Letters to Hope

Ещё один год и ещё один день рождения подрастающей принцессы. Она лежала на диване, и левитировала Вулфи над собой, заставляя его делать сальто, отдыхая от распаковки множества подарков на день рождения. — Она не оставляет это глупое животное. Фрейе пришлось несколько раз магически чистить его, потому что Хоуп не отпускала его на достаточное время, чтобы мы могли отнести его в химчистку. — Хейли раздражённо застонала при виде вращающейся мягкой игрушки. — И под химчисткой ты имеешь в виду — выбросить его в мусорное ведро. Я не знаю, какие у тебя проблемы. Это безобидная игрушка, она перерастёт это. Твоё нытьё не имеет смысла. — Ребекка заметила эту мелкую ревность. — Я так жду нового подарка, очень интересно, что её тайный поклонник принесёт ей в этом году. — Кол вмешался в разговор, озорно пытаясь разозлить Хейли ещё больше. — Ну, я расставил несколько вампиров, некоторые из них наблюдают за дверью, а другие расставлены по периметру всего здания. Скоро мы узнаем, кто их посылает. Если в этом году вообще будет подарок. — Клаус попытался отвлечь Хейли от вспышки гнева и кинжально посмотрел на Кола за его ребячество, на что его брат просто показал ему язык. В дверь постучали в то же время, что и в предыдущие годы, и Клаус подошёл, открывая дверь. Он взял подарок, и дежурившие поблизости вампиры упомянули, что подарок буквально материализовался из ниоткуда. Там никого не было. Рыча от разочарования, он ворвался обратно в дом, отодвинув проблему на задний план, чтобы разобраться с ней позже. Он усадил свою принцессу к себе на колени и открыл коробку. Все, казалось, были удивлены его действиями, Клаус начал верить, что тот, кто присылал подарки, не причинит вреда его маленькой девочке. Последняя строка писем, всё больше и больше убеждала его. Хоуп достала детский набор для рисования, и Клаус улыбнулся её энтузиазму по поводу того, что у неё теперь есть собственный набор. Много раз он возвращался домой с собраний, и встречал своё маленькое сокровище в своей студии с масляными красками, открытыми и разбрызганными повсюду.

______

~Мисс Хоуп Майклсон,

Тебе уже четыре года, как же летит время! Твой отец — сложный человек, который будет отрицать, что когда-либо испытывал какие-либо чувства, если ему представится такая возможность. Подсказка: все его чувства находятся в его искусстве.

«Мне снится моя картина, а потом я рисую свою мечту.»

— Винсент ван Гог

«Искусство — это не то, что вы видите, а то, что вы заставляете видеть других.»

— Эдгар Дега

«Искусство должно утешать тех, кто нервничает, и тревожить тех, кто спокоен.»

— Сесар Круз

С величайшей любовью~

______

— Никлаус проявляет эмоции и своём искусстве? Нелепо! — Элайджа комментирует письмо. — Клаус никогда никому не показывает свои рисунки, даже семье. Первородные не слишком хорошо понимали искусство, особенно мужчины. Они всегда знали, что Никлаус был талантлив в этом вопросе ещё с их человеческих дней, когда он крал пергаментные листы у их матери, чтобы нарисовать пейзаж, и спрятать его от Майкла и его сурового воспитания. Вампиризм скрывал его страсть от обмена значимыми картинами и рисунками. Ребекке всегда было скучно, Кол предпочёл бы выпить всю кровь из художника, чем оценить его рисунок. У Элайджи были свои любимчики, но больше всего искусство ценил Никлаус. Клаус и Хоуп провели несколько часов после ланча, рисуя и рисуя, прежде чем он провел остаток вечера, укладывая Хоуп спать, вспоминая один момент в своей студии. Размышляя о событиях этого дня, Клаус не мог не думать о неправоте Элайджи. Никто не знал, что он открыл свою студию вместе со своим сердцем кому-то в прошлом. Он был рад, что держал её в секрете, его враги не могли узнать о вампирше, которая украла его сердце и открыла ему понятие любви. Его семья считала, что именно его дочь принесла ему человечность, и хотя она была частью этого, она была не единственной. Но он, конечно, не собирался их в это посвящать. Он открыл потайную панель в стене, о которой знал только он, и достал потёртый альбом для рисования. Медленно перелистывая страницы своих заветных воспоминаний, он вскоре взял карандаш и начал рисовать образ, который преследовал его во снах и приносил покой его душе.