув ткань боксеров, сама села на член Малфоя. Глаза закатились от ощущения наполненности. Первый толчок заставил открыть рот и начать задыхаться. Второй — застонать и уткнуться головой в плечо Драко. Малфой обхватил её бёдра руками и начал резко двигаться, выбивая из девушки стоны. Гермиона целовала его плечи, щёки, зарывалась ладонями в волосы, подмахивая бёдрами, прикусывая губу, превращая её в кровавое месиво. Драко откинул голову назад, чувствуя, как поцелуи Грейнджер на его теле словно отпечатываются и оставляют метки. Он посмотрел ей в глаза, замечая такое же безумие на дне карих омутов. Притянув её лицо к себе, парень врезался жёстким, яростным поцелуем в покусанные губы, проникая в её рот языком. Гермиона зажмурилась от импульсов внизу живота. Она выдохнула, прислонившись ко лбу Драко своим, двигаясь с ним в одном темпе. Глаза в глаза. Он никогда так прежде не делал. До Грейнджер. Но теперь Малфой делал слишком много того, что раньше делать себе не позволял, чтобы не поддерживать привязанность. Но с гриффиндоркой эта защита не работала. Она переворачивала все его мысли, мировоззрение, привязывая его к себе как щенка. Гермиона начала дрожать и задыхаться, и Малфой ускорился, втягивая её в поцелуй. Девушка простонала ему в губы и вздрогнула в последний раз, падая на его грудь. Драко сделал последний толчок и кончил, закрывая глаза. Они вместе восстанавливали дыхание, а их грудные клетки яростно соприкасались с каждым глубоким вдохом. — Теперь… можешь задавать свои вопросы, — медленно сказал Драко, проводя по спутанным и влажным от пота волосам Грейнджер. — Отстань, я сейчас не в… состоянии, — пробормотала Гермиона в его плечо, заставляя Малфоя самодовольно ухмыльнуться. — Благодарю за похвалу, детка. — Пошёл к чёрту, — она подняла голову и убрала волосы с лица. Драко с наглым и собственническим видом оглядел свою работу, чувствуя, что начинает возбуждаться снова. Гермиона поцеловала его лениво, расслабленно и как кошка, наевшаяся сметаны, потянулась, ещё больше привлекая внимание парня к своей груди. — Что? — Идём в душ. — Я не дойду, — честно призналась Грейнджер, взвизгивая и вцепляясь ему в спину ногтями, когда Малфой встал на ноги с ней на руках. — Я соскальзываю, — со смехом и страхом вперемешку крикнула Гермиона, не зная, сможет ли удержаться и не упасть голой задницей на пол. — Грейнджер, я тебя держу, успокойся, — хмыкнул Драко, поднимаясь по лестнице в свою комнату, а оттуда направляясь в ванну. — Я чуть не упала, — упрямо настояла на своём девушка, слезая с него и становясь в ванную, начиная набирать воду. — Я бы не дал тебе упасть, — прошептал Малфой, целуя её в плечо. Он сел в ванну, чувствуя, как вода щекочет ноги, и откинулся назад, чтобы Грейнджер присоединилась к нему. Драко зарылся носом в её спутанные из-за него волосы и ощутил покой, несмотря на произошедшее утром. Гермиона повернулась к нему с сияющей улыбкой и чмокнула в губы. — Что? — удивлённо спросил парень, поднимая бровь. — Не зря мы с Джинни пили за тебя, — загадочно произнесла Грейнджер, проводя по его щеке только ей одной известную линию. — Ты просто лучший. — Если бы я знал, что для того, чтобы ты признала это, нужно хорошенько тебя от… — Молчи, — возмущённо сказала Гермиона, закрывая ему рот ладонью. — Пожалуйста, не порти момент своей пошлятиной. — Ладно, — буркнул он, кладя подбородок на её макушку, наслаждаясь тишиной и девушкой в его руках. А момент и вправду был потрясающий. Возможно, не зря он сдержал свои «пошлые словечки», как говорит Грейнджер. Драко усмехнулся, оставляя поцелуй у неё на шее.