Самый несносный в мире эльф

«Добродушные» пуффендуйцы на поверку оказались невозможно упрямыми. Прежде, чем Гермиона услышала неопределенное «посмотрим», прошло не менее десяти минут жестких убеждений. Давить она не хотела, прекрасно помня недавний разговор, но пришлось проявить твердость. Обед пропустила, но, к счастью, добилась хоть чего-то. Это уже не звучало, как твердое «нет», и хоть на «да» тоже не особо тянуло, все же было лучше, чем ничего. — Я попытаюсь уговорить их, — пообещал Гарри после обеда, протягивая Гермионе тарелку с пудингом — с такими друзьями голодная смерть точно не грозила. — Если уж Слизерин поддерживает идею, уговорить пуффендуйцев мы обязаны. Гермиона кивнула. Гарри действительно мог помочь. После Турнира Трех Волшебников, когда он не только помог Седрику Диггори победить, но и спас того от фанатиков, вздумавших в память о Темном Лорде захватить школу, Гарри зауважали. Гермиона, конечно, тогда тоже не просто рядом постояла: вместе с Роном они сумели изловить и обезвредить Питера Петтигрю. Но их заслуги школе запомнились меньше. Мало кого впечатлила поимка того, кто не только действовал, как крыса, но и жил, как она. Так что там, где Гермиону лишь выслушали, Гарри действительно могли послушать. — Я превращу их «посмотрим» в твердое «да», — с уверенностью сказал он. И ведь не подвел! Несколькими днями позже, прохаживаясь по украшенной школе, Гермиона не без удовлетворения отметила, что и коридоры, ведущие к гостиной Пуффендуя, наряжены в эльфийской тематике. Носки, вырезанные на тыквах эльфийские мордочки; кто-то даже нарядился эльфом. Прав был Малфой: дай им больше воли, придумают что и поинтереснее расписанной ею программы. Гермиона ощутила раздражение: недавний враг вновь обскакал ее. Признавать это не хотелось, но приходилось — об эльфах действительно говорили куда чаще, чем прежде. Один раз до нее даже дошли удивительные слова: «свободу эльфам». Свободу эльфам! Это ведь то, за что она боролась больше года, но только сейчас борьба приобрела реальные очертания. Свободу эльфам! Однажды вся школа может начать говорить эти волшебные слова. А после… Весь мир, возможно? Прогуливаясь по галереям в своем дурацком костюме ведьмы, сшитом для нее Луной «в благодарность за работу», Гермиона не могла не улыбаться от внутреннего ликования. Они сделали это! Малфой сделал это! Она огляделась: вокруг сновало множество слизеринцев, но его среди прочих не было. Необъяснимое разочарование закопошилось где-то в районе желудка. Гермиона не хотела видеть Малфоя. Не хотела признавать, что все получилось именно благодаря ему. Но в то же время ей нужно было взглянуть хотя бы одним глазком. Удостовериться, что он и думать забыл и о ней, и об эльфах, и об их ассоциации. Наверняка где-то хлебает пунш со своими тупыми дружками. Или думает, как посильнее напугать кого-то из первокурсников. — Чудесный вечер, юная леди, — раздался вдруг голос Почти Безголового Ника, и секунду спустя Гермиона уже обменивалась с привидением кивками. — Благодарю, сэр Николас. Вечер просто не мог быть чудеснее. — Вокруг веселились и смеялись, и снова и снова говорили об эльфах — это было лучше, чем просто чудесно. — Как вы думаете, завтра появятся новые союзники в делах Г.А.В.Н.Э.? Почти Безголовый Ник на секунду задумался, почесал бородку, а затем выдал сдержанное: — Полагаю, что так. Гермиона тоже так полагала. Более того — она была почти уверена, что завтрашний день принесет им удачу. — Вас сопровождает мистер Уизли? — полюбопытствовал Почти Безголовый Ник. — Или, быть может, вы в компании мистера Малфоя? Такая прелестная юная леди не должна быть этим вечером одна. — Я не одна, — улыбнулась Гермиона и бросила взгляд в другой конец зала: Рон и Гарри стояли в очереди за печеными яблоками в форме эльфийских мордашек, которые раздавал всегда недовольный Филч. Впрочем, даже он сегодня не хмурился так, как прежде. — Друзья отошли за сладостями. На время разговор прервался — рядом, едва не столкнувшись с Почти Безголовым Ником, пронесся Пивз, следом — разъяренный Кровавый Барон. Первый гаденько смеялся, второй — грозил расправой. Они привлекли внимание всех собравшихся, а когда скрылись из виду, продолжить беседу не вышло — подошла Джинни, Почти Безголовый Ник пожелал им хорошего вечера и уплыл, как он сказал, «обмолвиться парой фраз с Полной Дамой». — Видела Невилла и Луну! — с места в карьер начала Джинни. — Наряжены двумя лукотрусами. Колин обещал всех запечатлеть на колдографиях, так что даже если не увидишь вживую, потом непременно должна взглянуть. Смотрится умилительно. Я даже пожалела, что выбрала более традиционный наряд… Джинни окинула себя недовольным взглядом, хотя Гермиона сразу отметила, что в костюме привидения подруга очень миленькая. Миссис Уизли выслала один из своих старых хэллоуинских костюмов: и белое полупрозрачное многослойное платье, и туфельки пришлись как раз впору, выгодно подчеркнули фигуру и прекрасно сочетались с черным строгим костюмом Гарри, представляющим этим вечером графа Дракулу. Гермиона хотела было ответить, что лукотрусом Джинни пошло бы куда меньше, но не успела сказать и слова. Оторопела, увидев Его. Малфой буквально мчался через весь зал. Злющий. В обычной слизеринской мантии, сопровождаемый Крэббом и Гойлом, как двумя гончими. В их случае: мохнатыми оборотнями. Они что-то кричали ему, но Малфой не оглядывался. В дверях показался Забини в сопровождении Пэнси Паркинсон — оба они растерянно смотрели вслед своему другу, но не делали попытки его догнать. Вихрь промчался мимо Гермионы, едва не задел подходящего Рона и задел Гарри — да так, что тот покачнулся, чуть не выронив из рук тарелку с яблоками. И выронил бы, если б Джинни вовремя не выхватила волшебную палочку и не остановила падение. — Оставь его! — буркнул Гойл, когда Крэбб собирался броситься следом. — Сегодня гуляем без него. Без него… Гермионе должно было плевать на то, окажется Малфой на празднике или нет, но после того, что он сделал для этого вечера, она не могла допустить, чтобы он прятался где-то там. Это был вечер их триумфа — пропускать он не имел права. — Простите, я сейчас, — промямлила она невразумительно и, понадеявшись, что друзья поняли, рванула следом за тем, чья судьба ее совершенно не должна была волновать, однако отчего-то очень волновала. Малфой передвигался слишком быстро. Так быстро, что, оказавшись в коридоре, Гермиона не сумела определить, куда ей идти. В огромной школе шанс найти кого-то был минимальным. Тем более сейчас, при всем этом хаосе из пестрых одежд и шумных игр. К счастью, существовало нечто, позволяющее обойти все препятствия. Кивнув самой себе, Гермиона направилась совершать немыслимое: снова брать без спроса Карту Мародеров. — Кто объяснит мне, зачем я это делаю? — бубнила она, разворачивая карту на постели Гарри. — Дался мне этот Малфой. Где он, драклы б его побрали?.. Сказала и прикусила губу: еще не хватало начать ругаться, как Малфой! О, а вот и он сам! Не без удивления Гермиона разглядела точку с его именем снаружи, на поле для квиддича. Не самое подходящее место в разгар праздника. Проклиная все на свете, Гермиона сунула карту в притороченную к поясу сумочку и побежала туда, где два месяца назад ее дернуло затеять с Малфоем спор. Тогда она надеялась никогда больше не оказаться в подобной ситуации, но сегодня бежала туда по собственному желанию. Злость на саму себя уступала место нужде: Гермиона обязана была узнать, что же произошло, что испортило Малфою настроение. Может, снова поссорился с отцом? Какой-никакой, но союзник — как лидер ассоциации она должна была проследить за тем, чтоб у него все шло хорошо. На поле стоял кромешный мрак. Праздник проходил далеко отсюда, никто в здравом уме не должен был приходить сюда сегодня, так что над освещением не поработали. Гермиона зажгла свет на конце палочки, чтобы не слишком привлекать к себе внимание со стороны. Мелкие камешки хрустели под ногами, тонкая подошва давала прочувствовать каждый из них, а холодный осенний ветер трепал легкое платье, но ничто не могло остановить Гермиону сейчас. Упрямство — эту черту в себе она считала сильной. Сверилась с картой — Малфой находился совсем рядом. Их точки практически соприкасались, но вокруг по-прежнему никого не было. Гермиона подняла голову, вгляделась в трибуны — так и есть: заметила на одной шевеление. Не раздумывая, ринулась туда. — Драко Малфой! Если ты решил простудиться, то выбрал для этого неподходящее время! — издалека начала она. — Сегодня наша ассоциация привлекла всеобщее внимание, так что завтра ты обязан быть в строю, начнем собирать подписи! Она пересекала пролет за пролетом, но Малфой продолжал сидеть так безучастно, словно ее здесь не было. — Возвращайся на дурацкий праздник, Грейнджер, — наконец зло рявкнул он — оставался всего пролет, и его слова не способны были остановить. Не теперь, когда пройден столь длинный путь. — Ну уж нет, — отрезала Гермиона и подошла ближе. Выглядел Малфой не столь сердито, сколько расстроенно. — Мы вернемся вместе или вместе останемся здесь, — заявила она и села рядом. Взмахнула палочкой, прикрепив над их головами слабый источник света. Лицо Малфоя при этом освещении казалось совсем серым и болезненно худым. — Зачем тебе это? — зыркнул он подозрительно. — С чего решила, что можешь являться вот так, когда я даже друзей отослал прочь? — Друзья бы остались, — пробормотала Гермиона, представив себе Гарри, Рона и Джинни. Прогоняй она их — ни один бы не ушел, видя, что ей паршиво. — На какого дракла ты пришла, Грейнджер? — переиначил вопрос Малфой. — К тебе. Слова показались невозможно глупыми, но брать их обратно было поздно. Малфой расслышал. Расслышал и перевел на нее подозрительный взгляд. — Зачем? «Тебе было плохо», — хотелось сказать. — Не могу допустить, чтобы ты заболел, — пришлось ответить. — Школьная мантия теплая, — отмахнулся Малфой, а лицо его стало еще мрачнее. — Можешь идти. — Нет. — Гермиона не могла объяснить, что ею движет, но уходить так просто она не собиралась. — Что произошло, Малфой? Я же вижу, что-то случилось. Почему ты не хочешь вернуться?.. — Он молчал, глядя прямо перед собой, тихо скрипели зубы — отвечать явно не собирался. Требовался другой подход. — Драко, — позвала Гермиона тихо, надеясь, что это поможет настроить его на беседу. Чуть менее формально, чуть более дружественно. — Драко, пожалуйста… Ты можешь мне сказать. Не подействовало. Напряжение, казалось, только возросло. Драко вытянулся, как струна, еще крепче сцепив зубы. Кулаки на коленях сильнее сжались. — Спасибо, — продолжила Гермиона свой монолог. Это была непонятная ей игра в честность. Сложная, но необходимая. — Ты придумал замечательную идею. Все факультеты объединила одна тема не только оформления, но и разговоров. Мне кажется, эльфам это поможет… Каждое слово приходилось выдавливать. Переступать через себя было неимоверно сложно, но каждую секунду становилось легче. Ведь Драко действительно сделал много полезных вещей за последние два месяца. Пусть сперва лишь из необходимости, но потом это действительно захватило его. Больше, чем он признавал. Гермиона почти верила, что судьбы эльфов стали ему небезразличны. Как и ей стала небезразлична его судьба. Из жалости. Поначалу. — Кажется… — она запнулась. Говорить снова стало трудно, ведь слова становились все более личными. Теми, которые она сама не представляла еще несколько мгновений назад. — Кажется… Ты становишься мне другом. Раздражающим, но другом. Конечно, ты этому не рад. Маглорожденная… Тебе наверняка противно даже рядом находиться, но уж извини, тех, кого считаю друзьями, я в беде не брошу. И пока не пойму, что с тобой все в порядке, не уй… — Чертов Поттер, — отозвался Драко. Странно, что он дал ей говорить все эти слова, а сейчас практически не злился. Голос казался скорее уставшим, чем раздраженным. — Из всех костюмов он должен был выбрать именно наряд графа Дракулы, да? — в словах все сильнее разгорался жар. Гермиона уловила: обида. Это была обида. — Я купил его еще в нашу с тобой поездку в Лондон, еще тогда продумал хэллоуинский образ, а он нацепил эти дракловы клыки… И теперь я не могу явиться на праздник! Дурацкий праздник, который сам же организовал! Можешь идти, если хочешь. Как видишь, Драко Малфой устроил истерику на ровном месте. Как и всегда! Он отвернулся, наверняка ожидая, что Гермиона сейчас уйдет. Прежде она бы так и сделала. Назвала бы истеричкой и ушла, не оглянувшись. Вот только сейчас она его понимала. Сумела прочувствовать разочарование этого вечера. Не просто кто-то — злейший враг в схожем костюме. Драко имел причины расстраиваться. Гарри свой костюм даже не выбирал — Сириус прислал его два дня назад. Гермиона сама ощутила вдруг обиду. Нечто незначительное? Возможно. Но не для того, кто привык во всем быть идеальным и уникальным. Пусть с недостатками, но Драко действительно начинал становиться ей другом — боевым товарищем. И как друг, она училась понимать и сочувствовать. — Мы можем попробовать перешить его, — предложила она, и Драко едва заметно дернулся. Хотел ли он верить ей? Или удивился, что она до сих пор здесь? — Я знаю тех, чья магия и не такое может, — напомнила Гермиона. — И ты их знаешь. И помогаешь им. Уверена, они тебе благодарны настолько, что согласятся щелкнуть пальцами. — Эльфы? — не оборачиваясь, спросил Драко. Дыхание его участилось, плечи напряглись. — Эльфы, — подтвердила Гермиона. — Пойдем. Этим вечером хорошее настроение должно быть у всех. Я лично прослежу, чтоб ты смог посетить праздник. — Это безумие, — качнул головой Драко и, шумно выдохнув, решился: — Пошли.