***
Малфой откинул голову назад, пытаясь всеми силами не заснуть. Он вообще не понимал, в чём смысл находиться на парах, когда ты уже выбрал себе будущую профессию, при этом известив всех преподавателей, чтобы получить хорошую характеристику. Реакция у всех была разной: Макгонагалл скрывала улыбку, пожимая ему руку; Флитвик, кажется, всплакнул. Но Драко не был уверен. Хотя когда он обернулся на выходе из класса чар, профессор промокал глаза платком. Слизнорт с таким энтузиазмом тряс его руку, что было понятно, какое место на полке он может занять. Наверное, его фотография будет стоять рядом с Поттером. Просто великая честь. Стебль тоже отреагировала очень тепло, добавляя, что он всегда был в её глазах хорошим мальчиком и прекрасным человеком. Наглое враньё. Он тогда с трудом сдержался, прикрепив к лицу глуповатую улыбку. На самом деле, если опустить вредность слизеринца и его неизменный яд, то он был рад тому, как сильно за него были счастливы преподаватели. Возможно, Драко просто стал чересчур сентиментальным, но ему казалось, что он действительно смог перерасти образ школьного хулигана и превратился в достойного человека. Он хотел быть таким именно для себя. Для своей семьи. Малфой надеялся, что его пускай и такие примитивные мечты осуществятся, потому что единственное, что ему по-настоящему требовалось, — это Грейнджер. Которой даже не было с ним рядом в данный момент. Чёртово расписание. Она была на травологии в окружение пуффендуйцев. А Драко наслаждался обществом Когтеврана. Конечно, его недовольство было вызвано лишь идиотской системой образования, вынуждающей доучиваться последний месяц и сдавать экзамены. Но было странно понимать, что в скором времени он вряд ли увидит всех этих людей, сидевших с ним за одной партой на соседнем ряду. Словно всё происходит не с ним. Наверное, подобным чувством был мандраж перед выпуском из школы. Хоть Малфой и не боялся взрослой жизни, но ему всё равно было немного не по себе, что, казалось бы, большое количество времени пролетело за один миг. Зато какой миг. Было столько всего, что иногда не верилось, что его жизнь являлась настолько противоречивой, где-то красочной, непонятной, запутанной и точно полной счастья в будущем. Драко усмехнулся, не заметив бубнежа профессора Бинса. Семейное кольцо уже несколько дней лежало на дне его чемодана, ожидая своего часа. Когда он только получил сову от матери, то стоял несколько минут, пялясь в пространство. Пока недовольная птица не укусила его палец, Малфой так и не очнулся. Письмо было коротким. Лишь два слова: «Будь счастлив». В тот момент Драко подумал, что у него самая лучшая мать на свете. Он боялся представить, что в какой-то другой реальности Нарцисса могла наотрез отказаться принимать Гермиону как столь важную девушку для собственного сына. Наверное, их отношения с матерью были бы в таком случае под большой угрозой. Кольцо было достаточно минималистичным, если забыть о громадном изумруде в центре. Семейная реликвия, передающаяся из поколения в поколение от свекрови будущей невестке. Драко смотрел на квадратную коробочку в своих руках и не мог поверить, что это всё реально. Но голос Грейнджер, говоривший пароль, выбил почву у него из-под ног, и Малфой суматошно спрятал свои ближайшие на два года планы в самое неприглядное место в гостиной — под диван. До большего в состоянии полнейшего ужаса он бы в жизни не смог додуматься. Гермиона сняла шарф с шеи после встречи с Уизли и с радостной улыбкой поспешила подойти к нему. — Привет, — она поцеловала парня в губы, потёршись своим носом о его. — Ты чего такой напряжённый? — Да так, — протянул Драко, возводя глаза к потолку. — Моя девушка ходит на свидание с бывшим, а я сижу и гадаю, стоит ли вызвать его на дуэль. Грейнджер мило рассмеялась, прикрывая рот ладонью. Её щёки окрасились красным оттенком от холода на улице и веселья. Малфой настолько потерялся в пространстве, что забыл про всё на свете. — Ты такой дурак. — Мучайся, Грейнджер, — прошептал парень, притягивая её к себе за талию. — Дай угадаю, это был твой коварный план, да? Ты влюбляешь меня в себя, чтобы издеваться до конца жизни? — она приподняла брови, обнимая его шею и довольно улыбаясь. — Именно, — Драко поцеловал её в висок. — А ты такая догадливая. — Ещё скажи, что ты сомневался в моих способностях, — предупреждающе сказала гриффиндорка, показывая на него пальцем. — Честное торжественное слово, Драко Малфой, если это так — я тебя убью. — Не волнуйся, я ни на миг не позволил себе сомневаться в тебе, — тихо проговорил слизеринец, прикоснувшись к её губам своими.***
Неожиданный звук раздавшегося звонка заставил подскочить Драко на месте, резко выныривая из своих мыслей. Он оглянулся по сторонам, приходя в себя. Все ученики поспешили поскорее покинуть кабинет Бинса, словно надеясь избавиться от скуки и дремоты в прохладном коридоре. Всю неделю было дождливо, что позволяло Грейнджер улыбаться с каждым днём всё больше. Они часто гуляли под дождём, пока Малфой бурчал, мечтая, чтобы этот раз был последним. Но неумолимая гриффиндорка не велась на уговоры слизеринца — совершенно разного характера — и всё равно тащила его под угрозой проклясть на улицу. Хотя его и не нужно было заставлять. Драко смотрел на счастливую улыбку Гермионы, веселящейся под прохладными каплями, падающими с неба, и думал, на что ещё он готов пойти, лишь бы она больше никогда не хмурилась. Наверное, на всё. Абсолютно на всё. Иногда ему становилось дурно от того, в какую тряпку он превратился рядом с ней. Именно с ней. Он вообще не мог ей отказать. В принципе, с начала их отношений он только и делал, что соглашался с девушкой. Но это не было чем-то странным. Просто Драко хотел видеть Гермиону счастливой, радостной. Потому что после каждый их ссоры — чаще всего до невозможности глупой — она расстраивалась, хоть и не показывала этого. Грейнджер любила с ним спорить точно так же, как и он. Просто в некоторые моменты Малфой мог быть более резким, чем обычно, непроизвольно обижая её своими колкими словами. Она, разумеется, тоже не оставалась в долгу, но никогда не грубила ему по-настоящему. Драко ненавидел себя за свой гонор и ужасный характер, с которым ему самому иногда было довольно сложно совладать. Но девушка точно не заслуживала его неоправданного хамства. Так что его частые уступки уравновешивали общую картину. Но Малфою и не приходилось делать над собой какое-то усилие, потому что Грейнджер ничего не просила. Прогулка под дождём, принятие ванны, чтение перед сном — это даже нельзя было назвать просьбами. Небольшие желания, время, которое она хотела разделить с ним. — Мистер Малфой! — голос Макгонагалл ударил в спину, и Драко закатил глаза, поворачиваясь к директору. А день так хорошо начинался. — Да, профессор? — расслабив голосовые связки, ему даже удалось задать свой уточняющий вопрос почти дружелюбным тоном. Хотя внутри всё переворачивалось от раздражения на старую каргу. Конечно, Драко состоял в близких отношениях с гриффиндоркой, но — слава Мерлину — это никак не повлияло на его восприятие факультета львят. Они всё ещё были погаными гриффиндорцами лишь с небольшим, маленьким исключением. — Возьмите, — женщина протянула ему свёрток пергамента, перевязанного красной лентой. — Ваша характеристика от меня, как преподавателя трансфигурации, и от лица директора. Малфой взглянул на свиток в своих руках, не зная, что сказать. Он не думал, что Макгонагалл так быстро выполнит его просьбу. Ему даже было страшно читать, что она написала. Наверняка весь тот ужас, что он творил на прошлых курсах учёбы. Видимо, на его лице отразились испытываемые эмоции, потому что Минерва поспешила его успокоить. Ну, это она так думала. На самом же деле сделала только хуже: — Я написала правду о Вас, Драко. Надеюсь, на подготовке Вы хорошо проявите себя, — Макгонагалл коротко улыбнулась, оставив его в одиночестве коридора.***
— Грейнджер, мне совершенно не интересно, что она там написала, — фыркнул Малфой, подойдя к окну, сложив руки на груди. Враньё. Ему было жутко смотреть на почерк директора и понимать, что от её слов, по сути, зависит его жизнь. Не настолько в глобальном смысле, разумеется, но достаточно близко к этому. — Драко, почему просто нельзя прочитать? — Гермиона всплеснула руками, садясь на диван, подгибая под себя голые ноги. Было уже около десяти часов, а, приняв душ и переодевшись в пижаму, она узнала от парня, что, оказывается, ему ещё в самом начале дня отдала характеристику профессор Макгонагалл. — Мне неинтересно, я же сказал, — пробормотал слизеринец, кривясь от собственной плохо отрепетированной лжи. Он уже пожалел, что рассказал девушке о проклятой бумажке, лежащей на журнальном столике. Потому что страшно. Такой простой и очевидный ответ, но как же сложно его произнести. Гермиона фыркнула, перекидывая влажные волосы на спину. Она потянулась немного вперёд, беря в руки свёрнутый пергамент. Развернув его, гриффиндорка уткнулась в чтение. Драко понял, что больше не выдержит натянутости всего тела, ,и взяв пачку сигарет с подоконника, быстро закурил, позволяя дыму очистить его мысли. Которым не было конца. Сейчас ему казалось, что идея с Авроратом — полный бред, потому что какое-то странное чувство — то ли неуверенность, то ли страх перед неудачей — не давало Малфою нормально и спокойно обо всём думать. Он даже представил себя в офисе семейной компании, лишь бы прекратить воображать полный провал. Всхлип Грейнджер едва ли не подкинул Драко, и он озадаченно обернулся, впиваясь взглядом в мокрые дорожки на её щеках. — Детка, что ты?.. — Послушай, — Гермиона воодушевлённо посмотрела на него, не обращая никакого внимания на свою эмоциональную реакцию. Она прочистила горло и начала читать: — «Мистер Малфой очень сложный человек. Он горд, упрям и амбициозен. Простая должность рядового работника ему никогда не подойдёт». — Ну спасибо. — «Но, несмотря на свои бросающиеся в глаза недостатки, это человек, достойный уважения. Он прошёл очень большой путь от мальчика, который зависел от мнения своего отца, до взрослого мужчины с собственными целями и взглядами. Наверное, я не побоюсь громких слов, сказав, что Драко Малфой превзошёл все мои ожидания за все годы его учёбы в Хогвартсе. Я не представляла, что он сможет побороть свои страхи. Сможет наконец-то высказывать своё настоящее мнение касательно многих вопросов. Сможет противостоять семье. Я очень хорошо помню, каким мистер Малфой пришёл в мой кабинет в начале октября. И видя его сейчас, я говорю, что это два абсолютно разных человека. Драко Малфой — тот самый экземпляр, который Вы никогда не поймёте, если будете смотреть исключительно на оболочку. Он требует более детального изучения. Его главным положительным качеством является защита близких. Я считаю, что для аврора первостепенная задача — защищать своих близких и свою страну. И мистер Малфой отлично справится с любой поставленной целью, если Вы дадите ему шанс. Он прекрасный зельевар. Возможно, самый лучший среди своих сверстников. Другие предметы всегда давались ему гораздо проще и легче, нежели сокурсникам. Он умеет держать свои обещания и исполнять их, даже если никакого желания за ним не наблюдается. Поэтому я могу лишь добавить, что мистера Малфоя ждёт блестящее будущее, если он этого захочет. Минерва Макгонагалл.» Гермиона подняла на него слезящиеся глаза, всхлипнув. Она положила пергамент на диван, вставая, чтобы приблизиться к нему. Драко натурально не мог пошевелиться. Сигарета в его руках медленно тлела, осыпаясь пеплом на ковёр в гриффиндорских цветах. Девушка прикоснулась ладонью к его челюсти, вынуждая перевести взгляд со стены на неё. Она мягко улыбнулась, проведя кончиками пальцев по его щетине на щеках. — Ты в порядке? — шёпот прозвучал слишком громко, и Драко вздрогнул, заторможенно кивая. — Не похоже. — Просто… — он сглотнул, моргая, наверное, не осознавая в полной мере, что написала Макгонагалл о нём. Кажется, ему нужно поблагодарить её и извиниться. Это точно всё дурное влияние Грейнджер. — Не ожидал? — она ухмыльнулась, обнимая его за шею, начиная забавно раскачиваться из стороны в сторону. Малфой прыснул, замечая в её глазах скрытое веселье. Он положил руки ей на талию, поддерживая это дурачество. — Не то слово, — сокровенно признал парень, целуя её в лоб. Гермиона хихикнула, когда он слишком сильно наклонил их набок. Она звонко засмеялась, забывая, что пару минут назад плакала от чувства гордости за него. — Перестань, а то мы покалечимся, — девушка вздрогнула, когда его коварные руки прошлись щекочущим движением по её животу. — Не смей, Малфой. — А то что? — Драко сам удивился, как быстро его настроение сменило ракурс с поражённо-испуганного на игривое, с ноткой нежности во взгляде. Хотя там была далеко не нотка, а целый океан. А если совсем уподобляться романтикам, то вселенная. — Я тебя… — Грейнджер не успела договорить, как парень резко наклонился и закинул её себе на плечо. Она взвизгнула, повиснув вниз головой. — Малфой! Отпусти меня немедленно! — Не-а, — усмехнулся Драко, несильно ударяя её по заднице. Гермиона что-то прошипела, словно на змеином языке обещая ему вечные муки. — Ты пожалеешь, Малфой! — девушка попробовала извернуться и ударить его по плечу, но Драко подкинул её, заставляя ойкнуть и перестать брыкаться. — Не зарекайся, Грейнджер, — снова ударив по её ягодице, он начал подниматься по лестнице в спальню. — Я тебя точно прибью, — пробурчала Гермиона, впрочем, по-настоящему нисколько не жалуясь на своё положение.***
Девушка пробормотала себе под нос проклятие, уворачиваясь от мимо проходящих людей, которые совершенно не смотрели по сторонам, сбивая с ног более низких представителей человечества и детей. Она остановилась возле класса древних рун, радуясь, что хоть на одном предмете сможет посидеть с Малфоем за одной партой. Почему-то ей хотелось сделать нечто подобное ещё с начала их отношений. Она не знала зачем, но сама идея выводить буквы на пергаменте, пока Драко рядом, слушая лекцию профессора, вызывала у неё какой-то ненормальный восторг. Наверное, потому, что она действительно ненормальная. Их расписание в этом году и вправду оставляло желать лучшего. Но если в начале учёбы Грейнджер только радовалась такому исходу, то теперь испытывала непонятную грусть. Возможно, преподаватели просто не хотели давать поводов для ссор между слизеринцами и гриффиндорцами. И, учитывая происходящее осенью, подобная методика разведения противоборствующих факультетов была весьма кстати и работала почти без огрехов. Ключевое слово «почти». Прислонившись плечом к стене, Гермиона недовольно покосилась на слизеринок, очевидно, обсуждающих именно её. И у Грейнджер не было короны на голове, суть была в другом. Она настолько потерялась в своём мирке, состоящим из Драко и Скорпиуса; из проблем, возникших с появлением сына, что совсем не обращала внимание на разговоры, ведущиеся за её спиной. Конечно, сплетники только обрадовались, когда Малфой на балу в открытую заявил об их отношениях. Оказалось, что с тех пор слухи про них не утихали ни на секунду. Гермиона находилась в прострации, когда впервые услышала новости, касающиеся её и Драко в женском туалете. Иначе говоря — в рассаднике сплетен, интриг и женской низости, свойственной, слава Богу, не всем представительницам прекрасного пола. Девушка и не подозревала, что о них говорят такое, но, придя в себя, она разогнала шайку малолетних идиоток, возвращаясь в башню в весьма скверном расположении духа. Драко целый час спокойно выслушивал её крики и нецензурную ругань, которую Гермиона просто не сумела сдержать, и произнёс одно единственное слово: «плевать». Сначала Грейнджер хотела начать спор, а потом, переступив с ноги на ногу, признала, что, возможно, ему всё равно на них. Но после, когда разум освободился от злостного тумана, она поняла: плевать, что думают глупые идиоты и завистники. Только они с Драко знают правду, а всё остальное неважно. В тот вечер Гермиона даже немного позавидовала Малфою и его безразличию к тому, что говорят о нём люди. Он лишь усмехнулся, сажая её к себе на колени. Гриффиндорка вздрогнула, когда знакомые губы поцеловали её в висок. Лёгок на помине. — Что, Грейнджер, надеешься уничтожить всех соперниц одним взглядом? — насмешливо пробормотал Драко в её волосы, прижимаясь к ней грудью и обнимая со спины. Гермиона откинула голову ему на плечо, заглядывая в штормовые глаза. — У меня нет соперниц. О да. Подобная реакция Малфоя определённо стоила того, чтобы сказать такое прямо в лоб. Его кадык дёрнулся, когда взгляд упал на губы девушки, растягивающиеся в улыбке. Руки сильнее сомкнулись на талии, словно хотели утащить её в пещеру к ужасающему монстру. Гермиона усмехнулась этому сравнению у себя в голове. — Знаешь, Грейнджер, мне кажется, я дурно на тебя влияю, — прошептал Драко в её шею, совершенно не обращая внимание на стаю глазеющих девиц, чья челюсть, по всем законах физики, уже давно должна была встретиться с полом от чрезмерного раскрытия рта. — С кем поведёшься, от того и наберёшься, — хмыкнула Гермиона, легко ущипнув его за руку, когда он начал увлекаться и чересчур сильно прижиматься к ней бёдрами. — Держи себя в руках. — Это ты виновата, — буркнул он, кладя подбородок ей на макушку. — Сама раздраконила, а потом… — Раздраконила? — она засмеялась, краем глаза замечая, как глупые девчонки снова начали шушукаться. — Ты понимаешь, как смешно это звучит? Грейнджер никак не могла успокоиться, поймав смешинку. Она развернулась в руках слизеринца, кладя голову ему на грудь, чтобы хоть как-то заглушить свой истеричный смех. — Спокойно, детка, — Драко прислонился своей щекой к её, заговорщическим шёпотом говоря на ухо: — Я ещё употребил это выражение в совершенно непошлом контексте. Представь, что было бы, если… — Не продолжай, прошу тебя, — Гермиона положила руку ему на грудь, умоляюще заглядывая в глаза. — Ладно, так и быть, — будто нехотя и переступая через себя согласился Малфой. — Но тебе придётся поблагодарить меня за оказанную щедрость. — Ты такой подлый засранец! — прошипела девушка ему в губы и, не сдержавшись, ненадолго к ним прижалась. Тихое покашливание заставило Грейнджер почти отскочить от Драко и посмотреть на Еву. Она закусила губу, явно смущённая тем, что прервала их. Гермиона не успела проконтролировать свою реакцию: её глаза превратились в щёлки, буравя ими когтевранку. Парень успокаивающе провёл ладонью по её спине, словно пытался спасти несчастную от справедливого гнева гриффиндорки. — Гермиона, можно поговорить с тобой наедине? — Селвин робко взглянула на Малфоя, и девушка всё поняла. Она резко впилась глазами с лютой яростью в слизеринца, поражённо открывая рот. Он коснулся её подбородка, закрывая его. — Она сейчас подойдёт, Ева, — сказал Драко, не отрывая взгляда от Гермионы, в котором не было ни капли раскаянья. Селвин кивнула и прошла дальше по коридору, останавливаясь у подоконника. — Ты… — прошипела Грейнджер, не найдя слов. Она со всей силы ткнула его пальцем в грудь, не зная, что сделать, чтобы не прибить его. — Расслабься, детка. Я не совершил никакого предательства, поэтому перестань смотреть на меня взглядом серийного маньяка. — Нет. Вот стой и мучайся в догадках, что я с тобой сделаю, — прорычала Гермиона, отстраняясь от него и направляясь в сторону Евы. Она была важна Скорпиусу. Он был влюблён в неё. Держи себя в руках! Остановившись возле Селвин, гриффиндорка неосознанно сложила руки на груди, закрываясь. Она оглянулась на Драко, ища поддержки. Удивительно, но вся злость на этого хитроумного хорька прошла. Малфой кивнул, сжав ремешок её сумки, закинув себе на плечо. Надо же, она про неё совсем забыла. Гермиона вздохнула, переведя взгляд на Еву. Девушка сжимала руки в кулаки, постоянно кусая нижнюю губу, почти превратившуюся в мясо. Она в принципе выглядела не лучшим образом. Более неухоженно, чем обычно, наверное. Возможно, Грейнджер была к ней излишне строга, потому что всё во внешнем виде Евы буквально кричало об испытываемом горе. И впалые щёки, и тёмные круги под глазами, и потерянный взгляд, наполненный болью. — Я хотела извиниться, — спустя пару минут сказала Ева, смотря исключительно в пол. — Я не смогла прийти на похороны… — она запнулась, и в её глазах моментально появилась влага. — На его похороны. Я просто… Не знаю. Мы только помирились, и всё… это, — девушка всхлипнула, закрывая рот ладонью. Гермиона сама ощутила камень в груди, начавший давить на сердце, вызывая уже привычные чувства утраты. Она запрокинула голову, усиленно моргая, чтобы не разрыдаться только от одного упоминания сына. Хоть ей и становилось всё проще улыбаться и жить прежней жизнью, но не было ни дня, чтобы Грейнджер не вспоминала улыбку Скорпиуса. Самую удивительную, какую только ей доводилось встречать. Может, потому, что это была смесь, такая знакомая и родная для себя и Драко. Обычно грусть накатывала на неё вечером перед сном. Тогда мозг расслаблялся и картинки общения с сыном становились всё отчётливее. Гермиона чаще всего начинала плакать, пока Малфой был в душе или когда он ещё не пришёл домой. А заканчивала неизменно у него на груди, не сдерживая рыданий. Повезло, что некоторое время, данное ей, помогло начать справляться с утратой хотя бы обычными слезами. Через них, казалось, выходила вся её боль. Они все переживали трудный период по-разному. Грейнджер — слезами, Драко — курением и какой-то деятельностью, а Ева… Возможно, была только на стадии «принятие». — Я понимаю, — прошептала Гермиона, кивая. Она действительно понимала, и её злость медленно сходила на нет. Она вообще не умела долго испытывать негативные эмоции. Словно они были попросту не её. А сейчас они вообще казались неправильными. Особенно когда в её сознании воскресали заговорщическая улыбка Скорпиуса и его слова о том, как много для него значит девушка, стоящая сейчас напротив Грейнджер. Гермиона впервые поняла в полной мере многих матерей. Неважно, нравится ли тебе выбор ребёнка, главное, чтобы он был счастлив. И Скорпиус был счастлив — она это видела. В глазах, неспособных по-настоящему врать. Лишь чувствовать и жить. — Как всё… прошло? — Ева постаралась улыбнуться, испытывая благодарность к словам гриффиндорки. — Просто и ничего лишнего, — она вздохнула, подходя к Селвин, беря её за руку. — Я должна сказать тебе, что ты была ему очень дорога. Он сам мне говорил. Ты его первая любовь… и последняя. Ева всхлипнула, и слёзы градом полились из её глаз. Грейнджер почувствовала, что больше не может сдерживаться, и сама шмыгнула носом, каким-то магическим путём контролируя свои готовые начаться рыдания. Гриффиндорка решилась и обняла дрожащую девушку, гладя её по волосам. Ева ухватилась за её плечи, немного причиняя боль, но Гермиона не стала акцентировать внимание на подобном проявлении эмоций. Прозвеневший звонок известил учеников о начале следующей пары, и Селвин отстранилась от девушки, проведя ладонями по лицу, убирая свидетельства своей слабости. Но это несильно исправило картину. Она всё ещё оставалась подозрительно красной, и лицо немного опухло от слёз. — Спасибо, — прошептала Ева, сжимая её руку. — Мы можем общаться, если ты хочешь, — предложение было простой вежливостью, и, кажется, они обе прекрасно всё понимали. Впрочем, Ева улыбнулась и отпустила её руку. Гермиона смотрела ей вслед, когда та уходила в направлении гостиной Когтеврана. Обхватив себя за плечи, она снова вздрогнула от мягкого прикосновения к своей шее. — Ты как? — тихо спросил Драко, заглядывая ей в глаза. Грейнджер хмыкнула, понимая, что, как только закончатся уроки, она точно очень хорошо удобрит подушку слезами в башне. — Не знаю, но мне было нужно с ней поговорить, — она сплела их пальцы, кладя его ладонь на свою щёку. — Спасибо тебе. Кажется, Малфой действительно переживал о своей дальнейшей судьбе, потому что облегчённо выдохнул после её благодарности. — Слава Мерлину, я проживу чуть больше, чем рассчитывал после твоей угрозы, — насмешливо проговорил Драко, закидывая руку ей на плечо, слыша, как Флитвик начал суетиться у двери, открывая её. — Ты иногда такой невыносимый хорёк, — сказала Гермиона, зная, как сильно он не любит, когда кто-то напоминает ему о произошедшем на четвёртом курсе. Парень скривился, молчаливо выражая всё, что думает по поводу её оскорблений.***
Гарри перешагнул порог школы, чувствуя, что нервные клетки буквально натянулись от напряжения, готовясь лопнуть в любой момент. Он боялся идти вперёд. Было жутко от осознания, что он крупно облажался. Вчера Гермиона прислала ему сову, рассказывая, что Пэнси подходила к ней и спрашивала про него. А ещё девушка интересовалась, всё ли нормально между ними. Когда Поттер покидал школу, чтобы приглядывать за Скорпиусом, было всё прекрасно, но сейчас он даже не мог представить, что его ждёт. На месте Паркинсон он бы не стал самого себя слушать. Просто ударил бы побольнее и ушёл. Но Пэнси была более вспыльчивой, чем он, поэтому поджилки тряслись. Особенно от того, что Гарри едва не совершил громадную ошибку, попытавшись поцеловать Джинни. Парень как никогда был рад, что из них двоих хотя бы у неё присутствовала голова на плечах. Потому что если бы она позволила этому случиться, то он в жизни бы не смог поднять глаза на слизеринку от жгучего стыда, парализующего всё тело. Медленно идя по коридорам Хогвартса, Гарри сжимал и разжимал кулаки, стараясь контролировать дыхание, чтобы при первом взгляде на Пэнси не сбежать стремглав. Вот ведь действительно ирония: он не боялся сражаться с драконом, грабить банк, бороться с Волдемортом семь лет, но был в ужасе от встречи с собственной девушкой. Вроде, пока ещё его девушкой. Поттер повернул направо, узнав у Гермионы расписание. Сейчас у них должны были проходить чары. В коридорах было пустынно, все студенты находились на занятиях. Гарри остановился возле двери, ведущей в знакомый класс. Он выдохнул, понимая, что обратной дороги нет. Нужно прекратить ощущать липкий ужас, скатывающийся по лбу в виде холодного пота. Прислонившись спиной к стене, Поттер начал гипнотизировать взглядом дверь, словно настраиваясь на сложный разговор. Потому что разговор с обиженной девушкой априори не может быть простым. Это факт. Аксиома. А Пэнси точно была обижена. В этом не возникало никаких сомнений. Парень провёл рукой по подбородку, задумавшись о том, что вообще в последнее время происходит в его жизни. Гарри Поттер — министр магии. Вот же бред. Был. Ещё пару месяцев назад. А сейчас превратился в реальность. Приближающуюся реальность, нависшую над его головой. Теперь ему придётся быть более циничным, чем он хотел бы. Нужно стать несгибаемым и жёстким, чтобы не идти на поводу у толпы. Возможно, Гарри ещё пожалеет о своём решении, но должность министра не навсегда. По крайней мере, если он не попробует, то всегда будет жалеть об упущенном шансе помочь людям. Стать человеком, заботящимся о своём народе, а не только о кресле и кармане, желая набить его деньгами. Возможно, только годы покажут, был он прав или нет. Время всех рассудит. Так всегда происходит. Наверное, Поттер в данном вопросе был чрезмерно наивным, но сейчас его это не волновало. Его волновало только то, что прозвенел звонок и через пару секунд из класса повалили ученики с радостными лицами. Гермиона вышла из кабинета с рукой Малфоя на плече, который ей что-то рассказывал с ухмылкой на губах. Она хихикала, время от времени закатывая глаза. Увидев его, девушка сказала об этом Драко, потянув за собой, ухватив того за ладонь. — Гарри, я не думала, что ты так скоро придёшь в гости, — она сделала акцент на последнем слове, кидая странный взгляд на Малфоя. Драко сложил руки на груди, хмурясь, со злостью смотря на Поттера. — Я слышал, Поттер, ты обижаешь мою подругу, — преувеличенно незаинтересованно произнёс слизеринец, делая шаг к нему. — Драко, — прошептала Грейнджер, оборачиваясь и поглядывая за спину, видя, как люди начинают шептаться. — Не здесь. — Спокойно, — хмыкнул Малфой, кладя ладонь ей на талию и притягивая к себе. — Я всего лишь предупреждаю. В последний раз если я узнаю, что Пэнси из-за тебя рыдает, я тебя вверх ногами подвешу. Без штанов. И пускай все любуются. А потом собственноручно кастрирую, чтоб не было желания обижать… — Драко! — шикнула Гермиона, дёргая его за руку, не давая ему закончить свои живописные угрозы. — Ладно, — сдался слизеринец под строгим взглядом своей девушки. — Считай, что тебе повезло. — Ох, как я рад, — фыркнул Гарри, замечая замершую в проходе Пэнси, впиваясь в неё глазами. Гермиона увидела, как друг моментально потерял к ним интерес, и, толкнув Малфоя под рёбра, схватила его за руку, уводя, не давая стать свидетелем столь личного разговора. — Грейнджер, — прошипел Драко, очевидно, желая остаться, но она не дала ему шансов. — Ну хватит уже щипаться, — пробурчал парень, снова закидывая руку ей на плечо, направляясь в Большой зал. Паркинсон словно только сейчас поняла, кто перед ней, и, задрав подборок, покрепче сжала ручки сумки, чуть ли не бегом уходя от него вслед за парочкой. — Пэнс, стой! — Гарри поспешил за ней, пытаясь ухватить за локоть, но девушка резко дёрнулась от него в сторону. — Да подожди ты! — Отстань! — рыкнула Паркинсон, превращаясь в кошку, желающую расцарапать ему лицо. — Вообще не подходи ко мне, ясно?! — Солнце… — Нет! — крикнула она на весь коридор, но, увидев, как люди стали заинтересованно поглядывать на них, снизила тон: — Не смей так меня называть! Ты просто… Ах, — слизеринка зарычала, продолжая убегать от него. — Твою мать… — прошептал Поттер, не выдерживая. Он направил палочку на девушку, не давая ей идти дальше. Паркинсон обернулась и быстро преодолела расстояние, что сама и создала, замахиваясь для пощёчины. Удар был сильным. Его левая щека горела, и, вернув взгляд Пэнси, он понял, что она догадалась о его поступке. Подняв руку, чтобы ещё раз ударить его, девушка скривилась, когда её ладонь перехватили. Гарри дёрнул её на себя, заставляя практически упасть в его объятия. Тяжело дыша ей в шею, он отрывисто произнёс: — Если будешь пытаться сбежать, я закину тебя на плечо и при всех отшлёпаю, поняла? — Пошёл ты, — огрызнулась Пэнси, пытаясь вырвать руку из его чересчур крепкого захвата. Увидев гримасу боли на её лице, Поттер ослабил хватку, впрочем, не давая отойти ни на миллиметр. — Поняла? — прорычал парень, беря её за подбородок, вынуждая смотреть себе в глаза. — Поняла, — зло буркнула Паркинсон. — Отлично, — довольно сказал Гарри, уже более мягко сжимая её руку и ведя в сторону своей комнаты. Как только они оказались чуть более удалённее и людей вокруг стало меньше, девушка снова начала возмущаться, требуя отпустить её. Но, как успел заметить Поттер, не с таким сильным энтузиазмом, как ранее. Он понял, что это хороший знак, и продолжил путь. Гарри думал, что скажет ей. Наверное, стоило быть максимально откровенным. Но только не следует, по всей видимости, упоминать о Джинни, потому что страшно представить то, что будет после подобного. Конечно, врать ему хотелось меньше всего, но по факту ничего не было. Просто минутная слабость, которую предотвратила Джинни. Но советь начинала противно ему нашёптывать, что как ложь не назови, она таковой и останется. Ну вот какой из него министр магии, если он даже девушке соврать не может. Он безнадёжен. Гарри остановился возле двери и прошептал пароль, прикасаясь кончиком палочки к ручке. Дверь распахнулась, пропуская их в комнату, пустовавшую всё это время. Дав пройти Пэнси, парень запечатал выход заклинанием, чтобы она точно не сбежала. Паркинсон посмотрела на него, сложив руки на груди и выгнув бровь, будто ехидно интересовалась планами Поттера. Гарри едва сдержался, чтобы не зажмуриться перед неизбежным, и подошёл к ней, кладя руку на талию. Но она сбросила его ладонь, как и прикосновения, словно ей было противно. — Ты прекрасно жил эти две недели без меня, можешь проваливать, — выплюнула девушка, пылая голубыми глазами. — Веселись со своими друзьями, с бывшими, с… — С бывшими? — переспросил Гарри, нахмурившись. — Представляешь, я виделась с Уизлеттой в Косом переулке, — прорычала Пэнси, и ему стало понятно. — Она рассказала, как тебе плохо и как сильно она тебя поддерживает. — Я более чем уверен, что она сказала совершенно другое, — хмыкнул Поттер, осознавая, как плохо следил за словами, вырывающимися изо рта. — Да плевать! — крикнула Паркинсон, толкая его в грудь. — То есть я волнуюсь, думаю, как ты там, а ты развлекаешься с бывшей! — Так почему не пришла сама? — он тоже повысил голос, но спустя мгновение едва не ударил себя по лбу от тупости прозвучавшего вопроса. — Я хотела! — зло и обиженно (больше второе) прокричала девушка. — Но как бы я туда вошла, если в дом невозможно попасть, пока ты не дашь разрешение?! — Прости, я… — Гарри закрыл ладонью лицо, зная, что сильно облажался. Он выдохнул, замечая, что губы слизеринки дрожат и, кажется, она с трудом не даёт слезам разрезать её щёки. — Солнце, — прошептал парень, беря её лицо в ладони, — прости меня. Просто я никак не мог прийти в себя и… — У тебя с ней что-то было? — с резкостью в голосе спросила Пэнси, щуря глаза, пытаясь просверлить своим свирепым взглядом его череп. — Нет, но… — он запнулся, прикрывая глаза. — Я настолько запутался, что хотел её поцеловать, но Джинни остановила меня. Я сразу понял, что почти совершил ошибку. Я не хотел этого по-настоящему, мне просто было одиноко. Она выходит замуж, и тебе не нужно к ней ревновать. Паркинсон истерично прыснула, пожимая плечами. — Конечно, ты хотел поцеловать свою бывшую, к чему мне ревновать? — на последнем слове её голос сорвался, и она осела на пол, больше не сдерживая боль, обиду, начиная задыхаться от истерики. — Иди сюда, — тихо сказал Гарри, садясь рядом с ней, притягивая к себе. — Прости меня, пожалуйста. Прости. Больше никогда я не… Я больше никогда не стану сомневаться в своих чувствах к тебе. — А может, и нет ничего, — она смешно икнула, не сопротивляясь его лёгким и нежным касаниям. Поттер гладил её по волосам, пытаясь помочь успокоиться. — Может, ты… просто никогда и ничего не чувствовал ко мне. Я… — Прекрати! — рыкнул парень, прислоняясь лбом к её щеке. — Я люблю тебя, слышишь? Люблю, и это честная правда. Я люблю тебя. Если хочешь, я могу повторять тебе эти слова каждую минуту. — Не… надо, — Пэнси всхлипнула, кажется, начиная успокаиваться. — Я знаю, что жутко виноват и мои слова просто оправдания. Но всё так сильно запуталось, что я сам начал сомневаться в каждом своём решении, в каждой своей мысли. Поэтому и так сильно подвёл тебя, причиняя боль. Прости, солнце, — прошептал Гарри в её шею, оставляя короткий поцелуй. — Больше не уходи, — Паркинсон подняла на него заплаканные глаза, кладя ладонь ему на щёку. — Я тоже ошибалась… Но я тоже тебя люблю. Поттер улыбнулся, наконец-то целуя её, прижимая девушку к себе. Пэнси всхлипнула ему в рот, зарываясь в волосы, ложась на пол. Гарри навис над ней, ощущая, как возбуждение вперемешку с кристальной радостью распространяется по всему телу. Он оторвался от слизеринки, разглядывая её слегка опухшее от слёз лицо. — Я мог потерять тебя, — произнёс Поттер, прикасаясь к её щекам, убирая крупные капли с нежной кожи. — По собственной глупости. — Вот теперь ты прекрати, — немного сурово сказала Пэнси. — Давай раз и навсегда закроем эту тему. Будто ничего и не было. — Как скажешь, — он ухмыльнулся, захватывая её губы в страстный поцелуй.***
Гермиона спускалась по лестнице в Большой зал, радуясь, что на улице снова дождь. Она задумчиво закусила губу, размышляя, стоит ли выйти во двор. Желание окунуться в свою любимую погоду с головой преобладало перед голодным желудком, и Грейнджер решительно пересекла холл, останавливаясь на крыльце, всё ещё находясь под крышей школы. Хватило бы вытянуть ладонь и её рука промокла бы насквозь. Обхватив себя на плечи, она закрыла глаза, слушаю музыку дождя. Рядом послышался смешок, и Гермиона улыбнулась, сразу узнав человека по голосу. Распахнув веки, девушка посмотрела на Драко. Он прислонялся к стене, делая затяжку, не сводя с неё пристального взгляда. — Я думала, ты уже на ужине, — остановившись возле парня, она положила руки ему на талию, заводя их за спину и обнимая его. — Ты почти угадала, — протянул Малфой, выбрасывая сигарету под проливной дождь. — Отвратительная погода. — Прекрасная погода, — фыркнула Грейнджер, опуская голову ему на грудь. Она с трепетом прислушивалась к его сердцебиению, словно это было самое важное занятие за всю её недолгую жизнь. Драко зарылся рукой в её волосы на затылке, немного оттягивая их, заставляя девушку снова заглянуть ему в глаза. — Ты в порядке? — его голос как обычно был окрашен тревожными нотками, когда он задал этот немного ненавистный вопрос. — Кажется, ты спрашиваешь это чаще, чем необходимо, — с каплей недовольства ответила Гермиона, проведя ладонями по его бокам. — Правда, всё хорошо. Просто настроение в последнее время достаточно… меланхоличное. — Совершенно нормально волноваться за дорогих тебе людей, Грейнджер, — буркнул Малфой, прислоняясь к её лбу своим. — А если вспомнить всё, что произошло… — Эй, — она приложила палец к его губам, останавливая. — Я знаю. Но всё хорошо. И не стоит забывать, что нам обоим тяжело, ладно? Когда ты перестанешь прятать свои эмоции от меня, тогда и я перестану так реагировать на твои вопросы о моём самочувствии, идёт? — Ну ты и коварная ведьма, — усмехнулся слизеринец, ни на секунду не отрывая своих серебристых глаз от девушки. — Вот именно. Советую тебе быть осторожней. Гермиона закинула руки ему на плечи, видя, как Драко опускает взгляд на её губы. Она почувствовала нечто странное в груди, похожее на невесомость. Грейнджер моргнула, не давая себе разрешения разреветься от нежности по отношению к Малфою. Это был бы уже совсем край. Сколько можно лить слёзы? — Я люблю тебя, — получилось так проникновенно, что она сама задохнулась от электричества, искрящегося между ними. Словно формировалась новая вселенная. — Это чувство взаимно, — прошептал Драко, целуя её до боли нежно. Кажется, чувствуя, ровно то же самое.