***
Свист тросов УПМ, спущенных ещё пока сильными руками девушки, треск коры деревьев, в которую вгрызались металлические гарпуны, щелчки спусковых крючков — всё это предвещало быстрое появление затерявшейся в рядах элдийцев марлийки, парящей между огромных деревьев, среди которых она казалась такой малышкой. Газ подбросил её вверх и она наконец приземлилась на громадной ветви дерева, ровными шагами приближаясь к двум парням, расположившимся на ней же. — Погони нет. — сухо произнесла она, проверяя наличие острых лезвий в собственном вооружении и выбрасывая затупленные, которые с лязгом падали на землю. Зеленоглазый брюнет сидел неподвижно, обняв колени и совершенно не реагируя на её слова. Кажется, его звали Бертольд, если Мелисса всё верно запомнила. И он ни на шаг не отходил от чуть сидящего поодаль блондина — Райнера, который её слова без внимания не оставил, кивнув ей. Гувер лишь изредка поглядывал на соседнюю ветку, на которой расположилась их цель — Титан-Прародитель Эрен Йегер и фактически случайная жертва обстоятельств — Имир Фриц. Мелиссе не нравилось общество этих двоих: не двух пойманных ими же элдийцев, а тех двоих молодых людей, что по сути были её союзниками. Они казались ей подозрительными, будто они притворялись не только при разведчиках, но и при ней самой. Ни один из них за эти пару минут даже не взглянул на неё, в то время как она прожгла их тяжёлым взглядом уже раз сто. Ей не хотелось с ними оставаться ни секунды, а потому она молилась, чтобы её «напарник» вернулся как можно скорее. Стоило девушке только подумать об этом, как раздался треск древесины совсем рядом с ней. Оглянувшись и даже с облегчением усмехнувшись, она бросает свой взгляд на только что приземлившегося брюнета, поспешившего доложить и собранную им информацию: — Вокруг нас несколько титанов. Десяток точно наберётся. Двое из них — девианты, — было неясно, говорит он это двум элдийцам, размышляющих о чём-то своём, или же марлийке, к которой он приблизился на несколько шагов, не сводя с неё тёмно-голубых глаз. За эти долгие шесть лет, что прожили они бок о бок, а не порознь, они научились понимать друг друга без слов. И сейчас они оба догадались, даже скорее почувствовали, что ни один из них не доверяет ни Райнеру, ни Бертольду. И если учесть поведение этих двоих — это было неудивительно. — Вот как. — наконец произнёс хоть что-то Браун, ритмично постукивая пальцами по дереву, точно отбивая какую-то мелодию, — Значит, нам придётся ждать ночи. Марлиец кивнул, понимая, что это вполне разумный довод и не стал спорить. Он уже давно взвесил все за и против насчёт этого варианта и понял, что он самый лучший из всех, что можно было бы выбрать. А вот его «подружка», как он и предполагал, отмалчиваться не стала: — Как это, ждать ночи? — возразила она, с каждым новым вопросом чуть повышая голос, — Ты совсем спятил? Ждёшь, когда их дружки нас нагонят? — она указала пальцем на всё ещё лежащих без сознания людей, или если быть точнее, почти людей. — А ты что, предлагаешь выдвигаться прямо сейчас? У тебя точно нет проблем со зрением? — он скрестил свои мускулистые руки на груди, кивком указывая на собравшихся внизу и царапающих кору дерева и титанов в безуспешных попытках достать их. — На УПМ мы сможем преодолеть весь лес, а дальше, я думаю, у Бронированного проблем возникнуть не должно. — с неким презрением произнесла она, даже можно сказать прошипела имя титана Райнера, — Или кучка мелких титанов может тебе помешать? — Все согласны дожидаться ночи, — заметил Браун, окидывая всех присутствующих рядом и получая одобрительный кивок от Колоссального, — И лишь у тебя какая-то проблема. Если ты так хочешь — можешь и одна идти. Держать тебя никто не будет. — серьёзно предложил ей он, глядя прямо на нахмурившуюся девушку. Ему совершенно не хотелось разбираться ещё и с надоедливой девушкой — проблем у него и так хватало. — Сейчас не время разделяться. — вступил в их разговор марлиец, оглядывая каждого из них не очень довольный взглядом, — Мелисса, хватит препираться. Его идея гораздо разумнее твоей. — сдержанно заключил он, пытаясь вразумить девушку. — Разумнее? — удивилась она, изогнув бровь, — Что опаснее: титаны или кучка людей, рубящая этих же титанов? — она сложила руки перед собой, скрещивая их, — Тем более, среди нас есть шифтеры. Или тебя, — она бросила тяжёлый взгляд на своего прошлого собеседника, — можно уже сбрасывать со счетов? — Мелисса, не глупи. — он подошёл к ней настолько близко, что казалось, он мог закрыть её собой полностью. Он пытался держать себя в руках, но каждое слово, сказанное этой самовлюблённой марлийкой потихоньку выводило его из себя, — Мы ждём ночи. И точка. — он уже оставил бессмысленные попытки достучаться до неё по-хорошему, а потому без каких-либо угрызений совести был готов переходить даже на угрозы. Судя по всему, Мелисса не была из робкого десятка, хоть это было и неудивительно: никто бы не доверил подобной сложности миссию какой-нибудь плаксивой и податливой девчушке, готовой всё бросить на полпути. И Мелисса такой совсем не казалась. Её решимость не потерянная за эти восемь лет мучений среди демонов Парадиза действительно потрясает. Она всегда стояла до самого конца, ни разу не теряя и капли веры в себя, продолжая идти дальше, несмотря на охватывающие её эмоции. Такова участь любого марлийца: если борешься — борись до конца. — Ты мною командовать собрался? — эти несколько лет, проведённые с желанием вернуться поскорее домой, довольно сильно потрепали её и без того слабые нервы. А потому сейчас она схватила ворот одежды парня, притягивая его к себе с такой силой, что могла запросто задушить, — Я не останусь здесь ни секунды лишней, ясно? — на этих словах она сжала уже смятую ткань ещё сильнее, а взглядом уже пронзала его лезвиями, находящимися всего в паре сантиметрах от её рук и закреплённых на её бёдрах. Райнер и сам не заметил, как его руки так же переместились на ремни её УПМ, находившиеся совсем недалеко от ворота её рубашки, за который он и намеревался взяться вначале, чем даже облегчил её состояние: они так сдавили её тело в области груди, что ей было трудно дышать. А вот её действия подобного эффекта не произвели: наоборот, сильная хватка марлийки чуть ли не сдавила тканью его одежды его горло, препятствуя проходу воздуха. Его даже удивила эта смелость — не только спорить с ним на повышенных тонах, но и почти что лезть с ним в драку. Не многие парни в кадетском корпусе решались на такое, а сейчас это делает девушка меньше его раза в два без капли страха, но с морем гнева в её серебристых глазах. — Да, собрался. — отвечая на её первый вопрос, словно прорычал он. Он прекрасно знал кто она и положение её семьи в обществе ему было известно не хуже. Но сейчас он вёл всех за собой, исполняя долг Марселя, и собирался закончить свою миссию. Пусть не идеально, со множеством потерь, но выполнить самую главную её цель — захватить Прародителя. Сейчас всё вокруг будто застыло; все звуки постепенно стихли, даже скрежет зубов титанов, скребущих огромное дерево перестал привлекать внимание сцепившихся молодых людей, ровно как и просьбы их друзей прекратить эти бессмысленную перепалку, которая, зная вспыльчивые характеры их обоих, могла перерасти и в рукоприкладство. Двое парней поспешили разнять их легко раздражительных друзей, прожигающих друг друга таким враждебным взглядом, что казалось, наверняка бы уже просверлили дыры в чужих глазах. Они могли бы стоять так ещё долгое время, если бы не изумлённый, почти срывающийся на крик вопрос пятнадцатилетнего юноши: — Эй, ребят, ну вы чего? — с какой-то толикой неуверенности поинтересовался Эрен, явно не понимая, что происходит. Йегер, казалось, забыл всё произошедшее несколькими часами ранее. Они вдвоём взглянули на него с каким-то недоумением, раздумывая, не ударили ли парнишку слишком сильно головой. Хотя, какая была разница? Вне зависимости от его состояния, титана возможно было передать другому человеку, да и к тому же о регенерации шифтеров забывать не стоило. До юноши наконец начала доходить вся ситуация, а воспоминания постепенно возвращаться. Увидев свои руки, а точнее, их отсутствие, разум стал понемногу прояснятся. Тем временем держащие друг друга молодые люди ослабили хватку, затем и вовсе отпустив и отойдя на пару шагов назад. — Чёртов ты элдиец. — недовольно произнёсла шёпотом Мелисса, отвернувшись от Брауна. Она понимала, что если будет смотреть на этот самодовольный лик хоть ещё пару секунд, то точно выцарапает этому придурку золотистые глаза. А Райнер, то ли с грустью, то ли с досадой усмехнулся, про себя подумав: «Все марлийцы одинаковы»***
Мелисса вспоминала их встречу, сидя за партой учебного заведения, пока перед её глазами маячили её одногруппники. Эти люди были с ней одного возраста, а вели себя как дети: устраивали различные шалости, нередко предназначенные для самой девушки, носились по аудитории, сшибая всё, что только можно, флиртовали с девушками из других групп. Марлийку буквально выворачивало от подобного: саму её ничего из этого не интересовало. Она, возможно, слишком рано повзрослела, приняв сложное решение в свои десять лет, которое изменило её жизнь до неузнаваемости и явно не в лучшую сторону. Сейчас её скорее интересовало то, что она испытывает к Райнеру. Да, их знакомство было явно не из лучших. Но сейчас они повзрослели и неприязнь, зародившаяся при первой встрече, за четыре года начала ослабевать. И это вводило девушку в ступор. С одной стороны, он ей был приятен в общении и ей хотелось проводить с ним больше времени. Возможно, это можно было назвать дружбой, если бы только Мелисса знала, что это такое. Но с другой стороны, их разговоры заставляли её сердце неприятно замирать и ныть от несильной, но противной боли, словно в него вонзали сотни игл, а после резко вынимали и так по кругу. Она не понимала, испытывает ли она к нему симпатию, но зато прекрасно знала то, что он не чувствовал того же самого. Она полагала, что он её если не ненавидит, то точно недолюбливает. И в этом не было ничего удивительного. Её характер был, мягко говоря, ужасен и эта очевидность не могла ускользнуть от неё самой. Но поделать с этим она ничего не могла: такова была её натура, как и всей её семьи. И этого было не изменить. О любви вообще речи идти не могло. Он — элдиец, она — марлийка. Даже их обычные прогулки, подобные вчерашнему дню, могли плохо для них закончиться, а уж тем более — отношения. Из размышлений её вывел недовольный, даже в какой-то мере надменный тон другой девушки: — Ты меня вообще слушаешь? — марлийка нахмурилась, заправляя прядь русых волос себе за ухо, которую совсем недавно закручивала в причудливые формы своим очаровательным пальчиком, на котором сияло не менее очаровательное изумрудное колечко. Это была Кристин. Кристин Розенберг. Девушка одного возраста с Мелиссой, среднего роста с причёской чуть выше плеч, а так же своеобразная староста в их группе. На самом деле, на пост старосты особо никто и не претендовал. А для такой активной и самолюбивой девушки, как Кристин, это было лишь в радость — вести за собой людей. Она нравилась абсолютно всем, кроме, пожалуй, только Мелиссы. Да и это было вполне очевидно. Кристин, хоть и была не из такой же влиятельной семьи, что и Мелисса, но подходила ко всему с особой страстью и усердием. И благодаря всему этому она, не жалея себя, добивалась всего, о чём мечтала. Умная и трудолюбивая студентка, ярая патриотка, да и вообще — милая девушка. Участница многих фестивалей и победительница различных событий. Одним словом — «украшение» их учебного заведения. Наверняка, именно о такой дочери и мечтал отец Мелиссы. Кристин была гордостью родителей, в то время как Мелисса — лишь разочарованием. И вероятно это и было причиной неприязни последней к Розенберг, а она лишь отвечала ей взаимностью. Хотя, возможно, ей попросту не нравился характер девушки, как и многим людям не только из их группы, но и в принципе. И сейчас эта «гордость семьи и всего университета» сидела на парте, закинув ногу на ногу, несмотря на то, что была в юбке. Она всё это время что-то рассказывала марлийке, которой было явно не до неё: её мысли были заняты другим, а слушать другую девушку ей и вовсе не хотелось. Но она наконец подняла на неё скучающий взгляд, желая поскорее выслушать её и избавиться от её общества: — Чего тебе? — отстранённо произнесла Мелисса, подпирая лицо рукой. Её глаза сейчас были не то уставшими, не то озлобленными, но негатив она пока что держала в себе. — Повторю ещё раз, — потёрла виски Розенберг, желая поскорее избавиться от своей собеседницы не меньше неё самой, — С завтрашнего дня вводят спортивную подготовку. И поэтому тебе стоит задуматься о том, как будешь избегать её, — наконец, выполнила свою цель она, и слезая с парты, уже собралась покинуть её одногруппницу. Девушка, на этот раз услышав и обратив своё внимание на слова марлийки, округлила глаза и выдавила из себя удивлённое: — Что?