Самый несносный в мире эльф

Винки поработала на славу. Стоило Гермионе нашептать любознательному эльфу ее видение сложившейся ситуации, та часто закивала и заверила, что сделает все в лучшем виде. Как одна из первых, получивших свободу после создания ассоциации, Винки чувствовала себя обязанной, так что не стала задавать лишних вопросов или упрямиться. Щелкнула пальцами, преображая костюм. Закруглила угловатый воротник, пустила по нему двух вышитых змей, а зеленый узор — по рукавам и груди. Осмотрела свое творение, поцокала языком, добавила еще несколько золотистых пуговиц с гербом Слизерина и полностью удовлетворенная проделанной работой, вернула обновленную мантию Гермионе. Драко все это время сидел в стороне, настороженно и напряженно следил за происходящим — в компании домового эльфа ему явно было не совсем уютно. Зато стоило покинуть комнату, оживился, накинул свой хэллоуинский наряд на плечи и спросил неожиданно надменным голосом: — И кто же я, Грейнджер? — Салазар Слизерин, — неохотно ответила Гермиона. Ей казалось, все очевидно, но Драко явно считал иначе. — Он лысый и с длинной седой бородой, — проворчал он. — Я нисколько на него не похож, что бы ты там себе ни удумала. Гермиона, еще недавно сочувствовавшая настолько, что называла его другом, вновь ощутила привычное раздражение. Пожалуй, она погорячилась с переходом к более неформальному общению. Малфой всегда Малфой, на просто Драко он тянул слабо. — Да будет тебе известно, — отчеканила она, — Салазар Слизерин не всегда был стариком. Когда-то, — она отошла на шаг и ткнула в мантию пальцем, — он выглядел так. — Вот как… — задумчиво проговорил Малфой. — Всяко лучше, чем было. Сойдет. Снизошел так, словно его умоляли. И пошел вперед, гордо вскинув голову. Более не походил на расстроенного парня с трибун, наверняка теперь и в ее сторону смотреть не собирался. — Насчет дружбы, — внезапно заговорил он. Остановился, встретился с Гермионой взглядом. — Это ты из-за того разговора о социальности? Так отчаялась, что решила задружить со мной? Гермиона не понимала, насмешка ли в его голосе или интерес, поэтому решила воспользоваться ситуацией и прояснить их отношения раз и навсегда. — Ты сказал, что теперь занимаешься эльфами потому, что не хочешь, чтобы потраченное время пропало даром, — припомнила она. — Вот и мне хочется думать, что эти два месяца мы не просто собачились. Пожалуй, друзья — слишком громкое слово для того, чем нам стоит стать, но и врагами оставаться после всего по меньшей мере глупо и недальновидно. Союзники — согласен? Мне кажется, это звучит не так и пугающе. — Союзники, — повторил Малфой не особо довольно. — Отвратительное слово. Союз между мной и тобой — это еще хуже дружбы, честное слово. Так что я согласен на друзей. Но не вздумай трепаться об этом на каждом шагу. Прознает твоя замечательная компашка — на этом дружба закончится. — Он осмотрелся, словно боялся, что их услышат, а после тихо добавил: — И спасибо за мантию, Гермиона. *** Остаток вечера каждый провел со своими друзьями. В зал вошли с разницей в пару минут, потом лишь раз или два встретились взглядом — на этом все. Гермиона слышала, как Малфой гордо представил свой наряд публике. Драко… Она совершенно запуталась, как его называть и понимала, что еще не один день имя и фамилия будут чередоваться даже в ее голове. Друзья. Это было странно и подозрительно. Помня о том разговоре в коридоре, когда Забини так настойчиво предлагал поиграть с ее сердцем, Гермиона не спешила доверять ни глазам, ни ушам, ни собственным чувствам. Не спешила доверять Драко Малфою. Уходя с вечера, она заметила, как он провожает ее взглядом и ответила на это кивком. Кивок с его стороны оказался едва заметным, но почему-то глупое сердце пропустило удар. Неужели Гермиона начинала привязываться к этому раздражающему?.. К этому… Другу… Несколько часов проворочалась без сна: то мешал лунный свет, то показалось, что слишком жарко, то стало холодно, то захотелось пить. Она вставала, ложилась, садилась и снова вставала, чесала кота за ухом, следила за совами за окном и прислушивалась к сопению Джинни. Спала подруга не очень крепко. Наверняка, из-за ее похождений. Гермионе было стыдно, но поделать она ничего не могла. В итоге вышла в гостиную и еще около часа просидела в кресле, глядя на огонь в камине. Просидела бы еще дольше, да Невилл решил устроить ночной перекус — пробрался в гостиную, зашелестел пакетом конфет. Гермиона продолжала сидеть к нему спиной некоторое время, сперва просто боясь напугать, а после — не решаясь показаться. Не выдержала, театрально громко зевнув, шевельнулась, подготовив однокурсника к своему появлению, встала. Невилл замер над упаковкой, так и не донеся очередную конфету до рта. Выглядел всполошенным, словно его застали на месте преступления, не иначе. — Доброй ночи, Невилл, — игнорируя его замешательство, пожелала Гермиона и вернулась в комнату. Наконец легла, сдвинув Косолапа в сторону, отвоевала у наглого кота одеяло, натянула его почти до самого носа. Теперь мешал треск веток за окном, но Гермиона строго приказала себе спать. Было четыре, когда она перестала метаться, и последняя ясная мысль шепнула, что завтра ей будет очень и очень скверно. *** Единственным положительным моментом нового дня было то, что начинался он с ее любимого предмета. На ходу дожевывая булочку, Гермиона брела к кабинету Древних рун, из последних сил стараясь сдержать зевок. Выходило плохо: два или три раза пришлось прикрыть рот ладонью. Очень хотелось применить к себе бодрящие чары, но она сильно сомневалась, что в состоянии их сейчас наложить и тем более вынести. Попросить профессора? Уж Септима Вектор наверняка знала, как смягчить действие заклинания и избежать побочных эффектов. Или попытаться продержаться до ЗоТИ и обратиться с этим к Гарри? Бодрящие чары он накладывал очень хорошо и довольно мягко — пару раз пришлось прибегнуть к его помощи, так что Гермиона знала, что может рассчитывать на друга. С мыслей сбил звук чужого зевка — мимо прошел Малфой. Драко. По всей видимости, ее он даже не заметил. Шел, устало потирая глаза. Наверное, кутил почти до утра — Гермиона слышала, что в ночь Хэллоуина слизеринцы иногда вообще не ложились. Кажется, чарами приложить требовалось не ее одну. Расправившись с булкой, Гермиона прошла в кабинет. Драко уже был там: устроился за дальним столом и, пристроив голову на сумку, пытался наверстывать упущенное. — Доброе утро, — посчитала своим долгом поздороваться Гермиона и прошла к своему столу. Умышленно опустила обращение — называть его по имени или фамилии — она еще не решила. — Повезло, — догнал ее голос Драко. — Если у тебя оно доброе, то я завидую. Гермиона смолчала — обсуждать собственное утро не было никакого желания. Как просидела до конца урока — и сама не знала. Вроде бы все нужное записала. Где-то даже ответила. По инерции вышла из кабинета. Не зевать не выходило, бессонная ночь продолжала о себе напоминать, и Гермиона не могла на себя не злиться. Настолько нерационально время она еще никогда не теряла. — Лаетор! — раздалось позади, и мгновение спустя спине, где-то между лопатками, стало щекотно. — Что ты?.. — начала Гермиона и хихикнула — бодрящие чары, выпущенные из чужой палочки, ожидаемо не только сняли усталость, но и подняли настроение. Моментально и явно сильнее, чем требовалось. — Малфой, нельзя так подкрадываться к людям! Снова хихикнула, в ужасе прикрыла рот рукой. Ощущала себя до невозможного глупо, но успокоиться не могла. В последний раз чувствовала себя так прошлой зимой, когда перепила шампанского. Очень и очень нехорошее чувство. «Соберись, Гермиона», — велела она себе строго. Не помогло — рот продолжал растягиваться в улыбке. — Ты в порядке, Грейнджер? — нахмурился Драко. — Я же вроде бы не так сильно и пальнул. На голодный желудок, что ли? Булочка. Она съела булочку. Гермиона ясно помнила это, остальная часть завтрака плыла в тумане — кажется, она была слишком сонной, чтобы заставить себя проглотить завтрак. Вот же ж!.. — А сам ты ел? — спросила, но сама не поняла зачем. Даже не дождалась ответа. В руке оказалась палочка, бодрящее заклинание сорвалось с губ, и Драко пробормотал: «Дракл бы его». И засмеялся. Минут пять смеха спустя Гермиона выяснила, что завтрак прошел мимо него. Совсем. Не было даже спасительной булочки, так что чары приложили Драко по самое не хочу. Умом понимала: это нехорошо. Но прекратить смеяться не могла. — Хороши же отличники, — хихикала она, нервно оглядываясь по сторонам — не хватало еще, чтоб в таком виде их кто-то обнаружил. К счастью, в этой части коридора не было никого и, кажется, по всей школе — тоже. На ЗоТИ они явно опоздали, и эта мысль, к сожалению, тоже веселила. — Да все двоечники сейчас на занятиях, а мы слоняемся по галереям и ведем себя, как пьяные. — Твоя вина, — рассмеялся Драко и следом раздраженно зарычал. — Я мог отвести тебя к мадам Помфри, уже давно бы разобрались и вернулись к занятиям. Но тебе обязательно было меня зачаровывать, да? — Ну прости, что под действием твоих чар я себя слабо контролировала! Ситуация не была смешной. Абсолютно, но отчего-то Гермиона засмеялась снова. Засмеялась и охнула — в конце коридора замаячила фигурка миссис Норрис. Не хватало еще ко всему прочему попасться Филчу! Даже под действием чар эта мысль забавной не казалась. — Сюда! — Малфой скоординировался быстрее. Драко. Ухватив Гермиону за руку, потащил ее к ближайшей арке и, перебросив ногу через перила, потянул на себя. — Давай, прыгай, здесь низко. Гермиона, конечно, слышала поговорку, что пьяному и море по колено, а зачарованному высота — тоже не страшна, так? Она помнила, что до земли рукой подать, пугало другое — то, с какой силой ей хотелось прыгнуть. Совершить безумство. — Это так весело! — перевесившись на ту сторону, засмеялась она. — Это не должно быть весело, чтоб тебя! Я не должна хотеть этого так сильно! — Я тоже многого не должен сейчас хотеть, Грейнджер, — зашипел Драко. — Все ты со своими чарами. — Прыгнул, приземлился достаточно мягко, протянул руки. — Давай, поймаю. — Сумасшедшее утро, — выдохнула Гермиона, прыгая. Такого не должно было случиться. Она не должна была сбегать с Драко, не должна была радоваться этому, не должна была держать за руку и бежать с ним в сторону совятни. Они снова смеялись, и с каждой секундой это злило все меньше. Трава казалась мягкой, ветер — теплым, небо — ясным. В темном зале Защиты от Темных Искусств сейчас было невообразимо скучно. Одни и те же заклинания, одни и те же противники — Гермиона давно уже прекратила возлагать на ЗоТИ большие надежды. Как и любой другой предмет — его она опережала. Наверняка, как и Драко. — Устроим дуэль? Мозг кричал, что это бред, но губы проговаривали предложение, норовя растянуться в улыбке. Куда уж больше — и так начинали болеть скулы. — Дуэль сейчас? — засмеялся Драко. — Будем бросаться утками? Или слизнями? Это весело, конечно, но мне кажется, потом мы об этом пожалеем. — Не буду, — замотала головой Гермиона. — Не буду ни о чем жалеть. — Умом понимала, что это не так, но губы не слушались. — Что бы ни случилось, не стану жалеть. Они миновали совятню и даже хижину Хадрида — впереди стремительно вырастал Запретный лес. Повернуть назад — так она поступила бы в любой другой раз. Встречаться с семейством Арагога не было никакого желания. Драко, насколько она помнила, тоже посещение лесной чащи понравилось мало, но сейчас он твердо шел вперед. Побочный эффект бодрящих чар медленно, но верно вел их в сторону неприятностей. — Я не стану жалеть, — повторила Гермиона, когда деревья обступили их. В ладони ощущались пальцы Драко: держал он крепко. — Давай не жалеть вместе, — проговорил он, сделав решительный шаг. — Действие чар начнет отпускать нескоро. Постараемся дожить. И засмеялся.