Самый несносный в мире эльф

Никогда прежде Гермиона даже не задумывалась об отношениях. Всегда считала, что они нужны лишь тем, кто склонен испытывать муки одиночества, а значит, тем, у кого слишком много свободного времени, чтобы это одиночество почувствовать. В иных же случаях наличие «второй половинки» лишь мешало развитию, а ничего хуже всякого отсутствия развития Гермиона и представить себе не могла. Именно по этой причине в планы ближайших десяти, а то и двадцати лет у нее не входило не только замужество, но и что-то более мимолетное. Однако, пропустив между пальцами мягкую ткань мантии-невидимки, она чуть не впервые в жизни нашла романтические отношения полезными. Если бы не Джинни, пришлось бы посвящать Гарри в свои проблемы, а о его отношении к Малфою Гермиона прекрасно знала: сама к противному слизеринцу испытывала ровно то же самое. — Гарри и Рон вовсю штудируют Зельеварение, — доложила Джинни, предварительно оглядевшись: в гостиной факультета находилось человек семь, но все они сейчас были заняты кто чем. Время отбоя еще не подошло, в этом заключались как преимущество, так и недостаток. Их могли хватиться. Впрочем, Джинни предусмотрела и это. — Я сказала, что мы пойдем на кухню, помочь Винки, так что в ближайшее время нас искать не будут. Гермиона не знала, каким образом подруга сумела умыкнуть мантию прямо из-под носа своих парня и брата, а теперь не могла не похвалить ту еще и за сообразительность. — Воспользоваться одним из Даров Смерти, нарушить пару-тройку правил, утолить любопытство — ради такого стоит пошевелить мозгами, — хихикнула Джинни. — Но это еще не все. Окажемся подальше отсюда, покажу. Вид у подруги был счастливый и донельзя взволнованный, это волнение не могло не передаться Гермионе. — Что ты задумала? — опустив голос до шепота, спросила она. Джинни лишь развела в ответ руками и предложила поторапливаться. Еще было слишком рано, но Гермионе не терпелось узнать, что же так сильно веселит и волнует ее сегодняшнюю подельницу. — Идем. В коридорах было еще достаточно людно. Старшекурсники прогуливались галереями, перебрасываясь парой слов с портретами, кто-то пролетом ниже в который раз отчитывал Пивза за пролитую воду, а по лестнице шныряла миссис Норрис. Вот уж от кого не могла скрыть даже мантия-невидимка. — Мы должны оторваться от кошки, — проведя миссис Норрис взглядом, заключила Гермиона. — Не хватало Филча на наши головы. К счастью, у мохнатой шпионки намечались какие-то свои планы. Прошмыгнула, не остановившись, свернула на боковую лестницу и скрылась из виду. — Не волнуйся, — уверенно успокоила Джинни, — сегодня никто не сможет застать нас врасплох. Гермиона, прижимая к груди мантию-невидимку, неуверенно кивнула. Множество раз довелось ей нарушать школьные правила вместе с Гарри и Роном, так что по своему опыту она знала: мантия не гарантирует полнейшую безопасность — казусы случались. И все же сегодня она не намерена была попадаться. Лестница, по которой они спускались, пришла в движение — очень кстати. Там, на другой стороне, их ждало полное уединение, где можно было, наконец, набросить мантию-невидимку на голову и направиться к месту встречи. Подвалы Слизерина никогда не входили в число тех мест, где Гермиона любила гулять, но раз ей довелось там оказаться — проводила заблудившегося первокурсника. По пути пару раз чуть не запуталась сама, но теперь проблем не должно было возникнуть — на память жаловаться не приходилось. Вот о Роне можно было сказать: заблудится и в трех соснах, но за собой Гермиона замечала, что стоит раз что-то увидеть, это не забудется никогда. Однако минутой позже, когда она смогла, наконец, укрыться под мантией, подруга оборвала все первопроходческие планы. — Смотри, что еще я стащила. — С самодовольным видом Джинни изъяла из кармана сложенный во много раз пергамент и ткнула под самый нос Гермионе. — Лежала под мантией, грех было не прихватить. Гермиона пергамент взяла, отодвинула подальше, чтобы рассмотреть, и оторопела. — Карта Мародеров? Этот вопрос не требовал ответа, так как глаза лгать не могли. Это действительно была та самая карта, которую Гарри берег, как зеницу ока. Вот ее-то он мог хватиться в любой момент. Если до сих пор этого не сделал. Зашелестев пергаментом, Гермиона развернула карту и, повернувшись к ближайшему источнику света, попыталась отыскать гриффиндорскую гостиную. Смогла почти сразу. Отметки с именами Гарри и Рона нашлись в спальне. Как раз там, где по словам Джинни, друзья и засели с учебниками. — Будем надеяться, что им учить еще долго, — проговорила Гермиона вслух и расправила на плечах мантию — от постоянных поворотов та слегка съехала и теперь открывала пятки. — А теперь, раз уж эта штука у нас, глянем, где сейчас Малфой. Доверять ему не приходилось. Если он задумал ловушку, карта могла ее показать. — Ну что там? — Джинни переклонилась через плечо Гермионы и некоторое время блуждала по карте взглядом, а потом победно сообщила: — Попался! Малфой, не догадываясь о том, действительно попался. Даже находясь за два этажа от слизеринского подвала, Гермиона знала про него абсолютно все. Например, что он уже ждал ее в коридоре, совсем немного не доходящем до гостиной его факультета. И то, что он был в этом коридоре не один — тоже. — Ну конечно, чего и следовало ожидать. — Гермиона передала карту Джинни, и та тотчас спрятала ее в карман. — Интересно, эта «группа поддержки» ему для чего? Точки с именами Крэбба, Гойла и Забини горели перед мысленным взором. Гермиона не думала, что кто-то из троих способен помочь им советом, так что видела в присутствии злополучной свиты лишь дополнительную головную боль для себя. — Может, стоит вернуться за Гарри и Роном? — забеспокоилась Джинни. — Или — того лучше — не пойти вовсе. Ты ведь не обязана этого делать, так? Мало ли кто и куда тебя вызвал?! Это было разумное предложение. Идти хотелось меньше всего. Гермиона и так уже много раз порывалась все отменить, найти какой-то повод, чтобы не показаться трусливой, а теперь сам Малфой с его двойной игрой давал ей такой чудесный шанс. Но вместе с шансом появился и интерес: а для чего они там? Гермиона не была бы собой, если бы не узнала ответ на этот вопрос. — Мы пойдем, — решила она. — Но не покажемся. Ничто не способно так разговорить человека, как ярость, а если я не появлюсь, Малфой будет зол. Покажет истинную натуру — чудесная возможность для нас. Но если ты не хочешь, — спохватилась Гермиона, — я схожу одна. — Шутишь, — Джинни пихнула ее локтем в бок и, взяв под руку, подтолкнула идти. — Я тоже хочу посмотреть на Малфоя в гневе. Уверена, вид у него будет идиотский. *** Идиотским вид Малфоя не был. Даже полчаса спустя, когда отбой загнал всех учеников на территорию своих гостиных, Драко Малфой не стал психовать и кидаться. Пристроившись в нише за гобеленом, он терпеливо ждал. Гермиона видела его лицо в узкую щель, но этого было достаточно, чтобы понять: он не злится. Порядком устал, но не раздражен. Никого из его компании застать не удалось. Судя по карте, все трое товарищей ожидали его в спальне. Вот они-то явно были не в себе — ни секунды не сидели на месте. Все кружили по периметру комнаты, как стая рыбок, движение для которых — жизнь. — Может, сходишь? — предложила Джинни тихо. — Он ведь просто уйдет. Пожалуй, так и следовало поступить. Гермиона уже даже порывалась сделать это. Но передумала. Нет, прошло еще слишком мало времени, нужно было выбесить Малфоя посильнее. Знала ли она, что минутой позже будет сожалеть о своем решении? — Идут! — всполошилась Джинни, вглядевшись в карту, и лишь только потом раздался топот ног. Множества ног. Гермиона сильнее прижалась к подруге, чтобы занимать в коридоре как можно меньше места. Невидимые, но не бесплотные — они могли попасться, если бы здесь стало многолюдно. — Пс-с-с, Драко! — раздался встревоженный голос Забини. — Ты здесь? Гобелен шевельнулся, Малфой предстал перед друзьями. Недовольный. Взъерошенный. Пыльный. — Дракл бы побрал этого треклятого эльфа, — буркнул он, отряхиваясь. — Конечно же, она не пришла! Ей же не приходится выслуживаться перед этим… Знал бы, что так будет — приказал самоубиться, когда у нас служил. Тупое создание! Пока что все шло гладко. Да, Малфой злился, но гнев его был направлен исключительно на Добби, не на нее. Хотя вступиться за бедного эльфика с каждым моментом хотелось все сильнее, факт. — Эта безмозглая скотина издевалась надо мной весь вечер, — все сильнее распалялся Малфой. — Клянусь, хотелось схватить его за уши и хорошенько отделать. Мне б отцовский хлыст, я бы тогда!.. На коже после него знаете какие глубокие отметины?! Не сходят еще дней пять, а болят все десять. — Он осекся, прочистил горло и поспешно добавил: — Дворецкий больше недели охал, хватаясь за бока. Я видел! Гермиона качнула головой. Конечно же, тупые дружки услышали только то, что им сказали, но она сама уловила тайну, сокровенную и болезненную. Драко Малфоя дома избивают — в этом она теперь практически не сомневалась. Нарциссу Малфой Гермионе видеть не доводилось. Лишь раз, мельком, издалека — не считается. Способна ли она поднять руку на сына — сказать было не просто трудно — невозможно. Люциус же за много лет обучения примелькался изрядно. Всегда готовый сто шкур спустить с тех, кто обижает его сынулю, он вполне походил на того, кто время от времени поколачивает собственное чадо. К тому же, Драко ведь и сам сказал, что хлыст — отцовский. Помножить два на два было нетрудно. Откровением это стало очень и очень скверным. Даже не из-за самого Драко, нет, а из-за того, что невольно Гермиона прониклась. Ощутила жалость. Не так стоило относиться к людям наподобие Малфоя-младшего. Не так. Ненавидеть его было просто. Папенькин сынок, выросший во вседозволенности — это был такой прекрасный образ, чтобы спокойно его презирать. Прогнивший до сердцевины Драко Малфой был понятным, предсказуемым — злом во плоти. Бороться с ним казалось делом естественным, привычным и праведным. Но Драко Малфой — подневольная жертва обстоятельств… — эта новая роль смущала. Гермиона более не чувствовала себя способной дерзить ему или огрызаться. Она не чувствовала себя способной в принципе еще хоть раз заговорить с ним. Потому что знала: не поднять вопрос она не сможет. Даже понимая, что это не даст ей ничего хорошего — просто не удержится. Да, пожалуй стоило вовсе не приходить или хотя бы вовремя выйти из укрытия. По всей видимости, никакого подвоха не ожидалось — Малфой на самом деле хотел сговориться с ней против Добби и его весьма своеобразных методов. Гермиона была как никогда близка к желанию помочь ему в этом. Теперь, зная тайну Малфоя, она вовсе не хотела приносить в его жизнь еще больше проблем. Хотя он и оставался все тем же собой, кто этого заслуживал. Джинни позади нее держалась спокойно, вслушивалась в разговор, суть которого до Гермионы перестала доходить с тех самых слов. Вероятно, Малфой ругался — а что еще он мог делать? Возможно, даже ругал ее — конкретно этим вечером Гермиона понимала, что заслужила этого сполна. Разок пришлось чуть сдвинуться — Гойл занимал собой добрую часть коридора, и когда просто перетаптывался с места на место, едва на цеплял своей тушей край мантии-невидимки. В какой-то момент он громко загоготал, а Джинни рядом с ухом зашипела: — Вот же слизень… Гермиона моментально сморгнула все прочие мысли. Кажется, все же упустила что-то важное. Только вот что? — Из ума выжил?! — зашипел Малфой, толкнув Забини в плечо так, что тот пошатнулся. — Сам охмуряй. Это же!.. Гадость какая! Рука Джинни сжалась на запястье. Крепко. Гермиона все еще не могла понять сути разговора, но подруга явно злилась. — Да брось, Драк, — усмехнулся Забини и сам толкнул Малфоя. Куда менее сильно, но тот моментально взвился. Хотя, скорее, от слов. — Бросить?! Бросить! Ты предлагаешь мне связаться с этой… Этой!.. Зеленый свитер особенно четко подчеркивал с каждым мигом все больше краснеющее лицо Малфоя — недавний гнев, который Гермиона считала крайним, пересек мыслимые границы. Помидор — вот каким было сравнение. — Это будет легко, подумай, — невозмутимо пожал плечами Забини. — Гриффиндорская заучка в своей жизни ничего, кроме заумных книженций, не видела. Ни до, ни после Крама на нее внимание никто не обращал. Охмурить ее — все равно, что пальцами щелкнуть, — слова он сопроводил характерным жестом, но ладонь Малфоя в следующую секунду опустилась на кулак товарища с громким хлопком. — Сам и щелкай. Мы же говорим о Грейнджер, не забыл? Об этой… — он скривился. — Уж лучше я освою вязание! До Гермионы начало доходить. Вернее, уже дошло, но принять происходящее оказалось сложно. Забини предложил… Влюбить ее? Более мерзкого предложения она и представить себе не могла. Сразу стали понятны и пальцы Джинни на ее запястье, и гнев. Она и сама ощутила порыв приложить и Забини, и Малфоя чем-то тяжелым, лишь здравый смысл подсказал: не стоит. Куда больше она выиграет, притворившись, что не знает о разговоре. Будет готова к любой грязной игре. И, нет, она не проявит милосердия. Если Драко Малфой опустится столь низко, она забудет о недавнем сочувствии к нему и превратит все оставшиеся встречи в войну. Еще несколько минут назад она всерьез размышляла над тем, чтобы объединиться с давним врагом против несколько навязчивого надзирателя. Теперь же решила, что именно Добби станет ее союзником. И он, в отличии от слизеринского хорька, не обманет ее ожиданий.